Текст книги "Любовница короля (СИ)"
Автор книги: Клик Квей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 33 страниц)
– Клянусь, – поклонилась она, как учили.
– Клянешься ли ты перед взором всевышних сил править мудро?
– Клянусь.
– Клянешься ли ты перед взором всевышних сил править справедливо?
– Клянусь, Ваше Преосвященство. Я клянусь посвятить всю свою жизнь служению людям, ибо они будут служить в ответ. Я клянусь посвятить всю свою жизнь всевышним силам, ибо предстану перед ними после смерти. Я клянусь посвятить всю свою жизнь королевству, ибо мечтаю увидеть мир без войны, без тиранов, без несправедливости, как это было прежде. Я клянусь, что при моём правлении каждый человек найдет своё место в мире, а после смерти предстанет перед всевышними силами и не опустит стыдливый взгляд, а посмотрит на Богов с гордостью и покинет бренный мир с честью. Я клянусь, что подниму королевство после упадка, налажу торговлю и приведу нас в мир богатства и процветания. Я клянусь положить жизнь на благо, ибо только так мне хватит смелости предстать перед судом всевышним.
Архиепископ поклонился в ответ и двое младших послушников храма вынесли алую подушку, на которой была серебряная диадема королевы Фрагиль. Офелия сама настояла, чтобы золотые короны ушли в прошлое. Она намерено забрала бриллианты из банка Ричарда Дориана, которые ей достались от матери, попросила сделать чертеж и после вложения серебра ювелиру, новая корона была готова. Диадему изготовили из чистого серебра, сделали двадцать оправ, в которые поместили маленькие бриллианты. Ни одного скола, ни одного изъяна. Воистину корона достойная королевы.
Офелия встала лицом перед подданными и на её голову возложили диадему. В этот момент люди захлопали, и дали возможность перевести дух. Карл Масур сказал, что каждый монарх в истории каждого королевства после возложения короны на его голову говорил какую-то речь. Вот только Офелия не знала, что сказать. Она знала, чего от неё хотят услышать советники, но не могла так легко об этом заговорить.
Когда люди перестали хлопать и приготовились выслушать речь, Офелия потупила взгляд, опустила голову, пытаясь собраться с мыслями и вспомнить все счастливые моменты, прожитые вместе с мамой. Нужно было решаться. И она решилась.
Офелия подняла глаза, окинула людей строгим взглядом и нахмурилась.
– Многие считают меня узурпатором, – бросила она. – Многие не хотят видеть своей королевой. Меня зовут Офелия Аль Салил де Оран. С этого часа я королева Фрагиль. Возможно, в ваших глазах я все ещё иноземка, которая получила трон, ибо так захотела империя. Это наглая ложь. С этой минуты все наговоры в мой адрес будут пресекаться. – Офелия посмотрела на Карла Масура и увидела в его глазах недовольство. – Я не захватывала трон Фрагиль, – продолжала она. – Я родилась, чтобы стать королевой. Не по праву рождения, не из-за глупого родства, а только потому, что я это заслужила. Я не стану узурпатором. Никогда им не стану. При моей власти королевство расцветет как никогда. Старые традиции отмирают. Я, первая королева женщина, прямое тому доказательство. И настал час сплотиться. Мы вместе пойдем к процветанию. Вместе добьемся того, что называют мирным небом над головой. А чтобы это сделать, придется усердно работать и принимать судьбоносные решения.
Офелия глубоко вдохнула, собралась с мыслями и громогласно заявила:
– Я, Офелия Аль Салил де Оран, незаконнорожденная дочь герцога Карла Масура и герцогини Алексы Масур, королева Фрагиль, правительница города Тарлатан и наследница твердыни Оран, отрекаюсь от матери и приговариваю Предвестницу к смертной казни!
Королевские покои
***
Прошло меньше месяца, а жизнь постепенно налаживалась. На место стягам с волком пришел бурый медведь на белом поле, окрыленный двумя крыльями и белой диадемой, символизирующий дом Оран. Офелия долго думала над гербом. У Карла Масура стяг символизирует свирепость: разъяренный медведь на задних лапах с выпущенными когтями на алом поле. Королева Офелия не была Масур, да и не хотела, чтобы её фамильный герб показывал жестокость, поэтому отдала дань уважения членам семьи, выбрала медведя, но на место суровости избрала мир и безмятежность, к которому она стремиться.
Время шло незаметно. Дни напролет Офелия постигала азы правления. Утром ей приходилось учиться, днем посещать зал совета и обсуждать насущные вопросы, а вечерами кропотливо работать над книгами. К удивлению подданных, которые внимательно следили за обучением молодой королевы, Офелия впитывала все как губка, училась и росла не по дням, а по часам. Взросление и столь резкие перемены в жизни вызвали ряд вопросов. Дело в том, что королева вечерами, перед самым сном, приглашала в свои покои служанок. У неё не было фрейлин, однако слуги задерживались до поздней ночи и уходили весьма задумчивые.
Пока Офелия училась, от её имени правили советники. После довольно грозного заявления в день коронации Бомонд Колер смог найти общий язык с солдатами, и армия королевства возвращалась к прежним распорядкам. Королева помиловала каждого дезертира, который не совершил преступления после побега из армии, и предложила им вернуться за более достойную плату. Маркиз смог собрать вокруг себя доверенных лиц, даже выбрал подходящих людей на должность личных гвардейцев королевы. Карл Масур всю жизнь прожил на войне, рядом с солдатами, поэтому его помощь оказалась как нельзя кстати. Он начал обучать командиров частей и лично тренировать каждого гвардейца дочери, чтобы они смогли защитить королеву в трудную минуту. Пока эти двое разбирались с солдатами и пытались найти общий язык, Ричард Дориан возложил на свои плечи все остальное. Главный советник отвечал за прислугу во дворце, за пополнение казны, за условиями соблюдения торговой сделки между империей и королевством Фрагиль, налаживал отношения с дворянами, которые никак не могли принять новую королеву, и при этом подбирал монарху достойных фрейлин, готовых скоротать досуг королевы. Он управлял городом и решал все насущные вопросы, с которыми было бессмысленно идти к Офелии.
Проблем хватало. Однако главный советник решал их постепенно, со знанием дела и в какой-то момент смог найти королеве достойную фрейлину. Офелия ждала этого больше, чем первой поставки товара из города Шадаш. Никто толком не понимал, почему королева так рьяно требовала отыскать фрейлину, но стоило такую найти, как её сразу же отправили в королевские покои.
Был поздний вечер, когда в дверь постучались. Офелия уже приняла ванную, привела себя в порядочный вид перед сном, надела белую сорочку и села за стол, чтобы немного поработать. Никто не знал, какие записи ведет королева. Бомонд как-то заглянул в королевские покои по делу и, пока королева переодевалась за ширмой, он заметил записи. Стоило ему подойти, как Офелия бросила в него вазу с цветами и под громкие вопли выгнала из комнаты. С того момента маркиз к ней больше не поднимался, а слуги так вообще боялись трогать её вещи без разрешения. Всем было интересно, что так рьяно охраняет молодой монарх, однако никто этого пока не узнал.
Время было позднее, настал час ложиться спать, однако Офелия была чрезмерно возбуждена мыслью о том, что у неё появилась фрейлина. Не представляя, что такое фрейлина и с чем их едят, королева позволила гостье войти и увидела на пороге рыжеволосую молодую женщину.
– Ваше Величество, – поклонилась первая фрейлина королевы. – Меня зовут Сара де Дюпон.
Офелия сразу узнала имя, но отложила вопросы, вышла из-за стола, подошла к ней, чтобы разглядеть эту женщину. Сара выглядела молодой и довольно высокой, выше многих женщин, каких видывала Офелия. Ещё немного и она бы могла поспорить ростом с самим Карлом Масуром, в котором почти шесть с половиной футов. Эта рыжеволосая графиня была стройна и бледна. Что Офелия поняла сразу, так это то, что в королевстве Фрагиль мужчины любят стройных и бледных молодых женщин. Ещё первая фрейлина выделялась широкими разрезами век, в недрах которых прекрасно гармонировали темно-зеленые широкие глаза, обрамленные густыми ресницами. Губы и рот Сары был маленьким, ничуть не выделялся, однако точечные черты лица вызвали у королевы улыбку.
– Ты красивая, – сказала Офелия. – Скажи, почему ты назвалась де Дюпон? Разве это не фамилия бастарда Леонида Гордона.
– Благодарю за комплимент, Ваше Величество, – не скрывая улыбки, Сара сделала реверанс. – И вы правильно подметили мою фамилию. Я тоже бастард. Только не короля, а герцога Дориана. В королевстве Фрагиль де Дюпон переводиться, как место брошенных детей. Это небольшой край, где нет ни деревень, ни поселений. Каждый бастард, от которого отреклись родители, получает фамилию де Дюпон. Нас, бастардов, чаще всего скрепляют узами брака, поэтому возможно, я когда-нибудь стану женой Адама де Дюпона, сына Леонида Гордона.
– Ричард не говорил, что у него есть взрослые дети, – задумалась Офелия.
– Боюсь, об этом мало кто станет говорить. Бастард – это ведь ошибка. Нас рожают в основном служанки, которые стали фаворитками знатных господ. Мне сразу указали на место и в возрасте пяти лет сослали прочь.
– И где же ты была все это время?
– Жила в городе. Меня приютил брат матери, который занимается ювелирными работами. Возможно, вы не знали, но именно он сделал вашу диадему.
Офелия пригласила фрейлину сесть в кресла, что стояли возле окна напротив друг друга. Королева налила молодой женщине вина, которое зачем-то приносили ей слуги, проследила, как Сара сделала несколько глотков и продолжила свой допрос.
– Сколько тебе лет?
– Почти двадцать.
– Ты уже была замужем?
– Да, Ваше Величество, – тяжело вздохнула Сара. – Мой муж был солдатом в армии Маршалла Рэнделла. Благодаря его службе и помощи дяди я смогла получить образование фрейлины. Ждала подходящего момента, искала достойную госпожу, но, признаться, не ожидала, что моей госпожой станете вы, Ваше Величество. Для меня это большая честь.
– У вас есть дети?
– Я два года назад родила девочку.
– И где она сейчас?
– С матушкой и дядей. Они присматривали за ребенком все это время, пока я работала.
– Как ты зарабатывала?
Сара невольно занервничала. То ли допрос, то ли правда начала её смущать. Она опустила взгляд и начала теребить платок, который все это время держала в руках. И все же Офелия хотела услышать ответ, поэтому молчала и ждала, когда ей скажут правду.
– Я зарабатывала телом, Ваше Величество, – нехотя призналась Сара. – Я этим не горжусь, но жить как-то нужно.
– Так ты шлюха, – поняла Офелия.
– Если угодно, – стыдясь, промолвила Сара. – Вообще-то нас называют проститутками, либо куртизанками, но для Вашего Величества я могу называться и шлюхой.
– Называй себя, как хочешь, – с безразличием сказала Офелия и прошла от кресла к столу. – У меня много вопросов, поэтому я хочу, чтобы ты везде ходила со мной, объясняла порядки города, устои королевства, а вечерами мы будем обсуждать мужчин и женщин.
– Ваше Величество… – растерялась Сара. – Я не могу ходить за вами везде. Мне запрещено заходил в зал совета, запрещено в ваши покои так поздно. И я не могу объяснять вам порядки и устои королевства. Этим должны заниматься советники, а не фрейлина. Да и женщин…. Ваше Величество, я не хочу показаться бестактной, но разве в девять лет обсуждают мужчин? Вы королева и я все понимаю, но этим должны заниматься…
– Во-первых, – нахмурившись, перебила Офелия, – ты будешь за мной ходить, потому что я так сказала. Ты служишь мне, королеве Фрагиль. Если я позову тебя ночью, потому что мне станет скучно, ты придешь. И не потому, что это запрещено, а потому что я хочу с тобой поговорить. Мне нравятся открытые люди. Матушка говорила, что скрытные люди почти не разговаривают и от них можно ожидать всего, чего угодно. Ты говоришь открыто. Мне это нравится. Во-вторых, советники управляют королевством. Я им за это благодарна, однако, сидя здесь и читая книги, я не смогу понять, как живет город, в чем нуждаются люди. Ты вообще слышала мою речь?
– Слышала… – робко улыбнулась Сара. – Вы хотите процветания.
– И я его добьюсь! – твердо решила Офелия. – Я не стану Леонидом, Иваром и кем-то ещё. Я хочу добиться всего сама, а не смотреть на предшественников и думать, как правильно сделать. Все эти книги, – указав на стопку учебников в углу, королева нахмурилась, – они не помогут мне стать достойной королевой. И, в-третьих, к разговору о мужчинах и о том, кто со мной должен это обсуждать, позволь напомнить, что во время коронации я приговорила свою маму к смерти. Как думаешь, она ещё сможет поговорить со мной о мужчинах и женщинах?
– Не сможет, Ваше Величество.
– Раз ты стала моей фрейлиной, будешь во всем мне помогать. Кстати, – задумалась Офелия, – а многие люди называют меня маленькой?
– Достаточно, – пожала плечами Сара.
Офелия поковырялась в носу, чем вызвала улыбку.
– Я права? – хихикнула она. – Наверное, люди думают, что восьмилетняя королева до сих пор ковыряется в носу.
– Простите, но это правда, – улыбнулась Сара. – Признаюсь, что сама не ожидала от вас такой прыти. У вас столько амбиций и стремлений. Для восьми лет это невероятно.
– Все дело в матушке, – тяжело вздохнула Офелия. – Мне было три года, когда я день проводила в играх, а вечерами садилась учиться. Она учила меня чтению и письму, вкладывала знания, подбирала подходящие книги. Когда мы жили на севере империи, она обменяла дорогие серьги на учебники. Матушка охотно прощалась с драгоценностями, чтобы я стала умнее. В пять я уже свободно говорила на четырех языках, к шести годам полностью выучила историю империи и княжества Патус, что находится на краю мира, где я никогда не побываю. Меня готовили стать королевой, поэтому я могу показаться немного странной. Пока остальные дети играли на заднем дворе, я изучала и разглядывала картинки пыток малых земель. Это было странное время. Но вот я стала королевой, а до сих пор так многого не знаю. Мне очень нужна помощь, Сара. И я прошу об этом свою фрейлину.
– Вы и вправду ходите добиться всего того, о чем сказали во время коронации?
– Это была мечта моей мамы, – робко призналась Офелия. – Однако я не могу все бросить. Так неправильно. Я тоже хочу увидеть то чистое, мирное небо, о котором она говорила. Быть может, у меня получиться его добиться. Может быть, люди больше никогда не возьмутся за оружия и начнут жить в мире и гармонии, как этого хочет матушка.
Сара подошла к столу и сделала реверанс.
– Я обычная шлюха, Ваше Величество. Но если вы считаете, что я стану достойным учителем, я с радостью вам помогу. Мне тоже захотелось увидеть это небо.
– Прекрасно, – расплылась в улыбке Офелия. – Теперь раздевайся.
– Что?..
***
Долгие дни и ночи напролет Сара оставалась в покоях королевы. Даже когда Офелия была в зале совета, вела совещания и решала какие-то насущные проблемы, фрейлина редко покидала королевские покои. А если это и случалось, то только по нужде, либо на время сна.
Разумеется, слуги, личная гвардия королевы и советники заметили это, поэтому начали нервничать. Больше всего переживал Карл Масур, который недоумевал от действий дочери. Первым делом герцог обратился к главному советнику, однако Ричард Дориан сам терялся в догадках. Он пытался расспросить обо всем своего бастарда Сару. Но фрейлина королевы молчала, выражая это тем, что королева запретила ей обсуждать все, что происходит в королевском дворце. Не дождавшись ответа от советника, Карл начал допрашивать слуг, одному мальчику пригрозил отрезать пипку, из-за чего служка обмочился и потерял сознание. Никто не понимал, что происходит в королевских покоях. Вот только даже слепой бы заметил, что молодая королева изменилась.
Карл сильно переживал, что кто-нибудь узнает о болезни дочери и даже нанял врача, который будет молчать о недугах королевы. Вот только доктор не пригодился. Королева ложилась спать поздно ночью, а просыпалась ближе к обеду. Аппетит у Офелии был зверский. Она питалась так, что взрослый мужчина позавидует. К тому же у королевы не наблюдались ни проблемы со сном, ни с лишним весом, ни с аппетитом. Переменчивое настроение, веселый и отзывчивый нрав радовал советников, но вызывал только вопросы.
Карл больше не мог оставаться в стороне. Раз гвардейцы, слуги и советники молчат, он решил напрямую обратиться к той, кто знает все секреты королевы. Как отец он был искренне рад, что у его дочери нет никаких проблем, а как советник королевы серьезно переживал. Влияние Сары могло плохо сказаться на действиях Офелии.
Чтобы решить этот вопрос, Карл пошел радикальным методом. Он обсудил все с советниками и все пришли к общему итогу, что тут что-то не так. Как-то вечером, когда Сара после полуночи покидала королевские покои, её схватили гвардейцы, которые накинули на голову мешок, скрутили руки и отвели в покои советника Карла Масура.
Было уже поздно, но герцог не спал. Гвардейцы завели в его спальню фрейлину королевы, сняли мешок и бросили молодую женщину на кровать. Сара, недоумевая от происходящего, стала вертеть головой и вскоре увидела перед постелью Карла Масура.
– Что происходит, милорд? – недоверчиво спросила она, обратив внимание, что у советника в руках кожаная плеть с жестким основанием.
– Мне нужны ответы, – холодно бросил Карл.
У любого человека от голоса герцога начинают бегать мурашки по коже. Сара не стала исключением. Во время их первого разговора, который случился в тот день, когда Сару назначили фрейлиной, он напугал её. Да так, что она старалась обходить этого человека. Сейчас она оказалась с этим жутким герцогом в одной комнате и до одури испугалась.
– Что вы хотите узнать? – едва слышно спросила она напуганным голосом.
– Это ты мне скажи, – Карл Масур встал и стал не спеша ходить по комнате, словно пытался измерить её шагами. – Ты все время проводишь в королевских покоях, почти не выходишь и как-то влияешь на королеву. Думаешь, я оставлю твоё пагубное влияние в стороне? Чем вы занимаетесь, Сара?
– Простите, – прижавшись к спинке кровати, промолвила она, – но королева запретила об этом говорить.
– Я абсолютно уверен, что несколько ударов плетью по спине аннулируют королевский запрет…
– Нет! – взвизгнула Сара. – Не надо.
Карл заметил по интонации, что фрейлина боится вовсе не плети.
– Почему? – спросил он.
– Она увидит… – едва слышно призналась Сара.
– Что увидит? Кто увидит? – быстро протараторил Карл.
– Её Величество.
– Ничего не понимаю… – задумался Карл. – О чем ты говоришь?
– Я и сама толком ничего не понимаю… – растеряно проговорила Сара. – Это так странно.
– Слушай, – тяжело вздохнув, Карл отбросил плеть в сторону, сел рядом с фрейлиной и взял её за руку. – Она моя дочь, понимаешь? Я ведь вижу, что что-то не так. Офелия никогда не была такой… веселой. Зная нрав Алексы, которая воспитывала не дочь, а королеву, Офелия всегда была замкнута. Да, она много болтала, но улыбалась настолько редко, что меня это начинает пугать. Скажи, что происходит в королевских покоях?
Сара покосилась по сторонам и прижалась к герцогу.
– Она смотрит, – промолвила фрейлина.
– На что? – спросил Карл.
– На меня, – призналась Сара. – Её Величество постоянно спрашивает о мужчинах и женщинах. Она хочет знать, как рождаются дети, как малышей кормят грудью, как люди занимаются любовью. Но это не самое странное.
– Куда уж страннее, – задумался Карл.
– Её Величество просит только рассказывать, но и показываться, – прошептала Сара.
– Серьезно?.. – растерялся Карл.
– Да, – закивала Сара. – Она запрещает слугам заносить еду в покои, потому что я все это время голая. Её Величество постоянно хочет на меня смотреть. Это какой-то ненормальный интерес, милорд.
– Разве… – Карл совсем потерял нить. – Я бы сказал, что это не то что ненормальный, а какой-то чрезмерно нездоровый интерес. Зачем ей это?
– Не знаю, – пожала плечами Сара. – Её Величество постоянно что-то записывает, делает какие-то зарисовки.
– Ты читала, что она пишет?
– Нет. Её Величество сразу расставила все по своим местам. Она сказала, что ударит меня, если я кому-то расскажу. А если посмею заглянуть в записи, она меня выгонит.
– Но ты ведь постоянно в покоях одна. Неужели не могла посмотреть…. – Карл растерялся. – Черт возьми! Теперь понятно, почему она попросила у Ричарда сундук с ключом.
– А ключ всегда при ней, – подытожила Сара.
Карл почесал лысый затылок, не понимая, что вытворяет восьмилетняя королева и почему она так заинтересовалась взрослой жизнью. Служанки регулярно меняют простыни. Если бы Её Величество расцвела, месячный цикл женского организма заметили бы все. Такое невозможно скрыть. Герцогу оставалось только гадать.
