Текст книги "Ковбой с Манхеттена (сборник)"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 36 страниц)

Что касается пива, он был прав: никогда в жизни не пил я такого хорошего. За третьей порцией я окончательно согласился с ним, что у нас вместо пива подают кошачью мочу и потребуется много времени, чтобы наши пивовары научились доводить алкоголь до двенадцати градусов, как в Австралии.

Моего нового приятеля зовут Кларенс, но он попросил называть его Кларри. Так как он ростом почти два метра и весит сто килограммов, я не чувствую охоты спорить с ним. Он участвовал в войне в Новой Гвинее, был резчиком сахарного тростника, работал в ранчо на севере, и вот уже пять лет водит сторожевое судно между Тонсвиллем и одним из самых больших островов, ставшим значительным центром туризма.

Я перевожу разговор на акул, и оказывается, что Кларри знает об этих животных. Один профессор Мельбурнского университета отдыхал на острове в прошлом году, и Кларри много раз возил его на прогулку, чтобы показать акул на практике, а профессор делился с ним своими теоретическими познаниями.

– Самый опасный – морской тигр, – поучал меня Кларенс, – и именно в окрестностях Тонсвилля вы имеете больше шансов встретиться с ним.

– Набрасывается ли он ночью?

– Им все равно когда, Денни! Чем теплее вода, тем их больше, а летом с ноября по январь они подходят совсем близко к берегу.

Я спрашивал себя, не помутило ли ему пиво мозги, когда вспомнил, что нахожусь в южном полушарии и в настоящее время хожу головой вниз. От этого у меня появилось легкое головокружение, а может быть, и от пива.

Я с безразличным видом спросил его:

– Слышали ли вы о женщине, которую несколько дней тому назад сожрала акула? После того как ее яхта наткнулась на риф?

– Еще бы! Весь город ни о чем другом не говорит с тех пор, как это случилось. Ах, да! Ведь они были янки, как и вы! Вы случайно не знакомы с ней?

– Я однажды видел ее в Нью-Йорке.

– Сочувствую, Денни. – Он покачал головой. – Вот чего надеюсь никогда не увидеть и не услышать…

– Услышать?

– У меня был друг, ловивший устриц возле Брума некоторое время тому назад, и акула схватила одного из его ныряльщиков в тот момент, когда он уже поднялся на поверхность. Мой друг говорит, что у него до сих пор мороз по коже, когда он вспоминает крики бедного малого.

Я машинально переспросил:

– Крики?

– А вы бы не кричали, если бы у вас вырывали руку или ногу? – спросил Кларри.

– Разве акула не может схватить кого-нибудь так, чтобы тот не успел крикнуть? Если, например, она утащит его в глубину или сразу же откусит голову?

Он энергично потряс головой.

– Они начинают с того, что обгоняют тех, кого преследуют, все равно рыба это или пловец. А потом поворачиваются на бок, чтобы пустить в дело зубы. Они нападают быстро, одним ударом, и продолжают свой путь. Профессор говорил мне, что они близоруки и не различают цвета, но обоняние у них очень острое. Запах крови их совершенно сводит с ума. Они чувствуют его на расстоянии нескольких километров…

– Вы уверены, Кларри, что они не могут убить жертву с одного удара так, чтобы у нее не было времени крикнуть?

– Во всех случаях, о которых я слышал, жертва погибает после удара в результате шока или увечья, – категорически настаивал он. – Представьте же, как двойной ряд треугольных зубов впивается в ваше тело, Денни! Здесь не только боль, но и ужас… Вы думаете, что не заорали бы?

– Еще как!

– Всегда ужасно, когда на кого-то нападает акула. Здесь это происходит слишком часто. Вы знаете Джека Ромнея? Владельца яхты?

– Да, я разговаривал с ним часа два назад.

– Я его знаю только шапочно, – продолжал Кларри. – Но здесь у него хорошая репутация. Смерть этой женщины нанесла ему удар, и, кроме того, он потерял свою яхту. А такое судно не найдешь на каждом шагу.

– Но оно было застраховано?

– Ну, а я слышал другое, – говорит он безапелляционным тоном. – В маленьких городках все известно, Денни. Его страховка кончилась два месяца тому назад, и он ее не возобновлял. Для него это большая потеря.

Мы выпиваем еще по кружке пива на дорогу, обмениваемся адресами. Кларри дает мне свой номер телефона на случай, если у меня появится жажда или я не смогу вспомнить, как выглядит моя гостиница.

Я возвращаюсь домой очень медленно и очень осторожно. Не знаю почему, но чувствую, что голова моя совсем легка: чистый воздух океана с непривычки опьяняет как вино!

Глава 6

Обед мрачен, и разговор состоит из самых простых фраз, но пища съедобна. Бетти Адамс на одном конце стола, Соня – на другом.

Я рядом с Бетти, Амброз между мной и Соней, Ларри Чамплин прямо против меня, к счастью, во время еды он не курит сигару. Только между блюдами.

На Бетти блузочка из белого шелка с целой кучей кружев, широкая юбка из черного сатина и цепочка из больших колец, заменяющая пояс. Она повергла меня в раздумье об эпохе Крестовых походов: я спрашивал себя, что делал сеньор, когда возвращался домой после пятилетнего отсутствия и обнаруживал, что пояс целомудрия у его дамы совсем проржавел.

Соня сделала большую уступку этикету, расстегнув три верхних пуговицы своей блузки, показывая всем, что не носит бюстгальтеров; впрочем, она и не имела в нем никакой надобности.

После кофе Феликс Паркер предложил выпить коньяку, и это было самое умное замечание за весь вечер.

– Прекрасная идея! – восклицает Амброз, в первый раз открывая рот за столом.

Большой синяк, украшающий его подбородок, начинает принимать красивый лиловый оттенок и, должно быть, чертовски болит.

Соня добросовестно, один за другим вылизывала пальцы с каким-то угрюмым удовлетворением, вероятно, она решила, что после этого сможет не мыться еще неделю.

Я предложил Бетти сигарету, и мы зажгли их от общего пламени. Она не сказала мне и десяти слов за столом. Может быть, она думает, что Амброз оскорбил ее сегодня днем в баре.

Феликс с наполненными стаканами на подносе вернулся к столу и вежливо спросил у Сони, не желает ли она коньяку. С минуту она критическим взглядом созерцала бутылку, а потом заявила:

– Хорошо… только нальешь в стакан, бутылка слишком велика.

– Как хорошо сказано, моя обожаемая голубка, – иронизирует Амброз.

Все выпили.

– Денни! – вдруг сказал Джек Ромней. Все вздрогнули, как будто звук человеческого голоса – самое неподходящее для нашего слуха.

Я ответил:

– Что?

– Завтра утром у меня будет судно, – сообщил он равнодушно. – Если вы хотите вернуться до ночи, нужно выехать в половине восьмого.

– Хорошо.

– Судно? – спросил Ларри Чамплин, раскуривая новую сигару.

– Денни хочет посмотреть на риф, где произошла катастрофа, – объяснил Ромней. – Это большая лодка. Нет ли еще любителей прогулок?

Бетти посмотрела на него, открыв рот.

– После того что произошло? Да я никогда в жизни не захочу больше и смотреть на судно.

– Судно? – пропищала Соня. – Совершенное идиотство. И в тот раз ты хотел, чтобы я поехала, – сказала она Амброзу. – Я и тогда говорила тебе, что это идиотство. Разве я не была права?

– Да, да, – проворчал он. – Ты идиотка, это ясно.

– У меня впечатление, что мы будем одни, Денни, – сказал Ромней. – Если только вы не хотите, чтобы нас сопровождал кто-то третий, дабы гарантировать, что я приведу на то самое место.

Это заявление прозвучало в полной тишине.

– Что это значит?

Ларри Чамплин был так взволнован, что даже вынул сигару изо рта.

– Спросите у Бойда, – ответил Ромней ледяным тоном.

– Хорошо, – Чамплин пожал плечами и вернул сигару на место. – Итак, Бойд?

– Вы стесняете его, беднягу! – Ромней невесело посмеивался. – Постойте… Я нарисовал карту.

Он вытащил из внутреннего кармана листок бумаги, заботливо разгладил его, затем протянул своему соседу – Феликсу Паркеру.

– Передайте, пожалуйста, Бойду, Феликс, – сказал Ромней. – Мне хотелось бы, чтобы вы бросили сюда взгляд и сказали, точно ли означен на карте риф.

«Благовоспитанный» парень в течение нескольких секунд внимательно изучал бумажку, затем кивнул головой.

– Карта мне кажется точной.

– Благодарю, – ответил Ромней. – Не передадите ли вы ее мистеру Чамплину, чтобы он также удостоверил это.

Ларри Чамплин взял карту из рук Феликса и в свою очередь изучил ее.

– Да, должно быть, так, – наконец сказал он.

– Достаточно ли вам этих двух подтверждений, Денни? – спросил меня Ромней. Или вы желаете других?

– Но что все это значит, Джек? – спросил заинтригованный Феликс.

– Бойд просил меня рассказать ему о кораблекрушении… о смерти Лейлы, – ворчливым тоном объяснил Ромней. – Сегодня я детально рассказал ему обо всем. Он не назвал меня лжецом, но дал ясно понять, что не верит ни одному слову в этой истории.

– Правда, Бойд? – Чамплин бросил на меня строгий взгляд. – Мне кажется, вы должны извиниться перед Джеком или дать объяснение.

– Скажите мне, Ларри, извинялись ли вы или давали объяснения, когда проверяли билеты у двери театра?

Его бычья шея сразу же покраснела. Он прорычал:

– Что это значит? Я…

Он был готов вскочить со стула, когда рука Феликса опустилась ему на плечо, принуждая снова сесть.

– Вы могли бы поблагодарить за это нашего друга драматического автора, – произнес Феликс. – Когда я входил сегодня с Джеком, он был занят вливанием желчи в уши Бойда, который нас также не видел. Мы добрых десять минут стояли в дверях.

Чамплин с минуту смотрел на меня, затем повернулся к Амброзу, который сделался совсем маленьким в своем углу. Если я хорошо понял взгляд Ларри, брошенный на меня, то он означал: «В настоящую минуту есть более важные вещи, но не беспокойся, подлец, тобой займутся».

– Можно ли думать, что в этой куче жира есть еще место для гордости? – резко спросил Чамплин.

– Оставьте его в покое! – пронзительно заявила Соня. – Или я вам…

– Тише, мой маленький страстный попугайчик, – проговорил Амброз с доброй улыбкой, поглаживая ее руку.

– Я не знал, что у вас есть секреты друг от друга, – невинно заметил я. – Вы все набросали мне довольно живой портрет человека, каким был Дэймон Жильберт. Я думал, что между вами должно быть нечто вроде взаимной симпатии.

Чамплин опустил кулак на стол, опрокидывая стаканы. Пятно от коньяка медленно расползалось по белой скатерти.

– Продолжайте в том же духе, Бойд, – проскрипел он сквозь зубы. – И я так вас отделаю, что вас госпитализируют года на два.

– Вот теперь меня не удивляет, – сказал я, – что Дэймон вынужден был отправить вас проверять билеты.

– Ларри! – бросил Паркер.

Чамплин сделал над собой усилие и остался на месте. Я видел, как сжимались его челюсти и почти услышал скрип зубов.

Феликс одарил меня чистосердечной улыбкой.

– Денни, старина, я не понимаю вас, – в его теплом голосе все оттенки искренности. – Когда мы сегодня встретились в первый раз, у меня было впечатление, что мы поймем друг друга с полуслова. Своего рода молчаливое соглашение. К чему повторять домыслы Амброза Нормана? Чего вы хотите добиться?

Он смотрит на меня одобрительным взглядом, и я думаю, что Феликс не угадал своего призвания. Он был бы замечательным дипломатом.

В это время я почувствовал, что рука Бетти настойчиво сжимает мою.

– Прошу вас, Денни, не настаивайте, – прошептала она. – Давайте забудем все это!

Я отнял свою руку и весело повторил:

– Чего я хочу добиться? В этом-то и вопрос, не так ли, Феликс?

Его глаза сузились.

– Действительно.

– Я повторяю всем, кого встречаю, но они не слушают или не хотят слушать. В конце концов, это угнетает, Феликс. Я почти уверен, что Дэймон Жильберт был убит и все более и более убеждаюсь, что была убита и Лейла.

– Слушайте-ка меня, Бойд! – проговорил Чамплин сквозь сжатые зубы. – Черт возьми, я…

– Минуту, Ларри! Я не кончил. Еще минутку пожуйте вашу сигару. – Я повернулся к Паркеру. – Ладно. В настоящую минуту это просто гипотеза: одно, может быть, два убийства, объявленные несчастными случаями. Давайте пока рассматривать проблему под таким углом зрения. Если это было преступление, то убийца сидит за этим столом. Мне нужно прежде всего установить, кто из вас виновен, а затем построить обвинение против него или против нее.

– Денни! – в голосе Бетти задрожали слезы. – Остановитесь, ради Бога! Вы не ведаете, что творите!

– У меня есть одна идея, душенька, – сказал я, не отводя глаз от Паркера. – Эти измышления, с которыми сегодня выступал Амброз, я уже слышал из уст отвратительного человека по имени Пет Дженнилс. Может быть, вы его помните?

Его взгляд все время устремлен на меня. В нем была надежда, но теперь, я вижу, в глубине сверкает ненависть. Он медленно повернул голову и взглянул на остальных.

– Неужели мы никогда от этого не избавимся? – мрачно спросил он. – И всегда, куда бы мы ни пошли, под той или другой личиной будет находиться Денни Бойд? – он устало покачал головой. – Я думал, что мы покончили с этим, когда…

– Когда вы в ту ночь держали голову Жильберта под водой? – спросил я с нажимом.

– Не будьте смешным, Бойд! Когда Дэймон умер, вот и все, что я хотел сказать.

– Извините меня, – спокойно проговорил Ромней. Холодная угроза, прозвучавшая в его голосе, заставила всех замолчать. – Гипотеза относительно Дэймона Жильберта меня не касается, потому что меня невозможно подозревать в его убийстве. Но смерть Лейлы Жильберт касается меня, и Бойд сказал, что он все более убеждается в том, что она убита. – Его голос делался все неприятнее. – Итак, мне хотелось бы знать, Бойд, кто я, по вашему мнению? Лжец, убийца, или и то и другое? Я хотел бы получить точный ответ, если вам угодно.

Чамплин рычит:

– Но о чем вы говорите. Господи Боже!

Я с изумлением разглядывал их.

– Никогда не видел такой банды комедиантов! Вы все начали скандалить, услышав о себе правду, хотя она уже обнаружена. Феликс продолжает играть в добродетели, хотя весь свет знает, кто он такой: Иуда, продавший своего лучшего друга, соблазнивший его дочь и не имевший достаточно смелости, чтобы защитить сестру, когда Дэймон отомстил за себя. А посмотрите на Чамплина! Охвачен благородным негодованием, когда я напоминаю, что он был низведен до ранга контролера билетов… тогда как у него не было выбора. Кто вы все такие в конце концов? Кого вы думаете обмануть?

Напряженная тишина, последовавшая за моей речью, внезапно прервалась Соней, толкнувшей острым локтем в бок Амброза:

– Ха, ха! Вот дрянной человек! Вчера он дал мат проститутке, а сегодня нагоняет страх на всех!

– Я очень терпелив, Бойд, – проговорил Ромней. – Я все еще жду ответа.

– Правильно, я забыл. Извините, старина!

– Вас это забавляет, Бойд? – проворчал он. – Но, может быть, вы несколько позднее заметите, что сделали большой промах.

– Сейчас будет ответ, мистер Ромней, – вежливо сказал я. – Но для этого мне нужна ассистентка. Бетти, вы этим займетесь.

– Чем?

– Будьте внимательны, мисс Адамс, – проговорил я строго. – И говорите только тогда, когда вас спросят.

– Но… что говорить?

– Вы помните историю Ионы и Кита?

– А… да, конечно… – Она посмотрела на меня большими глазами. – И что же?

– Как бы вы назвали эту историю, мисс Адамс?

– Что? Я… не знаю. Басня?

– Басня! Вот превосходный ответ, мисс Адамс. А теперь я могу рассказать вам другую. Она называется «Лейла и акула».

Я ожидал, что все они закричат. Ничего подобного. Они молчали. Я настаивал:

– Вы знаете такую басню, мистер Ромней?

– У меня впечатление, что вы ненормальный и вам требуется серьезно позаботиться о себе, – ответил он. – Я не буду терять времени, слушая ваши глупости, Бойд. Я ухожу к себе.

– Вы не слышали еще самого главного: как акула проглотила Лейлу целиком и так быстро, что она не успела и крикнуть.

– Хорошо, очень хорошо. – Ромней с покорным видом глубже утопает в кресле. – Только будьте кратки, Бойд, это все, о чем я прошу.

– Согласен, – ответил я. – Буду краток. Вы здесь на месте за этим столом, Джек. И если говорить о лжи, я полагаю, что вы побьете всех.

– Подождите немного с вашими оскорблениями и избавьте нас от выдумок, – ворчит он.

– Сегодня я разговаривал с экспертом, – продолжил я, думая, что здесь, к сожалению, нет Кларри и что он не может узнать о своем внезапном повышении. – Он находит, что дело происходило не так, как представляется некоторыми… Когда двойной ряд зубов впивается в тело, человек испытывает ужасные мучения и приходит в ужас. Надеюсь, вы понимаете, к чему я веду, мистер Ромней. Жертва испускает крики, ужасные, раздирающие. Она все время кричит.

Он с раздражением встал.

– Вы кончили?

– Почти. Вы, кажется, не очень торопитесь поднять вашу затонувшую яхту, не правда ли?

– Нет. Я вам уже сказал почему: мое судно было застраховано, так для чего же мне это делать?

– Уже два месяца, как окончился срок вашего страхового полиса, а вы не позаботились его возобновить. Вы не получите ни копейки за вашу прекрасную яхту, спящую сейчас на дне моря, и вам на это наплевать? – Я посмотрел ему прямо в глаза. – Я нахожу это любопытным.

Он оттолкнул свой стул.

– Я не желаю больше слушать ваши сказки, Бойд, – произнес он почти жалобно. – И если желаете знать мое мнение – вы сумасшедший!

Он направился к двери и почти выбежал из комнаты. Полный надежды, я спросил:

– Интересует ли это кого-нибудь? Хотя бы немного? По-моему, если он так мало беспокоится о своей потерянной яхте, это значит, что ему уже заплатили, и гораздо больше, чем она стоит. Итак, в последний раз спрашиваю, благородные дамы и господа, кто же заплатил и почему.

Можно было подумать, что подан какой-то невидимый сигнал, понятый всеми. Стулья почти в унисон стукнули об пол, они все поднялись и направились к двери во главе с Бетти. Казалось, что все ее тело охвачено дрожью.

– Хорошо… – Я старался придать своему голосу дружескую теплоту. – Увидимся у коронера на следствии.

Снова дан невидимый сигнал. Настоящая живая картина.

– У коронера? – медленно повторяет Чамплин. Он передвинул сигару из одного угла рта в другой. – Кто нас туда приглашает, Бойд?

– Моя социальная совесть, – елейным тоном ответил я. – Нужно помогать правосудию, не правда ли?

– Вы это серьезно? – Феликс бросил на меня пронзительный взгляд. – Но зачем вы хотите это сделать, Боже мой?

– Разве не коронер должен составить вердикт о причине смерти Лейлы Жильберт? Мне кажется, что все здесь уверяют, что ее смерть была случайной, что она съедена акулой, большой, как кит Ионы. Будет справедливо рассказать ему, что я думаю о том, как она погибла и почему…

– Идиот! – бросила Бетти и быстро покинула комнату.

Чамплин и Парк взглянули друг на друга, затем повернулись ко мне.

– На вашем, Денни, месте я бы ничего не делал, – задумчивым тоном предупредил меня Феликс. – Это было бы неблагоразумно.

– Я сказал бы даже, что это было бы глупо! – проворчал Чамплин. Его могучие плечи приподнимали его пиджак, он вынул сигару изо рта и держал ее перед собой. – Я вам уже сказал, что вы заходите слишком далеко, Бойд, один лишний шаг и…

Он разжал руку, и сигара упала к его ногам. Он посмотрел на меня, улыбаясь, и раздавил ее.

– Пойдем, Ларри, выпьем по стаканчику, – предложил Феликс, и они оба вышли из столовой.

Я подобрал со стола карту Ромнея, заботливо сложил ее и положил в портфель. И только теперь заметил, что в комнате есть еще две персоны.

Соня обошла вокруг стола и кошачьими движениями приблизилась ко мне. Можно сказать, что эта женщина не умеет ходить, как все, у нее всегда вид, как будто она крадется к добыче.

– Это было здорово! – одобрила она и прижала ладони к моей груди. – Вы очень сильны? Да, вы нагнали на них страху.

Ее пальцы произвели быстрое исследование моей груди.

– Хе, хе!

Затем в ее глазах зажегся недобрый огонек. Лицо ее оживилось и вдруг потеряло свой мрачный вид.

– Шлюха! – выпалила она презрительно. – В кровати Соня гораздо лучше.

Затем, погрузив мне в грудь ногти почти с садистской страстью, она отходит от меня. Розовый кончик ее языка облизал нижнюю губу.

– Хе, Бойд? Может быть, на днях проверим, которая лучше в койке… До скорого!

Она направилась к двери, картинно покачивая бедрами. Затем обернулась ко мне:

– Я обещаю, Бойд! – Ей весело от своих шуток. – И сначала я вымоюсь!

После этого она исчезла.

Амброз поднимает брови, затем плечи.

– Можно сказать, что вы произвели на нее большое впечатление, Денни.

– Она принадлежит вам, старина, – с живостью ответил я.

– Забавно… – Я заметил, он становится меланхоличным как раз перед обедом: – Я спросил себя, каковы были бы сорок последних ночей с этой южноамериканкой, о которой я вам говорил. Может быть, я уже покончил с примитивной стадией.

– Если примитив покончил со стадией Амброза?

– Могу ли я быть великодушным и сделать вам подарок, Бойд?

– У меня впечатление, что вы принадлежите к людям, которые любят освобождаться от того, что им надоело. Но я не любитель.

Он недовольно посмотрел на меня. Затем понизил голос:

– Может быть, я мог бы дать вам кое-что другое. Например, добрый совет.

– Я слушаю.

– Если вы хотите спать спокойно, почему бы вам не отправиться в город? Там есть отличные отели.

– Вы это делаете для меня или для Сони?

– Я за вас беспокоюсь, Денни.

– Вы думаете, что со мной что-то случится, если я останусь здесь?

Он пожал плечами.

– У меня нет хрустального шара! Но после всего, что вы им сегодня сделали… Вы обнажили их души, не оставив даже кальсон… Но у меня впечатление, что с вашей стороны было бы осторожнее не вводить их во искушение. – Он на минуту закрыл глаза. – Я все еще вижу, как Ларри давит сигару ногой. – Он простонал: – Я не переношу вида крови. Почему бы не быть благоразумным? Послушайте разумный совет.

– Я должен рано встать, чтобы отплыть туда по голубым волнам, – сказал я.

– Что у вас зудит, Бойд? – Его голос становится все более жалобным. – Вас преследует мания самоубийства или что?

– То, что у меня зудит, это желание узнать, каким образом умерла Лейла Жильберт, Амброз. Я видел ее только раз, но если кто-нибудь убил ее, то он уничтожил настоящую женщину, и у меня такое чувство, точно я потерпел убыток.

– Хорошо, ступайте разыгрывать героя, и вам перережут горло, – сказал он мрачно.

Я оставил его стоящим со стеклянным взором посреди столовой.

Проходя перед открытой дверью гостиной, я бросил туда взгляд и заметил Феликса и Ларри, погруженных в серьезный разговор. Все комнаты расположены в задней части дома, а моя самая последняя. Я знал, кто какую из них занимает, и без затруднения нашел ту, которую искал. Постучал в дверь.

Она почти немедленно открылась, и показалось лицо Ромнея, который неподвижно смотрел на меня.

Я сказал:

– Уделите мне еще пять минут.

– Пять, не больше, – ответил он. – Я уже достаточно насмотрелся на вас за сегодняшний вечер, Бойд.

Он отступил и открыл дверь, чтобы я мог войти, и закрыл ее за мной.

– В семь тридцать завтра утром… так и остается?

– В семь тридцать… Маленькая прогулка в лодке, которую мы наметили? – Он покачал головой. – Одна мысль провести целый день на море только с вами уже переворачивает мне желудок, Бойд. Я не поеду.

– Вы боитесь, как бы я не нашел чего-нибудь на этом рифе?

– Мы могли бы встречаться возле рифа хоть два месяца, я бы и глазом не повел, – отвечает он злобным тоном. – Не просите меня идти туда вместе с вами, вот и все. Наймите другого моряка, вы найдете их без труда.

– Это не одно и то же. Вы знаете место.

Бледно-голубые глаза Ромнея смотрели на меня со странной настойчивостью. Наконец, он сказал:

– У вас есть карта, которую я вам дал. Если хотите, могу дать вам номера телефонов двух-трех людей, достойных доверия, которые будут рады предоставить вам лодку!

– Благодарю. Одного я уже знаю. Хотите, чтобы я сказал вам одну вещь, Джек?

– Ничто не изменит моего ответа. Говорите!

– Как актер, вы никуда не годитесь.

С минуту его лицо выражало полное изумление.

– Что это значит?

– Если вы этого не знаете, старик, – проговорил я с видом искреннего сожаления, – значит, я совершил большой промах! Но я все-таки уверен, что вы понимаете, что я хочу сказать. Итак, вы ночуете здесь? Если этой ночью примете какое-нибудь важное решение, вспомните, что в семь часов я буду уже на ногах!

– Доброй ночи!

Телефон находится в столовой. Я возвратился туда и нашел комнату пустой. Амброз, по-видимому, выбрал нечто лучшее, нежели оставаться здесь.

Я набрал номер, данный мне Кларри, и первое, что услышал, – громкий взрыв явно женского смеха. Затем красивое контральто спросило:

– Да, милый?

– Пожалуйста, не могу ли я поговорить с Кларри?

– Конечно, если мне удастся оттащить его от стакана с пивом! Кларри! Тебя спрашивает Грегори Пек.

Через десять минут я услышал его голос.

– Говорит Денни Бойд. Вы меня помните?

– О! Это вы! Если хотите пива, приходите, старина!

– Я хотел бы нанять лодку, чтобы выехать рано утром и вернуться до ночи.

– Завтра утром… я буду занят. О! К черту! Она подождет. Хорошо, Денни, лодка у вас будет.

– Благодарю! Чудесно! У вас есть авто?

– Только старая таратайка, но она двигается.

– Можете вы заехать за мной завтра утром?

Я называю адрес.

– Согласен. А куда мы направимся?

– Не знаю, но у меня есть карта, она нам поможет. Можете вы позаботиться о закуске?

– Не забуду и пива, – с жаром заверил он. – Ни о чем не беспокойтесь, Денни. Я всем займусь.

– Кларри, вы опора моей старости! – с облегчением сказал я.

– Все это я повторяю каждый день Дарис. – Он разразился громким смехом. – Только она говорит, что никогда старики не ведут себя, как я… это было бы неприлично.

Я вежливо спрашиваю:

– Дарис?

– Это она ответила вам по телефону, – объясняет Кларри. – Это моя любимая подружка. Она создана для комфорта и для холодных зимних ночей, когда не затрудняешься в выборе, чтобы согреться.

Я слышу вдалеке теплый смех и контральто и думаю, что было бы гораздо приятнее пить пиво с ними, чем идти спать одному, да еще с вечерними напутствиями Амброза.

– Я пошутил, Денни, – весело продолжал Кларри. – Хорошо, я приду за вами завтра в семь часов. О! Я забыл одну небольшую деталь: хотите знать, сколько вам это будет стоить?

– Я доверяю вам, Кларри. До завтра, развлекайтесь как можно лучше!

– Доброй ночи, Денни.

Должно быть, было около полуночи, когда я внезапно проснулся и услышал, как кто-то тихо скребет в дверь. Я вынул из-под подушки револьвер и, держа его в руке, на цыпочках пересек комнату. Царапанье за дверью очень настойчиво и, должно быть, продолжается давно и уж, конечно, не случайно.

Я отодвинул запор и распахнул дверь во всю ширину. Бетти поспешно вошла, и я закрыл за ней дверь на ключ.

– Прошу, не зажигайте свет! – торопливо прошептала она.

Луна достаточно освещала комнату, и я мог различить округленные очертания ее тела сквозь прозрачный шелк ночной рубашки, едва доходящей ей до колен.

– Привет, Бетти! Как мило прийти ко мне с визитом. Могу ли я спросить… вы по делу или для развлечений?

– Ты совсем безумец, Денни! – с горечью ответила она. – Я пыталась в Сиднее остановить тебя, вспомни! А теперь уже слишком поздно!

– Слишком поздно… для чего?

– Ты должен понимать, что делаешь, – безнадежно проговорила она. – Но нет, тебе нужно доводить их до крайности! Теперь они уже не могут отступить! Зачем тебе понадобилось говорить им, что ты рассчитываешь присутствовать на следствии коронера?

– Душенька, я стараюсь следовать за тобой, но ты бежишь слишком быстро для меня! Перед чем они могут не остановиться?

– Я считаю, что они собираются тебя убить! – ответила она напряженным тоном. – После того как ты ушел спать, они устроили в баре конференцию. Я хотела остаться с ними, но Ларри почти выбросил меня вон, уверяя, что мне нечего за себя беспокоиться, что они позаботятся, чтобы «этот мерзавец» не свидетельствовал перед коронером.

– Не хотят ли они предложить мне тридцать серебряников? – говорю я, полный надежды.

– Скорее несколько граммов свинца. Ты знаешь, почему я приехала ждать тебя в Сиднее… но сделка не состоялась.

– Сколько же ты могла мне предложить?

– Для начала двадцать тысяч, – она пожала плечами. – Потолок – шестьдесят. Но теперь это не имеет значения. Может ли это сообразить твой глупый мозг, Денни?

– Попробую. Но ты не знаешь деталей… Когда? Где? Как?

– Я слышала, как Ромней говорил что-то о завтрашнем дне. Но затем Чамплин выставил меня за дверь. Мне кажется, что сегодняшнюю ночь ты можешь спать спокойно. Здесь они ни на что не покусятся. Место с их точки зрения неподходящее.

– Не находишь ли ты, что без достаточных оснований хоронишь меня?

– Между прочим, я спрашиваю себя, зачем пытаюсь прийти тебе на помощь, Денни Бойд. Во всяком случае, не из любви, можешь быть уверен!

– Может быть, ты просто по натуре добра?

– В жизни я любила только одного человека. Но ты, без сомнения, даже не понимаешь, что значит это слово…

– Хорошо… я…

– Ты ревешь, как бык, и скребешь копытами каждый раз, когда перед тобой появляется юбка, – она презрительно поджимает губы. – Держу пари, что в течение всей своей ничтожной жизни ты ни к кому не испытал нежного чувства!

– Ну… можно сказать…

– О! Молчи! Ты вызываешь у меня тошноту, Бойд! Ты и твой прекрасный профиль и твоя фатовская улыбка…

– Хе! Но что я тебе сделал?

Внезапно она наклоняется вперед, обеими руками хватает свою ночную рубашку, снимает ее через голову и быстрым движением выпрямляется. Свет луны освещает изгибы ее великолепного тела. На краткое мгновение время задерживает свой полет, и передо мной замирает серебристая статуя…

– Бетти, дорогая… Я огорчен. Я не знаю, что тебя беспокоит и не стремлюсь узнать, но уверяю тебя, – я действительно огорчен.

– О! – настойчиво прошептала она. – Иди же, скорее!..