Текст книги "Ковбой с Манхеттена (сборник)"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 36 страниц)

11

Сразу после обеда я взял такси и направился к отелю «Элитэ». Пройдя через холл, я вышел во внутренний дворик и направился к домику Дюваля. Он открыл мне дверь и холодно уставился на меня.

– У вас отличные нервы, Бойд, – приветствовал он меня сухим тоном. – Особенно, если учесть, что произошло вчера вечером. Подумать только, проникнуть в мою студию и попытаться взорвать мой сейф! Вам еще повезло, что вас накрыли Стоун и Блер, а не полиция.

– Дело вкуса, Клод, – ответил я. – Мне было бы намного приятнее, если бы я имел дело с полицией, когда привел в действие сигнальное устройство.

Он удивленно посмотрел на меня.

– Сигнальное устройство?

– Ну да, этот прибор, который стоит на вашей двери.

– Вы что, совсем спятили? – удивленно спросил он. – Неужели вы думаете, что такая чепуха мне бы помогла?

– Значит, там нет сигнального устройства?

– Конечно, нет.

– Выходит, что ваши помощники – ясновидящие?

– Они зашли туда совершенно случайно, чтобы проверить кое-какие цифры, – ответил он. – На мое счастье.

– Ну, хорошо, Клод, – сказал я. – Пусть так. Но не лучше ли мне войти? Вы нальете мне рюмочку, и мы поговорим.

– Мне нечего вам сказать. – Он хотел было закрыть дверь, но я, приложив немного усилий, снова открыл ее, оттолкнув его при этом в комнату.

Очутившись внутри, я закрыл дверь и прислонился к ней спиной.

Дюваль, тяжело дыша, со злобой посмотрел на меня.

– Предупреждаю вас последний раз…

– Приберегите свои угрозы для кого-нибудь другого! – отрезал я. – Вчера вечером у меня был напарник и этот ваш Чарльз убил его. Потом…

– Убил? – повторил Дюваль в полной растерянности. – Это что, одна из ваших неудачных шуток?

– Никакие не шутки, и вы сами отлично знаете это! – хмуро бросил я.

Он покачал головой.

– Я не видел Чарли целый день, но Хэл мне сегодня утром сообщил, что они застали вас в моем бюро, когда вы пытались с помощью нитроглицерина взорвать мой сейф. Далее он сказал, что они предпочли дать вам урок, вместо того чтобы вызывать полицию.

– И он вам не сказал, что Чарли тоже погиб?

– Погиб? – повторил он каким-то визгливым голосом. – Надеюсь, что это все же шутки…

– Лучше перемените пластинку, Дюваль! – предложил я. – Эта уж слишком заезженная! Я хочу получить фотографии Элейн.

Какое-то мгновение он лишь смотрел на меня, а потом на его лице появилось презрительное выражение.

– Вы никогда не сможете это сделать, Бойд, – спокойно ответил он. – Я предупредил Элейн сегодня утром, что при повторении подобного с ее стороны я сразу же позабочусь о том, чтобы Элен Ричмонд немедленно получила эти негативы. Поэтому вы можете применить свой юмор где-либо в другом месте. Как вы сами изволили выразиться: старая пластинка слишком заезжена.

– Я вас согну в бараний рог! – пообещал я ему с улыбкой. – Вы убили Элину Хоуп и сделали попытку убить Беллу Люкас. Вы виноваты и в том, что вчера вечером был убит мой напарник. И, разумеется, не ваша заслуга, что я вчера лишь чудом избежал смерти.

– Я уже устал повторять, что я не убивал Хоуп, – сухо ответил он. – Интересно, зачем мне нужно было это делать?

– Мотивы у вас были самые веские. Если Элейн Керзон получит контрольный пакет акций фирмы «Мееркайд», то вы с помощью шантажа выманите у нее все состояние.

– Вы отлично знаете, что у меня есть алиби на то время, когда была убита девушка, – сказал он.

– И это алиби вы получили тоже только благодаря Элейн, – ответил я. – А что вы скажете относительно покушения на Беллу Люкас в театре? В те минуты вы были одни. Я уже проверил.

На какое-то время в его глазах появилось озабоченное выражение.

– Я так и не понял, что за всем этим скрывается, – нетерпеливо сказал он. – После конкурса я прошел за сцену вместе с Элейн. А потом швейцар сказал мне, что в кабинете менеджера меня ждет кто-то, кто хочет поговорить со мной по важному вопросу. Но когда я пришел туда, там никого не оказалось. Я прождал там минут десять, а потом решил, что человек, который собирался говорить со мной, видимо, очень спешил и уже ушел. Или все это было ловко подстроено.

– Клод, – с упреком сказал я, – если бы вы постарались, то могли бы придумать что-нибудь более разумное.

– И, как ни странно, все это правда, – холодно ответил он, – хотя и звучит невероятно. Есть у вас еще ко мне вопросы, Бойд?

– Кажется, нет… Правда, вы могли бы передать кое-что Хэлу Стоуну от моего имени, когда увидите его.

– Если нужно, могу это сделать.

– Передайте ему, что он относится к той категории людей, которые кончают жизнь насильственной смертью, и что я поставил себе целью, чтобы эта смерть не заставила себя ждать.

Я вышел через холл отеля на улицу и с помощью доллара поручил портье подогнать мне такси. Когда я уселся в машину по дороге на фабрику «Мееркайд», у меня было время подумать кое о чем.

Видимо, воздух Флориды был причиной тому, что люди здесь были честными и искренними, что они быстро доверились незнакомому человеку, которого видели всего десять минут. Почему, например, Белла Люкас рассказала мне, что видела как Дюваль выходил из номера Элины Хоуп, когда девушка была убита? Она также сказала мне, что именно Дюваль пытался задушить ее в гардеробной. Но тем не менее она отказалась сообщить об этом полиции. Возможно, что только я вызывал в ней доверие.

Потом была еще и Элен Ричмонд, которая слишком поспешила рассказать мне о завещании папаши и о его связи с Элейн Керзон. Далее – сама Элейн. Мне достаточно было задать ей всего три вопроса, и она уже рассказала мне, что Дюваль ее шантажирует, и даже высказала желание нанять меня, точнее, войти со мной в сделку: если я достану ей фото, сделанные Дювалем, то она разрушит его алиби.

И, наконец, сам Дюваль. Сначала он все отрицал, но потом признался, что шантажировал Элейн, и даже не отрицал, что при возможности завладеет акциями Элейн, если она когда-либо получит контрольный пакет от Элен.

И если уж говорить о чистосердечных признаниях, то даже мои добрые друзья Хэл и Чарльз с самого начала буквально горели желанием посвятить меня в их собственные планы, касающиеся проведения конкурса красоты.

Такси высадило меня у фабрики, и я сказал милой блондинке с невероятным бюстом, которая сидела в приемной, что хочу поговорить с Майером. Он довольно долго заставил себя ждать, но все же не так долго, чтобы я пришел в ярость по этому поводу. Его личная секретарша неизмеримых размеров, чью полноту не мог умерить даже пояс, и к тому же, видимо, страдавшая плоскостопием, провела меня в его кабинет. Я невольно задал себе вопрос, не миссис ли Майер подыскала для своего супруга секретаршу.

Майер сидел за письменным столом, который – если оперировать категориями одежды и обуви – был на несколько размеров больше, чем ему следовало бы иметь. Ему бы следовало подыскать что-нибудь более подходящее.

– Добрый день, мистер Бойд! – приветствовал он меня. – Чем могу быть вам полезен?

– Вы знаете, что мисс Ричмонд поручила мне проследить, чтобы конкурс красоты протекал в нормальных условиях. И поскольку последний тур не за горами, мы должны принять все меры, чтобы ничего дурного не случилось.

– Разумеется, мистер Бойд, – ответил он с серьезным видом. – И вы можете в этом рассчитывать на мою поддержку.

– Отлично! – сказал я. – И, возможно, вы могли бы мне помочь, предоставив кое-какую информацию. Вы давно руководите фабрикой здесь, в Майами?

– Только полтора года, – ответил он. – Раньше я служил в главном управлении в Нью-Йорке.

– В то время Элейн Керзон еще работала в фирме?

– Да, конечно.

– Она была правой рукой мистера Ричмонда, даже более, чем правой рукой?

– Мистер Бойд! – Он покраснел. – Прошу вас! Ведь это может услышать кто-нибудь из обслуживающего персонала.

– Этот пункт представляется мне довольно важным, – сказал я. – Вам было известно об их связи?

– Да, – неохотно признался он. – Само собой разумеется, я сожалел, что это так, но, с другой стороны, ведь это меня не касается.

– А вам знакомы условия, которые мистер Ричмонд поставил в своем завещании?

– Да.

– А как это выражается в денежном отношении? Я имею в виду стоимость акций этой фирмы?

– По сегодняшнему курсу, – сказал он благоговейным тоном, – что-то около миллиона долларов.

Судя по всему этому, я не продвинулся ни на шаг вперед, и поэтому сменил тему, спросив, как обстоят дела с подготовкой заключительного тура конкурса. Его лицо сразу прояснилось.

– Это будет чудесный вечер, мистер Бойд, могу вас уверить в этом. Он снова пройдет в клубе «Пипресс», но на этот раз при полном освещении. Должен сказать, что мисс Ричмонд проявила недюжинные организаторские способности. Она сама взяла на себя всю организацию. Помню, это было ровно неделю назад, она сидела как раз в том кресле, где вы сидите сейчас, и сказала, что ей безразлично, сколько она потратит на заключительный тур конкурса, главное – сделать так, чтобы все было на высшем уровне.

– Неделю назад она сидела в этом кресле, – повторил я. – А я слышал, что она в это время была в Нью-Йорке.

– Разумеется, так вам и должны были сказать, мистер Бойд. – На его лице появилось самодовольное выражение. – Это было сделано преднамеренно. Маленький обман, на который пошла мисс Ричмонд в интересах предприятия. Она хотела посвятить себя целиком – в полной тишине и спокойствии – организации конкурса. Поэтому она арендовала маленькую виллу, где могла работать совершенно без помех. Она – блестящий руководитель, мистер Бойд. Я бы сказал… э… старой закваски, что ли.

– Очень яркая характеристика, – признал я. – Я должен ее запомнить, мистер Майер.

– Большое спасибо. – Он посмотрел на меня с довольной улыбкой. – Вы хотите, чтобы я ответил еще на какие-нибудь вопросы?

– Только на один. Эта девушка, которую звали Элина Хоуп, тоже была родом из этого города и жила здесь, в Майами? Может быть, вы слышали о ней раньше или даже встречались с ней?

– Как же, как же, было такое, – ответил он задумчиво. – Погодите, дайте вспомнить… Кажется, это было четыре месяца назад. Да, именно четыре месяца. Она работала в качестве фотомодели для одного журнала и прибыла к нам, чтобы примерить новые модели с тем, чтобы потом иметь возможность демонстрировать их.

– Вы помните для какого журнала она работала?

– Разумеется! Для «Эксквизита». Я даже помню, что вместе с ней приходила мисс Керзон.

– Мисс Керзон, должно быть, здорово повезло, что она сразу стала издателем этого журнала, после того как ушла из фирмы «Мееркайд».

Майер, блестя глазами, перегнулся через стол, чтобы быть поближе ко мне.

– Это больше, чем везение, мистер Бойд, во всяком случае, мне так кажется, – доверительно прошептал он.

– Вы наверняка один из тех людей, мистер Майер, которые идут в ногу со временем. Я думаю, что на свете существует очень мало вещей, о которых вы не знаете.

– Во всяком случае, я знаю о прошлом этого журнала и обо всем, что за этим кроется. – Он снова доверительно улыбнулся мне. – Шесть месяцев назад журнал был куплен, как говорится, со всеми потрохами. Всего четырьмя людьми, которые и владеют акциями этого журнала. Эти люди: Клод Дюваль и его сотрудники Стоун и Блер, а так же мисс Керзон. Я слышал, что она не внесла ни цента при этой покупке, но, тем не менее, имеет акции журнала – свои двадцать пять процентов, как и другие.

– А как сейчас обстоят дела у этого журнала?

– Когда эти четверо его купили, он приносил очень скромный доход, – ответил Майер. – Но, как я слышал, мисс Керзон очень щедро вкладывает средства в производство, и теперь он встал на ноги.

– Еще раз большое вам спасибо, – мистер Майер, – сказал я. – Вы мне очень помогли.

– Если вам снова понадобится моя помощь, Бойд, – сказал он довольным и слегка покровительственным тоном, – можете, не стесняясь, обращаться ко мне.

Был уже час коктейлей, когда я вернулся в отель «Стикс» и поднялся в номер Элейн Керзон. Она открыла дверь и была несколько удивлена, увидев меня.

– Я же сказала тебе, что все дела между нами закончены, Денни, – промолвила она спокойным тоном. – И об этом Клод основательно побеспокоился сегодня утром.

– Я пришел только для того, чтобы поболтать немного, – ответил я. – Надолго я тебя не задержу.

– В моем распоряжении только десять минут. Я привожу себя в порядок перед выходом на улицу, и мы сможем говорить только в спальне.

– Такой разговор может оказаться весьма интересным, – высказал я вслух свою мысль. – Возможно, даже с толикой удовольствий.

Мы прошли через гостиную в спальню. На Элейн была только нижняя юбка – голубая, тесно прилегающая к телу оболочка из шелка, которая слегка шуршала вокруг ее бедер, когда она двигалась.

Она села перед туалетным столиком, провела себе по плечам, словно играючи, пуховкой для пудры и посмотрела на мое отражение в зеркале.

Я с интересом разглядывал тонкие тесемки на ее плечах.

– Ты никогда не носишь бюстгальтера?

– Ты пришел для того, чтобы спросить меня об этом, Денни? – Ее глаза с насмешкой посмотрели на меня. – Вчера у тебя получалось лучше – ты не тратил лишних слов.

– Женщина в бюстгальтере и корсаже все равно, что рыцарь в доспехах, – сказал я. – Под ними могут скрываться чудесные вещи, но пока занимаешься кропотливой работой, чтобы обнаружить их, интерес может и улетучиться.

– Я не ношу ни бюстгальтера, ни корсажа, – терпеливо ответила она. – И француженки тоже этого не делают. Но они одеваются так, чтобы порадовать взгляд мужчины, в то время как типичная американка одевается так, чтобы быть одетой лучше типичной американки в соседнем доме.

– Я как раз подумал, что ты – нечто вроде гибрида последовательности и непоследовательности, – сказал я. – Последовательность касается шантажа и известных фотографий. Во всем остальном ты непоследовательна; Возможно, психиатры и смогут объяснить этот феномен.

– Ты уже потратил пять минут из отведенных тебе десяти. – Она вытянула губы и начала аккуратно их подкрашивать бледной губной помадой.

– Эти фото, на которых фигурируешь ты и старик Ричмонд, – сказал я, – сделанные при инфракрасном свете. Странно еще, что Дюваль не сообщил тебе выдержку и диафрагму, чтобы быть уверенным, что и твоя версия покажется достоверной тому, кому ты ее расскажешь.

– Что все это значит? – холодно спросила она.

– Ты все очень ловко устроила, Элейн, – признался я. – Как только я стал задавать вопросы, ты сразу все выложила. И о Дювале, который хранит фото, чтобы шантажировать тебя, и предложение, сделанное мне – чтобы я достал эти фото, и твое желание разрушить алиби Дюваля, как только я достану эти снимки. Ты не остановилась ни перед финансовыми, ни перед физическими издержками, зная, что эти две стороны жизни интересуют меня больше всего…

– Какая чепуха!

– После этого я позвонил тебе и попросил помочь, предупредив о моем приходе сторожа в том здании, где находится студия Дюваля. Ты это сделала. Я смог туда проникнуть, а сотрудники Дюваля смогли меня найти. Они имели все возможности покончить со мной и были очень близки к этому…

– Денни! – Она недовольно покачала головой. – Зачем мне нужно было это?

– Потому что ты знаешь, что будущее Элен Ричмонд зависит от того, удастся ли ей удачно провести конкурс. От этого зависит, останется ли контрольный пакет акций фирмы «Мееркайд» в ее руках или перейдет к тебе. И организованный тобой саботаж конкурса отвечает всем современным требованиям, дорогая, – продолжал я. – И ты, и Дюваль были судьями на конкурсе. Двое из трех судей. А третьим Элен внезапно пригласила незнакомца, а именно меня. Вам обязательно нужно было узнать, кто я такой и почему Элен пригласила меня третьим судьей. И узнать это нужно было быстро. Один козырь сразу появился у вас в руках. Симпатичная блондинка, одна из участниц конкурса, девушка по имени Элина Хоуп. Ты поручила ей расставить мне сети, и я, как всегда, клюнул на это, договорившись с ней о встрече в вечер первого тура.

Далее ты подстроила, чтобы Хэл и малыш Чарли подождали меня в моем номере, пригрозили мне и немножко меня обработали, чтобы установить, легко ли меня запугать…

– Ты вообще с ума сошел! – прошипела она. – Убирайся отсюда!

– Мое свидание с Элиной было запланировано как военная операция. Она должна была меня уверить, что я первый, который произвел на нее такое впечатление, в то время как Чарльз и Хэл прятались где-то поблизости, выжидая нужный момент, чтобы испугать меня до смерти. Это старый и проверенный метод. А потом кому-то из вас, возможно, и тебе пришла в голову гениальная мысль, что девчонка вообще-то лишнее звено и почему бы ее не убить еще до того, как я вообще появлюсь, и не применить для этой цели купальник фирмы «Мееркайд». Чарли и Хэл могли меня пристукнуть, как только я появлюсь в ее номере, облить меня виски и отправить обратно в отель. Когда я приду в себя, я буду в абсолютной растерянности и к тому же подозреваемым номер один. Кто, черт возьми, сможет поверить в мою историю, которую я буду рассказывать, чтобы доказать свое алиби? Короче говоря, этого оказалось бы вполне достаточно, чтобы убрать меня с пути, и к тому же это было первым практическим шагом, чтобы помешать проведению конкурса.

– У тебя богатая фантазия, Денни, но ты так основательно ошибаешься во всем, что тебя даже смешно слушать.

– А как дело с журналом? – продолжал я дружеским тоном. – Ты заключила с Дювалем и его двумя компаньонами небольшую сделку. Они назначили тебя издателем и дали тебе 25 % акций. А ты в обмен на эту любезность должна была выдать им акции фирмы «Мееркайд». Понятно, что в таком случае напрашивается вопрос, каким путем ты получишь эти акции. Но это нетрудно было сделать, имея поддержку со стороны Дюваля и его сотрудников.

– Твои десять минут уже истекли! – резко сказала она. – Убирайся к черту и оставь меня в покое!

– А ты не считаешь, что до этого я должен в какой-то форме выразить тебе свою благодарность? – спросил я.

– Вон! – истерически закричала она и швырнула в меня флакон с духами.

Я поспешил ретироваться, причем меня провожали щетки для волос и флакончик с кремом для кожи. Если мне повезет, подумал я, то в другом номере этого отеля я найду более мягкий прием.

12

Элен Ричмонд была дома, и она пригласила меня войти с улыбкой на губах. Это любезное приглашение после длинного и утомительного рабочего дня я воспринял с сердечной благодарностью.

– Как я рада, что ты пришел, – сказала она. – Я уже часа два без толку звоню в твой номер. Нам обязательно надо поговорить, потому что я назначила заключительный тур конкурса на завтрашний вечер. Он состоится в клубе «Пипресс». Я трудилась весь день и разработала все условия.

На ней было волнистое платье из непрозрачной синей ткани.

– В таком одеянии ты роскошно выглядишь, – сказал я. – Как это называется?

– Фризирный халат, – ответила она. – Но он мне немного узковат.

– Это как на чей взгляд… – Я пощупал нейлоновую ткань рукой. – Он, наверное, сделан из звездной пыли?

– Просто какая-то старая тряпка, которую я купила где-то на распродаже за какие-то несчастные 90 долларов. Но я рада, что тебе он нравится.

Я приготовил напитки, принес их к дивану, и мы уселись на нем. Синее, как ночное небо, одеяние из нейлона великолепно гармонировало с блеском ее светлых волос, с мягкими бархатистыми плечами и округлыми коленями.

– Я нервничаю, Денни, – призналась мне Элен, когда мы уже потягивали виски со льдом. – И словно предчувствую, что завтра вечером что-нибудь произойдет.

– Что может произойти? – ответил я. – Ты сделала все, что могла. Отлично поработала последние недели! Как ты смотришь на то, чтобы уединиться в твоей маленькой вилле, когда все будет уже позади?

Она посмотрела на меня поверх своей рюмки.

– Откуда ты знаешь, что у меня есть вилла?

– Я же частный детектив, – сказал я. – Ты что, забыла?

– Только уединившись, чтобы мне не мешали, я и смогла подготовить конкурс.

– Разумеется, – согласился я. – Кстати, твоя уловка тоже удалась. Я полагал, что ты сама наняла меня в Нью-Йорке.

– Я позвонила руководителю нашего филиала в Нью-Йорке и поручила ему это сделать. Я намеренно не дала ему точных указаний, потому что не хотела, чтобы он понял, что я боюсь, как бы на конкурсе не случилось чего-либо. Поэтому и ты не получил точных указаний.

– Как бы то ни было, но ты действовала правильно, – подтвердил я. – Кстати, я хотел тебя спросить кое о чем. Я попытался кое-что узнать от театрального швейцара, одного полусумасшедшего по имени Доминик Людд…

– Ах, от него! – Элен кивнула. – Он действительно немного не в своей тарелке, ты тоже так решил?

– Где ты его нашла?

– Не знаю. Спроси об этом у Майера.

– Я уже это сделал. И он сказал мне, что всех людей нанимала ты, во всяком случае, всех людей, относящихся к конкурсу, и он ничего о них не знает.

– Ах, да! Я уже и забыла… – Она небрежно повела плечами. – Значит, нашла в каком-то агентстве. Если тебе важно знать это, я посмотрю у себя в конторе в своих записях и позвоню тебе.

– Отлично! Мне только хотелось бы знать, может быть, у него есть жена или какие-нибудь родственники. Ведь они имеют право знать, что с ним произошло…

– А что с ним произошло?

– Он умер.

– Умер? – В ее глазах появился страх. – Надеюсь, это ничего общего не имеет с конкурсом, Денни?

Я рассказал ей, как я нашел Доминика, попросив его помочь мне проникнуть в бюро Дюваля, как нас там обнаружили Стоун и Блер и как Блер убил его. Напоследок я рассказал ей, что произошло на судне Дюваля.

– Как все это ужасно, Денни! – Она вся передернулась, когда я закончил свой рассказ. – И не потому, что погиб этот старый комедиант, а потому, что при этом чуть не погиб и ты. Да, они, видимо, не остановятся ни перед чем. Ты сообщил об этом лейтенанту Райду?

– Нет.

– Но почему же?

– Я проник в кабинет Дюваля нелегальным путем, и к тому же мне за это заплатили, – ответил я. – Далее, я… вернее, мне пришлось убить малыша Чарли. Правда, я сделал это, обороняясь, но там не было свидетелей, кроме Хэла. Так что с одной стороны будет слово Стоуна, а с другой мое. Исходя из всех фактов, меня не удивит, если лейтенант Райд поверит не мне, а Хэлу Стоуну.

– А это свидетельствует о том, что они не остановятся ни перед чем, только бы сорвать завтрашний конкурс, – прошептала она. – Что мне делать, Денни?

– Ты уже сделала все, что в твоих силах, – сказал я. – К тому же ты наняла меня.

– Послушай, Денни. – Она придвинулась ко мне поближе, так что ее бедро прижалось к моему по всей его длине, а рука схватила мою руку. – Я должна тебе сознаться кое в чем…

– Что ты страдаешь раздвоением личности и твое второе «я» зовется Хэлом Стоуном? Так что ли?

– Я наняла не только тебя, но и Людда.

– В каком-то агентстве, но в каком именно ты уже не помнишь.

– Это не так, – тихо сказала она. – Но ты помнишь, что после вторника я уже не была так уверена в тебе. Элина Хоуп была убита, и полиция, казалось, подозревала тебя в убийстве. А Людд в этом городе имеет известную репутацию. Он знает, вернее, знал всех в городе, а также обо всех грязных делишках в городе. Поэтому я и наняла его, чтобы держать всех под надзором, всех, кто появится в театре, а также для того, чтобы защитить девушек.

– И именно по этой рекомендации он должен был предложить мне свои услуги?

– Э… Да…

– Чтобы ты была хорошо осведомлена обо всем том, что я делаю?

– Ты сердишься на меня за это?

Я провел своим указательным пальцем по ее плечу, коснулся, словно нечаянно, ее правой груди, и она вся передернулась.

– Как я могу на тебя сердиться, если я сижу так близко? – сказал я.

– Кое-что я сделаю наверняка, – решительно сказала она. – Я попрошу лейтенанта Райда, чтобы он завтра организовал охрану конкурса.

– Тоже неплохо, – согласился я.

– Элейн и Дюваль сейчас наверняка не знают, что предпринять, – предположила она. – Но они постараются сделать все возможное, чтобы я лишилась руководства фирмы.

– Не беспокойся об этом, – сказал я небрежным тоном. – Позвони Райду завтра утром, и у него будет достаточно времени, чтобы организовать защиту конкурса. А сейчас и думать об этом не стоит.

Я опять провел рукой по ее спине, а потом, скользнув на грудь, захватил немного и округлости, и она снова вся задрожала.

– Ты умеешь разговаривать с женщинами, Денни.

Она повернулась в мою сторону и очутилась в моих объятиях. Я распахнул ее халат, и оказалось, что никаких других препятствий для Денни Бойда нет…

Где-то в районе полуночи она сказала, что мы тоже нуждаемся в ночном покое, тем более что завтра предстоит напряженный день. Я попытался переубедить ее, но она ничего больше не хотела слушать, и, как следствие этого, час спустя я очутился в своем номере и улегся в кровать с бокалом коньяка. Я знал, что коньяк не принесет мне эротических ощущений, но, тем не менее, выпил его.

Над Майами снова засияло утреннее солнце, но так как день обещал быть богат событиями, я не стал нежиться в постели.

Элен высказала пожелание, чтобы я появился в клубе «Пипресс» около семи, а сам конкурс должен был начаться в восемь.

Был один человек, которого я уже давно не видел, а так как я считал, что для этого человека день этот тоже мог быть богат событиями, то я счел, что этот человек имел право на моральную и физическую поддержку со стороны Денни Бойда. Поэтому-то я и нанес визит Белле Люкас, девушке, одержимой детективным тщеславием, удовлетворить которое ей так еще ни разу и не удалось.

На ней был светлый пуловер и черная юбка. Увидев меня, она очень удивилась.

– Денни, – сразу начала она взволнованно, – я вчера звонила несколько раз в ваш номер, но вас не было дома.

– Ходил полюбоваться фризирным халатом, – ответил я.

– А я думала, что мужчины спят в пижамах, – удивленно ответила она.

Я прошел мимо нее в комнату. Она закрыла дверь и последовала за мной, указав мне на кресло. Она никогда не указывала на диван, как уже отметил Зигмунд Фрейд-Бойд.

– Ну, рассказывайте, чего вы добились за это время? Побывали у Дюваля?

Я уселся и закурил.

– Давайте лучше поговорим о вас, – предложил я.

– Обо мне? – Она с улыбкой покачала головой. – Я всего лишь девушка в купальном костюме, которая питает слабую надежду стать сегодня вечером «мисс Мееркайд».

– Вы гораздо больше, чем просто девушка в купальном костюме, дитя мое, – ответил я. – И вы не должны умалять свои достоинства и свое значение. Во-первых, вы свидетельница, которая видела, как меня выносили из комнаты Элины Хоуп и как оттуда минут пять спустя выскользнул и Дюваль. И, кроме того, вы девушка, которую чуть было не задушили в театре купальным костюмом.

– Я вас раньше не поняла, – сказала она серьезно. – Я что, должна для вас проанализировать ответы Дюваля, Денни?

– Я хочу, чтобы вы проанализировали для меня один сложный человеческий характер – характер Беллы Люкас, – ответил я. – Эта девушка сразу узнала меня, когда меня бесчувственного выносили из номера, но которая и понятия не имела о тех людях, которые меня выносили. Она даже приблизительно не могла описать их внешность. И эта же девушка смогла открыть дверь гардеробной, несмотря на то, что купальный костюм вокруг ее шеи был затянут так крепко, что она едва могла дышать.

Белла удивленно покачала головой.

– Я вас не понимаю, Денни. Вы за что-то рассердились на меня?

– Прошло много времени, прежде чем я наконец понял, что за всем этим скрывается, – сказал я. – Интересно, из скольких процентов вы работаете и много ли зарабатываете? А потом я нашел ответ сразу на все вопросы, и это можно выразить одним словом: шантаж. Вы считали, что достаточно нагнать страху на Дюваля и он станет платить и удержит вас от того, чтобы вы рассказали обо всем полиции. Поэтому я и должен был объяснить ему, что я обо всем знаю, поэтому вы и заставили меня играть роль злого человека, пока он не начнет платить денежки, чтобы купить наше молчание.

Большие слезы, словно перламутровые бусинки, цепочкой покатились по ее щекам.

– Вы – страшный человек, Денни… Она уже рыдала вовсю, и ее слезы буквально разрывали сердце на части. – Все время я только тем и занимаюсь, что помогаю вам расследовать убийство, а теперь вы заявляете, что я пыталась кого-то шантажировать! Вы настоящее чудовище, Денни Бойд! Настоящий монстр…

– А вы маленькая лгунья и шантажистка, – ответил я. – Хотите, чтобы я ушел?

– Убирайтесь вон! – внезапно выкрикнула она. – Не хочу вообще больше видеть вас! Никогда! Убирайтесь!

– Напоследок дам только один совет, – сказал я с улыбкой и поднялся. – Если Дюваль не опередит вас и не отправит на тот свет, то вы можете еще взять несколько уроков, как писать письма с угрозами и шантажировать людей с помощью писем. Я думаю, вам это придется по душе.

Обедал я снова в своем отеле, а потом прошел в номер и проспал всю вторую половину дня. Около шести часов я был голов, чтобы отправиться в клуб – этому времени я уже принял душ, побрился, почистил зубы. Я тщательно уложил свои волосы щеткой, помассировал виски. Серый костюм из итальянского шелка был совершенно новым и стоил мне 250 долларов. Но самое большое достоинство этого костюма как раз и заключалось в том, что он выглядел на 250 долларов, никак не меньше.

Чтобы окончательно завершить экипировку, мне нужно было еще подвесить свой револьвер 38 калибра, вытащив его предварительно из чемодана. Я достал его, проверил и засунул под пояс. Я подумал, что если Хэлу Стоуну вдруг взбредет в голову случайно забрести на этот конкурс, то мне будет гораздо приятнее – в порядке исключения – выступить против него уже как достойный противник.

Ровно без пяти минут семь я прибыл в клуб «Пипресс» и увидел, что работа, на которую Элен Ричмонд потратила две недели, полностью себя оправдала. Снова на краю бассейна, форма которого воспроизводила очертания штата Флорида, в тени пальм была воздвигнута палатка, которую участницы конкурса могли использовать в качестве гардеробной. А когда они появятся оттуда, то должны будут пройти вдоль всего бассейна, пока не достигнут помоста, на котором находился судейский столик. Они должны будут взойти на помост, продемонстрировать свои прелести судьям, а потом, следуя вдоль бассейна, снова вернуться в палатку.

Зрители уже теснились на противоположной стороне, а оркестр, состоящий из шести человек, обдавал всех из репродукторов брызгами громоподобной музыки. Вокруг помоста были установлены прожектора, а также ряд телекамер и толпилось множество репортеров. Покуривая, репортеры бродили, как неприкаянные, и, видимо, молились втихомолку, чтобы Господь Бог послал на землю проливной дождь и смыл всю эту мишуру.

Позади судейского стола были поставлены шесть рядов скамеек, с тем чтобы наиболее уважаемые зрители не переутомились, наблюдая за всей процедурой стоя.

Я закурил сигарету и при этом заметил, что в мою сторону направилась Элен Ричмонд. Шла она в окружении двух мужчин. В блестящем черном платье с открытыми плечами и с глубоким вырезом сзади, с бриллиантовым ожерельем на шее она выглядела прекрасно. С одной стороны ее сопровождал лейтенант Райд, как всегда безучастный и в костюме прошлогоднего покроя. Клод Дюваль, шагавший по другую сторону, выглядел полной противоположностью лейтенанту. Он был похож на человека, принадлежавшего к сливкам общества. На нем был безупречный синий смокинг с красной гвоздикой в петлице.