Текст книги "Ковбой с Манхеттена (сборник)"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 36 страниц)

Глава 10

Они взяли меня в клещи. Кусок Мяса повис на одной моей руке, а Пальцы держал с другой стороны нож, приставленный к моему горлу, так что бесполезно было даже пытаться вырваться из рук Мэрфи. Это все равно не помогло бы. С перерезанным горлом не убегают.

Так мы добрались до гавани и пошли вдоль берега, мимо ряда яхт, пока не дошли, наконец, до испанской галеры. Здесь мы остановились. Это было как раз то место, где оба негодяя выбирались из воды, после того как полетели со сходен.

– Мы должны поблагодарить тебя за то, что ты помог нам выбрать место, легавый, – пропищал Пальцы в мое ухо. – Оно действительно очень удобное.

– Ну что ж, сейчас представление закончится, – буркнул Кусок Мяса. – Мне хочется еще пропустить рюмочку виски, а до ресторана далековато.

И его рука внезапно легла сзади на мою шею. Я инстинктивно схватился обеими руками за нее, чтобы ослабить смертельную хватку, но в ту же секунду в действие вступил Пальцы. Он подскочил ко мне и нанес два коротких удара в солнечное сплетение.

Колени мои подогнулись, боль пронзила все тело, а рука Мэрфи еще сильнее сжималась вокруг моей шеи, перекрывая дыхание. В этот момент Пальцы нанес мне третий удар, от которого я согнулся пополам. Теперь меня поддерживала только рука Мэрфи.

Судя по всему, рассчитаться мне с ними не удастся. Рука Мэрфи сжималась все сильнее и сильнее, а перед моими глазами уже затанцевали звездочки, когда внезапно его хватка ослабла. Мне не оставалось ничего другого, как только упасть. Я больно ударился о бетонную набережную и, наконец, растянулся плашмя.

– А говорили, что это жесткий парень!

– Какой еще жесткий, просто мальчишка, – ответил Пальцы. – Бросай его в воду и пошли пить виски.

Тяжелый ботинок пришел в соприкосновение с моими ребрами, и я покатился по берегу. Прежде чем упасть в воду, я успел сделать глубокий вдох и ушел в воду на достаточную глубину.

Плыл я так долго, что, казалось, легкие вот-вот лопнут. Потом осторожно вынырнул на поверхность, быстро глотнул воздуха и опять ушел под воду. Так я делал несколько раз, не допуская ошибки и не появляясь более двух секунд на поверхности. А когда я все-таки вынырнул и осмотрелся, то увидел, что отплыл от берега на большое расстояние. Лишь смутно я видел на берегу две фигуры – Мэрфи и Пальцы, – шагавшие к ресторану, чтобы пропустить по рюмочке.

Видимо, они удостоверились в том, что я утонул, и это меня вполне устраивало.

Некоторое время я плыл на спине и отдыхал, пока оба не исчезли из поля моего зрения. После этого я взял направление на темные очертания испанской галеры. Вскоре я уже находился рядом с ней. Пришлось прокричать раз десять, прежде чем на палубе показался хозяин судна и с недоумением уставился на меня.

– О, это вы, мистер Бойд! – обрадовался Вальдес. – Вы еще купаетесь в такое время?

– Температура воды еще ничего, – прокричал я к ответ. – Вы не бросите мне конец каната? Или так и будете стоять у перил и ждать, пока я утону?

Четверть часа спустя я уже сидел в уютной каюте. На мне была сухая одежда, которую одолжил мне Вальдес, я покуривал сигарету и пил горячий черный кофе, которым он меня угощал.

– Если вы меня еще угостите миловидной блондиночкой, я уверюсь в том, что нахожусь в раю для частных детективов, и останусь здесь навсегда, – сказал я.

– Вы вполне уверены, мистер Бойд, что вы в полном порядке? – опасливо осведомился Вальдес.

– Все великолепно! – ответил я. – Разве что несколько шишек тут и там.

– Просто поразительно, что такое может случиться буквально на наших глазах, – сказал он с чувством. – Наверняка вы захотите уведомить полицию, чтобы она арестовала этих негодяев, у меня есть телефонная связь с берегом. Аппарат рядом с вами.

– Благодарю, – сказал я и снял трубку. – Ночь еще только начинается, не так ли?

– Половина одиннадцатого, – ответил он, взглянув на часы. – Для меня это уже позднее время.

Я позвонил в главное полицейское управление и выяснил, что Хардинг еще на месте. Через несколько секунд я уже слышал его усталый голос.

В нескольких словах я рассказал ему все, что со мной случилось, начиная с того момента, как Кусок Мяса ткнул мне в спину своим револьвером, и кончая тем, как Вальдес выловил меня из воды. Когда я кончил, на другом конце провода какое-то время было тихо, а потом он взорвался.

– Вы что, с ума сошли, Бойд, или напились?

– Все так и было! – уверенно повторил я. – Могу биться об заклад, что мое прощальное письмо будет лежать в моем домике еще до наступления утра.

– Невероятно! – сказал он. – Но я это проверю. Тем не менее вы должны согласиться со мной, что все это звучит фантастично – с самого начала и до конца. Поэтому оно меня и не удивляет.

– А ваше мнение о версии Барона, согласно которой Вулрих передал все, в том числе и страховой полис, Бейли?

– Это вполне возможно, – ответил Хардинг. – Я проверю и это.

– Если это верно, то Бейли был, должно быть, очень заинтересован в том, чтобы обвинить через Барона меня и Вулриха.

– А так как Бейли имеет страховой полис, то у него есть и повод для убийства, – добавил Хардинг.

– И если он убил Эллен Фицрой, то у него были все основания взвалить вину на кого-то другого. Что вы об этом скажете, лейтенант?

– Все это правильно, – ответил Хардинг, – но есть одна деталь, которая не соответствует этой версии. Бейли не мог убить Эллен Фицрой, потому что имеет стопроцентное алиби.

– Минутку, лейтенант, – перебил я. – Я вспоминаю о том, что в момент убийства он якобы прогуливался и никого из знакомых не встречал. Следовательно, у него не может быть алиби.

– Возможно, он никого и не видел, – возразил Хардинг, – но зато один из моих патрульных полицейских видел его. Этот патрульный нес службу в тот вечер и задержал одного преступника, у которого было много провинностей и до этого. Полицейский видел, как этот мелкий гангстер следовал за одним хорошо одетым джентльменом, и арестовал его в тот момент, когда тот собирался приступить к действиям. И гангстер, и полицейский – оба сходятся на том, что этим джентльменом был мистер Бейли, и это происходило как раз в то время, когда было совершено убийство на борту!

– Да, в таком случае сомневаться в его алиби невозможно, не так ли? – спросил я, теряя надежду.

– Не прикидывайтесь более глупым, чем вы есть на самом деле, – буркнул Хардинг. – Вы же сами понимаете, что это глупый вопрос.

– В таком случае этот Бейли не виноват ни в чем, кроме того, что хотел получить обратно свои деньги, – ответил я.

– Что бы вы хотели теперь, Бойд, – сказал он, – чтобы я засадил Барона и его подручных?

– Хорошо бы, – ответил я. – Но Барона лучше оставить в покое. Заберите обеих его горилл.

– А почему не самого Барона?

– У меня такое предчувствие, что он сможет привести нас к истинному убийце, если останется на свободе, – ответил я. – Он не сможет исчезнуть, не так ли? Вы же окружили гавань кордоном?

– Думаю, что да, – коротко ответил он. – Ну хорошо, Бойд. Мне терять нечего, кроме своей работы. Я сейчас вышлю патрульную машину, чтобы забрали обеих горилл. В чем мы будем их обвинять?

– Это уж предоставляю решать вам, – сказал я. – Ну, скажем, покушение на убийство.

– Этого будет достаточно, – сухо заметил он. – А вы не боитесь, что Барон постарается сам сделать то, что не удалось сделать его людям?

– Во всяком случае, не сегодня ночью, – ответил я. – Сперва ему нужно найти меня, а это не так-то легко сделать, так как я нахожусь на борту испанской галеры.

Хардинг повесил трубку. Я сделал то же самое. Когда я поднял глаза, я увидел, что Вальдес снова налил мне кофе.

– Я слышал, что вы говорили, мистер Бойд. – Он мило улыбнулся. – Разумеется, как говорится, добро пожаловать к нам на борт. Может быть, мы еще немного поболтаем об убийстве?

– Да, конечно! – ответил я вежливо, так как его гостеприимство тоже имело свое значение.

– У меня даже имеется личный интерес к поимке убийцы Эллен Фицрой, – сказан он. – Ведь я принадлежал к кругу ее почитателей.

– Каким это образом? – удивился я.

– У меня два хобби, – ответил он. – Эта посудина и джаз. И я уже несколько лет восхищаюсь Мускатом Муллинсом. Вы знаете, что они оба записали долгоиграющую пластинку? И не так давно, месяцев шесть тому назад.

– Нет, не знаю, – ответил я.

– Отличная пластинка. – Он уверенно кивнул головой. – Муската сопровождают только ударник и контрабас, но в главной вещи он исполняет соло на трубе. Эллен поет в шести или семи номерах на пластинке, но на ней есть и сольные номера Муската. Хотите послушать пластинку? А я пока приготовлю напитки. Мне понадобится какое-то время, чтобы приготовить охлажденный коктейль, но уверяю вас, на него не жалко потратить время.

– Что ж, я не против, – сказал я. – У вас здесь на борту есть все.

– Здесь, в Бахиа-Мар можно получить не только телефонную связь с берегом, но и электрический ток, – ответил он с улыбкой. – Чего они только не могут сделать! Даже, наверное, выкачать воду из гавани, если об этом попросить.

Он вытащил пластинку из шкафчика и поставил ее на проигрыватель. Потом он прошел к маленькому бару и начал сбивать коктейль.

Помещение наполнил сочный нежный голос Эллен Фицрой, которая спела «Тело и душа». Потом она исполнила «Вуд Индиго». Я словно видел ее, стоящую передо мной той ночью в своем белом бикини, обрамленную темными волосами.

Как и сказал Вальдес, у нее действительно был красивый голос, но на этой пластинке был отличный аккомпанемент, который делал ее пение еще лучше. Звуки сурдинки словно обволакивали ее слова, как узкое платье обволакивает красивую фигуру.

После того как ее пение закончилось, Вальдес подал мне приготовленный им коктейль.

– Благодарю, – сказал я, беря у него большой и холодный бокал. В эту минуту мне действительно нужно было что-нибудь выпить.

Но не успел я выпить и глотка, как по спине у меня пробежал холодок – я вновь услышал проникновенные звуки трубы. Мускат исполнял соло, сопровождаемое только заглушенными звуками оркестра.

Прослушав этот блюз какое-то время, я понял, что человек и его труба слились воедино. Мускат вкладывал в этот блюз всю свою душу и с помощью инструмента рассказывал простую историю – историю молодого человека и девушки, которые любили друг друга.

Вначале господствовали триумфальные нотки, одновременно яростные и нежные, свидетельствующие о том, что исполнилась великая мечта молодого человека. Потом мелодия и ритм изменились, труба оповещала нас о возникшей дисгармонии между ними. Он все еще страстно обожал ее, но она уже не хотела о нем знать, отвернулась от него, оскорбляла его, когда он приближался к ней, и уходила от него, оставляя его с разбитым сердцем.

Молодой человек винил себя во всем, просил ее сказать, что он сделал не так, но она ему не отвечала. Неприязнь ее к нему росла и закончилась открытой борьбой. Соло на трубе передавало это с помощью какой-то разрывающей душу какофонии.

Потом соло переходило в нежный и жалобный блюз. Женщина покинула его окончательно, и молодой человек обрел покой, но вместе с покоем пришли одиночество и боль воспоминаний. Он вспоминал о том времени, когда все представлялось ему в розовом цвете, вспоминал о своей юности, о своей страсти и пробуждался в тусклом одиночестве…

Позади меня раздался какой-то щелчок – это Вальдес выключил проигрыватель.

– Ну, послушали? – спросил он. – Отличное исполнение, не правда ли? А исполнитель просто гений!

– Да, – сказал я и вспомнил о коктейле, к которому я так еще и не притронулся. Я попробовал его и признал, что он превосходен. Мне пришлось признать, что Вальдес не только гостеприимный простачок, но и специалист по приготовлению коктейлей.

– Этот блюз Мускат, конечно, сочинил сам, – сказал он. – И назвал его просто «Милый старый блюз».

– Говорят, что джазмен только тогда играет поистине хорошо, когда он сам несчастлив, – сказал я. – Если качество исполнения этого блюза принять за мерило, то Мускат, должно быть, самый несчастный человек на свете.

– А почему вы думаете, что он не может быть несчастным? – мягко спросил он.

Лишь около полудня следующего дня я отправился к себе в домик, разумеется, после того, как привел себя в божеский вид – умылся, побрился и так далее. Я надел свою одежду. Когда же я опять собрался выйти из своего домика, ко мне в дверь постучали.

Пляжный костюм из белого нейлона не мог скрыть очертаний тела Глории Ван Равен.

– Я пришла извиниться за то, как я вела себя в последний раз, Денни, – сказала она своим хриплым голосом.

– Забудьте об этом, – сказал я с надеждой. Может быть, в следующий раз вы будете со мной более милы.

– Вы знаете, что уже воскресенье? – сказала она с трагическими нотками в голосе. – У нас осталось немного времени, Денни, если мы хотим быть на киностудии во вторник.

– Знаю, – ответил я. – У нас еще 24 часа, чтобы исчезнуть отсюда.

– Как вы думаете, до этого времени отыщут убийцу? – спросила она.

– Не знаю, – я пожал плечами. – Во всяком случае, Хардинг, как мне кажется, работает упорно.

– А вы, Денни? – Она подошла ближе. – Вы тоже работаете над этим делом?

– Конечно! – бодро ответил я. – Вы видели это сумасшедшее судно в гавани, похожее на каравеллу, на которой Колумб открыл Америку? Эту испанскую галеру?

– Да, видела. А почему вы спрашиваете?

– Ее владелец, человек по имени Вальдес, устраивает сегодня большую вечеринку, и все мы приглашены туда. Она начинается в восемь часов, и вы должны прийти туда, Глория.

– Зачем? – Она подошла еще ближе. Так близко, что ближе уже некуда. Я чувствовал вес ее тяжелых грудей на своей груди и ее крепкие бедра рядом с моими.

– Я слышал, дорогая, что на это вечеринке будет изобличен убийца, – доверительно сообщил я. – Вы должны пригласить мальчика Эдди, Грега Бейли и Муската Муллинса. Они, конечно, не захотят пропустить эту вечеринку, и если я правильно понял лейтенанта Хардинга, то он позаботится о том, чтобы на ней присутствовали все.

– Это звучит так романтично, Денни, – тихо промурлыкала она. – Расскажите мне побольше обо всем этом.

Я лишь махнул рукой.

– Я и сам ничего больше не знаю, – уверил я.

– Вы умный парень, Денни, – сказала она в волнении. – Я уверена, что именно вы и изобличите убийцу. – Она глубоко вздохнула, и ее всколыхнувшиеся груди чуть не подвигли меня на поступок. – Сделайте это, Денни, и вы заслужите мою благодарность, – нежно сказала она. – А я никогда не отказываюсь от своих слов. Вы действительно ее заслужите.

Внезапно она отступила и между мной и ею возникло некоторое пространство. В дверях она обернулась и сказала:

– Но сперва найдите убийцу. И не беспокойтесь, Денни, я всегда держу слово.

Когда я вскоре после нее вышел из дому, она уже была в десятке ярдов от меня и здоровалась с Грегом Бейли, у которого был такой вид, словно он всю ночь провел под кроватью. Я не стал его преследовать и направился к домику Эприл. Дверь была не заперта, и я даже не посчитал нужным постучать.

Когда я вошел в гостиную, она как раз выходила из ванной. Капли воды стекали с ее бронзовой кожи. Вокруг ее бедер было повязано полотенце, которое мне показалось маленькой салфеткой, оно ничего не прикрывало.

– Я как раз из-под душа, – сказала она, хотя это было ясно и без объяснений.

– Вижу, – ответил я. – С той точки, в которой я стою, вы выглядите совершенно чистой.

Она поспешно немного опустила полотенце, но это привело лишь к тому, что у нее больше приоткрылись груди. Она прикусила губы, так что можно было понять, что она не знает, как выбраться из этого положения.

– Почему бы вам не выйти, Денни Бойд, чтобы я смогла спокойно одеться?

– Не будьте ко мне так жестоки, Эприл, – взмолился я. – Для меня вы просто большая девочка, завернутая в полотенце, так что меня это не может возбудить.

– О-о! – Она с удивлением посмотрела на меня. – Что же заставило вас смотреть на меня без волнения?

– Глория, – сказал я слащаво. – Она пришла ко мне в тесном пляжном костюме и доверительно сообщила, что готова поиграть со мной в игры для взрослых.

– Вы, как и все мужчины, мистер Бойд, предпочитаете количество, а не качество, – ядовито заметила она.

– Этой ночью меня чуть было не убили, – сказал я, чтобы переменить тему. – Рассказать вам как?

– Это было бы интересно только в том случае, если бы вас убили. – Она повернулась и вышла в спальню.

Это оказалось ошибкой, ибо полотенце было слишком мало, чтобы закрывать и заднюю часть тела.

– Вот это да! – выкрикнул я в восторге. – У вас ямочка на самом интересном месте!

Она на мгновение застыла, по всему ее телу пробежала дрожь, а потом с криком раненой газели скрылась в спальне.

Минут через десять она появилась вновь, на этот раз в бюстгальтере и таких коротких шортах, которые не нуждались ни в какой рекламе. Она казалась спокойной и сосредоточенной, если не считать нескольких красных пятнышек на щеках.

– Вы все еще здесь?

– Я забыл вам сообщить о вечеринке, которая состоится сегодня вечером. Разумеется, вы на нее приглашены, – сказал я и кое-что поведал об испанской галере. Но на нее, казалось, это не произвело особого впечатления.

– Эприл, дорогая, – серьезно сказал я, – вы обязательно должны там быть. Мне нужна ваша помощь. На этот раз мы наверняка схватим убийцу.

– Вы – наглец, Денни! Настоящий наглец! – пропела она тоненьким голоском. – После того что случилось вчера со мной и этим Бейли, вы снова приходите ко мне и имеете наглость делать новое предложение…

– На этот раз все будет серьезно, – перебил я. – И все, что вам нужно будет сделать, это надеть парик и бикини.

– Звучит очень заманчиво! – Она на мгновение закрыла глаза, и по телу ее пробежала дрожь. – Если вспомнить о том, какое действие оказало на Бейли черное бархатное платье, то выступать в бикини и парике будет еще интереснее. Но какую роль играете вы сами? Вы что, распространитель билетов или что-нибудь в этом роде?

– Ну, хорошо, хорошо, – устало сказал я. – Забудьте об этом. Если вы не хотите, мне придется взять другую девушку, вот и все.

Я повернулся и направился к двери. Когда я уже был готов открыть ее, она спохватилась:

– Какую девушку?

– Разумеется, Глорию, – ответил я невинно. – Несколько минут назад она сказала, что сделает для меня все, что я пожелаю. И добавила, что она относится к той категории девушек, которые держат свое слово.

– Что бы вы ни предпринимали, Глория испортит вам всю сцену, – убежденно заметила Эприл. – Если вы действительно думаете, что на этот раз вы на верном пути, то я изменю свое решение и помогу вам. Разумеется, я не хочу стоять на пути у справедливости.

– Отлично! – сказал я радостно. – Подробности я сообщу вам позднее. Сначала я должен рассказать Вальдесу об этой вечеринке, которую он сегодня устраивает и на которую он тоже приглашен. Для него это будет большая неожиданность…

Глава 11

По вечерам Бахиа-Мар представляла собой нечто нереальное. Создавалось впечатление, будто кто-то набрасывал на нее огромное покрывало – бархатное, усеянное звездами. Луна словно была сделана из блестящей бумаги. Но людям, которые приезжали сюда, все это нравилось.

Когда Вальдес подошел к перилам галеры, я услышал лишь слабый шорох.

– На проводе лейтенант Хардинг, мистер Бойд, – быстро сказал он. – Я поставил аппарат на кухне еще до того, как началась вечеринка, чтобы вы могли беспрепятственно говорить.

– Спасибо, – сказал я. – Как проходит вечеринка?

– Думаю, что мой коктейль всем понравился, оказывает нужное воздействие, – ответил Вальдес. – Вы просто не представляете себе, как я благодарен вам за эту вечеринку, мистер Бойд. Я даже не верю, что на моем судне находятся такие знаменитости, как Глория Ван Равен и Мускат Муллинс, и я имел честь познакомиться с ними.

– Очень приятно это слышать, – сказал я и прошел на камбуз, нервничая по поводу того, будет ли доволен Вальдес, если вечеринка закончится так, как мы задумали.

– Что означает эта идиотская вечеринка на этом идиотском судне? – прогромыхал в трубке голос лейтенанта Хардинга, как только я взял трубку.

– Просто мне пришла в голову такая мысль, – сказал я вяло, – нарушить монотонность нашего существования.

– Иногда я даже боюсь ваших проделок, Бойд. Так же, как…

– Так же, как ночи в Бахиа-Мар, не так ли? – спросил я его.

– Во всяком случае, чем более идиотские мысли приходят вам в голову, тем спокойнее вы о них сообщаете. Вчера я подумал о ваших словах относительно того, чтобы не брать Барона, а оставить его в покое… К счастью, голова моя потом прояснилась…

– Вы что, засадили за решетку всех троих? – разочарованно спросил я.

– Судя по тому, что вы мне рассказали, вы страдаете манией преследования, – ответил он спокойно. – Их слова против ваших. Их трое – вы один. Свидетелей у вас нет.

– В доме Барона меня видел Муллинс, – ответил я.

– Это вы мне уже говорили, и я это проверил, – ответил Хардинг со вздохом. – Он ничего не помнит, потому что был мертвецки пьян. Как обычно. Поэтому я не стал сажать их за покушение на убийство, а посадил обеих горилл за бродяжничество. При их послужном списке этого будет достаточно. Но с Бароном дело другое. Раньше он под арестом не бывал.

– Вот как? – спросил я.

– Поэтому четверть часа назад я был вынужден его отпустить, – сказал лейтенант. – Мы продержали его целый день, но потом поняли, что это бессмысленно. И я хотел вам сообщить, Бойд, что он снова на свободе. Вы должны это знать. Я бы не хотел, чтобы в этом деле появился еще один труп.

Я повесил трубку, вышел на камбуз и прошел в главную каюту. Скрещенные мечи под иллюминатором поблескивали в свете китайских бумажных лампионов, которыми Вальдес украсил каюту.

Глория сидела на кушетке в шелковом платье стального цвета без рукавов и с бокалом коктейля. Рядом сидел Грег Бейли.

На последнем (как я помнил, он имел стопроцентное алиби) был обычный вечерний костюм и рубашка в мелкую голубую горошину. На противоположном конце каюты сидел подавленный и неряшливо выглядевший Эдвард Вулрих II и краем уха слушал то, что ему рассказывал Вальдес.

На Мускате Муллинсе была чистая голубая рубашка с открытым воротничком и наглаженные хлопчатобумажные брюки. Он сидел на полу, скрестив ноги по-турецки, а рядом с ним стояла наполовину опорожненная бутылка виски. Я подошел.

– Добрый вечер, Мускат, – сказал я дружеским тоном. Он с минуту смотрел на меня и лишь после этого узнал или, может быть, решил, что мы уже где-то встречались.

Он был чисто выбрит, но подбородок все равно уже отдавал синевой. Он то и дело нервно теребил пальцами свой инструмент.

– Добрый вечер! – ответил он. – Что-то скучно он проходит. Чтобы быть тут бодрым, надо как следует выпить… – И демонстративно глядя на меня, он схватил бутылку с виски и приложил ее к губам. Я уже подумал было, что он допьет ее до самого конца, но он все-таки оторвался от нее, когда там почти ничего не осталось.

Я прошел к Вальдесу, и Вулрих встретил меня улыбкой.

– Мне кажется, что Мускату нужна еще одна бутылка виски, – сказал я Вальдесу, который сразу же поднялся на ноги, чтобы не оставлять своих гостей на «голодном пайке».

– Как поживаете, Бойд? – нервно спросил Вулрих таким тоном, будто мой ответ его совершенно не интересовал.

– Все так же, – ответил я. – А вы как поживаете, Эдди-бой?

– Вы еще спрашиваете? – Он на мгновение закрыл глаза и испустил приглушенный стон. – Даже не знаю, смогу ли дальше жить… после того, как потерял Эллен.

– На вашем месте я бы взял себя в руки, Эдди-бой, – сказал я. – Если вы будете выглядеть так же, вы и суток не протянете.

Я вышел из каюты и заметил при этом, что Мускат старается открыть новую бутылку с виски. Почувствовал я ненавидящий взгляд Бейли, направленный в мою сторону, но меня это мало взволновало. Вернувшись на палубу, я занял свое место у перил, откуда были видны сходни.

Она появилась на борту минут через тридцать, когда я уже подумывал было, что она струсила и не придет. На плечи ее была наброшена длинная накидка от дождя, и в ней она выглядела как привидение.

Увидев меня, она облегченно вздохнула.

– О, это вы, Денни! – Она задрожала, когда я взял ее под руку. – Сперва я не могла разглядеть, кто это там стоит у перил.

– Как это вы так быстро сюда добрались? – спросил я. – Или самым коротким путем через Палм-Бич?

– Пришла так быстро, как смогла, – ответила она. – Я боюсь, Денни. Опять эта сумасшедшая идея. А что будет, если и она не удастся?

– Не беспокойтесь, дорогая, – успокоил я. – Ничего не случится. Но давайте спустимся вниз, чтобы вас никто не увидел, ведь не исключено, что кому-нибудь взбредет в голову подышать свежим воздухом.

Я взял ее с собой в камбуз, приготовил коктейль и запер ее. Захватив ключ с собой, я опять отправился в главную каюту, чтобы выяснить, как котируются мои акции. Когда я вошел, я увидел, что фирменный коктейль возымел свое действие. Глория и Бейли о чем-то оживленно беседовали. Лица раскраснелись. Они сидели близко друг к другу, и Глория явно заботилась о том, чтобы чаще наклоняться и чтобы при каждом ее наклоне Бейли мог заглянуть в вырез ее платья. И Бейли широко пользовался представленной возможностью.

Вальдес и Вулрих все еще продолжали беседовать на другом конце каюты, но мне показалось, что теперь владельцу галеры гораздо труднее поддерживать разговор, чем это было раньше. Мускат тоже по-прежнему сидел на полу со скрещенными ногами. Только вторая бутылка была уже почти пуста, а взгляд его стал совершенно отсутствующим – это свидетельствовало о том, что он скоро достигнет своей точки.

Я сделал знак Вальдесу. Тот извинился перед Вулрихом и, подойдя ко мне, вопросительно посмотрел на меня.

– Я подготовлю сегодня вечером большую неожиданность, – сказал я. – Поэтому не беспокойтесь, если вдруг погаснет свет или случится что-нибудь другое. Это будет просто шутка – ничего больше.

– Великолепно! – вежливо ответил он. – Надеюсь, наша неожиданная шутка не запоздает, а то Вулрих уже скоро будет неспособен что-либо понимать. У него такой вид, будто он вот-вот отдаст концы.

Вернувшись в камбуз, где тем временем Эприл успела настолько изнервничаться и рассердиться, что даже забыла отругать меня, я схватил телефонную трубку и спросил, могу ли я поговорить с Бароном.

Он сразу же подошел к телефону.

– Луи? – начал я, подняв голос на октаву выше.

– Да. С кем я говорю? – спросил он.

– Это совершенно неважно, – ответил я. – Вы знаете, что сейчас происходит на этой чертовой испанской галере?

– Какое мне до этого дело, черт возьми? – буркнул он. – Послушайте, если вы думаете меня…

– И все-таки вас это тоже касается, – перебил я. – Они все находятся там: и эта дама Ван Равен, и Вулрих, и Грег Бейли, и эта ищейка Бойд. И они хотят заложить вас, Луи. Хотят «пришить» вам убийство. А тот путь, каким они пытаются сделать это, не оставляет вам никакого шанса. Вы немедленно должны прийти на эту галеру. Немедленно, иначе будет поздно.

Он начал что-то говорить, но я повесил трубку.

– Что это значит? – удивленно спросила Эприл. Вместо ответа я приложил палец к губам и прислушался. Из главной каюты доносились звуки трубы. Мускат играл.

– О’кей, – сказал я. – Кажется, время пришло.

Она испуганно посмотрела на меня.

– А что… что мы будем делать, если у нас все сорвется?

– Тогда мы сделаем вид, будто внезапно сошли с ума, – успокоил ее я. – И не надо волноваться. Я убежден, что нам удастся.

Мы отправились к главной каюте. Я заглянул туда, прикрыв собой Эприл. Никто не обратил на меня никакого внимания. Глория и Бейли все еще сидели на кушетке, словно слившись друг с другом. Вулрих, казалось, к этому времени уже отдохнул немного и разговаривал с Вальдесом довольно громко, а тот удивленно смотрел на него. А Мускат играл на трубе – одинокий, весь ушедший в себя – словно принадлежал к другому миру.

Проигрыватель я подготовил заранее и сказал Вальдесу, чтобы тот ничего не ставил, пока я не дам сигнал. Следовательно, теперь мне оставалось лишь одно: выключить свет.

Глория взволнованно хихикнула, когда каюта погрузилась во мрак. Только китайские фонарики давали слабый рассеянный свет, освещая участки пола лишь непосредственно под собой.

Я сделал знак Эприл, и она скинула с себя накидку. Я быстро прошел к проигрывателю и поставил адаптер на пластинку. После этого я вновь отступил, вытирая тыльной стороной ладони пот со лба.

Через несколько секунд послышались звуки блюза «Тело и душа». Пела Эллен Фицрой, а аккомпанировал на трубе Мускат Муллинс.

У Муската труба вывалилась из рук, когда он услышал эти звуки. Он медленно приподнял голову и прислушался к голосу Эллен, который, казалось, доносился откуда-то из темноты.

– Эллен? – прошептал он.

Он поднялся и, пошатываясь, стоял на ногах с вытаращенными от страха глазами.

В этот момент дверь в каюту открылась и вошла девушка. В слабом сумеречном свете фонариков ее нельзя было хорошо разглядеть, но все-таки были видны и черные волосы, обрамлявшие ее лицо, и белое шелковое бикини с черными точечками, которое плотно прилегало к телу.

– Нет! Нет! – вскричал вдруг Мускат и передернулся. Потом протянул руки навстречу девушке, словно защищаясь от нее.

– Ты мертва, Эллен!.. И ты не имеешь права…

– Ты ошибаешься, Мускат, – ответила девушка нежным, словно неземным голосом. – Я не мертва… для тебя не мертва… Мы всегда будем вместе. Неужели ты этого не знаешь?

– Ты мертва! – истерически закричал тот. – Черт бы тебя побрал, чего ты хочешь здесь, перед моими глазами? Ты все время мучила меня, пока была жива… И я не хочу, чтобы ты меня мучила мертвой!

– Мускат, дорогой! – сказала девушка осторожно. – Наша милая старая любовь подобна «Милому старому блюзу». Я ушла, но, тем не менее, я останусь с тобой навсегда. Навсегда, как ты говоришь об этом в своем блюзе.

Он приподнял к лицу сжатые кулаки и потряс ими в бессильном гневе. По лицу его потекли капельки пота.

– Ты мертва! – На этот раз его голос был потверже. – Ты знаешь, что ты мертва, Эллен! Тебя убили из револьвера. Пуля попала тебе как раз между глаз…

– И все же я не мертва, – сказала девушка. – Не мертва для тебя, Мускат!

– Мертва, – словно выдохнул он, а потом слова полились из него, словно вода из крана. – У меня был револьвер, – захлебываясь, заговорил он. – Я прицелился, и я нажал на спуск. Я увидел темное пятно между глаз, и ты выглядела очень серьезно и странно… Очень странно. Твоя жизнь кончилась, и ты заслужила эту смерть. Ты всю жизнь мучила меня, вышла замуж за этого дешевого маленького бизнесмена с Уолл-стрит, а потом говорила мне, что все это чепуха и мы все равно останемся вместе. Мы только должны быть немного осторожнее, сказала ты… – Он с нескрываемой ненавистью посмотрел на девушку. – А потом эта ночь, – прошептал он! – Ты высмеивала меня, сказала, что за всю мою вшивую жизнь я первый раз оказался тебе полезен, потому что ты и твой сутенер голубых кровей хотели заставить раскошелиться Глорию Ван Равен, кинозвезду…