Текст книги "Пришествие Зверя том 2. Антология"

Автор книги: Гэв Торп

Соавторы: Гай Хейли,Дэвид Эннендейл,Дэвид Гаймер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 48 страниц)

Урквидекс забился в аугментированных руках бойцов, громко умоляя о милосердном белом фосфоре. Ван Аукен подался назад.

– Ты не сделал ничего, лишь ускорил исход, неизбежный с самого начала Великого Эксперимента. Империум придет, и они увидят, что легионы Марса готовы.

Урквидекс чудом сумел высвободить руку.

Он хлестнул наперстными инструментами по горлу скитария, держащего его за другую руку. На его дыхательную маску хлынула кровь, и на миг он оказался на свободе. Он обернулся, крича в устройство видеозаписи, а холодные руки уже тянули его назад.

– Улланор! Зверь пришел с Улланора!

Дэвид Эннендейл
Охота на Вулкана

Пролог

Кальдера – Торренс

Орда наступала, словно лавовый поток. Она сплошь состояла из мускулов и машин, но обладала мощью расплавленной породы. Она перекрывала собою все. Поглощенное ею исчезало навеки, и остановить ее было невозможно.

Раззявленные пасти словно были готовы поглотить весь мир – и они были готовы сожрать его семью. На валу, окружающем Торренс, Эмиль Бекер пристально смотрел в магнокль. Он видел повсюду челюсти. Он видел узловатые руки и скалящиеся морды. Он видел гусеницы огромных машин. Он видел, как движется колоссальная грубая сила. При полном увеличении в линзы были заметны лишь фрагменты вражеских тел и оружия – смутные намеки на грядущее разрушение.

Орки были уже совсем близко.

Бекер опустил магнокуляры – теперь он видел не детали, но весь масштаб ужаса, огромную волну, хлынувшую на джунгли. Он чувствовал, что волна идет к стене. К его селению. К его семье.

Страх осколком застрял в горле. Он попытался сглотнуть.

Справа от него дочь сказала:

– Так много.

– Да.

Он посмотрел на Карлу. Лицо ее, как и его, было покрыто пылью от работы в туннелях – ночью сойдет за камуфляж.

Она улыбнулась, и в темноте блеснули белые зубы.

– Кальдера снова испытывает нас, отец.

Бекер снова вгляделся в воющую, скрежещущую ночь.

– Нет. Только не Кальдера. Только не сейчас.

Он понимал содрогания земли. Это – право, дарованное каждому жителю Кальдеры с рождения. Землетрясения были языком планеты, ее проповедями и воплями ярости. Жизнь представляла собою нескончаемое бдение, вечное ожидание пламени, камней и пепла. Гордость за умение выжить – такова была награда за то, что ты – гражданин этого мира.

Кальдера убивала своих детей, но без злых намерений. Она была преисполнена зловещей жизни, и смерть в ее объятиях не становилась трагедией – это была часть здешней повседневности.

То, что наступало на селение Торренс, было тоже преисполнено зловещей жизни. До Бекера даже доносились звуки, напоминающие выражение радости. Это была радость, чуждая Кальдере и чуждая людям. Радость разрушения. В ней таилась угроза.

Она приближалась быстро.

Торренс был шахтерским поселением на скалистом западном склоне базальтового плато. Внизу, почти до самой столицы, города под названием Лакколит, простирались джунгли. Изрядная часть поверхности Кальдеры представляла собой искореженные скалы, но здесь, после имперской колонизации, состоявшейся тысячу лет назад, джунгли вернулись, землю удобрил пепел двух вулканов на севере, там, где начиналось ущелье Асциев Разлом.

Торренс был окружен стенами из пластали, более надежными, чем стены любого из его домов. Укрепления защищали от дикой фауны Кальдеры, но были бессильны против формы жизни, что волной шла на Кальдеру.

Орки сносили джунгли под корень. Их огромные танки и высоченные шагающие машины сокрушали деревья, а следом шла пехота. Звери покрывали такую обширную поверхность, что их наверняка были десятки тысяч. Огонь, вырывающийся из выхлопных труб их машин, освещал волнообразное перемещение огромных масс. Поток разрушительных мышц, явившихся резать и жечь.

В Лакколите все еще горели огни. Бекер видел сияние города на горизонте, затуманенное дымом. Вокс-передачи из столицы приходили нерегулярно, но они, по крайней мере, были признаком жизни. Зеленокожие не уничтожили город и не перебили всех его жителей. Пока что. Он не понимал почему. Что отвело орков от такой ценной добычи? Неужели жалкий Торренс?

Скука? В Лакколите жили миллионы. Полное уничтожение его замедлило бы завоевательный поход орков.

Неубедительное предположение. Да и что оно значило, если орки уже пришли? Торренс не задержит их ни на миг. Он лишь немного развлечет орду.

Бекер посмотрел налево и направо. По всей длине стены стояли шахтеры. Сотни – все члены всех кланов, что могли держать оружие. Лазвинтовок было много. Местная фауна приучает к постоянной бдительности и готовности к обороне. Были и две турели с автопушками, по одной на каждом конце западной стены. Люди Торренса прошьют джунгли лазерами и снарядами. Глядя на товарищей, Бекер верил в их силу. Но когда он снова перевел взгляд на запад, то осознал меру тщетности любого сопротивления.

– Как думаешь, надолго сможем их задержать? – спросила Карла.

Бекер пожал плечами:

– А ты как думаешь?

– Пока они не перебьют нас.

– Похоже на правду.

– Может, они нас не заметят, – сказал Хайнц Венландт. Он стоял рядом с Карлой, словно напряженная тень. Ему было, как и ей, за сорок, но по голосу можно было дать вдвое меньше. И это не то чтобы радовало.

Карла фыркнула:

– Мечтатель.

– Но почему? Мы же не преграждаем им путь.

– Джунгли – тоже, – сказала Карла.

– Мы – их путь, – отозвался Бекер.

Еще несколько минут – и орки доказали его правоту. Стена все еще была за пределами дальнобойности их винтовок, но пехота уже начала стрелять. Потом открыли огонь танки и ходячие машины. Их снаряды посыпались на Торренс, рассекая ночь огненными следами. Бекер сник, когда из темноты двинулась разрушительная сила. Снаряды били по укреплениям, а иные пролетали дальше и падали посреди самого Торренса.

За миг до взрыва Бекер закричал и нажал на спуск лазвинтовки. У него не было цели – лишь воля сражаться до последнего. Воздух наполнился пламенем. Центральная часть стены взорвалась, и на колонию хлынула буря обломков. Другие снаряды вырвали куски из верхней части фортификаций. Орочья артиллерия обратила заграждения в руины.

Бекер закашлялся, глаза и горло щипало от дыма. Кожу на шее пекло от близости огненных шаров. Справа от него зубчатый парапет резко уходил вниз, и он ухватился за один из загибающихся наружу шипов, чтобы не упасть. Удары снарядов перемежались криками раненых. Многие были уже мертвы, но оставшиеся сражались. Граждане Торренса прижались к парапету, перелезли через еще не улегшиеся обломки и рванулись к разрушенной стене, чтобы исхлестать врага лазерами. Карла была все еще рядом с ним, яростно расходуя боеприпасы, висок ее кровоточил от задевшего по касательной осколка. Венландт был бледен, его трясло, лицо блестело от пота и страха, но он тоже стрелял.

«Мы все еще боремся, – подумал Бекер. – Продержались меньше минуты, но это уже победа. Будем стоять до конца». Он умрет, цепляясь за эту гордость.

Орки хлынули из джунглей. Впереди – войска на мотоциклах и грузовиках. Вырвавшись из-за деревьев, машины понеслись по пологому склону осыпи к стене, голодно визжа моторами. Ночь наполнилась грязным дымом. Слепящий свет фар метался вверх-вниз, когда всё ускоряющиеся машины подпрыгивали на камнях. Бекер был ошеломлен и не мог предположить, сколько их там, но рев стоял оглушительный. Позади бежала пехота, и тяжелая артиллерия не прекращала обстрел.

Зеленый прилив почти обрушился на Торренс. Бекер выстрелил, зная, что точно не промахнется, и понимая, что от его отваги не будет толку. По крайней мере, борьба не оставляла места для горя.

И тут взорвался идущий первым грузовик. Огненный шар захватил мотоциклистов, превратив их в катящиеся неуправляемые факелы, и те врезались в другие машины. Взорвался еще один грузовик, недалеко от первого, но не захваченный цепной реакцией. Какой-то мотоцикл подняло взрывной волной в воздух, и он рухнул на ряды машин.

Наступление орков замедлилось. Пламя поднималось все выше. На его фоне вырисовывался силуэт исполина в броне, размахивающего гигантским молотом. Он обрушил оружие на решетку надвигающегося грузовика, и передняя часть машины смялась, как если бы врезалась в скалу. Грузовик перевернулся, сминая тех, кто в нем сидел, и попавшихся на пути мотоциклистов. Орочья пехота пошла на воина, но он истреблял их ударами, мощностью равными артиллерийским попаданиям. Орочьи вожди, ростом выше этого воина, гибли, как и их подчиненные.

Могучими взмахами великан расчистил себе проход в рядах противника. На миг он оказался один среди трупов и обломков, окаймленный огнем. Бекер смог яснее разглядеть его: череп огромной рептилии на наплечнике, обсидиановая кожа и твердый благородный профиль.

Воин заговорил, и голос его гремел над варварским ревом полчищ зеленокожих:

– Дети Кальдеры! Вы сражаетесь отважно – не прекращайте борьбу и знайте, что вы не одни в бою!

В следующий миг тяжелые снаряды посыпались уже не на Торренс, а на нижний склон. Воин исчез. Земля обратилась в сплошной взрыв, извержение, длившееся и длившееся, покуда у Бекера кровь не засочилась из ушей. Одна из орочьих шагающих машин, двадцатиметровое чудовище из гремящих металлических пластин и торчащего во все стороны оружия, с перекошенной злобной мордой, возвышалась над взрывами и подпитывала их нескончаемым орудийным огнем, уничтожая сотни зеленокожих в попытке добраться до единственного защитника людей.

Сердце Бекера сжалось: надежда погасла так же быстро, как и зародилась. Но он не опустил винтовку и стрелял в огонь, а потом в дым; артобстрел меж тем наконец прекратился. Воин выиграл для Торренса несколько секунд существования, и он был признателен за это. Он исполнял последний приказ героя – продолжал сражаться.

Орочье чудовище с грохотом шагнуло вперед – и остановилось. Его руки-орудия дернулись. Колоссальный цепной меч, закрепленный на правой, перестал жужжать. Из плечевого соединения пошел дым. Несколько секунд спустя левая пушка начала палить куда попало, а потом тоже заглохла. Машина раскачивалась вперед и назад, вибрируя от внутренних взрывов. Из груди ее вырвалась огромная вспышка пламени, и по воздуху на сотни метров разлетелись огромные куски металла. Внутри машины пылал ад. Огромный воин вышел из зияющей дыры и спрыгнул наземь. Машина умерла, она стояла теперь неподвижно – всего лишь гигантская печь.

Воин снова повернулся к Торренсу и приветственно поднял молот. Потом он зашагал по осыпи, направляясь на север. Он пробивался через орочью фалангу, которая следовала за заградительным огнем.

Палец Бекера все еще лежал на спуске, но он сам это почти не осознавал. Разинув рот, он смотрел, как одно чудо следовало за другим. Воин не мог выжить, но ведь выжил и теперь один изменял направление потока. Чужаки потеряли интерес к Торренсу. Машины буксовали, пехота выла, и вот орда сменила направление. Малые потоки орков все еще карабкались по склону, но теперь шахтерам предстояла война, а не уничтожение.

– Что… – начала Карла и не закончила.

Бекер покачал головой. У него было не больше слов для ответа, чем у нее для вопроса. Он не знал, что это было, но почувствовал прикосновение легенды.

И восхищение – потому что он заглянул в вечность.

Глава 1

Марс – гора Павлина

«Альказар достопамятный» кружил по ареостационарной орбите над горой Павлина. Тейн сидел с ветеранами Кулаков Образцовых в командном отсеке «Громового ястреба» под названием «Копье чести». Они спускались в составе больших вооруженных сил, включая множество штурмовых катеров и танков. Со стороны Адептус Механикус не было явного сопротивления. Пока что не было.

Корабль содрогнулся. Тейн постучал по воксу.

– Надеюсь, это был не вражеский обстрел, брат Пре-ко, – сказал он пилоту.

– Всего лишь турбулентность, магистр, – отозвался Преко. – Но я получаю еще один вызов…

– Опять турбулентность, – сказал Аббас, сидевший напротив Тейна.

– Скорее всего, – сказал Тейн. – Переключи вызов сюда, брат Преко.

Вокс-передатчик затрещал, и голос, донесшийся из него, был похож на статические помехи, ставшие слогами.

– Это мастер-траекторэ Август ван Аукен. Приближающиеся суда, у вас нет права посадки на священном Марсе. Немедленно смените курс.

– Я магистр ордена Кулаков Образцовых Максимус Тейн. Я выполняю приказ магистра Курланда, лорда-командующего Империума. Его право выше любых ваших полномочий, а над Адептус Астартес у вас и вовсе нет власти.

– Не нарывайтесь на конфронтацию.

– У меня нет таких намерений. Передайте нам магоса биологис Элдона Урквидекса, и мы тут же отбудем.

Ван Аукен заговорил не сразу. Тейн представил себе, как в холодном уме жреца Механикус переключаются провода.

– Вы должны немедленно сменить курс, – повторил тот, как будто не слышал ответа.

– Поговорим после посадки, – любезно сказал Тейн, в свою очередь игнорируя ван Аукена. – Беседы лицом к лицу быстрее ведут к пониманию, не считаете? – Он отключил канал и сказал Преко: – Больше никаких переговоров, пока не сядем.

– Слушаюсь.

Тейн почувствовал, что справа от него совсем тихо. Он оглянулся на Алойзия. Единственным признаком озабоченности магистра кузни было то, как ритмично открывались и закрывались щипцы на одной из его серворук. Это было очень заметно на фоне абсолютной неподвижности его тела.

– Ты встревожен, магистр Алойзий, – сказал Тейн, озвучивая очевидное. Разве мог технодесантник хранить спокойствие? Миссия явно вела к конфликту между данными им клятвами верности.

– Да.

– Мы не хотим войны с Марсом.

– Но можем закончить именно так.

«И что с того?» – едва не спросил Тейн, но оборвал себя. Не хватало еще намекать на недоверие. Вместо этого он сказал:

– Это очень позабавит орков. Я не предлагаю доставить им подобную радость. Сделаю все, что в моих силах, чтобы избежать кровопролития. Можешь в этом на меня положиться.

Алойзий слабо кивнул:

– Верю, магистр ордена. Но сделают ли Механикус подобное усилие?

– Тебе лучше знать. Что думаешь ты?

– Не знаю, – сказал Алойзий. – Чем важнее тайна, которой располагает Урквидекс, тем более отчаянно жрецы Марса будут стремиться сохранить ее для себя.

– И тем важнее для нас будет узнать эту тайну.

– Именно. Так каким образом ты собираешься избежать войны, магистр ордена?

«Копье чести» тряхнуло сильнее – это была марсианская буря. Тейн обрадовался передышке – ему было нечего сказать Алойзию.

Корабль прорвался через дымные облака Марса. Тейн посмотрел в обзорный модуль и увидел приближающийся комплекс горы Павлина. Где-то в его недрах держали Урквидекса. Вулкан был шириной почти четыреста километров, и монолитная архитектура Механикус полностью покрывала его поверхность. Склоны горы Павлина были пологими, они поднимались на высоту четырнадцать километров на протяжении целых сотен, но колоссальные промышленные здания превращали гору в нечто агрессивно щетинящееся. Пятидесятикилометровый кратер обступили исполинские трубы, каждая величиной с имперский крейсер. Они выблевывали в небо отходы промышленности Механикус куда более бурно и ядовито, чем когда-либо извергался сам вулкан.

По мере того как «Копье чести» опускалось, детали построек становились видны яснее. Башни, которые Тейн принял за заводские, были отдельными машинами высотой в тысячи метров. Некоторые вращались вокруг друг друга в медленном величавом танце, другие торчали, словно ребра невообразимо огромного зверя. Они были связаны с чудовищными стенами и сводами самой мануфактории, жилых комплексов, где обитали десятки миллионов слуг Омниссии, и лабораторий размером с города-ульи.

– И как мы его тут найдем? – спросил Аббас.

– Я не знаю местность, – тихо произнес Алойзий.

– Надеюсь, нам не придется его искать, – сказал Тейн. – Надеюсь, нам его приведут.

– Слабая надежда, – заметил Алойзий.

Тейн промолчал. Внизу тянул кверху железные когти колоссальный комплекс горы Павлина.

Боевые и транспортные корабли опустились на край космопорта у подножия южного склона горы. На башнях порта и на шпилях комплекса, усыпавших склон и близлежащую местность, завыли сигналы тревоги. «Громовые ястребы» высадили людей и машины, затем поднялись – нести стражу над ротой. Тейн постарался максимально впечатляюще обставить высадку. Во главе колонны шагали боевые братья. «Носороги», в которых сидели только водители, замыкали строй. Посередине шли танки и бронемашины: «Лэндрейдеры», «Хищники», «Поборники» и «Вихри». Мощи хватило бы, чтобы сровнять с землей город, да еще с запасом. Но гора Павлина не была городом. Тейн надеялся, что этой угрозы окажется достаточно, – он был готов усиливать ее по мере необходимости, но надеялся, что все же не придется.

Однако же Алойзий мыслил здраво.

Колонна покинула космопорт. Она проследовала по главной транспортной артерии, соединяющей порт с Воротами Фарсиды. Погруженные в колоссальные стены, окаймляющие подножие вулкана, Ворота Фарсиды были главной точкой доступа в комплекс горы Павлина, как над, так и под поверхностью Марса.

Собороподобные склады и пронзающие облака мануфактории окаймляли проспект. Над головой шли монорельсы, заставляющие «Громовые ястребы» подняться выше. Между построек гуляли тучи охристой пыли. Перед Кулаками Образцовыми расступилось целое море служителей Механикус и однозадачных сервиторов. Тысячи тысяч пешеходов и транспортных средств направлялись в подобные пещерам рабочие зоны или растекались по малым улицам, находящимся в вечной тени башен. Над комплексом сияло грозное алое зарево. Потоки расплавленной руды пролетали сотни метров, выливаясь из труб в расположенные внизу резервуары. Тейн рассматривал то, что ему предстояло подчинить своей воле: гигантский механизм, слишком большой, чтобы охватить взглядом, слишком могучий, чтобы даже управляющие им операторы могли его понять. Гора из камня и металла стонала и сотрясалась.

И кричала.

Завыли сирены, предупреждая о нашествии, – Марс был готов к войне. В другом конце проспекта, там, где тот выходил на многокилометровую площадь Бесконечного Дерзания, Тейн увидел, как собираются и приходят в движение силы Механикус.

– Откуда они вообще явились? – спросил Раалега.

Ворота Фарсиды быстро закрылись.

Алойзий развел серворуками, показывая на индустриальный комплекс:

– Отовсюду. Только в этом квадранте тысячи скрытых точек доступа. Механикус доберутся до того, что надо удержать, и не дадут врагу пройти. Так всегда была устроена оборона Марса.

Два войска сошлись на площади Бесконечного Дерзания. Электрожрецы и скитарии шагали впереди, за ними – роботы типа «Кастелян» и их инфокузнецы. Роботы были громадными чудищами, вдвое выше тех, кто их контролировал. Формой они напоминали доспехи Космодесанта, только гладкие металлические головы имели яйцевидную форму, а вместо лиц – серые пластины. Над металлическими черепами поднимались огромные пушки-всесжигатели. Силовые кулаки их искрили синими и красными разрядами энергии.

По бокам катились танки-сервиторы. Катафроны – уничтожители и прорывники – представляли собой колоссов на гусеничном ходу, выстроенных вокруг того, что некогда было людьми. Остались лишь мертвенно-бледные бритые головы со звериными оскалами и ничего не выражающими глазами, присоединенные к механическим торсам с пушками и гидравлическими когтями.

Дюнные ползуны «Онагр» тащились по дороге в арьергарде колонны. Конечности, как у насекомых, тащили вперед корпуса с реликвариями и искореняющими лучевиками. Они поводили орудиями туда-сюда, целясь поверх Механикус. Некоторые присматривались к танкам Космодесанта, другие отслеживали перемещение штурмовых кораблей.

К колонне техножрецов присоединялись все новые войска. Тейн разглядел отдельные отряды, выходящие из заводских корпусов и люков, открывающихся и закрывающихся прямо на дорогах и на площади. Алойзий был прав. Для Адептус Механикус местность была пронизана ходами и предоставляла бесчисленные возможности приблизиться к врагу. Но для врага пути эти были закрыты – или могли стать смертельными ловушками. Лишь один вход можно было штурмовать обычным образом – Ворота.

Ворота Фарсиды были в высоту и в ширину около ста метров, а стены вокруг – еще вдвое выше. Гравированный, разделенный надвое череп, символ Культа Механикус, занимал всю поверхность ворот. Ни шва, ни единого признака того, что они расходились посередине или поднимались в толщу стены. Тейн не питал иллюзий относительно возможности открыть их снаружи. Кулакам Образцовым придется пробить их насквозь.

Колонна Механикус разрасталась по мере приближения. Это была механическая змея – сплошь алые одеяния, алые доспехи, металлические конечности, пульсирующая энергия и извивающиеся механодендриты. Во всем этом зрелище, разворачивающемся перед Тейном, было столь мало человеческого, что война казалась уже не немыслимой, но неизбежной. Он вспомнил, что Курланд сказал ему про генерала-фабрикатора Кубика, – Верховный лорд, похоже, думает о нападении орков на Империум с отстраненностью наблюдателя. Он говорил так, будто Марсу ничто не грозит, орки скорее интересны, чем опасны, а Культ Механикус состоит с Империумом не более чем в удобном для него союзе.

Опасения Курланда показались ему теперь мрачной истиной.

Кулаки Образцовые и Механикус остановились на расстоянии меньше пятидесяти метров друг от друга.

– Дистанция выстрела в упор, – сказал Аббас по внутреннему каналу.

– Да, – сказал Тейн. На таком расстоянии перестрелка двух армий оставит после себя огромный кратер. Они приближались к катастрофе, худшей, чем война. – Нужно передвигаться осторожно. – Он переключился на полковую сеть. – Мы здесь не ради битвы. Помните об этом в первую очередь, братья. Без моего прямого приказа не стрелять. Ситуация накаленная, и мы не должны развязывать бой первыми. Но мы обязаны завершить нашу миссию.

– Магистр ордена, – сказал Аббас, – Механикус вообще понимают, что такое блеф?

– Думаешь, мы блефуем?

– Нет. Но надеюсь, что блефуют наши оппоненты.

Он хотя бы не сказал «враги».

Со всех сторон – с заводских башен и с марсианских боевых машин – доносились громкие передачи по воксу. Они окружили Кулаков Образцовых нечеловеческими интонациями ван Аукена. Это были голоса, все принадлежащие одному жрецу, и единство это, стократ умноженное, давало мастеру власть, словно он сам и был Марс.

«Во имя Омниссии, остановитесь. Разворачивайтесь».

Если Тейн и мог быть уверен хоть в чем-то в создавшейся двусмысленной ситуации – то это в словах ван Аукена. Он никогда не слышал, чтобы адепты Механикус небрежно пользовались словами. Ван Аукен приказывал, но не угрожал. Он оставлял небольшое пространство для маневра.

Тейну нужно было заставить его отступить. Он использовал вокс-решетку, чтобы передать свой ответ воинам Механикус и ван Аукену.

У нас приказ. Он тот же, что и у вас, от лорда-командующего Империума, и во имя Императора. Передайте нам Элдона Урквидекса.

«Во имя Омниссии, остановитесь. Разворачивайтесь».

Совершенное, механическое повторение. Как будто вообще в записи, но Тейн знал, что это не так. Возможно, ван Аукену оставалась лишь эскалация. И Тейну тоже.

– Магистр ордена, – сказал по воксу Алойзий, – стоит ли один магос такой цены?

– Ты готов не выполнить миссию?

Тейн посмотрел налево. Магистр кузни стоял в переднем ряду – зримое напоминание Механикус о сложном союзе Марса и Терры.

– Я не предлагаю отступить, – сказал Алойзий, – я взвешиваю последствия. Что принесет Империуму больше вреда – потеря Урквидекса или война на Марсе?

– Твоя логика порочна, магистр Алойзий. Информация, которой располагает Урквидекс, может перевесить любую катастрофу на Марсе.

– Мы не знаем точно.

– Верно. Но мы знаем, что нам приказано и какую присягу мы принесли.

Алойзий промолчал.

– Я понимаю твое положение, – сказал Тейн. – Но…

Он умолк в ожидании.

Алойзий фыркнул. Это был очень человеческий звук, редкое для технодесантника проявление эмоции.

– Я знаю, кто я. Я – Адептус Астартес. Я – Образцовый. Мой долг ясен мне, магистр ордена.

– Не сомневаюсь. Но все же и сам предпочел бы обойтись без войны, если это вообще возможно.

Алойзий покачал головой:

– Едва ли.

«И все же я буду действовать так, как будто эта возможность еще есть», – подумал Тейн.

– Конфронтация бессмысленна! – прогремел он, обращаясь к воинам Марса. – Мы все служим одному Империуму. Мы все служим Императору. Неужели вы отвернетесь от Империума в час беды? Я не верю, что жрецы Марса способны на такое. А теперь мы пройдем.

Он зашагал вперед.

– Наступаем! – приказал он роте. – Медленно. Дайте им время отойти. Оружие наготове, но не цельтесь. Мы пойдем вперед и не остановимся, но стрелять не будем – подтвердите, что поняли.

По воксу до него долетели щелчки.

Кулаки Образцовые наступали. Пространство, разделявшее армии, сокращалось.

Ван Аукен смотрел на экраны и гололитические планшеты. Он находился в командном центре под поверхностью, в самом сердце горы Павлина. Экраны покрывали стены. Данные обновлялись ежесекундно. Данные прицелов «Онагров» сменялись по мере того, как они отслеживали штурмкатера и танки. Перед каждым рядом экранов сидел ауспик-механик, суммируя ситуацию в виде кода, и сигналы бежали по когитаторам в механодендриты мастера-прим, подключенные к главной консоли. Миг за мигом он полностью контролировал все происходящее на территории от космопорта до ворот Тарсис.

– Они наступают, – передала принцепс-сикариец Тинора 7-Галлиакс.

– Я располагаю информацией об этом.

– Вас поняла, мастер-прим. Разница во времени между изменением ситуации и вашими приказами заставила меня прийти к ошибочному заключению.

В ее оправдании удалось бы при желании отыскать скрытое оскорбление. Ван Аукен его проигнорировал.

– Не позволяйте им пройти.

– Какие средства допустимы?

– Все наши силы. Не ввязывайтесь в бой.

– Непредсказуемые обстоятельства повышают вероятность боя почти до ста процентов.

– Адептус Астартес чрезвычайно дисциплинированы. Соответственно, вероятность невоздержанного поведения минимальна.

– Принято без оптимизма. Вопрос: является ли риск эффективным способом использовать ресурсы?

– Мы еще не оценили знания, которыми обладает еретик Урквидекс. Как только станет ясен истинный масштаб ущерба, ему сотрут память. Тогда Адептус Астартес и смогут его забрать. А пока что его опасность превышает все прочие. Предпосылка: Кулаки Образцовые полностью осознают последствия войны. Их данные неполны. Они не могут представить себе, каким образом защитить Терру от нападения орков. Теория: конфликта здесь, пока орки угрожают Терре, они будут избегать как абсолютного зла.

– Контргипотеза, – сказала 7-Галлиакс. – При отсутствии альтернатив их ничто не остановит.

– Возможность оценена и отброшена, – сказал ван Аукен.

Он смотрел, как сходятся два войска. Сколько бы переменных ни требовали его внимания, места для сомнения не оставалось.

Механикус сомкнули ряды. Между Тейном и рядами скитариев оставалось всего несколько метров.

– Они не хотят пропускать нас, – сказал Аббас.

– Тогда нам придется их убедить, – отозвался Тейн.

Сплошная стена Кулаков Образцовых подошла к техножрецам вплотную. Адептус Астартес возвышались над передовым отрядом скитариев. Броня этих воинов была тяжелой, по меркам Механикус, – они были крупнее и меньше напоминали насекомых, чем большинство их товарищей. И все же они меркли на фоне Космодесанта.

Кулаки Образцовые не остановились. Они наступали, медленно и неумолимо, как прилив. Тейн держал болтер у груди, стволом вверх. Он не атаковал, просто наступал. Винтовки скитариев были нацелены на него. Он толкнул оружие воина, стоявшего перед ним. Сделал еще шаг, вынуждая остальных либо сдать назад, либо выстрелить, либо вступить в рукопашную. Скитарий отступил – и весь ряд сделал то же. Кулаки Образцовые продолжали идти вперед.

Затем, видимо, прозвучал приказ. Отступление прекратилось, «Онагры», катафроны – прорывники и уничтожители – образовали металлическую стену. Кулаки Образцовые превосходили скитариев физически, но не могли протолкнуться мимо тяжелого вооружения Механикус, не воспользовавшись своим.

Шансы избежать войны уменьшились еще более заметно.

У Тейна не было выбора, миссия требовала наступления с его стороны. Он решил рискнуть и пойти ва-банк. Он еще заставит эти аугментические глаза моргнуть.

Он связался с Вейлоном Кейлом на «Альказаре достопамятном».

– Командир, начинайте десантирование.

– Есть, магистр ордена.

– Им хватает мощи теснить нас, – доложила 7-Галлиакс.

– Продержитесь как можно дольше, – сказал ван Аукен. – Когда в ход пойдет тяжелая техника, сделайте предупредительные выстрелы.

Ответ ему был оборван бинарным писком одного из ауспик-механиков.

Ван Аукен обработал данные. Он чувствовал присутствие чего-то непонятного. Автоматические регуляторы пытались сдержать разрушительное воздействие на его нервную систему инъекциями адреналина.

– Поправка, – сказал он 7-Галлиакс. – Мы обнаружили высадку с боевой баржи Адептус Астартес. Всем подразделениям открыть предупредительный огонь. Не стрелять в Адептус Астартес. Будьте готовы отступать и вести заградительный огонь, который они не смогут пройти.

Кулаки Образцовые замедлили ход. Они надвинулись на скитариев, все ближе и ближе к открытому противостоянию, но пока не применяли оружие. Танки катились вслед за ними.

– Неизбежная патовая ситуация, – сказал Алойзий.

– Она не продлится долго, – ответил Тейн.

– Вот это меня и беспокоит.

– Терпение, мастер кузницы. Посмотри в небо.

Секунды спустя показались посадочные капсулы. Они рассекли марсианскую атмосферу кровавыми когтями. Их было четыре, и в них находились оставшиеся десантники-ветераны.

И тут силы Механикус открыли огонь.

– Не стрелять! – крикнул Тейн в вокс. Космодесантникам хватило выдержки, чтобы подождать и осознать, что лучи энергии проходят у них над головами. – В… – Он оборвал себя. Чуть не сказал «враг». – Воины Механикус пытаются запугать нас. Мы не на войне!

Он обратился по громкой связи к скитариям, техножрецам и ван Аукену, где бы тот ни находился.

– Мы не на войне, – повторил Тейн. – Не ведите дело к битве, которая никому из нас не нужна. Будьте едины с нами. Будьте едины с Террой против орков!

Единственным ответом было продолжение пальбы. Она обратилась в сплошной полог разрушительной энергии. Даже абсолютная меткость не могла помешать ей задеть фасады зданий. Рокрит распадался, но обломки не летели вниз – смертоносные лучи разносили все, чего касались, на молекулярном уровне.

Мелькающие лучи не давали Тейну сосредоточиться. Движением зрачка он включил фильтры и продолжал наступать, прижимая скитариев к стене тяжелых машин. Он поднял взгляд к небу и сквозь сплетение лучей различил устремляющиеся к земле десантные капсулы, опускающиеся позади сил Механикус, между ними и воротами Фарсиды, сжимающие их в тиски. Тейн услышал удары, ощутил, как содрогнулась мостовая. Он чувствовал, что ван Аукен испытывает все большее давление.