Текст книги "Пришествие Зверя том 2. Антология"

Автор книги: Гэв Торп

Соавторы: Гай Хейли,Дэвид Эннендейл,Дэвид Гаймер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 48 страниц)

Глава 15

Пракс

Орки толпились у окон и в проходах агрокомплекса и подвергали двор массированному обстрелу крупнокалиберными пулями. Примитивные реактивные гранаты с воем носились по воздуху, словно бомбардировщики-камикадзе, и вихрями поднимали землю с дороги. Церберин и его братья собрались вокруг Реоха и вели ответный огонь, выбирая цели и постепенно отступая к посадочной площадке. Почти сферическая граната пробила ржавую крышу одного из хлевов и наполнила его огнем. Церберин поднял руку, прикрываясь от осколков, и попытался понять, что же происходит на поле боя.

Битва была слишком масштабной, чтобы быть делом рук лишь его отделения, а если бы тут появились Железные Воины, то об этом стало бы известно.

Он видел брата Тарсуса. Ветеран стрелял из-за толстых металлических опор резервуара для воды, стараясь не подставляться под пули. Брат Донбаз с тяжелым болтером караулил посадочную площадку, и его оружие разрушительной силой и шумом превосходило всю огневую мощь орков. Нескончаемые очереди, подпитываемые длинной лентой снарядов, оставляли за собой искореженный металл и разнесенные в пыль плиты, так что орки не могли нигде закрепиться.

Карва заявил о своем присутствии справа между баков с бетонным раствором, дав мощный залп из тяжелого огнемета. Растущий прометиевый гриб пронесся, опаляя руины, и градом обрушился на крышу. Ответом ему были гортанные крики и пальба из примитивного оружия. Пока что все более или менее вписывалось в схему, продуманную Церберином во время посадки. Однако же, когда пламя улеглось, залпы алых лазерных лучей повышенной мощности прошили постройки и заметались по пыльной пустыне, окружающей оазис из ржавого олова и стали.

Под турбинами началось какое-то движение. Штурмовики-люди в литых черных панцирях и противопыльных костюмах спешили к центральной постройке, прикрывая друг друга на бегу. Еще два отделения – двадцать бойцов и расчеты орудий поддержки – наступали не спеша, выбивая одиночных орков и рабочих-гретчинов гранатами и размеренными выстрелами. Церберин видел, как подобным образом действуют подразделения скитариев: единая воля, единое стремление. Но перед ним были обычные люди, что делало их дисциплину чем-то из ряда вон выходящим.

Механический рев привлек внимание Церберина к разбитому орочьему грузовику под навесом, который он заметил уже давно.

Дрожа всем ржавым корпусом, машина быстро выдвигалась задом из-под навеса. Ее закружило на месте, сдувшиеся шины подняли пыль, брезентовая крыша надулась – и грузовик дернулся вперед. За рулем сидел орк, темнокожий патриарх с кожаной повязкой на глазу и тяжелой челюстью, стрелявший одной рукой в окошко из двуствольного стаббера. В кузов набились вопящие гретчины, хватаясь за борта и за железную лестницу и паля куда придется. Пуля сбила с ног солдата, и, падая, он рефлекторно нажал на спуск; тут же полыхнула лазерная вспышка. Товарищи его разбежались под прикрытие построек и принялись стрелять из лазганов по кренящейся машине.

Огненный шар вырвался из выхлопной трубы грузовика, тот перевернулся на бок и стал белым от пыли.

– Чудесно, – сказал Колумба, прошивая болт-снарядом ошалелого гретчина, выбирающегося из кузова.

Взгляд Церберина метнулся в сторону силосных башен, откуда неожиданно пришла помощь. Офицер и его телохранители бежали к Церберину, пригнув головы, а остальные бойцы вели подавляющий огонь.

Приблизившись к капитану Образцовых, офицер выпрямился, убрал один из хеллпистолетов и молодцевато отсалютовал. Половина пальцев на его руке была искусственная. Часть лица его и один глаз некогда были страшно обожжены и уже зарубцевались, но, похоже, без медицинской помощи.

– Майор Даннат Брис. Семнадцатый полк Гамма-Драгунов! – Он практически кричал, чтобы перекрыть шум пальбы, на изуродованном лице читались полное довольство собой и любовь к Императору. – Несказанно рад видеть вас здесь, милорд.

– Астра Милитарум?

Брис – с неизбежностью криво – улыбнулся:

– Когда надо что-то сделать, зовут Астра Милитарум. Когда надо с чем-то покончить, зовут Семнадцатый.

– Милитарум Темпестус, – пробурчал Колумба. – Отпрыски. Целый батальон их был отправлен на покорение Крантара-семь.

– Мы заметили еще два корабля, один – другого ордена, – серьезно сказал один из телохранителей. Рослый человек, всего на голову ниже Церберина и, судя по тяжелой экипировке, специалист группы. Возможно, подрывник. – Они бьют по другим целям? Когда мы можем ожидать остатки освободительного флота?

– Отставить, сержант! – осадил его Брис, потом повернулся к Церберину, виновато пожимая плечами. – Мы тут давно выпали из цепи подчинения, милорд.

– Надолго?

– Сам не знаю. Несколько месяцев. Мы тут по заданию Спецотдела Комиссариата – задержать орков, насколько возможно, и подготовить территорию к отвоеванию. Вам не сообщили?

– Месяцы? – сказал Церберин, игнорируя вопрос. – Значит, вы сможете рассказать, чем здесь занимаются орки.

– Да. У вас найдется для этого время?

– Найдется.

– Тогда я вам покажу. В двенадцати часах к востоку отсюда, в сторону Принкуса Пракса, – орбитальная командная подстанция.

– Советую объяснить по дороге! – рявкнула женщина-солдат с хриплым голосом любителя палочек лхо и типичной внешностью жительницы ледяного мира. Она смотрела на маленький экран на тыльной стороне левой перчатки. Там, судя по всему, на координатной сетке отображались источники тепла. Плотное скопление их – впереди, и все новые появлялись на краях. – Орки перегруппируются на территории агрокомплекса, и сержант Каллен докладывает, что приближаются еще два моторизованных подразделения при поддержке с воздуха.

Брис вопросительно повернулся к Церберину, и тот кивнул. В их распоряжении было еще часов двенадцать. И он уже слышал рев приближающихся машин. Он сомневался, что их все можно эвакуировать по воздуху до прибытия орочьего подкрепления, но не хотел оставлять ценный отряд солдат Империума на растерзание зеленокожим. Что до человеческого скота, содержащегося в агрокомплексе, там дело другое. По его прикидкам, эти люди были нейтральной переменной, не способной содействовать ни успеху, ни провалу миссии, и, соответственно, разумнее всего было не брать их в расчет.

– Антилл, – сказал Церберин по воксу, – свяжись с Калькатором и сообщи ему об изменениях в плане. Пусть поторопится, сюда летит орочий корабль.

– Как скажешь, брат.

Церберин снял шлем с шипением магнитных замков и сосредоточился на приближающемся рокоте двигателей, который его слух мог вычленить среди прочих шумов.

Это был далекий, но быстро приближающийся рев двигателей «Громового ястреба» в боевом режиме.

Церберин поднял глаза. Штурмовой катер Железных Воинов «Мератара» опустился за линией турбин и как будто скрылся в пыли, поднятой его выхлопными трубами. Сдвоенные лопасти вращались так быстро, что сливались, жужжали, разбрасывали летящие кусочки металла. Турбовентиляторные двигатели сменили угол, и весь арсенал корабля, установленный на его громоздком носу, оказался направлен на агрокомплекс. Железные Воины открыли огонь.

Церберин выругался, толкнул Бриса на землю и согнулся над ним.

– Прикройте апотекария!

Турболазеры, тяжелые болтеры и лазпушки кромсали строение со звуком пилы по металлу. Люди и сверхлюди – все покинули бой и бросились наземь, когда четыре ракеты «Адский удар» вырвались из-под крыльев «Громового ястреба» и врезались в комплекс. По всему зданию заполыхали взрывы, друг за другом, запуская цепь разрушений, так что в конечном итоге металлические стены рухнули в пыль и пламя.

Церберин, все еще прикрывая легко контуженного офицера, повернулся к самому эпицентру огненной бури. Куски металла и раскаленный пепел сыпались градом, словно в последние дни Осады. Мощные воины, ветераны в разукрашенной броне цвета бронзы и орудийного металла, шагали с болтерами прямо под огненным дождем.

– Вставай, младший кузен, – сказал Калькатор.

Глубокий голос кузнеца войны резко прозвучал сквозь решетку вокса на его рогатом шлеме. Его барочный доспех типа III был украшен крючьями, колючей проволокой, странными геральдическими символами и памятными знаками тысячи миров, уничтоженных войной за тысячу лет до рождения Церберина. Левая рука его была протезом невероятной сложности и совершенства – продукт технологий, ныне мало кому доступных.

Брис ошалело смотрел то на одного космодесантника, то на другого, беззвучно открывая рот.

Сдвоенные дула комбиболтера Калькатора были направлены промеж глаз Церберина.

– На моем корабле хватит места для вашего отделения. Берите то, за чем прилетели, и уходите, пока орки не явились и не отомстили.

– Ты бездушный предатель, Калькатор. Там были люди.

– Это война на выживание. Я участвую в ней, причем с намерением победить. Мы получили ваше сообщение. Вы разве сами не собирались их покинуть?

– Это – другое. Убежден, ты высоко ставишь собственное выживание. Но не мое – и не их.

Церберин показал на разбросанных вокруг Отпрысков. Многие залегли среди разрушенных силосных башен, как только взорвался агрокомплекс, и на броне Железного Воина плясали лучи приборов ночного видения. Если бы Империум озаботился выучить хотя бы лучших своих солдат всему, что следовало бы знать о его истории и истории его врагов, дело очень быстро приняло бы скверный оборот.

– Никогда прежде ублюдок Дорна не был ближе к истине, – сказал Калькатор. – Но в настоящий момент моя судьба зависит от вашей.

– Наша миссия не закончена. Эти люди говорят, что на поверхности недалеко отсюда проводится какая-то операция, и мы могли бы добраться до тех орков, прежде чем они сами успеют узнать о нашем присутствии.

– Вставай! – вновь прорычал Калькатор. Его закованный в железо палец скользнул по спусковому крючку комбиболтера, как точильный камень по лезвию косы. – Я убью этих людей, прежде чем они уведут тебя на верную гибель.

– Тогда тебе сначала придется убить меня.

– Думаешь, ты будешь первым?

Церберин без страха встретил рубиновый взгляд кузнеца войны.

Железный Воин досадливо заворчал и опустил оружие. Даже для почти бессмертных чудовищных постлюдей вроде Калькатора время было конечно и драгоценно – и редко работало в их пользу.

– Боги проклянут тебя и твой упрямый род! Что же, сделаем еще шаг. Эй, апотекарий, занеси свой груз на борт моего корабля – мы за ними присмотрим.

Торжествующая улыбка Церберина поблекла.

Сквозь пыль, поднятую замедлившимися турбовентиляторными двигателями «Громового ястреба», гулко взревели моторы. Свет фар пронзил мглу, и на один жуткий миг Церберин подумал, что орочье подкрепление уже пришло, но тут же показалось отделение Железных Воинов на тяжелых бронированных мотоциклах. Широкие колеса с шипастыми шинами словно пожирали землю, приближаясь к ветрогенераторам.

Позади шло отделение из десяти человек, расходясь на боевые позиции и прикрывая неспешное наступление еще троих Железных Воинов. Те были огромны, словно танки, и обмотаны колючей проволокой. Терминаторы. Колоссы протопали на позиции за спинами космодесантников-предателей, их тактические дредноутские доспехи ревели и извергали черный дым. Гиганты прицелились из комбиболтеров в воинов Милитарум Темпестус.

Церберин снова улыбнулся. Странным образом его радовало это восстановление космической справедливости.

– «По одному отделению», да?

– Как написано в вашем драгоценном Кодексе, младший кузен: «Если у противника одно отделение, возьми два».

Глава 16

Марс – гора Павлина

Мембраны замигали перед пустыми механическими глазами Зеты-Один Прим. Это был холодный, бесконечно терпеливый взгляд рептилии, хамелеона, выслеживающего муху. Урквидекс попробовал абстрагироваться от ее присутствия в своем сознании, но холод на шее, словно бы идущий от ее серебряного тела, лишь усилился. Он вздрогнул и поправил воротник. Вообще говоря, тело скитария было специально приспособлено, чтобы вызывать такую реакцию. Холод и тепло. Хищник и жертва.

Он поднял глаза от наполовину переведенной инструкции, которую строка за строкой считывал с дисков памяти и переносил в хранилище данных. По крайней мере, именно этим он был по большей части занят.

Генетические анализаторы зарокотали, не отрываясь от своей нескончаемой работы, окрашивая дым радужными переливами. Топот лабораторных сервиторов и пение литаний висели в воздухе. Двое новичков-адептов ходили туда-сюда – там, но и в каком-то ином, важном, смысле где-то еще, – призраки из плоти в алых одеждах и проводах.

Лишь Зета-Один Прим оставалась неподвижной. Она стояла, а Урквидекс сидел; она наблюдала за ним, не выпуская из руки пистолет.

– Что вы делаете? – вдруг спросила она.

– Инструктирую подразделения-когнис касательно того, как сводить текстовые данные и последовательности ДНК с метками на координатной сетке Галактики.

– Опять?

– Это приходится делать каждый раз. Повторение важно.

Скитарий на миг умолкла.

– В первый раз эта задача заняла пятнадцать минут одиннадцать секунд. Вы провели у этого терминала шестнадцать минут, магос.

Урквидекс не без усилия подавил нервный тик в механических пальцах-инструментах. Он выглядел виноватым. Мембраны скитария замигали каким-то суббинарным кодом, знакомым ему на уровне подкорки.

«Ты раскрыт».

Он сглотнул, слюна отдавала кислотой.

– Сколько еще времени отнимет эта задача?

– Я… – Он посмотрел на поцарапанный, в хромированной рамке, экран реликвария: руны машинного кода. Он мог опознать в лучшем случае один знак из каждых пяти, но все же понимал – тут нечто большее, чем обычные инструкции по генетическому картированию. Оставалось надеяться, что обычный скитарий, пусть даже вот такой, не инициирован в Первый Круг Доступа к информации. – Две минуты.

– У вас есть одна.

– Но…

– Мастер-траекторэ упрекал меня в том, что вы недостаточно хорошо справляетесь со своими первоочередными должностными обязанностями. Я этого более не потерплю.

– Но…

– Пятьдесят две секунды, магос.

Прикусив язык и умоляя машину о снисхождении к такой неподобающей спешке, он набрал тугими костяными клавишами последние строчки. Пока он работал, пальцы-инструменты сами собой скользили по клавиатуре.

«Я близко».

На экране машины показались руны – ноосферный эквивалент кратковременной памяти – примерно за пять секунд до того, как детальная инструкция, которую он набирал свободной рукой, смела их в сторону.

«Насколько?»

Вопрос озарил электронный небосклон. Данные были неровно скомпилированы, синтаксическое расположение квантовых битов примитивно, и хотя все вместе можно было читать, строки выдавали неопытную руку.

Однако же Клементина Йендль не была адептом.

Всего за несколько дней после его перевода из Лабиринта Ночи она снова его нашла, и хотя лабораториум ван Аукена был слишком хорошо изолирован для возможности личной встречи, они общались. От нее он узнал об орках на Терре и многом другом и почувствовал в ее «голосе» спешку и тревогу. Возможно, в создавшейся ситуации ей казалось слишком рискованным доверять другим и верить в них.

«Три дня, – отправил он в ответ. – Два – если я не расчищу прогностикаторы от обрывочного кода, но точность наших результатов пострадает».

«Если вы покинете Марс прямо сейчас, то сможете закончить?»

– Сейчас?

– Магос? – переспросила Зета-Один Прим, и Урквидекс вздрогнул.

Он сам не понял, что говорил вслух.

– Не мешайте, – сказал он пересохшим ртом, пытаясь создать впечатление уверенности.

Отсоединившись от хранилища данных, он торопливо зашагал между рядов жужжащих когитаторов. Развевающееся одеяние разогнало доходящий до лодыжек дым, идущий от машин. Урквидекс присоединился через несколько периферических нервных контактов. У него вспотели пальцы, и все получилось не с первого раза.

Он знал, что Зета-Один Прим смотрит. Пока что просто смотрит. Это действие не умещалось в рамки нормы, и она насторожилась.

Симпатическим импульсом он велел гололиту проснуться.

Показалась трехмерная карта Империума Человечества. Для его телескопической оптики это была тепловая карта, более плотно отраженные в данных регионы были желтыми и красными спиралями среди черных полос пустоты. Урквидекс усилием мысли изменил отображение данных. Тепловые точки и обозначения звезд рассеялись, и их сменили ветви филогенетического древа. Правда, «древо» не слишком подходило для метафоры. Оно подразумевало двухмерность. Схема же больше напоминала рост колонии бактерий в чашке с питательным раствором или расползание грибниц. Отростки уходили во все сегменты Империума, распространяясь во всех трех измерениях от общего корня где-то в центре Галактики. Данные показывали этот центр как аморфную зону, серую и неопределенную, не радующую внимательный глаз. По мере обработки данных неопределенности постепенно сглаживались, но оно все равно покрывало сотни световых лет пространства и тысячи миров. Его собственная кора головного могла бы, наверное, справиться с обработкой. Он покачал головой.

Слишком сложно.

– Соедините гололит и хранилище данных кабелем с высокой пропускной способностью.

– Зачем?

– Потому что мне это необходимо! – отрезал Урквидекс. Сердце его трепетало – он надеялся, скорее от целеустремленности, чем от ужаса. – Пожалуйста. С каждой секундой растет риск деградации данных.

Едва связь установили, он сразу это почувствовал. Это была ослепительная вспышка света и звука, мысли и ощущений, и даже после отключения внешних контактов она захватывала полностью. Он перенаправил данные в машинное подсознание и изо всех сил старался не обращать на него внимания.

«Орки родом откуда-то из галактического центра. Это плотная область, точно определить мир будет непросто».

Машина молчала. Галактика данных кружилась и кружилась.

«Йендль?»

Ничего.

– Это отклонение, магос, – сказала Зета-Один Прим, нехотя преодолевая запрограммированную боязнь такого рода машин. – Если есть проблема, я обязана сообщить мастеру-траекторэ.

– Нет. В этом нет необходимости.

Он поднял глаза.

Скитарий была совсем рядом: она не гневалась, поскольку была на это неспособна, но настолько обеспокоена, насколько позволяли ее эмоциональные ограничения. Она излучала искусственный холод, от которого Урквидекс ощущал покалывание вокруг имплантов – до самых костей. У нее за спиной показалась женщина в простом красном одеянии. Адепт-послушник с инфопланшетом.

Странно.

Послушники работали над независимыми проектами. Они прежде не являлись к нему с докладами.

Треск разрядившегося лазера прогремел, словно молот, забивающий гвоздь. Зета-Один Прим дернулась вперед. Еще один выстрел – и она споткнулась о гололит, так что изображение задрожало. Ионизированный дым коснулся ее серебристого экзоскелета, и она повернулась.

Адепт ударила ее по лицу инфопланшетом. Устройство, рассыпая искры, раскололось, и скитарий отлетела к проектору. Резкий удар под подбородок швырнул ее на колени. В другой руке женщины-адепта возник лазпистолет, который тут же уперся в затылок Зета-Один Прим. С лазерной четкостью Урквидекс отметил, что селектор перевели в полностью автоматический режим.

Голова скитария вспыхнула расплавленным металлом, и она осела на пол, голова растекалась по плечам.

Из-за рядов когитаторов вырвался вопросительный бинарный код, и тут же примчался второй адепт.

Первая уже падала, отбрасывая бесполезный теперь лазпистолет и с невероятной ловкостью выхватывая электродуговой пистолет у Зета-Один Прим. Бегущий адепт был вооружен базовым наперстным оружием и выпустил низкоэнергетические лазерные разряды с вытянутой руки, едва заметив упавшего скитария. Все прошли мимо цели.

Женщина неторопливо прицелилась и выстрелила. Потрескивающий шар электричества сбил адепта с ног и швырнул на медный корпус кодификатора.

Урквидекс разинул рот.

– Не позже, – сказала Клементина Йендль, вручную отсоединяя его от гололитического проектора. Быстрый разрыв связи был столь же нестандартен, как и соединение, и магос едва не лишился чувств от боли.

– Сейчас.

Глава 17

Пракс

Орбитальная командная подстанция представляла собой колоссальную агломерацию цилиндрических башен, гигантских дисков и посадочных платформ, которые в лучшие дни смогли бы принять легкое судно, занимающееся инспекцией и налаживанием космического движения. Все это сооружение было окружено забором из колючей проволоки и находилось совсем близко от наружных стен Принкуса Пракса. Город казался мутным пятнышком на горизонте, медного цвета загрязнением, которое, словно живой кристалл, виднелось с последних ступеней орбитальных лифтов.

Орки, как пояснил майор Брис, использовали коммуникации подстанции, чтобы управлять космическими рейсами.

Церберин мог и сам об этом догадаться хотя бы по концентрации огневой мощи, которую орки использовали для охраны этого места.

Толстобрюхие гаубицы торчали из забросанных мешками с песком укреплений. Для такой тяжелой и одновременно примитивной артиллерии они обладали удивительной огневой мощью и выбрасывали разрывные снаряды, взметающие клубы пыли среди наступающих Образцовых. Автоматические пушки вопили, снаряды прорывали новые траншеи.

Осколки металла посыпались на броню Церберина, пыль забила светящиеся линзы на шлеме.

Бомбардировка была переменной, на которую он, уже вычислив оптимальное направление атаки, не мог повлиять, – а потому более о ней не думал.

Боевое звено, состоящее из половины ветеранского отделения Анатока, шло за ним по изрытой земле, вытянувшись в линию, сообразно прикидкам брата Донбаза относительно дальнобойности гаубиц. Пятеро космодесантников были видны на лицевом экране у Церберина как мерцающие золотые ауспик-отсветы, периодически затемняемые клубами пыли и взрывными волнами. Они эпизодически стреляли, стремясь беречь патроны, – беззвучные вспышки среди общей какофонии были предназначены лишь для того, чтобы отвлечь орков от истинного источника нападения.

Пользуясь генетически усовершенствованным зрением, не отказывающим даже в темноте, и дополнительными возможностями ауспиков, Кулаки Образцовые вели за собой менее крепких Отпрысков Темпестус. Подключившись к частоте человеческого отделения, Церберин слушал их разговоры, одновременно выбирая путь между минами и ловушками, которые его автоматические протоколы обнаружения угрозы находили в кучах обломков.

Даже если бы это были не люди, а космодесантники, Церберина впечатлила бы организованность их переговоров по воксу. Ни единого признака дурачеств и болтовни, наблюдать которые у подразделений смертных он уже привык. Лишь конкретные указания на цели, спокойные запросы запасных батарей и медицинской помощи и обновление картографических данных, причем ответы поступали тут же и без колебаний. Церберин еще толком не видел Отпрысков в бою, но если сегодня они больше ничего не добьются, то уже все равно сделали нечто почти неслыханное.

Они впечатлили Образцового.

– Неопознанный источник тепла на одиннадцать часов от вас, – сообщил один из солдат. Звук был абсолютно чистым, как звон колокола.

Источник тепла заметил Церберина как раз в тот миг, когда Церберин увидел его, и секунду спустя выстрелил. Танк «Дьявольский пес», так сильно поврежденный в боях, что, похоже, Церберин правильно догадался: его уже бросали и потом подобрали. Орк в нескладно сидящем бронежилете и красной бандане поднял голову из люка и заорал.

За невнимательность капитан сам назначит себе покаяние после битвы.

Мелта-луч вылетел из орудийного ствола, разрывая воздух, и прошел в футе над плечом Церберина и мгновенно обуглил половину следовавших за ним Отпрысков. Над капитаном прошла волна жара, он упал наземь и откатился в укрытие – за кучу мусора и стопки ящиков, окружающих подстанцию, – и вовремя, потому что тут же заговорил установленный на лобовой броне танка тяжелый болтер.

– Этот – мой, кузен.

Терминатор Железных Воинов шагнул прямо на линию огня. Его чудовищно громадный доспех принял на себя полный залп, и тяжелые снаряды из его комбиболтера ударили в амбразуру «Дьявольского пса». Вокруг сомкнутых пальцев силового кулака завибрировало разрушительное поле, и катафракты снова исчезли в чаду войны.

– Тарсус, Гален – налево, – сказал по воксу Церберин, поднимаясь и вытряхивая пыль из болтпистолета. – Тоск, Налис, Борун, – направо.

Его отряд знал свои обязанности, но всегда имело смысл умерять и несколько самоуверенный индивидуализм.

– Ясколска, – продолжал он, переключаясь на канал Отпрысков и обращаясь к женщине-бойцу, с которой имел краткую беседу в агрокомплексе. – Мы вас прикрыли.

– Благодарю, господин капитан.

Уцелевшие Отпрыски, не горюя и не жалуясь, снялись с места на полной скорости. Линзы их закрытых шлемов с дыхательными аппаратами были выпучены, как у жуков. Зеленоватый свет прицельных лучей хеллганов пересек воздух, как сигнальные лазеры какой-нибудь системы безопасности.

Церберин двинулся за ними. Бойцы расходились полукругом. Сержант Ясколска и сапер как раз примагничивали последние мелта-бомбы на двери подстанции – такие огромные, что туда мог пройти дредноут.

– Чисто! – с явным удовлетворением выкрикнул сапер, будто давно ждал этого момента, и с планшета-монитора на перчатке активировал подрывной заряд.

Белое пламя вырвалось из дверей со страшным ревом. Церберин почувствовал легкий дискомфорт в глазах, прежде чем его авточувства адаптировались к ярчайшей вспышке и отфильтровали наиболее разрушительную часть видимого излучения. Он шагнул в брешь с оружием наготове, а Отпрыски все еще прикрывали визоры шлемов.

Плиты орудийного металла, которыми был выложен пол, сияли, словно звездное небо, – из-за стеклянных хлопьев, которые миг назад были пылью. Напротив за бронестеклом был пост охраны, окно которого побелело от трещин. На стенах затрепетали обрывки постеров с инструкциями: из вестибюля ворвались клубы дыма снаружи, заменяя собой кислород, поглощенный мелта-бомбами.

Он выстрелил и убил орка, который полез во внутреннюю дверь, потом еще и еще одного. Стреляй – убивай, стреляй – убивай. Чистота через эффективность.

Прибывали все новые, и они существенно отличались от полудиких бойцов, которые пока что попадались ему на Праксе. Наверно, еще один подвид зеленокожих. Другой клан. Их нечеловеческие лица были обрамлены рогатыми шлемами, гротескная мускулатура облечена толстой броней, расписанной в кричащую черно-белую клетку. Их было слишком много, как и выходов из здания, – даже постчеловеческие рефлексы и вооружение космодесантника не справлялись с задачей держать их на расстоянии.

Церберин размахнулся громовым молотом, атакуя орду. Хорошо рассчитанный по времени взрыв разнес торс орка на мельчайшие частицы и оставил от ног две длинных красных полосы на полу, и полутонное чудище, наступавшее следом, взлетело в воздух и врезалось в бронестекло. Другое, зеленое, бронированное, попало под молот и яростно заревело. Он заревел в ответ, и вокс усилил звук до немыслимой громкости, а орк налетел на подставленное плечо и толкнул капитана в стену.

Налис и Борун появились под шквал огня из болтеров, искромсавший орка. За ними следовала Ясколска со своими людьми, освещая помещение лазерными залпами. Но какими бы мощными ни были их хеллганы в сравнении со стандартной гвардейской лазвинтовкой, каждого чудовищного зеленокожего приходилось укладывать несколькими выстрелами в упор и приканчивать еще несколькими.

Последний орк с хрустом упал на засыпанный стеклом пол, поджаренный, как мясо, которое передержали у огня.

Церберин отодрал себя от вмятины в стене и подключился к каналу связи.

– Колумба, майор. – Он постарался, чтобы подергивание губы не бросалось в глаза, и проглотил отвращение. – Калькатор. Вход расчищен. Организуй периметр и пройди ко мне в центр управления.

– Жаль, что наши отцы так враждовали, – сказал по воксу Калькатор. – Вместе их сыновья были бы непобедимы.

– Возможно, в какой-нибудь другой вселенной… – отозвался Церберин и, вспомнив, что Брис тоже слышит, ядовито добавил: —…Кузен.

Объяснять что-либо майору ему не хотелось. По крайней мере, сейчас. И не маршалу Боэмунду, когда они наконец присоединятся ко всем на Фолле.

Он осклабился.

Первый капитан Церберин из легиона Кулаков Образцовых не будет отвечать перед Черными Храмовниками.

– Лучше бы здешние хранилища данных того стоили.

– Сюда, господин капитан, – бодро сказала Ясколска, не поняв, что предупреждал он самого себя.

Стекло захрустело у нее под ногами, когда она открыла внутреннюю дверь и переступила труп зеленокожего, который и заблокировал дверь. Церберин зашагал следом, потом – Налис, Борун, Тоск и Гален. Тарсус остался охранять вестибюль и направил оставшихся Отпрысков на огневые точки за перевернутыми столами и ящиками.

Короткий коридор выходил на металлическую лестницу. Похоже, ею пользовался обслуживающий персонал – а еще это был запасной выход во время учений. По обе стороны были выходы в наружные проходы, на рычагах запуска сигнала тревоги остались кровавые отпечатки ладоней. Двое гретчинов, охваченных паникой, выскочили в запасный выход – прямо под два точных выстрела из хеллгана Ясколски. Они скатились по лестнице, а Церберин и майор вышли через другую дверь в контрольную комнату.

Терминалы еще работали, хоть и без операторов, они вычерчивали карты забитого до отказа околоорбитального пространства. Пустые, заляпанные кровью кресла стояли у изогнутых столов, мигающие и попискивающие рабочие станции были обращены к бронированному окну. На экранах отражалась бурая равнина пастбища, обращенного в пустыню. Ее пересекали железная дорога и грунтовка. Обе вели от полустанка в Принкус Пракса. Церберин вручную настроил увеличительный селектор в своем шлеме. Не то чтобы идеальная замена магнокля, но хотя бы трехчетырехкратное увеличение, пусть и неважного качества: уже можно было различить серые пятнистые промышленные постройки за городской стеной. Трубы изрыгали жирный охристый смог, из-за которого было практически ничего не видно. Даже высокие адамантиево-керамитовые стены цитадели времен Великого крестового похода, возвышающиеся в сердце поселения, казались алой готической тенью.

– Что это за дым?

– Люди Пракса, – сказал майор Брис, появляясь в дверях впереди Колумбы, Калькатора и нескольких Отпрысков. – И еще миллиард с других планет, их привезли сюда, чтобы… переработать.

Церберин отвернулся от окна, мимо него прошагал Колумба. Ветеран-сержант полностью проигнорировал открывшийся вид и протопал в блестящие металлические двери на главную лестницу, затем выстрелил в коридор из болтпистолета, и раздались пронзительные вопли. Калька-тор присоединился к Церберину у окна. Ясколска осторожно отодвинулась, инстинктивно подняла хеллган и скользнула за письменный стол. Железный Воин раскрыл замки шлема, снял его и взял под мышку, морща нос и оглядывая равнину перед крепостью, выстроенной Пертурабо. Ему было больно видеть остатки славы своего примарха.