Текст книги "Мелочи жизни"
Автор книги: Георгий Полонский
Соавторы: Максим Стишов,Аркадий Ставицкий,Эжен Щедрин,Юрий Каменецкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 38 страниц)
– Мам! Ты чего? – появилась на кухне Юля.
– Скажи, что меня нет, – стараясь не встретиться с дочерью взглядом, ответила Маша.
– От кого ты прячешься? – Не дожидаясь ответа, Юля сняла трубку. – Вас слушают со всем недюжинным вниманием, на которое только способны!
– А просто «але» ты сказать не можешь? – донесся из трубки голос Сергея.
– Папочка! – обрадовалась Юля. – А мы тебя ждем! Ты скоро будешь?!
– Дай маму, – сухо ответил Сергей.
– Пожалуйста, – обиженно протягивая матери трубку, проговорила Юля. – Тебя. Папа.
– У тебя что-то случилось? – вместо приветствия произнесла Маша.
– Да нет. Тут кое-какие дела возникли... Непредвиденные... – Сергей на мгновенье замолчал, но вскоре продолжил: – В общем, я задержусь.
– Но мы же договаривались. И Саша...
– Ну так получилось. Объясни ему, что я не виноват! Маш, мне неудобно говорить!
Ничего не ответив, Маша положила трубку.
Сам не зная почему... хотя почему не зная? Очень хорошо зная! Из желания не показывать Лене, что жена устроила ему сцену, Сергей еще разыграл маленький спектакль.
– Завтра поиграем, – весело пробубнил он, прижимая гудящую трубку плотнее к уху, и интимным шепотом добавил: – Все, все. Целую.
– Все в порядке?
– Да... В общем, – неуверенно ответил Сергей.
– Ну и отлично. – Шведов посмотрел на Семендяеву. – Надеюсь, тебе ни у кого отпрашиваться не надо?
Лена отрицательно покачала головой.
– Хорошо. Выходим.
Шведов уже распахнул двери, предлагая присутствующим освободить кабинет, когда вновь раздался звонок.
– Просто телефонная станция какая-то! – нехотя возвращаясь, проговорил Игорь Андреевич.
– Шведов, – прорычал он в трубку. – Ну говорите! Говорите! Черт бы вас подрал!
– У меня изменились обстоятельства, – послышался Машин голос. – Если ты не передумал...
Конечно же Шведов не передумал. Конечно же он ждет и он счастлив.
Закончив разговор, Маша бросилась собираться. Шведов просил поторопиться.
– Мам, а может, мы без папы сыграем?.. – Она даже не заметила, как подошел Саша.
– Без папы, – по инерции повторила Маша. – Нет. Нет. Не надо без папы. Тем более мне нужно срочно уйти. У меня родительское собрание.
– Ну мам...
– Нет-нет!..
Маша вдруг замерла. Повернулась к сыну. Подошла к нему. Присела на корточки. С грустью посмотрела ему в глаза и поцеловала.
– Мне очень... Правда, очень надо. – И Маша снова принялась за сборы.'
– Она уходит, – возвращаясь к сестре, отрапортовал Саша. – Собрание у нее.
– Собрание? – недоверчиво переспросила Юля. – Что еще за собрание?! – И Юля бросилась к матери. – Мама. Куда ты идешь? – строго спросила она.
– Ну я же сказала, у меня родительское собрание. Я совсем про него забыла.
– Чтобы ты забыла про собрание?
– Ну это в параллельном классе. Меня просили зайти... Юлька! Можно, я твой плащ надену? – Поймав удивленный взгляд дочери, Маша добавила: – Ну который тебе Костикова поносить дала? Ну?! Можно?
– Он на тебя не налезет, – подозрительно глядя на объемистый пакет в руках матери, ответила Юля.
– Ну уж как-нибудь! – выскакивая в коридор, выпалила Маша. – Живот втяну.
– Плащ, конечно, для собрания необходим.
– Что ты говоришь? – Маша возникла на пороге уже в плаще и тут же исчезла.
– Только осторожнее с ним. Я очень прошу! – бросила вслед Юля.
Шведов ликовал.
– Я вас сейчас познакомлю, – в упоении говорил он Сергею. Она тоже из каэспэшников, между прочим... Может быть, вы даже где-нибудь с ней встречались...
– Нет, я уж лучше домой, – улыбнулся Сергей. – Я уже один раз жену на КСП нашел...
– А может, все-таки сходим за компанию? – Шведов посмотрел на Семендяеву. – Не обижай девушку. Ты ведь ей понравился! Правда, Леночка?!
– Не. Спасибо. Меня ждут, – смущенно ответила Лена.
– В бассейне? – съязвил Шведов.
– На боксе, – позволила себе вольность Семендяева. – Или на борьбе!
– Да?!.. Однако! – пораженный смелостью манекенщицы, удивился Шведов.
– Игорь Андреевич, к вам тут дама... – раздался из селектора Регинин голос.
– Уже приехала?! – удивился Игорь Андреевич. – Давай-давай!.. Я жду!..
И он улыбнулся Сергею.
– Сейчас ты ее увидишь.
Дверь медленно открылась, и в кабинет вошла...
– Здравствуйте. Я с телевидения. Мы с вами созванивались... – проговорила вошедшая женщина.
Когда Сергей вернулся домой, Саша играл в «Монополию» сам с собой. Он бросал кубик, передвигал по полю автомобильчик. Снова бросал. И на этот раз уже за воображаемого противника двигался кораблем.
– Не скучно одному? – поинтересовался Сергей.
– Ой, папа! – Обрадованный Саша бросился навстречу отцу. – А мама говорила, что ты поздно придешь!
– Ошибалась! К игре готовы?! Саша кивнул.
– А мать где?
– Ушла, – констатировала Юля.
– Как это? – растерялся Сергей. – Куда?
–Думаю, что я могу тебе сказать... – мрачно проговорила Юля.
В салон Шведова Маша не вошла – влетела. Какое счастье, что она передумала, что все-таки решилась на встречу с ним.
– Какая ты красивая! – восхищенно глядя на Машу, произнес Игорь Андреевич.
– Да ну тебя! – Маша смущенно протянула ему свой огромный пакет. Сняла плащ.
– Хороший плащ, – с иронией произнес узнавший свою работу Шведов.
Да. Плохо быть бедным. Один плащ на мать и дочь. И тот не их. Ему вдруг стало грустно.
– Очень хороший плащ, – повторил он.
– Да уж! Как-нибудь! Дерьма не держим! – довольно ответила Маша.
– И где дают?
– А! Муж подарил!
– Муж? – усмехнулся Игорь Андреевич.
– А что?!
– У него хороший вкус, – привлекая Машу к себе, заключил Шведов.
Глава одиннадцатая. ФРАНЦУЖЕНКА ДЛЯ СОРОКИНА
К родителям Сергея они пришли в уменьшенном составе. Заявив, что плохо себя чувствует, Юля к бабушке с дедушкой идти отказалась.
И получаса не просидев за шикарно накрытым столом, насколько шикарен он может быть у двух не слишком обеспеченных пожилых людей, Маша уединилась в кухне с телефоном.
Выждав пару минут, Сергей тоже направился на кухню. Он бесшумно приоткрыл дверь и... уперся в раздраженный Машин взгляд.
– Ну а горло ты полоскала? – как-то неестественно произнесла в трубку Маша. – Хорошо. Нет-нет. Мы будем не поздно. Что значит, можем не торопиться?! Ну ладно. Все.
Маша положила трубку.
– С кем ты разговаривала?! – с подозрением поинтересовался Сергей.
– С Юлей.
– Надо же! Уже соскучилась! По-моему, мы только что из дома! Или я что-то путаю?!
– А почему, собственно, ты разговариваешь со мной в таком тоне?! – холодно поинтересовалась Маша.
У дверей кухни остановилась, не решаясь войти, Анна Степановна.
– Потому что!.. – в бешенстве заорал Сергей. – Потому что ты все время с кем-то беседуешь! А стоит мне войти – трубку вешаешь!
Скандал грозил разрастись, и Анна Степановна решилась.
– Сейчас будем чай пить... – весело, словно до этого ничего не слышала, произнесла она, входя в кухню. – У меня варенье еще с прошлого урожая осталось. Замечательное. Пальчики оближете.
Ни слова не говоря, Сергей вышел из кухни. Прошел в комнату.
На диване, обложившись альбомами, Анатолий Федорович и Саша изучали дедушкину коллекцию марок.
Коллекции был уже не один десяток лет. Анатолий Федорович начал собирать ее, еще когда сын был маленьким. Поначалу считалось, что это вообще Сережины марки, но потом мальчик потерял интерес, а старик продолжил это дело. Он вообще не любил бросать начатое.
Анатолий Федорович встретил Сергея громким искренним смехом.
– Ты представляешь, я ему говорю, что, когда ты в школе менялся марками, тебя всегда облапошивали! Он не верит! – довольно пробасил старик.
– Пап, серьезно? – недоверчиво переспросил Саша. Словно не понимая, о чем с ним говорят, Сергей удивленно уставился на сына.
– Всегда в дураках ходил, – с хохотком констатировал Анатолий Федорович.
А на кухне Анна Степановна пыталась по-своему, по-женски разобраться с невесткой.
– Ей не хуже?! – разрезая пирог, поинтересовалась она Юлиным здоровьем.
– Я же говорила! – раздраженно ответила Маша. – Она абсолютно здорова! Абсолютно! Только в последнюю минуту вдруг голову начала морочить! «Горло закололо!.. На улицу боюсь!.. Сил нет, слабость».
– Она действительно болезненный ребенок, – смиренно вздохнула Анна Степановна.
– Естественно! Сергей же ее с детства кутал – не дай Бог, северный ветерок на деточку подует! Вот и вырос – цветок душистых прерий!
Анна Степановна внимательно посмотрела на Машу.
– Ну ты уж скажешь тоже! Кстати, а как у вас дела с Сережей? – стараясь говорить небрежно, как бы вскользь произнесла Анна Степановна.
– В каком смысле? – напряженно посмотрев на свекровь, переспросила Маша.
– Да так. Вообще...
– Нормально.
И снова Анна Степановна долгим и недоверчивым взглядом посмотрела на невестку.
В то же самое время в квартире Кузнецовых происходили невероятные вещи.
Нарядно одетая, «больная» Юля придирчиво осматривала стол, сервированный на три персоны, – бутылка вина, салат «Столичный», салат с редькой, сыр, колбаска, пироги...
Юля поправила приборы, принесла с кухни свечку, сняв с серванта подсвечник, установила его на столе. Раздался звонок в дверь. Юля подбежала к зеркалу, быстро поправила прическу и, наконец, пошла открывать.
На пороге, к нескрываемому Юлиному разочарованию, стояла, выставив вперед свой уже вполне заметный, «многомесячный» живот, Костикова.
– Нормально! – оценив Юлин вид, потрясенно проговорила подруга.
– А ты чего без звонка?! – недовольно проговорила Юля. – Или беременным у нас везде дорога?!
– Ни фига ж себе объявы! А может, счастью моему завидуешь?! Так давай научу!
– Угу! Счастье!.. Ты лучше маме своей вначале объясни, кто ее зять!
– Ой-ой-ой! Можно подумать...
В этот момент взгляд Костиковой наткнулся наконец на праздничный стол. Опешив, она замолчала. Почти оттолкнув Юлю, прошла в комнату. Замерла у стола.
– Ни фига ж себе!
– Чего ты хочешь? – недовольно пробурчала Юля.
– Это значит, мы ждем гостей, а лучшая подруга может и погулять, да? Уж от кого, от кого, а от тебя, Кузнецова, не ожидала, не ожидала!..
Оскорбленная Костикова, решительно выставив вперед живот, направилась к двери.
– Да не жду я никаких гостей!
– Кам он, бэби!
– Да честно тебе говорю! – преграждая путь подруге, заявила Юля.
– Не может быть! А, теперь понимаю: придут мама-скрипачка и папа – народный депутат!.. А дедушка первооткрыватель термоядерного синтеза не собирался?
– Костикова! Не выводи меня из себя! Я сегодня должна хорошо выглядеть!
– Для папы-депутата и так сойдет! Пусти! – не унималась подруга.
– Ну хорошо, хорошо, – сдалась Юля. – Придут, придут ко мне. Сорокин придет.
– Кам он, бэби! – опешив произнесла свое дурацкое Костикова. – Сорокин...
– Да не гоню я, не гоню, – мысленно переводя с английского на молодежный, ответила Юля. – Я говорю: придет Сорокин.
– А третья тарелка для меня, да? – по-прежнему с недоверием переспросила Костикова.
– Нет, не для тебя.
– Для мамы-скрипачки?
– И не для мамы-скрипачки, – вздохнула Юля. – Так надо. Потом объясню.
– Ты чего... правда? Решилась, да? Юля кивнула.
– Ну слава Богу! Держись теперь, Игорь Андреич! Держись, модельер фигов!..
– Костикова!
– Чего – Костикова? Костикова-то в девках не засидится! – Настя выразительно огладила себя. – Сама знаешь: была б нормальным человеком, и поцеловал бы, и приласкал бы, и вообще все остальное... Любить не шить – уметь надо! Чего молчишь?! Не так, что ли?!
– Да ты уж налюбила, – Юля кивнула на Настин живот.
– Опять завидуешь! Ну ничего! Я в Сорокина верю! Он нормальный, он проблему решит!
– Костикова! – покрасневшая Юля попыталась оборвать подругу, но та не унималась.
– Ты, конечно, случай тяжелый, застарелый, так сказать... Но Сорокин и не таких...
– Настя!
– Да ладно-ладно. Я б тебе плохого не посоветовала! Или, может, это не моя кандидатура?
– Твоя, твоя, Костикова! Твоя. Вон, слышишь, лифт вызвали? Это он.
– Интересно, как ты его заманила?.. Он же просто так в гости не ходит?!
– Потом расскажу! – выталкивая подругу из квартиры, пообещала Юля.
– Ну ладно! Если ты такая... Белье приготовь!
– Ладно! – закрывая за Костиковой дверь, проговорила Юля. – Ладно!.. Позвонить через час можешь?
– Могу.
– Все. Пока.
Юля захлопнула дверь. Бросилась в комнату, достала из серванта белье, аккуратной горкой сложила на кровати. Постояла секунду, потом открыла шкаф, вынула оттуда пульверизатор с туалетной водой и начала опрыскивать белье, а потом и всю кровать.
За этим занятием и застал ее звонок в дверь. Напоследок попрыскав на себя, Юля убрала духи, прикрыла белье покрывалом и, крутанувшись у зеркала, побежала открывать. В последнее мгновенье она спохватилась, замедлила шаг и заставила себя подойти к двери медленно, как бы нехотя.
Глубоко вздохнув, словно певец на сцене, Юля решительно распахнула дверь.
На пороге, вырядившийся как никогда, стоял Сорокин.
– Бонжур, – важно, будто пароль, произнес он.
– Бонжур, – дала отзыв Юля. —А где?..
– Еще не пришла. Ты раздевайся, проходи. Она вообще все время опаздывает.
– А я думал, они пунктуальные, – снимая модный плащ, разочарованно проговорил Сорокин.
– Это только в кино, – к удивлению гостя заботливо принимая у него плащ, ответила Юля.
– Шнурки в стакане?
В переводе с сорокинского это означало: «Родители дома?» Юля его языком хоть и не пользовалась, но знала.
– С ума сошел? В гости отправила. Придут не скоро.
– Ну класс! А шузы снимать?
– Что ты! Проходи так.
Такой доброжелательности от Юльки Сорокин еще никогда не видывал.
– Ну класс! А то мамаша твоя, как к вам на урок приду, все время снимать заставляет.
– Ну я же не мамаша.
– Слава Богу.
Юля даже поморщилась. Выслушивать подобные комплименты от этого дебила... и все же она заставила себя улыбнуться.
– Ты проходи. Чувствуй себя как дома.
– Нормально ты подготовилась, – бросив взгляд на стол, констатировал Сорокин.
– А как же! Стараемся! Все как в лучших домах. Ты садись, пожалуйста.
Сорокин ошалело посмотрел на Юльку, придвинувшую ему стул.
– Я лучше туда.
С прытью хорошего метрдотеля оказавшись у другого стула, Юля выдвинула его.
– Слово гостя – закон.
Подозрительно осмотрев сиденье, Сорокин на всякий случай провел по нему рукой и только тогда сел.
Юлино поведение его, мягко говоря, слегка настораживало.
– Салатик? – склонившись над гостем, проворковала Юля. – Хороший, «Столичный»...
– А мы чего, ждать не будем?
– Семеро одного не ждут.
– Ну ладно. Давай... – Сорокин кивнул.
– Свеколки? – положив салат, продолжала ухаживать Юля.
– Не люблю.
– С орехами... – не унималась она.
– Тогда давай.
– А как насчет помидорчиков?
– По-побольше, – Сорокин входил во вкус.
– Слушаюсь. Пироге капустой, с мясом?
– С капустой.
Юля четко выполнила указание.
– И с мясом, – разохотился Сорокин.
– Приятного аппетита.
– Ага...
А у Кузнецовых-старших, на кухне, Маша с Сергеем продолжали выяснять отношения.
– Маша. – Лицо Сергея посуровело. – Юля мне все рассказала.
– Что – все? – побледнела Маша.
– Куда ты уходишь по вечерам...
– А куда я ухожу?! – стараясь скрыть испуг, недоуменно проговорила Маша.
Сергей хотел было сказать, но вдруг замялся, промолчал, оглянулся в сторону комнаты, откуда доносились возбужденные голоса родителей. О чем они говорили, было не слышно, но, судя по всему, разговор был важным.
Он действительно был важным, но предназначался совсем не для ушей Сергея.
– Ну? Ты поговорила? – нервно спрашивал у жены Анатолий Федорович.
– С кем? – делая вид, что не понимает, лукавила Анна Степановна.
– С Машей.
– Поговорила, – неохотно призналась она.
– Ну?!
– Говорит, все нормально.
– И ты поверила?!..
– Ну, если ты мне не доверяешь... Поговори сам!.. – взорвалась Анна Степановна.
– Сам, сам... – стерпел Анатолий Федорович. – Тебе же проще... Ты тоже... Женщина...
– У меня никогда не было мужа безработного... И я никогда не допускала возможности его сменить.
– А она допускает?
– Откуда я знаю?! Но я-то вижу... Не так что-то... Да. Господи, о чем я тебе говорю...
– А может, и нет ничего?.. Может, правда, тебе показалось?
– Мне показалось? Ты же сам меня пилишь, ведь даже тебе ясно, что что-то происходит...
Юля продолжала свой странный прием.
– Слушай, а чего она не идет-то? – взглянув на часы, недовольно проговорил Сорокин.
– Я ж тебе говорю: для нее на полтора часа опоздать – как нечего делать. Придет, никуда не денется.
– А ты вообще как с ней познакомилась-то? – располагаясь поудобнее, поинтересовался Сорокин.
– В Институте русского языка.
– Ой... – поморщился Сорокин.
– Ты чего? – удивилась Юля.
– Русский язык не люблю.
– А... Нет, ты не думай, она нормальная. Просто... там дискотека была...
– Тоща ладно. А она по-русски-то вообще говорит? – вдруг спохватился Сорокин.
– Лучше тебя.
– Чего?
– Конечно, говорит, – опомнилась Юля и с новым усердием принялась ухаживать за Сорокиным. – Не так, как ты, правда, но все-таки... Еще салатику?
– И свеколки положи. Вкусная.
Продолжали свой непростой разговор и Сергей с Машей.
– Но с чего Юлька взяла, что я хожу мыть полы?!
– Она видела, как ты брала с собой старые вещи, – объяснил Сергей.
б • – Старые вещи? – переспросила Маша.
– Ну да! Юлька сразу поняла, что это чтобы на работе переодеться. Ведь дома, перед выходом, ты наоборот одевалась получше, чтобы мы не догадались. Машуль! Скажи, ты в школе убираешься?..
Маша неопределенно пожала плечами. Господи, Юленька, чистая девочка. Маша действительно брала с собой старые вещи. Только переодеваться она предполагала не на работе. Понимая, как среагирует Сергей, если она придет поздно вечером в парадном одеянии, Маша собиралась переодеться в старье для прихода домой! Как же она изовралась. Стыдно. До чего же стыдно.
– Мне так стыдно, – пряча глаза, подавленно проговорил Сергей.
Ему-то за что?! Господи!
– Но что я могу сделать?! – продолжал Сергей. – Ну нет для меня работы! Хоть ты тресни! Слушай, а может, лучше я вместо тебя буду мыть ходить?!
– Вместо меня?! Нет-нет! Что ты! – испугалась Маша. – Я... Там... Там все равно уже больше работать не буду. Это разовая работа была. Там уже нормальную уборщицу наняли. На полную ставку.
Пожалуй, слишком уверенным для своего возраста движением руки Сорокин разлил водку по рюмкам. Поднял свою.
– Ну что, будем толстенькими?
– Будем! – чокаясь с Сорокиным, решительно ответила Юля.
Зазвонил телефон. Отставив рюмку, Юля поспешно вскочила, подбежала к телефону, сняла трубку:
– Але! Да, Жаклин!
– Какая Жаклин! Это я! – возмущенно откликнулась на другом конце Костикова.
– Как, нет бензина? – продолжала играть свою игру Юля. – Какой ужас!
– Какого бензина?! Ты че, Кузнецова, с дуба рухнула? – опешила Настя.
– А-а, понятно, понятно...
– Чего тебе понятно? – свирепо произнесла Костикова. – Чокнутая! Ты чего несешь?!
– Хорошо, Жаклин. Конечно. Я тоже верю, что все будет о'кей! Мы тебя ждем. – Юля положила трубку.
– Это она? – ни о чем не догадываясь, спросил Сорокин. – Какие-то проблемы?
– Ага. Бензин найти не может.
– Пусть не гонит! У меня папаша каждый вечер заправляется – и ничего.
– Понимаешь, у нее машина такая... – на ходу выкручиваясь, залепетала Юля. – Ей бензин особенный нужен, не на каждой бензоколонке есть.
– Девяносто пятый, что ли?
– Ага. Девяносто пятый.
– Тогда понятно, – деловито кивнул Сорокин. – Хотя могла бы и девяносто третий залить. Не развалилась бы небось ее колымага! Кстати, она на чем ездит-то?
– Я не понимаю в этом, – помялась Юля. – Белая такая. По-моему, «мерседес».
– О! Богатенькая Буратинка! – с уважением воскликнул Сорокин. – Н-да! Придется ждать!
– Она сказала: как заправится – сразу приедет.
– Могла бы и такси взять. Ну ладно! Потанцуем?
– Потанцуем, – покорно согласилась Юля. Сорокин поднялся с места и подошел к Юле.
С трудом преодолевая вдруг охватившее ее отвращение, Юля дала себя обнять, прижать...
– Вадик... – тихо произнесла она.
– Чего?
– Нет, ничего...
Сорокин прижал Юлю еще сильнее.
– Вадик! – не выдержав, закричала Юля.
– Ну чего опять-то? – искренне удивился парень. – Ну ты прям как неродная!
– Может, выпьем?
– Потом! Потом и выпьем, и закусим... – пытаясь поцеловать Юлю, пробормотал Сорокин.
– Она сейчас придет! – Юля старательно прятала губы.
– Кто?
– А кого ты ждешь?! Француженка! Жаклин! Бензин зальет и приедет!
– Ну и фиг с ней!
Неожиданно подхватив Юлю на руки, Сорокин устремился к кровати.
– Вадик! Ну неудобно же!
– Как говорит твоя подружка Костикова: «Неудобно спать на потолке, потому что одеяло все время падает!»
– Она не так говорит!
– Так!
– Пусти! – закричала Юля.
– Да перестань ты!
– Знаешь что?!
– Знаю, – усмехнулся Сорокин. – Тебе понравится. Юля резко толкнула Сорокина коленями.
– Ты чего, совсем, что ли?! – еле успев увернуться от удара, опешил Сорокин.
– Ничего!
– Я ведь могу и уйти, – пригрозил Сорокин.
– Не забудь захлопнуть дверь, – огрызнулась Юля. – Нашел чем испугать!
– Ну ладно.
Сорокин не торопясь, демонстративно сделал несколько шагов к двери.
– Вадик! Подожди! – опомнилась Юля.
– Ну чего еще?
– Останься!
– А на фига?
– Потанцуем еще...
В Юлиных глазах была мольба.
– Я не на дискотеку пришел. Сорокин снова устремился к двери.
– Ну тогда...
– Что?
– Иди сюда... – покорно проговорила Юля.
– Ну вот! Другое дело... – подобрел Сорокин. – А то «не забудь захлопнуть дверь»...
Сев рядом с Юлей, Сорокин принялся ее целовать.
Повалил на кровать...
– Ну все, – пытаясь высвободиться, проговорила Юля. – Ну все, хватит...
Сорокин не реагировал.
– Вадик... Она же придет сейчас! Сорокин продолжал «делать свое дело».
– Да пусти ты!
Юле наконец удалось вырваться из объятий Сорокина.
– Опять?! – с угрозой произнес парень.
– Не опять, а снова!
– Ну, знаешь, хватит! Надоело!
Сорокин встал с кровати. Медленно, давая возможность окликнуть себя, направился в прихожую. Юля молчала.
– Ты чего-то сказала, – не выдержав, обернулся Сорокин. – Или мне показалось?
– Показалось, – усмехнулась Юля.
– Ну... я пошел? – неуверенно переспросил парень.
– Давай... Ну что же ты? Плащ в прихожей.
– Если бы не француженка – точно бы ушел! Вот увидела бы! – Сорокин снова сел на кровать.
– А нет никакой француженки, – призналась Юля. Призналась и сразу почувствовала какую-то легкость, независимость.
– То есть как это?
– А так. Я тебе наврала.
– Да ладно гнать-то. Она же только что звонила, – не поверил Сорокин.
– Это Костикова звонила.
– Чего?
– Ничего. Чего слышал. Звонила Костикова. Я с ней заранее договорилась.
– Так, ну и зачем это тебе? – угрожающе поинтересовался Сорокин.
– Боялась, что ты не придешь.
– Но я же пришел.
– Как пришел, так и уйдешь, – не слишком логично заключила Юля.
Сорокин молча поднял с пола, видимо, в пылу борьбы упавшую расческу и пошел к двери.
– Ты что, правда уходишь?
– Нет, француженку буду ждать.
Быстро пробежав по комнате, Юля преградила Сорокину путь.
– Подожди!
– Зачем? – устало спросил парень.
– Салатику еще хочешь?
– Отойди.
– А выпить?
– Говорю – отойди.
– Не отойду.
Сорокин молча взял Юлю в охапку и отставил в сторону. Сделал шаг к двери...
То ли Юля вспомнила, как поступил с ней ее брат, то ли в одинаковой ситуации братья и сестры вообще поступают одинаково, но вдруг, схватив со стола вазу с салатом, она опрокинула ее Сорокину на брюки.
– У тебя чего, крыша поехала?! Вальты прилетели?! – взвыл горе-кавалер.
– Извини, пожалуйста, я не хотела.
– Да видел я, как ты не хотела!
– Я правда! – испуганно проговорила Юля. – Я сейчас замою... Ты только сними их...
– Ага. Размечталась.
– Я отвернусь!
Сорокин, кряхтя, начал стягивать брюки.
– Ну как, – поинтересовалась поспешившая отвернуться Юля.
– Сейчас, подожди, – заворачиваясь в лежавший на кровати плед, ответил Сорокин. – Теперь можно.
Схватив измазанные салатом брюки, Юля поспешила скрыться в ванной. —Я быстро!
В квартире Кузнецовых-старших все наконец сели за стол.
На председательском месте Анатолий Федорович. Рядом с ним – Маша.
– Анна Степановна, я помогу, скажите что... – заметив озабоченность свекрови, проговорила Маша.
– Сиди, Машенька, сиди. Дома ты нас принимаешь, здесь мы тебя. Расскажи лучше, как тебе удается концы с концами сводить в наше время? – остановил ее Анатолий Федорович.
– А мне, Анатолий Федорович, ваш сын помогает. А вместе все легко!
– Ага. Слушай ее больше! Она, пап, меня уже даже на рынок не пускает. Говорит, я покупать не умею. И все меня обвешивают и обманывают...
– Это у него с детства, – подмигнул внуку Анатолий Федорович, – с марок... Счастье еще, что с женой повезло. А то бы совсем пропал... Ну да ладно, вроде все собрались. Каждый раз, когда мы собираемся всей семьей за этим столом, мне хочется сказать, что...
– Юльки нет, Кати... – перебила мужа Анна Степановна. – А ты говоришь все!
– Ничего, большинство здесь. Так вот, я хочу вам сказать, дети мои...
– И внуки... – встрял на этот раз Саша.
– И внуки... Семья – это самое главное! И нет никого человеку ближе, чем члены его семьи. – Анатолий Федорович многозначительно посмотрел на Машу с Сергеем. – Очень я боюсь, что вот не станет меня и, например, Сережка Кате по праздникам только звонить станет.
– Ага, а ее еще и дома не окажется. Пап, кончай, очень кушать хочется, – потихоньку прикладываясь к салату, поторопил отца Сергей.
– Маш, Сашеньке картошечки положи... – прошептала Анна Степановна.
– Ладно, – наконец поняв, что выступление ему сорвали окончательно, объявил Анатолий Федорович. – Давайте выпьем за нашу маму и постараемся ее не огорчать.
Юля еще продолжала «спасать» в ванной сорокинские брюки, когда раздался телефонный звонок.
– Вас слушают, – снял трубку Сорокин. Находившаяся на другом конце провода Костикова растерянно застыла.
– Мсье... – наконец решилась она. – Мсье, же не манж па сисжюр...
– Жаклин? – опешил Сорокин.
– Йес, йес! – путая языки, лепила Костикова. – Се ля ви. Шерше ля фам. Ля бензино. Ля петролеум... Кам он, бэби! Летз гоу!
– Ага. Понятно. Бензина нет, – по-своему перевел Сорокин. И, не заметив вошедшей в комнату Юли, продолжал: – Короче, это... Ю ар уэлкам!
– Оу! Уэлкам! Оф кос! Я лав раша! – с энтузиазмом ответила Настя.
– С кем ты?! – Юля выхватила трубку.—Алло! Кто это?.. Але... Да говорите же!
– Нет, Кузнецова! – раздался голос Костиковой. – У тебя папа не народный депутат! Он у тебя писатель-фантаст!
– О чем ты?! – растерялась Юля.
– А мама, – продолжала Настя, – поэт-песенник! Костикова положила трубку.
– Так что ты там гнала насчет Жаклин?! – Сорокин победоносно посмотрел на Юлю. – Нормально поговорили. Бензин заправила. Скоро будет.
– Тебе не холодно? – глядя на завернутого в плед Сорокина, спросила Юля.
– Нет.
– Может быть, выпьешь немножко?
– Давай.
Юля налила до краев рюмку, подошла к магнитофону, сменила кассету.
– Потанцуем? – спросила она.
– В пледе, что ли?
– Ну зачем? Я думаю, тебе не будет холодно, – многозначительно намекнула Юля.
Скинув плед, Сорокин уверенно обнял Юлю, прижал... Зажмурившись, Юля на этот раз готова была терпеть до конца.
Сорокин начал расстегивать на ней кофту, поцеловал в шею.
Юля на мгновение открыла глаза и вдруг увидела в зеркале... голые ноги Сорокина... Не удержавшись, захохотала.
– Ты чего? Чего ты ржешь-то?!
Юлин смех уже больше напоминал истерику.
– Да пошла ты! – Рассвирепевший Сорокин, похоже, готов был уйти уже без штанов.
– Извини. Извини меня, – испуганная Юля увлекла Сорокина к дивану.
– То-то, – снова начав целовать ее, прошептал Сорокин. Вдруг, осознав, что Юля плачет, остановился.
– Чего с тобой? Я не понял, ты чего?.. В первый раз, что ли?
Юля кивнула сквозь слезы. —А реветь-то чего?
– Я... Ты... Ты извини меня... Я не могу.
– А чего звала тоща?
Юля жалобно посмотрела на Сорокина и, вдруг разрыдавшись сильнее прежнего, прижалась к нему.
– Ну что я, уродина? Да? Уродина? Ведь нет?! Ведь ты же со мной хотел! А он нет! А если я только с ним хочу?! Если я его люблю!
– Кого – его?! – окончательно растерялся, естественно, ничего не подозревавший о существовании модельера Шведова Сорокин.
Смутившись от своей излишней откровенности, Юля вскочила, бросилась в ванную, заперлась и, открыв краны – может быть, вырвавшаяся на свободу вода сможет заглушить ее плач, – опять заревела.
Сорокин подошел к двери ванной. Дернул за ручку и, убедившись, что она заперта, присел на корточки рядом.
– Кузя... Ты там в порядке? Юля не ответила.
– Кузь, ты это... Может, помочь чего?
– У тебя бритва есть? – мрачно спросила Юля. —Зачем?
– Очень вены вскрыть хочется. Говорят, это в ванне с горячей водой делают.
– А может, не надо... – испугался Сорокин.
– Надо.
– Кузь! Да ладно тебе! Перестань, говорю! Из-за каждого резаться – вен не хватит! – уговаривал Сорокин. – Тем более из-за козла какого-то!
– Он не козел... Он старый козел.
– Во! Правильно! А ты молодая! Юная, можно сказать! – делая все, чтобы разговор не прервался, нес чушь Сорокин. – У тебя еще вся жизнь впереди! Тебе детей рожать надо. Сыновей. Защитников родины! А если завтра война?!.. Юльк! Ты представляешь, если завтра война! Не молчи. Слышишь?! Я, если хочешь знать, тоже один раз был это... Влюблен. Часа два. Пока не поговорили. Такая дура оказалась... Чего ты молчишь-то?! Чего ты молчишь?! Кузя! Кузнецова!
Сорокин замолотил кулаком в дверь.
– Юлька! Юлька, ты что, с ума сошла?! Не смей! Юлька! Открой! Открой, кому говорю!!!
Дверь неожиданно медленно открылась. Навстречу Сорокину выплыли его мокрые брюки.
– Живая?.. Ну слава Богу!.. Ты это... Может, тебе... водички попить? Нет...
Продолжая сжимать брюки в руках, Юля отрицательно покачала головой.
– Ну я пойду?..
– Штаны надень.
– Тьфу ты... – натягивая мокрые штаны, затараторил Сорокин. – Я и вправду подумал, что ты того... В ванне... С горячей водой. Ты ж такая! Ты можешь...
– У нас горячую воду отключили. Трубы прорвало, – мрачно пошутила Юля.
– Ага. Ну ты это... В порядке?
– В порядке.
– Точно?
– Точно, точно.
– Ну... Я пошел? – помялся Сорокин.
– Давай.
– Это... ты... звони, если чего.
– Созвонимся.
Когда дверь за Сорокиным закрылась, зазвонил телефон. Уверенная, что это Костикова, Юля взяла трубку. – Да? Слушаю!
На другом конце провода молчали.
Игорь Андреевич Шведов хотел бы поговорить с Машей. Разговор с Юлей не входил сейчас в его планы. Шведов медленно опустил трубку.
