Текст книги "Мелочи жизни"
Автор книги: Георгий Полонский
Соавторы: Максим Стишов,Аркадий Ставицкий,Эжен Щедрин,Юрий Каменецкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 38 страниц)
– В прямом. Я приватизировала этот особняк. По документам это называется как-то иначе, но смысл не меняется. Теперь здесь хозяйка я.
Шведов поднял на Ползунову красные от усталости глаза.
– Коньяк не предложите? – наглела на глазах новая хозяйка дома моделей. – Зря. Пришлось повозиться, конечно, фирму зарегистрировать. Но зато теперь... Кстати, спасибо за ремонт. Мне бы никогда не осилить такую организационную бурю.
– Ах так, значит, вы и есть это самое мифическое малое предприятие «ПОЛЕ»?
– Ну почему же мифическое? Ползунова Лена. Вот и получилось «ПОЛЕ». Все очень реально. Я же обещала вам свадебный подарок!
Вошла Регина.
– Елена Александровна, как хорошо, что вы пришли. У нас тут такая проблема!..
– Мне передали, что вы звонили, – Ползунова даже не оглянулась.
– Если я умру не в среду, это будет ошибкой календаря, – уронил Игорь Андреевич мрачно.
Юля осторожно постучала.
– Да! – послышался из-за двери знакомый голос. Юля вошла.
Маша сидела на кровати. Увидев дочь, в замешательстве замерла, не в силах произнести ни слова.
Так они и смотрели молча друг на друга: Юля, застыв у входа в палату, Маша – со своей больничной койки.
Наконец Юля не выдержала. Бросилась к матери.
Они плакали и целовались. Целовались и плакали. И ничего, никаких слов. Только: «Мама...», «Юленька...», «Мама...», «Юленька...».
Вдруг Маша медленно опустила руку на грудь.
– Что с тобой?! – испугалась Юля.
– Ничего-ничего. Все хорошо, – бледнея на глазах, проговорила Маша.
– Сердце?
Маша только согласно прикрыла глаза.
– Я сейчас кого-нибудь позову! – Юля вскочила.
– Нет-нет! Мне уже лучше.
– Но так же нельзя!
– Это просто слабость. Я слишком долго лежу. – Маша попыталась улыбнуться. – Сколько же мы не виделись?
Юля смущенно пожала плечами.
Маша накрыла Юлину руку своей. Она вообще все время старалась прикоснуться к дочери, дотронуться до руки, погладить по волосам – так выражалась томившая ее все время разлуки тоска.
– Ну как у вас дела?.. – спросила мать.
– Нормально.
– Ты не изменилась.
– Действительно, нормально. Папа на новую работу устроился. Еще лучше старой.
– Я знаю. Он приходил. А ты?
– А мне что сделается! Дом – училище, училище – дом.
– Что бабушка с дедушкой?
– «Болезни развиваются по графику»!
– Это дедушка так говорит?
– Ну!..
Разговор явно не клеился.
Так бывает у близких людей, когда они долго не видятся и когда старые противоречия и конфликты все еще витают над ними, не желая отпускать.
– Мам... Ты когда выписываешься?
– Видимо, послезавтра.
– А ты куда из больницы поедешь?.. – Юля опустила глаза долу.
Воцарилась тягостная пауза.
– У тебя есть предложения? – попробовала пошутить Маша.
– Да. То есть... В общем, я хочу сказать... – Юля путалась в словах.
– Что, если я поеду к Игорю Андреевичу, то тебя мне не видать как своих ушей?!
– Я была у него, – молвила Юля. – Сегодня.
– Зачем?!
– Это неважно. Дела... Ты ему очень нужна, – сказала вдруг Юля.
Маша посмотрела на дочь недоверчиво.
– Он любит тебя.
– Я знаю.
Маша попыталась заглянуть дочери в глаза, но Юля отвела взгляд. Встала. Подошла к окну.
– Ты по-прежнему влюблена в него? – спросила мать.
– Это не важно.
– А что важно?
– Важно?.. Важно... Если вы любите друг друга, чтобы вы были счастливы. – Юля неожиданно расплакалась.
– Юля! Юленька!..
Поднявшись с постели, Маша приблизилась к Юле. Обняла. Стала успокаивать.
– Ну не надо. Не надо.
Юля стала понемногу затихать.
– А что же будет с папой? Или он меня разлюбил? – Маша продолжала гладить дочь по волосам.
Юля покачала головой.
– Вот видишь!
– Но ты же не можешь без Шведова!
– Я все могу, – тихо сказала Маша. – Я только должна знать, для чего.
– Мама, но нельзя же все подчинять долгу! Ты же сама всегда говорила, что на свете нет ничего выше любви!
– Я так говорила?.. Может быть. Но я ошибалась.
– Шведов умрет без тебя...
– Не преувеличивай.
– Я знаю. Я чувствую.
– Что ты можешь чувствовать!.. – выговорила Маша в сердцах и, тут же осознав свою бестактность, принялась извиняться. – Прости, прости меня.
– Он не выдержит, – повторила Юля, ничуть не обидевшись на Машины слова.
– Он выдержит, – возразила Маша уверенно. – Он сильный.
– Он выдержал бы... Если бы знал зачем. «Любовь подобна кори: чем позже она приходит, тем опаснее».
Маша удивленно посмотрела на дочь.
– Это дедушка.
– Все-таки ты изменилась. Ты очень изменилась, – не сразу проговорила Маша.
– Кого ты больше любишь? Папу или его? – спросила Юля.
– А кого ты? Папу или его? Юля не ответила.
– Любить – это значит перестать сравнивать! Папа – это папа. Он – это... В общем... если вы, конечно, меня пустите... Я возвращаюсь к вам! – сказала Маша четко.
– Мамочка!.. – Юля бросилась матери на шею.
– Понимаешь, это было как наваждение, как болезнь. Мне всюду виделся он, я постоянно о нем думала... А сейчас я выздоравливаю. Тяжело, с рецидивами, но выздоравливаю... И я хочу домой. К тебе, к Сашке, к твоему папе – моему мужу...
В коляске забылась безмятежным сном маленькая дочка Насти Костиковой. Сама же счастливая мать катила коляску по улице.
– Настька! – Завидев Костикову издалека, Юля быстро подбежала и обняла подругу.
Внезапно что-то твердое уперлось в Юлину спину.
– Тихо! Не дергаться! Делать, что я скажу! – раздался откуда-то сзади приглушенный голос.
Костикова испуганно вскрикнула. Юля медленно повернулась.
Перед ней с жизнерадостной улыбкой на лице застыл Сорокин.
– Сорокин, – молвила Юля устало. – Ты глуп как пробка!
– Ну, что у тебя еще случилось?
– Тебе мало?!
– Я могу совсем уйти, но за идиотку меня не держи. Костикова Костиковой, но тебя явно еще что-то гложет.
Катя «допрашивала» племянницу.
– С мальчиком этим поругалась?
Юля взмахом руки показала, что о такой мелочи и вспоминать не стоит.
– Ладно, – не сдавалась тетка, – попробую сама угадать, раз уж ты сегодня такая красноречивая. Твоя модель провалилась на конкурсе? Нет, тогда бы ты сидела за машинкой... Твоя подруга выходит замуж? Нет, ты бы мучила меня, в чем идти на свадьбу и что дарить. Случайно встретила на улице принца и влюбилась на всю жизнь?
Юля невольно улыбнулась.
– Кать, я маму видела.
– Ого!.. – Катя даже присвистнула. – Значит, сходила наконец. Ну?! И как она тебя встретила?
– Кать, она такая несчастная.
– В смысле?
– Ну... Я не знаю, как тебе объяснить...
– Опять не может решить, с кем жить?
– Катя!
– О! Да ты еще и защищаешь ее?! Это что-то новенькое...
– Во-первых, она все знает. Она к папе хочет вернуться. Не знает только, как он ее встретит.
– Сережка-то? Нормально! С ним чем хуже, тем лучше!
– А во-вторых... – продолжала мысль Юля, – я сегодня была у Шведова.
– Даже так?..
– Он действительно ее любит. Очень любит.
– А чего это ты к нему пошла?
– Да так. Дело было.
– Дело или повод?
– А чего ты вокруг-то?! Ты прямо спроси! Люблю я его или нет?!
– А зачем тебя спрашивать? И так все видно.
– Он такой несчастный... – пожалела модельера Юля.
– Да ты же только что это про мать говорила!
– Да... Кать, они все... И мама... И Шведов... И папа... Так все запуталось... Я ей говорю, что, если она без Шведова не может, пусть с ним остается, а она: «Нет, я к папе из больницы вернусь». А он без нее не сможет.
– Кто? Шведов?
– Она ему очень нужна.
– Ты по-прежнему влюблена в него... – констатировала тетка.
– Это не важно.
– А что важно?
– Важно?.. Важно... Чтобы люди, которые любят друг друга, были вместе. – Юлины глаза засветились от слез.
В прихожей хлопнула дверь. Еще через мгновенье на пороге возник Сергей.
– Что случилось? Двойка по арифметике? – заметив мокрые Юлины глаза, поинтересовался отец.
– Это у нас женское! – объяснила Катя.
– Рад видеть, сестричка. Сейчас умоюсь и буду с вами дружить, – Сергей вышел.
– Все, – сказала Катя. – Боюсь, что пятиминутка искренности окончена.
– Шведов умрет без нее... – хлюпнула носом Юля.
– Так уж и умрет. Не мальчик все-таки. И потом, ты что же?! Всерьез хочешь, чтобы мама осталась со Шведовым? А что же будет с папой?
–Я не знаю... Я сама не знаю, чего хочу. – Юля снова чуть было не заплакала.
– Господи, какой ты еще ребенок, – ласково проговорила Катя.
– Почему?
– Ты еще веришь, что счастливы могут быть все сразу, – молвила Катя с грустью.
Вошел Сергей.
– Ну что, дорогие дамы?..
– Пап, ты меня любишь? – Юля подскочила к отцу, обняла.
– Что у нас еще случилось? – насторожился Сергей.
– А маму?
– Что происходит?!
– Я тебя спросила! – напомнила Юля требовательно.
– Я очень люблю твою маму. Все?.. Ну а теперь объясните мне, что у нас творится в доме? – Последнее время Сергей привык к плохим новостям, его только очень нервировало, когда их не сразу говорили, а тем более старались утаить.
– Кажется, твоя дочь наконец выросла! – объявила брату Катя.
Сергей на всякий случай насторожился...
Часть третья
Глава тридцать пятая. ПОЭТА ЗАКАЗЫВАЛИ?
С некоторых пор Ползунова стала вести себя как настоящая хозяйка в доме моделей. Она, например, даже повадилась входить к Шведову без стука. Хотя это, скорее, говорило не о большей ответственности и особом радении за дело, а о плохом воспитании. Да и откуда ему взяться, хорошему? Ведь Ползунова, как известно, происходила из заведомо неинтеллигентной семьи. До того, как стать «большим демократом», папа Ползунов был самым заурядным секретарем обкома...
– Очень хорошо, что вы один. Мне необходимо с вами поговорить. – Ползунова вошла к Шведову энергичной деловой походкой.
– Леночка, здрасьте, здрасьте. Как поживаете? – привстал галантно Игорь Андреевич. Казалось, что он и в самом деле рад приходу Ползуновой.
Леночка насторожилась.
– Спасибо, хорошо.
– Рад вас видеть.
– Вы рады меня видеть?! – Ползунова опустилась в кресло.
– Да. Я, знаете, ужасно не люблю все эти закулисные интриги, перешептывания, подглядывания, сплетни... А вот вы пришли ко мне, и хорошо. Я могу вам сразу, прямо, честно и откровенно сказать: вон отсюда! И больше я вас видеть не хочу. Возражения есть? Только без слез, пожалуйста, знаю я эти ваши бабьи штучки. – Все это Игорь Андреевич проговорил довольно весело.
– Ну слава Богу! – Ползунова закурила. – А то я заволновалась. Что это, думаю, он такой ласковый? Может, я не учла что?
Шведов продолжал улыбаться.
– А вы, оказывается, просто блефуете. Ну-ну. Так вот, Игорь Андреевич, я больше шутить не хочу. Любовь и весь прочий романтический бред оставьте для своих экзальтированных двухметровых крошек. Я пришла по делу. Можете не волноваться, для развлечений у меня есть специальный человек. Одноклассник. С девятого класса меня любит. Пора ответить взаимностью на такую преданность. Он там, в приемной, ждет. С Региной кокетничает. А вот для дела... Для дела мне нужны вы. Я все продумала. Вы остаетесь здесь, – Ползунова указала жестом на кабинет. – В моем особняке. Я сдаю его вам за бесценок... Но каждый год договор будем возобновлять. Или не будем. А я буду у вас директором.
– Это невозможно! – сказал Шведов.
– Да, пожалуй, лучше генеральным директором. – Ползунова делала вид, что Шведова как бы не существует. – Генеральным директором при художественном руководителе Игоре Шведове. Незачем вам, творцу, вникать в быт, в коммерцию, во всю эту грязь. Занимайтесь искусством. Доверьтесь мне. Вы же знаете, самые преданные сотрудники получаются из любивших вас в прошлом женщин, – Ползунова конечно же намекала на Регину.
– Лена, это невозможно! – снова повторил модельер.
– Позвольте узнать почему?
– Я не могу работать с человеком, которому не доверяю.
– А вы мне доверьтесь. Вот увидите, вам только лучше станет. Хозяйственные проблемы просто исчезнут.
– Нет-нет. Да и Регина с вами работать не сможет.
– Регина уже со мной работает. А вот вы на улице работать сможете? Без этого здания?
И снова Игорь Андреевич греховно пожалел, что женщин бить не принято...
Друг детства Ползуновой был высок, грузноват и длинноволос. Носил бороду. Фамилия у него была довольно странная – Вакаров. А вот звали Вакарова символично – Александр Сергеевич. Согласитесь, что с таким именем отчеством не остается ничего другого, как стать поэтом. Что Вакаров и сделал. Выпустил несколько сборников. Даже был принят в Союз писателей. Потом началась «перестройка», одним из «достижений» которой стал тот факт, что Россия перестала быть единственной в мире страной, где поэты могли жить на гонорары. Иными словами – на те деньги, которые они получали за свои стихи.
Как и многие творческие люди, Вакаров «перестройку» искренне поддержал. И даже сейчас, когда дела его шли как никогда плохо и холодильник порой пустовал целыми неделями – приходилось подкармливаться у многочисленных друзей и знакомых, – стойкий Александр Сергеевич не позволял себе опускаться до пошлой фразы «за что боролись, на то и напоролись...».
Скрепя сердце он решил принять эту не очень уютную новую реальность такой, какая она есть. Именно это непростое решение и привело его в дом моделей Игоря Шведова.
Пока Ползунова пикировалась с модельером, Регина и Вакаров вполне мило беседовали.
– Так что, Регина Васильевна, на поэзию теперь не проживешь, – вздыхал поэт.
– Ужасно, Александр Сергеевич, просто ужасно, – сочувствовала Регина. – Я, конечно, понимала, но чтобы так...
– Да... Правда, полгода назад позвали в одно СП. Они по справочнику Союза писателей выбирали поэтов со звучными фамилиями. Но это я потом узнал. А тогда позвонили, говорят: мы поражены вашим творчеством, силой таланта и т. д. Приезжайте к нам, нам нужен человек возглавить отдел культурной благотворительности.
– А что это такое?
– А это когда приезжают на «мерседесе» к нищей вдове, приносят ей несколько банок консервов, пакет крупы и кофе. А заодно спрашивают, не хочет ли она квартиру свою в престижном писательском доме продать. И ведь на что рассчитывали, сволочи! На то, что я их наводить буду! Да еще с теми, с кем знаком, сам сведу. Я же в свое время в любимчиках ходил. Самым молодым членом союза оказался. Меня тоща многие в гости звали, с дочками знакомили. Да и просто так...
– Что вы говорите!
– Да, это было в начале восьмидесятых. Я тоща написал поэму, несколько подборок удачно попали в «Юность», «Литературку», меня заметили...
– И все было хорошо?
– Даже слишком. Казалось, что будущее открыто и доверчиво, как провинциальная девушка в дотелевизорную эпоху. – Поэт не отказывал себе в удовольствии говорить красиво.
– А вы поэт! – улыбнулась Регина.
– Но что мы все обо мне, – махнул рукой Вакаров. – Расскажите о себе. Вы давно здесь работаете?
– Всю жизнь.
– Не надоело?
– Ну что вы! Он же гений! С ним работать, – это... Ощущение причастности к искусству, к большому, нужному всем делу...
– Для вас так много значит эта работа?
– Эта работа? Как вам сказать... Для меня это... Только не смейтесь, пожалуйста, но для меня это жизнь, – сказала Регина серьезно. – Я не представляю, как можно жить без этого дома, без бесконечных романов моих девчонок, без вечно чем-то недовольного шефа, без показов, недоразумений, переездов из города в город на гастролях... Я уже не смогу заниматься ничем другим. Да и тонус эта работа дает знаете какой?! Ведь как говорит шеф, я – лицо дома! Клиент начинает визит с меня. И только потом мозг шефа и ноги девочек. Я должна выглядеть, даже если выть хочется и голова болит. У меня соседка прихорашивается в отпуск. А я в отпуске хожу в халате, не крашусь, не причесываюсь, лежу на диване и смотрю телевизор.
– Давайте проводить отпуск вместе, – от души засмеялся Вакаров.
– Что? – Регина не поняла шутки.
– Я говорю, давайте проводить отпуск вместе. Я, если исключить телевизор, так живу всегда. И больше всего ненавижу будильник. Если знаю, что завтра рано вставать, готов с вечера не ложиться, все равно не высплюсь. Ненавижу ежедневно стелить постель, терпеть не могу бриться и с большим трудом завязываю галстук, хотя вот, видимо, теперь придется привыкать.
– Нет. Вы мне не подходите. Я не переношу плохо бритых и дурнопахнущих мужчин, – не приняла предложение Регина.
Регина и поэт дружно засмеялись.
– А что, Леночка надолго к нам? – Регина осторожно кивнула на кабинет Шведова.
– Не знаю. Она обещала мне позже все объяснить, сказала только, что это насчет работы, – ответил Вакаров честно.
Ползунова тем временем продолжала расстреливать Шведова из «крупнокалиберных орудий». Информацией Леночка и в самом деле была просто напичкана.
– ...Вот так обстоят ваши дела на самом деле. И не пытайтесь самого себя обмануть. Ваш вишневый сад, как вы изволили выразиться, будет разделен на участки и продан. Хотите вы этого или нет. И если не я, придет другой. Еще жестче. И не будет у него остатков нежности к некогда любимому человеку.
– Лена, но я не понимаю. Зачем вам все это?
– Ах, Игорь Андреевич, Игорь Андреевич... Мне пора заводить собственное дело. Медицина – это хорошо, но не совсем то, что мне нужно. Я буду делать все, чтобы наш дом моделей Игоря Шведова стал лучшим, а точнее, главным в стране. Я надеюсь сделать его, наш дом, одним из самых заметных в Европе. Мне нравится работать с красивыми вещами и талантливыми людьми.
– А кто же будет заниматься коммерцией, бытом и прочей грязью? Вы же только что уверяли меня, что именно этим заниматься и собираетесь?..
– Ну это уже мелочи, технология. Главное, что вы согласны. А эти пустяки... У меня будет заместитель. Регина передаст ему все хозяйственные дела и останется только вашим личным секретарем и помощником. Пока...
– Что значит – пока?!
– Пока вы сами не придете к выводу, что она вам не нужна. И не позволите мне... подобрать ей замену.
– И кто же будет этим вашим заместителем? – осведомился Шведов мрачно.
– Все по вашей схеме, Игорь Андреевич, – улыбнулась Леночка. – Безнадежно влюбленный в меня поэт Вакаров. Он ждет сейчас в приемной. Позвать?
Шведов не выразил желания.
Регина и Вакаров весело смеялись.
– Да, с вами не соскучишься. Зря говорят, что поэты – скучный народ.
– Регина, вы мне льстите!
Из кабинета Шведова вышла Ползунова.
– Пойдем, Саша, – бросила она на ходу. Не дожидаясь Вакарова, Ползунова ушла.
– Я позвоню... – быстро улыбнулся Регине Александр Сергеевич и побежал за бывшей одноклассницей.
В дверях кабинета появился Шведов. Скептически посмотрел вслед Вакарову.
– Ну и как он тебе?
– Ничего. Симпатичный. Веселил тут меня, – ответила Регина.
– Ага, – уронил Игорь Андреевич мрачно, – сейчас ты еще больше развеселишься. Ползунова привела его на твое место.
Регина вздрогнула...
После истории, которая произошла с Костиковой, Сергей решил врезать в дверь новый замок. Юля отнеслась к идее скептически.
– Ну?! И кому это все надо?! – говорила она, наблюдая, как возится с дверью отец. – Неужели ты думаешь, что если меня опять захотят украсть, то этот замок кого-нибудь остановит?
– Я бы на твоем месте помолчал, – хмуро отвечал Сергей. – Ты уже, что могла, сделала.
– А что я сделала? Все же кончилось. Все целы и невредимы.
– А ты не задумывалась? Почему, собственно, твою подружку отпустили? – не глядя на Юлю, продолжал орудовать отверткой отец.
– Ну я не знаю... Какая разница! – Юля сделала вид, что не знает ответа на этот вопрос.
– А если они ее отпустили, чтобы за тобой вернуться?!
– Так что? Мне теперь, может, и на улицу не выходить?
– Может, и не выходить. Какое-то время.
– Ты еще решетки на окна поставь! Недовольно фыркнув, Юля ушла в комнату.
– Кстати, хорошая мысль! – раздалось вслед.
– Между прочим, уже пять часов! – снова выглянула в прихожую Юля.
– Ну и что?
– Ты же опоздаешь.
– Куда?
– Ну что ты дурака-то валяешь?!
– Как ты с отцом разговариваешь?!
– Она тебя так ждет... Она так хотела, чтобы ты к ней сегодня пришел, – проговорила Юля жалобно.
– Я уже приходил, – раздалось в ответ мрачное.
– Ну встретил ты там... Его! Ну и что?! Это же естественно, что он ее тоже навещает!
– Он – тоже, или я – тоже?!
– Папочка...
– Юль! Давай ты не будешь вмешиваться! – повернулся к дочери Сергей. – Это взрослое дело...
– Но она любит тебя!
– Что ты понимаешь в любви?!..
– Она сама сказала.
– Сама сказала... Раньше надо было думать. Кохда уходила! Когда Сашку из дома уводила! Когда в газетах свои фотографии печатала! – Сергей даже забыл про замок.
– Но ты же уже простил ее. Ты же уже пошел к ней. Ведь мог же ты тогда не встретиться со Шведовым!
– Вот именно, что мог бы и не встретиться. И ходить к ней, как идиот. И жалеть ее, больную, несчастную... А она бы подлечилась – и опять к своему модельеру!..
– Ну папочка!..
– Юля! Я очень... Очень тебя прошу! Давай закончим этот разговор! Я не хочу тебя настраивать против матери... А все, что я о ней думаю, ты уже знаешь! – Сергей снова вернулся к замку.
– Она так боялась тебе не понравиться... Когда ты придешь... – не сдавалась Юля.
Сергей же делал вид, что не слушает ее.
– ...Говорит: «Я же как из фильма ужасов!» Даже просила меня, чтобы я ей какую-нибудь косметику с утра передала. Чтобы к твоему приходу подготовиться.
Сергей вдруг вскрикнул от боли – сорвавшаяся отвертка попала под ноготь.
– Что с тобой? – испугалась дочь.
– Ничего, – Сергей пососал пораненный палец. – Это от наслаждения твоим рассказом. – Сергей отправился на кухню за аптечкой.
Юля поспешила за ним.
– Давай, я тебе йодом помажу!
– Без сопливых обойдемся! – проворчал Сергей.
Достав из шкафчика йод, Сергей собрался смазать палец, но Юля отобрала у него пузырек. Стала обрабатывать рану сама.
– Она больше всего боялась, что ты ее не простишь.
– Ну?! И ты передала? – спросил вдруг Сергей.
– Что?
– Ну... косметику. Косметику ты ей передала?
– Все, что у меня было.
– Очень хорошо, – Сергей поморщился – йод жег палец. – Рад за Шведова. Надеюсь, ему понравится.
– А тебе?
– Мне?.. Мне нет. Я привык к ней ненакрашенной. Празднично-экспортное исполнение – это не для меня.
– Ну и глупо! Представляешь... Она привела себя в порядок. Дежурная медсестра уже наверняка в курсе, что все это к твоему приходу. И нянечка в курсе. И врач. Они вроде бы случайно все время заглядывают в палату... а тебя там нет. Уже кончились приемные часы. Прошел ужин. А мама так тебя и не дождалась. Ты представляешь, как ей уютно под их сочувствующими взглядами!
– Тебе одежду моделировать не надоело?
– Нет, – удивилась вопросу Юля. – А что?
– Не... Ничего.. – буркнул отец. – Ты, если надоест, романы пиши. Про любовь. Слезливые. У тебя получится.
– А я ей говорила, что ты не такой. – У Юли задрожали губы. – Что ты поймешь ее... Но ведь каждый может ошибиться!
– Каждый может ошибиться, но почему-то не каждый хочет за свои ошибки платить!
Тренькнул телефон. Сергей схватил трубку.
– Вас слушают.
– Здравствуйте, Сережа, – раздалось на том конце провода, – это Регина говорит, из дома моделей. Надеюсь, не забыли?
– Ну как же, как же! Счастлив слышать! Чем могу служить? Жену я уже вам отдал. Надо что-нибудь еще? Дочь?! Квартиру?! – с ходу завелся Сергей.
– Я, честно говоря, не вполне вас понимаю... впрочем, это сейчас не важно. Сережа! Леночка Семендяева пыталась покончить с собой, – сказала Регина.
– Удачно?
– Сережа! Я не шучу!
– У вас неиссякаемая фантазия! Я думал, круче моего похищения ничего не будет. Так нет же! Какой талантливый поворот!
– Сережа...
– У вас не дом моделей! – перебил Регину Сергей.—У вас просто какое-то детективное агентство!
– Извините, Сережа. Мне казалось, что Леночка для вас что-то значит. – Регина повесила трубку. .
А Сергей застыл с трубкой в руке. Такой финал разговора его насторожил.
– Что-то случилось? – спросила Юля осторожно.
– Да нет... – проговорил Сергей неуверенно. – Все нормально...
– Папочка, я очень тебя прошу. Поезжай к ней, а?! – Юля взяла отца за руку. – Ведь ты же любишь ее. Я знаю.
Я понимаю. Я все понимаю. Ты гордый. Тебе трудно прийти к ней первым. Ты хочешь, чтобы инициатива исходила от нее. Но какая разница, кто кому первым пойдет навстречу?
– От этого часто зависит, состоится ли встреча вообще, – грустно вздохнул Сергей. Вдруг быстро набрал телефонный номер.
– Ты куда?
– Алло!.. – Сергей жестом попросил Юлю замолчать. – Лена?.. Простите, а Лену можно? Это... Кузнецов. Сергей Кузнецов... Что значит – для меня нету? А для кого есть?.. Подождите! Что с ней?!
Но в трубке уже раздались короткие гудки.
– Ах вот в чем дело?! У нас опять Лена! – уличила отца Юля.
Не ответив, Сергей бросился в коридор. В квартиру как раз входила Костикова. На ходу надевая куртку, Сергей отстранил Настю от двери и выбежал из квартиры. Неожиданно остановился.
– У тебя все в порядке? – спросил быстро Настю.
– В каком смысле?
– Вообще.
– Вообще... Райское наслаждение...
– Старайся меньше выходить на улицу!
– Слушаюсь! – Костикова отдала честь.
– К пустой голове не прикладывают! – заметил на прощание Сергей и поскакал вниз по лестнице.
– Чего это с ним? – обратилась Костикова к Юле. – Обмен денег объявили?
– Курс доллара вверх пошел. Догнать хочет! – мрачно отшутилась Юля.
– Не перегнал бы!
– Ну что твоя маман? – спросила Юля.
– В порядке. Полная капитуляция. «Зять – это роскошь, внуки – средство передвижения». В общем, почувствовала разницу!
– Будешь переселяться взад? Костикова кивнула.
– Н-да. Удачно ты у нас погостила.
– Да ладно! Брось! У «МММ» нет проблем! – Настя отправилась на кухню. – Ну дали мне пару раз по голове. Ну повозили меня немножко с закрытыми глазами – так я же даже не знаю куда! А потом, я ж в огне не горю, в воде не тону... Кстати, ты знаешь, что «Милки уэй» утонул? – Настя поставила чайник на огонь.
– Что?..
– Ну как же. Ведь «Сникерс» рассказывал! – старалась развеселить мрачную подругу Костикова. – Ну «Сникерс»! Ну незаконнорожденный сын «Сладкой парочки»!
– А... – Юля не очень-то развеселилась.
– Одно жалко. Я, конечно, думала, что Анруша на мне женится.
– Так, наоборот, хорошо. Вовремя поняла, с кем дело имеешь.
– А что мне с этого понимания?! Мать права. Мне муж нужен. Собственный муж всегда в цене! Желательно, конечно, натуральный продукт из Германии, но и Анруша бы сгодился. – Настя немного помолчала. – Сволочь!
– Страшно было?
– Мне? Да я даже не знаю. Наверное. Хотя, если честно... Я больше всего за маленького испугалась. Ты ведь его бы продуктами со своего стола кормила. А они не заменят вкусный и питательный «Педигри пал»!
– Слушай, Костикова! Что ты несешь?! Ты просто телевизионный рекламный блок! – возмутилась дочка учительницы русской литературы.
– Я не блок! – не согласилась Костикова. – Я реклама на заставках! Да! Главное тебе забыла сказать! Я, когда от матери шла, Ингу встретила!
– Большое человеческое счастье.
– Она сегодня на концерт Мадлен собиралась.
– И что?
– Отменили!
– Концерт?! Концерт отменили?!
– По самым низким ценам и за рубли!
– Думаешь, испугались?! Нас испугались?!
– А то! – Костикова победоносно сжала руку в кулак. – «Херши-кола»!
– Вкус победы! – ответила Костиковой «рот-фронтом» Юля. Она была просто счастлива...
Сергей звонил в дверь квартиры Семендяевой.
Вскоре защелкали замки, и, приоткрывшись, дверь натолкнулась на цепочку.
На Сергея подозрительно глядела какая-то девица, которую трудно было назвать красавицей. Сергей еще не знал, что перед ним Ленина соседка – Ира.
– Вам кого?
– Простите... Я... Я к Лене.
– Вы и есть Сережа?.. – девица оглядела Сергея довольно брезгливо.
– С утра был.
Дверь резко захлопнулась.
Опешивший в первую минуту, Сергей принялся было снова звонить, но дверь тут же распахнулась. Просто Ира таким своеобразным образом снимала ее с цепочки.
Оставив Сергея в прихожей раздеваться, Ира прошла в комнату к Семендяевой.
Бледная Семендяева лежала на кровати, укрытая пледом.
– Ну я пойду? – спросила Ира.
– Спасибо, Ирочка, – поблагодарила Лена слабым голосом.
– Если что...
– Я позвоню.
– Мне фиг дозвонишься! В батарею стучи! За спиной у Иры возник Сергей.
– Ну все. – Соседка чмокнула Семендяеву в щеку, а Сергею процедила, как мать-одиночка злостному неплательщику алиментов: – Моя б воля!.. Я б вас на порог не пустила! – И ушла.
– Ласковая какая, – проводил Ирочку взглядом Сергей.
– Моя соседка.
– Сверху?
– Снизу.
– Это меняет дело, – попробовал пошутить Сергей.
Семендяева попробовала улыбнуться, но вместо этого вдруг зарыдала.
Сергей уселся на край кровати, взял Лену за руку.
– Ну не надо... Ну что с тобой... Ну не надо... – успокаивал Лену Сергей.
– Я думала... Я тебя больше вообще не увижу... – раздалось сквозь рыдания.
– Ну и невелика потеря, – заметил Сергей самокритично.
– Велика...
– Как это случилось?
– Не знаю... Я тогда пришла от тебя... Ссыпала все таблетки в одну кучу и... Ну дура баба, что возьмешь...
– Прости меня. Я бы в жизни не подумал, что ты так...
– Ты-то чем виноват?! Я хоть и не по заданию, но тебя выкрала. Голову тебе столько времени морочила... А насильно, как известно...
– Перестань!
– ...мил не будешь! – закончила все-таки Лена.
– Перестань! Хватит! Еще не хватало, чтобы ты теперь...
– Поцелуй меня, – попросила вдруг Семендяева тихо.
– Что?
– Поцелуй меня, пожалуйста.
Сергей как-то неуверенно склонился над Семендяевой. И поцелуй вышел каким-то неуверенным, как у шестиклассника.
– Тебе неприятно? – напряглась Лена.
– Что за глупости?!
– Те, кто с того света возвращаются, все не очень хорошо выглядят, – улыбнулась Лена.
– Это неправда!
– Ты иди... Иди... У тебя же наверняка дома дела.
– Дела подождут! – хорохорился Сергей.
– Это я подожду. Иди. Ну что ты мучаешься!
– Не говори глупости.
– Иди! Я прошу тебя! Уходи!!! – Лена, наверное, закричала бы, если б могла.
Сергей поднялся.
– Может быть, я все-таки останусь?.. – спросил на всякий случай.
Семендяева покачала головой.
– Ну тогда... все?.. Пока?.. – Сергей чувствовал себя подлецом.
Лена, не глядя на Сергея, прикрыла глаза. В знак согласия. Сергей молча вышел в прихожую, надел куртку.
– Если ты собираешься прийти еще – возьми ключи, – донесся вдруг до него слабый Ленин голос. – Мне трудно вставать.
Сергей увидел связку ключей, висящих на «ключнице». Взял, взвесил ключи в руке, словно стараясь понять, насколько тяжел груз. Справиться ли ему? Вернул ключи на место, распахнул дверь... Замер. Не глядя снова снял связку с «ключницы» и положил в карман...
Лена, лежавшая у себя с открытыми, полными слез глазами, слышала, как хлопнула дверь...
