Текст книги "Мелочи жизни"

Автор книги: Георгий Полонский

Соавторы: Максим Стишов,Аркадий Ставицкий,Эжен Щедрин,Юрий Каменецкий
сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 38 страниц)

Глава двадцать восьмая. «В НАШЕМ БИЗНЕСЕ ТРУСОВ НЕТ!..»

Биг-Мак удобно расположился в кресле за низким журнальным столиком, на котором стояла вазочка с вареньем, сахарница, и на красивом блюде даже лежало несколько пирожных.

С горячим чайником в руках появилась Юля.

– Ты уверен, что не хочешь кофе?

– Конечно, уверен. Как можно быть неуверенным в том, чего хочешь?!

– А то смотри, это мне две минуты. Как раз пока пирог подойдет. – Юля поставила чайник на стол.

– Зря ты затеяла этот пирог.

– Просто я время не рассчитала. Если бы успела к твоему приходу – никакого пирога бы уже не было. Ты бы его съел не заметив! Знаешь какой вкусный! С изюмом и грецкими орехами. Полагается еще мак положить, но где его взять!

Вспомнив, по его мнению, смешной анекдот, Максим спросил, улыбаясь:

– А бутерброд с анашой?

– С чем? – Юля таких слов не знала.

– Ну... – Биг-Мак хохотнул, – это тоже штука такая... Типа мака.

– Чего нет – того нет, – развела руками Юля. – Кстати, бутерброд можно. С сыром, например. Ты как?

– Да нет. Спасибо. – Максим покачал головой. – Я не голодный. Но времени у меня немного. Говори, зачем ты меня вызывала?

– Покормить хотела. – Юля улыбнулась.

– Ну а если серьезно?

– Я все время думаю про эту Мадлен.

– Я тоже. Но у меня это работа. А ты что?

– Ей нужна помощь.

– Конечно. Я этим и занимаюсь.

– Ты не понял. Ее нужно спасать. Я все знаю, как делать, – заговорила Юля возбужденно. – Мы с тобой завтра поедем в прокуратуру и обо всем расскажем. Они ее защитят и заставят вернуть ей заработанные деньги.

Биг-Мак посмотрел на Юлю как на ненормальную.

– Что ты несешь?! Какая прокуратура? Какие деньги?! Да она сама сейчас всем должна! Окупаться проект начнет только месяца через четыре! Там столько вбухано! Одни костюмы от Шведова!..

– От кого?

– Шведов. Модельер такой. Классный. Но берет!.. Там мало не покажется...

– Знаю! – буркнула Юля довольно зло.

– А нам с тобой, – продолжал рисовать «радужные перспективы» похода в прокуратуру Биг-Мак, – так просто сразу крышка. Безо всяких «если» и «может быть».

– Трусишь?

– Кто?

– Ты!

– Я?!

– Ты!

– В нашем бизнесе трусов нет! – сообщил Биг-Мак с гордостью.

– Оно и видно! Чего ты боишься? Кого?

– Юля, пойми, если даже просто Мадлен болтанет Иннокентию, что я тебя приводил, – будет большая разборка! Ее категорически запрещено с кем-либо знакомить! Это же ото всех тайна – кто поет на самом деле! – Биг-Мак втянул носом воздух. – Пахнет паленым.

– Не придумывай.

– Судя по всему, пирог уже не съедобен. – Максим сделал скорбное выражение лица.

– Ой! – Спохватившись, Юля помчалась на кухню. Биг-Мак же с удовольствием впился зубами в пирожное. Юля вернулась в расстроенных чувствах.

– Так и есть. Сгорел.

– Ешь пирожные, – посоветовал нечуткий к трагедии хозяйки Биг-Мак. – Очень свежие. Продавщица мне сказала, только что привезли.

– Неохота. – Юля уселась на диван.

– Понимаю: фигура, талия, бедра. – Биг-Мак облизал пальцы и цапнул еще одно пирожное.

– Болтун, – Юля потрепала Максима по волосам.

– Какие планы? – тут же осведомился болтун, желая как можно дальше уйти от опасной темы прокуратуры.

– Дома буду.

– Тогда я как освобожусь – позвоню.

– И мы договоримся на завтра?

– А что у нас завтра? – томимый жаждой после такого количества сладкого, Биг-Мак огромными глотками пил чай.

– Как что? Поход в прокуратуру.

Максим поставил чашку на стол. Вздохнул тяжело, как человек, которому приходится начинать сначала долгий и трудоемкий процесс.

– Нет. Ты точно с ума сошла.

– Если ты не хочешь, я одна пойду. Пусть мне никто не поверит, пусть меня потом убьют, – в Юлином тоне появился даже некоторый пафос, – но я не могу сидеть и ничего не делать!

– Ты понимаешь, с кем ты хочешь воевать? – по-прежнему пытался апеллировать к Юлиному здравому смыслу Максим. – Тебе что, очень хочется -получить по ноге кирпичом и всю жизнь хромать? Или остаться с одним глазом? Или просто утонуть в бочке с цементом?

– Ты фильмов насмотрелся. И тут Биг-Мак сорвался:

– Да фильмы эти – ерунда! Детские шалости! – Он вскочил и быстро прошелся по комнате. – По сравнению с тем, что с тобой могут сделать в реальной жизни! И, поверь мне, даже не очень много денег на это потратят! Покалечить такого человека, как ты, стоит недорого! А убить – так еще дешевле! Неквалифицированный труд!

Максим замолчал. Еще немного походил по комнате, успокаиваясь. Потом вернулся на место. Сел.

– Что же делать? – спросила Юля тихо. Судя по всему, она наконец поверила в правдивость слов Максима.

– Ничего не делать! Поняла?! Ничего, – Биг-Мак все еще был взбешен Юлиной детской наивностью. – Сидеть тихо. Ты ничего не знаешь. Нигде не была. Ни у какой Мадлен... – Он встал. – И со мной почти незнакома... Господи, какой же я идиот! Угораздило связаться!

– Трус! – коротко сказала Юля. – Трус! Бросаешь меня! И пожалуйста! Я все равно пойду. Слышишь, трус, пойду! И расскажу правду! И мне поверят.

– Идиотка! – Биг-Мак быстро вышел из комнаты. В коридоре громко хлопнула дверь.

Юля некоторое время сидела неподвижно, потом поднялась и пошла в ванную. Умылась. Выйдя из ванной, в расстроенных чувствах опустилась в стоящее в прихожей кресло. Совсем уже было собралась заплакать, как в дверь позвонили.

Радостно вскочив, Юля бросилась к двери.

Но это был не Биг-Мак. Пришла Настя Костикова.

– А... – не смогла скрыть разочарования Юля. – Это ты...

– Нормально! – как всегда громко, объявила Настя, входя. – Теплая встреча высоких договаривающихся сторон! Овации и рукоплескания! Ты, между прочим, целый месяц любимую подругу не видела!

– Извини, я не думала, что это ты.

– В том смысле, что знала бы, что я, – вообще не открыла бы?!

Юля попыталась загладить невольную грубость.

– Да ладно тебе... Проходи... Как твой маленький?

– Маленький – помаленьку. Куда прикажете идти?

– А вот, в комнату. – Юля показала. – У меня пирожные вкусные, я тебе кофе сварю. Ты же любишь кофе...

Девушки вошли в комнату.

– М-да, – Настя тут же оценила накрытый стол. – Я сразу подумала, что этот тип от тебя выскочил. Неужели, – Костикова наигранно огляделась по сторонам и, склонившись к Юле, прошептала по слогам:

– При-ста-вал? Юля покраснела.

– А... – выразила догадку Настя. – Значит, ты его выгнала за то, что н е приставал!..

– Никто его и не выгонял! – вспыхнула Юля. – Сам ушел.

– Ага, – «поверила» Настя. – Ну конечно, сам. Поэтому и с ног чуть меня не сбил. В подъезде. Вспомнил, наверное, про занятия в кружке «Умелые руки» и заторопился...

– Костикова, кончай, а... – Юле было не до шуток. Она и в самом деле переживала уход Максима.

– Все. – Настя была понятливой девушкой. – Молчу. Храню покой.

– Ты чего-то хотела? – спросила Юля без особого энтузиазма, скорее из вежливости.

– Что может хотеть женщина-мать, когда ребенок спит?

– Ну?

– Женщина-мать или тоже хочет спать, – довела Костикова до сведения неопытной подруги, – или ей требуется активная светская жизнь.

– Чего тебе требуется?.. – спросила Юля с сарказмом.

– Светская жизнь, – пояснила Настя и принялась изображать светскую львицу: – Только что я посетила торговый дом «Детский мир». А сейчас присутствую на фуршете, – «дама» взяла со стола пирожное и продолжала уже с набитым ртом, – у самой госпожи Кузнецовой.

– Ас ребенком кто? – решилась узнать «госпожа Кузнецова».

– Любящая бабушка, – был получен ответ. – Нет, ты не подумай там чего... По-прежнему любящая себя бабушка. Но – и на старуху, как говорится, бывает проруха.

– А любящий себя отец не появлялся?

– Что отец... – Настя принялась за второе пирожное. – Отец, как утверждает наука, всегда неизвестен. Кстати, а твой где?

– Папа? В командировке.

– Когда вернется? Юля пожала плечами.

– Не знаю.

– Далеко?

– Где-то под Москвой. Не то Шатура, не то Руза...

– Что это его занесло?

– Я сама толком не поняла. Ни с того ни с сего их совместное предприятие решило выкупить и перепрофилировать, – выговорила Юля с трудом сложное слово, – какой-то заводик, который там приватизируют.

– Акционируют, – поправила Костикова.

– А какая разница?

– Не знаю. – Настя прыснула. – Но, говорят, большая. Юля захохотала тоже.

– Ну вот, – добавила она, справившись со смехом, – короче говоря, его и послали, экспертом.

– Ну хорошо, – судя по всему не озабоченная сохранением фигуры, «женщина-мать» поглощала пирожные с такой скоростью, что Биг-Маку и не снилось. – Значит, ты теперь осталась вообще одна.

– Да нет. Я думаю, он через день-два вернется.

– Это, конечно, хуже, но я на это шла, – проговорила Настя загадочно.

– В каком смысле?

Настя доела пирожное и спросила, стараясь сохранять непринужденный тон:

– Как ты отнесешься к тому, если мы с ребеночком у тебя поживем? Недельку?

– А зачем? – Юля несколько опешила от неожиданности вопроса.

– Да мы там ремонт затеяли... – как-то не очень уверенно проговорила Костикова.

– Ремонт?

– Ну да. Косметический. Стены побелить. Обои покрасить. То есть обои поклеить... Ну, в общем, как полагается.

– Ну, пожалуйста. Я думаю, папа возражать не будет, – сказала Юля.

– Ну и отлично, – обрадовалась Костикова. – Тогда к утру жди.

– А что? – осведомилась Юля недоверчиво. – К тебе уже завтра мастера придут?

– Ну да. А что?

– А если бы я не согласилась?

– А чего тебе отказываться? Я же знаю, что ты в усеченном виде существуешь. Кстати, как мамаша поживает? Оттягивается с модельером на полную катушку?

– Вполне возможно. Подожди, Насть, ты чего-то темнишь.

– Я?! – возмутилась было Костикова и тут же покорно согласилась: – Ну, немножко.

– С мамой поругалась? – догадалась Юля.

– Не то слово, – созналась Костикова. – Нам с тобой на мамаш везет. Пер у нас на них!

– А что случилось?

– Ничего. Просто она вроде тебя. Она очень с зятем... С отцом ребенка познакомиться хочет.

– А ты чего?

– Ничего. Стою на своем. Мол, погиб, выполняя задание Родины.

– Ага... – кивнула Юля, оценив юмор, – при испытании новейшей модели самолета.

– Если бы, – вздохнула Костикова. – На самом-то деле все произошло гораздо прозаичнее. Вышел мой Коля покурить, и тут-то его и видели... Наверное, так до сих пор и мотается, горемычный, – Настя «всплакнула», – по орбите.

– По какой еще орбите? – не поняла Юля.

– Как по какой? По космической. Он же не просто так покурить вышел, а в открытый космос.

– А, – догадалась Юля, – так он у тебя космонавт, значит, был?!

– Ну! А я про что! Вот ты, видишь, – сразу просекла, что к чему. А маман моя не верит, представляешь?

– Да ну?..

– Вот тебе и «да ну»... Ладно. Короче, мы переезжаем или нет?

– Переезжаете, переезжаете, – кивнула Юля.

– Тоща все остальные разговоры до завтра, ладно? – засуетилась Настя и направилась к двери.

– Уже уходишь? – Юля прошла за подругой в прихожую.

– Надо. А то, боюсь, космонавтов сын проснется. А любящая бабушка у нас носовые платки от подгузников отличить никак не может.

Неожиданно в дверь позвонили. Настя, которая была к двери ближе, открыла.

Сначала в дверном проеме возник огромный букет роз, а потом появился и сам любитель широких жестов – Биг-Мак.

– Вам, наверное, нужна она? – посторонившись, кивнула в Юлину сторону Настя.

– Совершенно верно. – Максим вошел в квартиру и протянул смущенной Юле букет.

– Я балдею! – конечно же не удержалась от комментария Костикова и молча, «по-английски», исчезла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Юля тут же подошла к Максиму и с явным удовольствием чмокнула его в щеку.

– Как хорошо, что ты вернулся... – она прижалась к его плечу.

Маша страдала болезнью, которую в старину называли сплином – на иностранный манер. Современные врачи бы сказали, что у Маши депрессия. А говоря попросту – Мария Петровна маялась от тоски. Когда ничего не хочется – ни есть, ни пить, ни читать, ни смотреть телевизор... Вот почему Маша искренне обрадовалась, когда увидела в своей больничной палате Леночку Ползунову.

– Леночка! Это вы?! Какая прелесть! Как вы меня нашли? – Накрытая одеялом, Маша сидела на кровати.

– А я с хорошей вестью! – Леночка уселась на стул рядом с Машиной койкой.

– Для меня уже давно лучшие новости – это их отсутствие, – заметила Маша не без грусти.

– Ну! Зачем же так мрачно?! – Ползунова просто-таки источала оптимизм. – Я только что общалась с вашим лечащим врачом. Где-то через час появится завотделением и они будут вас выписывать!

– Сегодня? – спросила Маша довольно равнодушно.

– Вы против? – Ползунова изобразила удивление. – Ну конечно, надо будет полежать дома, но в целом все нормально. Даже хорошо. Как говорят мои коллеги, «жить будет – летать никогда»!

– Да, но я не готова... – Голос Марии Петровны звучал растерянно.

– К выписке? А что тут готовиться?.. Им уже Регина, как обычно, звонила, справлялась о вашем здоровье. Они ей все сказали. Так что через час, не более, под вашим окном замаячит силуэт Шведова.

– Это большое человеческое счастье. – Маша вздохнула.

– Машенька! Что все-таки между вами произошло? – осведомилась Ползунова, довольно правдиво изображая участие.

– Он прочел мое письмо к Сергею. Ну помните?! Я вам рассказывала о нем...

– Конечно.

– Ну вот. Скандал. Я выбежала на улицу.

– Он вас выгнал?!

– Да нет. Ушла я, конечно, сама. Но в таком состоянии... Словом, я даже толком не могу объяснить, что произошло... Нашли меня уже без сознания. Отвезли в больницу...

– Да! – продолжала «сочувствовать» Ползунова. – В вашем положении это самые подходящие приключения.

– Но ваш врач говорит, что я отделалась легким испугом.

– Это не мой врач. Это ваш лечащий врач. Между прочим, он очень хороший специалист. И главный его совет – покой.

Прежде всего душевный. Никаких нервов. Внешний мир для вас не должен существовать.

– Легко сказать.

– И сделать тоже легко. Надо только напрячь волю. Вас не должны интересовать ни войны, ни революции, ни конституции. Вы не должны задумываться, что там не ладится в новой коллекции Игоря Шведова или в школе у Саши...

– В школе у Саши? – перебила Маша озабоченно.

– Ну, это я к примеру. Вы должны полностью погрузиться в себя. Здесь, – Ползунова осторожно коснулась Машиною живота, – должны быть все ваши мысли.

– Вы что-то знаете о Саше? – не унималась Маша.

– Маша... – В голосе Ползуновой звучала мягкая укоризна. Мол, не стоит так нервничать.

– Вы скрываете от меня! – Мария Петровна уже заметно разнервничалась.

– Ну Машенька! Я вам говорю, берегите нервы, а вы на пустом месте...

– На пустом? – спросила Маша с надеждой.

– Маша, Маша... – Ползунова с улыбкой покачала головой. Потом взглянула на часы. – Ну что ж! Я, наверное, уже вам надоела...

– Я, наоборот, так рада... – возразила Маша искренне.

– Машенька! – спросила вдруг Леночка осторожно. – А все-таки... Вы не задумывались, как именно Шведов узнал об этом злополучном письме?

– Я не спрашивала, естественно. Думаю, оно случайно выпало из сумки.

– Вы верите в чудеса? – Ползунова явно намекала, что не все тут так просто.

–А вы хотите сказать, что Шведов роется в моих вещах?! – Маше намек явно не понравился.

– Упаси Бог! – Ползунова в момент пошла на попятную.

– Я не собираюсь навязывать вам какие-либо версии. – Тут Леночка выдержала паузу. – Но я в чудеса не верю.

– Не хочу больше об этом!.. —заявила Маша решительно.

– Вот! – В Ползуновой явно пропадала незаурядная актриса. – Вот это другое дело! Все плохое прочь! Есть только вы и, – Ползунова кивнула на Машин живот, – и он... или она. – Леночка поднялась. – Кстати о плохом... Ай, ладно, – она махнула рукой, как бы желая показать Маше, что передумала рассказывать. – Ну ладно, пойду.

– Все-таки что-то случилось? – Маша конечно же не пропустила слова Ползуновой мимо ушей.

– Нет-нет, – Ползунова показала в улыбке зубы. – Это я так.

– С Юлей?

– У вас прекрасная дочка. Кстати, Машенька! А кого вы хотите сейчас? Мальчика или девочку? – Ползунова словно издевалась.

– Значит, с Сережей? – Последнего вопроса Ползуновой Маша будто и не расслышала.

– С Сережей? С вашим бывшим... – Вот теперь Ползунова была готова нанести сокрушительный удар. – Ну что вы! У него все прекрасно, Регина говорит, что он даже собрался жениться.

– Жениться?.. – У Маши упало сердце.

– Ну да! – Ползунова конечно же делала вид, что не замечает, как больно ранят Машу ее слова. – И знаете на ком?! В жизни не догадаетесь! У них роман с Семендяевой! Он уже неделю живет у нее. Нет. У Сережи вашего все в порядке. Меня другое смущает. Не хотела говорить... Ну уж ладно... Регине кажется, что Игорь Андреевич не слишком то верит, что это его ребенок. Ползунова заговорила с притворной озабоченностью. – Что делать, если он не захочет признать маленького? – Тут Ползунова остановилась, убедившись, что «дело сделано».

Маша сидела молча, с изменившимся лицом и закрытыми глазами...

Квартира Семендяевой была крохотной, однокомнатной, но очень уютной и чистенькой. Белые обои по последней моде, ковер, аккуратные занавесочки на окнах...

Подойдя к зеркалу в коридоре, Сергей застегнул верхнюю пуговицу рубашки и затянул галстук.

– Ты куда-то собрался? – спросила Лена озабоченно. Сергей растерялся. Как будто его поймали за каким-то неблаговидным занятием.

– А... Нет... Я позвонить... Юле. Ты же сама говоришь, что лучше ко мне домой звонить из автомата. Вдруг прослушивают.

– Тебе у меня плохо? – Лена, конечно, в его версию не поверила.

– Ну что ты... Нет, правда. – Сергей по-прежнему был не особо убедителен.

Он подошел к Семендяевой, обнял ее за плечи.

– Мне казалось... Что у нас получается... – проговорила Лена как-то виновато и прижалась к Сергею сама.

– Конечно... – Сергей погладил Лену по волосам.

– Что – конечно? Что – конечно?! – взорвалась вдруг Лена. – Ты же не звонить идешь! Я же вижу!

Сергей устало и обреченно опустился на стул.

Семендяева смотрела на него растерянно, едва не плача. Присев рядом на корточки, снизу вверх стала заглядывать Сергею в глаза. – Сереженька!.. Останься! Я очень тебя прошу!

Сергей медленно покачал головой.

– Ну почему?! Ведь тебе было хорошо со мной! Я знаю! Я чувствую! – На глазах у Лены появились слезы. – Ну почему?! Что я не так сделала?

– Ты тут ни при чем... – вздохнул Сергей.

– А кто?

– Я... Я не могу быть всю жизнь в бегах! Понимаешь?! Не могу! – Сергей вытащил сигарету, щелкнул зажигалкой. – В конце концов, я должен пойти в прокуратуру и во всем с ними разобраться! У меня есть дочь, которая ждет отца из командировки... Родители... У меня есть сын, которого я, кстати, не видел ни разу с тех пор, как ушла Маша. Наконец, у меня есть работа, которую я люблю. – Говоря все это, Сергей старался на Лену не смотреть.

Семендяева поднялась с корточек. Бросила обиженно и зло:

– Работа...

– Да, представь себе, работа. Интересная работа...

– На которую тебя устроили по милости Шведова.

– Что?!

– Ничего. – Лена жаждала мести. – Ведь телефончик своего СП ты получил от Регины. Правильно?!

– Ну?! – Сергей весь напрягся.

– Твоя любимая Машенька заботливая была, – Лена резким и нервным жестом вытерла глаза. – Сказала Шведову, что уйдет к нему, только когда ты работу найдешь. А то не может же она тебя бросить одного, без средств к существованию. Ну а для него это не вопрос. Игорь Андреич все может. И тебе помочь. Выручить...

Сергей молчал, подавленный услышанным. На дымящейся в его руке сигарете вырос длинный столбик пепла.

– Не нравится? – Семендяева решила бить до конца. – Нет, конечно! Ты же думал, что такие деньги тебе за талант платят! За ум! За образование! А это всего лишь за жену!..

Не помня себя, Сергей влепил Лене такую пощечину, что она еле устояла на ногах. Но, как ни странно, это привело в чувство обоих. У Лены прекратилась истерика, а Сергей, мучимый раскаянием за собственную несдержанность, заключил Лену в объятья:

– Прости. Прости, я не хотел... Это как-то...

– Я сама виновата. – Семендяева снова разразилась рыданиями.

– Перестань, Леночка, ну, пожалуйста... – Сергей пытался успокоить Лену, гладя по волосам.

– Сама... – не унималась Семендяева, – сама...

– Ну при чем тут ты...

– Нет. Это я. Ты просто не знаешь главного.

– Ну все, все, все... – как малого ребенка, продолжал успокаивать Лену Сергей. – Я все знаю.

– Нет. Не знаешь. – Семендяева наконец перестала рыдать.

– Ну? – спросил Сергей устало, готовый уже теперь ко всему. Как говорится – пришла беда, отворяй ворота.

– Тебя никто не ищет, – сказала Лена.

– В каком смысле?

– Ну вообще.

– Что значит – не ищут?! – Сергей по-прежнему не понимал.

– Ну просто... Не ищут, и все!

– Кто не ищет?! – закричал Сергей в бешенстве.

– Ой, только не надо!.. – Лена испуганно шарахнулась от него в сторону, решив, наверное, что Сергей снова собирается залепить ей затрещину.

– Ты можешь толком объяснить?! – Сергей взял Лену за плечи и слегка тряхнул.

– Ну а что тут объяснять, – Семендяева прятала глаза. – Обманула я тебя. Не было никакой милиции. Никто твое дело не поднимал... Никого за тобой не посылали... – Что значит – обманула? – перебил ее Сергей. – Зачем?!

Семендяева молчала, виновато опустив глаза.

– Но я же сам видел, как подъехала к моему дому машина... Как выскочили из нее... – Сергей осекся. – Это что?! Это все ты подстроила?!

– Сереженька, прости меня, а? – Лена и сама чувствовала, насколько невелики ее шансы.

– Да ты знаешь, что я за это время пережил?!.. – Сергей был просто убит.

– Сереженька, я не хотела...

– Ты понимаешь, что со мной... И, главное, зачем? Зачем тебе это нужно-то было?!

– Чтобы ты приехал сюда, – сказала Лена тихо, но отчетливо.

– Что?!

– Чтобы ты переехал сюда!!! – Семендяева истерично закричала.

– Ты сумасшедшая, – сказал Сергей.

– Я... люблю тебя... – Семендяева отвернула лицо – ей не хотелось, чтобы Сергей снова увидел слезы в ее глазах.

– Ну, может быть, хватит?.. – Сергей конечно же понял, что предстоит очередной раунд рыданий. – Ну не надо... Ну Лен.. . Ничего же не случилось...

– А т-ты... Н-не б-будешь б-болыпе кричать... – всхлипнула Лена.

– Ну нет. Нет, – пообещал Сергей твердо.

– Т-ты меня простил?

– Я искренне не понимаю. Зачем надо было меня красть? – Сергей заставил себя улыбнуться. – Я б и сам пришел...

– Меня Ползунова надоумила, – Семендяева шмыгнула носом.

– Кто?

– Да есть одна.

– Тоже сумасшедшая? – попытался пошутить Сергей.

– Да нет. Она-то как раз нормальная. Даже – более чем. Кстати, приятельница твоей жены.

– Моей жены...

– А что? – почувствовав какую-то перемену в Сергее, спросила Лена настороженно.

– Ничего. – Сергей заметно помрачнел.

– Ты теперь вернешься к себе? Сергей не ответил.

– А я уже и продуктов на неделю вперед купила. Мне столько одной и не съесть...

Сергей по-прежнему молчал.

– Ну, может, останешься? – продолжала упрашивать Лена. – Ну хоть на денек?

Сергей молча подошел к Семендяевой. Поцеловал ее в лоб.

– А, – Лена как-то жалко улыбнулась. – А давай ты на мне женишься? Я тебе ребеночка рожу...

– Я уже женат, – заметил Сергей мягко.

– Но вы же разошлись... – напомнила Сергею Семендяева и тут же сказала глупость: – А если она... умрет?

– Что за идиотские у тебя шутки! – Сергей разозлился. И сразу, почувствовав, что сказанное Семендяевой не случайность, набросился на нее: – Ты что?! Ты что-то знаешь?!

– Нет... – Лена испуганно замотала головой. – Я так... – она попыталась улыбнуться, – глупость сморозила... Дура я... Просто...

– Ну!!! – У Сергея только и осталось сил, что на это междометие.

– Она в больнице, – тут же сказала Лена, поняв, что с Сергеем шутки плохи.

– В больнице?! Что с ней?!

– Я не знаю... Я только слышала, что вроде ничего страшного...

– Какой номер?!

– Что – какой номер?

– Номер больницы! Какой номер больницы?! – Сергей грозно нависал над Семендяевой.

– Я не знаю. Я, правда, не знаю, – Лена вся сжалась под его грозным взглядом. – Шведов говорил Регине, что где-то в начале Ленинского...

– Черт! – Сергей бросился к двери.

– Сереженька, – закричала Лена ему вслед, – ты меня совсем не любишь?.. Сереженька...

Но Сергей лишь громко хлопнул дверью...

Иннокентий встретился с Мадлен на обычном месте – в парке на скамейке.

Настроение у продюсера было хорошее вдвойне – и по работе все вроде шло гладко, и денек выдался хоть куда. Иннокентий Михайлович вообще любил природу и свежий воздух.

– Ну что ж, малыш, все хорошо. Я тобой очень доволен, – улыбался он, как всегда, грустной и мечтательной Мадлен. – То, что ты мне передала в последний раз, – пойдет. Я уверен – будет очередной хит. Это что касается музыки. А вот по тексту... С рефреном надо еще поработать. Может быть, все-таки не так литературно? А то не запомнишь с первого раза... – Иннокентий прекрасно знал, что нужно массовой аудитории.

– Хорошо, Иннокентий Михайлович, – согласилась Мадлен покорно. – Я подумаю.

– Только не затягивай, хорошо? С этим делом нужно поторопиться.

– Хорошо, Иннокентий Михалыч.

– Как Макс? Справляется? Ты им довольна?

– Да, спасибо, вполне. В прошлый раз даже авокадо мне притащил, – Мадлен всегда говорила тихо и, казалось, не улыбалась никогда.

– Молодец, – похвалил Биг-Мака босс. – Правильно. Тебе витамины нужны! Может, есть какие просьбы, пожелания? Ты не стесняйся, мы же свои...

– Да я говорила Максу, мне нужна нотная бумага и у меня кончаются чернила.

– Чернила? – Иннокентий недоуменно поднял брови.

– Ну да. Черные. Я пишу всегда перьевой ручкой. Еще с третьего класса. Я говорила Максу, ну еще в тот раз, когда он с сестрой приходил.

– Сестрой? – Продюсер насторожился. – Какой сестрой?

– Ну своей сестрой. Симпатичная такая, Юля, кажется. Он тогда обещал принести. Вы ему напомните, ладно?

– Н-да... – Настроение у Иннокентия Михайловича явно испортилось. – Я ему напомню, – проговорил он довольно зловеще. – Я ему обязательно напомню...

Больше всего на свете Иннокентий не любил, когда кто-то нарушал правила игры. Особенно если этот кто-то находился в его прямом подчинении...

Узнав, что Машу собираются выписывать, Шведов конечно же бросил все дела и примчался в больницу. По дороге заехал за Сашей, справедливо полагая, что Маше будет приятно увидеть сына. Теперь они оба томились во дворе у здания больницы – Саша и Игорь Андреевич. Оба молчали и нервничали.

Шведов вынул сигареты, хотел было закурить, но обнаружил, что пачка пуста.

– Саша, я на угол, в киоск, за сигаретами, – сказал, поднимаясь со скамейки. – Тебе взять что-нибудь? Жвачку, сок, «баунти»?

Саша отрицательно покачал головой.

– Ну, как хочешь.

Шведов ушел. Саша, уже пожалевший о том, что так опрометчиво отказался от «баунти», принялся ковырять ботинком землю.

Невдалеке притормозило такси. Сергей рассчитался с таксистом и вылез. Побежал было ко входу в больницу, но тут заметил сына.

– Саша? – Сергей подбежал к сыну и, заграбастав его в объятия, расцеловал. – Ты был у мамы? Как она?

– Ее сейчас должны выписать, – спокойно сказал Саша.

– У тебя как? Ты почему не звонишь? Ты в порядке? – допытывался отец.

– Нормально... – Саша посмотрел в ту сторону, откуда с минуты на минуту должен был появиться Шведов. – Все у меня нормально...

– В школе?

– Как Юлька? – спросил вдруг Саша.

– Все хорошо. Ты звони нам, ладно? Юльке и мне, – отвечал Сергей бодро.

Игорь Андреевич заметил Сергея издалека. Сначала хотел было обождать, поскольку не видел никакого смысла в подобной встрече, потом все-таки, решив, что уже не мальчик и не пристало ему прятаться как нашкодившему школьнику от директора, медленно двинулся по аллее туда, где стояли Саша и Сергей.

Подойдя, поздоровался с Сергеем кивком, молча протянул «баунти» Саше.

Как ни велико было искушение, Саша шоколадку не взял. Молча покачал головой.

Шведов вздохнул, сунул шоколадку в карман. Достал сигареты, распатронил пачку. Молча предложил Сергею.

Сергей в ответ вынул и показал свои.

Шведов развел руками. Чиркнул зажигалкой.

Сергей – своей.

Как по команде, все трое повернулись к подъезду. Стали ждать.

Из здания больницы с озабоченным видом вышла Ползунова. Быстро подошла. Хотела было поздороваться, но Шведов опередил ее.

– Что случилось? – спросил он, чуя что-то недоброе.

– Доктор отменил выписку, – ответила Ползунова, косясь на Сергея.

– Почему? Почему, Лена? – Шведов заметно нервничал.

– Ей стало хуже, – сказала Ползунова и, поразмыслив, добавила: – Сильное кровотечение.

– Мама!.. – проговорил Саша испуганно. Казалось, он с трудом сдерживается, чтобы не заплакать. – А когда?!

– Неизвестно, – ответила Ползунова сухо. – К сожалению, этого не знает никто...