Текст книги "Мелочи жизни"
Автор книги: Георгий Полонский
Соавторы: Максим Стишов,Аркадий Ставицкий,Эжен Щедрин,Юрий Каменецкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 38 страниц)
Глава шестнадцатая. КРЕСТНЫЙ ОТЕЦ
Лампочка, на секунду осветив узкое пространство коридора, слабо щелкнула и погасла. Сергей секунду постоял в темноте. Вытянув руки, нащупал вешалку. Где-то здесь должна лежать его папка с бумагами. И надо же было лампочке перегореть именно сейчас? Ведь, насколько он помнил, служила бессменно около года, а то и больше. И вдруг перегорела. Да, все разваливается в этом доме, все рушится прямо на глазах. Он только покачал головой. Проведя рукой по стене, он дотянулся до тумбочки. Скользнул ладонью по неровной поверхности. «Черт», – он громко выругался. Что-то острое впилось в ладонь. Похоже на занозу. Где же эти бумаги?
Маша, сидя в кресле, уже десять минут терла тряпкой его ручку, сметая невидимую пыль. Ей было очень плохо, хотелось плакать. Только плакать нельзя. Зачем пугать Сашу? Да и что может подумать Сергей? Ей и так стыдно не то что смотреть ему в глаза, но и просто поднимать голову. Обидчику часто гораздо тяжелее, чем обиженному. А она чувствовала себя именно обидчиком, хотя и невольным.
В коридоре Сергей наконец наткнулся на папку, еще раз громко чертыхнулся и застыл на пороге в комнату, рассматривая ушибленное место.
Да, это была действительно заноза, крохотная, не больше игольного ушка. Но боль она причиняла – будь здоров. И она тоже. Сергей посмотрел на Машу. Она сидела, низко опустив голову, сжавшись, словно замерзший ребенок. Посторонний бы подумал, что это он, Сергей, решил уйти. Разве может этакое ангельское создание разрушить его жизнь, жизнь детей, лишить их своей любви... Да что уж там! Он вздохнул, круто развернулся и пошел на кухню.
...Торопливо оглядевшись, Шведов побежал через улицу к телефонам-автоматам. Опытным взглядом он сразу отметил, что оба не работают. Пришлось пройти до угла, постоянно посматривая на оставленную около тротуара машину. Вдруг кому-нибудь взбредет в голову прокатиться в его отсутствие.
Зазвонивший телефон заставил Машу вздрогнуть. Первый же звонок словно бы оглушил ее. Звук просто бил по ушам. Она обхватила голову руками.
Сергей ждал долго. Наконец, не выдержав, он выскочил в комнату и яростно прошептал:
– Ты соображаешь, что делаешь? Ты же Сашу разбудишь! Не отрывая ладоней от лица, Маша заплакала. Заплакала с облегчением. Дверь детской тихо отворилась. Показалось измученное Сашино личико, покрытое желто-зелеными разводами. Он неловко переступил на пороге, почесал живот.
Маша мельком взглянула на сына, быстро вытерла слезы, глубоко вздыхая.
– Я не сплю... – протянул Саша, сам готовый заплакать. Маша на секунду отвернулась, вытирая мокрый подбородок:
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально...
Саша еще раз поглядел на родителей. Казалось, что он переживает за них не меньше, чем они за него. Быстро ступая голыми ногами, он опустив глаза прошел мимо отца, направляясь в туалет.
Маша затравленно посмотрела на Сергея. Он только отвел глаза.
Второй телефонный звонок заставил вздрогнуть не одну Машу. На этот раз Сергей не выдержал и схватил трубку.
– Алло, алло! Говорите...
– Сергей, что же ты так кричишь-то? – Анна Степановна, поморщившись, отнесла трубку от уха. – Да, это я. Ну что? Он заговорил?
Маша смотрела на Сергея снизу вверх, комкая в руке грязную тряпку. Он помолчал.
– Нет, мама, – наконец произнес он.
Анатолий Федорович с беспокойством посмотрел на жену:
– Рассказал что-нибудь?
Анна Степановна, не выпуская трубку, повернулась и отрицательно покачала головой. Наконец после долгой паузы она заговорила:
– Что же делать? Ведь уже неделя прошла! – Анатолий Федорович покачал головой. – Ну хорошо, хорошо. Только я умоляю, если что-нибудь изменится – обязательно сообщите. Ведь мы тоже волнуемся. Я позвоню попозже. – Тяжело вздохнув, она опустила трубку, постояла так несколько секунд, скорбно поджав губы.
– Бедный мальчик, – тихо проговорил Анатолий Федорович.
Анна Степановна грустно покачала головой.
Саша совсем измучился за эти несколько дней. Он ощущал, что в доме что-то неладно, но не мог определить, что именно. Его неприятности, и это не подлежало сомнению, только отсрочили наступление какого-то события, способного изменить их жизнь. Все происходящее подтверждало самые худшие предположения: родители почти не разговаривают друг с другом, отец стал раздражителен, а мама плачет чуть ли не каждый день.
Саша зашел в ванную, привстав на носочки, принялся рассматривать свои синяки. Он почти не расстроился, когда нащупал худенькой рукой еще одну шишку на лбу, не замеченную им прежде. Собственные проблемы его почти не тревожили. Саша знал, что все уладится. Иначе и быть не могло. Он тихо открыл дверь, стараясь не смотреть на родителей, прошел в свою комнату.
Едва только сын скрылся, Маша глубоко вздохнула, пытаясь подавить рыдания. Ей это не удалось, и уже через минуту она тихо плакала, пытаясь вытереть слезы мокрой ладонью. Сергей молча постоял. Ему было тяжело смотреть на эту сцену, но и сказать он ничего не мог. Чувствовал, что получится фальшиво. Медленно развернувшись, он отправился на кухню.
Кто-то позвонил в дверь. Сергей вернулся в комнату, вопросительно посмотрел на Машу.
– Я не знаю... Я никого не жду... – пробормотала она, пытаясь успокоиться. Позвонили еще раз. Сергей решительно отправился в коридор. Повернув ключ, с силой дернул на себя дверь.
На пороге, улыбаясь, стояла Катя. Рядом с ней – современно одетый мужчина с искусственной бородой, накладным красным носом и такой же красной шапкой.
Сергей мрачно взглянул на гостей и отошел от двери, пропуская их в темный коридор.
– Привет, братик! – радостно закричала Катя.
– Хенде хох! – заорал Дед Мороз – Гоша. – Лос-лос! Батья! Курка, яйки есть?! Найн?! Тогда держи, – он протянул огромный украшенный цветком из шелковой ленты сверток. – Спецрейсом из Мюнхена. Наш простой немецкий Санта Клаус передает вам подарки с неметчины!
Сергей лениво потянулся за пакетом, повертел его в руках:
– Я даже не знал, что ты в Германии...
– Может быть, ты еще не знал, но наши доблестные дивизии стоят там аж с сорок пятого года. – Гоша торопливо стянул с себя шапку и маску, засунул их в карман пальто, быстро разделся. – Гуманитарная помощь нам обеспечена, браток. Эй, слушай, свет зажги, да! – Гоша пощелкал выключателем, не дождавшись никакого эффекта, нащупал Катю, помог ей снять куртку. – Судя по всему, семейный праздник Новый год в последний раз был встречен с мамочкой и папочкой в расположении доблестных оккупационных... или освободительных... Короче, краснознаменных войск. – Он пригладил волосы. – Внутрь пускают?
Сергей протянул руку, приглашая гостей пройти в комнату. Гоша подхватил Катю под руку. У самой двери навстречу им вышла Маша. Она растерянно оглядела их:
– О, братик... Катя?
Гоша схватил Машу за плечо, притянул к себе, чмокнул в щеку, потом прижал к груди.
– Ты что? Пьяный?! – удивилась Маша.
Катя схватила Гошу за руку и потянула к выходу:
– Нас не ждали, нам не рады, – и тут же рассмеялась: – Ты что, Маш? Мы вам мешаем?
– Рады, только тихо! Сашка лег спать, – опустив голову, проговорил Сергей.
– А Юлька из Эстонии вернулась? – поинтересовалась Катя.
– Через пять дней, – коротко ответил Сергей.
Гоша развернулся и, отстранив Катю, зашагал на кухню. Первым делом он по-хозяйски проверил холодильник:
– Швепса – нет. Гамбургеров не завезли... А чего это вы такие невеселые?
В коридоре Катя почти обиженно поинтересовалась у Маши:
– Почему ты не удивилась, что мы пришли вместе?
– Я удивилась, – спокойно сказала Маша.
– Ну так интересуйся! Интересуйся! Спрашивай – что, мы теперь опять всегда вдвоем?
– Вы опять вдвоем? – тихо повторила она.
– Втроем, – Катя надула губы и сразу же погрустнела: – Клару мы пока не бросили.
Маша покачала головой каким-то своим мыслям и потянула Катю на кухню.
Звонко шумела вода. Сергей набирал воду в чайник.
–Чай будете? – без особого энтузиазма поинтересовался он. Гоша сунул руки в карманы, вызывающе посмотрел на него:
– Лучше чего-нибудь сладкого. Ваши кислые рожи закусить.
– Что-нибудь случилось? – Катя с тревогой смотрела то на Машу, то на Сергея.
– А мама тебе не рассказывала? – Сергею не хотелось слишком много говорить, но он прекрасно понимал, что в этой ситуации не избежать расспросов. Катя отрицательно покачала головой. Маша хотела что-то сказать, но неожиданно всхлипнула, смутилась и выскочила из кухни.
– Вы поругались? – осторожно поинтересовалась Катя. Гоша посерьезнел:
– Хорошо проводите время, – он уселся за стол. – Ну, рассказывай.
– А чего рассказывать-то... – Сергей неопределенно пожал плечами.
Катя засуетилась, поднялась:
– Может, мне к ней сходить?
– Сиди, – властно сказал Гоша. – Успокоится – сама придет. Сестру мою не знаешь? Ну что? – он повернулся к Сергею. – Ты так и будешь молчать?
– Сашку избили, – без предисловий выдавил тот.
– Ну да?! Странно! С мальчишками обычно такого не бывает, – насмешливо протянул Гоша.
– Да нет, это не ребячьи драки. Похоже, все гораздо серьезнее.
– Что значит серьезней? Сергей помолчал.
– Не знаю. Не знаю... Он ничего не рассказывает. Неделю уже из дома не выходит. Все праздники в постели пролежал. Не ест, не пьет. Говорит, горло болит.
Катя встала:
– Я все-таки пойду к ней, – она торопливо вышла из кухни.
– И что ты по этому поводу думаешь? – серьезно спросил Гоша. Сергей пожал плечами:
– Он кого-то очень боится. Кого-то, кто звонит сюда и вешает трубку.
Маша тихо поплакала в комнате, пеняя себе, что не смогла сдержаться. Села на диван и, почти успокоившись, задумалась. А подумать было о чем.
Катя осторожно заглянула в комнату. Увидев, что обстановка вполне сносная, вошла, села рядом с Машей. Та посмотрела на нее, и опять из глаз невольно полились слезы. Катя положила руку ей на плечо:
– С мальчишками ведь всегда так! Обойдется!
– Это мне в наказанье! За Шведова! – уверенно проговорила Маша.
– Господи! Чушь какая! Шведов-то тут при чем? – Катя даже встала от удивления.
– В наказанье. В наказанье, – упорно повторяла та, уставившись в одну точку.
В комнату вошли мужчины. Они тихо, но бурно продолжали начатый на кухне разговор.
– Только не надо, если спит, – просил Сергей.
Гоша в ответ только ухмыльнулся. Придержав Сергея рукой, подошел к Сашиной комнате и приоткрыл дверь:
– Племянник, привет!
Маша вопросительно посмотрела на мужа. Тот только пожал плечами:
– Он говорит, что такие вещи родителям не рассказывают.
– А ему расскажет. – Похоже, у нее не было никакой надежды.
– Запросто, – вступилась Катя. – У него гаишник через две минуты разговора чуть ли не в брата превращается. А тут родная кровь...
Маша обреченно смотрела прямо перед собой.
Катя невольно подметила, что дело тут не только в сыне. Но расспросы решила отложить. Зачем торопиться? Может быть, сама расскажет.
– Господи, – молитвенно прошептала Маша. Губы ее шевелились, хотя голоса слышно не было.
Анна Степановна и Анатолий Федорович пили чай. В кухне стояла напряженная тишина. Горсть конфет, положенная прямо на салфетку, осталась нетронутой. «Сашке их хватило бы на десять минут, – невольно пришло в голову Анне Степановне. – Господи, что же это такое? За что так нашего мальчика?»
– Я не понимаю. Почему не обратились в милицию, не подняли общественность! – В ее голосе чувствовалась горечь. – Я бы уже была в школе, на родительском комитете.
– Аня, о чем ты говоришь? – удивился Анатолий Федорович. – Сейчас совершенно другое время! И если Саша просит, чтобы не звонили в милицию, значит, нельзя звонить.
– Он ребенок и не понимает, что говорит. – Казалось, что она сейчас заплачет.
Анатолий Федорович вздохнул, отставил чашку, какой уж тут аппетит:
– Но это, к сожалению, единственное, что он вообще говорит. Аня, ведь ему каждый день ходить в эту школу. По этой улице. Через этот двор. Мало ли что может с ним произойти!
– Вот из-за таких, как ты, и растет преступность! – не выдержала Анна Степановна. – Вместо того чтобы всем миром бороться с этим хулиганьем, вы откупаетесь и поощряете их на следующие выходки...
Анатолий Федорович усмехнулся, поставил чашку в раковину и молча пошел из кухни. На пороге он обернулся:
– Твоя вера в милицию наивна и трогательна. Но даже если они захотят – невозможно поставить по милиционеру на каждом углу, в каждом подъезде, рядом с каждым школьником...
– Жалко, Юльки нет, – крикнула ему вслед Анна Степановна. – Уж она-то меня бы поддержала.
Катя и Маша по-прежнему молча сидели напротив друг друга. Сергей пристроился на стуле около стены. Было похоже, что он не хочет ни сидеть рядом с Машей, ни говорить с ней. А может, он просто не знал о чем. Все самое главное было сказано, и добавить к этому было нечего.
Он встал. Подошел к двери, за которой уже полчаса назад скрылся Гоша. Застыл, пытаясь расслышать, о чем там идет речь. Но тут дверь распахнулась. На пороге явился сияющий Гоша. Невольная улыбка появилась и на заплаканном Машином лице.
– Нехорошо, батенька! Нехорошо! – весело закричал он, притворно хмурясь. – Непедагогично это, подслушивать. Хотя педагог у нас, конечно, она, – он повернулся к Маше. – Но TBI, – Гоша уперся пальцем Сергею в грудь, – муж педагога.
Гоша прикрыл дверь в Сашину комнату. Торжественно застыл, ожидая нетерпеливых вопросов.
– Ну что он?! – первой не выдержала Маша.
– Кто – он? – Гоша явно был в ударе, но, видя, что всем не до шуток, сдался: – Ах он! Все нормально, только кушать очень хочет, а вы ему не даете.
Игорь Андреевич третий день не мог найти себе места. Сначала он думал, что все происходящее – вполне закономерно. Ведь не девочка она, а замужняя женщина, которая ради него, Шведова, хочет бросить мужа, с которым прожила больше пятнадцати лет. Ему это было не так-то просто понять. Он не был женат, у него не было детей, и поэтому он вел себя как подросток.
Игорь Андреевич жутко ревновал и раздражался по пустякам. Хотя вряд ли можно было назвать пустяками то, что выводило его из себя больше всего: он уже два дня звонил Маше, но она либо бросала трубку, либо вообще не подходила. Это полбеды – могло быть так, что ей неудобно было говорить. Больше всего тревожило, что она за эти дни ни разу не позвонила, хотя наверняка знала, что он переживает.
Шведов медленно зашел в приемную. Регина сидела за столом, записывая что-то в большую бухгалтерскую книгу.
– Мне никто не звонил? – Он тщетно попытался замаскировать раздражение.
Регина подняла удивленное лицо:
– Нет...
Ему хотелось выйти, уединиться в своем кабинете, подумать о том, что происходит и как к этому относиться, но, поймав на себе выжидающий взгляд секретарши, невольно остановился и задал вопрос:
– Регина, я тебя не спрашивал, предполагая, что все в порядке. Но сейчас у меня возникли сомнения. Что там с этим инженером?
Регина слегка замешкалась, соображая. Наконец, догадавшись, о ком идет речь, все же решила уточнить:
– Каким? Мужем Марии Петровны?
– А что у нас, много инженеров? – Шведов раздражался все больше и больше.
– Ой, даже наоборот, – Регина уже предвкушала эффект, который должно произвести на него заготовленное сообщение. – Помните, к нам приходил мастер?
Шведов недоуменно посмотрел на Регину.
– Свет делал, – с радостью уточнила она. – Когда у нас щит перегорел. Помните, он вам еще понравился!
– Ну, – нетерпеливо перебил Шведов.
– Так вот, оказывается, он и есть ее муж.
– Он – ее муж?! – Шведов сначала удивился, но спустя мгновение понял, что удивляться здесь нечему. В его жизни были и более странные совпадения. Он поправил галстук: – И что? – Это было сказано таким тоном, словно ему не в первый раз приходилось иметь дело с чужими мужьями, да еще знакомиться с ними и пить коньяк.
– Все как вы велели: принят, обласкан, назначен, утвержден. – Регина наблюдала за шефом с любопытством опытного биолога, рассматривавшего редкое растение. – Скоро будет отправлен... Все по высшему разряду...
– Вы проверяли? – Шведов чувствовал, что секретарша, поняв, где у него слабое место, нарушает сложившийся деловой стиль общения, и делает это с наглостью кошки, спокойно запрыгивающей на стол в присутствии хозяина, сломавшего ногу.
– Нет, но он мне сам звонил, да и там никогда не подводили...
– Так проверьте! – взорвался Шведов.
У Маши немного отлегло от сердца, когда Гоша смог разговорить сына. Хоть одной проблемой меньше, а то жизнь грозила для нее превратиться в ад.
Она торопливо разогревала для него обед, соображая, что еще можно сообразить вкусненького. Тут Маша вдруг впервые поймала себя на мысли, что жалеет Сашку не просто как своего сына, а как человека, мужчину, попавшего в передрягу. Она почти не слышала сидящих за ее спиной Сергея, Катю и Гошу. Целиком отдавшись своим мыслям и чувствам, она ощущала странное, почти мазохистское удовольствие.
– Излагаю коротко и в понятных вам выражениях, – объяснял Гоша. – В городе Москве, столице нашей Родины, в районе вашего дома, водится некое бандитское формирование. Не чувствуя в себе сил продолжать грабить мирное население, они решили укрепить свои ряды за счет вашего сына.
Маша невольно прислушалась к разговору.
– Ты попроще не можешь? – нервно спросил Сергей.
– По-моему, я их раздражаю, – пожаловался Кате Гоша. – И это в тот момент, когда я уже сорвал ребенку голодовку и почти вытащил его из дерьма.
– Гош! Им не до шуток, – Катя была явно не на его стороне. Гоше ничего не оставалось, как подчиниться большинству.
– Ну хорошо, хотя можно было бы догадаться, что раз я шучу, значит, все не так уж страшно. В общем, есть тут у вас какая-то шпана. Их осенило, что если вся скапливающаяся у Марь Петровны, – он театрально поклонился Маше, – информация будет в их руках – лучшей квартирной наводки им не найти.
Маша всплеснула руками.
– А что ты удивляешься? – Он кинул на нее ленивый взгляд опытного медвежатника. – У тебя обширная частная педагогическая практика. Голландцы встречаются? Да?
– Ну и что? – все еще не понимала Маша.
– Ничего, – Гоша устал объяснять такие элементарные вещи, – но из твоих разговоров, записей с назначенными уроками... в общем, из этого можно понять, у кого что дорогого в доме, кто и когда отсутствует. Скажем, пришла ты с урока. Саша у тебя спрашивает – а что, мол, так рано, мамуля? А ты подробно объясняешь, что твой голландец сегодня торопился. У него билеты в Большой театр.
– Но Саша-то здесь при чем? – Методом дедукции Маша явно не владела. И это уже не подлежало сомнению.
– А Саша должен был своим приятелям быстренько позвонить и сообщить – квартира голландца вечером пуста.
– О Господи! – Она опять всплеснула руками.
– И он... – выдавил из себя Сергей, – звонил?
– Говорит, что нет.
– Говорит? – почему-то удивилась Маша.
– Не звонил, не звонил, – успокоил Гоша, – поэтому его и избили.
– Молодец! – прокричала Катя.
– Но почему же он нам-то ничего не рассказал? – спросила Маша.
– Думаешь, это легко, рассказывать такие вещи родителям? – прищурился Гоша. – Да и что вам рассказывать? Ходите оба как в воду опущенные. Даже ребенок испугался, что добьет вас своими проблемами.
– Но раз он боится выходить из дома, значит, они продолжают ему угрожать, – тихо предположил Сергей, стараясь ни на кого не смотреть.
Маша лихорадочно искала выход.
– Надо срочно сообщить в милицию! – выпалила она.
– Ив ООН, – саркастически добавила Катя.
Гоша посмотрел на нее восхищенно. В который раз он убеждается, что они очень похожи и даже мыслят одинаково.
– Совки! Что с них возьмешь! – улыбаясь протянул Гоша, чувствуя, что Катя с ним солидарна.
– Прекрати свои идиотские шуточки! – возмутилась Маша.
– Лучше газ выключи, – кивнул он на выкипающий суп. Маша кинулась к плите. Гоша посмотрел на часы:
– У меня тут неподалеку... Хотя плохо дело. Уже минут на двадцать опаздываю. – Он встал.
– Куда опаздываешь? – поинтересовалась Катя.
– У меня сейчас будет встреча. – Гоша явно не хотел раскрывать своих секретов. – С одним человеком. Неприятным, – он усмехнулся. – Нам с разными людьми общаться приходится. В общем, я поговорю с ним, чтобы от парня отстали.
– Может быть, надо заплатить? – спохватился Сергей. Гоша расплылся в улыбке, похлопывая его по плечу:
– Чувствуется, что человек в СП устроился.
– Да перестань ты, – Маша была очень обеспокоена.
– Там другие счеты, – резко перешел на серьезный, даже властный тон Гоша. – Все. Пошел.
– А я? – обиженно протянула Катя. Он чмокнул ее в щеку:
– Я скоро за тобой вернусь. Все будет о'кей.
Когда Гоша вышел, Маша и Сергей растерянно переглянулись. Но тут снова в дверном проеме появился Гоша:
– Племяннику обещано, что вопросами его донимать не будут.
– Но... – попыталась возразить Маша.
– Ничего не произошло, – он нетерпеливо перебил ее, на ходу застегивая длинное модное пальто. – Понятно? – ответом было молчание. – Понятно?!
– Понятно-понятно... – невнятно пробормотал Сергей. Маша торопливо кивнула.
– То-то! – нарочито грозно бросил на ходу Гоша.
– Только бы у него все получилось, – молитвенно сложив Руки, прошептала Маша.
Катя, опомнившись, выскочила вслед за Гошей:
– Гоша, Гошенька! А это не опасно?
– Очень опасно. – Ответ прозвучал иронично, но ласково. – Ну так что? Мне теперь никуда не ходить? По улице ходить тоже опасно, может кирпич на голову упасть, или морда моя кому-нибудь не понравится. – Он помолчал. – Ну, не волнуйся. Пока. – За ним захлопнулась входная дверь.
Катя молча вернулась в кухню. Выключила огонь под сковородкой.
– Суп у тебя уже почти выкипел. Теперь каша подгорает. Маша, похоже, даже не обратила на это внимания:
– Я уже ничего не соображаю. – Она в задумчивости достала с полки тарелки. – Дай мне поднос, я ему в комнату отнесу, – обратилась она к Сергею.
Сергей потянулся за подносом. В этот момент тихо, словно тень, из-за двери появился Саша. Маша бросилась к нему, прижала к себе, словно боясь, что он исчезнет, поцеловала.
– Иди в постель, мой золотой, – зашептала она, поправляя ему волосы, падающие на зеленовато-желтую шишку на лбу. – Я тебе все принесу.
– Я и здесь могу, – тихо ответил сын. В нем уже не было молчаливой угрюмости, которая так напугала Машу.
– Маш, вы с Катей идите. Мы сами поедим, – Сергей пытался говорить как можно бодрее и непринужденнее.
– Куда идти? – ошарашенно спросила она.
– Ну, в комнату. Мы поедим. Я тоже чего-то проголодался.
Катя первой поняла маневр брата. Она взяла Машу под руку и потянула к выходу.
– Пойдем-пойдем, – зашептала она Маше.
– Куда ты меня тащишь?! – попыталась высвободиться та.
– Пойдем...
Катя чуть ли не силой впихнула Машу в комнату:
– Что ты упираешься? Дай им поговорить по-мужски. И вообще, успокойся! Раз Гоша взялся задело, значит, все будет в порядке.
– Ты думаешь? – с надеждой поинтересовалась Маша. Катя уверенно кивнула. – Я хочу знать, о чем они говорят. – Маша встала, направилась к двери. Катя схватила ее за руку:
– Сядь, сядь! Ты все испортишь! Ты слишком возбуждена! Маша послушно опустилась в кресло:
– Это я... Я во всем виновата. Вместо того чтобы воспитывать сына...
– Кстати, что у вас с ним?
–Это я виновата... Это мне наказание... – Погруженная в свои мысли, она даже не расслышала вопроса. Катя помахала рукой перед ее глазами:
– Эй! Приди в себя!
– Ты что. – Маша, словно очнувшись, оттолкнула руку. – Что ты делаешь?
– Включилась. Слава Богу!
– Что ты от меня хочешь?
– Я спрашиваю: что у вас со Шведовым?
– Ничего...
–А поконкретнее?
Маша помолчала, быстро вытерла выступившие на глазах слезы:
– В тот день, когда я сказала Сереже, что ухожу... случилось это...
– Н-да... Невесело. – Катя покачала головой. – Ну и что же теперь делать будете?
– Не знаю. Ничего. Что теперь можно сделать? Он уже неделю звонит сюда. Я вешаю трубку.
– И вся любовь?
Маша не ответила, только еще раз смахнула слезу.
– Но Шведов-то в чем виноват?! – спросила Катя.
– Кать, как ты не понимаешь? Ведь с сыном плохо!
– Все ясно.
Маша еще раз посмотрела в сторону двери:
– Посмотри, чего они там так долго делают!
Катя в задумчивости встала, медленно побрела на кухню. Маша всхлипнула, дав себе волю. Прижала к глазам мокрый от слез платок.
Анна Степановна сидела в одиночестве на кухне. Вот уже полчаса она то снимала трубку, то вешала ее обратно на рычаг.
Наконец она решилась, твердо набрала номер. Но не прозвучал еще ответный гудок, как на пороге показался Анатолий Федорович. Анна Степановна торопливо бросила трубку.
– Ты куда звонила? – Анатолий Федорович застыл на пороге в грозной позе.
– А?! Нет. Тебе показалось. – Она отвернулась к окну.
– Я же видел. Ты только что положила трубку.
– Я знаешь что подумала... Может, нам связаться с этим молодым человеком... С Зубковым...
– Каким еще Зубковым, – Анатолий Федорович сделал вид, что не помнит, кто это такой.
Анна Степановна усмехнулась:
– Ну, который с папкой... Следователь... Ты что, не помнишь?
– Он-то тут при чем, – недовольно пробасил он, вспоминая всю эту неприятную историю.
– Ну, все-таки в милиции человек работает. И в то же время как бы неофициально...
– Да с какой стати он будет этим заниматься?
– Не знаю, – Анна Степановна неопределенно пожала плечами. – Мне показалось, что он такой сердечный молодой человек...
– Сердечный... – Анатолий Федорович присел на табуретку, нахмурился. – Я тебе в прошлый раз, с папкой, говорил: в милицию не обращаться – обратилась. Теперь – опять!
– Но надо же что-то делать! Чего мы ждем?! – возмущенно сказала она.
Анатолий Федорович не знал, что возразить. Он помолчал, недовольно барабаня пальцами по столу.
– Так и будешь молчать?
– Я тебя очень прошу: не надо обращаться к Зубкову, – неожиданно мягко проговорил Анатолий Федорович. – К кому угодно, но только не к нему.
– Но почему?
– Я не хочу больше его видеть. Он мне неприятен.
Анна Степановна удивленно посмотрела на мужа. Анатолий Федорович вдруг покраснел:
– В конце концов, имею я право! – закричал он, ударив ладонью по столу. Анна Степановна посмотрела на него с вызовом:
– Право на что?
Не ответив, Анатолий Федорович резко встал и, чуть не опрокинув табуретку, быстро вышел.
Никакая, даже самая легкая работа не шла на ум Шведову. Он и не предполагал, что окажется таким сентиментальным. Катая по столу карандаш, он не отрываясь смотрел в окно и с ужасом думал, что если не придет в себя, то такую потерю времени ему вряд ли удастся восполнить. Придется отказаться от нескольких контрактов. Да еще объявить девочкам, что отменяется тур в Италию. Для него эта поездка мало что значит, а они готовились к ней почти полгода. И все из-за того, что старого дурака Шведова, похоже, бросили или, как говорит нынешняя молодежь, послали.
«И хотя это не ново, но половину оставшихся мне лет отдал бы, только чтобы увидеться с ней, поговорить», – мелькнуло у него в голове.
Тихо вошла Регина.
– Игорь Андреевич, я дозвонилась, – опасливо проговорила она. Недавний разговор не прошел даром. – Там все в порядке. Он действительно принят и уже проработал неделю.
– Хорошо. Спасибо. Я все понял, – сказал Шведов, даже не подняв головы.
Как только Регина вышла, он встал, обошел стол и, немного подумав, потянулся к телефону.
Как только зазвонил телефон, Маша не раздумывая схватила трубку:
– Алло! Гоша! – закричала она.
– Маша! Маша! Это я! Ну наконец-то, – на том конце провода послышался радостный голос Шведова. – Маша, куда ты пропала? Я даже не смог поздравить тебя с Новым годом! Алло! Почему ты молчишь, Маша...
Маша, в растерянности посмотрев на трубку, аккуратно положила ее на место. Из кухни появилась Катя:
– Звонили? – спросила она возбужденно. – Не Гоша?
Маша ничего не ответила. Катя посмотрела на нее удивленно. Телефон снова зазвонил. Маша даже не пошевелилась.
– Ты что?! Обалдела, что ли! – Катя не могла ничего I понять. Ей пришлось подойти самой. – Алло! – Она медленно повернулась к Маше, вопросительно посмотрела на нее. – Да. Нет. Ее нет дома. Не знаю когда. – Она положила трубку. – И как у вас будет дальше?
– Ну что у них? – не обращая внимания на вопрос, спросила Маша.
– Ничего. Питаются, смеются даже. – Кате не хотелось отходить от темы Шведова.
– Только бы у Гоши все получилось. Только бы у Гоши все... – монотонно повторила Маша.
– Слушай, – перебила ее Катя, – а ты думаешь, что Сергей тебя простит?
Маша равнодушно пожала плечами. Из кухни показались Сергей и Саша. Сергей, обхватив сына за плечи, довел его до комнаты, потрепал по голове, присел перед ним на корточки:
– К матчу разбужу, – он поцеловал его в щеку.
Маша молча смотрела, как Саша заходит в комнату. Повернулась к мужу и, стараясь не смотреть ему в глаза, спросила:
– Он что-нибудь сказал?
– А я ничего не спрашивал, – спокойно ответил тот.
– Тебе что, наплевать на него?! Я специально вас вдвоем оставила, думала, ты что-нибудь узнаешь! – сорвалась она.
– Тише, – поморщился Сергей.
– Что – тише?! Что – тише?
– Ну, все сказала?..
Маша подавленно замолчала, уже раскаиваясь в том, что кричала. Отошла от него, опустила голову. Раздался телефонный звонок, четвертый раз за час. Маша напряглась.
– Возьмешь? – Катя со значением посмотрела на нее. Не дождавшись ответа, сняла трубку. – Вас слушают. Вы не туда попали, – отбарабанила она, не узнав сначала Гошин голос. – Ой, это ты! —закричала она сообразив.—Я не узнала! Как у тебя? Все в порядке?
– Это Гоша? – Маша встрепенулась, кинулась к Кате. – Дай сюда! – она почти вырвала трубку. – Алло! Гоша! Ты уже поговорил?!
– Манюня, не психуй! – Глухой Гошин голос звучал весело. – Все о'кей! Правда, немного серьезней, чем я предполагал, но дело уже сделано.
– Что значит – серьезней?
– Не морочь себе голову, – отозвался Гоша.
– Георгий! – потребовала Маша. – С кем ты говорил о Саше?!
Гоша помялся, пробурчал недовольно:
– Маня, я все равно тебе ничего не скажу. Главное – хорошо, что вы в милицию обратиться не успели.
– Гоша, я боюсь. – Она прислонилась к стене.
– Перестань. Действительно уже все в порядке. И пусть отправляется гулять. Его никто не тронет. Кстати, погода исключительная!
– Это точно? – Маша пропустила мимо ушей Гошино лирическое отступление.
– Ты про погоду или что не тронут?.. Ну не тронут, не тронут. Но для надежности пусть выходит с завтрашнего дня. Все. Пока. Дай-ка Катерину.
Маша, слабо сказав что-то вроде «пока», протянула трубку Кате.
– Алло! Гош! С тобой все в порядке?..
– Я не с ворами и не с убийцами дело имею, – обиделся Гоша. – Ас деловыми людьми. – И добавил иронично: – Мафии у нас, конечно, нет. Но все повязаны.
Катя рассмеялась и, весело глянув на кислых Машу и Сергея, сказала:
– В ресторан? Не, не хочу... А вот казино – это другое дело.
Сергей прошелся по комнате. Ему очень хотелось узнать, что сказал Гоша, но он не знал, как начать разговор, а Маша молчала, словно не догадывалась, каково ему. Он помялся, почесал зачем-то затылок и, усевшись с шумом на диван, выпалил:
