Текст книги "Мелочи жизни"
Автор книги: Георгий Полонский
Соавторы: Максим Стишов,Аркадий Ставицкий,Эжен Щедрин,Юрий Каменецкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 38 страниц)
Глава двадцать шестая. ПОХИЩЕНИЕ
Скандал со Шведовым и ночной уход из дома закончились для Маши печально – она угодила в больницу. В гинекологическое отделение и в тяжелом состоянии... Стараниями Шведова Машу удалось пристроить в хорошую клинику: отдельная палата, тщательный уход,, самые современные медикаменты...
Катя, пришедшая навестить подругу, расположилась рядом с кроватью, на стуле.
– Ну ладно-ладно! Не психуй. У меня еще не так было с Аленкой... И ничего! Выносила!
Но, увидев усталое равнодушие на Машином лице, Катя заговорила о другом:
– Слушай, а может, я сейчас позвоню Сереге?!
– Ни в коем случае. Я же тебя просила, ему ни одного слова! – заволновалась Маша.
В дверь кротко постучали. Затем в палате возник гигантский букет алых роз. И только потом показался сам Игорь Андреевич, доселе скрывавший свое лицо за цветами.
– Можно? Доктор сказал, тебе лучше?..
Маша ничего не ответила. Даже никак не прореагировала на букет.
– Здравствуйте, Катя, – улыбнулся вежливо модельер и положил букет на столик. – Я помешал вам? – Это относилось уже к обеим женщинам. – Извините. Я могу подождать.
– Нет-нет, что вы, – возразила Катя. – Я как раз собиралась уходить. Машка, я забегу на днях, не волнуйся.
Катя уже было собралась встать, но Маша распорядилась неожиданно властно:
– Сиди. Я еще не все тебе сказала.
– Но... – Кате ужасно не хотелось присутствовать при выяснении отношений между супругами.
– Сиди! – снова приказала Маша. – Игорь, – обратилась она к Шведову, – что с Сашей?
– Не волнуйся. Все в порядке. Я сказал, что ты заболела. Утром накормил завтраком, проводил в школу. Пообещал, что как только тебе станет лучше, привезу его сюда, – с готовностью доложил Шведов.
– Он взял с собой бутерброды?
– А как же! И еще пару яблок в придачу. Все как ты всегда делаешь! Машенька, не волнуйся, с ним все в порядке! Как ты? С врачом я говорил, он сказал, что ничего опасного, но ты-то как?
– Нормально.
Стараясь не обращать внимание на явную Машину нелюбезность, Игорь Андреевич заговорил почему-то немного смущенно:
– Я принес фруктов, их сейчас помоют и принесут. Там разные, я не знал, что ты больше хочешь... Говорят, в этот период вкусы меняются...
Повисла неловкая пауза.
– Это точно! – пытаясь прервать молчание, поддержала модельера Катя. – Я вот к сливам абсолютно равнодушна, а беременная была – могла полведра в день съесть! Да ты сама, вспомни, Маш, с Сашкой когда ходила, все время морковь грызла. Помнишь?
– Морковь? – искренне растерялся Игорь Андреевич. – Я не принес...
– Плохо, – сказала Маша довольно жестко.
– Что?
– Плохо, что не принес, – еще жестче повторила Мария Петровна.
Игорь Андреевич вздохнул, прошелся по палате. Потом все-таки решил сказать главное. Ради чего пришел.
– Машенька, я не хотел сейчас об этом...Ты извини меня, ради Бога, я очень виноват перед тобой, но я не со зла... Поверь, я просто очень испугался, очень. Это единственное, чего я боюсь. Я очень боюсь тебя потерять... Поэтому и не сдержался тогда... – Шведов хотел было сказать что-то еще, но Маша перебила:
– Игорь, принеси мне, пожалуйста, морковь, – проговорила она ледяным тоном.
Катя наблюдала за сценой молча, жалея, что послушалась Машу и не ушла.
– Что? – Игорь Андреевич переспросил.
– Морковь принеси, будь любезен, – повторила Маша жестче и злее.
Игорь Андреевич понял, что его просто-напросто выгоняют. Но сцен устраивать не стал. Просто извинился и, кивнув Кате, вышел.
– Ну ты сильна! – прокомментировала Катя, когда дверь за модельером закрылась.
Маша промолчала.
– Ну что, я звоню Сереже?
– Нет! Видеть их не могу! Обоих! – И, уткнувшись в подушку, Маша горько зарыдала.
А у Сергея болело горло. И была небольшая температура. Заботливая Юля заставила отца обмотать горло шерстяным шарфом. На этот компромисс он пошел, но принимать лекарства отказался категорически.
Тогда Юля объявила, что не будет с ним разговаривать. Пришлось принять и это условие...
Юля собиралась уходить и решила поухаживать за отцом напоследок.
– Ты выпьешь лекарство? Отец покачал головой.
– Опять?! – возмутилась Юля.
– Я его съем. – Для пущей убедительности Сергей клацнул зубами.
Юля поцеловала отца, взяла с кресла свою сумочку, открыла дверь, чтобы выйти, но... вернулась.
– Выпей сейчас, – потребовала она, глядя на Сергея в упор.
– Ты же говорила, что его надо принимать после еды, закапризничал отец. – Сергея Юлина игра в хозяйку приятно забавляла.
Юля сходила на кухню, налила в стакан кипяченой воды и даже не забыла прихватить сушку.
– А вот ее съешь вначале... – Она протянула сушку отцу.
Сергей, усмехаясь, покорно принялся жевать.
– Теперь пей. – Юля протянула таблетку и стакан с водой.
Сергей заглотил таблетку, запил. Развел руками шутливо:
– Практически здоров.
– Зря смеешься, – озабоченно заметила дочь. – Тридцать семь – это тоже температура. А потом знаешь какие осложнения могут быть...
– Между прочим, я из-за тебя работу прогуливаю, – напомнил Сергей.
– А нечего по субботам работать! Жажда наживы до добра не доведет! – Юля подмигнула отцу.
– Это не жажда наживы, – не остался в долгу Сергей. – Это взрослая дочь.
Юля обиженно посмотрела на отца.
– И нечего обижаться. Глупая шутка больного человека. – Сергей клюнул дочь в щеку.
– И не снимай, пожалуйста, шарф! – велела на прощание дочь и вышла из комнаты.
Едва в прихожей хлопнула дверь, Сергей, конечно, тут же снял шарф. Подошел к телевизору, включил. Поглазел без интереса какой-то клип. Поморщившись – уж больно не понравилось, – выключил телевизор.
В дверь позвонили.
«Ну конечно, Юлька наверняка забыла ключи!» – Сергей торопливо накрутил шарф на шею и поспешил к двери. Щелкая замками, Сергей дурачился:
– Ну правильно. Человек при смерти. Еле ходит, а...
Он осекся. Вместо ожидаемой Юли на пороге квартиры стояла Лена Семендяева.
– Здрасьте... – только и выговорил Сергей.
– Что с вами? – заметив шарф на шее Сергея, спросила Семендяева.
– Что? – Сергей не сразу понял, а потом, сообразив, стянул с себя шарф. – Это смерть моя пришла. Да вы проходите.
– Я не ваша смерть, – объявила Семендяева, входя в квартиру. – Я ваше спасение.
– Серьезно? – игриво осведомился Сергей, помогая Лене снять пальто.
– Вы не представляете себе, как серьезно! – Семендяева и в самом деле была сама серьезность. – Сколько вам надо времени; чтобы собраться?!
– В кино? В ресторан?
– Ко мне.
– А у меня вам не нравится? – улыбался Сергей. – Будем кольцо искать?.. – Потом сказал серьезно: – Кстати, Леночка, вы уж меня извините, но я действительно в тот ваш приход был очень занят. Я вам звонил потом. Хотел покаяться, но... Не застал.
– Мне у вас нравится, – сказала Семендяева и, быстро подойдя к окну, осторожно выглянула из-за занавески на улицу. – Но если мы сейчас отсюда не уйдем, то вам придется собираться не ко мне, а в тюрьму, – добавила Лена взволнованно.
– А вот такой юмор я не люблю, – заметил Сергей довольно мрачно.
– А это и не юмор. Если вы думаете, что дело о попытке контрабандного вывоза ворованной статуэтки закончено, то вы глубоко ошибаетесь.
Сергей посмотрел на Лену подозрительно и даже с некоторой неприязнью.
– Откуда вы знаете про статуэтку?
– Они приедут арестовывать вас с минуты на минуту! – почти прокричала Семендяева и устремилась к дивану, под которым увидела чемодан.
На глазах у удивленного Сергея Лена быстро вытащила чемодан из-под дивана, раскрыла его, потом распахнула шкаф и начала бросать в чемодан мужские вещи.
– Вы с ума сошли! – опомнившись, Сергей попытался Лену остановить.
– Пустите меня! – Семендяева вырвалась из его рук и снова устремилась к шкафу. – Я вам потом все объясню! Давайте, давайте! В такси!
– В какое такси?! – Сергей посмотрел на Лену внимательно. Все-таки он еще не так хорошо ее знает. А вдруг того. Ну . немножко «ку-ку». Бывает же... Однако все-таки подошел к окну, посмотрел на улицу.
И в самом деле: внизу, вокруг желтовато-зеленоватой «Волги» прогуливался таксист.
– Идиотизм! – бросил Сергей в сердцах и снова повернулся к Семендяевой.
– Это не идиотизм! Это очень серьезно! – откликнулась Лена, продолжая наваливать вещи в чемодан. Убедившись, что места уже больше нет, захлопнула крышку, щелкнула замками. – Поехали.
– Ага. Сейчас. – Сергей уселся в кресло.
– Вы с ума сошли!
– Я?! – Сергей посмотрел на Лену как Ленин на меньшевиков. – А по-моему, вы.
– Сережа, – попыталась воззвать к здравому смыслу Семендяева. – Это плохо кончится.
Сергей только отвернулся в сторону.
– Сереженька! Я прошу вас! – взмолилась Лена. Сергей вздохнул. Потом заговорил неторопливо, подбирая слова:
– Лена. Вам не кажется несколько странным то, что происходит? Вы врываетесь в дом. Хватаете мои вещи. Упоминаете такие факты из моей биографии... о которых мне не хотелось бы вспоминать... – Тут Сергей повысил голос. – Вы знаете?! Мне это почему-то не нравится!
– Я все объясню вам по дороге, – тупо повторила Лена.
– Откуда вы знаете про статуэтку? – спросил Сергей сухо.
Семендяева подошла кокну, выглянула на улицу. Сказала:
– Вы очень рискуете.
Сергей еле сдержался. Но промолчал.
– Ну хорошо. – Убедившись, что на испуг Сергея не возьмешь, Семендяева решила внести ясность. – Регина куда-то вышла. Я хотела позвонить. Сняла трубку и вдруг услышала, что Шведов говорит с каким-то человеком о вас.
– Подслушивать нехорошо, – заметил Сергей мрачно.
– Я что-то похожее уже слышала, – не обратила внимание на его замечание Лена. – Только этот человек отчитывался перед Шведовым, что ордер на ваш арест подписан и сегодня вы будете ночевать не дома.
– Я-то думал, что ваш шеф модельер, – все больше и больше мрачнея, проговорил Сергей Анатольевич, – а он, оказывается, в органах работает. По особо опасным преступникам!
– Зря смеетесь! – тоном работника «органов» осадила Сергея Семендяева. – Оказывается, вас выпустили тоже не просто так. Шведов договорился об этом по просьбе вашей жены!
– А сейчас, значит, моя жена попросила меня посадить? Как это мило.
– Сейчас ваша жена очень переживает разлуку с дочерью. Она, естественно, ни о чем Шведова не просила, но он сам решил, что, если вас посадят, Юля волей-неволей вернется к матери! – доходчиво объяснила Семендяева.
– Надо же, какой сообразительный! Слушайте, Лена. Но вы же говорили, что он гений. А ведь гений и злодейство, если я правильно помню, вещи несовместные? – блеснул начитан ностью Сергей.
Семендяева посмотрела на Сергея недоуменно.
– Нет, это Пушкин так считал, – пояснил Сергей. – Александр Сергеевич. Я-то не настаиваю.
– Сережа, какой Пушкин. Они приедут за вами с минуты на минуту!
– С ордером, подписанным Шведовым?
– Вы мне не верите?.. – В голосе Семендяевой звучала искренняя обида.
– Радость моя... – Сергей вздохнул устало. – Но это же «брэд оф сиф кэйбл»!
– Что?!
– Бред сивой кобылы. Выражение такое. – Сергей потер горло – оно начинало побаливать.
Зазвонил телефон. Сергей поднялся, хотел было снять трубку. Но Лена не дала – накрыла его руку своей.
– Не надо! Сережа!
Сергей мягко, но уверенно отстранил ее руку.
– Вы с ума сошли. – Он снял трубку. – Алло?! Что?! Вы ошиблись номером. – Положив трубку, Сергей повернулся к Лене.
– Они проверяли, дома ли вы, – как о само собой разумеющемся сказала Семендяева. – Значит, выезжают.
– Чушь, – проговорил Сергей не сразу и не очень уверенно. – Полная чушь. – Сейчас он уже уговаривал себя. – Глупости.
– А откуда я все это, по-вашему, взяла? – решила добить Сергея Семендяева.
Сергей не нашелся что ответить.
– Вы считаете, что я вам врала? – снова спросила Лена. – Но зачем?!
– Ну, я не знаю... – Сергей совсем растерял былую уверенность. – Ну, перепутали что-нибудь. Мало ли...
– То, что вас арестовывали за статуэтку, не перепутала, а все остальное перепутала?.. – Семендяева чувствовала, что еще одно, последнее усилие, и Сергей у нее в руках.
Но пока Сергей молчал.
– Вам надо пожить какое-то время у меня, – сказала Лена. – Уж где-где, а там вас искать не будут. Я не сомневаюсь, что через какое-то время все уляжется, вы сможете вернуться.
– Вы сошли с ума, – Сергей снова опустился в кресло. – Я в бегах?! А работа?! А Юля?!
– А вам опять на нары захотелось?! – Семендяева знала, куда бить.
Пользуясь его молчанием, она продолжала:
– Неужели вы не понимаете, что, сидя в тюрьме, значительно труднее доказать свою невиновность, чем оставаясь на свободе?!
Сергей не ответил.
– Да поверьте же мне, черт вас возьми! – Семендяева почти кричала.
Сергей встал, подошел к окну. Посмотрел на улицу. Таксист, изнывая от безделья, протирал тряпкой лобовое стекло.
И тут Лена решила пустить в ход резервы. Последние. Она села в кресло, закрыла лицо руками и громко заплакала. Слов разобрать было невозможно, но общий смысл сводился к тому, что, дескать, какая она, Лена, дура, опять влезла не в свое дело! И почему, ну почему ей всегда больше всех надо!
Сергей, естественно, стал уговаривать Лену не плакать:
– Лен! Ну Лена... Перестаньте, я прошу вас. Я очень вам признателен, поверьте, просто это все так неожиданно... Неправдоподобно... Ну Лена, не плачьте, я прошу вас...
Семендяева не успокаивалась. Она решила стоять до конца. И победила. Сердце Сергея дрогнуло.
– Ну хорошо. Хорошо. Я поеду! Только без этого! – Он кивнул на чемодан.
– Ив тапочках?! – послышалось сквозь слезы.
– Я всегда прямо в прихожей переодеваюсь... У нас в доме так принято, – объяснил Сергей. – Так Маша завела...
Сергей отправился в прихожую, стал медленно надевать ботинки... Вся согнувшись под тяжестью чемодана, появилась Лена.
– Может быть, вы все-таки возьмете чемодан?
Сергей отрицательно покачал головой. Открыл дверь. Повернулся к Семендяевой – виновато улыбаясь, она по-прежнему крепко держала чемодан за ручку.
– Это может затянуться... Сергей захлопнул дверь.
– Нет. Нет. Никуда я не пойду.
– Ну почему?! – Лена, казалось, снова была готова заплакать.
– Потому что!
– Хорошо, – согласилась Семендяева дипломатично. – Давайте так. Мы сейчас выходим на улицу. Садимся в такси и ждем. Если в течение получаса за вами никто не приедет, – все, что я говорила, можете забыть!
– А как я пойму, что приехали за мной? – задал резонный вопрос Сергей.
– Вы поймете!
– Ладно, – сказал Сергей, – идемте. Они быстро спустились вниз и сели в такси.
– Куда? – спросил уставший ждать шофер.
– Никуда, – ответила Лена. – Ждем. Пожав плечами, шофер раскрыл газету. Сергей взглянул на часы, вздохнул и принялся ждать с безразличным выражением на лице.
Неожиданно откуда-то сзади раздался визг тормозов. Сергей оглянулся.
Из притормозившей черной «Волги» выскочили несколько дюжих молодцев и скрылись в подъезде.
– Можем ехать? – с невозмутимостью Штирлица осведомилась у Сергея Семендяева.
Сергей, все же до конца не веривший и теперь растерянный и потрясенный, молча кивнул.
Таксист отложил газету и тронул с места...
Если бы у Сергея была возможность хотя бы ненадолго появиться в салоне Шведова и поприсутствовать при разговоре Регины и Ползуновой, он бы, конечно, не дал так легко себя провести. Но...
Регина и Ползунова, как всегда, предпочитали общаться без свидетелей.
– Честно говоря, я не думала, что все это кончится больницей, – говорила Регина.
– Неужто вас совесть мучит? – Ползунова цинично ухмыльнулась.
– Нет... Но...
– Вы еще не знаете, что происходит, пока мы с вами беседуем!
– Ну почему. Игорь Андреевич посещает свою Марию Петровну.
– Я не о нем. Леночка Семендяева, моя тезка и с недавних пор наперсница...
– Наша Семендяева?! – не смогла скрыть удивление Регина. – Вы с ней... Когда это вы успели?..
– Представьте себе. – Леночка говорила медленно, усталым и покровительственным светским тоном. – Так вот, Семендяева сейчас спасает своего возлюбленного Сережу из рук правоохранительных органов.
– Каких органов? Я ничего не понимаю?! Ползуновой нравилась pacтерянность собеседницы и потому она совсем не спешила объяснять что-либо внятно.
– Ну как же. Несколько молодцев из одной частной охранной конторы изображают из себя оперативников, а Леночка уводит любимого прямо у них из-под носа.
Регина тупо смотрела на Ползунову ничего не понимающим взглядом.
– Ну что вы на меня так смотрите? Семендяева попросила своих старых приятелей, чтобы они выдали себя за... – Ползунова посмотрела на Регину с сочувствием. – Вы, похоже, ничего не понимаете! Регина! Сосредоточьтесь!
– Я сосредоточена. Подождите. Вы хотите сказать, что наша красотка Семендяева крадет мужика? – Регина рассмеялась недоверчиво. – Да за ней же и так табунами ходят! Что она, по-вашему, не могла этого инженеришку так соблазнить?! Традиционными методами, если уж приспичило?!
– Наверное, могла, – согласилась Ползунова. – Даже наверняка. Но старшая подруга...
– Вы, – решила внести ясность Регина. Ползунова не возражала.
– Старшая подруга подсказала, что он не тот человек, что надо пользоваться моментом, пока нет жены, что она может скоро вернуться...
– Фантастика! – Было не очень понятно: то ли Регина искренне восхищается, то ли наоборот – искренне потрясена цинизмом и вероломством Ползуновой.
– В общем, я помогла найти правильное решение и уже сегодня Сергей Анатольевич Кузнецов проведет ночь в доме молодой прелестницы. – Ползунова была просто в восторге от самой себя.
– Подождите! Но вам-то это зачем?! – Регина все же не до конца понимала смысл интриги. – Ведь если у них что-то получится, то учительнице просто не к кому будет возвращаться. Она же волей-неволей останется со Шведовым!
– Вы считаете на один ход... – бросила Ползунова с презрением. – Эх, Регина, Регина... Вот почему я скоро стану женой Шведова, а вы всегда будете оставаться его помощницей! – Ползунова прошила Регину пристальным взглядом. – А ведь вам, наверное, когда-то хотелось, чтобы Игорь Андреевич и вы...
– С чего вы взяли?! – Регина перебила. Леночка явно вступала на запретную территорию.
– Ну ладно... – не стала заострять конфликт Ползу нова. – Не обижайтесь...
Регина, конечно, обиделась и обижаться продолжала, но любопытство оказалось сильнее обиды.
– И все же я не поняла ваш план.
– Все очень просто. – Ползунова начала с тем удовольствием, с каким делится своим новым замыслом писатель. – Маша узнает про Сережу и Семендяеву... – Заметив немой вопрос в глазах Регины, Леночка заверила: – Уж узнает, можете не сомневаться! Так вот, в Маше появляется столь естественное для нас, женщин, чувство собственницы. Легко уходить от мужика, когда он остается один. Совсем другое дело, когда он попадает в руки прекрасной молодой манекенщицы!
Дивясь прозорливости Ползуновой, Регина потрясенно слушала.
Ползунова тем временем продолжала:
– Ложь, под предлогом которой Семендяева украла Сережу, откроется через день-другой. Мужчины очень не любят, когда женщины из них делают идиотов.
– Вы считаете, что Сережа от нее уйдет? – напрямик спросила Регина.
– Убежит, – Ползунова нисколько не сомневалась в точности разработанного ею плана. – Тем более что заревновавшая его Маша снова замаячит на горизонте. Он примчится к ней как нашкодивший котенок! Прижмется! Замурлычет!.. И крепкая советская семья снова заживет как ни в чем не бывало. За что, естественно, нам с вами большое человеческое спасибо.
– А Шведов?
– А он, надеюсь, оскорблен в лучших чувствах.
– Не скажите. Он так переживает, что Маша попала в больницу. Видимо, перед этим у них состоялся разговор...
– Ну, всего даже я не могу предугадать... – самодовольно улыбнулась Ползунова. – Но я думаю, наш наивный гений падет в мои объятия! Просто обязан пасть!
...Юля пропустила Биг-Мака в свою комнату.
– Посиди, я сейчас чай поставлю.
Молодой человек кивнул, с интересом оглядываясь по сторонам.
– Или тебе кофе? – предложила Юля.
– Да не суетись ты! – Бит-Мак был великодушен.
– Ну как же! – заметила Юля не без иронии. – Такой гость!
Юля вышла из комнаты, закрыла за собой дверь. Но не ушла – осталась ждать в коридоре. Выждав немного, осторожно приоткрыла дверь в комнату. Увидела, как Биг-Мак опустился в кресло, с удовольствием вытянул ноги.
Юля уже готова была поверить, что Биг-Мак и квартирный вор, чуть было не ограбивший ее бабушку с дедушкой, – разные люди. Однако – доверяй, но проверяй, гласит народная мудрость. Вот Юля на всякий случай и решила проверить. Понаблюдать немножко за гостем.
Биг-Мак конечно же приоткрывшуюся дверь заметил, но вида благоразумно не подал. Продолжал блаженствовать в кресле. Однако, как только дверь закрылась, молодой человек тут же вскочил и подошел к Юлиному письменному столу. Постоял немного и вдруг, воровато оглянувшись, нырнул под него.
– Ты с сахаром пьешь? – донеслось из кухни.
– Лучше с вареньем! – крикнул Биг-Мак громко и на всякий случай вылез из-под стола. Убедившись, что Юля пока еще не идет, залез обратно.
И именно в этот момент с чашками в руках появилась Юля.
– Ты где? – Юля огляделась по сторонам.
– Я здесь, – раздалось из-под стола.
– А что ты там делаешь? – спросила Юля подозрительно.
– Я ищу телефонный провод...
– Зачем?
– Ты всегда говоришь, что у тебя плохо телефон работает, что плохо слышно, я вот решил исправить...
– Спасибо, конечно, но только не сейчас, – Юля поставила чашки на стол. – Я звонка жду.
– Важного? – Биг-Мак явно не торопился вылезать.
– Очень!
– Ладно.
Биг-Мак вылез и сел на диван, но как только Юля вышла, снова нырнул под стол. Но на этот раз прихватив кусачки и отвертку, лежавшие до этого в сумке.
Довольно скоро он снова появился на свет, с довольным видом и куском провода в руках. Принялся зачищать концы провода кусачками.
С вазочкой варенья, розетками и сахарницей появилась Юля...
– Макс! Ну я же просила! – заметила она недовольно.
– Да не волнуйся ты! Я же еще ничего не сделал! Только «висячий» провод нашел, – успокоил Юлю Максим.
– Это у меня в прошлом году свой аппарат был, – объясняла Юля, накрывая на стол. – А потом я его грохнула и просто отрезала маникюрными ножницами. Думала в ремонт отнести, а потом плюнула...
– Это точно! У нас теперь как на Западе – отремонтировать дороже, чем новое купить. Вот смотри, – Биг-Мак продемонстрировал Юле провод, – видишь, здесь коротило, потому и разъединялось... Вот слышишь, звякнуло...
– Ой, ну прошу же тебя, не сейчас! – взмолилась Юля.
– А что случилось-то?!
– Да папа заболел, – посетовала Юля. – Мы с утра договаривались, что он будет сидеть дома, а он делся кудато.
– Волнуешься?
– У нас закон – если ушел без предупреждения, позвони.
– А... Я-то думал... – проговорил Биг-Мак с некоторым разочарованием.
– Не, у меня отец – золото... – сказала с гордостью Юля.
– А мамаша – платина? – продолжая ковыряться с проводом, осведомился Максим.
Юля горько усмехнулась в ответ.
– Как недавно выяснилось, моя мама – свободно конвертируемая валюта первой категории!
– Извини, – заметил Биг-Мак осторожно, – я понимаю, что вмешиваюсь не в свое дело, но чайник сейчас взорвется...
– Ой! Правда! Сейчас! – опомнилась Юля и выскочила из комнаты.
Биг-Мак вынул из сумки телефонную розетку и начал подсоединять ее к проводу.
Вернулась Юля. Не зная, куда поставить горячий чайник, застыла с ним руках посреди комнаты, ища глазами подходящее место.
Догадавшись, в чем дело, Биг-Мак торопливо подложил какую-то книгу из лежащих на письменном столе.
– Спасибо, – Юля выдохнула с облегчением и тут же, увидев, что Биг-Мак так и не бросил своего занятия, попросила: – Макс, ну пожалуйста, не трогай телефон!
– Юлька, да ты что? Я же ничего с ним не делаю! Это не может помешать дозвониться. Вот смотри, подключаю розетку, чтобы ты могла включать и выключать свой аппарат без помощи ножниц. Принесешь из другой комнаты, воткнешь.
Все же Юля еще не вполне доверяла Максиму как человеку и как монтеру, в частности, и снова постаралась отвлечь его от телефона:
– Может, лучше чаю? Биг-Мак обиделся.
– Можно и чаю... – буркнул он, оскорбленный в лучших чувствах, и, не глядя на Юлю, взял свою чашку. – Между прочим, если ты до сих пор мне не веришь, могла и не звать в гости... Я бы навязываться не стал!
– С чего ты взял, что я тебе не верю?
– Ну я же вижу, как ты ко мне приглядываешься, присматриваешься... Все пытаешься понять, тот я тип, что по квартирам лазил, или только похож! Ну зачем, скажи мне, зачем мне было лезть к твоим старикам? – Не дождавшись ответа, Биг-Мак кивнул на недоделанную розетку: – Телефон чинить?
– А знаешь, – сказала вдруг Юля, – ты действительно очень похож.
– Умеешь сказать приятное, – поблагодарил Максим.
– Попробуй лучше варенье, – решила сменить тему Юля. – Это бабушка варила, она у нас большая мастерица по части варенья.
– Тебя послушать, у вас в семье все друг друга любят, – даже с некоторой завистью заметил молодой человек.
– Если бы... – Юля вздохнула. – Ладно, расскажи лучше, что у вас там в шоу-бизнесе новенького?
– А... – махнул рукой – мол, ничего интересного, и нарочито усталым тоном сказал: – Вчера Газманов опять новую тачку разбил. «Мерседес». На этот раз, правда, чужую.
– А чью?
– Сережкину. – Заметив недоумение на Юлином лице, Максим снизошел, упомянул фамилию: – Крылова. Ему на гастролях в Израиле подарили. Он там весь месяц не брился, не стригся, ребята говорят – жара дикая, а он в смокинге на солнце работает. Ну а там работу ценят!
– Что ты говоришь?! – Юля чуть было не «переиграла» свой интерес к сплетням из мира шоу-бизнеса, но Биг-Мак не обратил внимание и не без удовольствия продолжал:
– Киркорова на днях видел. Он – к нам за «фанерой», ну за фонограммой, значит, заезжал. Опять вырос. И толстый, ужас. Я ему, не сдержался, сказал даже: «Ты, Филя, скоро в телевизор не поместишься». Он заржал и говорит, мол, не боись, Биг-Мак, японцы новые кинескопы придумали – два метра по диагонали.
– Ну а ты?
– А что я? Я с Мадлен работал, мне не до него. Это потом ребята рассказали, что он всем хвастал, как мы с ним классно репризами обменялись.
Тут Юля не выдержала:
– Слушай, Макс, ты что, меня совсем за идиотку держишь?
– Чего?!
– Ничего. Интересно, если тебя спросить на улице, сколько времени, ты хоть тогда правду скажешь?
Биг-Мак обиженно пожал плечами.
– Я эту вашу «попсу» вообще не перевариваю, – решила добить «лучшего друга Киркорова» Юля. – Я девушка старомодная. Бах. Вивальди.
– А к Мадлен на концерт тебя ветром задуло? – Биг-Мак скептически ухмыльнулся.
– К Мадлен нет, – честно призналась Юля. – Она не такая, как все. То есть когда я ее слушала на кассетах, она была не такая. А на сцене... Я даже глазам своим не поверила.
Биг-Мак как-то весь напрягся. Даже Юля заметила.
– Ты чего, Максим?
– Обещай никому не говорить! – потребовал вдруг Биг-Мак таким тоном, как если бы собирался сейчас поведать Юле тайну бесследно исчезнувшего золота партии.
– Про что? Про машину Газманова? Или жениха Пугачевой?
– Я тебе сейчас одну вещь скажу, – тихо сказал Биг-Мак и зачем-то оглянулся, – только обещай никому, ладно?
– На тебя ссылаться – свою репутацию губить, – заметила Юля немилосердно.
Но жажда обрести наконец Юлино доверие была столь сильна, что Биг-Мак пропустил обидные слова мимо ушей.
– Ты видела не Мадлен, – проговорил он медленно и почти по слогам.
– Как это?
– На концерте была не Мадлен. Ну, не настоящая Мадлен.
– Ничего не понимаю. – Интуиция подсказывала Юле, что это как раз тот самый случай, когда исключение подтверждает правило – врун говорит правду.
– То есть это тоже, конечно, Мадлен, – продолжал тем временем Максим, – но не вся. Только ее часть.
– Объясни, – потребовала Юля.
– Понимаешь, – Биг-Мак говорил по-прежнему тихо, – в шоу-бизнесе талант или там голос – это еще не все. Нужна еще и внешность, и умение себя подать, и продуманный имидж, и большие, очень большие деньги на раскрутку. Ведь чтобы исполнитель стал приносить продюсеру большие деньги, нужно в него много вложить!
–Ну...
– Ну вот. Есть одна девушка. Молодая. С голосом, талантом. Но инвалид. Не помню я, как ее болезнь называется. Только ходить она не может. В креслице ездит. Инвалидном. С позавчерашнего дня на электрической тяге. Сам ей, между прочим, зарядное устройство для аккумулятора монтировал. Отличное кресло, японское.
– Подожди, – перебила Юля, – так это она поет?
– Ну да. А эта куколка только по сцене скачет и фигуру свою демонстрирует. Хотя нет. Ей еще кое-что делать приходится. Но к этому уже я отношения не имею. Это Иннокентий! Продюсер наш. Генеральный.
– А почему она сама не выступает? – наивно спросила Юля.
Биг-Мак вздохнул. Хлебнул холодного чаю.
– Объясняю еще раз, медленно. Чтобы попасть на сцену, необходимо пройти отбор. Или на конкурсе, или еще как-нибудь. Это не простое и довольно жесткое дело. Настоящая Мадлен, та, которая поет, прислала свои любительские фонограммы. Иннокентий почувствовал запах денег. Поехал куда-то в Подольск, между прочим, к черту на рога. Он говорил, что по дороге колесо проколол, хотел вернуться, но как чувствовал, добрался все-таки. Она ему спела. Вживую. Он обалдел, но виду не подал. Две недели думал. Не выпускать же инвалида на сцену! Потом построил вот комбинацию. Объявил конкурс танцовщиц. Выбрал эту. Настю. Ее Настя зовут.
– А ту? – спросила Юля. Биг-Мак улыбнулся.
– Ты будешь смеяться, но та действительно Мадлен! Представляешь? В Подольске! Мадлен... – Максим снова глотнул чаю. – Впрочем, у меня знакомый есть, тоже на Иннокентия работает, в газетах пишет, так тот вообще – Анри!
– И она согласилась?
– А почему нет? Приличная сумма денег сразу, грамотно составленный контракт – и она уже пикнуть без Иннокентия не может.
– Но это же нечестно?! – с негодованием воскликнула Юля.
– Почему? – не согласился Биг-Мак. – Так бы она прозябала там у себя в провинции. А теперь у нее не только японская каталка. Лучшие лекарства, квартира в Москве... И потом. Ей же главное всегда было – петь. Теперь она не просто поет. А на отличной аппаратуре!
– Не верю я тебе, – сказала Юля.
– Во что не веришь? Что у нее аппаратура отличная?
– Да вообще не верю. Во всю эту историю.
– А если я тебе ее покажу – поверишь?
– Если покажешь – поверю.
– Отлично. Завтра ты ее увидишь, – пообещал Биг-Мак. – А как? Поеду к ней завтра с продуктами, возьму тебя с собой. Сама все и увидишь... Но одно условие.
– Какое?
– Дорогу не запоминать и никому ничего не рассказывать, – сказал Максим очень серьезно.
– Конспиратор!
– Юль, если история с Мадлен раскроется, – снова очень серьезно сказал Биг-Мак, – Иннокентий рискует потерять все, что вложил. А вложены миллионы.
– Да ладно..!.
– Юлька, за такие вещи убить могут, – выпалил вдруг Максим.
– За какие такие вещи?
– За деньги! За такие деньги! – трагическим шепотом проговорил Биг-Мак.
Юля только отмахнулась. Она конечно же ни одной секунды не сомневалась, что Биг-Мак, как всегда, «немножко преувеличивает».
