Текст книги "Мелочи жизни"
Автор книги: Георгий Полонский
Соавторы: Максим Стишов,Аркадий Ставицкий,Эжен Щедрин,Юрий Каменецкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 38 страниц)
Глава тридцать первая. ПРОДАЖНЫЙ АНРУША
Катя отправилась в больницу навестить Машу в полной уверенности, что карантин уже отменили. Однако не тут-то было. У Кати не взяли даже передачу – фрукты, за которыми она специально ездила на рынок.
Проклиная себя за лень – все-таки нужно было позвонить и справиться, прежде чем нестись сломя голову, – Катя отправилась звонить. Нужно было предупредить маму, что она немножко опоздает. Но автомат немилосердно «сожрал» единственную Катину монету. Катя еще на всякий случай порылась в сумочке и, убедившись в тщетности поисков, решила монетку у кого-нибудь позаимствовать. Пошла по вестибюлю и тут, в самом конце его, увидела Шведова.
Игорь Андреевич о чем-то беседовал с пожилой женщиной в белом халате. Надо понимать – нянечкой. Передал ей довольно объемный пакет и какие-то бумаги. Потом ловко сунул в карман белого халата деньги.
Нянечка смущенно, но очень довольно улыбнулась и пошла по своим делам.
Тут Катя к Шведову и обратилась:
– Здравствуйте, родственник.
– Добрый день. – Игорь Андреевич конечно же не сразу узнал ее. – Вы...
– Понимаю. – Катя не обиделась. – Я Катя. Родственница Маши от первого брака. Она нас как-то не очень ловко знакомила, если помните.
– Извините, Катя, – модельер одарил Катю фирменной улыбкой. – Конечно, помню. Вас тоже не пустили?
– Карантин! Игорь, простите, отчеств не люблю и не запоминаю, у вас нет монетки – позвонить, автомат сожрал...
– Кажется, есть, минутку... – В кармане Игорь Андреевич не нашел, зато отыскал в кошельке. – Пожалуйста.
– У мамы день рождения... – объяснила Катя.
– Так почему же по телефону?
– Опаздываю! Надо предупредить! Она этого не любит!
– Вам в какую сторону? Могу подвезти.
– Боже мой, а Машка говорила, вы всегда жутко заняты.
– Сегодня день какой-то странный! С утра все наперекосяк. Уже две встречи отменилось. Думал с Машей посидеть – не пускают.
– Они с ума тут все посходили с этим карантином, – Катя принялась набирать номер – телефон был рядом. – У меня даже фрукты не взяли.
– Не волнуйтесь, без апельсинов Маша не останется, я привез ей полный пакет всяких фруктов, – похвастался модельер.
Но у Кати уже провалилась монетка.
– Але, мама? Это я. Плохо слышно! Я у Маши. Да нет, не дома, в больнице. Что? Сергей хочет поговорить? Он уже у тебя?.. Сразу с работы... Ну хорошо. Давай. Давай, говорю!.. Привет, братец. Да нет. Не пускают... «Самочувствие удовлетворительное», – процитировала Катя. – Что?.. Заехать к вам за подарком?.. А Юлька? Уже нет дома... Нет. Я должна радоваться! Ладно. Говори, где лежит.
Шведов деликатно отошел в сторону.
– Хорошо, пока, – продолжала Катя. – Не знаю теперь, когда буду. Что? Ладно, ладно. Пока.
К Игорю Андреевичу подошла нянечка в белом халате, передала записку. Шведов быстро прочел и улыбнулся. Записка была, несомненно, от Маши.
– Мой братец, видите ли, собирался между работой и днем рождения заехать домой, – решила поделиться со Шведовым Катя.
– И что?..
– И не заехал! – Катя кивнула на записку. – Я смотрю, у вас и связь налажена?
Шведов утвердительно кивнул.
– Я сразу заметила, какой на этой нянечке модный халатик. Даже подумала: «от Шведова, наверное», – сострила Катя.
– Ничего от вас не скроется! – оценил юмор модельер. – Пожалуй, единственное, что я не шил, так это белые халаты.
– Ну что? Вы едете?
– Только мне вначале надо заехать к Машке домой. Я имела в виду, к Сергею, – быстро поправилась Катя. – По привычке...
– К Сереже... – проговорил Игорь Андреевич задумчиво.
– Собственно, их-то с Юлей дома нет. Сергей уже у мамы.
Юля едет. Так что... – Кате показалось, что Шведов ее не слушает.
– Вам не по дороге?
– Нет-нет! Я вас подвезу!
– Спасибо. Это недалеко, в принципе здесь прямой трамвай...
– Подвезу, подвезу, – добавил Игорь Андреевич решительнее. – Тем более что у меня к вам... есть одна экстравагантная просьба.
– У вас просьба? – удивилась Катя. – Да еще экстравагантная? Это неожиданно.
– Для меня это тоже неожиданно. – Шведов немного смущался.
Катя посмотрела на модельера с интересом.
– Вы, наверное, в курсе, но я довольно долго... Как бы это сказать... Уговаривал Машеньку переехать ко мне. И все это время мне было запрещено не только звонить ей, не только приходить на работу, но даже провожать домой.
Шведов замолчал. Катя терпеливо ждала продолжения.
– Вы знаете... В результате я придумал себе, как устроена ее жизнь... Какая квартира... Мебель, кухня... То есть все то, что составляет понятие Дома для такой женщины, как Маша. Для Хозяйки, Матери, Жены. Я понимаю, что слишком многословен, но если коротко, возьмите меня с собой, – сформулировал наконец Шведов.
Катя хотела что-то сказать, но Шведов перебил ее:
– Я обещаю ничего не трогать, только смотреть. Мне важно понять, как она там жила.
– Но... Что вы рассчитываете там увидеть?
– Не знаю. Попробую почуять. Как-нибудь поймать атмосферу... Не знаю. Но день все равно пропал. А это... Ну как вам объяснить... Это что-то вроде...
– Понятно, – кивнула Катя. – Я сама всего полгода назад переболела верой в экстрасенсов и гороскопы. Поехали.
– Но там точно никого? – на всякий пожарный решил уточнить Шведов.
– Вы же слышали. Все давно у мамы или вот-вот будут. Только я, как Золушка, должна трудиться, когда все уже празднуют.
– Отлично! Тыква, то есть карета Золушки, уже ждет у подъезда.
Юля и Костикова спешно одевались, когда громко зазвонил телефон.
– Ну?! Теперь-то ты что не подходишь? – спросила Настя.
– А если это опять она?
– С какой стати! Я ей еще полчаса назад сказала, что ты уже выехала!
– Ты не знаешь мою бабушку! Она верит только дедушке и Ельцину!
– А чего, собственно, страшного?! Ну опаздываешь ты... Что, из-за этого обязательно скандал устраивать? Вообще, не первый год тебя знает. Могла бы и привыкнуть.
– Ой, у нас каждый раз с ней из-за этого... Телефон замолчал.
– Устала бороться, – констатировала Костикова.
– Или изменила тактику, – зловеще проговорила Юля, по-ленински прищурившись. Поймав удивленный Настин взгляд, пояснила: – Шутка юмора.
– Значит, до скольких вас точно не будет? – спросила Настя.
– Ну, не знаю... Часов до... А ты что, боишься не уложиться?
– Укладываться я сегодня вообще не собираюсь, – сказала Настя со значением.
– А вы с ним разве не?..
– Ну и что. Но каждый раз это должно быть для него как подарок! Лично я не уверена, что он его уже заслужил.
– Ну ты, мать, строга! – улыбнулась Юля.
– С ними иначе нельзя. Если, конечно, у тебя далеко идущие планы.
– А у вас что? Серьезно?!
– У меня, Кузнецова, теперь со всеми серьезно. Нам сейчас отец нужен.
– Но нельзя же так...
– Как – так? Без чуйств, ты имеешь в виду? У меня, Юль, теперь одно чувство. Если я хочу вернуться в дом родной, то обязана обеспечить своей маман зятя!
– А если у него с твоей мамой будут плохие отношения?
– Конечно, плохие. А как с ней могут быть хорошие...
– Нет... Я этого не понимаю...
– После второй беременности поймешь!
– А у тебя что – вторая? – Юля сделала большие глаза.
– Двадцать седьмая! Выражение такое! Чтоб вместо мата! Или ты только матом понимаешь?
– Костикова, кончай!
– Обидчивая попалась! Квартиро-сдатчики все такие? – Последнее время у Насти трудно было понять, когда она шутит, а когда говорит серьезно. – Ну ладно, ладно... Так когда вы придете?
– Часов в одиннадцать.
– А позвонить перед выходом? Слабо?
– А телеграмму тебе не прислать?!
– А у вас почтальон мужчина или женщина? – осведомилась Костикова низким грудным голосом женщины вамп.
– Мужчина. Лет восьмидесяти.
– А я тебе говорю, мне все равно. Лишь бы не женатый!
– Разведем, если надо будет... – сказала Юля хмуро. Настины настроения ей определенно не нравились.
– Слушай, чего с тобой? Ты ж на день рождения идешь! К любимой бабушке. У тебя красная шапочка светиться должна, а ты хандришь!
– Отстань.
– Неужели из-за Мадлен?
– Мадлен-то как раз золото. Все сразу поняла. Но эти подонки... И Макс с ними.
– Ах, Макс...
– Ну я понимаю, он всего боится, но так же нельзя... Они бандиты! Они же ни перед чем не остановятся, если у них на дороге стать!
– А тебе, конечно, стоять негде. Обязательно на дороге. Причем на их!
– Да ну тебя!
– А хочешь, я со своим поговорю? – родилась вдруг у Насти идея. – Слышь?.. Давай я с ним поговорю.
– С кем?
– Ну с кем, с кем? С Анрушей! С Анри Тигранычем!
– Я думала, он сюда для другого приходит...
– Я серьезно. Он же критик, как-никак.
– Ну и что?..
– Ты че! Он музыкальный критик!
– Как – музыкальный?! Ты же говорила, что он что-то про кино писал?..
– Ну писал о музыке в современном кинематографе... Какая разница! Он же в любой газете может! У него знаешь какие связи! Всю твою банду по косточкам разберет. Про все расскажет!
– А не побоится? – засомневалась Юля.
– Он?! Да это его все боятся!
– Настька, – Юля была вне себя от радости. – Это спасение!
– Ну! И, между прочим, никакой прокуратуры не надо. Ни свидетелей! Ни очных ставок! И вы с Максом тут ни при чем! Мало ли откуда чего он узнал! Четвертая власть!
– Чего?
– Четвертая власть! Это он себя так называет! Ну, пресса в смысле, – объяснила Настя. – Он напишет, а они пусть отмываются.
– Может, они действительно после этого побоятся продолжать...
– Да они жить на этом свете побоятся! Они ж все застрелятся! А остальные повесятся! – нарисовала довольно кровавую перспективу Настя. – Ну что, интеллигенция?
– Я должна сама с ним поговорить, – заявила Юля решительно.
– Так тебе ж к бабке надо!
– Ну что делать... Совру чего-нибудь.
– Ты?! Соврешь?!
– Костикова! Ты что, не хочешь нас знакомить?!
Настя открыла дверь на лестничную площадку и вкатила в квартиру коляску.
–Я?! Да ради Бога! Просто... Юль, ты с ним только про маленькую не говори, ладно?
– В каком смысле?
– Ну так... Чтоб не зацикливался.
– Пожалуйста...
– Слушай, а зачем тебе вообще день рождения пропускать? Я ведь могу вам и завтра встречу устроить... И послезавтра...
– Нет, – Юля застегнула «молнию» на куртке. – Это надо делать как можно быстрее. Мало ли чего им в голову придет!
– Значит, сегодня Анруша остался без подарка, – вздохнула Настя и скрылась в комнате.
– Но ты же сама говорила, что тебе не обязательно... – растерялась Юля.
Костикова появилась из комнаты с ребенком на руках.
– Тихо! Не разбуди! – Настя положила маленького в коляску.
– Ты же сама сказала, что тебе с ним не обязательно, – повторила Юля шепотом, открывая входную дверь.
– Но как желательно!.. – улыбнулась Настя, выкатывая коляску на лестничную клетку.
Юля шагнула вслед за Костиковой и закрыла за собой дверь.
– Ну вот. А вы боялись. Я же сказала – никого нет! – Катя быстро прошла по коридору и скрылась в комнате – нужно было отыскать забытый Сергеем подарок.
Шведов же не спешил. Он остановился для начала посреди прихожей и с нескрываемым любопытством стал оглядываться по сторонам.
Найдя подарок, Катя отправилась на кухню.
– Если вы не мусульманин, могу предложить кофе, – донеслось до Шведова вскорости.
– Насколько я помню, у них проблемы со свининой, – прокричал Игорь Андреевич из комнаты.
– А насколько помню я – с врагами!
– В каком смысле?
– А по-моему, это у мусульман есть закон – «в доме врага не ем»!
– Это не у мусульман. – Игорь Андреевич рассмеялся. Катя нравилась ему все больше и больше.
– А у кого?
– Не знаю. Не помню. Но кофе, спасибо, не хочу.
–А бутерброд? – Катя возникла в дверях комнаты, что-то уже жуя. – Я голодная – ужас! С сыром, хотите?
– Давайте, – кивнул модельер.
– Айн момент. – Катя снова скрылась на кухне.
Игорь Андреевич смотрел и улыбался – удивительно, но именно так он себе все и представлял. Милый интеллигентный дом. Много книг – в основном, естественно, классика. Потолки и стены конечно же давно требуют ремонта. Раньше, наверное, в былые времена – все руки не доходили, а теперь... Непонятно, сколько нужно зарабатывать, чтобы позволить себе нормально отремонтировать трехкомнатную квартиру... Возможно, Игорь Андреевич и дальше предавался бы сентиментальным размышлениям, если бы не услышал вдруг, как хлопнула в коридоре дверь. Шведов замер на месте.
– Чертов дождь! Вышли погулять, называется! – громким шепотом с досадой проговорила Костикова, входя в квартиру. Ребенка она держала на руках.
– Ты опять дверь не заперла! – Юля быстро сняла мокрую куртку.
– Тихо! – прошептала Настя. – Разбудишь!
– Ты почему дверь не заперла! – перешла на шепот Юля.
– Ты ее сама закрывала!
– Смотри-ка, – кивнула Юля на Катины сапоги. – Никак, любимая тетка...
– А чего это она день рождения прогуливает? – Костикова пошла положить ребенка.
– Юля? А ты почему здесь? – выглянула из кухни Катя.
– Я почему? Это ты почему?
– Я за подарком по пути, а ты почему не у бабушки? Она тебя еще час назад ждала!
– А я уж подумала, у тебя тут тайное свидание...
– Ага, а то мне, бедной, негде. Так что у тебя случилось?
– У меня просто срочные дела. Я попозже заеду.
– Что значит – заеду? Без тебя дед никому за стол сесть не позволит!
– Ну Кать, ну у меня правда очень важное и очень срочное дело.
– Как зовут? – осведомилась тетка ехидно.
– Мадлен, – не осталась в долгу племянница.
– В твоем возрасте, – сказала тетка серьезно, – уже пора интересоваться мальчиками.
Юля прыснула. Не сдержалась и Катя.
– Юль, поставь чайник, есть хочется, – выглянула из комнаты Костикова.
– Привет, кормящая мать! – приветствовала Настю Катя.
– Повезло тебе, Юлька, – сказала Костикова с завистью. – И отец – человек, и тетка с пониманием.
Юля не ответила. Она стояла молча, в буквальном смысле слова разинув рот.
Всего в нескольких шагах от нее замер Игорь Андреевич Шведов собственной персоной, которому наконец надоело прятаться в комнате.
– Кажется, вы знакомы... – попробовала разрядить обстановку Катя.
– Здравствуйте, Юленька. Как поживаете? – первым пришел в себя Шведов.
– Что он здесь делает?! – бледнея от гнева, Юля повернулась к Кате.
– Зашел вместе со мной, – сказала Катя. – А что случилось, Юлька?
– Ваша мама очень волнуется за вас... – проговорил зачем-то модельер.
– А сама прийти боится?!
– Она же в больнице... – удивленно развел руками Шведов.
– Мама в больнице?
– А вы не знали?.. В больнице сейчас карантин, но на той неделе обещали, что все кончится. Вы сможете ее навестить.
– Что с ней?!
Шведов не нашелся что ответить.
– Ты знала? – набросилась на тетку Юля.
– Мы не хотели говорить, чтобы ты не волновалась зря... – проговорила Катя. – Помочь все равно невозможно... А потом... Вспомни, ты же сама не хотела о ней даже вспоминать! Кто говорил, что она тебе больше не мать?! Что слышать о ней не хочешь?!
– Что с ней?! – спросила Юля спокойно.
– Теперь уже ничего страшного.
– Это вы ее довели! – закричала вдруг Юля на модельера. – Вы! Я знаю! Если бы не вы, она была бы дома!
– Я подожду вас в машине, – кивнул Кате Шведов и, быстро накинув плащ, вышел.
– Я думала, ты друг, а ты с ним! – тут же накинулась Юля на Катю.
– Успокойся. Я сама по себе. А вот ты-то что с ним воюешь?
– Я сейчас поеду в больницу! – вместо ответа на вопрос сказала Юля. – Где она лежит?
– Тебе же сказали. Там карантин. Никого не пускают.
– Совсем никого?
– Ну я только что оттуда!
– Почему она попала в больницу?
– Как тебе сказать...
– Ну?! – повысила голос племянница.
– Это... что-то вроде... нервного срыва, – не решилась сказать правду Катя. – Ладно! Ты к бабушке едешь?
– Зачем ты его сюда привела? – никак не могла успокоиться Юля.
– Слушай, мне твой допрос надоел! – не выдержала Катя. – Ты едешь или нет?!
– Пешком иду!
– Истеричка! – Катя быстро надела сапоги и вышла из квартиры.
Полусидя в постели Маша перебирала записки от родственников и друзей.
Записки от Сергея, Саши, Шведова, Кати...
Не было только записки от дочери. Ни разу и ни одной.
Прикрыв глаза, Маша откинулась на подушку. Из-под закрытых век покатились слезы...
Анри Тигранович, не заставивший себя долго ждать, оказался обаятельным мужчиной лет около пятидесяти. Седоват слегка, но не лыс, на пузо даже и намека нет. Усы густые и даже черные.
Что говорить, Анри Тигранович вполне хорошо сохранился.
Не спеша попивая кофе, они беседовали с Юлей на кухне.
– Что-то Настя совсем застряла.
– Вероятно, ребенок не желает засыпать, – предположил Анри Тигранович.
– Я его понимаю, – сказала Юля. – Он весь день проспал.
– Вы знаете, Юлия, с грудными детьми это бывает.
– Мне б на его место... Отоспаться.
– Может быть, вам самой попробовать его укачать? – предложил вдруг критик.
– Вы думаете, у меня получится?
– Ну, все-таки вы его мать. Юля слегка оторопела.
– Что?!
– Я говорю, что мать есть мать. У вас он скорее заснет, – объяснил Анри.
– Да, в общем... – понимая, что без длинного языка Костиковой здесь не обошлось, проговорила Юля растерянно.
– Вы мать или не мать?! – Анри Тиграновичу, видимо, не терпелось остаться с Настей наедине.
– Мать. – Юля вскочила. – Я сейчас!
– Юля, Юля, Юля... Успокойтесь, – остудил Юлин порыв многоопытный Анри. – Если вы сейчас ворветесь в комнату и устроите своей подруге сцену, ребенок не заснет еще полночи.
Юля посмотрела на критика оторопело.
– Ну что я могу сделать?.. – Анри Тигранович неторопливо достал дорогие сигареты, закурил. – Я прекрасно понимаю вашу подругу. С первого же дня нашего с ней знакомства она морочит мне голову, что ребенок принадлежит не ей, а подруге. То бишь вам. И с первого же дня я знаю, что она мне врет.
– А откуда?
– Когда матери смотрят на своих детей, это ни с чем не спутаешь.
– И вы ей об этом ничего не сказали? – Юля снова села на место.
– Зачем? Она только расстроится. А мне ее поведение, если хотите, в каком-то смысле даже льстит.
– Как это?
– Ну как же. Если она скрывает, что у нее есть ребенок, значит, она боится, что это может меня от нее отвратить.
Значит, она дорожит тем, что мы с ней... Нашими отношениями, —Анри выпустил несколько колечек.
– Интересная точка зрения. – Юле конечно же слова Анри Тиграновича не понравились.
– Это точка зрения не молодого человека. А... зрелого, лишенного юношеского максимализма и привыкшего к компромиссам. – Критик улыбнулся. – Только ей ничего не говорите. Ну что я знаю. Хорошо?
Юля согласно кивнула.
– Юленька, ну что вы так переживаете? Ну ничего же страшного не случилось. – Анри почувствовал, что Юле вся эта ситуация явно не нравится.
– Она могла меня, по крайней мере, предупредить!
– Мало ли. Забыла. Или постеснялась... Вошла Настя.
– Я засыпала два раза. А он хоть бы хны, – Костикова опустилась на стул рядом с Юлей.
– Но сейчас все в порядке? – Анри поднялся.
– Ты куда? – встрепенулась Настя.
– Не скажу! – Критик вышел.
– Большой интеллигент, – шепнула Юле Костикова. – Слово «туалет» произнести не может.
– Ты ничего сказать мне не хочешь? – спросила Юля.
– Устала... – Костикова вздохнула и отхлебнула холодного кофе.
– Мой ребенок замучил?
Костикова даже закашлялась, подавившись кофе.
– Ты что? Не могла меня предупредить?! – не успокаивалась Юля.
– Тебя предупредишь! – сказала Настя срывающимся голосом и снова закашлялась. – От тебя же никогда не знаешь, чего ждать! А вдруг у тебя тут очередной приступ честности и принципиальности?!
– А ты, естественно, думала, что ничего не выяснится?
– А почему должно что-то выясниться? Ну заплакал ребенок. Ну ты. за день устала, я вместо тебя его успокоила.
– Обычное дело. Лучшая подруга.
– Он тебя чего? Про ребенка расспрашивать стал? – испугалась Настя.
– Костикова! Ну нельзя же всю жизнь на авось!
– Ладно. Ты меня хоть не заложила? Вернулся Анри Тигранович.
– Если мне не изменяет память... Ты сказала, что у Юленьки есть ко мне дело.
– Выкладывай, – велела подруге Настя.
– Настя сказала мне, что вы музыкальный критик, – начала Юля издалека.
– Вы знаете, в слове критик есть какая-то патология. Я больше люблю, когда меня называют журналистом, пишущим о музыке, – ответил Анри.
– А в каких газетах вы печатаетесь?
– А это смотря о чем я пишу. Если о влиянии музыки на произрастание злаков, то в «Сельской молодежи». Если о влиянии на Государственную думу, то в «Российской газете». – Мастер пера был конечно же завзятым циником.
– Я понимаю. Вы шутите. Но дело очень серьезное.
– Это правда, – подтвердила Настя. Анри Тигранович грустно вздохнул.
– У вас есть бывший одноклассник. Он двигается как Майкл Джексон, поет как Александр Серов и красится как Мадонна. Он был бы звездой, но его никто не понимает. Я угадал?
– Вам что-нибудь говорит имя Мадлен? – перешла к делу Юля.
– Естественно. Если вы, конечно, имеете в виду певицу? Юля кивнула.
– Очаровательная девочка. Я уже о ней писал. Будущая наша суперзвезда. Ей очень повезло. Она сразу попала в руки одного из наших лучших продюсеров.
– Иннокентия! – воскликнула Юля.
– Да. – Анри был слегка шокирован Юлиной фамильярностью. – Иннокентия Михайловича. —
– Вы его знаете?
– А в чем, собственно, дело?
– Вы его знаете?!
– Я знаю всех! Я пишу о музыке уже тридцать лет!
– Если я докажу, что ваш Иннокентий бандит, вы об этом напишете?
– Во-первых, он не мой, – отрезал Анри жестко. Ему не нравился Юлин максималистский стиль. – Во-вторых, было бы неплохо, если бы вы выражались яснее.
Маша писала письмо, когда вошла нянечка. Та самая, с которой разговаривал Шведов.
– Мужу? – спросила нянечка.
– Что? – увлеченная письмом, Маша не расслышала вопрос.
– Я говорю, мужу пишешь?
– Только писать и остается... – Маша заставила себя улыбнуться.
– А к тебе ж вроде двое ходють? Да? – полюбопытствовала старуха.
Маша смущенно кивнула.
– А который из их муж?
Этот, казалось бы, вполне безобидный вопрос, застал Машу врасплох. Не зная, что ответить, она молчала, нервно комкая в руке недописанное письмо...
– Вы понимаете, что, если рассказанное вами – правда, это невероятный скандал? – После Юлиной истории от благодушия Анри Тиграновича не осталось и следа.
– Конечно, понимаю, – кивнула Юля.
– По-моему, роскошная статейка может получиться, – заметила Настя.
Но Анри Тигранович лишь метнул на Костикову злобный взгляд.
– Вы осознаете, как я рискую, если написанный мной материал окажется липой? Я потеряю имя. На меня подадут в суд.
– Вы тоже боитесь Иннокентия?
– Да никого я не боюсь! – отрезал критик раздраженно. – Давайте сделаем так: я по своим каналам наведу кое-какие справки. И если ваши слова подтвердятся...
– Следите за центральной прессой! – закончила за Анри Костикова.
– Она права. Если все так, мы дадим по ним залп!
– А сколько времени у вас уйдет на проверку? – спросила Юля.
– А у вас есть варианты получше? – прошил Юлю взглядом Анри.
– Хорошо. Я согласна. – Других вариантов у нее и в самом деле не было.
Сергей и Катя шли к метро по вечерней улице. День рождения Анны Степановны прошел на славу. Вот только Юлю так и не дождались. Это-то и волновало Сергея.
– Все-таки что случилось у Юли?
– Не знаю. Мне не хотелось нервировать маму, но я, честно говоря, не понимаю. Может, она к Маше поехала...
– В больницу? Она же не знает...
– Ты извини. Я случайно проговорилась. Ну получилось. Что теперь делать!
– Ив чем дело, она тоже знает?
– Нет. Я сказала, что у нее нервное расстройство.
– Нервное расстройство у меня. Я хочу встретиться со Шведовым.
– Что?!
– Во-первых, я обещал родителям поговорить с ним о Саше... А во-вторых, это очень важно, куда поедет Маша из больницы, – объяснил Сергей.
– Ну это, наверное, все-таки ей решать.
– Она уже нарешала.
– А как же твоя пассия? – полюбопытствовала Катя и тут же сказала не шутя: – Сергей, тебе не надо ходить к Шведову.
– Почему? Ты что-то знаешь? Катя не ответила.
– Говори!
– Я сегодня встречалась со Шведовым...
Информация, полученная Анри от Юли, так взволновала критика, что он не удержался. Позвонил прямо с улицы, из автомата.
Трубку снял сам Иннокентий.
– Алло! Иннокентий Михайлович? Анруша беспокоит... Что значит – даром хлеб ем? Написал. Все написал. Завтра в «Независимой» выйдет... Вы же знаете, Иннокентий Михайлович: ваших конкурентов бил, бью и бить буду... Что?.. Ну, это несерьезно! – обиделся критик. – Хоть тысяч десять накиньте! Там большой материал! Ну Иннокентий Михайлович... Ну хоть так... Подождите-подождите, Иннокентий Михайлович, я ведь совсем не за этим звоню. Чтобы вы потом не говорили, что даром хлеб ем... – Анри сделал долгую паузу и только после этого спросил: – Вам что-нибудь говорит имя Юля?.. А если в сочетании с Биг-Маком и Мадлен?
