Текст книги "История всемирной литературы Т.7"

Автор книги: Георгий Бердников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 93 (всего у книги 102 страниц)

Деятельность Нармадшанкара имела поистине универсальный характер: он был публицистом, прозаиком, поэтом, драматургом, ученым, социальным реформатором. Он был создателем первого словаря гуджарати «Словарь Нармада», двухтомной всемирной истории, трехтомного трактата по индийской поэтике, серии книг о великих людях прошлого; ему принадлежат переложения на родной язык произведений эпоса «Махабхараты», «Рамаяны» и «Илиады». Он преклонялся перед английскими романтиками и прославлял поэтов индийского средневековья, он многое сделал для обогащения и систематизации родного языка и одновременно выступал за признание хинди общенациональным языком; призывая учиться у Запада, он выступал за государство без иноземцев.

Нармадшанкар не создал больших художественных полотен, но он проложил путь новым жанрам: он стал зачинателем гражданской поэзии, а его поэма «Слава тебе, великий Гуджарат» стала национальным гимном; его поэма «Времена года», воспевающая пейзажи родного Гуджарата, – образец пейзажной лирики. Правоверный индуист, Нармадшанкар первый среди индийских художников в поэме «Ваджесант и Чандба» изобразил любовь юноши-индуса и девушки-мусульманки, преграды общинных предрассудков, которые встают на пути влюбленных. Нармадшанкар является и родоначальником жанров мемуарной литературы – биографии и автобиографии. Влияние личности и творческой деятельности Нармадшанкара испытали на себе его современники – Нандашанкар (1835—1905), Навальрам Пандья (1838—1888), Р. Удайрам (1838—1923).

Крупнейшим событием в гуджаратской литературе был исторический роман Нандашанкара «Каран Гхело» (1868). В нем воспроизводятся драматические события времен правления раджи Карана Вагхело (XIII в.), когда гуджаратское княжество в результате разрозненности феодалов потеряло свою независимость.

Историческая тема во второй половине века привлекала внимание и драматургов Гуджарата и Махараштры. В Западной Индии к этому времени развернулась интенсивная деятельность по созданию многочисленных театральных обществ, любительских трупп. В этом своеобразном «театральном буме» огромная роль принадлежала представителям из общины парсов (древние иранцы – зороастрийцы, переселившиеся в Индию и осевшие на западе страны), популяризовавшим театральное искусство.

Энтузиасты «театра парсов», как правило, привлекали авторов – носителей местных языков; пьесы строились на сюжетах из эпоса («Махабхараты» и «Рамаяны»), произведений арабской и персидской литератур («Шах-наме», «Тысяча и одна ночь»), санскритской классики, а также западноевропейских пьес (Шекспир). Заслуги «театра парсов» трудно переоценить – во многом благодаря ему возродилось и приобрело демократические черты сценическое искусство, драматургия Индии в XIX в.: авторы и актеры в своих постановках использовали разговорные формы языков. Велика роль «театра парсов» в Гуджарате, в хиндоязычном и особенно урдуязычном ареалах.

Со временем (в 70—80-е годы) появляются театральные общества и коллективы, противопоставлявшие себя «театру парсов» по идейно-тематической значимости и злободневности своего репертуара. Силами одного из таких любительских коллективов были поставлены стихотворная драма Навальрама «Пьеса о героизме» (1869), посвященная освободительной борьбе гуджаратского народа, социальные драмы Далпатрама (1833—1886), соратника Нармадшанкара. Пьесы Далпатрама «Тщеславие», «Жизнь Вены» были проникнуты идеями раскрепощения индийской женщины, социальных преобразований на гуманных началах.

Помимо пьес на современные темы, гуджаратские драматурги охотно обращались к традиционным сюжетам, которые пользовались наибольшим успехом у индийской публики. В духе просветительской морализации в традиционных образах Ситы, Драупади, Дамаянти подчеркивались женские добродетели, ум, преданность, социальная активность. Подобная интерпретация наглядно проявилась в пьесах Нармадшанкара и Удайрама.

Вторая половина XIX в. отмечена экспериментами в области жанровых и формально-выразительных средств индийской драмы. Эти эксперименты особенно настойчиво велись в среде маратхских драматургов. В 80-х годах их усилиями родилась новая оригинальная жанровая форма сангит – музыкальная драма, прославившая маратхский театр, ставшая общеиндийским достоянием.

Первый образец сангит появился в 1880 г., когда была поставлена пьеса «Шакунтала», и эта дата считается рождением современной маратхской драматургии. Автор, Аннасахеб Кирлоскар (1843—1885), известный театральный деятель, обобщил опыт традиционной пуранической драмы, народных форм театра различных районов Индии, классической санскритской драмы. В области музыкального оформления в сангите были использованы элементы песенных традиций народов юга и урду-язычной среды. Вторая пьеса Кирлоскара «Саубхадра» (1882) – сценическая версия известного пуранического сюжета о женитьбе Арджуны на сестре Кришны – остается одной из любимейших драм маратхов вплоть до наших дней.

Во второй половине XIX в. появились многочисленные пьесы любовно-романтического содержания, привлекавшие зрителей своей зрелищно-развлекательной стороной, атмосферой полуволшебности, неземных страстей. Этому своего рода «массовому искусству» противостояли пьесы серьезные, социально-проблемные. Одной из таких пьес была «Манорма» (1871) М. Б. Читама. Автор показал в ней античеловеческую суть действующих в обществе законов морали, которые обрекают молодых вдов на нищету, проституцию, самоубийство. Несмотря на грубоватый натурализм и издержки в сценических приемах, «Манорма» была первой серьезной заявкой в области реалистической социальной драмы.

Зарождение жанра исторической драмы на маратхи связано с именем В. Д. Киртане (1840—1881), которому принадлежит лучшая драма этого периода «Смерть пешвы Мадхаврао» (1861).

Основой сюжета драмы послужили исторические события, происшедшие в годы правления пешвы Мадхаврао. Единство и сплоченность, способствовавшие созданию великой Маратхской державы, сменились при пешвах столкновением узкособственнических интересов крупных феодалов, распрями. В то время как над страной нависла опасность междоусобных истребительных войн, двор пешвы живет в атмосфере безмятежности и благодушия. Опасность положения страны вскрывает Рамшастри – главный судья пешвы, наделенный недюжинным умом и преисполненный чувством ответственности.

Данный период в маратхской литературе ознаменовался и рождением жанра адбхут-кадамбари (волшебный, фантастический роман), на структуру и поэтику которого наложили свой отпечаток классический санскритский роман и арабо-персидская сказочная и дастанная проза на урду. Жанр этот возник в противовес дидактическому социально-бытовому роману (типа «Путешествие Ямуны» и произведений христианских миссионеров с их англизированной лексикой и синтаксисом). Создателями его были, как правило, пандиты, знатоки традиционной учености.

Родоначальником жанра был Л. М. Халбе (1831—1905). Его роман «Муктамала» (1861) вызвал к жизни целую серию однотипных произведений. Авантюрно-приключенческий сюжет с неизменной любовной историей, победа добродетели и наказание порока – вот типичное содержание адбхут-кадамбари. В романе заметно проступают приметы эпохи: то и дело действие перебивается пространными декларациями о пользе знаний, наук, о правомерности замужества вдов.

Историки литературы отмечают необычайный успех этого жанра вплоть до конца XIX в. Приключенческий роман постепенно втягивался в круг просветительской проблематики, исподволь в традиционной манере воздействовал на умы читателей; он явился своеобразной отечественной приправой к не вполне привычной чужеземной просветительской проблематике.

ЛИТЕРАТУРА ХИНДИ

Одной из существеннейших проблем, с которыми пришлось столкнуться писателям Индии Нового времени, была проблема языка. Им приходилось заново вырабатывать язык художественной прозы, поскольку прозаическая традиция отсутствовала во многих литературах, язык же, использовавшийся в поэзии в период средневековья, во многом отличался от живого функционирующего языка.

В этом смысле особые трудности стояли перед писателями хинди. Кхари-боли – функционирующий язык срединного Индостана до XIX в. – вовсе не имел литературного варианта на девенагари. Брадж, на котором создавались поэтические произведения, имел уже мало общего с живым разговорным языком народа. Вот эта языковая проблема – одна из главных причин столь долгого отставания литературы хинди от других литератур Индии. В условиях борьбы за национальное единство многими передовыми людьми осознавалась необходимость сделать хинди национальным языком Индии. Огромная роль в пропаганде этой идеи принадлежит Даянанду Сарасвати, брахману из Гуджарата и его детищу «Арья самадж». Но никто не сделал так много для поднятия престижа кхари-боли (так позднее стал называться хинди), как крупнейший общественный деятель и литератор Бхаратенду Харишчандра (1850—1885), которого считают «отцом литературы хинди», «первооткрывателем эпохи культурного возрождения» (П. Мачве).

В многогранной деятельности Харишчандры ведущее место принадлежит драматургии, именно с драматургии началась собственно сама литература хинди. Как и многие просветители Индии того времени, Харишчандра испытал бесспорное влияние европейской литературы, но еще большее воздействие на формирование его мировоззрения и художественных вкусов оказали санскритская классика и бенгальская литература. Первые опыты драматургического искусства он усваивал в занятиях переводами санскритских, английских и бенгальских пьес.

Харишчандра настойчиво отстаивал общественную роль искусства. В теоретическом труде «Драма» он, воздавая хвалу художникам прошлого и призывая бережно относиться к традиции, в то же время отмечал, что создатели пьес должны следовать только той национальной традиции, которая приемлема для данной эпохи. Он требовал от писателей-современников максимального приближения литературы к жизни, предостерегал от бездумно-легковесного отношения к слову.

Реалистические тенденции в творчестве Харишчандры проявились в его остросатирических произведениях, в одноактных пьесах «Насилие религии да не будет насилием» (1873), «Слепой городишко» (1881), где изображалось лицемерие и ханжество жреческого сословия, праздность аристократов-феодалов, беззаконие колониального правосудия. Примером разящей сатиры на политику англичан в Индии была одноактная пьеса-монолог (бхана) «От яда средство – яд», в которой показано, как они с легкостью сменяют правителей феодальных княжеств, поощряют продажность и раболепие в сановных сферах.

Харишчандра создал ряд произведений на мифологические и исторические сюжеты, лучшим из них является историко-героическая драма «Нильдеви» (1880) о мужественной борьбе раджпутов за независимость, о самоотверженности и красоте духовных помыслов индийской женщины. Как и Бонкимчондро, творчество которого оказало на него большое воздействие, Харишчандра рассматривал раджпутов и их воинские подвиги как проявление несгибаемого духа индийского народа, непримиримости к рабству. Своего высшего выражения идейно-эстетические принципы Харишчандры нашли в пьесе-аллегории «Трагедия Индии» (1876), являющейся вершиной не только в творчестве Харишчандры, но и во всей литературе хинди XIX в. Эта пьеса – горькое раздумье о духовном и социально-экономическом кризисе современного индийского общества, скованного путами религиозно-общинных и социально-нравственных установлений. В аллегорических образах Лени, Праздности, Невежества, Раскола, Страха, Бессилия драматург изобразил пороки, обрекающие Индию на бесславное прозябание. Поэт, Издатель, Маратха и Бенгалец, олицетворяющие силы, призванные возродить Индию, не могут принять радикальные меры, а заняты бесплодными спорами.

К драме «Трагедия Индии» примыкает другая аллегорическая пьеса Харишчандры «Мать-Индия» (1878), которая является переложением бенгальского оригинала – драмы К. Бондопадхая того же названия. Причину бедствия Индии автор усматривает не только в колониальном господстве, но, в первую очередь, во внутренних пороках самого индийского общества, и как к средству исцеления он призывает к овладению знаниями, к постоянному самосовершенствованию.

В отличие от многих просветителей того времени, Харишчандра не был сторонником решительного пересмотра социальных основ индийского общества и религии индуизма. Он был умеренным либералом в вопросах политики: выступая против уродливых форм колониального правления, он вполне лояльно относился к английской власти, искренне верил в цивилизаторскую миссию британцев. Но в то же время в своих публицистических статьях и пьесах Харишчандра резко критиковал вульгарные и жестокие формы религии, общинный фанатизм и нетерпимость, бесправие женщины; высмеивал низкопоклонство перед колонизаторами, открыто говорил о беззакониях и произволе властей.

Многие просветители, проповедуя идею равенства всех перед богом, тем самым воздействовали на религиозное сознание соотечественников и способствовали восприятию ими просветительских идей. Харишчандре принадлежит большое количество религиозных стихов, которые он писал на языке традиционной поэзии – брадже; широко пропагандируя кхари-боли в качестве литературного языка, он тем не менее не был уверен в пригодности его для поэзии.

Харишчандра размахом своей творческой деятельности возвышается над своими современниками. С уходом Харишчандры преимущественное развитие получают поэтические и эпические жанры, первые слабые образцы которых появились еще в «эпоху Харишчандры».

ЛИТЕРАТУРА УРДУ

В литературе урду резкие перемены начались в 60—70-е годы – она обогащается новыми идеями, эстетическими идеалами и жанрами. Процесс обновления литературы происходит под воздействием мусульманского реформаторско-просветительского движения, известного под названием алигархского движения, во главе которого стоял выдающийся общественный и религиозный деятель Саид Ахмад-хан (1817—1888).

Влияние Саида Ахмада сказалось не только в области общественно-политических, религиозных и научных идей. Его публицистические, научные статьи, полемические очерки, написанные в живой и афористической форме с использованием народной лексики и образности, обогатили становящуюся прозаическую традицию урду. Он первым в литературе урду выступил за выработку новых эстетических норм и задач художественного творчества, нацелил литературу на отражение насущных проблем общества. Он предпринял пересмотр социально-этических категорий ислама в плане их рационализации и соответствия требованиям разума и научного знания. Огромную роль в пропаганде просветительских идей в урдуязычной среде сыграли основанные Саидом Ахмадом «Научное общество» и журнал «Воспитание морали».

Саид Ахмад не создал художественных произведений, но его общественные и эстетические идеи нашли воплощение в творчестве его единомышленников и последователей, зачинателей новой литературы урду – Назира Ахмада (1836—1912), Алтафа Хусейна Хали (1837—1914), Мухаммада Хусейна (1829—1910), Мухаммада Шибли Ноумани (псевдоним Шибли – 1857—1914) и др.

Назир Ахмад выступил впервые в 1869 г. с семейно-бытовым моралистическим романом «Зеркало невесты». Этот роман, как и примыкающий к нему роман «Созвездие Большой Медведицы» (1872), был посвящен пропаганде просвещения среди женщин, утверждению их социального статуса в обществе, осуждению таких консервативных обычаев, как затворничество, многоженство. В дилогии отражены многие пункты просветительской программы того времени, отчетливо видны следы знакомства с литературой европейского Просвещения, в частности в авторских сентенциях и суждениях героев есть текстуальная близость положениям «Общественного договора» Руссо.

Назиру Ахмаду принадлежит еще ряд произведений моралистического характера («Раскаяние Насуха», «Айяма» и др.). Как и во всех социально– и семейно-бытовых романах Нового времени, в произведениях Назира Ахмада образцом человека выступает не носитель каких-то чрезмерных качеств. Типичный положительный герой – это человек укрощенных страстей, обладатель обычных человеческих добродетелей. Но в то же время в этой демонстративной эстетике «среднего существования» есть своя героика – мудрость просветительского морализма, нацеливающего человека на будничный, кропотливый труд, на бескорыстное служение общественному долгу.

Выступая за пересмотр религиозных установлений, индийские просветители не отвергали все нормы традиционного вероучения и морали. Установка на решительный разрыв с традицией нередко намечалась в деятельности просветителей первой половины века, в частности у Дерозио и его друзей, но успеха она не имела и иметь не могла. Во второй половине XIX в. просветители наряду с усвоением европейского научного знания все пристальней вглядываются в национальное наследие и ищут разумные меры сочетания западных и отечественных идей.

Частым героем произведений второй половины века становится человек, который, усвоив индивидуализм буржуазной морали, приходит в столкновение с основными нравственными представлениями своего окружения. Таков, например, герой романа Назира Ахмада «Раскаяние Насуха» – Калим который воспринимает жизнь как вечное застолье, шумный праздник, а не каждодневный труд, уважение общезначимых ценностей. В самом известном своем романе «Ибн уль-Вакт» художник поднял одну из насущных тем времени – это взаимоотношение новой индийской интеллигенции с английскими властями и с индийским народом. В образе главного героя Ибн уль-Вакта (букв. – «Сын времени») Назир Ахмад проявил мастерство психологического анализа, умение создать характер в противоречивости его внутренних душевных устремлений. На судьбе героя автор показывает иллюзорность веры в возможность духовного и идеологического братания индийца с колониальными властями.

В становлении новой прозаической традиции на урду большое значение имели также романы Ратаннатха Саршара (1847—1903). В его творчестве сказалось сложное переплетение традиций лакнауской литературной школы, европейской литературы и просветительской публицистики Саида Ахмада. Перу Саршара принадлежит несколько романов («Поездка в Горы», «Кубок Саршара», «Камни» и др.), но лучшим и самым известным является роман «Повесть об Азаде» (1879). В романе парадоксально сочетаются авантюрно-приключенческий сюжет и этнографический натурализм, описание бытовых подробностей и нравов Лакнау и его жителей. Наряду с условно-схематическим изображением главного героя Азада и его слуги Ходжи часто возникают живые образы второстепенных персонажей.

На примере этого романа видно, как традиционная дастанная поэтика (статичные характеры, обрамленные сюжеты, фантастические фабулы и т. д.) уживается с реалистическим быто– и нравоописанием. Подобное же совмещение старого и нового обнаруживается в романе Алтафа Хали «Собрание женщин» (1874), который, впрочем, отличается более обнаженным дидактизмом.

Однако подлинную славу Хали принесли его литературно-критические работы и поэтическое творчество. Свои взгляды на сущность литературного творчества Хали выразил в многочисленных статьях, позднее обобщенных во «Введении в поэтику». Он ратовал за придание искусству высокого общественного статуса. Свои общественные идеалы Хали утверждал в полемике с традиционной поэзией, в частности с придворной поэзией, обвиняя ее в формотворчестве и развлекательности. Отмечая взаимообусловленность поэзии и жизни, Хали отвергал взгляд на творчество как на стихийный и неосознанный процесс. «Сначала мысль, потом форма», – писал он.

Требование высокой идейности литературы Хали стремился осуществить в своем творчестве. Он писал во многих жанрах, большую известность приобрели его социально-философские и гражданские стихи. Вместе с М. Х. Азадом он способствовал преобразованию традиционных публичных поэтических состязаний (мушаир), что привело к их демократизации, тематическому обогащению и возможности публичной пропаганды новых поэтических форм, тем и идей.

В поэме «Диалог Милосердия и Справедливости»,

представленной на одной из таких мушаир, Хали изложил свои социально-этические взгляды, выдержанные в духе просветительского рационализма и гуманизма. Аллегорические оппоненты – Милосердие и Справедливость – представляют два типа мышления – восточное и западное. В поэме спор между оппонентами разрешает Разум, выступающий третейским судьей и олицетворением высшей Истины; Разум – как бы синтезирующая и примиряющая сила, соединение доброты и силы, восточной нравственности и западного рационализма.

Хали писал в классических поэтических жанрах: кыта, рубаи, газели, касыды; он способствовал утверждению нового жанра гражданской поэзии (кауми назм). Он ратовал за реформу традиционного стиха, за отмену редифа, введение свободной рифмовки, европейских жанров, свободного стиха, но самое главное – боролся за тематическое обновление поэзии. Многие стихи Хали содержат призыв к раскрепощению женщины, к избавлению ее от участи домашней рабыни («Молитва вдовы», «Воздаяние молчанию»).

Хали верил в исцеляющую силу прогресса, развития наук, которые он связывал с Западом, и одновременно протестовал против рабского положения своего народа. Самое известное произведение Хали поэма «Приливы и отливы ислама» (1879) возвела его в ранг духовного учителя в глазах новой интеллигенции и вызвала нападки ортодоксального духовенства. В поэме в полную силу звучат страстный призыв к свободе, острая критика фанатизма и лицемерия, алчности и своекорыстия духовных пастырей – шейхов, улемов, мулл; обличается феодальная аристократия. И в то же время поэма проникнута верой в наступление новой волны «прилива ислама», рассвета жизни народа.

На творчество Хали огромное влияние оказали эстетические принципы английских романтиков; идеи «Защиты поэзии» Шелли и «Предисловия к лирическим балладам» Вордсворта легко прослеживаются во «Введении в поэтику» Хали; в произведении «Приливы и отливы ислама» также видны следы влияния поэмы Шелли «Восстание ислама». Однако Хали использовал находки своих предшественников, творчески разрабатывая их применительно к национальным условиям и духовным запросам времени. Высокий уровень поэтической культуры на урду, преемницы классических традиций персидской и индийской поэзии, делал невозможным бездумное повторение чужих образцов. В то же время западная поэзия дала мощный импульс для идейно-тематического обновления индийской поэзии, пересмотра классических форм стиха, образных средств.

По своим идеологическим интересам и характеру поэтического творчества к Хали были близки М. Х. Азад и Шибли. Эстетические взгляды и поэзия Хали, Шибли и М. Х. Азада имели огромное значение для их младших современников и не в меньшей мере для художников урду следующего поколения.

ЛИТЕРАТУРЫ ЮЖНОЙ ИНДИИ

Процесс общественного и литературного развития в районах Южной Индии – в Андхре, Керале, Карнатаке и Тамилнаде – проходил более медленными темпами. Отличительной чертой общественной жизни южноиндийских дравидийских народов являлась более жесткая кастовая система, которая поражала даже индусов Севера. Поэтому понятно, что усилие просветителей – реформаторов Юга – было преимущественно направлено на смягчение и искоренение пороков традиционного общества.

Пафосом борьбы против социального зла, невежества проникнута деятельность непохожих друг на друга южноиндийских просветителей, тамильца Рамалинга Свами (1823—1874), Нараяна Гуру (1854—1923) из Кералы, Кандукури Вирешалингама (1849—1919) из Андхры. Рамалинга Свами и Нараян Гуру главное внимание уделяли религиозному реформаторству. утверждению идеи «единого бога, единой касты, единой религии». Деятельность же Вирешалингама всецело проходила в русле светской культуры.

Вирешалингама литература телугу обязана зарождением многих художественных жанров: романа, бытовой и пуранической драмы, фарса, биографии и автобиографии, короткой лирической поэмы и т. д. Важнейшая заслуга Вирешалингама состоит в том, что он утвердил в качестве литературного разговорный язык телугу в противовес культивировавшемуся до него рафинированному языку литературы. Писатель высмеивал нелепые формы традиционных верований и кастовых обычаев, выводил в своих произведениях карикатурные образы жрецов-брахманов. При всей склонности к гротескному преувеличению Вирешалингам был первым в литературе телугу, кто ввел в искусство значимые реалии современной действительности, способствовал освоению и эстетическому осмыслению бытового окружения.

Для своих произведений писатель нередко использовал сюжеты европейских авторов. Так, в основу его лучших романов «Жизнь Раджашекхара» и «Путешествие Сатьяраджи» легли фабульные схемы «Векфильдского священника» и «Путешествий Гулливера», но чужие схемы настолько умело облекались художником в плоть национального жизненного материала, что удостаивались перевода на английский язык («Жизнь Раджашекхара»). Мотив путешествия давал возможность писателю-просветителю изобразить разноликий быт и нравы различных социальных слоев, каст и общин. Немалую роль в становлении жанра социально-бытовой реалистической драмы сыграла пьеса Вирешалингама «Женитьба брахмана» – сатира на обычную в традиционном обществе практику брачного торга – мезальянс между богатым старцем брахманом и девушкой из бедной семьи.

Если в просветительском дидактизме Вирешалингама перевес был в сторону сатиры, то в творчестве тамильского романиста Веданаягама Пиллеи (1826—1889) – демонстративная установка на изображение этического образца. В романе «Жизнь Пратана Мудалияра» (1879), где рассказ ведется от лица главного героя, выходца из состоятельной брахманской семьи, автор каждого из своих героев делает носителем одной какой-то добродетели (любовь к родителям, верность дружбе, самоотречение); невероятные сюжетные ситуации перебиваются сентенциями о пользе образования, необходимости женской эмансипации и т. д.

Наиболее значительное произведение романного жанра в южноиндийских литературах этого периода – «Индулекха» (1889) малаяльского писателя Чанду Менона (1846—1899). Реализм ситуаций и образов, серьезность проблематики этого романа в огромной мере способствовали реалистической переориентации не только прозаических жанров, но и всей малаяльской литературы. На несложном сюжете Менон продемонстрировал неприглядность кастового фанатизма в традиционном обществе. Роман «Индулекха» был переведен на английский язык в 1891 г. К этому периоду относится появление двух произведений в жанре исторического романа в литературах Южной Индии. Это роман Н. Г. Четти на телугу «Жизнь Рангараджи» (1872) и на малаяли «Мартанда Варма» (1881) Рамана Пиллеи (1857—1921).

Поэзия на южноиндийских языках в значительной мере находилась в русле религиозно-мистической и мифологической тематики и практики позднесредневековой рафинированной поэзии. Но постепенно намечается тенденция секуляризации поэтических жанров, в поэзию проникают современная проблематика, явления реальной действительности. Так, в поэме малаяльского поэта Венмани-сына «Повесть о празднике Пурам» в реалистической манере описывается ежегодный праздник пурам. Но большей степени секуляризации достигла к этому времени тамильская поэзия. Свидетельство тому – поэма В. Пиллеи «Пять знаков» о страшном голоде в Южной Индии в 1878 г. и поэма «Жизнь Напдана» (1861) Гопалкришны Барады. Особенно примечательна поэзия Барады, герой его поэмы, простой батрак из касты неприкасаемых, показан на фоне крестьянского быта, в его нехитрых будничных делах и заботах.

Среди источников новой тамильской драмы, оказавшей воздействие и на все южноиндийское драматургическое искусство, было традиционное народное театрализованное действо (кадакалакше ам), во время которого разыгрывались эпизоды из легенд, из эпоса.

Одной из первых попыток создания тамильской проблемной драмы явилась пьеса Рамасами Раджу (1842—1887) «Пратаб Чандаран» (1877). В пьесе Раджу социально-бытовая тема сочетается с гражданско-патриотической. Один из главных героев выведен как страстный поборник социальных реформ и борец за свободу Индии.

Ведущей тенденцией литературного процесса данного периода была дальнейшая секуляризация, охватившая многие жанры литературы. Мощный импульс для коренных структурных перемен в литературах Индии дали европейская общественная мысль и литература. Но поиски и перемены в духовной и литературной жизни были обусловлены насущными вопросами социально-исторического национального бытия, вовлечением Индии в мировой капиталистический процесс, становлением новых буржуазных форм жизни.

Индийские художники, осваивая новые для них европейские жанры, наполняли их живым материалом национальной жизни; творчески переосмысляя художественные достижения Запада, они стремились органически сплавить их с традиционными художественными формами для отражения национальной действительности.

В основе художественного творчества индийских литераторов лежала просветительская проблематика. Особенно наглядно это проявилось в прозаических жанрах, в частности романе. Этот жанр, как он представлен в творчестве Бонкимчондро, в литературах на урду, маратхи, на южноиндийских языках, сочетал в себе поэтику традиционных форм повествовательной прозы (дастан, обрамленная повесть) с приемами европейского реализма и романтизма.

Однако процесс секуляризации захватил не все формы художественного творчества. В данный период в связи с возрождением интереса к традиционной культуре значительно оживилась религиозно-мистическая поэзия, которая, однако, не обязательно противостояла светско-просветительской литературе. Многие деятели просветительства, такие, как Харишчандра (хинди), Бхолнатх (гуджарати), Рамалинга Свами, М. С. Пиллеи (телугу), Бхима Бхой (ассами), Мадхусудан (ория), и другие создавали произведения на религиозные темы. Они продолжали линию демократического движения бхакти, осуществляя тем самым оппозиционное духовное движение, ориентирующееся на меняющуюся действительность, идеологическую переориентацию в рамках теологического миропонимания.

Подобно тому как не вся литература была светской, так и не все многообразие явлений литературной жизни сводится к просветительству. Традиционалистская линия в литературах Индии рассматривалась многими просветителями как ретроградное и ущербное явление; традиционалисты же в свою очередь обвиняли просветителей в измене традиции, в преклонении перед европейской культурой.

Традиционализм в литературе проявлялся в различных формах; как правило, антиреформизм его имел скрытый, а порой и откровенно антианглийский смысл. Подобный традиционализм не был реакционным, он допускал критику некоторых предрассудков (ранние браки, продажу девочек-невест, мезальянс), но чаще обходил изъяны традиционных институтов, бичевал пороки буржуазной и европейской культуры, которые проникали в индийское общество.