Текст книги "Капитан Райли (ЛП)"

Автор книги: Фернандо Гамбоа Гонсалес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 36 страниц)

54

Прикончив бутылку и разработав план вылазки, они дождались смены вахты в каюте Хельмута. Затем, прихватив с собой план корабля, добрались до боковой дверцы, к которой привёл их учёный.

– Это здесь, – объявил он, сверяясь со схемой, после чего снова убрал ее в карман кителя. – В носовом отсеке трюма.

Не отдавая приказа вслух, Райли взглядом велел Джеку присмотреть за проходом. С глухим щелчком открыв дверь, он ступил на трап, ведущий вниз, в окутанную мраком неизвестность.

– Надо было взять фонари, – посетовал Алекс, вглядываясь в темноту.

– Не беспокойся, – ответил Джек, вынимая из кармана коробок спичек и зажигая одну из них. – Всегда ношу с собой на всякий случай.

Райли взял у друга спички и, сунув их в карман, спустился по железному трапу вниз. Затем зажег пару спичек и, когда Джек и Хельмут спустились вслед за ним, отыскал на стене выключатель и включил свет.

Все трое оказались в огромном трюме, напоминавшем трюм «Пингаррона», только этот был гораздо больше. Кроме того, здесь было чисто и не ощущалось запаха горючего. Помещение оказалось примерно шесть метров в высоту и двадцать – в длину и ширину. Оно было снизу доверху завалено картонными коробками и деревянными ящиками, батареями консервных банок и грудами картошки. Судя по всему, они находились в части трюма,расположенной ближе к носу, а не к корме. Всё здесь было разделено все теми же стальными переборками, как и везде на корабле.

– Черт, – пробормотал Джек, мысленно прикинув, что этот трюм, должно быть, раз в десять больше, чем их собственный. – Вот теперь я верю, что у этих козлов и впрямь имеются спортзал и бассейн.

– Пошли, – сказал Алекс, указывая на дверь, ведущую в следующий отсек. – У нас мало времени.

Открывая одну дверь за другой, они проходили через все новые хранилища, набитые продовольствием или инвентарем. Правда, им ни разу не попалось ничего похожего на боеприпасы или оружие: видимо, это все хранилось в кормовой части трюма. Наконец, они оказались перед очередной дверью, которая, в отличие от предыдущих, была опечатана оловянной печатью с изображением свастики. И, словно для того, чтобы рассеять их последние сомнения, возле замка висела большая табличка с надписью огромными буквами на немецком языке: «ВХОД ВОСПРЕЩЕН. ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ». Чуть ниже помещался череп с двумя скрещенными костями.

– Кажется, мы пришли, – пробормотал галисиец. – Чует мое сердце, это здесь.

Они вытянули проволочку из пломбы и открыли дверь. Теперь больше ничто не отделяло их от дьявольского устройства, которое предстояло уничтожить. Цель, ради которой они рисковали жизнью, ожидала впереди.

Но никто так и не двинулся с места.

Они застыли перед очередной дверью, словно она вела прямо в ад. Казалось, за этой обычной серой переборкой их ждёт ужасный конец.

Или, ещё того хуже, полный провал.

– Прекрасно, – фыркнул Райли, изо всех сил вцепившись обеими руками в ручку двери. – Ну что ж, посмотрим, что нас ждет за дверью номер один.

Повернув ручку против часовой стрелки, он толкнул тяжелые стальные створки, которые начали плавно открываться, поворачиваясь на хорошо промасленных петлях, пока не распахнулись настежь.

Свет из трюма проник в дверь, но его было явно недостаточно, чтобы разглядеть что-либо на расстоянии дальше двух метров. Райли снова зажег спичку, Джек и Хельмут последовали за ним через порог. Райли принялся шарить рукой по стене справа, пока не нашел выключатель; затем нажал на кнопку, и в помещении зажглись одна за другой несколько лампочек, явив их взору то, что здесь находилось.

Каждый с нетерпением ждал этой минуты, пытаясь представить себе, как же выглядит это таинственное «вундерваффе». Как должно выглядеть оружие, способное уничтожить целый город и сделать его непригодным для жизни на долгие годы?

Но они никак не были готовы увидеть то, что предстало их глазам, едва Райли зажег свет. Все трое застыли на пороге, недоуменно моргая.

Здесь не было никакой атомной бомбы.

Как не было даже обычной бомбы, каких Райли немало повидал за свою жизнь.

Не было ничего даже отдаленно на неё похожего.

Они вновь застыли, потеряв дар речи. Хотя, говоря по правде, сказать-то было и нечего.

Судьба вновь жестоко посмеялась над ними, заведя в тупик. Наверное, так же чувствовали себя Гензель и Гретель, когда обнаружили, что птицы склевали все хлебные крошки, которыми они пометили дорогу домой. Видимо, что-то подобное испытали и члены экспедиции Роберта Скотта к Южному полюсу, когда, добравшись до него после двух месяцев ужасных лишений, обнаружили там проклятый норвежский флаг, водруженный всего лишь за несколько дней до их появления. И, вероятно, такие же чувства пережила команда Одиссея, выброшенная на остров Схерия.

В этом трюме объемом в тысячу восемьсот кубических метров находились лишь какая-то невообразимая жаровня, заставленная ширмой, этажерка с бинтами, марлей и шприцами, холодильник для медикаментов и небольшой письменный стол с двумя деревянными стульями.

И больше ничего.

Обычный медицинский кабинет.

– Это ещё что за хрень? – возмутился галисиец, делая шаг вперёд и растерянно озираясь, словно попал в какое-то неведомое зазеркалье.

– Амбулатория, – бросил Райли, невесело рассмеявшись. – Никаких атомных бомб и никакого вундерваффе... Вообще ничего. – С этими словами он повернулся к Хельмуту. – Всего лишь гребаная амбулатория.

– Ничего не понимаю... – пробормотал немец, подходя к столу. – Ведь все указывало на то... – пустился он в рассуждения, кладя руку на спинку стула, словно желая удостовериться в реальности происходящего.

Джек подошёл к этажерке и молча застыл перед ней, уперев руки в боки, словно ожидая от неё каких-то объяснений.

Райли прислонился к переборке, чувствуя, как у него дрожат руки, подгибаются колени, а по спине бегут мурашки. Он был настолько потрясён увиденным, что просто не знал, что и думать.

Хельмут, в свою очередь, уселся за письменный стол, машинально открыл одну из папок и принялся изучать лежащие в ней бумаги.

– И что теперь? – спросил старший помощник «Пингаррона», повернувшись к своему капитану. – Какого хрена нам теперь делать?

Тот безразлично махнул рукой.

– Понятия не имею, Джек, – ответил он, покачав головой. – Богом клянусь, не имею ни малейшего понятия.

– Думаю, нам стоит вернуться наверх, – заявил Джек. – Переосмыслить ситуацию, учитывая... все это, – добавил он, окидывая взглядом помещение.

Райли посмотрел на друга.

– Ты же сам понимаешь, что нас тут же разоблачат, – возразил Райли. – Десяток матросов видел нас в этих переходах, и это не говоря уже о том, что нас и раньше в чём-то подозревали.

– Мы могли бы взломать дверь в арсенал, а потом захватить капитанскую рубку.

Алекс едва не рассмеялся, услышав подобное предложение.

– Втроём? – спросил он с улыбкой, указывая на учёного, который увлечённо штудировал очередную папку. – Ты что, пьян?

Нисколько не смущаясь, галисиец тоже посмеялся над собственной неудачной идеей и сел рядом с Райли.

– В таком случае... – спросил он, глядя в потолок, – до каких пор мы будем тут торчать?

Алекс устало вздохнул.

– Сколько понадобится, столько и будем торчать, дружище.

Заговорщически переглянувшись, они молча пожали друг другу руки.

– Господа, – вдруг окликнул их Хельмут, внезапно изменившись в лице. – Господа, подойдите сюда немедленно!

– Ах, бросьте, доктор, – раздраженно отмахнулся Джек. – Лучше вы подите сюда и посидите с нами.

Учёный оторвался от бумаг и удивленно посмотрел на них.

– Вы... вы даже не представляете... что они задумали... – в ужасе воскликнул он.

– Отдохните немножко, Хельмут, – посоветовал Райли. – А учитывая, что вряд ли вы собираетесь сообщить нам что-то хорошее, думаю, нам всем стоит сначала передохнуть.

Немец покачал головой.

– Нет-нет, – повторил он, хватая бумаги. – Вы должны это увидеть.

– Что увидеть? – ехидно поинтересовался Джек. – Ещё какие-то секретные документы? Ещё одна тайная нацистская операция, которая поможет им выиграть войну? Или что-нибудь ещё в этом роде? Или вы считаете, что вот эта жаровня может каким-то непостижимым образом взорваться? Да ладно вам, доктор, бросьте ваши штучки!

К их величайшему удивлению, Хельмут смотрел с такой траурной миной, словно впервые встретил их на похоронах собственной матери.

– Может быть, вы перестанете вести себя как идиоты, – сказал он ледяным тоном, – и хоть раз послушаете меня?

Райли и Джек, потрясённые властным тоном учёного, не стали спорить и подошли к столу.

– Что вы нашли? – с интересом спросил Алекс, приближаясь к нему. – Что-то, связанное с этой бомбой?

– Не совсем так, – ответил учёный, – но это имеет прямое отношение к операции «Апокалипсис». – И, немного помолчав, добавил: – Боюсь, что мы ошибались с самого начала. То есть, правильнее сказать, я ошибался. Я думал, что это настоящая бомба, ведь именно над ней я на свою беду работал... вот поэтому я сначала так и подумал, – он собрал бумаги и как попало запихнул их обратно в папку. – Но я ошибся, понимаете? Ошибся во всем.

Райли примиряюще поднял руку.

– Минуточку. Так вы говорите, что здесь нет никакой бомбы? – он поочерёдно указал на жаровню, на ширму, этажерку и холодильник, после чего добавил: – И больше вы ничего не хотите сказать?

– Нет, капитан. Вы ошибаетесь. Мы все ошибались, – повторял Хельмут таким тоном, словно читал заклинания.

Алекс и его помощник озабоченно переглянулись, решив, что этот несчастный вконец помешался.

– Ну хорошо, мы ошибались... – произнёс Райли таким тоном, словно разговаривал с маленьким ребёнком. – Вы нам это уже объяснили.

– Это вовсе не бомба! – воскликнул учёный, глядя на него горящими глазами. – Бомбы никогда не существовало!

– Мы это уже поняли, доктор, – ответил Джек. – Но ведь это только к лучшему, правда?

– Нет! – ответил учёный, вставая и тыча бумагами ему прямо в лицо. – Операция «Апокалипсис» идёт своим ходом. Но это вовсе не то, о чем мы думали.

– Успокойтесь, доктор, – сказал Райли, силой усаживая его на место.

– Как я могу успокоиться? – выкрикнул тот в совершенном отчаянии. – Они же погибнут! Неужели вы не понимаете?

Райли в полном замешательстве отступил на полшага назад.

– Кто должен погибнуть, доктор?

Хельмут повернулся на стуле.

– Все. Все погибнут, – обреченно прошептал он.

Алекс нервно сглотнул.

– О ком вы говорите, доктор? – спросил он, кладя руку ему на плечо. – Кто все?

Учёный поглядел на него поверх пенсне. Его обреченный взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Все... все... – прошептал он, дрожа, словно каждое слово уже само по себе таило в себе квинтэссенцию зла. – Мужчины... Женщины... Дети... – он выдержал паузу, стараясь восстановить дыхание. – Весь мир, – произнес он медленно.

Опершись локтями о стол, он закрыл руками лицо, как будто собирался заплакать или страдал от чувства бесконечного стыда.

– Эти безумцы, – произнёс он, – собираются уничтожить человечество.

55

Непостижимое откровение Хельмута повисло в воздухе. Затем Алекс и Джек чуть слышно зашептались, все еще не веря услышанному.

Несомненно, бедняга-ученый попросту помешался из-за разочарования, когда не нашел здесь того, что искал. Да, конечно, так оно и есть, решил Райли. Тем не менее, он вернулся к столу, сел напротив Хельмута и силой отвел его руки от лица.

– Что вы хотите этим сказать? – словно со стороны услышал он свой вопрос, глядя немцу прямо в глаза. – Что значит уничтожить человечество?

Хельмут уже собрался ответить, но, взглянув на лица стоявших перед ним Алекса и Джека, решил, что лучше будет показать им лежащие на столе документы.

– То, что вы видите здесь, – произнес он дрожащим голосом, один за другим переворачивая листы, – это медицинское заключение химического и биологического отделов СС. Видите? – указал он на анаграмму в заголовке и штамп «совершенно секретно» на каждой странице. – Пару раз здесь даже упоминается операция «Апокалипсис», вот только, судя по контексту, она не имеет ничего общего с тем, как мы ее себе представляли. Боюсь, мы все ошиблись с самого начала, – повторил он. – Ужасно ошиблись.

– Умоляю, не продолжайте! – перебил Джек, оглядывая полупустой трюм.

– Прошу вас, Хельмут, – поддержал его Райли, – ближе к делу!

Учёный судорожно закивал, словно стремясь убедить в собственной правоте самого себя или какого-то невидимого собеседника.

– Мы не знали... просто не могли знать о медицинской природе этого... этого оружия... – прошептал он, поднимая один из листков, почти без текста. – Это... этого никак нельзя допустить...

– Чего вы собираетесь не допустить? – спросил Джек, вконец теряя терпение. – Вы же сами видите, что здесь нет никаких бомб.

– Это вовсе не бомба, – с горечью ответил Хельмут, тыча им под нос все те же бумаги. – Вундерваффе, которое мы искали, называется «Аусштербен», и это совсем не атомная бомба. Но это куда страшнее.

– Серьезно? – переспросил Райли, глядя на него как на полоумного. – Да о чем вы, черт побери?

– Я говорю о вирусе.

– О каком таком вирусе? – растерялся Джек. – Вроде вируса гриппа?

– Он страшнее чумы, – ответил учёный.

– Все настолько скверно? – похолодев, спросил Алекс, который что-то такое когда-то читал из истории Средних веков. Тогда эта напасть выкосила больше трети населения Европы.

Доктор Кирхнер казался совершенно убитым.

– Нет, капитан, – ответил он и, немного помолчав, добавил: – Боюсь, что вирус «Аусштербен» намного хуже чумы. В тысячу раз хуже.

– Но откуда вы это знаете? – спросил тот. – Откуда вы знаете, что все настолько плохо?

Удручённый немец опустил руку на папку с документами.

– Вы знаете, что означает слово «аусштербен»? – спросил он, опустив взгляд.

– Понятия не имею.

Хельмут посмотрел Алексу прямо в глаза и, с трудом сглотнув застрявший в горле комок, ответил:

– Это значит вымирание.

Чтобы разделить свои страхи на троих и доказать, что они не напрасны, доктор Кирхнер перевел подробный медицинский доклад о пригодных переносчиках вирусов, самих вирусах и эпидемиях, а также о клинической картине болезни, вызванной тем их них, который нацистские ученые окрестили столь красноречиво и который собирались использовать в качестве оружия.

– Насколько я понял, – объяснил он, вновь заглянув в бумаги, – этот вирус был обнаружен в бассейне реки Эболы во время снаряженной нацистами научной экспедиции в Бельгийское Конго в 1935 году. Его выделили, привезли в Германию, и с тех пор... – голос его зазвучал совсем тихо. – Насколько я понял, его испытывали на заключённых концлагерей, как на подопытных кроликах.

Понимая, что едва ли моряки смогут понять все то, что он успел перевести, Хельмут постарался объяснить своими словами, что существуют микроскопические организмы под названием филовирусы, они передаются при непосредственном контакте с больным, через рот или слюну, а также воздушно-капельным путем, как обычный грипп. Однако на этом сходство заканчивается.

– Вирус «Аусштербен», – продолжал учёный со все нарастающей тревогой, – имеет инкубационный период от пяти до двенадцати дней. По истечении этого срока начинаются симптомы, характерные для обычного гриппа, только протекающие в более тяжёлой форме: температура, головная боль, ломота в костях, зачастую – боль в животе и расстройство желудка. Но это лишь первая стадия, затем наступает заключительная фаза болезни, когда начинают лопаться кровеносные сосуды, вызывая массовые кровоизлияния, и больной за считанные часы истекает кровью, которая начинает извергаться из всех отверстий тела, даже через поры на поверхность кожи.

Судя по тому, что узнал Хельмут, смертность при заболевании, вызываемом вирусом «Аусштербен», составляла около девяноста процентов, и никакого средства от него не существовало.

В отчете также был указан целый список мест, где распространение этого вируса имело бы наибольшую эффективность, а также идеальный способ, чтобы он не был вовремя обнаружен.

В список вошли школы и детские сады. Скажем, если заразить нескольких школьников, то уже через пару дней все ученики будут инфицированы. К тому времени, как у первых больных появятся симптомы, отличные от обычных проявлений гриппа, они успеют заразить своих одноклассников, а также их родителей, а те, в свою очередь, коллег по работе, друзей и родственников.

Список включал также больницы, железнодорожные и автовокзалы, кинотеатры, стадионы, столовые и другие места большого скопления людей – по большей части, закрытые помещения, где концентрация вируса в воздухе будет максимальной.

Только один агент, вооруженный пульверизатором с субстратом, может за несколько часов заразить тысячи человек. А эти тысячи в тот же день заразят еще множество других. И так далее, все больше и больше.

– Уже через неделю будут инфицированы десятки тысяч человек, – произнес Хельмут хриплым от ужаса голосом. – А две недели спустя, когда первые больные начнут умирать, а медики обнаружат, что эта новая напасть – вовсе никакой не грипп, уже миллионы людей окажутся зараженными, так что не будет никакой возможности объявить в стране карантин, поскольку зараза успеет распространиться до самых отдаленных ее уголков. А спустя три месяца после начала эпидемии... – он оторвал взгляд от бумаг и посмотрел куда-то поверх переборки трюма. – Спустя три месяца... – повторил он, так и не сумев закончить фразу.

Потрясенный Джек не сводил глаз с бумаг, который Хельмут перелистывал с поистине менторской медлительностью. На лице галисийца застыло недоверие, и с каждой секундой оно становилось все явственнее. «Должно быть, такое же лицо сейчас у меня», – подумал Алекс.

– Минуточку, доктор, – запротестовал Джек, не в силах больше этого слушать. – Достаточно.

– Что случилось? – спросил Райли.

– Что случилось? – переспросил Джек. – Случилось то, что я просто не верю в то, что он говорит, – ответил Джек, тыча пальцем в сидящего перед ним человека. – Или ты сам не видишь, Алекс? Это же просто еще одна из глупых нацистских выдумок, вроде гребаной бомбы. Ты видишь здесь хоть что-нибудь? – спросил он, оглядываясь по сторонам. – Мне нет дела, что написано в этих бумагах, я не верю ни единому слову.

Капитан «Пингаррона» кивнул, признавая правоту друга.

– Действительно, доктор, – сказал он, обращаясь к немцу. – Я согласен с Джеком. Я тоже не могу поверить в существование болезни, убивающей людей, вызывая кровотечение, и которая распространяется, как обычный грипп. Более того, даже если бы она действительно существовала, даже такие безумцы, как нацисты, не решились бы использовать ее в качестве оружия. Разве они не понимают, что болезнь в конце концов перекинется на них самих?

Хельмут положил папку на стол и глубоко задумался.

– Мне понятны ваши сомнения, капитан, – ответил он, вытирая пот носовым платком. – К сожалению, я не могу доказать правдивость этих сведений, но, видимо, они считают, что американский континент достаточно изолирован, чтобы болезнь до них не добралась – тем более, во время войны. Самолеты через океан не летают, да и водное сообщение изрядно подорвано. А учитывая скорость распространения вируса и скоротечность болезни, крайне маловероятно, что кто-либо из зараженных успеет добраться до Европы, не говоря уже об Азии или Океании.

– Маловероятно, но отнюдь не исключено, – возразил Райли.

– Согласен, – кивнул Хельмут, – не исключено. Но все же не забывайте, что если «Аусштербен» все-таки доберется до Европы, пострадают прежде всего страны Союзников, а не немцы. В конце концов, они уже много лет работают с этим вирусом, так что наверняка учли эту вероятность и, возможно, нашли способ от него защититься. – Кто знает, – задумчиво протянул он, – быть может, у них даже есть вакцина.

– Таким образом, если вирус действительно существует и если он пересечет Атлантику, – произнес Джек, – это только поможет им выиграть войну в Европе.

– И это ещё не самое худшее, – добавил Хельмут. – Если этот вирус доберётся до опустошённой войной Европы, он распространится по всему континенту, и погибнут миллионы людей.

– Десятки миллионов, – поправил Алекс, онемев от ужаса. – А уж когда он перекинется на Африку и Азию... умрут сотни миллионов.

В трюме воцарилось напряженное молчание, прежде чем Хельмут решился поделиться последними выводами.

– И боюсь, – сказал Хельмут, у которого от волнения слова застревали в горле, – что целью операции «Апокалипсис» является, во-первых, стремление уничтожить Соединённые Штаты прежде, чем они вступят в войну с Германией, – он с трудом вздохнул, словно в трюме не хватало воздуха. – А во-вторых, сократить население Земли... Возможно, даже уничтожить его почти полностью.

После бесконечно долгой паузы он вновь заговорил; на лице у него проступило такое выражение, словно он узнал поистине ужасную новость и теперь у него нет другого выхода, кроме как поделиться ею.

– Если из-за этого вируса, – продолжал он упавшим голосом, – население Земли резко сократится, для Германии, которая от него почти не пострадает, окажется детской забавой захватить весь мир. Нацизм распространится по всей Земле, до самых отдаленных ее уголков, – добавил он, ужасаясь собственным мыслям, – и арийская раса воцарится на планете, уничтожив все остальные народы или превратив их в бесправных рабов. Так исполнится мечта Адольфа Гитлера, – закончил он, виновато опустив голову. – Всемирный Третий Рейх.

Райли потребовалось несколько минут, чтобы привести в порядок свои мысли, прежде чем он смог вновь заговорить, глядя в карие глаза доктора.

– Однажды вы уже ошиблись, – с упрёком произнёс он. – Может быть, вы и на этот раз ошибаетесь.

– Вы правы, – робко согласился учёный. – Возможно, я снова ошибаюсь. Возможно, все это – не более чем плод моего больного воображения, но... подумайте сами. Мы на корсарском корабле, идущем под британским флагом, – начал он загибать пальцы правой руки. – Корабль идёт к берегам вашей страны, чтобы осуществить некую тайную операцию, и в ней участвуют тридцать агентов, которым предстоит высадиться в густонаселенном районе, – он тяжело опустил руку на папку с бумагами. – И если добавить в это уравнение смертоносный вирус... все части головоломки сложатся.

Джек чуть не поперхнулся на полуслове.

– Вы хотите сказать, что шпионы, которые сегодня завтракали вместе с нами, – произнёс он, указывая на дверь, – заражены этим самым вирусом, и их задача – завезти его в Соединённые Штаты, чтобы затем он распространился по всему миру?

Хельмут неловко закашлялся.

– А для того, чтобы заразиться, достаточно просто поговорить с больным, поскольку вирус передаётся воздушно-капельным путём... То есть, я так думаю.

– В таком случае, быть может, нас тоже уже заразили, или нет? – похолодев от ужаса, прошептал Джек.

Однако на вопрос галисийца ответил вовсе не Хельмут.

– Минуточку, – перебил Алекс, подняв кверху палец. – Какой, вы сказали, у этого вируса инкубационный период?

– От пяти до двенадцати... Ну конечно же! – воскликнул Хельмут и постучал себя по виску, внезапно догадавшись, что тот имеет в виду. – Если бы их заразили раньше, признаки болезни могли бы проявиться ещё до того, как они сойдут на берег, правильно? То есть, вы хотите сказать, что никто из них ещё не заражён «Аусштербеном».

– А это значит, – подхватил Райли, – что они должны хранить вакцину этого проклятого вируса где-то на корабле, чтобы ввести ее непосредственно перед самой высадкой.

Все трое молча переглянулись, вспомнив, что находятся в зловещей амбулатории, и на дверях висела табличка, предупреждающая о смертельной опасности.

Их головы одновременно повернулись к самому обычному белому холодильнику не более метра высотой, безобидно гудевшему в трёх шагах, внутри которого притаилась судьба человечества.