Текст книги "Капитан Райли (ЛП)"

Автор книги: Фернандо Гамбоа Гонсалес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 36 страниц)

Стараясь не думать о неудаче, Алекс схватил пилу двумя руками, забрался на крепкий стол, который они привязали, чтобы использовать в виде подставки, открыл воздушные клапаны и с силой налег на пилу. Пила дрожала в его руках, вгрызаясь в стальную переборку, и эта дрожь отдавалась неприятной болью в костях: казалось, еще чуть-чуть, и они переломятся.

Спустя полчаса, отведенных на погружение, его руки сводило судорогой от напряжения, пот ручьями тек со лба, насквозь пропитав всю одежду под скафандром. Наконец, Алекс отключил пилу и посмотрел на результаты своих трудов.

Результат оказался неважным. Несмотря на все усилия, он не сделал и половины того, что сделал Марович. Несомненно, главной тому причиной было изношенное лезвие, у которого теперь было меньше зубьев, чем когда им пользовался отставной боксер. Так или иначе, не оставалось ничего другого, как извлечь лезвие и вернуться на судно, отправив на смену Маровича.

Оказавшись в корзину, он почти машинально трижды дернул за трос, чтобы его подняли на лебедке, а в голове у него вертелась мысль о том, как же они закончат работу, если останутся без лезвий, столь же необходимых, сколь и хрупких.

И тут неожиданный толчок резко встряхнул корзину, отчего он потерял равновесие и чуть не вывалился. Испугавшись, он с силой вцепился в прутья и посмотрел вверх, корзину снова резко рвануло.

В ту же секунду он понял, что наверху разыгрался шторм – самое худшее, что могло случиться в подобных обстоятельствах.

Подняв голову, он увидел, как волны бьются о киль «Пингаррона», с силой раскачивая судно, и, если бы не четыре якоря, брошенные с носа и кормы, чтобы прочно зафиксировать его рядом с местом крушения, судно давно бы уже снесло к опасным береговым мелям. Но в любом случае эта битва заранее была проиграна, поскольку рано или поздно якоря начнут дрейфовать – если, конечно, уже не начали – и тогда они не справятся с «Пингарроном».

На миг он подумал, почему они, черт побери, не снялись с якоря и не вернулись в порт или не ушли в открытое море, заметив надвигающийся шторм – и тут же устыдился, поняв, что причиной тому – он сам. Они ждали, когда он вернется, даже рискуя потерпеть крушение.

Когда его отделяли от поверхности моря последние несколько метров, Алекс услышал успокаивающий гул двигателей и увидел, как натягиваются якорные цепи, поднимая якоря с песчаного дна. При виде этого он почувствовал острую боль и настоящую гордость за свою маленькую, но отличную команду. Однако вслед за этой мыслью на него вдруг накатило сомнение: если экипаж занялся машинным отделением и управлением «Пингарроном», то кто же тогда занимается лебедкой?

Минуту спустя он получил ответ на этот вопрос. У лебедки стоял доктор Кирхнер. Его многочасовые наблюдения принесли свои плоды, и теперь он управлял механизмом с таким мастерством, словно занимался этим всю жизнь, не обращая внимания на проливной дождь, хлеставший его по лицу. Рядом с ним под грозовым небом стояли Марко и Эльза, словно не замечая порывов дождя и ветра, изо всех сил налегая на ворот, чтобы поскорее поднять Алекса на палубу.

21

– Как здесь дела? – потребовал отчета Алекс, врываясь в капитанскую рубку, все еще в водолазном костюме, но уже без скафандра и свинцовых накладок.

– Во время твоего погружения налетел шторм, – сообщила Жюли, стоявшая у штурвала. – Сесар сейчас в машинном отделении, прогревает двигатели, а Джек поднимает якоря. За последние полчаса давление упало на три миллибара и продолжает снижаться, – добавила она, хлопнув по сфере барометра. – А потому я беру курс три-ноль-ноль, чтобы отойти как можно дальше от берега.

Алекс посмотрел вперед, где нос «Пингаррона» разрезал волны, вздымая облака пены всякий раз, как поднимался на гребень очередной волны. Просто невероятно, как погода успела испортиться менее чем за час, хотя в своеобразном климате Гибралтарского пролива всего можно ожидать, и множество кораблекрушений вдоль южного побережья Испании и северного побережья Марокко были живым тому доказательством.

– Мы не можем уйти, – сказал он.

– Что? – спросила француженка, широко раскрыв глаза, в полной уверенности, что ослышалась.

– Шторм может затянуться на несколько дней. А мы не можем тратить время, удаляясь в море, а потом возвращаясь обратно.

– Нет, мы должны отсюда уйти! – Жюли указала в сторону бушующего моря – на тот случай, если Алекс еще не понял, что они находятся в самом эпицентре шторма.

– Знаю, знаю, – ответил он, пристально вглядываясь в карту пролива. – Но нам нельзя уходить далеко. Возможно, стоит укрыться в Танжере...

– В такой шторм? – возмутилась француженка. – Это невозможно, капитан! Нас просто разобьёт о скалы, если сунемся в порт.

– Ладно... А как насчет этого? – указал он на Танжерский залив, защищенный молом. – Там есть хорошая бухта, где мы сможем встать на якорь и переждать шторм.

– Но если ветер повернёт на северо-запад, – заметила она, косясь на карту, – мы окажемся в мышеловке.

– В таком случае нам остается уйти в открытое море и молиться всем богам, чтобы шторм поскорее утих. Но пока есть малейшая возможность этого избежать, мне бы не хотелось этого делать.

Жюли нахмурилась: Алексу так и не удалось ее убедить. Первое правило, которого она привыкла придерживаться в случае шторма – держаться как можно дальше от берега и его опасностей, особенно, если побережье изрезано грозными скалами и рифами. Это правило не признавало исключений, это понимает даже новичок в морском деле, что уж говорить о Жюли, чей здравый смысл и богатый опыт судовождения прямо-таки вопили, требуя как можно скорее уходить в сторону Атлантики.

Тем не менее, она ответила именно так, как хотел услышать Алекс.

– Вы – капитан, – произнесла она с несвойственным ей фатализмом, выравнивая курс параллельно берегу. – Я лишь надеюсь, вы знаете, что делаете.

Алекс хотел было ответить, что тоже очень на это надеется, но промолчал.

Буря разыгралась не на шутку, штормило все сильнее. Несмотря на то, что залив находился с подветренной стороны и защищал судно от ураганного ветра, «Пингаррон» раскачивался на волнах разбушевавшегося моря вверх-вниз, как кресло-качалка, и два пассажира страдали от морской болезни. С той минуты, как разразился шторм, горемыки, не обращая внимания на проливной дождь, бродили по палубе как ожившие мертвецы, то и дело свешиваясь за борт, чтобы облегчить желудок.

К вечеру пришел Джек, чтобы сменить на посту Алекса, который, хоть и снял водолазный костюм, так и не успел переодеться.

– Фу, как от тебя воняет! – заявил галисиец, едва войдя в рубку.

– Спасибо, я тоже тебя люблю, – ответил Алекс, откидываясь на стуле и не отводя взгляда от горизонта.

– Я серьёзно. От тебя смердит так, будто под водолазкой дохлая кошка.

Капитан понюхал свою одежду и недовольно сморщился.

– Ты прав. Пожалуй, мне и впрямь стоит принять душ.

– Пожалуй?

Алекс повернулся к Джеку, чье необъятное тело заняло почти все пространство маленькой рубки.

– Послушай, – сказал он, смущенно почесывая подбородок. – Нам нужно поговорить.

– Ах, нет! – воскликнул старший помощник, картинным жестом прижимая руку к груди. – Ты хочешь разбить мне сердце? Ты же только что сказал, что любишь меня!

– Не паясничай, – ответил Райли, изо всех сил стараясь не рассмеяться. – Я серьезно.

Старший помощник скорчил гримасу, опершись локтями на переднюю консоль.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Да нет, ничего... Это... это касается Эльзы.

– Понятно, – сухо ответил Джек, посмотрев в сторону высокой и стройной немки, которая, изможденная и позеленевшая, перевесившись через борт, извергала на корм рыбам съеденный обед. – Кстати, сейчас она уже не кажется мне столь соблазнительной.

– Все мы через это прошли, – сказал Алекс. – Кстати, ты сам в первые недели на борту потерял целых десять килограммов, помнишь?

– Да, скверное было времечко! Безбрежные воды Северного моря до сих пор преследуют меня в кошмарных снах.

– Да уж, – фыркнул Алекс. – Славные были времена, ничего не скажешь.

С минуту оба молчали, рассеянным взглядом блуждая вокруг, вспоминая прежние времена и иные моря.

– Ну что ж, – вздохнул наконец Алекс, – в общем, я должен кое-что сказать тебе насчет этой девушки.

– Не стоит, Алекс. Я и так знаю.

– Ты знаешь? – испуганно спросил Алекс. Вид у него был такой, словно он проглотил муху.

– Я много думал о том, что ты мне тогда сказал, – произнес Джек, ласково похлопав его по плечу. – И понял, что это действительно была не самая лучшая идея: влюбиться в девушку, которая через неделю навсегда уйдет из моей жизни. Ты был прав, совершенно прав. Так что теперь, – серьезно кивнул он, – для меня это пройденный этап.

– Ты... ты серьёзно?

– Конечно.

– Так значит, ты в нее больше не?.. – он махнул в сторону девушки, стоявшей у борта.

– С этим покончено, – уверенно ответил Джек.

С минуту Алекс раздумывал, что теперь делать: признаться во всем или промолчать.

– Ну что ж... Я очень рад за тебя, – пробормотал он наконец, отводя глаза. – Хорошо, что ты это понял.

– Спасибо за заботу, – произнес Джек, кладя руку ему на плечо. – Надеюсь, ты простишь мне вчерашнее поведение?

– Конечно, конечно, – виновато улыбнулся Алекс. – Для этого и существуют друзья, ведь правда?

Когда солнце скрылось за голой вершиной горы Джебель-Кебир, буря начала понемногу утихать, и черные тучи наконец двинулись в сторону Атлантики, унося с собой сильнейший ливень и порывы ветра скоростью в сорок узлов.

Теперь судно едва покачивалось на утихающих волнах, и Алекс, стоя на корме, любовался россыпью огней Танжера менее чем в двух километрах от них, которые теперь, с наступлением темноты, напоминали маленькую галактику с беспорядочным скоплением звезд.

– О чем ты думаешь? – послышался у него за спиной чей-то голос.

Капитану «Пингаррона» не было необходимости оборачиваться, чтобы понять, кому он принадлежит.

– Так, ни о чем, – ответил он вставшей рядом Эльзе. – Тебе уже лучше? – спросил он, глядя на нее краем глаза.

– Во всяком случае, меня больше не рвет и мне не хочется покончить с собой, – с усталой улыбкой ответила она. – Так что можно сказать, что да.

– Я рад за тебя. В первый раз это всегда неприятно.

– Как почти во всем... – заметила она.

Алекс молча кивнул, по-прежнему глядя вперед.

Немка подошла к нему еще ближе и взяла его под руку столь естественным жестом, что никому из них не потребовалось ничего объяснять.

– Что тебя тревожит? – спросила она, глядя на профиль капитана.

– Ничего, – тихо ответил он.

– Понятно... – вздохнула Эльза. – Хочешь сказать, что меня это не касается?

– Я этого не сказал.

– Но подумал, ведь так?

Ответом ей было суровое молчание.

– То, что было ночью... Для тебя ведь это ничего не значит? – спросила она.

Теперь Алекс наконец повернулся к ней.

Отблески далёких огней Танжера падали на лицо Эльзы, освещая ее тонкий профиль с прямым носом, точеными скулами и красивой линией алых губ. Роскошные волосы цвета красного дерева темным водопадом падали ей на плечи. Он устало посмотрел в изумрудно-зеленые глаза девушки, от чьей красоты сердце сжималось от боли.

– Через неделю, – произнёс он наконец, – вы с Хельмутом высадитесь в Лиссабоне, и мы больше никогда не увидимся. То, что произошло этой ночью, было прекрасно, но думаю, будет лучше, если мы на этом остановимся.

Эльза не произнесла ни слова, лишь задержала на нем взгляд, и в сгущающейся темноте Алекс не мог понять, то ли девушка задумалась о чем-то, то ли вот-вот взорвется от ярости.

– Но мне совсем не обязательно высаживаться в Лиссабоне, – ответила она, помедлив с минуту; голос ее немного дрожал. – Я могла бы остаться здесь... с тобой.

– Со мной?

– На твоём судне. Я могла бы присоединиться к вам. Уверена, на борту не помешает человек, имеющий познания в медицине.

Капитан удивленно поднял левую бровь.

– Ветеринарша – на судне контрабандистов?

– Не будь идиотом. Ветеринар – моя профессия, но и помимо этого я много чего умею.

Алекс привычно покачал головой. Уже не впервой женщины предлагали разделить с ним судьбу, но он никогда не считал, что из этого выйдет толк. В случае же с Эльзой об этом нечего было даже и думать.

– Тебе это не понравится, – заявил он, изо всех сил стараясь ее убедить. – Жизнь на борту тяжела. У нас постоянно не хватает денег, нам ежедневно грозит опасность угодить под пулю или попасть в тюрьму. Честно говоря, я не желал бы для тебя подобной карьеры.

Девушка сделала шаг навстречу, прижавшись к нему всем телом.

– Но я делаю это не ради карьеры, а чтобы быть с тобой.

Полные страсти глаза девушки оказались прямо напротив его собственных, а ее манящие губы приблизились почти вплотную. Джек чувствовал сквозь старую куртку, как прижимаются к нему ее твёрдые груди, ощущал ее запах, от которого его вновь охватила волна желания, которое родилось внизу живота и прокатилось по всему телу, до самых кончиков пальцев.

– Эльза... Я... – прошептал он. – Я не могу... Правда – не могу.

Девушка внезапно отпрянула, вновь оказавшись на расстоянии двух шагов. Махнув рукой в сторону далёких огней Танжера, она спросила:

– Это из-за неё, да?

Алекс помедлил, сразу поняв, что она имеет в виду.

– Кармен не имеет к этому никакого отношения.

Эльза растерянно заморгала.

– Но тогда я просто не понимаю, в чем проблема?

– Я бы предпочёл об этом не говорить.

– Значит, это из-за Джека, твоего друга? – спросила Эльза. – Мне кажется, он хороший человек. Но, к сожалению, не мой тип.

– Джек здесь тоже ни при чем, – нетерпеливо ответил он. – Послушай, у меня нет никакого желания играть в загадки.

Немка вызывающе скрестила на груди руки.

– Как ты только что сказал, у меня впереди еще целая неделя, и пока ты не ответишь, я от тебя на отстану.

Алекс устало вздохнул. Опустив глаза, он принялся глядеть в черную воду, испещренную причудливыми отражениями дальних огней африканского побережья.

– Тебе этого не понять.

– А я думаю, что пойму.

– Нет, не поймёшь, – повторил он, глядя на неё потерянным взглядом. – Ты слишком молода, чтобы это понять. – Он тяжело вдохнул густой, как патока, воздух. – Ты сделаешь большую ошибку, если останешься на судне, и ещё большую – если останешься со мной. Единственное, о чем я тебя прошу – просто прими мое решение и не задавай ненужных вопросов. Поверь, здесь тебе не место.

Эльза уставилась на него, пытаясь понять смысл всей этой тирады.

– Иными словами, ты хочешь сказать, что я тебе не нравлюсь, – раздраженно ответила она. – Тогда так и скажи.

– Ну хорошо, ты мне не нравишься. Ты довольна?

– Врешь, – бросила она.

– Черт, ну до чего ты упряма!

– Ты даже не представляешь, насколько.

– Ну, как тебе объяснить, что ты сделаешь ошибку, оставшись со мной? – аж застонал он. – Сейчас ты увлечена, придумала себе образ, не имеющий ничего общего с действительностью. Я всего лишь самый обычный моряк со скверным характером, который пьет по-черному в безнадежной попытке забыть о прошлом, со множеством призраков за спиной. Ты должна идти своим путем, Эльза. Очень скоро ты поймешь, насколько далек от тебя тип вроде меня.

С этими словами Алекс поднял голову и смотрел ввысь в глубоком молчании, которое Эльза долго не решалась нарушить.

– Это, – спросила она тихо, – связано с той войной?

Алекс удивленно повернулся к ней.

– Что ты об этом знаешь? – выпалил он.

Голос девушки снова задрожал.

– Я спросила у Джека, что означает название вашего судна, – казалось, девушка долго подбирала слова, прежде чем продолжить. – И он сказал, что так называлась гора, возле которой произошло ужасное сражение, там погибло множество солдат. Множество ваших товарищей. Он сказал, – добавила она, проведя рукой по шраму на его щеке, – что ты был тяжело ранен, но тебе повезло, и ты выжил.

– Повезло? – усмехнулся он. – Кто тебе такое сказал?

– А разве ты не выжил?

Крепко стиснув челюсти, Алекс запрокинул голову, чтобы снова взглянуть на звезды.

– Разве Джек тебе не рассказывал, что там произошло и почему?

– Нет. Он только...

– Оно и к лучшему. В конце концов, это не твое дело.

– Наверное, это как раз мое дело, если в этом кроется причина, почему ты не позволяешь мне остаться.

Алекс посмотрел в зеленые глаза Эльзы; затем глубоко вздохнул, сердито фыркнул и твердо заявил:

– Ну все, хватит!

– Но...

– Никаких «но»! – резко оборвал он. – А теперь возвращайся к себе в каюту, пожалуйста.

Эльза колебалась, не зная, имеет ли смысл настаивать.

Но Алекс не оставил ей выбора, указав на ближайший люк.

– Это приказ.

На миг ему показалось, что с немкой сейчас случится девичья истерика; сжав кулаки, она огляделась, словно выбирая, на чем или на ком могла бы выместить свою досаду.

Наконец, тяжело дыша и гневно сверкая глазами, она прошипела:

– Ты просто кретин.

Райли довольно кивнул.

– Не стану спорить.

22

Восемнадцать часов спустя после разговора Алекса и Эльзы «Пингаррон» снова встал на якорь у буйка, указывающего место, где на дне моря покоились останки затонувшего «Фобоса». Сейчас море было спокойным, а небо ясно-голубым, без единого облачка. Восточный ветер унес с собой тучи так же стремительно, как принес накануне.

Солнце еще не достигло зенита, когда лебедка достала из воды стальную корзину с находящимся в ней Райли и с глухим лязгом водрузила ее на палубу. Точными, выверенными движениями, приходящими только с опытом, мужчины быстро сняли с капитана шлем и грузы и тут же помогли стянуть скафандр, перчатки и свинцовые боты.

Все члены экипажа с нетерпением и надеждой ждали слов Алекса, подтверждающих, что во время этого погружения ему удалось допилить лист и проход уже готов, однако мрачное и раздраженное выражение лица капитана выдавало, что все пошло наперекосяк, и никто не решался спросить его об этом.

– Ну, что там? – Джек взял быка за рога, видя, что Алекс не спешит ни о чем рассказывать. – Готово?

Тот с досадой фыркнул.

– Не получилось, – сказал он Джеку – достаточно громко, чтобы услышали остальные. – Пила сломалась, когда мне осталось лишь тридцать или сорок сантиметров, чтобы закончить работу.

– Опять лезвие? – вставил Сесар, скорее утверждая, чем спрашивая.

– На этот раз нет. Лезвие, похоже, вполне исправно, – он вытащил из корзины циркулярную пилу, которую забрал с собой. – Думаю, что-то с насосом. Посмотри, можно ли тут что-то исправить.

– Я сделаю все, что смогу, – ответил механик, унося инструмент в машинное отделение.

Затем Райли повернулся к Маровичу, который помогал Джеку сматывать шланг, еще болтающийся над бортом.

– В следующее погружение мы отправимся вместе, – сообщил он. – Если пилу не удастся починить, я хочу, чтобы ты мне помог продолбить-таки эту дыру.

– Динамитом? – воодушевленно отозвался тот.

Капитан снова хмыкнул, затем посмотрел в небо, после чего приказал готовиться к новому погружению через два часа.

Когда Алекс, уже готовый к погружению, проверял шланги, Джек искоса поглядел на Маровича.

– Разве родители в детстве никогда не покупали тебе хлопушки? – спросил он.

В назначенный час вся команда находилась на палубе «Пингаррона», заканчивая приготовления к последнему, как они надеялись, погружению на затонувший корабль. Райли и Марович были уже в скафандрах, Сесар и Джек помогли их натянуть и теперь осматривали снаряжение. Жюли подсоединила помпу к воздушным шлангам и проверяла их работу, а Хельмут был на подхвате, помогая каждому, кому требовалась помощь. Палубу окутала какая-то странная тишина, что объяснялось всеобщим нервным возбуждением: ведь меньше чем через час будет ясно, станут ли они, разбогатев, отставными морскими волками, или нет.

Эльза не появлялась, и Алекс, не видевший ее с самого утра, от души порадовался, что не придётся выяснять с ней отношения на глазах у друзей. Минувшей ночью он несколько раз просыпался и ловил себя на том, что его собственные губы изрыгают всевозможные проклятия по-немецки, хотя, сказать по правде, для человека, не знакомого с языком Гёте, и «Гутен таг» прозвучит как ругательство.

– Готов? – спросил Джек, помогая ему надеть скафандр и закрепляя на голове шлем.

– На сей раз мы с этим покончим, – пообещал он, сжимая челюсти.

Приняв обещание Алекса за утвердительный ответ, Джек закрепил шлем на плечах капитана и стал смотреть на лицевое стекло, чтобы понять, нормально ли поступает в шлем кислород.

Алекс несколько раз глубоко вдохнул, чтобы проверить подачу воздуха, и жестом показал Джеку, что все в порядке. Старпом легонько хлопнул ладонью по бронзовому шлему, давая согласие на погружение, и помог Райли забраться в корзину. Теми же приготовлениями к спуску были заняты и Сесар с Марко.

На дне корзины их уже дожидалась отремонтированная Сесаром пила, а также два железных лома и несколько непромокаемых мешков, чтобы складывать найденное.

Когда оба водолаза забрались в корзину, крепко ухватившись за борт, лебедка начала медленно поднимать ее над палубой, а затем так же медленно опускать к поверхности воды и, наконец, стальной трос со скрипом стал разматываться, погружая их в море.

Перегнувшись через борт, Джек наблюдал, как яркие солнечные зайчики на скафандрах блекнут, угасая по мере погружения водолазов в темные воды залива. Он глубоко вздохнул, с беспокойным нетерпением покусывая губу и горячо молясь в душе, чтобы на этот раз удача оказалась на их стороне и все получилось.

Не прошло и трех минут, как водолазы коснулись дна. Понимая друг друга без слов, они взяли инструменты и через шлюз проникли внутрь «Фобоса». Мелкими и легкими прыжками Алекс двинулся в носовую часть корабля, не забывая предусмотрительно заглядывать за угол, прежде чем повернуть. Он миновал несколько проходов и наконец добрался до отсека, в котором провел вместе с Марко два дня, работая в поте лица.

Под потолком над их головами серебристыми лужицами ртути расплывались крошечные пузырьки воздуха, выскальзывающие из-под шлемов при дыхании. Со временем они могли создать трудности – поскольку пила предназначалась исключительно для резки металла под водой и в противном случае попросту перегрелась бы – а посему первым делом нужно было проделать в отсеке небольшое отверстие для выхода выдыхаемого воздуха.

Не теряя времени Алекс забрался на стол, включил пилу и надавил на стальной лист, миллиметр за миллиметром разрезая его. От неудобного положения у него ныли шея и плечи, но он радостно улыбался, видя, что Сесар потрудился на славу и пила работает, как надо. Райли прикинул, что минут через десять-пятнадцать лист будет разрезан и они смогут перебраться на уровень выше.

Под водой визг пилы был невыносимым. Казалось бы, вода должна приглушать звуки, но на деле все было как раз наоборот: под шлемом визг отражался таким эхом, что впору было сойти с ума. Однако именно благодаря этому Алекс без труда догадался, что с пилой что-то не так, поскольку адский визг и скрежет неожиданно стал просто неприятным.

Когда наконец скрежет внезапно оборвался и лезвие намертво застыло, он с силой выдернул пилу из пропила и несколько раз встряхнул ее, пытаясь заставить вновь заработать.

– Да мать твою за ногу... – обругал он инструмент.

Повернувшись к Маровичу, чтобы показать ему, что случилось, он увидел, что тот уже вставил в щель лом и готовится вставить другой.

Подняв голову, Алекс увидел, что осталось пропилить всего лишь десять сантиметров. При помощи ломов можно согнуть вырезанный кусок переборки и открыть проход.

Не теряя времени даром, он отшвырнул прочь бесполезную пилу и протянул руку Марко, чтобы тот помог ему взобраться на стол; затем они вдвоем просунули в щель оба лома и, просигналив друг другу пальцами «Раз, два, взяли!», налегли на них изо всех сил.

Со скрежетом, похожим на плач, стальной пласт отогнулся достаточно, чтобы можно было ухватиться руками за его край. Крепко вцепившись в край, они повисли на нем, пока кусок переборки под их тяжестью не начал прогибаться вниз, отделившись от потолка, подобно донышку консервной банки.

Через несколько минут титанических усилий Райли и Марович, обливаясь потом, наконец-то сумели достаточно отогнуть это «донышко», чтобы протиснуться в образовавшееся отверстие. Затем оба сделали шаг назад, желая удостовериться, что отверстие достаточно широко и через него можно проникнуть в каюту.

В этот момент Райли обратил внимание на два весьма важных обстоятельства. Одно из них было благоприятным и вполне ожидаемым, другое – совсем наоборот.

С одной стороны, он с большим облегчением обнаружил, что законы физики их не подвели, и, как и предполагал Хельмут, сжатый воздух под давлением в четыре атмосферы волшебным образом удерживал воду, не давая ей хлынуть за пределы проделанного отверстия, через которое они собирались пробраться внутрь. Вот тут-то и вышло на первый план обстоятельство номер два. Они не представляли, как, черт побери, туда проникнуть.

Само по себе отверстие не представляло никаких проблем: оно было достаточно широким, чтобы без труда в него протиснуться. Проблемой неожиданно стало прежнее неоценимое преимущество – воздух в каюте. Как только они хотя бы частично вылезали из воды, тяжеленные скафандры с дополнительным грузом в восемьдесят килограмм не давали вскарабкаться наверх. Если бы на голове Алекса не было шлема, он со всего маху врезал бы себе по лбу за то, что не додумался прихватить с собой обычную лестницу.

Марко, который, казалось, тоже раздумывал над этой проблемой, поднял вверх большой палец, намекая, что не мешало бы вернуться на судно и прихватить необходимое оборудование. Но Алекс, взглянув на подводные часы, дал понять, что у них есть ещё пятнадцать минут, которые они могут использовать с толком, прежде чем возникнет необходимость пополнить запас кислорода, а потому покачал пальцем, давая понять Маровичу, что собирается обойтись без нового погружения.

В первую минуту Алекс решил, что один из них встанет на стол, а другой взберется к нему на плечи, но потом отказался от этой идеи, поняв, что чудовищный вес может продавить скафандры. Отбросив эту мысль, он стал оглядываться в поисках чего-либо, что могло бы послужить лестницей, но так и не обнаружил ничего подходящего. Но когда он уже почти смирился с неудачей, в дверях каюты показался Марович – Райли даже не заметил, как он вышел – таща за собой железный остов кровати.

Райли улыбнулся из-за скафандра. Железная штуковина оказалась почти готовой лестницей.

Как только они приладили остов убогой койки между столом и потолком, Алекс, не теряя ни секунды, полез по ней наверх и высунулся из отверстия, как космический заяц, выскакивающий из марсианской норы. Он посветил вокруг фонариком, оперся на руки и, оттолкнувшись ногами, вылез из воды. Марович передал Алексу непромокаемые мешки и через несколько секунд уже стоял рядом в полуразрушенной каюте, светя фонарем себе под ноги.

Вне воды двигаться в скафандре было невероятно тяжело – вместе с грузами он весил без малого сто килограмм – и при каждом шаге приходилось прикладывать титанические усилия, чтобы не упасть. К несчастью, у них не было выбора. Снять скафандр, а потом снова надеть его без помощи двух-трех человек было невозможно, но, как подумал Райли, можно снять тяжелый шлем, который ограничивал угол зрения и грозил падением всякий раз, когда приходилось наклоняться.

Алекс жестом указал югославу, чтобы тот помог ему избавиться от медного пузыря с окошками, именуемого шлемом, после чего с трудом стянул его с головы и бросил на пол.

В нос ему ударил тошнотворный запах разлагающейся плоти, вернув в прежние времена испанской войны. Множество трупов, усеявших поля битв, которые никто не решался убирать, так и гнили в ничейной земле, и ветер доносил их тлетворное зловоние до республиканских и интербригадовских траншей и окопов.

– Боже мой! – с отвращением прошептал он, зажимая нос и с трудом подавляя рвотные позывы.

Всеми силами стараясь не обращать внимания на жуткую вонь, он помог Маровичу снять шлем. Едва сделав первый глоток воздуха, наёмник побелел, как бумага, а глаза его вылезли из орбит. Прислонившись к ближайшей стене, он тут же изверг из себя съеденный завтрак.

– Прекрасно! – прокомментировал Алекс. – Теперь это местечко станет еще благоуханнее!

Освободившись от шлема и дожидаясь, пока Марко придет в себя, он огляделся в поисках источника вони, чтобы по возможности держаться от него подальше, пока, наконец, не увидел голую ногу, торчащую из-под тюфяка. Возможно, подумал он, бедняга во сне ударился головой, когда корабль перевернулся.

– Марко, – заявил он решительным тоном, повернувшись к югославу и указывая на сейф, висящий на потолке, – попробуй-ка открыть вон тот ящик, пока я осматриваю каюту.

– Сделаю все, что смогу, – ответил тот, окидывая сейф опытным глазом профессионала.

– Ты уж постарайся, нам ведь ещё нужно придумать, как его отсюда вынести, а я даже не представляю, как мы умудримся это сделать.

Взглянув на капитана с чувством оскорбленной гордости, Марович сердито повторил:

– Я же сказал: сделаю все, что смогу.

Не дождавшись ответа, Алекс предоставил Марко заниматься сейфом, а сам принялся обыскивать остальную часть каюты.

Пол был сплошь завален обломками мебели, одеждой, разбитыми безделушками, но больше всего было бумаг – целые горы бумаги. Помимо сотен отдельных листов, здесь было также несколько книг и тетрадей, все с эмблемой в виде орла, держащего в когтях нацистскую свастику.

Разумеется, капитан «Пингаррона» не знал ни слова по-немецки, а потому не мог разобраться, действительно ли это ценные секретные документы, или же списки покупок, составленные корабельным коком.

– Вот черт! – выругался югослав у него за спиной.

– Что случилось? – спросил Алекс, повернувшись к нему.

– От этого сейфа должен быть ключ. Здесь на полу нигде не валяется?

– Ключ? – переспросил Алекс, озирая царящий в каюте беспорядок. – Ты шутишь?

– Чтобы открыть сейф, нам нужен ключ.

– А как же твой талант великого взломщика? – ехидно спросил Алекс. – Как вообще ты открывал сейфы? При помощи ключей?

– Капитан, вы будете язвить или все же поможете мне искать? – спросил Марович, заглядывая под табуретку. – Вы уж определитесь.

Райли оглядел каюту, по которой, казалось, прошел торнадо.

– Но как, черт возьми, – сказал он, – мы собираемся его искать?

И внезапно замолчал на полуслове, увидев, как луч фонаря осветил распухшую безжизненную ногу, торчащую из-под койки.

Спустя две минуты Марович, балансируя на табуретке, уже вставлял ключ в замочную скважину и поворачивал отпирающее колесо; язычки внутренних запоров с тупым щелчком отодвинулись.

Разумеется, снимать цепочку с шеи гниющего трупа – сомнительное удовольствие, но это оказалось наименьшим из зол. К счастью, их догадка подтвердилась: если в сейфе и впрямь хранилось нечто ценное, офицер скорее всего будет держать ключ при себе.