Текст книги "Капитан Райли (ЛП)"

Автор книги: Фернандо Гамбоа Гонсалес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 36 страниц)

25

Щелк!

Спусковой крючок щелкнул, но стальной боек не попал по капсюлю, и пуля не вылетела из ствола.

Учёный глупо уставился на пистолет в руке, не в силах понять, что произошло. Растерянно моргая, он посмотрел на старшего помощника «Пингаррона», нависавшего над ним с перекошенным от гнева лицом.

Забыв о пережитом страхе, галисиец сбил его с ног, прижав к железным плитам палубы, и с громким пыхтением пытался вырвать у него пистолет.

– Чертов мерзавец! – Джек схватил его за лацканы и с силой встряхнул, как грушу. – Вы нажали на спуск! Вы чуть ее не убили!

– Не я! – запротестовал Хельмут, растерянно глядя на «кольт «. Я ничего не сделал. Я...

– Вы не сняли его с предохранителя! Но все равно: вы собирались ее убить! – повторил Джек, поднимаясь на ноги и продолжая трясти перепуганного немца, больше чем когда-либо похожего на мышонка. – Вы нажали на чертов спусковой крючок!

– Но как же...

И в тот самый миг, когда моряк устраивал ему разнос, не желая слушать возражений, страшный взрыв сотряс воздух. Джек инстинктивно бросился на палубу, увлекая за собой Хельмута.

Ударная волна тряхнула «Пингаррон» от носа до кормы, и Джек понял, что гауптштурмфюрер Хёгель решил больше не ждать и выстрелил в них из пушки.

В голове у него стучала единственная мысль:

«Все кончено».

Он поднял голову, готовясь увидеть развороченную надстройку «Пингаррона», объятую пламенем.

Но все оказалось совершенно иначе.

С трудом поднявшись на ноги, он оглядел палубу, высматривая, куда ударил снаряд – и ничего не увидел. Ни покореженных обломков, ни огня, ни даже струйки дыма.

«Не могли же они промахнуться с такого расстояния! – растерянно подумал он. – Или это был предупредительный выстрел?»

– Смотрите! – крик Эльзы вывел его из раздумий.

Он совсем забыл об Эльзе, сосредоточив весь свой гнев на Хельмуте. Но вот она – стоит, опираясь на борт, указывая в сторону немецкой подлодки, словно это не она собиралась умереть несколько минут назад.

– Подводная лодка! – снова закричала она.

Джек посмотрел в том же направлении, куда указывала длинная рука Эльзы, и увидел немецкую подлодку.

– Какого хрена? – выругался он, совершенно сбитый с толку.

На миг ему показалось, что они наблюдают сцену из фильма «Ночь в Опере», где с десяток немецких моряков мечутся, расталкивая друг друга, чтобы поприветствовать братьев Маркс.

Они бегали по палубе субмарины, натыкаясь друг на друга, совершенно забыв об орудиях, пытались протиснуться в люки, в то время как горстка офицеров, стоящих на рубке, тщетно пыталась призвать их к порядку.

Несмотря на то, что Джек ни слова не знал по-немецки, ему не составило труда понять, что вся эта суета, а также многократно повторяемое слово «alarm» и рёв подводной сирены свидетельствуют о том, что у немцев возникли серьёзные проблемы. Его догадка с точностью подтвердилась, когда субмарина внезапно начала заваливаться на корму, после чего за считанные минуты ушла на дно. Последние моряки едва успели задраить за собой люки, прежде чем палуба субмарины скрылась под водой.

Последним скрылся гауптштурмфюрер гестапо, который до последней минуты молча смотрел с высоты рубки в сторону «Пингаррона», а точнее – прямо на Джека; в глазах его застыла ярость, смешанная с недоумением.

Было видно, как офицер-альбинос шевелит губами, но из-за рева сирены и свиста воздуха, выходящего из балластной цистерны подлодки, Джек не мог расслышать ни слова. Однако, когда вода уже почти добралась до его ног, Юрген Хёгель, прежде чем скрыться в люке вслед за остальными, ткнул в его сторону затянутой в перчатку рукой и недвусмысленным жестом провел по горлу ребром ладони.

Спустя лишь тридцать секунд после того, как с палубы U-Boot послышались тревожные крики, перископ погрузился в воду, оставив после себя водоворот пузырей – последний след пребывания подводной лодки. Субмарина исчезла под водой, как будто и не появлялась.

Джек, Эльза и Хельмут изумленно смотрели на воду, не в силах понять, что же произошло, и все еще не веря своим глазам. Никто из них даже не вспомнил об ужасной сцене, разыгравшейся менее минуты назад. Теперь все их внимание занимало море – такое же спокойное, как прежде, словно здесь никогда и не всплывала субмарина водоизмещением в тысячу тонн.

Они даже не заметили, как из надстройки выскочили Сесар и Жюли. Он сжимал в руках автомат Томсона, она – автоматический пистолет. Оба растерянно смотрели на море, раздумывая, куда могла подеваться субмарина.

– Куда они делись? – спросил ошарашенный Сесар, оглядывая горизонт.

Только тут до Джека дошло, что парочка по-прежнему на борту.

– Какого хрена вы здесь делаете? – спросил он, сердито нахмурив брови. – Я же приказал вам покинуть судно.

– При всем моем к тебе уважении, Джек, – ответил португалец, зажимая рану платком, – этот план был до крайности глупым, а потому мы решили наведаться в каюту Маровича, взять его оружие и дать отпор нацистской субмарине.

– Да я уж вижу! Это ж додуматься надо: выходить против подводной лодки с автоматом и пистолетом! – усмехнулся он, оглядев оба ствола. – Очень умно, ничего не скажешь! А ты не подумал, что твою жену могли убить или ранить?

– Конечно, я об этом подумал, – ответил механик, взглянув на жену. – Вот только это была ее идея.

Джек начал было отчитывать француженку, утиравшую кровь с лица, когда она вдруг озвучила вопрос, не дававший покоя всем.

– Так что здесь произошло? – спросила она, глядя в сторону моря. – Где субмарина?

Джек пальцем указал вниз, словно император, оглашающий приговор.

– Пошла ко дну, – сказал он. – И не спрашивайте, почему: понятия не имею. Они выстрелили, мы уже приготовились к худшему, и тут... Бабах – и все! Взрыв...

– Взрыв?

– Ну конечно! – воскликнул он, хлопая себя по лбу. – Я-то думал, что это пушка выстрелила, но теперь-то знаю, что это не так. Это взорвалась сама субмарина! Оглядев из-под руки горизонт, он закатил глаза. – Должно быть, ее атаковал английский торпедоносец, или, возможно, противолодочный самолет...

– Но я никого здесь не вижу, – растерянно возразил Сесар, оглядываясь и пытаясь высмотреть следы пены на воде или темную точку в небе.

Однако Эльза, едва пришедшая в себя после шока, услышала крики о помощи и, перегнувшись через борт, увидела в нескольких метрах от судна надувную лодку, в которой сидели шестеро немце во главе с офицером. Они не успели вернуться на субмарину, оказавшись, видимо, на полпути между подлодкой и «Пингарроном».

Пятеро членов команды сухогруза перевесились через борт, любуясь обескураженными физиономиями солдат, казавшихся такими растерянными и беспомощными в своей жалкой лодчонке. Недолго думая, они побросали в воду оружие и подняли руки вверх в знак капитуляции.

– Ну, и что нам с ними делать? – спросил Сесар, указывая на свой «Томсон». – Пристрелить?

Джек перегнулся через борт, решая судьбу этих семи человек, таких беспомощных в эту минуту. Однако нельзя было забывать, что эти люди собирались их убить.

– Насколько мне известно, – заявил Сесар, которому не терпелось нажать на спусковой крючок, – нацисты не питают особых симпатий к людям моей расы. А потому я думаю, будет справедливо, если они испытают свои методы на собственной шкуре.

– Не все немцы – нацисты, сеньор Мурейра, – напомнил Хельмут, нарушив гнетущее молчание. – Даже военные.

– А давайте спросим у них самих, – с этими словами Джек снова перегнулся через борт и закричал: – Эй, вы, в лодке! Вы – нацисты? Хайль Гитлер!

Немецкие солдаты обменялись между собой несколькими словами, после чего один из них громко крикнул:

– Найн! Вир зинд кайне нацис! Гитлер капут!

– Думаю, нет необходимости переводить? – спросила Эльза. – Эти люди отрекутся даже от собственной матери, лишь бы спасти свою шкуру. Я за то, чтобы пустить их ко дну.

– Эльза! – возмутился Хельмут. – Они такие же немцы, как мы!

– Не думаю, что их на нашем месте остановили бы такие мелочи, – безнадёжно ответила она.

– Но мы же с тобой не такие!

– Возможно, нам пришло время измениться.

– Хватит! – вмешался Джек, поднимая руку. – Мы не собираемся стрелять в безоружных. Хельмут, скажите им, что ровно через пять минут мы откроем стрельбу, если за это время они не попрыгают из лодки в воду. Лодка остаётся нам, а они пусть добираются до берега вплавь.

– Вы в самом деле собираетесь в них стрелять? – спросил вконец растерянный учёный. – Вы же сказали, что вы не станете этого делать.

– А я и не собираюсь, – ответил Джек и, словно о чём-то вспомнив, вновь повернулся к солдатам. – Да, и вот ещё что, – добавил он со зловещей ухмылкой. – Скажите им, чтобы прежде чем броситься в воду, они сняли с себя всю одежду и оставили ее в лодке. А там уж их дело, как они будут объясняться с местными берберами, когда те увидят, как они, совершенно голые, выходят из вод морских.

Забыв о солдатах, Джек огляделся, раздумывая, что теперь делать, поскольку он остался на судне за старшего, и теперь вся ответственность лежала на нем. К сожалению, единственную мысль, пришедшую ему на ум, можно было свести к двум словам: «полная катастрофа».

«Пингаррон», весь израненный мелкокалиберными снарядами, напоминал кусок швейцарского сыра, сплошь состоящего из дыр. По левому борту не осталось ни одного целого иллюминатора, а вся палуба была сплошь завалена осколками стёкол. Надстройка, где помещались каюты и кают-компания, изрешечённая сквозными отверстиями, теперь едва ли была пригодна для жилья, а половину дымовой трубы снесло, словно кто-то отгрыз от нее кусок.

Правый борт был также весь прошит снарядами, некоторые оставили сквозные отверстия в стальных пластинах. Судно, несомненно, нуждалось в срочном ремонте, поскольку многие из этих отверстий находились буквально в нескольких сантиметрах от ватерлинии и при более сильном волнении могли стать серьезной проблемой. Но больше всего, несомненно, пострадала капитанская рубка, превратившаяся в груду деревянных обломков, словно кто-то бросил внутрь гранату. Не было никаких сомнений, что от штурвала, рации и всех навигационных приборов остались лишь воспоминания.

Затем он посмотрел на лебедку, видимо, не пострадавшую, и, наконец, подошел к насосу, который после попадания в него снаряда буквально разлетелся на куски. Не было нужды спрашивать о чем-то Сесара: и так было ясно, что насос теперь – не более чем груда металлолома.

Но главное, никому не давала покоя мысль об ужасных последствиях гибели насоса. Команда и пассажиры, угнетенные этой страшной мыслью, с похоронным видом столпились возле останков насоса, словно возле гроба с телом погибшего.

Эльза первой нашла в себе силы заговорить.

– Ну, может быть... Может быть, они... – безнадежно спросила она, уже зная ответ. – Может быть, они все-таки?..

– Нет, – так же безнадежно ответил механик. – На такой глубине воздуха в запасном резервуаре хватит не более чем на пару минут.

Немка, еще сохранявшая остатки надежды, вопросительно посмотрела на Джека, но галисиец лишь молча покачал головой, подтверждая слова механика.

– И что же, – горестно прошептала Жюли. – Что же нам теперь делать?

Человек, ставший теперь капитаном «Пингаррона», долго молчал, прежде чем ответить.

– Не знаю, Жюли. Просто не знаю.

– Ну, для начала ты мог бы подать мне руку! – внезапно послышался чей-то голос со стороны носа.

Пять голов одновременно повернулись, чтобы с изумлением увидеть, как через борт отчаянно карабкается высокий черноволосый мужчина с огромным мешком на спине – совершенно мокрый, в толстом свитере с воротником под горло и шерстяных кальсонах.

Больше всего он напоминал Санта-Клауса в экстравагантной морской версии; не хватало только красного одеяния и упряжки оленей.

26

Пять пар растерянных глаз уставились на человека, ступившего на палубу, который улыбался от уха до уха, стоя в луже натекшей с него воды. Он откровенно забавлялся, глядя на ошеломленные лица команды.

– Эй, что это с вами? – спросил Алекс, раскрывая объятия.

Последнее восклицание, похоже, разрушило чары, убедив всех, что перед ними живой человек, а не ходячий мертвец, и будто по выстрелу стартового пистолета все пятеро с радостными криками бросились к Алексу, на ходу забрасывая его вопросами.

– Откуда ты, черт возьми, взялся? – спросил один.

– Как тебе удалось остаться в живых? – перебил второй.

– Как ты сумел вернуться на поверхность?

– Как тебе удавалось дышать без насоса?

– Почему ты так долго не возвращался?

– Потом, потом, – повторил он, поднимая руки. – Позже я вам все расскажу. Но сначала скажите: с вами все в порядке?

– Ну, в общем, да, – ответил Джек, взглянув на остальных. – Хотя ты даже не представляешь, что мы здесь пережили.

– А мне и не нужно представлять, – сказал Алекс. – Я прятался под водой, когда вас обстреливали.

– Под водой? – спросила Эльза. – И где же?

– Потом я вам все расскажу, – повторил он. – А пока помогите Марко подняться на борт, и уходим отсюда как можно скорее!

– Марко тоже жив? – удивился Сесар.

– Конечно, жив. Правда, он по-прежнему сидит в воде, страшно злой: ждет, кто бы ему помог поднять на борт мешки.

– Минуточку, какие мешки? – перебил Джек. – Ты хочешь сказать, что вы... Что у вас получилось?

– Ну да, – ответил Алекс с деланным безразличием. – Разве я вам не сказал? Мы достали прибор.

Над палубой повисло недоверчивое молчание. Все прекрасно расслышали слова капитана, но никто не верил в такую удачу, особенно учитывая, что капитан упомянул о ней столь небрежным тоном.

Всего несколько минут назад они собирались расстаться с жизнью, а теперь человек, которого они уже считали навсегда потерянным, неожиданно воскрес из мертвых и сообщил, что они стали счастливыми миллионерами.

– Не надо так шутить, капитан, – упрекнула его Жюли, погрозив пальцем.

– Разве я похож на шутника?

– Честно говоря, да.

– Пусть так, но у нас нет времени препираться, – проворчал он, кивая в сторону кормы, откуда взобрался на борт. – Помогите лучше Марко взобраться на палубу, а потом снимайтесь с якоря. А я пока наведаюсь в свою каюту, и чтобы к тому времени, как я оттуда выйду, мы уже были на пути в Танжер. Понятно?

С этими словами он направился в сторону надстройки, оставляя за собой мокрые следы и не обращая внимания на разбитые стекла по всей палубе. Тем временем остальные члены команды перегнулись через борт и увидели угрюмого Маровича с двумя непромокаемых мешками под мышками, похожих на спасательные круги. При виде своих товарищей Марко тут же потребовал, чтобы ему поскорее бросили чертов конец.

Не теряя ни минуты, Сесар и Джек бросились выполнять указания капитана и кинули за борт канаты. Югослава быстро подняли на палубу, и Жюли тут же взяла курс на недалекий Танжер. «Пингаррон» шел на Танжер, когда в рубку вошел Алекс, уже в сухой одежде, и стал разглядывать горизонт в морской бинокль.

– Что касается субмарины, – сказала Жюли, выходя из капитанской рубки, после обстрела оставшейся без крыши, а заодно и без штурвального колеса, – то после взрыва она очень быстро затонула. Мы думаем, ее атаковал торпедоносец или английский самолет из Гибралтара.

Алекс оторвался от бинокля и покосился на француженку.

– Вот, значит, как? – оживился он. – Английский самолёт?

– То есть, мы его, конечно, не видели, но не знаем, чем еще это можно объяснить... Ах, вот оно что! – внезапно догадалась она, выпустив руль и отступив назад. – Это сделали вы! Так я и знала! Даже не спрашивайте, откуда, но я всегда это знала!

– На самом деле, – покачал головой Алекс, – это сделали мы с Марко. И, говоря по правде, это скорее его заслуга, чем моя.

– Но как? Когда?

– Потом, – повторил он в третий раз. – Когда мы сами во всем разберемся, а Джек ознакомится с содержимым мешков, мы устроим для вас королевский ужин и все расскажем. А пока, – сказал он, вновь поднося к глазам бинокль, – я хочу поскорее добраться до порта, пока на бал не явились другие гости.

Спустя три часа судно уже стояло у причала южного пирса. Над Танжером раскинулась ночь, а пятеро мужчин и две женщины сидели в кают-компании за столом, уставленном бутылками и остатками еды, пили и провозглашали тосты.

– За капитана! – сказал раскрасневшийся от выпитого Джек, поднимая наполненный до краев бокал контрабандного французского шампанского. – За человека, который сделал всех нас богатыми!

Хельмут Кирхнер, хоть и поддержал тост галисийца, но при этом неодобрительно покосился в его сторону и многозначительно откашлялся.

– Ну, или почти всех! – с улыбкой поправил сам себя слегка опьяневший старпом и вновь поднял бокал, заговорщически поглядывая на Эльзу и в хмельном тумане наивно полагая, что она отвечает ему взаимностью.

– За капитана! – подхватили Жюли, Сесар и даже Марко – он загадочно улыбался, разделяя с товарищами радость, в которой, в конце концов, была немалая доля его заслуги.

– За вас! – поднял бокал Алекс, оглядывая одного за другим; лицо его оставалось серьезным, каким было всегда, когда он пил. – За самую лучшую и самую отважную команду, которую когда-либо знал мир!

– Йо-хо-хо! – завопила француженка, залпом осушила бокал и с грохотом поставила его на стол. – Мы теперь богачи! Богачи! – с этими словами она повернулась к мужу и неожиданно поцеловала его в губы, отчего бедняга свалился со стула, вызвав всеобщий смех.

– За Полинезию! – рявкнул Джек, вновь наполняя бокал и поднимая его над головой. – Кому что, а я – в Полинезию!

– А мы, – объявил Сесар, поднявшись наконец с пола и с любовью глядя на жену, – отправимся в Бразилию до конца войны. Но я обещал Жюли, что когда Франция вновь станет свободной, мы вернемся и купим в Ницце домик с видом на море.

– Хороший план, – кивнул Джек. – Просто замечательный!

– А я вернусь на родину, – тихо произнес Марко, глядя на свой полный бокал, к которому отчего-то даже не притронулся. – Куплю родителям дом, а другой – для сестер и братьев, а еще отремонтирую нашу старую ферму и буду разводить свиней и коров... А что останется, раздам односельчанам...

Все присутствующие были ошеломлены добрыми и бескорыстными намерениями этого человека, который, как они считали, мог продать родную мать за пачку сигарет.

– Это... это так мило... – прошептала растроганная Жюли. – Я никогда не думала, что ты...

Марович со своей фирменной улыбочкой посмотрел на нее.

– Но, конечно, – добавил он очень серьезно, – это лишь в том случае, если у меня вообще что-то останется после того, как я отымею всех шлюх в Белграде.

Марко громко расхохотался.

– Ну и козел же ты, однако! – качая головой, проворчал Джек. – А я уж совсем было поверил, что ты порядочный человек.

– Кто бы говорил! – парировал наемник. – Уж молчал бы лучше, сеньор Полинезия! Может, ты собираешься потратить свое состояние на туземцев? Или только на туземок? – уточнил он, искоса глядя на Эльзу.

– Нет, я собираюсь его потратить на твою гребаную мамашу! – ответил Джек, вставая.

– Хватит! – остановил их Алекс, примиряюще поднимая руку. – Глупо ругаться из-за денег, которых, напоминаю, у нас пока еще нет.

– Что вы хотите этим сказать, капитан? – спросил слегка обеспокоенный Сесар. – Какие-то проблемы?

– Надеюсь, что нет, – поспешил заверить Райли. – Я к тому, что не стоит делить шкуру неубитого медведя. У нас еще будет время подсчитать наши деньги, когда мы покончим с этим делом.

– Уже известно время и место вашей встречи с Маршем?

– Более того. Я связался с Ахмедом Эль-Фасси, и он подтвердил, что Марш уже здесь, в Танжере. Он заверил меня, что деньги уже доставлены, а завтра Марш встретится со мной лично, чтобы произвести обмен.

– И как мы его произведем? – спросил Джек. – В смысле обмен.

– Завтра я вам все расскажу, – пообещал Алекс, словно не услышав этого вопроса. – А пока давайте просто порадуемся, что все мы остались живы, оказавшись на волосок от гибели.

– Но я хочу услышать, как вам удалось спастись, – перебила Жюли, опираясь локтями на стол и пристально глядя на него.

– Еще раз? Я же только что рассказал.

– Но я в это время была в портовом управлении, заверяла документы, – возразила француженка. – Так что расскажи еще раз!

– Расскажи! Расскажи еще раз! – наперебой закричали остальные.

Перед тем как начать говорить, Райли одним глотком опустошил бокал и почесал заросший за несколько дней щетиной подбородок, словно освежая в памяти дела давно минувших лет.

– Ну что ж, – начал он. – Как я уже говорил, когда мы с Марко собирались выбраться из каюты, то вдруг услышали поблизости гул подводного двигателя. Я посмотрел в иллюминатор и увидел прямо перед собой немецкую субмарину.

– Вы уже тогда знали, что это та самая субмарина? – спросила Жюли.

– Ну откуда же я мог знать? Но, в любом случае, ее появление не сулило ничего хорошего, в чем я убедился, когда увидел, что она остановилась и начала подниматься. Чтобы остаться в живых, нам обоим, – кивнул он в сторону Маровича, – пришлось остаться на корабле, в тридцати метрах под водой, а время нашего погружения уже истекало, воздуха становилось все меньше, и казалось, нас уже ничто не спасёт. И в ту минуту, когда мы уже считали себя покойниками, Марко признался, что, вопреки моему приказу, взял с собой динамитную шашку, спрятав ее под костюм.

– Надо же быть таким ослом! – прокомментировал Джек. – При давлении в одну атмосферу динамит становится необычайно взрывоопасным.

– То же самое говорил ему я, – поморщившись, сказал Алекс. – Но он все равно прихватил динамит с собой – на тот случай, если пила снова встанет. Хотя его глупость, – снова кивнул он в сторону югослава, – в конечном счёте спасла всем нам жизнь, необходимо отдать ему должное.

На Марко снова со всех сторон посыпались одобрительно-восторженные возгласы, и не привыкший к похвалам югослав хмуро скривил губы, что при достаточно богатом воображении можно было принять за улыбку.

– Если бы нам удалось, – продолжал Алекс, повернувшись к Жюли, – взорвать динамитную шашку рядом с топливным баком субмарины, где ее корпус наиболее тонок, она бы тут же потонула. Проблема заключалась в том, как подняться на поверхность.

– И тогда, – напомнил доктор Кирхнер, – вы решили снять водолазные костюмы.

– Снять – пожалуй, не то слово, – уточнил Алекс. – У нас уже не было времени это делать, так что мы их попросту разрезали ножом. После этого нам оставалось лишь прихватить мешки и проплыть какое-то время под водой, набрав в легкие как можно больше воздуха, и менее чем через три минуты мы были на поверхности, как раз позади субмарины.

– Постой! – перебил Сесар, поднимая вверх палец. – Как вам удалось так надолго задержать дыхание? Ведь у вас должен был кончиться воздух?

– На самом деле проблема заключалась как раз в избытке воздуха.

– Как это?

– Видите ли, вам стоило бы подумать, что давление воздуха, которым мы дышали в каюте, составляло четыре атмосферы, – объяснил он. Так что, когда мы начали подниматься, воздух в наших легких стал расширяться, угрожая раздуть нас, как воздушные шары.

– И как же вы справились с этой проблемой? – спросила заинтригованная Жюли.

– Очень просто, – подмигнул он. – С песней.

– Нет, я серьёзно.

– И я серьезно, – ответил Алекс, вновь наполняя бокал шампанским. – Лучший способ избавиться от лишнего воздуха при подъеме на поверхность – это открыть рот и произнести: «А-а-а-а!», что мы и сделали. А пока нацисты развлекали вас фейерверком...

– Ты хочешь сказать, – перебил старший помощник, – развлекали нас, пытаясь застрелить?

– Мы ничем не могли вам помочь, если ты это имеешь в виду, – ответил Алекс. – Но как только мы всплыли с другой стороны субмарины, Марко вместе с мешками постарался отплыть как можно дальше, а я подложил динамит... ну, а остальное вы уже знаете.

– Бабах! – воскликнула француженка, хлопая в ладоши.

– Вот-вот, он самый и есть.

– Как ты думаешь, мы с ними еще встретимся? – неожиданно серьезно спросил Джек.

– Понятия не имею. Хотя, честно говоря, очень надеюсь, что нет, поскольку, если наш друг из гестапо все же выберется из этой... – он поморщился и поднес бокал ко рту, – боюсь, он будет на нас очень сердит.