Текст книги "Капитан Райли (ЛП)"

Автор книги: Фернандо Гамбоа Гонсалес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 36 страниц)

44

В каюте воцарилось гнетущее молчание, плотное и унылое, словно туман, воздух, казалось, так сгустился, что стало нечем дышать.

Алек Райли, неподвижный, как мраморная статуя, не сводил глаз с прочерченной карандашом линии, тянувшейся от малозначительного острова Азорского архипелага до побережья Нью-Гэмпшира.

Прошло несколько минут, прежде чем он, взяв наконец себя в руки, снова заговорил.

– Я хочу... – произнес он, вцепившись в волосы обеими руками, – хочу, чтобы вы объяснили, как пришли к такому выводу.

– К сожалению, – с расстановкой произнес Джек, указывая на лежащие перед Алексом листки, – здесь все написано черным по белому. Четыре дня перехода до объекта – это, если идти полным ходом, составит две тысячи двести миль, которые и отделяют Азорские острова от восточного побережья Соединенных Штатов. А кроме того, еще и совет «соблюдать максимальную осторожность при входе в залив», адресованный капитану «Деймоса»... Речь здесь может идти лишь о заливе Мэн, и никаком другом. Маршрут не оговаривается, но, как ты и сам прекрасно знаешь, – уныло вздохнул Джек, – есть только один город под названием Портсмут, расположенный на берегу залива, и это – залив Мэн.

Райли молча рассматривал разноцветную карту, пытаясь найти какое-либо другое объяснение всем этим доводам, из которых напрашивался совершенно однозначный вывод. Однако в глубине души он уже знал, что Джек прав и по какой-то совершенно непостижимой причине Адольф Гитлер действительно решил уничтожить этот мирный рыбачий порт, не имеющий никакого политического значения, расположенный всего в нескольких десятках километров от родного Бостона.

– Но ведь в Портсмуте нет ничего такого, что стоило бы разрушать, – заявил он, стараясь убедить не столько остальных, сколько себя самого. – Там только одна маленькая верфь и несколько вспомогательных заводов. Там нет ничего, что могло бы окупить атаку такого масштаба. Почему нацисты так стремятся уничтожить настолько незначительный город? Это же просто бессмысленно!

– Совершенно бессмысленно, – согласился старший помощник.

Алекс поднял глаза и встретился с печальным взглядом Джека.

– И потом, Соединенные Штаты не воюют с Германией, – продолжал капитан. – И Рузвельт, и Гитлер делают все, чтобы не допустить какой-либо неосторожности, которая могла бы спровоцировать конфликт. Со стороны нацистов, чьи ресурсы почти полностью сосредоточены на русском фронте, было бы полным безумием нападать на Соединенные Штаты и вынуждать их ввязываться в войну. Это же форменное самоубийство!

– Алекс, напоминаю тебе, что мы имеем дело со вконец свихнувшимся Гитлером, а сумасшедшие имеют дурную привычку вытворять самые безумные вещи.

– Но это же просто... немыслимо. Даже если он и впрямь сошел с ума, у него ведь есть здравомыслящие генералы, которые должны были бы его отговорить. Даже самый тупой солдат мог бы ему объяснить, что неспровоцированное нападение на Соединенные Штаты приведет к тому, что он проиграет войну, которую почти уже выиграл.

– Быть может, – пожав плечами, предположил Джек, – они уверены, что кампания против Советского Союза и Великобритании уже окончена, и теперь намерены продолжать войну за пределами Атлантики.

Райли на миг задумался, но в конце концов покачал головой.

– Сомневаюсь, что они так думают, – ответил он. – Слишком уж это не соответствует истине. Британцы по-прежнему способны оборонять свой остров. Что же касается Советского Союза... он большой и кишит русскими. Так что я считаю, что вы либо неверно расшифровали сообщение, либо просто неправильно все поняли, – добавил он, покосившись в сторону немцев. – Одного какого-то радиосообщения и парочки листков с эмблемой СС, – взяв листки двумя пальцами, он встряхнул их, как нашкодивших котят, – явно недостаточно, чтобы я поверил в подобный бред. Не говоря уже о том, чтобы я клюнул на такую наживку.

Джек повернулся к Хельмуту, молча взывая о помощи.

– Не исключено, – начал ученый, как всегда, откашлявшись, – что это акция запугивания.

Капитан повернулся к нему.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу сказать, что, очевидно, нацистам удалось создать бомбу потрясающей разрушительной способности, в тысячу раз превосходящей любое другое оружие, известное человеку... А потому меня совсем не удивляет, что бомбу решили использовать против вашей страны и тем самым дать понять, что не стоит вмешиваться в войну.

– Но если они хотят деморализовать американское правительство, почему бы им в таком случае не атаковать Нью-Йорк, Вашингтон или другой важный американский город? – возразил Алекс, пытаясь найти слабое место в его аргументах. – Почему они выбрали такое странное место, как Портсмут? Я никак не могу этого понять.

Хельмут покачал головой.

– Напротив, капитан Райли, – ответил он. – Как раз тот факт, что они выбрали именно это место, наилучшим образом подтверждает мою теорию. Нацистам прекрасно известно, что, если они уничтожат какой-нибудь большой город и убьют миллионы граждан, Белый Дом будет вынужден объявить им войну, хотя бы просто для того, чтобы отомстить за гибель соотечественников. С другой стороны, если диверсия окажется не настолько кровавой, но зато близкой к большому городу, такому как Бостон, то они смогут продемонстрировать свою военную мощь, а заодно и вашу уязвимость, но решимость народа ввязаться в войну в этом случае не будет столь сильной. Подобный трюк вполне в духе нацистов, – печально вздохнул он, всем своим видом давая понять, что знает, о чем говорит. – Иными словами, они стреляют по ногам, намекая, что сопротивление бесполезно.

Райли сжал кулаки с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

– Ну, если они добиваются именно этого, – произнес он, с трудом сдерживая ярость, – то их ждет большой сюрприз. Соединенные Штаты никогда не склонялись перед теми, кто пытался их запугать, и, как ни ужасно это нацистское оружие, вся страна поднимется против них и не успокоится, пока не покончит с ними. И если какой-то нацистский идиот считает, что может нас запугать, – закончил он, гневно сверкая глазами, – то это лишь потому, что он плохо знает моих соотечественников.

Никто из присутствующих не осмелился возразить капитану.

Однако Эльза все же решилась поднять руку, чтобы высказать своё мнение.

– А что, если Гитлер знает, что делает? Быть может, фюрер и сумасшедший, но точно не идиот, как и все его генералы. Если в их распоряжении действительно имеется эта «вундервваффе», на которую они возлагают такие надежды и которую собираются использовать против вашей страны – возможно, они решили таким образом реализовать свой план завоевания всего мира?

– В таком случае, почему бы им не устроить взрыв в СССР или той же Великобритании? – спросил Джек. – Если, скажем, Лондон взлетит на воздух, на другой же день британцы сдадутся.

Хельмут почесал свою лысеющую макушку и вновь заговорил.

– Кто знает. Быть может, потому, что уран-235 крайне сложно получить, и материала у них хватает лишь на парочку бомб. А возможно, дело в том, что они собираются оккупировать Великобританию, а, как я уже сказал, одна такая бомба способна не только уничтожить все живое, но и сделать невозможной жизнь после взрыва на протяжении долгих веков. То же самое, вне всяких сомнений, касается и СССР.

– Возможно, именно потому их и не волнует дальнейшая судьба Соединенных Штатов, – произнесла Эльза, – что они не планируют делать их частью своего Лебенсраума.

– Лебенсраум? – переспросил галисиец, наморщив нос. – А это ещё что за зверь?

Девушка, казалось, была смущена, что вообще произнесла это слово, и какое-то время колебалась, прежде чем ответить.

– Этот термин использует Гитлер, – произнесла она, с трудом сдерживая гнев, – когда говорит о «жизненном пространстве, предназначенном, по его словам, для представителей арийской расы. В «Майн Кампф» он призывает к расширению Германии на всю Европу и Азию, вытеснив или уничтожив коренные народы, которые он и его последователи называют недостойными или низшими расами.

Галисиец шумно фыркнул.

– Вот ведь хрен собачий! – выругался он, покачав головой. – Уж на что козел этот Франко, которого мы вынуждены терпеть в Испании, поскольку он выиграл войну, а нам осталось лишь кусать локти. Но если бы мне пришлось выбирать между ним и этим психом Гитлером, я без колебаний выбрал бы Франко. – И, повернувшись к немцам, спросил у них напрямую: – Ну а вы, черт побери, что об этом думаете?

Хельмут бросил на него серьезный взгляд.

– Я никогда не выбирал этого сумасшедшего, – неожиданно резко ответил он. – Но вспомните о тридцати восьми миллионах отчаявшихся немецких граждан, сеньор Алькантара. Отчаяние – всегда плохой советчик.

Джек хотел что-то ответить, но передумал на полуслове, заметив предостерегающий жест Райли и поняв, что сейчас не время обсуждать политику.

– О чем ты думаешь, Алекс? – спросил он.

Какое-то время Райли неподвижно стоял, отрешенно уставившись в одну точку на дальней переборке каюты, а затем пришел в себя.

– Я думал, – задумчиво произнес он, словно пытаясь озвучить давно зревшую в голове мысль, – об агенте Смите – надеюсь, уже покойном. Если он, как утверждал, действительно был агентом МИ-6 – это значит, что британцам известно об операции «Апокалипсис». Причем для них настолько важно сохранить это в тайне... – он перевел дыхание и надолго замолчал, прежде чем продолжить, – что они готовы убить всех, кто о ней знает.

Все тревожно умолкли, размышляя над печальной истиной, которую только что открыл им капитан.

Эльза первой решилась нарушить это тягостное молчание, навалившись на стол и вопросительно гладя на Алекса.

– Но... я одного не понимаю, – сказала она. – Почему англичане поддерживают нацистскую операцию, направленную против единственной страны, которая могла бы спасти их от полного уничтожения?

– Вот и я тоже не могу этого понять, – поддержал ее Джек.

Райли устало прикрыл глаза и ответил:

– Судите сами, – пристально посмотрел он на каждого. – Как уже сказал Хельмут, Соединённые Штаты – единственное государство, которое могло бы переломить ход войны в пользу Союзников... но при этом они ни за что этого не сделают. Рузвельт даже слышать не хочет о том, чтобы ввязаться в войну с Германией, а англичане прекрасно знают, что, если он не изменит своего мнения по этому вопросу, рано или поздно Гитлер их разобьёт, это лишь вопрос времени...

Джек широко распахнул глаза, внезапно сообразив, куда клонит капитан.

– А это значит, что они ничего не теряют, помогая нацистам осуществить их план, – продолжил Джек его мысль, – поскольку надеются, что после этой атаки американцы будут вынуждены объявить войну Германии.

Над столом раздалось недоверчивое, сумбурное бормотание, изобиловавшее крепкими словечками типа: «долбаные англичане, твою мать» или «вот ведь сукины дети, предатели чертовы».

– Просто не могу поверить, – пробормотал Джек, – что эти гады могут быть в этом замешаны. А ведь американский народ их поддерживает, отправляет через Атлантику конвои с продовольствием и боеприпасами, а эти скоты... – так и не закончив фразы, он закусил губу, вне себя от ярости.

– Все это кажется полной нелепостью, – произнесла Эльза, все ещё отказываясь верить. – Гитлер собирается атаковать Соединённые Штаты, чтобы вынудить их ввязаться в войну, в то время как Черчилль тоже хочет, чтобы Гитлер осуществил свой план, хотя это совсем не в его интересах. Просто абсурд!

– С другой стороны, – добавил Хельмут, – если британцы знают о нападении, почему они об этом не заявят? Ведь если американцам станет известно, что нацисты собираются их атаковать, реакция будет точно такая же.

Алекс покачал головой.

– Ошибаетесь, Хельмут, – ответил он. – Уж если они не желают ввязываться в войну, то постараются замять это дело; могут даже обвинить британцев в попытке ими манипулировать. Более того, – печально добавил он, – немецкие подводные лодки уже не раз нападали на американские торговые суда, а всего месяц назад они потопили американский эсминец «Рубен Джеймс» у берегов Исландии. Однако Рузвельт упорно закрывает на это глаза и по-прежнему провозглашает нейтралитет Соединенных Штатов в европейской войне. Так что поверьте, Хельмут, – вздохнул он устало, – Соединенные Штаты ни за что не ввяжутся в конфликт, если у них останется хотя бы малейшая возможность этого избежать.

– Но ведь американцы поддерживают Великобританию, – не уступал Хельмут. – Предательство для них не имеет никакого смысла.

Капитан в ответ медленно покачал головой, рассеянно барабаня пальцами по столу.

– Напротив, доктор Кирхнер, – задумчиво ответил он. – Как раз сейчас части этой зловещей головоломки понемногу начинают складываться. Уинстон Черчилль не устает твердить о том, что в экстремальные времена требуются экстремальные меры, а теперь, видимо, решил применить свою теорию на практике. Он стремится любой ценой вовлечь американцев в войну, даже если для этого потребуется позволить нацистам устроить резню. Весьма гнусный план, – добавил он, сжимая челюсти, – за который десяткам тысяч невинных граждан придется заплатить жизнью... если мы ничего не сделаем, чтобы этому помешать.

Поднявшись, он повернулся к своему старшему помощнику.

– Джек, – сказал он. – Разыщи Марко, Сесара и Кармен и скажи им, пусть придут сюда. Мне срочно нужно поговорить со всеми.

Приказ капитана был исполнен без промедления, и в скором времени весь экипаж и трое пассажиров, включая Кармен, которая наконец избавилась от неудобной чадры и переоделась в рабочую одежду, одолженную у Жюли, уже сидели за столом, ожидая, пока капитан объяснит им причину экстренного собрания.

Сесар оставил двигатели на малом ходу, а Жюли закрепила штурвал, убедившись, что на многие мили вокруг нет ни единого судна, с которым они могли бы столкнуться. Таким образом, «Пингаррон» шел своим ходом со скоростью восемь узлов, ритмично покачиваясь на волнах и слегка подгоняемый ветром. Ветер задувал в дыры, оставленные снарядами по правому борту, и всем пришлось потеплее закутаться, чтобы уберечься от промозглого морского воздуха.

В каюте царило уныние. Райли вкратце обрисовал ситуацию только что пришедшим Сесару и Жюли и в заключение сделал вывод, что атака нацистов имела бы ужасные последствия для Штатов в первую очередь, и для всей планеты в целом, поскольку в таком случае война, разрушающая Европу, неизбежно перекинется на весь остальной мир.

Капитан, стоя во главе стола, внимательно оглядел всех одного за другим и снова заговорил.

– Итак, у нас осталось всего пять дней, чтобы атаковать «Деймос», – объявил он. – И у нас нет времени добираться до Соединенных Штатов; мы не можем также передать по рации сообщение в Вашингтон, чтобы предупредить их об опасности. А даже если бы и могли – они нам все равно не поверят, ведь у нас нет никаких доказательств, – пояснил он, опершись руками на стол. – Кроме того, готов поспорить, что британский военный флот получил приказ потопить нас при первой же возможности; то же самое, вне всяких сомнений, можно сказать и о нацистском флоте. К тому же я сильно сомневаюсь, что мы сможем высадиться в каком-нибудь порту, поскольку агенты МИ-6 караулят нас по всему африканскому побережью, от Танжера до Кейптауна, а потому, где бы мы ни высадились и кого бы та страна ни поддерживала – Союзников, немцев или сохраняла нейтралитет, рано или поздно нас опознают, и тогда появится какой-нибудь новый агент Смит, который постарается нас уничтожить. Короче говоря, мы не имеем возможности предупредить Вашингтон и не сможем найти убежище ни в одном порту.

– Прекрасно! – проворчал Марович с дальнего конца стола; его забинтованная нога покоилась на табуретке. – Лучшего и желать нельзя!

– Ты хочешь сказать, – произнесла Кармен с выражением крайнего недоверия на лице, – что нам придется провести черт знает сколько времени в этом дырявом корыте?

– Это еще в лучшем случае, – мрачно ответил он. – Но боюсь, что очень скоро Британский Королевский флот или какая-нибудь немецкая субмарина найдут нас и потопят.

– Итак, что бы мы ни делали, – подвел итоги Сесар, – мы в полной заднице.

– А как насчет Марша? – спросила Жюли. – У нас есть аппарат стоимостью миллион долларов, а у него наверняка есть средства, чтобы помочь нам спрятаться.

Райли иронично кивнул, но на лице его не отразилось даже тени улыбки.

– Ты же сама только что сказала, Жюли, – ответил он, – что этот человек путается как с немцами, так и с британцами. А потому весьма вероятно, что он без колебаний с нами разделается, как только мы передадим ему «Энигму». Но даже если бы мы все же рискнули и обратились к нему, ты же знаешь, что он вернется в Танжер не раньше, чем через пять дней, и, честно говоря, я весьма сомневаюсь, что к тому времени нас не потопят.

– Но вы могли бы высадить нас с Эльзой в Лиссабоне, как мы и договаривались, ведь так? – спросил Хельмут скорее с надеждой, чем с убежденностью.

– Весьма сожалею, Хельмут, но это невозможно, – ответил Райли. – Морской путь отсюда до Лиссабона охраняется обеими сторонами. Мы не сможем даже приблизиться к португальскому побережью, не будучи обнаруженными.

На губах старшего помощника проступила сардоническая улыбка.

– Отлично, Алекс, – сказал он, спокойно доставая из кармана свою любимую трубку и, постучав ею по столу, продолжил: – Ты уже убедил нас, что мы все погибнем, что у нас нет никакой надежды, и все такое... А теперь скажи, что бродит в твоей голове? Я отлично тебя знаю и думаю, что ты готовишь почву для какого-то дельца. Ты хочешь убедить нас сделать то, чего мы не сделали бы, даже упившись в стельку. Или я не прав?

Джек и в самом деле видел капитана «Пингаррона» насквозь, и тот с видом заговорщика вынужден был признать, что выводы галисийца верны.

– То, что говорит Джек – правда, – признал он. – Точно так же, как и каждое слово из того, что я сказал вам раньше. Я хочу убедить вас сделать нечто такое, о чем не осмелился бы просить в других обстоятельствах, но ситуация такова, что мне никак не обойтись без вас. Вы мне очень нужны.

– Все? – удивленно спросил Хельмут.

– Все, – кивнул Алекс.

Следующий вопрос, который все подразумевали, последовал не сразу, пока его не осмелился задать Джек.

– Но для чего?

Алекс резко выпрямился и замолчал, понимая, как многое поставлено на карту.

– Для того, чтобы сделать то единственное, что в наших силах: взорвать этот чертов корабль, – воодушевлённо заявил он. – Я хочу, чтобы вы мне помогли найти и потопить «Деймос».

«С» и Уинстон

Кабинет министров Великобритании

Подвал Министерства финансов

Лондон

Вот уже два года «Хейнкели-111», самолеты люфтваффе, бомбили город. Той ночью, как и во все предыдущие, прочные бетонные стены защищали владельца изолированного от внешнего мира кабинета от ночных бомбежек. В кабинете царил полумрак, и только маленькая настольная лампа проливала тусклый свет на усталое лицо мужчины, сидевшего за столом.

Густой дым от наполовину выкуренной сигары, покоящейся в пепельнице, белой, идеально прямой линией поднимался к потолку, теряясь в темноте. На другом конце стола дружной компанией стояли широкий пустой стакан и едва початая бутылка виски, выглядывавшая из-за беспорядочно уложенной стопки папок высотой в ладонь.

Когда дверь в кабинет открылась, сидящий за столом человек оторвал взгляд от бумаги в руках и небрежным жестом пригласил вошедшего сесть.

– Видите ли, премьер-министр, – начал тот, каждым словом выражая уважение и почтительность.

Премьер-министр дружелюбно, но нетерпеливо его перебил.

– Оставим эти формальности, Стив. – Хозяин этого кабинета был единственным человеком, который мог себе позволить столь фамильярно обращаться к начальнику МИ-6, не считая королевы и супруги директора. – Садитесь и налейте себе виски, – указал он на бутылку. – У меня есть целый ящик превосходного шотландского «Айлей» двенадцатилетней выдержки, который мы должны прикончить, пока до него не добрались чертовы немцы, – добавил он, цинично улыбнувшись.

– Благодарю вас, премьер-министр. Но...

– Уинстон, черт побери! – рявкнул тот. – Мне нужно, чтобы кто-то хоть иногда называл меня по имени, пока я сам его не забыл.

Гость нервно откашлялся и сел, даже не взглянув на бутылку янтарного напитка.

– Да, конечно, Уинстон, – смущённо пробормотал он, – у меня плохие новости.

– Тоже мне новости, – ответил тот, откладывая лист бумаги и откидываясь на спинку кресла. – Что на этот раз?

– Это касается нашего агента в Танжере. Его послали для того, чтобы...

– Да-да, я знаю, – перебил тот. – И что же с ним случилось?

– Его убили.

Арендатор дома номер десять на Даунинг-стрит ничего не ответил. Лицо его приняло туманное выражение; глубоко задумавшись, он долго молчал, и взгляд его блуждал где-то далеко.

Полковник Стюарт Мензис беспокойно заерзал, ожидая взрыва негодования премьер-министра в ответ на эту неприятную новость.

Однако тот лишь невозмутимо поинтересовался, прикуривая новую сигару:

– Но он хотя бы выполнил порученное задание?

«С» опустил глаза и скорбно покачал головой.

– Подробностей не знаю, но, судя по всему, объектам удалось бежать.

– Как такое могло случиться? – в гневе воскликнул премьер-министр. – Разве вам не приказано отправить самого лучшего агента?

– Он и был самым лучшим, – кивнул тот. – Обстоятельства мне неизвестны, но я уверен, что...

Черчилль вновь перебил его, резко взмахнув рукой с сигарой, так что пепел дождем рассыпался по столу.

– Я не желаю слышать ваших оправданий, – перебил он. – Мне нужны результаты.

Начальник МИ-6, как мог, попытался его успокоить.

– Их ищут все наши агенты в Северной Африке, на средиземноморском побережье и на Иберийском полуострове, – заверил он. – Кроме того, я отдал приказ Королевскому флоту найти и незамедлительно уничтожить судно с приметами «Пингаррона». Куда бы они ни отправились, им от нас не уйти, Уинс... премьер-министр.

Уинстон Черчилль глубоко затянулся и выпустил струю дыма. На сей раз он ничем не выказал своего неудовольствия.

– Как вы считаете, могли они вступить в контакт с... третьими лицами? – спросил он.

Мензис убежденно покачал головой.

– Исключено, – прямо заявил он. – Единственное, чем они могли бы повредить нам – отправить полученную информацию об операции «Апокалипсис» американским властям. Однако этого не случилось и не случится. Готов поклясться, – добавил он еще увереннее, – что в эту самую минуту они ищут какую-нибудь дыру, где могли бы спрятаться, и даже понятия не имеют, что происходит.

– Наверняка они что-то подозревают, – заметил Черчилль. – Особенно после попытки их убить... безуспешной попытки, позвольте напомнить.

«С» почувствовал колкость намека, но постарался сделать вид, будто ничего не понял.

– Конечно, конечно... – послушно согласился он. – Но не забывайте, что это всего лишь горстка контрабандистов. Не думаю, что они действительно знают, что держат в своих руках.

Черчилль всем телом навалился на стол, не сводя с Мензиса тяжелого взгляда.

– Ну а мы, Стив? – прошипел он. – Мы-то сами это знаем?

Мензис нервно сглотнул.

– Я... мы... – замялся он. – Да, премьер-министр. Нам известно о нацистских планах из разных источников. Мы даже знаем, где именно планируется нападение, и хотя наши эксперты согласны с тем, что эффект от взрыва урановой бомбы будет поистине разрушительным, реакция американского народа будет столь же сокрушительной, и их правительству не останется ничего другого, как объявить наконец войну Германии.

Черчилль снова замолчал, задумавшись над своим ужасным решением, которое будет стоить жизни стольким невинным людям, но он готов был принести такую жертву ради победы в войне.

– Если бы этот слюнтяй Рузвельт решился вступить в войну... – прошептал он себе под нос, после чего резко повернулся к начальнику МИ-6. – Скажите, Стив... Скажите откровенно, начистоту: есть хотя бы малейшая вероятность, пусть даже самая ничтожная, что эта «горстка контрабандистов», как вы их называете, каким-то образом сможет помешать немцам провернуть проклятую операцию «Апокалипсис»?

Он еще не успел закончить фразу, а Стюарт Мензис уже решительно покачал головой.

– Ни малейшей, премьер-министр, – ответил он четко и уверенно, и в углах его губ даже мелькнула улыбка. – Это совершенно невозможно.