Текст книги "Капитан Райли (ЛП)"

Автор книги: Фернандо Гамбоа Гонсалес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 36 страниц)

– И как же ты пришла к такому выводу, позволь узнать? – снисходительно спросил Джек, словно говорил с подростком, рассуждающим о смысле жизни.

– Очень просто. Ты спрашивал, что делает офицер СС на этом корабле, ведь так? Но если аппарат, который вы ищете, имеет такую ценность... То кто должен отвечать за его сохранность, и где, по-твоему, он должен храниться?

– Хм, – пробормотал Хельмут, слушая ее слова со свойственной ученым объективностью. – А ведь это предположение не лишено логики.

– Точно – поддержал его Сесар. – Пожалуй, это и впрямь имеет смысл.

– Да, может быть, – уступил Джек, повернувшись к Алексу. – Но, как сказал Хельмут, это лишь предположение.

– И очень неплохое, – уточнил капитан. – Похоже, нам крупно подфартило, иначе пришлось бы сантиметр за сантиметром обшарить весь корабль, а ты и сам отлично понимаешь, что это невозможно. Может, я и ошибаюсь, – добавил он, – но считаю, нужно воспользоваться этим подарком судьбы.

Старший помощник на миг задумался, а затем поднял руки, сдаваясь.

– Ладно, – неохотно согласился он. – В конце концов, ты у нас капитан. Хорошо, предположим, ты прав. Что будешь делать?

– Делать? В каком смысле?

– Как ты собираешься проникнуть в каюту и открыть сейф? Напоминаю, что каюта герметично закрыта, и если мы откроем дверь, давление разорвет нас на куски.

– Ах, вот ты о чем. Тогда мы можем разбить иллюминатор, позволить воде затопить каюту и только потом открыть дверь, тогда давление выровняется. После этого мы достанем сейф, поднимем его на борт лебедкой и откроем горелкой. И все, дело в шляпе.

– Но ты же сказал, что сейф закреплен на стене, – напомнил Сесар. – Как мы его вытащим? Придется вырезать его из стены под водой вместе с куском переборки.

– Позволь напомнить, что у нас есть подводный резак, – произнёс Райли, зевая и потягиваясь. – Это, конечно, трудно, но мы справимся.

– А если этот сейф – не такой уж водонепроницаемый, и в него попадет вода? – спросил Марович прежде, чем Алекс успел что-то ответить. – Я немного разбираюсь в сейфах, и уверяю вас, далеко не все они герметичны.

– И почему я не удивлен, – проворчал Джек, – что ты «немного разбираешься» в сейфах?

Оскалив зубы, югослав улыбнулся Джеку, как, наверное, улыбнулась бы гиена хромой антилопе.

Алекс как будто не услышал ехидного замечания старшего помощника. Рассеянно почесав подбородок, он изложил свой план.

– Вы правы, – робко улыбнувшись, смущенно пробормотал он, словно извиняясь, и задумчиво почесал затылок, – скорее всего, это будет не так легко, я как-то не подумал... Ну да ладно, это не означает, что мы не справимся с делом, просто придется пошевелить мозгами. Там, внизу, лежит кое-что на миллион, – заключил Алекс, показывая рукой себе под ноги, – и я во что бы то ни стало намерен раздобыть эту штучку.

19

Лебедка «Пингаррона», со скрупулезной точностью управляемая Сесаром, дико скрежетала и лязгала, вытягивая из глубин стальной трос с корзиной и наматывала его на барабан.

– Черт побери, Сесар! – выругался Алекс, поднимая взгляд от морской глади, чтобы взглянуть на механика. – Да смажь ты наконец эти подшипники! А то визжат, будто по стеклу железом...

Португалец в ответ лишь кивнул, не придавая большого значения словам капитана, и вернулся к управлению лебедкой. Жюли сидела на крыше капитанского мостика и поглядывала в морской бинокль, а Джек возился с тросом, вытаскивая его из воды и аккуратно сворачивая кольцом на палубе по мере того, как поднималась корзина, несущая Маровича обратно.

И тем не менее, у всех было нечто общее – черные круги под глазами. Прошлой ночью они не спали до рассвета, придумывая план, как вернуть вещицу, чтобы она ни на секунду не соприкоснулась с морской водой.

А проблема была, и еще какая! Мало того, что прибор находился в воздушном пузыре, который сам по себе мог лопнуть в любой момент, так еще и корабль затонул почти на тридцатиметровой глубине, а это, ни много ни мало, четыре атмосферы абсолютного давления. Иными словами, давление воды в четыре раза превосходило внутреннее давление в каюте и составляло аккурат четыре килограмма на квадратный сантиметр.

Как сказал Джек накануне вечером, они не могли просто открыть дверь или разбить иллюминатор каюты, так что пришлось разрабатывать более утонченную стратегию, чтобы проникнуть внутрь.

Предложения сыпались самые разные – от неосуществимой, фантастической идеи Жюли поднять «Фобос» целиком до нелепого совета Маровича воспользоваться динамитом, взорвать к чертям собачьим корабль, а потом подбирать обломки. Кто-то предложил отрезать переборки каюты, отделить ее от корабля, а потом поднять на лебедке. Последний способ был неплох, но его пришлось отвергнуть, поскольку имелись небезосновательные сомнения, что лебедка «Пингаррона» поднимет такой вес. Мало-помалу все предложения были отброшены, и стало ясно, что, как ни крути, а придется забираться в каюту под водой.

Алексу пришла в голову мысль приварить в проходе у каюты несколько стальных листов, откачать помпой из полученного отсека воду, а потом войти в каюту через дверь. В принципе, это была неплохая идея, но, к сожалению, лишь на бумаге. На самом деле воплотить ее в жизнь было крайне трудно, поскольку возникала целая куча проблем: для начала, у них не было подходящих стальных листов, а если бы и нашлись, то чертовски сложно было бы запихнуть их в проход, еще сложнее подогнать по размерам и сварить под водой.

Несколько часов Райли корпел над планами «Фобоса», покрывая листы расчетами и попивая кофе, чтобы не уснуть мертвым сном, когда решение внезапно пришло оттуда, откуда его меньше всего ждали.

Пятеро членов экипажа «Пингаррона» сидели в кают-компании вокруг стола. Они смертельно устали и почти сдались, когда мимо прошел на камбуз доктор Кирхнер, чтобы подогреть себе молока. Хельмут облачился в нескладную хламиду с уморительными кисточками и капюшоном, купленную для него в Танжере Жюли и служившую ему ночной рубашкой. Несколько заинтригованный представшей пред его взором сценой, доктор остановился.

– Добрый вечер, – вежливо произнес он. – Вы еще не придумали, как решить вашу маленькую проблему?

– Это вы называете маленькой проблемой? – возмутился Джек, глядя на него покрасневшими глазами.

– Это оказалось несколько сложнее, чем я ожидал, – поспешил объяснить Алекс, прежде чем галисиец успел упомянуть мать доктора.

Тогда Хельмут с дымящейся чашкой в руке подошел к столу, достал из кармана пенсне и закрепил его на носу.

– Хм... Вот оно что? Очень интересно, – пробормотал он, словно изучая какой-то неизвестный доныне вид жука. – Вы позволите мне высказать собственное предложение?

– Пожалуйста, – ответил капитан, подвигая бумаги поближе к нему, чтобы тот мог как можно внимательнее изучить все детали.

Ученый спрятал пенсне в карман и отхлебнул глоток горячего молока.

– Так вы говорите, у корабля есть запасной выход внизу, если не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, – подтвердил Алекс.

– В таком случае, почему бы не пробраться в нижний отсек и не просверлить отверстие в потолке, чтобы добраться до верхней каюты?

– Вы хотите сказать... проникнуть в нее снизу? – спросил Сесар.

– Конечно.

– Но тогда вода хлынет внутрь через проделанное отверстие, как вы не понимаете? – возразил Джек.

Хельмут предостерегающе покачал в воздухе пальцем, как будто думал, что его объяснения оказались недостаточно доходчивы.

– Но ведь находящийся в каюте воздух этому помешает, ведь так?

– В чем-то вы, пожалуй, правы, – ответил Алекс, оценив остроумие этого предложения. – Но дело в том, что на глубине давление воды в четыре раза превышает давление воздуха в каюте, а потому, едва мы проделаем отверстие, как вода тут же затопит три четверти каюты и разобьет стекло иллюминатора, и это станет настоящей катастрофой.

– Понятно, – пробормотал Хельмут, делая новый глоток, после которого на его губе образовались белые молочные усы. – Но в таком случае... – задумчиво добавил он, – нужно увеличить давление внутри каюты, чтобы оно стало сопоставимым с давлением извне, и тогда ни одна капля воды внутрь не проникнет. У вас ведь есть для этого необходимое оборудование, верно?

У Джека едва не сорвался с языка угрюмый комментарий, но ученый предостерегающе поднял палец, и тот промолчал, нахмурив брови.

– Думаю, вы уже нашли решение, доктор, – произнес капитан, изучая поперечное сечение «Фобоса» и обдумывая, как осуществить идею Кирхнера, не находя против этой идеи никаких возражений. – Мы можем пропустить шланг сквозь иллюминатор, затем снова его закрыть, после чего закачать внутрь сжатый воздух при помощи насоса, пока давление не достигнет необходимых четырех атмосфер. Тогда мы сможем туда проникнуть снизу, и давление воздуха воспрепятствует проникновению воды внутрь помещения. Ведь это так блестяще просто! – воскликнул он, поднимая глаза от стола. – Большое спасибо, Хельмут! Я вам так...

Но доктор Кирхнер уже удалялся в направлении своей каюты, в джиллабе и с чашкой горячего молока в руке – человек, менее чем на минуту сумевший найти решение, на которое вся команда потратила долгие часы.

Из-под воды, взрезав ее гладь, показался железный крюк корзины, а затем – медный шлем скафандра, покоившийся на плечах Маровича. Едва корзина опустилась на палубу, Алекс и Джек оттащили ее на середину и помогли югославу выбраться. С его головы сняли шлем, затем – свинцовые накладки, укрепленные по всему телу, а тем временем водолаз часто и глубоко дышал, наполняя легкие свежим воздухом.

– Все готово, – доложил он, отдуваясь. – Я провел по коридору нижней палубы направляющую веревку, оставил там резак и убрал с дороги последний мусор.

Не стоило забывать, что под словом «мусор» он подразумевал, кроме всего прочего, еще и трупы моряков, что плавали в нижней каюте, куда предстояло проделать отверстие. Однако никто не сказал по этому поводу ни единого слова.

– А ты проверил, хорошо ли закреплен шланг? – спросил Алекс.

– Да, когда поднимался, – ответил Марко, – и нигде не заметил утечки воздуха.

– Хорошо, – удовлетворенно кивнул Алекс и, оставив в покое Маровича, стал готовиться к погружению.

Никто не знал, сколько времени уйдет на то, чтобы проделать отверстие в каюте и проникнуть внутрь. Да и вообще они могли ошибиться в своих шальных предположениях – прибора может там не оказаться, и тогда придется продолжать поиски. Короче говоря, времени было в обрез, а потому решили рискнуть и погружаться поодиночке, чтобы выиграть время. Безусловно, это было очень опасно – малейшая нелепая случайность могла означать верную смерть. Не дай бог зацепишься за ручку двери, или шланг перегнется, перекрывая доступ кислорода, и без помощи напарника тебе каюк, но, рискуя, они могли вдвое дольше работать под водой. Словом, Алекс и Марович по очереди отдыхали и спускались под воду, согласно декомпрессионной таблице постоянно балансируя на грани опасной черты. Они играли по-крупному и шли ва-банк, но награда того стоила.

За день они совершили с полудюжины погружений, успев расчистить отсек, спустить инструменты и вставить шланг в иллюминатор. Теперь можно было начинать резать переборку.

Стараясь не думать о плохом, Алекс в полном облачении залез в корзину, из которой еще стекала вода, и подал знак, что готов к погружению. Сначала корзину подняли над палубой, а затем плавно перенесли к борту, так что под ногами Алекса, утяжеленными десятикилограммовыми свинцовыми башмаками, было только колышущееся зеленое море, легонько бьющееся о бок «Пингаррона».

В который уже раз лебедка заскрежетала, разматывая стальной трос и медленно опуская корзину вниз. Алекс смотрел вверх, и когда вода начала покрывать стекло скафандра, Эльза на прощание помахала ему с палубы рукой.

На сегодня это было последнее погружение. Нескончаемый день подходил к концу – от силы час, и солнце скроется за горизонтом. Несмотря на то, что у Алекса имелся ручной фонарик и для работы не требовалось много света, он не горел желанием остаться в этом саркофаге в кромешной тьме. Естественно, они протянули страховочный канат, указывающий путь от входной двери до каюты, но Алекс не хотел брести вслепую по сим фантасмагоричным переходам.

Погруженный в свои мысли, он и не заметил, что уже добрался до песчаного дна. Прорезать отверстие в герметично задраенную каюту нужно было снизу, а ниже ее была теперь только верхняя часть надстройки, находившаяся на дне морском, что позволяло в полном смысле слова войти на корабль.

Корзина коснулась дна, взметнув ввысь тучу песка. Алекс перемахнул через стенку корзины и, как в замедленной съемке, пошел к темной громаде «Фобоса», лежащего всего в десятке метров от него. Прямо перед ним находилась полуоткрытая входная дверь. Алекс вошел в нее, держа в руках канат, совсем недавно протянутый Маровичем, хотя угадать дорогу можно было и по шлангу, вьющемуся под ногами. Его протянули, чтобы подавать сжатый воздух для циркулярной пилы.

Алекс добрался до помещения, которое еще несколько дней назад было офицерской кают-компанией. Не теряя времени он влез на прочный металлический стол, который они решили использовать как подставку, чтобы дотянуться до потолка. Алекс открыл клапан подачи воздуха, и пила тут же начала вращаться. Райли поднес пилу к переборке и с силой надавил. Разрезать толстый стальной лист в подобных условиях было невероятно тяжело. Вдобавок к тому, что работать в скафандре было чрезвычайно неудобно, Алекс еще практически ни черта не видел, что и как резать.

Поскольку за сегодняшний день погружений было достаточно, задача последнего сводилась к тому, чтобы удостовериться – инструмент исправен, работает нормально, а стальной лист, разделяющий два разных уровня, можно разрезать. Через десять минут Алекс закончил резать лист и с удовлетворением отметил, что в случае удачи они завершат начатое уже завтра.

Довольный подобной перспективой, он перекрыл воздушные клапаны, убедился, что все готово для следующей смены и, весело насвистывая, пошел к выходу.

Алекс почти перешагнул через порог, как вдруг прямо мимо него в лучике тусклого света ручного фонаря вдоль прохода скользнула, всколыхнув воду, серая тень.

Райли инстинктивно отступил, скорее удивленный, чем испуганный. Впрочем, удивление сменилось испугом, как только бывший сержант, ветеран гражданской войны, различил в промелькнувшей тени острый треугольник спинного плавника. Он знал, что такой плавник есть лишь у одного существа, и кровь застыла в его жилах.

Он не мог сказать, к какому виду относится акула, только что проплывшая по коридору менее чем в двух ладонях от его лица. Но и не желал этого знать. Достаточно уже того, что она огромных размеров.

Как ни удивительно, но первой в голову Алексу пришла возмущенная мысль: какого черта эта акула делает внутри корабля? Что она тут забыла? Ответ пришел моментально, стоило ему вспомнить о множестве разлагающихся человеческих тел на «Фобосе». «Действительно, – с отвращением подумал он, – для нее здесь что-то вроде бесплатного ресторана».

Немного успокоившись, он постарался рассуждать здраво. Ведь на самом деле акула даже не попыталась на него напасть, а всего лишь проплыла мимо. Да и вообще, на корабле столько немецких трупов, что вряд ли она могла бы заинтересоваться сорокалетним капитаном в громоздком скафандре и с уродливой медной головой, украшенной тремя отверстиями, забранными толстым стеклом.

Стараясь убедить самого себя, что никакой опасности нет, он глубоко вздохнул и сделал два шага вперед.

– Идем, – услышал он свой собственный голос. – Не хватало нам еще бояться какой-то гребаной рыбы.

Алекс осторожно выглянул из-за двери, посмотрел налево, потом направо и мысленно выдохнул с облегчением, убедившись, что акула исчезла. Слабый свет фонаря с трудом пробивал себе дорогу в толще корабля, уже погрузившегося в сумрак. Успокаивающий луч не успевал добраться до конца прохода – сумеречная мгла растворяла его в себе, но Алекс понимал, что после всех сегодняшних погружений с каждой секундой, проведенной под водой, увеличивается период декомпрессии, так же как и риск эмболии, а следовательно, нужно побыстрее выбраться из чертова корабля, с акулой или без.

Собравшись с духом, он ухватился за веревку, ведущую к выходу, и стал продвигаться вперёд тяжёлыми шагами, слушая мерные удары свинцовых башмаков по стальному полу. На миг он забеспокоился, как бы этот звук не привлёк акулу, но тут же вспомнил, что не встречал ни одной рыбы с ушами. Пусть даже эта рыба трёхметровой длины и с очень скверным характером – она все равно остаётся рыбой.

Насколько он помнил, ведущий к выходу коридор составлял около десяти метров в длину, а потом разделялся натрое, и каждый вёл в свою сторону. А значит, чтобы попасть на левый борт, нужно идти по правому коридору. На протяжении следующих двадцати – двадцати пяти метров его затянутая в перчатку рука чувствовала ободряющее трение веревки. Так, с величайшей осторожностью пробираясь по коридору, ощупывая лучом фонаря каждый сантиметр пола, он дошёл до угла, после чего решил посветить в сторону коридора, по которому только что прошел. Затем он покосился в правое окошко скафандра – и сердце едва не выпрыгнуло из груди: прямо над головой ему померещились чудовищные челюсти голодной хищницы, готовой вот-вот кинуться на него.

Но ничего не произошло.

Несколько секунд он светил фонарем в том же направлении, отдавшись на волю судьбы, если вдруг той будет угодно обернуть страхи реальностью. Но акула так и не появилась из тьмы, и Алекс, устало закрыв глаза, глубоко вздохнул, только сейчас сообразив, что все это время даже не дышал. С облегчением улыбнувшись, он повернул голову внутри шлема и снова посмотрел вперед.

Она была там.

20

На протяжении нескольких секунд он не мог поверить, что действительно видит ее перед собой.

Возможно, ему померещилось, и это было мимолетное видение, а может быть, и нет. Позже, лежа в своей каюте и вспоминая эту ночь, Райли был уверен в одном – ему крупно повезло.

Но тут акула внезапно бросилась на него, не давая времени опомниться, и ударила мордой в грудь. Удар был такой мощи, что, если бы не свинцовый нагрудник, она вполне могла бы сломать Райли ребра. Алекс едва удержал равновесие, ухватившись за трос и согнувшись пополам, когда акула открыла огромную пасть и попыталась вонзить в него жуткие зубы – столь уродливые, что, казалось, их мог создать лишь кто-то убогий разумом.

К счастью, акула вцепилась в твердую сферу скафандра, ее зубы визгливо заскрежетали по металлу, словно тысяча дьявольских когтей по стеклу; от этого звука кровь застыла у Алекса в жилах. Несколько секунд, показавшихся ему вечностью, акула грызла скафандр, встряхивая его с такой силой, будто вот-вот оторвет голову.

В конце концов, осознав бесплодность своих усилий, тварь выпустила добычу, и Алекс упал на колени, с дрожью ощутив, как акула проплыла прямо над головой, протащившись брюхом по спине. Возможно, она потеряла к нему интерес, посчитав несъедобным, а скорее всего, просто хотела избавиться от странного существа, застывшего посреди узкого прохода прямо у нее на пути.

Когда он наконец тяжело поднялся, выдернув закрепленный на голени нож, все еще ошеломленный, не успев до конца осознать произошедшее, акула уже исчезла, словно призрак, как будто все случившееся было лишь игрой его воображения. Если бы не глубокие царапины, оставшиеся на медном скафандре, и не пятисантиметровый зуб, застрявший в металле, который он обнаружил, вернувшись на «Пингаррон», команда не поверила бы рассказу об этой жуткой встрече. Алекс надеялся, что эта встреча никогда больше не повторится.

После обильного ужина, приготовленного Джеком, когда Алексу снова и снова пришлось пересказывать все подробности происшествия, о котором он совсем не хотел вспоминать, он отправился в свою каюту, еле волоча ноги от усталости, оставив за главного старшего помощника и тихо радуясь, что этот день наконец-то закончился. Едва переступив порог и даже не сняв обуви и одежды, он без сил рухнул на койку лицом вниз и мгновенно заснул.

И в ту самую минуту, когда он погрузился в блаженные объятия небытия, его разбудил совершенно несвоевременный стук в дверь.

– Потом... – проворчал он, утыкаясь лицом в подушку.

В дверь снова постучали.

– Капитан? – послышался из-за двери женский голос с немецким акцентом.

«Вот черт», – подумал Алекс, вглядываясь в темноту каюты и так и не ответив.

– Можно войти, капитан? – настойчиво повторил голос.

Алекс раздраженно вздохнул, раздумывая, как избавиться от незваной гостьи, однако новый стук в дверь дал понять, что это будет непросто.

– Иду, иду... – неохотно проворчал он.

Он поднялся, зажег свет и, открыв дверь, сурово спросил:

– Могу я узнать, что вам здесь понадобилось в такой... – он так и не успел закончить фразу, когда Эльза обхватила его за шею, прижала к себе и припала к губам страстным поцелуем, вталкивая обратно в каюту и захлопнув дверь босой ногой.

Полусонный, обескураженный, растерявшийся перед непреодолимой жадностью горячих губ и настойчивых рук, которые уже расстегивали его рубашку, Алекс не в силах был сопротивляться. Опытные пальцы девушки, добравшись до его тела, принялись скользить по груди, а затем, обхватив за плечи, Эльза с силой притянула его к себе, прижимаясь грудью, пока ее язык глубоко проник ему в рот.

Огонь желания вспыхнул в нем, словно костер, в который плеснули бензина, и Алекс внезапно обнаружил, что отвечает на поцелуи прекрасной девушки, пока она продолжает стаскивать с него одежду, а он сам делает то же самое с ее платьем.

Смутная тень вины промелькнула у него в голове – и тут же растаяла в пламени внезапного желания. Страсть женщины, что оседлала его прямо на полу каюты и теперь стягивала с себя платье, обнажив маленькие белые груди с розовыми сосками, была необоримой. Какая-то часть сознания вновь напомнила Алексу о чувстве вины перед другом – и тут же он вновь отогнал эту мысль, стиснув ее груди, и, яростно сминая их под стоны Эльзы, отдался на волю страсти. Эти стоны окончательно свели его с ума; притянув к себе лицо девушки, он принялся ее целовать; они покатились по полу, пока он не оказался сверху. Он сорвал с нее трусики, оставив ее лежать на деревянном полу, нагую и беззащитную, глядя, как глаза этой женщины с белой чистой кожей, растрепанными волосами и приоткрытыми жадными губами, вспыхивают ответным желанием.

– Возьми меня... – прошептала она хриплым от страсти голосом, шире раздвигая ноги и бесстыдно предлагая себя.

И Алекс сделал это.

Когда он проснулся с первыми лучами зари, окрасившими стены каюты в жарко-оранжевый цвет, Эльзы уже не было рядом.

Он даже не услышал, как она поднялась с кровати, не разбудив его, как оделась и вернулась в каюту, которую делила с Хельмутом. Первым чувством Алекса было разочарование: в эту минуту ничего не хотелось ему больше, чем вновь коснуться нежной кожи немки, вкус которой он все еще ощущал на своих губах. Но потом он подумал, что так оно, пожалуй, даже к лучшему. Он не знал, как теперь расскажет другу о случившемся, чтобы тот не посчитал его предателем. В конце концов, он сам должен был понимать, что делает, и что иначе как предательством это назвать нельзя.

В полудреме, едва укрытый простынями, он вдруг подумал, что у него давно уже не было женщин, кроме Кармен, и его вдруг охватило странное чувство вины при мысли о том, что сегодня ночью он ей изменил.

– Скажешь тоже... – упрекнул он себя. – Как будто можно изменить проститутке!

И тут же эта внезапная мысль вызвала у нем безмерное чувство вины, что он смотрит на Кармен как на проститутку, а не как на женщину, которая, в общем-то, спасла ему жизнь. Она ему, а вовсе не он ей, как считали все вокруг – и она в том числе. Более того, в искусстве любви Эльзе было далеко до Кармен. Немка была необычайно красива и необузданна, в порыве страсти забывая обо всем, кроме безумного наслаждения. Это был настоящий вулкан тевтонских страстей, истинная валькирия двадцати лет, без устали скакавшая на нем верхом до самого рассвета. Любой мужчина в здравом уме мечтал бы о подобной женщине.

Но она не была Кармен.

Это внезапное открытие заставило его содрогнуться, едва он понял, что не только секс связывает его с этой таинственной женщиной, о которой он знал лишь то, что она сама пожелала рассказать.

Затем кто-то постучал в дверь, и его сердце едва не выскочило из груди.

– Да? – спросил он с надеждой, смешанной с неловкостью, подумав, что это, наверное, вернулась Эльза.

Но вместо ее голоса из-за двери послышался баритон Джека.

– Уже семь часов, – возвестил он.

– Как – семь? – глупо переспросил Алекс.

– Черт побери, Алекс! – выругался Джек, без церемоний вваливаясь в каюту. – Вчера вечером мы договорились, что сегодня первое погружение – в половине седьмого. Ты что, забыл? – Удивленно оглядев каюту, он спросил: – Что, черт возьми, здесь произошло? Тут все вверх дном перевернуто.

– Я... сам не знаю... – честно признался Райли, спуская ноги с постели и протирая глаза. – Вчера был слишком трудный день.

– Да уж, – проворчал Джек, поддавая ногой валяющуюся на полу кожаную куртку Алекса и запихивая ее под стул. – А ты часом не выпил?

– Иди в задницу.

– Мы все рискуем, Алекс. Не ты один...

– Я уже несколько дней не прикасался к бутылке, – поднял руку Алекс, останавливая очередную проповедь галисийца. – Не хуже тебя знаю, что похмелье мне сейчас противопоказано.

Старший помощник смерил его испытующим взглядом, раздумывая, точно ли он не лжет; но поблизости и впрямь не было пустых бутылок, да и запаха спиртного не ощущалось.

– Ладно, – произнес он наконец. – В таком случае, я иду на палубу готовить снаряжение и все остальное. В камбузе – горячий кофе, – с этими словами он собрался уходить.

– Постой, Джек! – окликнул его Алекс, когда тот уже повернул ручку двери. – Если ты еще хоть раз войдешь в мою каюту без разрешения – клянусь, я повешу тебя за яйца на этой самой лебедке.

Джек с усталой насмешкой приподнял бровь.

– Как скажете, капитан, – лукаво ответил он, закрывая за собой дверь. – Я готов даже сам на ней повеситься, если это сделает вас счастливее.

Полчаса спустя, невыспавшийся, с кругами под глазами, но все же вполне бодрый благодаря горячему кофе по-итальянски, приготовленному Джеком, Алекс вышел на палубу, уже в водолазном костюме. Как назло, налетел холодный северный ветер, затянул небо тучами, скрывшими солнце, и море покрылось неспокойными волнами, пока ещё небольшими, но явно дававшими понять, что безмятежному штилю, которым они наслаждались все последние дни, пришёл конец.

Поскольку накануне он погружался последним, сейчас Джек и Сесар готовили к погружению Марко, помогая ему надеть скафандр и закрепить свинцовые накладки, чтобы он не всплывал кверху, как пустой бурдюк. Жюли уже сидела на своем посту, осматривая в бинокль горизонт в готовности поднять тревогу, если в поле зрения окажется нечто подозрительное. Хельмут, как всегда, внимательно наблюдал за приготовлениями к спуску, но при этом старался держаться на расстоянии. Понимая, что мало чем может помочь, он оказался достаточно разумным, чтобы хотя бы не мешать.

Эльзы на палубе не было, и Алекс облегченно вздохнул, поскольку не знал, как поведет себя девушка после минувшей ночи, а ему вовсе не хотелось снова выяснять отношения со старшим помощником. Еще меньше ему хотелось с ним ругаться. Он знал, что на самом деле вопрос уже решен и решение никому не понравится, так что, чем скорее с этим покончить, тем лучше.

Через несколько минут Марович был готов. Его упаковали в скафандр и не теряя времени поместили в железную корзину, которую тут же подняли над бортом и начали спускать в неспокойное море. Улыбка сбежала с лица Алекса, когда он увидел, что югослав взял с собой багор, на котором в качестве гарпуна прикрепил один из своих ножей. По всей видимости, рассказ Алекса о встрече с подводным хищником по-настоящему впечатлил наемника.

Сорок минут спустя Марко выбрался на палубу; вода сбегала с него потоками. Когда с него сняли скафандр, он объяснил, что не заметил никаких следов акулы, зато они столкнулись с более серьёзной, хоть и не столь романтичной проблемой. Дело в том, что циркулярная пила, которую они всегда использовали для резки металла, объяснил он, освобождаясь от подводной экипировки, хоть и работала исправно, но при этом оказалось, что ее лезвие стачивается намного быстрее, чем они рассчитывали. С каждым сантиметром оно резало все хуже, так что едва удалось прорезать лишь около метра – всего треть длины трёхметровой окружности.

– А у вас разве нет запасного лезвия? – удивился Хельмут.

– Есть одно, – обеспокоенно ответил Джек. – Но только одно.

– Мы должны их очень беречь, – закончил Сесар. – Если они, не дай Бог, сломаются – мы пропали!

– А разве так сложно достать новое? – спросил физик. – То есть, я хочу сказать... в крайнем случае, вы ведь можете вернуться в Танжер и купить другое?

– Это не так просто, – ответил Алекс, поправляя водолазный костюм. – Лезвия для резки металла – совершенно особые инструменты, их крайне сложно достать. Это вам не обычная пила, которой пилят дрова. Даже если бы нам удалось их заказать, пройдут долгие месяцы, прежде чем нам их доставят – если вообще доставят.

– Месяцев? И откуда же вам их доставляют?

Капитан лишь махнул рукой, пока механик и старший помощник надевали шлем ему на голову.

– Из Германии, – только и успел он ответить, прежде чем его голова скрылась под шлемом, по которому затем постучали пальцами, чтобы удостовериться, что он закреплён вполне надёжно.

Когда Алекс в очередной раз спустился в море, крепко привязанный к корзине, он чувствовал себя почти клерком, поднимающимся на лифте в свою контору, чтобы приступить к ежедневной унылой работе.

На этот раз никаких проблем не возникло, хоть ему и приходилось внимательно осматриваться перед каждым поворотом. Наконец, он добрался до помещения, где они резали отверстие метрового диаметра, чтобы затем через него проникнуть в каюту, расположенную выше. Взяв гидравлическую пилу, Алекс внимательно осмотрел ее круглое лезвие, которое, как и сказал Марко, сильно сточилось и уже потеряло несколько зубьев. Затем поднял голову, чтобы посмотреть, как обстоят дела, и заметил гирлянду воздушных пузырьков, устремившихся вниз через проделанное отверстие, а значит, давление в каюте было вполне адекватным. Плохая же новость заключалась в том, что, хотя Марович хорошо сделал свою работу, вырезав почти треть окружности, было ясно – для ее завершения потребуется еще никак не меньше двух погружений.