Текст книги "Персидские юмористические и сатирические рассказы"

Автор книги: Феридун Тонкабони

Соавторы: Аббас Пахлаван,Голамхосейн Саэди
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 42 страниц)

Моя телефонная книжка

Была пятница – выходной день. Решив немного подремать после обеда, я улёгся на диван, но, как ни силился уснуть, ничего не получилось.

Я лениво перебрал лежавшие на столике книги и журналы– читать тоже не хотелось. Я встал, прошёлся по комнате, и тут меня осенила блестящая мысль: позвоню-ка я кому-нибудь из приятелей, договорюсь о встрече. Расположившись поудобнее в кресле, я стал перелистывать свою телефонную книжку.

На первой странице, где записаны имена на букву «а», мой взгляд остановился на имени Амир – так звали моего старого

друга.

Восемь… пять… ноль… два – стал я набирать номер телефона. Однако, не набрав до конца, положил трубку обратно.

Зачем ты это делаешь? Что собираешься сообщить Амиру? Вероятнее всего, он сейчас спит или же его просто нет дома – уехал с семьёй за город. Положим даже, что он дома… Что ты ему скажешь? Ведь вы четыре года не виделись, не звонили друг другу…

– Алло! – скажешь ты.

– Да. Я вас слушаю,– ответит он.

– Привет! Это говорит твой друг Хосроу.

– А, здравствуй, дорогой! – воскликнет он.– Какими судьбами?! Что случилось, что ты вдруг вспомнил обо мне?

– Я всегда помню о тебе,– отвечу я,– но, честное слово, дела заели, некогда позвонить. Впрочем, несколько раз я звонил, но у тебя никто не отвечал.

– Куда же ты звонил? – спросит Амир.

– К тебе на работу,– смущённо отвечу я.

– Ну, братец, я уже давно работаю в другом месте.

– Отчего же ты не дал мне свой новый телефон?

– Видишь ли, дорогой, я тоже не раз пытался дозвониться к тебе, но либо телефон был занят, либо ребята отвечали, что тебя нет дома. Ну, братец, не забывай нас, звони чаще.

– Да, обязательно, непременно!

Вздохнув, я стал перебирать фамилии на букву «б». Взгляд мой остановился на имени Бехзад. Я набрал номер.

– Слушаю вас.

– Можно попросить господина Бехзада?

– Я у телефона.

– Здравствуй, Бехзад-хан, это Хосроу говорит.

– Привет Хосроу-джан, какими судьбами? Чему обязан? Как это ты вдруг вспомнил своего покорнейшего слугу? Ты по делу?

– Что ты говоришь, Бехзад-джан, сами ваши нижайшие рабы.

– Ты по делу?

– Нет, дорогой, просто соскучился по тебе, дай-ка, думаю, позвоню, узнаю, как дела.

– А почему ты выбрал именно это время?

– Сам не знаю, просто так.

– Знаешь что?

– Что?

– Позвони, если тебе нетрудно, завтра или послезавтра. Ладно?

В висках у меня застучало. Я стал сам себе противен.

– А почему же нет? Конечно, смогу!

Повесив трубку, я стал искать приятеля на букву «п». Мне попалось имя Паранд. Это был один из самых хороших моих друзей. Правда, прошло уже года три с тех пор, как мы не виделись – все было как-то некогда. Я набрал его домашний номер.

– Алло! – послышался нежный женский голосок.

– Извините, ханум, господин Паранд-хан дома?

– Кто, кто?

– Господина Паранд-хана, говорю, можно попросить к телефону?

– Господина Чаранд-хана?

– Нет, господина Паранд-хана! А вы случайно не супруга ему будете?

– Перестань хамить, балбес! Ты ненормальный, что ли? Что за чушь несёшь?

Как это понять? Неужели супруга Паранд-хана за эти два-три года так изменилась? Я решил не горячиться и сохранять спокойствие:

– Прошу прощения. Это Хосроу говорит. Я не хотел бы беспокоить вас, но если можно…

– Мне наплевать, кто ты, негодяй, хам! Положишь трубку или позвать господина полковника, чтобы он тебе всыпал куда следует?

В чем дело? Что случилось? Почему мне так сегодня не везёт? При чем здесь господин полковник? Вижу, что с госпожой бесполезно препираться. Может быть, номер неправильно соединился или супругу Паранд-хана укусила бешеная собака?

Я положил трубку и на букву «т» нашёл номер телефона Таги, который, к счастью, оказался дома:

– Алло!

– Таги-джан, как дела?

– Это ты, Хосроу?

– Я!

– Ну, сегодня, видно, счастье улыбнулось мне. Искал тебя в небесах, а ты, оказывается, здесь рядом, на земле!

Я сразу успокоился, забыл о ругани и оскорблениях госпожи полковницы.

– Где ты пропадаешь, Хосроу-джан? Как это ты вдруг вспомнил о нас?

– Да так, просто взял трубку и набрал твой номер.

– Отлично сделал. Видишь ли…

– Что, дорогой?

– Я, конечно, понимаю, что ты тоже очень занят, но не мог ли бы ты раздобыть для меня десять туманов?

– Сколько?

– Десять туманов.

– Десять туманов. Так это же ерунда, дорогой! Хочешь двадцать, тридцать, пятьдесят, сто туманов! Сколько хочешь, я весь к твоим услугам.

– Нет, Хосроу-джан, так много мне не надо. Мне хватит и десяти туманов. Когда бы ты смог принести их?

– Когда изволишь! Хочешь, прямо сейчас возьму такси и привезу. Говоришь, десять туманов хватит?

– Да всю жизнь буду обязан тебе.

– Ладно, ладно… Как супруга, как дети?

– Вот как раз эти десять туманов для них и нужны.

– Для кого?

– Ну для Шахлы, конечно.

– А что с ней?

– А ты разве не знаешь? Вот уже два месяца, как мы с Шахлой разошлись. А теперь её братья срочно требуют её приданое. Понимаешь?

– Ну и что?

– Я уже двадцать тысяч туманов с горем пополам раздобыл. Осталось ещё десять тысяч… Если бы… (Я уже перестал слышать слова Таги.) Через час-два эти десять… тысяч… туманов… привезёшь, я буду тебе вечно обязан.

– Сколько, Таги-джан, говоришь?

– Ну десять тысяч туманов.

– Да ты что, с ума спятил? Заболел, что ли? Откуда у меня столько денег? Ты ведь знаешь, что я гол как сокол.

– Так ты все это время издевался надо мной?

– Почему издевался, Таги-джан? Ты сказал – десять туманов. Я и подумал, что ты имеешь в виду наши обычные туманы. До ста туманов я мог бы тебе одолжить.

Таги резко повесил трубку. Но я на него не обиделся. Бедный Таги. Почему у меня нет этих денег, чтобы прийти к нему на помощь? Я задумался над разбитой жизнью Таги и над своим жалким положением…

Ну что же, может быть, хватит названивать, подумал я, но рука машинально продолжала листать телефонную книжку дальше.

Так я дошёл до букв «дж» и «ч». Джавад уже давно выехал из Тегерана. Джаббар же, да благословит его Аллах, уже полгода, как перешёл в лучший мир.

На букву «ч» мне бросилось в глаза несколько странных фамилий: Ченгал-заде, Ченавази, Чехаки, Чекванд, Челкари, Чекаваки, Черад.

Как ни напрягал я свой мозг, никак не мог вспомнить их владельцев. Кто они такие? Чем занимаются? Ума не приложу, как очутились их имена в моей записной книжке?

После долгих усилий смог припомнить Чекаваки. Несколько

лет назад я познакомился с этим человеком в доме одного из своих приятелей. Чекаваки был артистом и хорошо играл на дудочке. Там, в гостях, мы и обменялись телефонами. Ну а что же мне делать сейчас с этим телефоном? Бедняга почти каждый вечер играет на дудочке в разных местах. Подобных мне поклонников у него немало. Как знать, вспомнит ли он меня? А если и вспомнит, что я ему скажу? Поиграй, мол, пожалуйста, по телефону на дудочке, а то мне что-то взгрустнулось?

Итак, господин Чекаваки тоже не подходит. Следующая буква «х». Мне захотелось набрать номер телефона Хосейна. Набрал. Послышался милый женский голосок:

– Да!

– Извините, пожалуйста, можно попросить к телефону Хосейна-агу?

Стоило мне только кончить фразу, как нежный и ласковый голосок госпожи преобразился в рёв раненой тигрицы:

– Негодяи! Пусть лопнут ваши ненасытные утробы! Распутники! Голодранцы! Отстаньте от Хосейна! Дайте ему возможность побыть дома с женой и детьми! С утра до ночи таскаете его по кабакам, втягиваете в азартные игры, спаиваете и обираете его! Хватит этой грязи! Довольно!..

…Я растерялся и не знал, что ответить. Не могу же я просто так бросить трубку.

– Извините, ханум, вы, видимо, ошиблись, я хотел поговорить с господином Хосейном.

– С кем?

– С Хосейном-агой М.

– Извините ради бога, господин, здесь квартира Хосейна-аги Н. Будь проклят этот телефонный узел, который вечно все путает. Извините, умоляю вас.

– Пожалуйста, ханум. Ничего страшного! Будьте здоровы и поберегите нервы!

Я медленно опустил трубку… В телефонной книжке на букву «д» и «з» были записаны ничего не говорящие мне телефоны: детский сад, детская одежда, дом для малолетних преступников, диетическая столовая, зубной врач, зоопарк, заочный институт.

На буквы «с», «ш», «т», «г» было много имён, но одних, кому они принадлежали, я вовсе забыл, с другими отношения были испорчены и не хотелось звонить, у третьих телефоны оказались занятыми. Огорчённый, я решил наконец отказаться от мысли дозвониться до кого-либо.

Взяв журнал, я лёг на диван и стал бесцельно перелистывать страницы и рассматривать картинки. Постепенно меня начала одолевать дремота, я почти погрузился в сон, как вдруг зазвенел телефон. Я схватил трубку.

– Алло!.. Слушаю. Говорите, пожалуйста! Кого вам надо? С кем имею честь?

– Мятущийся раб божий Шапур.

– У вас ко мне дело?

– Нет, просто так. Мне было скучно, и я решил набрать первый подвернувшийся номер. Авось попадётся какая-нибудь приятная девушка или дама. И вдруг вместо этого я слышу ваш грубый голос.

– Извините, ага, а разве у вас нет телефонной книжки с номерами ваших друзей?

– Разумеется, есть!

– Так надо было созвониться с каким-нибудь приятелем и скоротать с ним время!

– О ага! Видать, хорошо тебе живётся, если так рассуждаешь! Разве к кому-нибудь дозвонишься? Один занят, другой и думать о тебе забыл, третий отдал богу душу.

– Ну, в таком случае, пожалуйста, дайте мне ваш телефон, а я вам свой – авось когда-нибудь пригодится.

– Давайте, с удовольствием.

Такси-«люкс»

Ночью Лотфали-хан спал крепко и проснулся в отличнейшем настроении. Ласковое осеннее утро напоминало весну. Сладко зевая и потягиваясь, он несколько раз прошёлся вдоль садика и даже попытался изобразить что-то вроде гимнастических упражнений. Потом с аппетитом позавтракал в семейном кругу и стал собираться на службу. Настроение у него было по-прежнему прекрасное: счастливые ли сны были тому причиной, хорошая ли погода – только чувствовал он себя замечательно.

Дав последние наставления жене и расцеловав детей, Лотфали-хан вышел из дому и не спеша зашагал по переулку, размышляя о том о сём. Вдруг ему вспомнилось, что он уже давненько не справлялся о делах своего старого друга Хасана-аги. Почему бы не сделать это сегодня?

Он затянулся сигаретой и взглянул на часы – семь утра. Перешёл на другую сторону, к телефонной будке, где оживлённо болтала какая-то дама, и, переминаясь с ноги на ногу, стал ждать, когда ханум закончит разговор. Через несколько минут кабина освободилась. Лотфали-хан отыскал монету в два риала, опустил её в щёлку автомата, снял трубку и набрал номер. Телефон Хасана-аги был занят. Повесив трубку на рычаг, Лотфали-хан думал вернуть монетку, но не тут-то было. Он раздражённо ударил по рычагу, но и это не помогло. С кривой улыбкой на губах он принялся искать новую монету. После долгих поисков она обнаружилась в брючном кармашке. Снова набрал номер.

– Алло,– отозвался мелодичный женский голосок.

– Хасан-ага дома?

– Кто? – недоуменно переспросила женщина.

– Хасан-ага…

– Кто это такой?

– Куда я попал, ханум?

– А какой номер ты набирал?

– Я набрал номер Хасана-аги.

– Звонят тут всякие ослы…

От негодования кровь бросилась в лицо Лотфали-хану.

– Зачем же оскорблять, ханум? – возмутился он.– Могла бы сказать, что я ошибся.

– Ты по глупости своей набрал не тот номер! Лотфали-хан резко бросил трубку.

– Дурёха невоспитанная…– пробормотал он. Покопавшись в карманах, он нашёл только десятириаловую

монету. Пришлось обратиться в ближайшую бакалейную лавку.

– Простите, ага. Можно попросить вас разменять туман двухриаловыми монетами?

– Нет! – сухо отрезал бакалейщик. Он взвешивал кусок сыра для девочки лет восьми и даже не поднял глаз на вошедшего.

Лотфали-хан толкнулся к галантерейщику, но и тут не повезло. Наконец, прохожий снизошёл к его просьбе и, взяв у Лотфали-хана туман, положил ему на ладонь пятириаловую монету и пять монеток по одному риалу.

Лотфали-хан, проводив взглядом прохожего, рассмеялся. Снова перейдя улицу, он обменял два риала у мясника на нужную ему монету и остановился на краю тротуара: из-за машин попасть на другую сторону было невозможно. Они двигались непрерывным потоком, норовя обогнать одна другую. Лотфали-хан взглянул на часы: двадцать минут восьмого. Он нерешительно шагнул на мостовую и тут же отпрянул в испуге: прямо на него нёсся грузовик. Растерянный вид жалкого пешехода рассмешил водителя. Он высунулся из кабины и захохотал.

– Идиот! Негодяй! – проворчал Лотфали-хан ему вслед. Сжав зубы, он снова двинулся вперёд и едва не угодил под

колеса такси. Заскрежетали тормоза.

– Куда лезешь, слепой мерин? – заорал шофёр. Лотфали-хан в гневе сжал кулаки и резко обернулся, но,

увидев, что за рулём сидит здоровенный детина, счёл за благо смолчать.

В конце концов он перебрался через улицу и оказался у той же самой будки. Она была занята. Звонил мужчина. Одну за другой он бросал в щель монеты, но каждый раз его постигала неудача. Сердито хлопнув дверью, он ушёл, ворча что-то себе под нос.

Заняв его место, Лотфали-хан достал полученные у мясника два риала, но монета оказалась погнутой. Все попытки запихнуть её в автомат были тщетными. Не шла она и обратно, так крепко-застряла. Лотфали-хан ухватил её обеими руками – все напрасно. Какой-то молодой парень, открыв дверь кабины, тронул его за плечо:

– Что ты делаешь, братец? Борешься с телефоном?

– Пытаюсь вырвать у него из глотки свою монету,– не поворачивая головы, пожаловался раскрасневшийся от натуги Лотфали-хан.– Четыре риала он проглотил, но уж эту я ему не отдам.

– Ну-ка посторонись, может, у меня получится,– сказал парень, втискиваясь в будку.– Действительно… Как это ты ухитрился так запихнуть её?..

Не отвечая, Лотфали-хан вышел из будки.

– Если вытащишь – твоя… Черт с ней!

Часы уже показывали без двадцати восемь. Лотфали-хана кинуло в дрожь. «Бог мой! Я опаздываю! Сейчас уберут табель!»

Он бросился к кассе и, купив билет на автобус, встал в хвост километровой очереди. Из-за угла показался двухэтажный автобус и с надсадным стоном прополз мимо: оба его этажа были набиты битком, люди гроздьями висели на дверях. Двести пар глаз проводили его тоскливым взглядом до поворота.

Стрелки часов на руке Лотфали-хана соревновались между собою в беге. подошёл второй автобус – ещё полнее первого. Третий… четвёртый… «Нет, надо брать такси!» Лотфали-хан вышел из очереди и, пройдя чуть вперёд, поднял руку перед первой же свободной машиной.

– Не сходи с этого места до моего возвращения,– сострил шофёр.

Во втором такси уже сидели четыре пассажира.

– Вам куда, ага?

– На улицу Ираншахр.

– Это рядом, пешком дойти можно.

Такси рвануло с места, и Лотфали-хан застыл в отчаянии. Зубы у него стучали, как у больного малярией, во рту пересохло, ломило виски. От прежней радости и хорошего настроения не осталось и следа. Подобно заводной игрушке, он вертел головой, провожая глазами проносившиеся мимо такси. Наконец десятая по счету машина затормозила прямо перед ним, чуть не сбив с ног.

– Куда, ага?

– На улицу Ираншахр.

– Садись, но учти: это такси-«люкс»!..

Пальцы Лотфали-хана, взявшегося было за ручку дверцы, разжались.

– То есть с меня два тумана?

– Само собой.

– А откуда видно, что это «люкс»?

– Ты грамотный? Читай, что написано на стекле.

Препираться и выяснять, «люкс» или не «люкс», было некогда. «Черт с ним! Заплачу два тумана…» Лотфали-хан сел рядом с водителем, машина резко рванулась вперёд, но, едва проехав площадь, начала чихать и встала.

Лотфали-хан взглянул на часы – стрелки показывали десять минут девятого. Тоскливо заныло сердце. Водитель вышел из машины, поднял капот, покопался в моторе, взял из багажника гаечный ключ и отвёртку и снова нырнул под капот.

Лотфали-хан ёрзал на месте, нервно курил. Водитель вернулся… ушёл… Вернулся… ушёл… Наконец терпение у Лотфали-хана лопнуло.

– Ага, я возьму другое такси.

– Сейчас починю, уважаемый. Не волнуйся, ничего страшного. Трубку забило. Если тебе нетрудно, подтолкни сзади, и все будет в порядке.

Лотфали-хан вышел из машины и, собрав все силы, навалился на неё плечом. Водитель, сидя за рулём, подбадривал:

– Молодец, молодец, ещё немножко… Вот так… ещё немножко…

Лотфали-хан задыхался, обливаясь потом.

– Ещё немножко… ещё чуть-чуть… Так, так, ага. Машина завелась.

– Залезай, братец. Ну, что я тебе говорил? Подтолкнул немножко – и все в порядке. Так ты говоришь, Ираншахр?

– Да…

Проехали один квартал. впереди подняла руку какая-то дама. Шофёр притормозил.

– Вам куда?

– Поворот Шемран.

– Залезай.

У Лотфали-хана округлились глаза.

– Разве это не такси-«люкс»?

– Конечно, братец, на стекле написано. Но бывает, трубка засорится, винт ослабнет, мотор заглохнет – это уж не от нас зависит.

– Я не о том…– побагровел Лотфали-хан.

– А о чем же?

– Почему ты взял ещё пассажира?

– Взял – ну и что, разве небо обрушилось на землю? На ваших плечах она сидит? Ханум ведь тоже наша соотечественница. Тоже хочет успеть по своим делам… А мне лишние два тумана не помешают.

Пока Лотфали-хан искал ответа поязвительнее, в такси подсели ещё два пассажира. Такого Лотфали-хан уж никак не мог стерпеть.

– Я протестую! Если ты «люкс», то не должен подсаживать ко мне пассажиров, а если не «люкс», не требуй два тумана вместо одного.

– Не ори,– невозмутимо посоветовал водитель. – моё такси—«люкс». И хочешь не хочешь, ты мне выложишь эти два тумана.

– Поедем в автоинспекцию! Я подам жалобу на тебя.

– Пожалуйста… нашёл чем испугать!

Три новых пассажира уже доехали, куда им было нужно. Лотфали-хан остался вдвоём с водителем. Через несколько минут подкатили к учреждению, занимающемуся рассмотрением конфликтов между пассажирами и шофёрами такси.

– Ну иди, жалуйся…

Лотфали-хан увидел сотни три такси, выстроившихся перед зданием, и, забыв, что он поспорил с водителем, что собирается жаловаться на него, изумлённо спросил:

– Почему это здесь стоит столько машин?

– Ничего особенного… Люди тоже поругались, как мы с тобой.

– Значит, все собравшиеся здесь…

– Да, ага. Все собравшиеся здесь…– многозначительно улыбнулся водитель.

Лотфали-хан схватился за голову, потом, словно очнувшись, потёр лоб, вынул пачку сигарет и предложил водителю.

– Я не курю.

– Ну тогда…

– Что тогда?

– Ну это самое… вернёмся. Подбрось меня к улице Ираншахр.

– Учти, это уже будет стоить четыре тумана.

– Почему?

– Потому что «люкс»! В оба конца – четыре тумана. Мы ведь ещё должны доехать до прежнего места…

– Лотфали-хан взглянул на часы. Было пять минут десятого. Он откинулся на спинку сиденья, достал сигарету.

– Черт с тобой! Пусть будет «люкс»… Поедем. Ничего не поделаешь, придётся заплатить четыре тумана.

Бедняга главный редактор

Утром, по обыкновению, главный редактор газеты сел за стол, бегло просмотрел заголовки первой и последней полосы и сразу же обнаружил несколько опечаток, в корне меняющих смысл фразы: «…Вчера министр общественного озеленения не открыл парка Гутемберг!..»

Кровь ударила ему в голову: «Это ещё что такое!.. Бессмыслица какая-то… Ладно, не открыл, так не открыл. Читателям на это наплевать!» Взяв ручку, он стал писать: «Разъяснение. Во вчерашнем номере газеты в заметке об открытии парка Гутемберг вкралась досадная опечатка. Вместо слова „открыл” было напечатано „не открыл”. В связи с этим редакция приносит свои извинения».

– Ну-ка, парень, срочно передай это сообщение наборщику. Пусть наберёт петитом на последней полосе!

Не успел ещё посыльный выйти из комнаты, как раздался телефонный звонок:

– Господин главный редактор?

– Да, я вас слушаю!

– Сейчас с вами будет говорить господин министр.

– Як вашим услугам!

– Во вчерашней газете были допущены грубые искажения!

– Какие искажения?.. Вы имеете в виду насчёт открытия парка?

– Вот именно! Разве можно допускать такие ляпсусы…

– Извините, это была досадная опечатка. Только что мы отправили наборщику наши извинения.

– Господин главный редактор! Имейте в виду, что такого рода опечатки могут быть неверно истолкованы в министерстве, да и самим министром. Прошу вас, будьте более внимательны, чтобы в дальнейшем…

– Да, да… конечно. Извините, этого больше не повторится… В трубке слышатся частые прерывистые гудки.

*

Внезапно он вспоминает, что к восьми часам должна бы быть готова фотография вчерашнего убийства, поскольку к девяти часам её необходимо сдать в типографию.

– Где же обещанный снимок? – кричит он на первого попавшегося ему на глаза хроникёра.

– Какой снимок, ага?

– Вы ещё спрашиваете меня «какой снимок»?.. Фотография убитой вчера вечером в одиннадцатом квартале!

– Первый раз слышу, ага!

– А вы где работаете?

– Я, ага, работаю в отделе информации, а корреспондент по уголовной хронике господин Н.!

– Куда же он подевался?

– Отправился за фотографией убитой, ага…

*

Уже десятый час, а фотографии все ещё нет. Наконец появляется еле живой господин Н., ответственный за фотографии.

– Ну что, принесли?

– Нет, ага, не удалось!

– Почему?

– Родители не хотят, чтобы фотография их дочери печаталась в газете.

– Чем они объясняют?

– Не знаю, ага! Но не могу же я требовать у них фотографию насильно.

– Кто же заставляет требовать насильно? Надо было как-нибудь уговорить их.

– Как я ни упрашивал, они упёрлись и ни в какую!

– Меня это не интересует. Но сообщение обязательно должно быть с фотографией.

– Мне удалось заполучить фотографию её сестры. Годится,

ага?

– На кой черт она мне нужна?

Корреспондент чешет в затылке, затем, как бы найдя выход, показывает главному редактору снимок сестры убитой:

– Мы его напечатаем, а под ним напишем: «Это Эфат, сестра убитой прошлой ночью в одиннадцатом квартале Эсмат».

– Этого ещё не хватало! – подскакивает от возмущения главный редактор.– Давайте хронику без фотографии!

*

Корреспондент готовит хронику, но на сердце у него неспокойно: «Где бы все-таки раздобыть снимок убитой?» В конце концов ему чудом удаётся найти её школьную фотографию. Итак, репортаж получается все-таки с фотографией. Под ней надпись: «Жертва вчерашнего убийства Эсмат. Снимок относится ко времени её учёбы в школе, т.е. к 1934 году».

*

…Главный редактор доволен: большинство статей подготовлено во вкусе читателей и его собственном. Но тут в редакцию вваливается здоровенный детина с пышными усами.

– Мне нужен главный редактор! – обращается он к первому встретившемуся сотруднику.

– Вон за тем столом сидит!

Парень решительной походкой направляется к столу главного редактора.

– Здравствуйте!

– Здравствуйте, я вас слушаю!

– Я Акбар Хасрат-заде!

– Очень приятно. Я к вашим услугам!

– Что я вам сделал плохого, что ваша газета так опозорила меня и всю мою семью?

– А что случилось?

– Да хуже и быть не может!

Он достаёт из кармана скомканную вчерашнюю газету и показывает главному редактору сообщение, напечатанное в разделе «Хроника».

– Вот, пожалуйста, полюбуйтесь… «Прошлой ночью,– читает он вслух,– Асгар Хасрат-заде в кафе «Серебристый садик» после употребления солидной порции спиртного, выхватив нож, напал на посетителей кафе и многих ранил. Воспользовавшись темнотой и суматохой, хулиган скрылся…»

– Так, какое же отношение имеет это сообщение к вам и ко мне? – недоуменно глядя на Акбара Хасрат-заде, спрашивает главный редактор.

– То есть как «какое отношение»? – вращая выпученными глазами, отвечает Акбар-ага.– Вы меня просто-напросто опозорили… Ведь Асгaр Хасрат-назаде вообще не имеет ко мне никакого отношения!

– Ага-джун [146]146
  Ага-джун– букв, «дорогой господин», вежливое обращение к мужчине.


[Закрыть], а разве кто-нибудь утверждает, что он имеет к вам какое-нибудь отношение?

– Что вы изволите говорить, ага! Со вчерашнего вечера всякий встречный принимает меня за него, считая, что это я вчера вечером учинил дебош в кафе «Серебристый садик». Вы должны непременно напечатать в своей газете разъяснение, что Асгар Хасрат-назаде не имеет никакого отношения к Акбару Хасрат-заде…

Попавшему в затруднительное положение главному редактору приходится сдаться:

– Ладно, ага, успокойтесь, мы дадим такое разъяснение.

– Я могу быть уверен?

– Да, можете быть совершенно уверены!

*

…Раздаётся телефонный звонок. Главный редактор берет трубку:

– Алло, главный редактор слушает.

– Ага… Мы заказывали объявление о назначенной на вчерашний вечер панихиде, но в газете почему-то ничего не было напечатано?

– Разве?

– Вот именно!.. Что же нам теперь прикажете делать? Мы потратили столько денег, устроили пышную панихиду, но никто не был оповещён, и поэтому никто не пришёл. Так не делается, ага…

– Должно быть, места не хватило!

– Как же все-таки вы решили со мной? – робко спрашивает Акбар-ага.

Главный редактор, забыв о том, что его слушают по телефону, завопил в бешенстве:

– Я же сказал вам, ага-джун, что мы дадим разъяснение, что этот головорез не имеет к вам никакого отношения!.. Что вам ещё надо?! Чего пристали?!. Убирайтесь вон!

– Что? Что вы сказали, ага?.. – слышится в трубке растерянный голос – Какой головорез? Этот человек, благослови его Аллах, был воплощением честности, порядочности и благородства. Дожив до восьмидесяти пяти лет, он ни разу не имел дела ни с полицейским участком, ни с префектурой. Кто сказал, что он был головорезом?.. Теперь мне стало ясно, почему вы не напечатали некролога!..

– Ага, простите! – растерянно бормочет главный редактор,– я это не вам.

– Что значит не мне? Вы ещё ответите за это! Честного и порядочного человека с добрым именем и хорошей репутацией вы называете головорезом?! Сейчас я сам подъеду в вашу редакцию и на месте разберёмся, кто головорез…

…И пока главный редактор пытался что-то объяснить, тот раздражённо бросил трубку, и телефон разъединился.

*

…Главный редактор, тяжело вздохнув, закуривает. В это время он замечает корреспондента по экономике:

– Ага, где же ваш обещанный репортаж о конференции по расширению торговли со страной?..

– Я его готовлю, но…

– Но что?

– Но на конференции были кое-какие нежелательные выступления, и мне кажется, их не следует печатать.

– Какие ещё выступления?

– Представители некоторых торговых фирм утверждали, что торговые дела в стране… идут неважно, и что рынка сбыта у них нет, и что все их накопления сосредоточены в иностранных банках…

– Ладно, об этом можно и умолчать. Подготовьте заметку о том, что можно писать.

Затем главный редактор поднимает трубку внутреннего телефона и набирает номер фотолаборатории.

– Ага, попросите одного из фотокорреспондентов подняться наверх.

– Фотокорреспондентов на месте нет.

– Куда же они запропастились?

– Один отправился в полицейский участок, другой поехал снимать дорожный инцидент на шоссе Абеали, третьего вы сами только что послали на конференцию по обучению, четвёртый…

Главный редактор, не дождавшись конца объяснения, бросает трубку.

– На-ка,– обращается он к курьеру,– отнеси это сообщение наборщику, а эти два снимка – в цинкографию…

Тут он вспоминает, что ещё не принесли кроссворда для семейной полосы.

– Где кроссворд? – спрашивает он.

– Составитель кроссвордов сообщил по телефону, что он заболел.

Главный редактор задумывается. В углу комнаты два корреспондента пьют чай и курят:

– А ну-ка, господа, давайте, вместо того чтобы прохлаждаться, составьте быстренько кроссворд из тринадцати клеток. И чтобы через полчаса он лежал у меня на столе! Составитель кроссвордов заболел.

Корреспондентам приходится взяться за карандаши и линейку.

– Первый по горизонтали: семь букв!., сидит на ветке и поёт.

– Пиши: соловей!

– Второй по вертикали…

*

С другого конца зала корреспондент по иностранной хронике обращается к главному редактору:

– Будем сообщать об аварии самолёта в Эфиопии?

– А почему бы нет?

– Но ведь…

– Никаких «но ведь». Переводите и давайте сюда. Относительно Доминиканской Республики тоже все переведите и принесите мне.

Снова звонит внутренний телефон. На этот раз метранпаж:

– Ага, заголовок о раскрытии антиправительственного заговора в Доминиканской Республике семьдесят вторым шрифтом не помещается. Что делать?

– Прочтите заголовок!

– Читаю: «Сегодня в Доминиканской Республике сторонниками президента раскрыт антиправительственный заговор».

– Вычеркните «президента»!

– Все равно не помещается!

– Сократите «сторонниками». Получается?

– Да, но по краям остаются просветы!

– Перед «Доминиканской» поставьте слово «страна», и все будет в порядке… Ну как, получилось?

– Получилось!

*

Главный редактор кладёт трубку и обращает взгляд на двух корреспондентов, которые должны были подготовить кроссворд:

– Так, что же с кроссвордом?

– Ага, мы составили… Вот только в двенадцатой колонке по вертикали получилась какая-то абракадабра…

– Что же получилось?

– Фансеравискес!

– Чего, чего?

– Фансеравискес!

– Нечего сказать, составили! Ладно, выкручивайтесь как знаете!

…Уже час дня. А до двух газета должна быть отпечатана и разослана.

Главный редактор спускается в типографию, где часов до трёх ему предстоят дебаты с наборщиком, фотографом и метранпажем.