Текст книги "История города Рима в Средние века"

Автор книги: Фердинанд Грегоровиус

3. Состояние дел в Риме. – Изолани и неаполитанцы. – Браччио де Монтоне. – Он становится синьором Перуджии и других городов церковной области. – Падение Павла Орсини. – Браччио идет на Рим. – Римляне принимают его и дают ему синьорию. – Браччио, 70-дневиый властитель Рима, 1417 г. – Сфорца прогоняет его и вступает в Рим. – Мартин и Иоанна II. – Финал Констанцского собора. – Иоанн Гус. – Поездка Мартина V в Италию. – Въезд его в Милан и Флоренцию. – Конец Бальтазара Коссы. – Договор Мартина с Иоанной II. – Договор с Браччио. – Болонья изъявляет покорность церкви. – Мартин V вступает 29 сентября 1420 г. в Рим

В то время как столь важные события происходили в далеком Констанце, Рим пребывал в заброшенности, предметом лишь властолюбия всех тех, кто мог там приобрести вес силой меча. Коллегия кардиналов самым неудовлетворительным образом правила городом и церковной областью с собора, между тем как духовным и светским викарием в Риме был Иаков Изолани. Он 6 октября 1415 г. сделал Ричарда Алидоти из Имолы сенатором. Еще держался замок Ангела именем королевы Иоанны, и завоевавшие 3 августа Ponte Molle римляне не в силах были завладеть этим замком. В городе существовала неаполитанская партия, из чего порождаемы были значительные смуты и политические процессы. 7 октября казнен был один из почетнейших граждан, Лелло Капоччи. В это время вступила Иоанна в брак с Иаковом Бурбоном, графом маркским, из королевского дома Франции. Принц этот тотчас захватил государственную власть, устранил супругу от правления, вверг прежнего защитника ее Сфорцу в темницу, освободил из нее Павла Орсини и командировал его в ноябре в Рим восстановлять там неаполитанское влияние.

Изолани был слишком слаб для сопротивления. Было заключено соглашение, по которому осада замка Ангела была снята. Замок продолжал быть точкой опоры неаполитанского могущества в Риме, в котором, таким образом, установились две власти, одна рядом с другой. Так оставались дела в неопределенном положении, пока не появился перед стенами новый претендент. Это был смелый предводитель банды, Браччио, бывший на службе у Иоанна XXIII, и тогда уже, наряду с Сфорцой, первый воин своего времени. Он носил вполне заслуженное прозвище Фортебраччио, то есть «Сильная Рука», как некогда норманн Вильгельм прозван был «Железной Рукой». Он был графом Монтоне, отцовского замка под Перуджией, служил прежде всего под начальством Барбиано, отличился в экспедиции Анжу против Рима и Неаполя, затем много раз теснил войной родной город свой Перуджию, откуда был изгнан, и военными подвигами заявил себя в Цезене и перед Болоньей. 5 января 1416 г. в силу низложения Иоанна XXIII Болонья снова воспряла и объявила себя свободной республикой. Браччио, в качестве папского наемного капитана, стоявшего поблизости, заключил с этим городом договор, по которому согласился удалиться, чтобы искать с войсками своими счастья в другом месте. Он стремился теперь овладеть Перуджией. Город этот призвал на помощь Карла Малатесту из Римини и Павла Орсини. Но первый разбит был наголову и даже взят в плен, после чего победитель совершил 19 июля въезд свой в Перуджию и принял на себя ее синьорию. Тут подошел Павел. Его убили субалтери – вожди Браччио, Тарталия и Лодовико Колонна 5 января при Колле Фиорито, и так пал от шпаги Колонны знаменитый этот Орсини, в течение многих лет игравший столь вескую роль в истории Рима.

После таких побед открылась перед отважным Браччио блестящая карьера. Орвието, Тоди, Нарни, Терни, Спелло, Риэти приняли его в синьоры, и сам план завоевания Рима не мог уже более казаться для него чересчур величавым. Беспредельная анархия Италии ободряла предводителей банд к извлечению из нее пользы. После опытов, произведенных к основанию государств иноземными вождями вольных хищнических банд, итальянские кондотьеры с лучшим успехом продолжали это дело. Наиславнейшими из них были Браччио де Монтоне и Сфорца д’Аттендоло. Оба – основатели новейшего итальянского военного искусства, оба равно великие в ратном деле, но не в фортуне. Невозможно отказать в удивлении мужественным характером и неустрашимой деятельностью этих людей.

Успехи Браччио, капитан которого граф Тарталия приближался к Риму, вызвали в оном глубокую удрученность. 26 августа 1416 г. назначил парламент трех губернаторов обороны города под председательством сенатора Иоанна Алидози. Все в городе было шатко и возбуждено; была партия за Браччио; заговоры составлялись, раскрывались и карались; 11 декабря пала голова маститого Иоанна Ченчи, занимавшего почетное положение в Риме со времени недолгой бытности своей сенатором и капитаном народа. Он был заманен в Капитолий и тaм без процесса, без ведома консерваторов и капитанов кварталов обезглавлен. Едва это совершилось, как выехал кардинал Изолани из резиденции своей, S.-Lorenzo in Damaso, на Капитолий при клипах «Да здравствует церковь!» Ежедневно почти происходили казни; они лишь минутно устрашали Рим, ибо в эту эпоху мятежных и ежеминутно сменяющихся народных правлений во всех городах ничто не было обычнее подобных экзекуций на дворах общинных ратуш.

3 июня 1417 г. Браччио после покорения Умбрии и части Сабины и Тусции появился перед Римом. Сперва расположился он станом у Кастель Джубилео, затем 9 нюня вступил в Св. Агнезе за порогами. Кардиналу-легату Изолани, мужественно выехавшему к нему навстречу и вопрошавшему о причинах его прибытия, дал предводитель банды следующий ответ; основание у него с папами общее – страсть властвовать, сверх того он хочет оберегать Рим, пока продолжается вакантность» Святого престола и отсутствие папы. Оборонительные средства римлян были скудны, стены плохо содержаны, единственно способным к сопротивлению был замок Ангела; отрезанный от сообщения город терпел во всем недостаток. Кардинал ободрял граждан, к стойкости, и они клялись не принимать дерзкого перуджница. Но весьма скоро принудил их Браччио принять его и даже с торжественной помпой. Сторонники его в городе, в числе коих находился сам кардинал Петр Стефанески. некогда генерал-викарий Иоанна XV1H, провели в парламенте резолюцию о подчинении крайности и впуске ирага на известных услопиях. 16 нюня поехал кардинал со всеми магистратами в Pora Appia для торжественного приветствования Браччио и для поднесения ему синьории Рима. Вместо мечей римляне несли в руках пальмы и шли с позорным кликом «Да здравствует Браччио!» Затем отважный предводитель банд с войсками своими совершил триумфальный въезд в столицу мира, признавшую его своим властелином. Резиденцию гною избрал он во дворце у Св. Марии на Авентине по бегстве кардинала-легата Изолани и сенатора к неаполитанскому гарнизону и замок Ангела. С глубоким удивлением созерцаем мы при этом печальную превратность пещей и времен. Могущественнейшие короли света осаждали и штурмовали Рим и постоянно бывали отражаемы от стен Аврелиана; из многих императоров, являвшихся с великими армиями для своего коронования, самые лишь немногие дерзали попирать почву самого Рима, все же почти должны были довольствоваться отправлением церемонии этой в Ватикане, причем мужественные граждане с мечами в руках оберегали от них затворенные городские ворота. Неудававшегося усилиям Барбароссы и Фридриха II достиг теперь без единого удара меча за несколько дней предводитель банды. Рим, бывшим неодолимым целые пека, в течение десяти лет трижды был покоряем без труда. Падение его под мечом Фортебраччио закрепило гибель республиканского духа, обеспечивавшего почетную независимость римлянам в Средние века. В равном упадке находился этот дух и в прочих городах. Милан был теперь герцогством; Пиза – подданной Флоренции; Генуя колебалась между Миланом и Францией; меньшие республики были добычей тиранов и предводителей банд; одна лишь Венеция стояла непоколебимо, как утес в море, а во Флоренции уже догорала заря гражданских вольностей. События, управляемые законами природы, неудержимо влекли порядок вещей к логическому и неизбежному его исходу; упрочению монархизма и установлению единой центральной абсолютной власти в государстве, являющейся последним, высшим звеном и венцом в логическом, естественном развитии общественных и государственных форм человеческого общежитии.

Браччио присвоил себе титул Defensor Urbis или удовольствовался этим скромным наименованием диктаторской своей власти. То, что было дозволяемо лишь императорам, папам или королям неаполитанским, присвоено было теперь какому-то капитану банд; он назначил сенатором Руджиеро, графа де Антимола, своего земляка; кардинал же Петр Стефанески присвоил себе звание викария церкви. 8 июля перенес Браччио резиденцию свою в Ватикан, чтобы оттуда вести осаду замка Ангела. Замок этот сообщался с Метой Ромула, пирамидообразной гробницей у Св. Марии Траспонтины; она обращена была в крепость и снабжена гарнизоном, получавшим провиант из замка Ангела по канату. Мета 21 июля сдалась Браччио по сооружении им каната. Но на этом и подломилось его счастье.

Весть о великом успехе перуджинца взволновала Неаполь. Из теснимого замка Ангела слал кардинал Изолани гонца за гонцом с мольбами о выручке. Была тому крайняя пора, ибо 23 июля подвоз Тарталии усилил войска предводителя банд. Иоанна в это время путем революции снова захватила государственную власть в свои руки, отняла скипетр у супруга, освободила из цепей и сделала Сфорцу великим констаблем; экспедицию на Рим поручила она этому личному врагу Браччио, рассчитывая изгнанием тирана привлечь на свою сторону будущего папу. Сфорца поспешил через Марино, где примкнули к нему Орсини, на Рим и 10 августа прибыл к этому городу, ставшему, как в старые времена, предметом борьбы и ревности двух великих военных капитанов. Более славной арены для смеряния сил не могли эти вожди и домогаться.

Станом стал Сфорца у водопроводов за вратами Св. Иоанна, там где стояли некогда готфы Витигеса. С рыцарственным духом послал он противнику своему окровавленную перчатку, как эмблему вызова; но Браччио держал войска свои на латеранской площади, вследствие чего 11 августа Сфорца двинулся через альбанские горы в Остию, переправился по понтонам через реку и затем дальним окольным путем направился на Монте Марио, намереваясь оттуда освободить замок Ангела. Диверсия эта заставила Браччио отступить, тем более что войска его пострадали от чумы и голода. И вот, украсившись славой, завоевав Рим и провладычествовав в оном 70 дней, 26 августа удалился этот перуджийский изгнанник из Рима.

Другой предводитель банд совершил въезд свой в Рим. Под оглушающие звуки труб въехал котониольский крестьянин 27 августа 1417 г. в Ватикан. Рим бил челом Сфорце от имени церкви и королевы неаполитанской. Сенатором назначил он Иоанна Спинелли из Сиены; кардинала Петра Стефанески, устроившего передачу города Браччио, вверг он в замок Ангела, где тот 31 октября и скончался. Петр был одной из выдающихся личностей в священной коллегии, многократно был легатом в городе, который однажды уже и предал королю Владиславу. Теперь правление именем церкви принял снова Изолани, ибо Сфорца отправился преследовать врага. Прежде всего двинулся он против Палестрины, где по бегстве Браччио засел помощник его, Никола Пиччинино, с 400 рейтарами в Загароло и предпринимал набеги до самого Рима. Пиччинино, впоследствии далеко прославившийся воин, был взят в плен, но Палестрина оказала победоносную оборону и теперь. Тарталиа был также разбит под Тосканеллой Сфорцой. Таково было состояние Рима, когда 11 ноября в Констанце Оддо Колонна возведен был в папы.

Мартину V приходилось признать совершившиеся факты; он заключил союз с королевой Иоанной, которой препоручил на время своего собственного отсутствия охрану Рима; он утвердил Изолани викарием, а Иоанна Спинелли сенатором. Сам Сфорца на зимние квартиры остался в Риме. Отозванный весною 1418 г. в Неаполь, передал он верховное командование войсками племяннику своему Фоскино.

Между тем Мартин страстно желал вернуться в Италию, рассчитывая привести в порядок все тамошние неурядицы. Он желал также избегнуть реформы церкви и положить конец собору. Последнее заседание свое имело великое это церковное собрание 22 апреля 1418 г. с тем, чтобы через пять лет сойтись снова в Павии и затем возобновляться каждые десять лет. Ибо собор стал чересчур большой силой для того, чтобы окончиться Констанцем; наоборот, в виде основного элемента вошел в новый церковный строй. Констанцский собор низложил трех пап, возвел одного папу и сжег двух знаменитых еретиков, но не удовлетворил глубочайшей потребности народов в церковной реформе. Вместо великого здания созданы были лишь временные конкордаты с отдельными нациями, не устранившие злоупотреблений церковного управления.

Своекорыстный Мартин, ревностно поддерживаемый кардиналами и иерархической партией, пошел по следам своих предшественников; он обманул свет, на несчастье аллей церкви, по вопросу о реформе ее, не желая допускать умаления папского авторитета собором.

Важнейшим результатом последнего был лишь принцип, что церковный собор стоит выше паны; сверх того им впервые создана была новая сила европейского мнения и обеспечено решающее положение науке, как самостоятельному органу в высших жизненных вопросах рода человеческого. Собор положил конем расколу. Но за этим долгим распадением последовало новое и более важное по последствиям если не порожденное, то сильно навеянное первым. Евангелическая ересь, порожденная век спустя путем отпадения от католической церкви – отказом в реформе.

Великое движение, вызванное учением Виклефа и Лоллардов в Англии, явилось продолжением старых и новых гибеллинских идей Арнольда Брешианского, Марсилия и Окама: ибо доктрина их отвергала светскую юрисдикцию папы и возбуждала вместе с тем протест против духовного его абсолютизма; она отвергала иерархический строй церкви и опиралась в делах веры на Священное писание, как на единственный источник познания христианского учения. Вольнодумная Англия уберегла от смерти в пламени Виклефа, но геройского последователя его Иоанна Гуса и Иеронима пожрал Констанцский костер. Главным преступлением знаменитого пражского магистра явилось отвергнутое им всякой светской юрисдикции клира, основное его положение относительно равенств духовных и вытекающее отсюда положение, что папа не есть верховный глава церкви и что она может вообще существовать без него. Но глубокое возбуждение умов не было утишено принесенной Сигизмундом римской иерархии жертвой; искры от констанцского костра занесли пожар в Богемию и Германию, и пламя, истребившее век спустя и Виттенберге буллу, зажжено было тем же костром, на котором обрел смерть Гус.

С блестящей свитой, сопутствуемый Сигизмундом, покинул Мартин 16 мая 1418 г. Констанц. Он поехал через Женеву в Милан, куда прибыл 12 октября. В знаменитом городе господствовал тогда второй сын Иоанна Галеаццо жестокий Филиппо Мария, единодержавный и последний наследник дома со времени смерти под кинжалами заговорщиков отвратительного брата его Иоанна Марии 16 мая 1412 г. Въезд Мартина в Милан был великолепен, но не сопровождался тем религиозный энтузиазмом, с каким некогда был там встречен возвратившийся из Лиона Иннокентий IV. Он являлся, сверх того, в Италию государем без государства. Из всей церковной области едва ли мог он назвать своим хотя бы один-единственный город. Ему понадобились еще два года, прежде чем он успел заставить признавать светскую свою власть, а также въехать и в Ватикан.

В Риме господствовала глубокая безурядица, которую успокоить не в силах был кардинал Изолани. Баттист Савелли и Карл Орсини предводительствовали тамошними враждующими партиями, причем королева Иоанна оставалась еще обладательницей Остини, Чивита-Веккии и замка Ангела, являлась даже благодаря воинским силам повелительницей Рима. Болонья держалась еще вольной республикой, а Браччио был тираном Сполето и части Умбрии и Тосканы. Из Брешии и Мантуйи, где пребывал в конце 1418 г., и во Флоренции, избранной им резиденцией с февраля 1419 года, старался Мартин V устранить препятствия эти договорами. Флорентинцы пригласили его к себе и приняли с большой пышностью; но отпускали на его счет сарказмы и сострадательно взирали на Балтазара Коссу, представшего в бедном одеянии, чтобы повергнуться на милосердие нового папы. Мартин счел именно нужным иметь во власти своей прежнего папу и вследствие этого приказал привезти его из заточения у пфальцграфа Людовика в Гейдельберге в Италию. Из опасения участи Целестина V Косса бежал, но затем по свободному побуждению отправился во Флоренцию, где повергся к стопам своего преемника. Папа оставил ему кардинальский пурпур, но последнее унижение свело Коссу в могилу. Умер он 22 декабря во Флоренции. В Баптистерии Св. Иоанна можно видеть его гробницу, воздвигнутую ему Космой Медичи.

Из Флоренции послал Мартин брата своего Иордана и племянника Антонио в Неаполь, ибо хорошо понимал, что восстановить церковную область мог лишь с помощью Иоанны, королева же сознавала возможность лишь с помощью папы удержаться на колеблющемся своем троне, на который начинал в этот самый момент предъявлять Людовик Анжуйский новые претензии, пускаемые в ход или мудро употребляемые в пользу самим Мартином. Таким образом, долженствовали возобновиться старые вассальные отношения Неаполя. Королева обещала выдать папским уполномоченным Рим, Кампанью, Остию и Чивита-Веккию, одолжить папе для покорения его государства войска и наделить ленами дом Колонн. За это Мартин признал ее королевой, вслед за тем 28 октября 1419 г. последовало в Неаполе коронование Иоанны кардиналом-легатом Морозини. Для извержения же из церковной области Браччио, могущественнейшего противника, без согласия которого не мог он отправиться в Рим, принял Мартин на службу к себе Сфорцу. Последний покинул Неаполь и из Витербо боролся со своим соперником, пока тот согласился заключить с церковью мир, состоявшийся 8 февраля 1420 г. С королевским блеском явился тиран Перуджии в союзную Флоренцию. Встреченный им там восторг и сатиры флорентинцев оскорбили Мартина столь жестоко, что он тогда же решил покинуть этот город. М общественный Браччио возвратил папе часть им награбленного, но получил под титулом викария Перуджию и другие города. Насколько договор с ненавистным кондотьеры должен был быть унизителен для Мартина, настолько же был для него вместе с тем практичен и выгоден, ибо он теперь же принял страшного вождя в свою службу с тем, чтобы перепоручить ему войну против Болоньи. Городу этому еще 13 мая 1419 г. обещал он самоуправление и викариатство, но лишь с умыслом при удобном случае погубить его. По вступлении вождя банд с привычным к победам войском в ее область покорилась Болонья 15 июля, после чего кардинал Габриэль Кондульмер совершил именем церкви свое в нее вступление.

Теперь мог Мартин V отправиться в Рим. Римляне, передавшие город брату его и делегату Иордану, звали его настоятельно, и 9 сентября 1420 г. покинул он Флоренцию. Эскортируемый многими синьорами с воинской ратью, прибыл он через Витербо по via Cassia. Приближение его взволновало город. Его неистовое требование в папы римлянина произвело, собственно говоря, раскол, теперь же последний окончился благодаря тому, что действительно сделался папой римлянин из первейшего рода. Длинная вереница несказанных страданий казалась миновавшей, и новая эпоха блеска, хотя без свободы, наступила. 28 сентября достиг Мартин Рима, в который отныне возвращался Святой престол действительно и навсегда. Переночевал он в S.-Maria del Popolo, и в воскресенье 29 сентября с триумфом повели его римляне в Ватикан. От Porta del Popolo проследовал он через пустынное Марсово поле к Св. Марку, а затем к Св. Петру. Римские аристократы держали над ним пурпурный балдахин, а жонглеры танцевали перед ним. Вечером прошли по городу консерваторы и капитаны кварталов верхом с многочисленным народом, с факелами в руках, с кличем «Да здравствует папа Мартин!»

Мартин V нашел Рим в мире, но поверженный чумой, войной и голодом в столь глубокую нищету, что едва сохранял облик города. Дома и церкви были в упадке, улицы поросли мохом и мусором. Люди представились пораженному папе не благородными гражданами Рима, но полным негодного сброда. Равно кипел город ворами и разбойниками. Когда возвращались Урбан V и Григорий XI, то также пришли в ужас от страшного вида Рима, но город держался тогда еще как республика под правлением своих цехов; теперь же с возвращения тех пап из Авиньона протекло почти полвека, в течение которого Рим достиг высшей точки своего упадка. Ибо теперь распалась не одна аристократия, но и гражданство, и Рим представлялся одной пустынной горой обломков. Скудным торжеством въезда Мартина V закончилась долгая и достопамятная эпоха средневекового города и открылся новый век, в который Рим восстал из обломков в новом виде, дарованном ему папами, ставшими теперь лишь истинными суверенами. Ватикан, замок пап, возвысился, а соперник его, республиканский Капитолий, ниспал на степень монумента вольностей народа и второго прошедшего.