Текст книги "История города Рима в Средние века"

Автор книги: Фердинанд Грегоровиус

4. Фридрих возвращается в свое королевство. – Избрание и скорая смерть Целестина IV. – Кардиналы рассеиваются. – Церковь остается без главы. – Союз Рима, Перуджии и Нарни, 1242 г. – Римляне идут на Тиволи. – Фридрих опять идет против Рима. – Основание Флагелл. – Фридрих снова в Латинских горах. – Альбано. – Ариция. – Via Appia. – Неми. – Чивита Лавиния. – Генцано. – Дом Пандульфи. – Местности на Тускуланской стороне гор. – Гротта Феррата. – Тамошние бронзовые статуи

Чтобы показать миру, что он вел войну только с Григорием IX, а не с церковью, император тотчас прекратил военные действия против Рима. В сентябре он вернулся в Апулию. Между тем десять кардиналов находились в городе в беспомощном и небезопасном положении; сенатор, как глава республики, запер их всех в Септицонии, чтобы принудить их к скорому выбору. После долгих раздоров между григорианцами и членами умеренной оппозиции, которые советовали покориться императору, после мучений заточения, сходного с тюремным и даже стоившего жизни одному кардиналу, избранным 1 ноября 1241 г. оказался миланец Готфрид, епископ Сабины, под именем Целестина IV Но этот болезненный старик уже через семнадцать дней умер; вероятно, кардиналы выбрали его в качестве переходного папы.

Престол св. Петра оставался пустым, как после смерти Григория VII; римляне шумели; сенатор грозил новым заточением. Был ли это угадок духа, или рассчитанный план обратить народное мнение против Фридриха как виновника такой безграничной смуты, только несогласные кардиналы покинули церковь в самом бедственном состоянии. Они заперлись кто в Ананьи, кто в своих замках. Следствием этого было то, что папский престол оставался незанятым в течение неслыханно долгого времени, так что церковь почти два года была без главы. Сенатор Матеус Рубеус остался на бреши, покинутой трусливыми кардиналами. Под его знамена собрались все друзья папства. Они повели удачную войну против гибеллинов, главное укрепление которых, мавзолей на Марсовом поле, уже в августе было взято и разрушено. Народ разрушил дворцы Колонна, схватил и заключил в тюрьму кардинала, так как этот самый могущественный сторонник императора прибыл в Рим на выборы папы и остался там после избрания Целестина IV Матеус Рубеус приобрел союзников также и вне Рима; он заключил с Перуджией, Нарни и другими гвельфскими городами союзный договор, согласно которому эти общины обязались стоять заодно против императора и не заключать с ним мира до тех пор, пока будет продолжаться война между ним и церковью. Этот союзный договор был заключен 12 марта 1242 г. у церкви Св. Марии в Капитолии. Между тем Фридрих II не делал никакой серьезной попытки овладеть Римом. Еще полстолетием раньше каждый император, находясь в его положении, взял бы город силой, возвел бы в папы кого-нибудь из полновластной патрицианской аристократии и продиктовал бы ему мирные условия; но Фридрих не мог этого сделать. С его стороны было, по-видимому, ошибкой не освободить всех захваченных во время морского сражения прелатов, в числе которых находились еще два кардинала Иаков и Оттон. Такой великодушный поступок принес бы ему больше пользы, чем могла дать отсрочка избрания папы, которого он наконец должен был сам желать чтобы заключить с новым папой мир, в котором Фридрих край не нуждался.

В феврале 1242 г. он отправил послов к кардиналам, собравшимся в Ананьи, чтобы уговорить их приступить к избранию папы; тогда же он велел перевезти обоих пленников из их тюрьмы в Капуе в Тиволи. Сам он не вступил бы так скоро в римские пределы, если бы к этому не побудили его сами римляне, так как они в июне 1242 г. выступили с войском против Тиволи, в котором император оставил гарнизон под начальством Фомы де Монтенигро. Ввиду этого Фридрих пошел в Марсийскую область и расположился лагерем возле озера Челано на тех полях, где всего через 26 лет его славный род в лице его внука нашел свою гибель. Он так же мало это предчувствовал, как и сопровождавший его в Авеццано молодой граф Рудольф Габсбургский мог предвидеть, что он сам наденет императорскую корону после падения Гогенштауфенов.

В июле Фридрих снова двинулся на Рим, опять раскинул свой лагерь в Альбанских горах и наказал римлян опустошением Кампаньи, как за их неприязненные действия против Тиволи, так и за насилия, учиненные ими над кардиналом Колонна и другими духовными лицами, сторонниками империи. Однако и теперь его предприятия не имели серьезного характера, так как уже в августе он возвратился за Лирис, на берегу которого, против Чепрано, он год тому назад заложил новый город Флагеллэ.

Христианский мир видел церковь без папы; великая духовная монархия, казалось, превратилась в олигархию, так как курия из немногих пребывавших в Ананьи кардиналов осуществляла церковную власть. Слышны были многие голоса, обвинявшие их в измене из корыстолюбия и властолюбия, тогда как сами они сваливали всю вину на императора. К нему и к курии отправлялись умоляющие и угрожающие посольства, и сам Фридрих настоятельно требовал от кардиналов, чтобы они наконец избрали главу церкви. Он еще раз пришел с большим войском в мае 1243 г., вступил около Чепрано в Латинские горы и опустошил имения кардиналов; его сарацины даже разрушили до основания город Альбано.

Печальная гибель этого епископского города дает нам повод бросить взгляд на тогдашнее состояние этой горной страны, где когда-то на берегу вулканического озера находилась Альба-Лонга, баснословная метрополия Рима. В то время, когда на этих высотах стоял лагерь Фридриха II, уже существовали почти все замки, которые там находятся в настоящее время. Альбано возник еще во времена упадка Римской империи из развалин известной виллы Помпея, перешедшей потом к Цезарю (Albanum Caesaris). Мы видели раньше, что этот город был резиденцией Латеранского епископа, потом мы неоднократно встречались с ним во время готских войн. Ни римским баронам, ни городу Риму не удалось взять его в свое владение, хотя в XII веке римляне несколько раз нападали на Альбано, а один раз даже сожгли его. Во времена Пасхалия II это поселение составляло собственность папы, и Гонорий III в 1217 г. подарил его тамошнему кардиналу-епископу. В это время род Савелли, покровителем которого был Гонорий III, владел там, кроме замка Сабеллум, также многими другими имениями, а в конце XIII века получил баронство в Альбано.

Маленькая Ариция была еще в первобытные времена известна как один из древнейших городов латинского союза. Она была родиной Августа или его матери Аттии и славилась своим святилищем Дианы Арицины. Варвары разрушили старинное поселение, но оно вновь возникло в 990 г. в виде замка, в котором Гвидо из Тускуланского дома был герцогом. Пасхалий II в начале XII века отдал Арицию во владение этому графскому роду, от которого она перешла к Малабранкам. Гонорий III снова возвратил ее церкви, чтобы дать ее в удел родственникам своего дома. Положение обоих этих поселений на Via Appia не давало еще им большого значения; так как эта знаменитая дорога сделалась непроходимой для войска, то сообщение между Неаполем и Римом давно уже производилось по Via Latina от Капуи на С.-Джермано и Чепрано или через Марсийскую область по Валерии от Альбы на Карсоли и Тиволи. Аппиева дорога, разрушенная и заболоченная, никогда не обратилась из военной дороги, какой она была еще в готские времена, в дорогу для крестоносцев. Когда пилигримы с Востока высаживались в Бриндизи, то они от Капуи шли по другим дорогам. Многочисленные почтовые станции, тщательно отмеченные между Капуей и Римом в путеводителе Антонина и в иерусалимском расписании для путешественников, давно уже были заброшены и разорены.

Фридрих мог еще видеть на берегах Альбанского озера более многочисленные остатки гробниц, храмов и вилл, чем сколько их там находится теперь. Знаменитый союзный храм Юпитера Latiaris еще стоял на вершине Альбанской горы в виде больших развалин, но древний Mous Albanus получил уже название Monte Cavo. Тогда еще показывали остатки храма Арицинской Дианы или знаменитого Немуса – рощи, посвященной этой богине, в кратере, где находится красивое озеро, окаймленное фиалками, на берегу которого расположен теперь городок Неми. Это святилище Дианы после падения Римской империи стало церковным владением (Massa Nemus), а позже Тускуланские графы построили там укрепленный замок.

Вблизи Альбано еще существовал Ланувиум, родина Антонина Пия, или в виде развалин, или же на развалинах древнего города возник новый Чивита Лавиния. Генцано возник, кажется, из древнего Fundus Gentiani, где впоследствии род Гандульфи построил башню. Эти владетели с герланским именем Гандольф были, кроме графов Тускуланских, единственными баронами, основавшими свое владение в этой местности Латинских гор. Они водворились рядом с Альбано на развалинах императорской виллы и построили там замок, который еще и теперь носит их имя. В начале XIII века это был многочисленный владетельный род, который, однако, исчез уже к концу этого века, и тогда Кастель-Гандольфо перешел во владение Савелли. Старинная Tunis Gandolphorum только со времени Урбана VIII превратилась в известную папскую виллу, единственную загородную дачу, принадлежащую теперь папе в Латинских горах.

Таким образом, Савелли приобрели со времен Гонория III много имений вокруг озер Альбанского и Неми. Против них, на другой стороне тех же гор, Колонна, наследники Тускуланских графов, уже издавна владели имениями и замками. Кроме их родового замка Колонна, им принадлежал также Монте-Порцио. Некоторые известные и старинные замки в долине, прорезывающей Латинские горы, когда-то принадлежавшие Тускуланским графам, еще существовали, как, например, Альгид, на знаменитой, посвященной Диане, горе того же имени, представляющий в настоящее время груду развалин, или Молара, древняя Роборария, которая в XIII веке перешла к Анибальди и название которой сохранилось теперь только в форме Массарии. Тускулум во время Фридриха II уже 50 лет лежал в развалинах, него бывшие жители населили другие более старинные города, как, например, Рокка ди Папа, упоминавшийся уже во времена Люция III, Рокко Приора (Arx Perjurae), Монте Компатри или Фраскати и Марино.

В то время как Колонна, Анибальди и Орсини владели Тускуланской стороной гор, там продолжал процветать греческий монастырь Св. Нила, Гротта-Феррата, – одно из наиболее значительных аббатств римской области. Владение базилианских монахов простиралось на большую часть гор и на Понтийские болота до Неттуно. Они охотились за дичью для своего стола, ловили щук, стерлядей и миног в озере Фолиано, в озере Турнус возле Ардеи, в Остийском бассейне и в Тибре до Мармораты. На цветущих склонах этих гор Фридрих II неоднократно разбивал свой лагерь. Его пытливый взгляд заметил у монастырской церкви две бронзовые статуи, изображавшие человека и корову и служившие для укращения монастырского колодца. Он велел отправить обе древности, остатки античной виллы, в качестве военной добычи, чтобы украсить ими свою сарацинскую колонию Лучерию.

Глава VI
1. Избрание Синибальдо Фиески папой под именем Иннокентия IV, 1243 г. – Мирные переговоры. – Папа прибыл в Рим. – Отпадение Витербо от императора, приступы которого к этому городу отбиты. – Анибальди и Наполеон Орсини, сенаторы. – Прелиминарный мир в Риме. – Император отступает от Рима. – Бегство папы в Геную, 1244 г.

В течение нескольких недель император держал Рим в осаде, пока кардиналы стали его просить приостановить опустошения, так как они скоро собираются приступить к выбору папы. Еще в августе предыдущего года он освободил кардинала Оттона, теперь же. в мае, отпустил также и Иакова Пренестского и многих других захваченных им прелатов и в половине нюня возвратился в свое королевство и выжидал там результата выборов. Впрочем, относительно последнего, надо думать, между ним и кардиналами состоялось соглашение. Наконец, 25 июня 1243 г. они провозгласили в Ананьи папой церкви кардинала С.-Лоренцо в Лоцине. Синибальдо Фиески принадлежал к генуэзскому дому графов Лаванья, которые, получив от императора ленные права, считались имперскими магнатами. Он считался одним из лучших ученых юристов своего времени, но в политических делах церкви ничем особенным не выделялся. Воспоминание о несчастной морской битве 3 мая было первоначальной причиной избрания Фиески папой Иннокентием IV. Генуя была вознаграждена этим избранием, а новый папа приобрел сильную поддержку в морском могуществе своего родного города. Будучи кардиналом, он находился в дружественных отношениях с Фридрихом, который уважал его как прелата, склонного к примирению, почему и не имел прямой причины относиться с недоверием к его выбору. Во всяком случае это был мастерский ход, делавший честь благоразумию кардиналов. Если верно, что император, получив известие о выборе Синибальдо, сказал: «Я потерял доброго друга между кардиналами, потому что никакой папа не может быть гибеллином», то, значит, он правильно предусматривал будущее; если же эти слова и не были сказаны, то они превосходно выражали историческое положение вещей.

Изнемогая под тяжестью столь долгих военных походов, Фридрих желал примириться с церковью, тем более что твердость образа действий относительно Рима не привела его к желанной цели. Он поспешил поздравить нового папу и высказал надежду, что через посредство Иннокентия IV, бывшего его добрым другом, а теперь ставшего папой, прекратится долгая распря. Он послал адмирала Ансальдо да Маре и своих верховных судей Петра и Таддеуса в Ананьи и в то же время встретил в Мельфи мирных посланников папы.

После своего посвящения 28 июня Иннокентий IV оставался еще в Ананьи, потому что тут он был близко от императора, с которым велись оживленные переговоры. Только в конце жаркого времени года, 16 октября 1243 г., он отправился в Рим, где Матеус Рубеус все еще был сенатором. Римляне смотрели на нового папу с любопытством и корыстолюбивым ожиданием, а он не доверял им, потому что долгий промежуток времени, в течение которого Матеус управлял республикой как владетельный князь, должен был приучить их к независимости. Как только папа был в Латеран, так спокойствие его было нарушено навязчивостью кредиторов, требовавших обратно ссуду в 40 000 марок, данную одному из его предшественников Толпы римских купцов целыми днями наполняли своим криком залы папского жилища. Это было удивительное зрелище: папа, уже водворившийся в Риме, не может спастись от кредиторов и должен скрываться в своих покоях, пока не удовлетворит крикунов.

В Рим Иннокентий IV был вызван преимущественно происшествием, которое грозило внести расстройство в мирные переговоры. С 1240 г. император был владетелем Витербо; граждане этого города, отдавшиеся ему из ненависти к римлянам, служили добровольцами в его войне во время двукратной осады Рима, как из той же ненависти они служили когда-то и под знаменами Барбароссы. В июле 1242 г. они подошли совсем близко к городу и там разрушили замок Лангеццу; в июне 1243 г. они еще раз удовлетворили свою жажду мести на Кампании. Выбор папы объединил теперь обессиленных гвельфов вокруг нового главы и возвратил им мужество также и в Витербо. Фридрих построил здесь укрепленный императорский дворец, и это угрожало гражданам постоянным порабощением. Его военачальник Симон, граф Киети, жестоко подавил энергичное сопротивление противной партии и наполнил замок арестованными. Поэтому жители Витербо требовали его отозвания, а в то же время предводитель гвельфов Райнер, из дома Гатти, втайне собирал вокруг себя заговорщиков. Он вел переговоры с кардиналом Райнером Капоччи, который был легатом в Тусции, где Фридрих присоединил все папские владения к империи и назначил их правителем графа Рихарда Казертского. Витербо, утомившись владычеством императора, поднял в августе 1243 г. гвельфский клич: «Церковь! Церковь!» Заговорщики призвали из Сутри кардинала Райнера и тусцийского пфальцграфа Вильгельма и сентября отворили им городские ворота, после чего граф Симон был заперт и осажден в замке С.-Лоренцо. Райнер, тот самый энергичный кардинал, который за немного лет перед тем в союзе с императором защищал Витербо против римлян, принял присягу на верность церкви и заключил союз с римской республикой. Заключенные в замке настойчиво звали на помощь Рихарда Казертского и самого Фридриха; император немедленно явился и с 8 октября начал осаду этого важного города, в котором граф Симон находился в самом стесненном положении.

Иннокентий IV после некоторого колебания одобрил переворот, происшедший в Витербо; он послал своему предприимчивому кардиналу денег, увещевал римлян идти на помощь жителям Витербо, ободрял последних держаться твердо и собирал войска. Таким образом, папа уже во время мирных переговоров находился в войне с императором. Правда, теперь дело шло о том, чтобы вновь овладеть городом, находившимся в пределах признанного по договору церковного государства и имевшим неоспоримое право снова присоединиться к церкви. Римляне, когда-то бывшие злейшими врагами, а теперь ставшие союзниками Витербо, охотно выступили, чтобы овладеть добычей, в то время как император, подкрепленный 6000 человек, которых ему привел из Тосканы Пандольф де Фазанелла, энергично повел осаду восставшего города. Осада Витербо является достопамятным эпизодом в истории римского Средневековья. Маленькая тусцийская община, защищаемая одетым в броню кардиналом, покрыла себя военной славой, подобно Брешии. Все приступы были отбиты, а искусная вылазка, сделанная в ноябре, во время которой были с сожжены осадные машины, подвергла опасности самого Фридриха и заставила его отойти от Витербо. Великий император в пылу негодования затворился в своей палатке. Он согласился на предложения, сделанные ему от имени папы прибывшим в лагерь кардиналом Оттоном, который раньше был его пленником и в плену был лично оценен им. Он снял осаду. Согласно условиям договора, граф Симон получил 13 ноября свободный пропуск, однако уходившие были вероломно изрублены; обещанная бывшим в Витербо гибеллинам амнистия не была соблюдена; а также и римляне, занимавшие двусмысленное положение около Сутри, напали после отступления императора на Ронсильоне, взяли замок Вико, захватили графа Пандольфа и как пленника отправили за что в Рим. Император жаловался на нарушение договора, не будучи в состоянии за это наказать. Счастье отвернулось от него под стенами Витербо. Его бесславный уход в конце года в Пизанскую область ослабил его значение и возбудил и в других городах желание поднять гвельфское знамя.

Случай с Витербо и унижение Фридриха, которое, по его собственному признанию, «болезненно затронуло его сердечный нерв», не помешало, однако, продолжению переговоров; напротив, император и ушел от Витербо именно в расчете на мир. Папа относился к нему теперь как к человеку, потерпевшему поражение. Условия, которые он ставил Фридриху, были унизительны, так как налагали на него унижающее его достоинство покаяние, и тяжелы, так как он должен был, как побежденный, сложить оружие по отношению к ломбардцам раньше, чем сам он получит признание своих прав и снятие отлучения. Фридрих смотрел на занятую им Церковную область, отданную в управление наместнику, как на страну, доставшуюся ему по праву завоевания вследствие войны, вызванной Григорием IX. Империя снова отобрала себе земли, когда-то подаренные ею церкви, так как папы отплатили за этот добровольный подарок только неблагодарностью. Несмотря на это, император хотел возвратить их церкви с тем, чтобы получить их от нее в лен за уплату подати. Когда же Иннокентий IV не согласился на предложение передать императору в ленное владение Церковную область, то Фридрих отказался от него и хотел удержать за собой лишь некоторые коронные права. В марте 1244 г., когда он находился в Аквапенденте, переговоры пришли к концу в Риме, где о заключении мира очень старался бывший там в это время византийский император Балдуин, приехавший просить о защите. Императорские уполномоченные подчинились крайне невыгодным статьям мирного договора: они обещали сполна возвратить Церковную область, признать духовную власть папы над всеми государями, помиловать всех приверженцев папы и все это раньше, чем будет установлен срок снятия отлучения. Именно этого-то Фридрих и желал больше всего, а упрямый папа связывал снятие отлучения с выполнением вышесказанных условий. 31 марта 1244 г. полномочные послы Раймунд, граф Тулузский, Петр де Винеис и Таддеус Суесскии клятвенно подтвердили в Латеране от имени их государя предварительные условия мира в присутствии императора Балдуина, сенаторов Анибала дельи Анибальди и Наполеона Орсини и римского народа. Этого так мало ожидали, что папа велел тотчас переписать договор и публично продавать в Латеране в виде летучих листков по шести денаров, что очень рассердило императора.

Мнение церкви и даже голос англичанина Матиаса Париса, летописца, не сочувствовавшего направлению тогдашнего папства, было таково, что император тотчас же нарушил этот договор. Но эти обвинения неосновательны. Со стороны Фридриха было большой ошибкой подчиниться условиям, которых он не мог выполнить не отказавшись от императорского достоинства. Когда он увидел, что папа лукаво старается уклониться от полного определения неясных статей, которые должны были служить только основанием для формулы, вполне установляющей все частности тогда он приостановил исполнение договора, удерживая Церковную область в виде залога. Папа не интересовался серьезно заключением мира. У него была только одна мысль – преодолеть своего соперника с помощью собора, но собор нельзя было созвать в Италии. Главным препятствием для примирения продолжало быть отношение империи к Ломбардии, о которой в договоре неопределенно говорилось, что она подлежит амнистии. Фридрих не соглашался подчиниться условиям прелиминарного мира как окончательным, так как это значило бы безусловно сдаться на волю папы и ломбардцев. Он не хотел освободить ломбардских пленных прежде, чем города не присягнут ему в верности и не откажутся от Констанцского договора. Он требовал снятия с него отлучения, а папа не соглашался на это до тех пор, пока ему не будет возвращена до последней крепости вся Церковная область и пока ломбардский городской союз не будет включен в мирный договор.

Сам Рим давал ему повод к подозрению. Хотя император и заявил, что он предоставляет папе самому решить спор с римлянами, однако было известно, что он имел сношения с римскими гибеллинами, и ему ставили в вину тайное подстрекательство их. Он хотел стать твердой ногой в Риме и завладеть там франджипанским укреплением в Колизее. В апреле 1244 г., будучи в Аквапенденте, он убедил Латеранского пфальцграфа Генриха Франджипани и его сына Иакова уступить ему посредством обмена половину амфитеатра с построенным в нем дворцом. Но папа сейчас же признал этот договор ничтожным, потому что Франджипани получили их права на Колизей, заложенные ими римлянину Анибальдо, в ленное владение от церкви. В то же время он заставил префекта признать папскую инвеституру, так как император склонил и этого чиновника к получению назначения от него и таким образом, пытался снова обратить городскую префектуру в имперский лен, нарушая приобретенное для церкви Иннокентием III право назначения префектов. Папа требовал от Фридриха во всем полного отречения от имперских прав и возвращения к основал, установленным в Нейссе и Эгере. Как Иннокентий IV не доверял своему противнику, так и император относился к нему с такой же подозрительностью. Однако он сделал ему новые предложения и пригласил его на свидание в Нарни. Папа, по-видимому, соглашался; давно уже занятый своим хитрым планом, он назначил мая 10 новых кардиналов, чтобы усилить священную коллегию, и 7 июня уехал в укрепленную Чивита-Кастеллана. Отсюда он продолжал вести переговоры, назначив 9 июня своим уполномоченным портоского кардинала Оттона. Но тайно он посылал гонцов с настоятельными письмами к Филиппо Вичедомини, генуэзскому подесте. Девятнадцать дней пробыл он в Чивита-Кастеллана. Пока он обменивался здесь посланцами с императором, приплыл генуэзский флот в сопровождении трех

Фиески, родственников папы, и 27 июня бросил якорь у Чивита-Веккии. В Сутри, куда Иннокентий уехал в тот же день, он одновременно услыхал и о прибытии кораблей, и о приближении 300 всадников, посланных для того, чтобы его захватить. Последний слух был неоснователен и распространялся намеренно. Ночью 28 июня решено было бежать. Иннокентий IV опять превратился в графа Синибальдо, вооружился, сел на коня и в сопровождении нескольких верных людей, среди которых находился его биограф Николо де Курбио, и многих племянников, в том числе кардинала Вильгельма Фиески, поскакал, как рыцарь, по бездорожным полям и к утру достиг Чивита-Веккии и генуэзского флота. На другой день в порт прибыли еще пять кардиналов, которые не успели достаточно быстро поспеть за своим бойким повелителем. Другие семеро бежали переодетые по берегу в Геную. Трех других Иннокентий отпустил назад. Из них кардинала Стефана из С.-Мария в Трастевере он назначил своим викарием в Риме, Райнера – легатом в Тусции, Сполето и Марках, а Рихарда из С.-Анджело – ректором Кампаньи и Маритимы.

В день праздника верховного апостола, 29 июня, они вышли из Чивита-Веккии в море. В тот же день уполномоченные Фридриха, император Балдуин, граф Тулузский и верховные судьи Петр и Таддеус приняли в Чивита Кастеллана предложения курии и там же узнали о бегстве папы. Путешествие беглеца нарушалось бурями и страхом встречи с императорским адмиралом Ансальдо да Маре, который крейсировал в этих частях моря; сцена 3 мая могла бы повториться еще внушительнее, если бы случай привел его на встречу генуэзского флота. Пришлось искать защиты у острова Капрайи, возле Корсики; 4 июля по необходимости высадились в Порто-Венере, чтобы дать отдохнуть измученному папе, после чего украшенные флагами и пурпурными коврами корабли республики прибыли благополучно 7 июля в Генуэзскую гавань. Генуэзский народ под звон колоколов и пение торжественных хоров встретил своего соотечественника Фиески – папу, избежавшего сетей великого врага, а опьяненные радостью кардиналы, вступив на землю, возглашали стих псалмопевца: «Душа наша спаслась, как птица из сети птицелова; силок разорван, и мы свободны!»