Текст книги "История города Рима в Средние века"

Автор книги: Фердинанд Грегоровиус

3. Твердое правление Бенедикта VIII. – Его поход против сарацин. Первый расцвет Пизы и Генуи. – Южная Италия. – Восстание Мела против Византии. – Первое появление норманнских ватаг (1017 г.). Несчастная участь Мела. – Бенедикт VIII убеждает императора начать войну. – Поход Генриха II в Апулию (1022 г.)

Свое положение в Риме Бенедикт VIII упрочил благодаря поддержке собственной партии, которая стала теперь господствующей. Разделив власть над городом с членами своей семьи, Бенедикт вместе с тем сумел подчинить себе так же римских магнатов и вассалов городской территории. Долго остававшийся во главе городского управления, Роман помог брату удержаться на папском престоле. Кресцентии, владевшие Сабиной, покорились папе, который, лично предводительствуя милицией, выступил против них.

В своих действиях Бенедикт VIII вообще проявил полную рассудительность и всю необходимую твердость; в нем жил воинственный дух его дома. Затем Бенедикту VIII, как Иоанну VIII и Иоанну X, было присуще так же и политическое понимание, благодаря которому папство, замкнутое предшественниками Бенедикта в пределах узкой деятельности, было снова поднято на степень политической силы Италии.

К тому времени сарацины стали опять внушать опасения. В Южной Италии они теснили Салерно. Высадившись в Тоскане, они сожгли Пизу и затем овладели Люни. В 1016 г. Бенедикт VIII старался снарядить союзный флот и сам повел войско против неверных. Была одержана большая победа, и взятая добыча оказалась богатой. Так как предводителю мусульман (у арабских историков он известен под именем Абу Госейна Могегида, у христианских – Музетта) удалось все-таки бежать с поля битвы при Люни в Сардинию, то папа заключил союз с приморскими городами Пизой и Генуей: Могегид был изгнан из Сардинии, и сам остров вскоре затем стал пизанской колонией.

В прежние времена, предвидя опасность со стороны сарацин, папы заключали союз с южными республиками Амальфи, Неаполем и Гаэтой. В XI веке неожиданно выступают цветущими городами Пиза и Генуя, долго остававшиеся в сумраке младенческого состояния. Будучи тогда еще не вполне свободными, эти города тем не менее положили в XI веке начало блестящей эпохе городских республик Северной Италии.

В это же время на юге подготавливались события, которые не могли не оказать на папство и на Рим глубокого влияния. Древнему владычеству греческого императора в Южной Италии, унаследованному от Велизария и Юстиниана, должен был наступить конец. Точно так же предстояло покончить с остатками лангобардского герцогства, с Беневентом, Капуей и Салерно, поставив на их место государство, начало которому было положено разбойниками-авантюристами. Этим государством названные провинции были впервые соединены в одно политическое целое. После того как Оттон II со своими войсками потерпел поражение, греки успели снова овладеть Калабрией и Апулией и уже готовились вступить в Кампанью. Византийский наместник, Катапан, имевший резиденцию в Бари, был вампиром всех этих стран, стонавших под тяжестью постоянных хищнических набегов сарацин и нескончаемых войн, которые вели друг с другом сарацины, греки, лангобарды и приморские города.

Южноитальянские лангобарды, однако, сделали неожиданную попытку сбросить с себя греческое иго. Человек выдающихся способностей, принадлежавший к знати г. Бари, по имени Мел вместе со своим зятем Даттом уже в 1010 г. поднял восстание. Нуждаясь в союзниках и встретив у горы Гаргано норманнских пилигримов, Мел рассказал им о положении страны и предложил им и их соотечественникам стать за плату под его мятежническое знамя. Этому же примеру последовал и герцог Фалернский, столица которого была освобождена от осаждавших ее сарацин сорока норманнскими героями. В 1017 г. Мелу удалось выставить против греков отряд, набранный из норманнов. Предводительствуемые рыцарем Гизельбертом, который вынужден был бежать из своей родины, так как совершил убийство, эти искатели приключений явились в Рим. Бенедикт VIII встретил их с почетом и одобрил их намерение поступить на службу к Мелу ради войны с греками. Таким образом, сближение Рима с норманнами, имевшее позднее столь большие последствия, началось в силу случайного стечения обстоятельств уже при Бенедикте VIII.

Сам Мел не мог и подозревать, что, призывая отважных норманнских наемников, он привлекал в свою страну завоевателей. Несмотря, однако, на всю их геройскую храбрость и сочувственную поддержку папы, восстание окончилось неудачей. Разбитый наголову в начале октября 1019 г. при древних Каннах Катапаном Бугианом, Мел покинул Италию и поспешил за помощью к императору в Бамберг; но здесь в апреле 1020 г. этого «итальянского герцога» постигла смерть.

Успехи греков, на сторону которых перешел Пандульф IV Капуанский, встревожили папу. Он опасался усиления власти византийцев, так как оно грозило независимости папства и его планам по отношению к Южной Италии. В это же время взросло и влияние Кресцентиев в Риме. Поэтому в Пасху 1020 г. Бенедикт так же отправился в Бамберг и стал убеждать Генриха, чтобы он удалил греков от границ Рима и восстановил имперскую власть в Южной Лангобардии. После блестящих празднеств, которыми сопровождалось освящение излюбленной Генрихом соборной церкви и совместного пребывания в Фульде, Генрих расстался с папой, обещав ему в скором времени быть в Риме. В это же свидание папа получил от Генриха грамоту, которой вновь утверждались за церковью все ее владения. С той поры Бенедикт VIII стал призывать императора все настойчивее. Катапан уже грозил вступить в римскую область и наказать папу, который так усердно содействовал восстанию Мела. Поддерживаемый монте-касинским аббатом Атенульфом, братом Пандульфа Капуанского, Катапан в июне 1021 г. неожиданно напал на замок при Гарильяно, в котором папа поместил остатки отряда норманнов, поручив начальство над ними Датту. Взятый в плен Датт был отвезен в Бари и затем брошен в море. Казалось, владычество греков в Апулии было обеспечено, так как лангобардские государи признали себя вассалами византийского императора, Неподалеку от Беневента греки построили укрепленный город и назвали его бессмертным именем Трои. Таким образом, опасность быть взятым греками грозила даже Беневенту, в котором царствовал тогда Пандульф V. Достигнуть до Рима греки могли теперь одним смелым переходом, но греческий генерал промедлил своим пребыванием в Гарильяно, а в декабре Генрих, выступив из Аугсбурга, уже был в Вероне.

Быстрый поход Генриха на юг в начале следующего 1022 г. увенчался победой. Сам Генрих с главным войском направился через мархии Сполето и Камерино, а остальные войска, предводительствуемые Пилигримом, архиепископом кельнским, и Попоном, архиепископом аквилейским, двигались в Кампанью через Рим и Марсийскую область. Греческие и лангобардские крепости и в числе их Троя, которую осаждал сам император, сдались. Пандульф Капуанский был сослан в Германию и заменен Пандульфом Теанским. Атенульфа, искавшего спасения в бегстве, постигла смерть, и аббатство Монте-Касино было отдано Теобальду, державшему сторону германцев. Уцелевшие из отряда норманны с их предводителем Торстайном точно так же были награждены имениями в Кампаньи, а племянник герцога Мела был возведен в графское достоинство и причислен к имперским вассалам. Восстановив императорскую власть в части Апулии и совершив паломничество на гору Гарган, Генрих направился в Рим, вступил в него в июле и, пробыв здесь лишь несколько дней, двинулся обратно в Верхнюю Италию. В Павии он вместе с папой присутствовал на соборе и затем летом того же года вернулся в Германию, уводя с собою остатки войска, почти уничтоженного лихорадкой и чумой.

4. Бенедикт VIII положил начало реформе. – Смерть Бенедикта VIII, 1024 г. – Его брат Роман. – Папа Иоанн XIX. – Смерть Генриха II, 1024 г. – Состояние Италии. – Иоанн XIX призывает в Рим из Германии Конрада II. – Условия походов в Рим в те времена. – Коронование императора, 1027 г. – Бурное восстание римлян. – Король Канут в Риме

По своей энергии Бенедикт оказался как папа человеком выше обычного уровня. Чтобы упрочить за собой обладание Римом и одержать верх над враждебными началами в Италии, Бенедикт, в противность традициям своего дома, восстановил тесную связь папской власти с имперской властью. Таким образом, папство снова приводилось в соприкосновение с миром и снова ставило себе задачей приобретение утраченного влияния на провинциальные церкви. Мы можем даже признать, что Бенедикт VIII был одним из первых реформаторов в вопросах церковной дисциплины, так как уже им были изданы соборные декреты, которыми воспрещались браки духовных лиц и покупка духовных должностей. Но оживляющая сила, которую Бенедикт VIII вносил в церковь, была присуща только лично ему, и с его смертью как церковь, так и папство снова спустились на низкую ступень варварства.

Когда в июне 1024 г. Бенедикт VIII умер, папский престол остался в руках семьи. Брат Бенедикта VIII, Роман, бывший до того сенатором всех римлян, смело завладел этим престолом, добившись избрания частью подкупом, частью силой. Весной 1024 г. он был посвящен под именем Иоанна XIX. Сделавшись папой, Роман, по-видимому, сохранил за собой сан сенатора. Этот сан должен был бы перейти к брату Романа Альберику; но в документах того времени мы не находим никаких указаний на это, и Альберик по-прежнему именовался только пфальцграфом и консулом.

По-видимому, новый папа склонялся на сторону Византии; так, он был готов признать за греческим патриархом право на титул вселенского, когда император Василий II наиболее выдающийся представитель Македонской династии, прислал Иоанну богатые подарки. Против такого намерения папы, однако, со всей силой восстали итальянские епископы и клюнийская конгрегация; возможно, что только этот протест дал понять папе все значение такого титула. В своем блаженном невежестве сенатор всех римлян едва ли знал даже по имени о лжеисидоровых декреталиях и, конечно, имел очень мало случаев изучать историю церкви. Император Генрих II умер 13 июля 1024 г. Было неизвестно, кому достанется германская корона, и это обстоятельство на мгновение вновь возродило в Италии надежды на независимость. Магнаты, однако, не чувствовали в себе достаточно мужества чтобы избрать из своей среды национального короля; они предлагали корону, но безуспешно, Гуго, сыну Роберта, короля франкского, и затем даже Вильгельму герцогу Аквитанскому, все права которого на престол заключались единственно лишь в том, что он был женат на Агнессе, внучке Адальберта, бывшего некогда итальянским королем. В Италии было такое множество правителей и партий, что о служении общенациональным интересам не могло быть и речи. В Ломбардии германская партия была сильна, и здесь ее поддерживали епископы, креатуры и фавориты императоров. С другой стороны, магнаты, ослабленные властью епископов, находивших поддержку в императорах, были так же не согласны между собой, как и города, вступавшие в то время в эпоху расцвета.

Таким образом, салийцу Конраду II, провозглашенному в Германии королем 8 сентября, была вскоре же принесена присяга в верности ломбардскими епископами, и прежде всех других могущественным Герибертом Миланским. Конрад исходил из того положения, что каждый германский король есть вместе с тем государь Италии и император римлян. Этот взгляд был поддержан епископами. Иоанн XIX так же не замедлил обратиться к Конраду и отправил к нему послами епископа г. Порто и Беризо, римлянина из Marmorata. Послы вручили Конраду знамя св. Петра, которое должно было сопутствовать Конраду в его войне с венграми, и письма, в которых папа удостоверял, что императорская корона обеспечена за Конрадом.

Весной 1026 г. Конрад II принял в Милане из рук Гериберта железную корону и возложил ее на себя. Мужественные жители Павии, разрушившие дворец Генриха II и не отворившие ворот самому Конраду, были наказаны опустошением и разорением принадлежавшей городу области. Затем Конрад направился в Равенну. Движимые ненавистью к чужеземцам, равеннцы восстали, но после кровавой резни восстание было подавлено. В настоящее время походы в Рим наших предков не могут вызывать в нас никаких радостных чувств, и нельзя не пожалеть Италии, которая, хотя и была сама причиной этих походов, тем не менее несла их тяготу в течение более чем 300 лет. Когда немецкие короли, сопровождаемые своими войсками и блестящей свитой, переходили Альпы, города Италии должны были по необходимости продовольствовать всю эту массу людей, давать им помещения и содержать императорский двор. С появлением верховного судьи прекращался даже обычный порядок судопроизводства. В пустых сундуках императоров исчезали сокровища городов, принесенные в дар или полученные вымогательством, – исчезало то, что добывалось тяжким трудом колона, угнетаемого вассалами как светского, так и духовного звания, – исчезали и те имущества, которые конфисковывались у множества лиц, восстававших против императорской власти. Набранные в северных странах и даже в славянских землях грубые императорские солдаты наводили ужас на сдержанных, одаренных от природы тонким чувством такта итальянцев, превосходивших изысканностью своего обхождения все народы во все эпохи. Естественно, что при виде грубой распущенности императорских солдат, считавших Италию только порабощенной провинцией их короля, итальянцы не могли не приходить в негодование, не могли не возмущаться тем, что страна их как будто обречена навеки нести на себе иго чужеземной власти и, преисполненные ненависти к чужеземцам, они постоянно подымали восстания в тех городах, которые лежали на пути императора. Но пылающие города, истоптанные поля, усеянные трупами людей дороги и переполненные государственными преступниками тюрьмы едва ли могли тронуть суровое сердце императора Средних веков. Совершая свой поход в Рим, этот император не видел ничего необычайного в тех случаях, когда к нему являлись знатнейшие граждане, трепещущие, с босыми ногами, с мечом, повешенным на шее, и бледные, освещенные заревом еще горевших городов, преклонялись до земли.

Наконец храброму Конраду удалось победить сопротивление враждебных городов, и в том числе Павии. Подчинив своей власти так же маркграфов Эсте, Сузы и Тосканы, Конрад затем беспрепятственно вступил в Рим. Коронация Конрада и его жены Гизелы была совершена с большим торжеством Иоанном XIX 26 марта 1027 г. в базилике Св. Петра в присутствии Рудольфа III, короля бургундского, и Канута, короля Англии и Дании. Спокойный ход торжественной церемонии был, однако, нарушен ребяческим соперничеством архиепископов миланского и равеннского, оспаривавших друг у друга старшинство. В пререканиях надменных прелатов не замедлила принять участие их свита, и между равеннцами и миланцами произошла на улицах Рима жестокая схватка. За этой схваткой вскоре последовала и обычная заключительная сцена коронационных торжеств: чтобы привести толпу в совершенную ярость, достаточно было случайной ссоры между римлянином и германцем из-за какой-то жалкой бычачьей шкуры. После кровавой резни, в которой погибло «бесчисленное множество» римлян, перед императорским троном в ватиканском дворце снова стояли охваченные смертельным страхом знатнейшие граждане с босыми ногами, с обнаженным мечом на шее и молили о пощаде.

Все эти жестокие сцены должны были вызвать чувство ужаса в глубоко верующем короле Кануте, не потому, что он по образованию своему стоял выше того времени, а потому, что такими сценами совершенно разрушалась прекрасная мечта, взлелеянная королем. Следуя глубокому влечению своей души и благочестивому обету, король прибыл в священный город паломником, с котомкой и посохом, и здесь вместо приюта, любви и мира, которым, по понятиям короля, должен был бы быть Рим, нашел в нем только шумную арену, на которой происходила яростная борьба всяких партий. Надо признать, что в Средние века Рим мог быть только карикатурным воплощением какой-либо возвышенной идеи. Бесхитростным памятником пребывания в Риме Канута является его послание к английскому народу. Канут извещает своих подданных, что он был на поклонении у всех святынь Рима и чувствует себя тем более счастливым, что св. Петр, как поведали о том королю мудрые люди (т. е. священники), получил от Господа власть вязать и разрешать, почему и важно иметь в лице хранителя ключей Царствия Небесного заступника перед Господом. С детской радостью описывает далее Канут почет, который был оказан ему блестящим собранием государей, толпившихся вокруг папы и императора и прибывших из земель, которые тянутся от горы Гаргана и до Тусцийского моря, и затем сообщает, что англичане и датчане, как паломники, так и купцы, посещая Рим, отныне уже не будут платить пошлин. Мудрый государь освободил так же архиепископов своих стран от той тяжелой таксы, которую им приходилось платить за паллий, но в то же время он обещал, что лепта св. Петра будет неуклонно присылаться в Рим. Даже те кровавые сцены, очевидцем которых был король варваров, не могли ослабить в нем благоговейных чувств к священному городу. Охваченный великодушным порывом, Канут объявляет далее своим подданным, что, будучи в Риме, он обещал Богу справедливо управлять своими народами и ошибки своей молодости искупить разумными действиями зрелых лет. Это превосходное письмо служит вместе с тем замечательным памятником огромного нравственного значения, которое имела распространенная в то время вера в святость Рима.

5. Рескрипт Конрада II о подчинении папской области действию римского папы. – Блестящий поход Конрада в Южную Италию и возвращение из похода. – Бенедикт IX, юноша из тускуланского дома, возводится в сан папы. – Полная распущенность этого человека. – Ужасные условия того времени. – Treuga Dei. – Бегство Бенедикта их к императору. – Социальная революция в Ломбардии. – Гериберт Миланский. – Конрад восстанавливает Бенедикта IX на папском престоле. – Поход Конрада в Южную Италию; смерть его, 1039 г.

За время своего недолгого пребывания в Риме Конрад не ограничился дарование монастырям, известным нам из документов, обычных привилегий. По-видимому, к этому же времени относится так же императорский указ, изданный ввиду не прекращавшихся пререканий между лангобардскими и римскими судьями. Конрад предписывает этим указом во всех тех случаях, в которых раньше применилось лангобардское право, на будущее время, как в самом Риме, так и в пределах всей его территории следовать кодексу Юстиниана. Таким образом, конституция Лотаря 827 г. была окончательно упразднена, а римское право получило на всем протяжении римской территории значение исключительно действующего закона. И в этом акте сказалась полная победа римской национальности над германскими началами. Внесенные в Италию насильственно, эти начала уже подверглись в ней в ту эпоху общему разложению, между тем как древнеримские муниципальные формы, во главе которых стояли ежегодно избиравшиеся консулы, все более крепли и вытесняли чужеземные учреждения.

В начале апреля Конрад пошел в Южную Италию и восстановил здесь престиж империи. На обратном пути он проследовал через мархии Сполето и Камерино и уже 24 мая был в Вероне. Искусный в ратном деле, властный, строгий и вместе справедливый, Конрад своим быстрым походом, напоминавшим триумф Цезаря, сумел внушить Италии страх и почтение к себе. Что касается германцев, то они встретили Конрада с гордым чувством уверенности в том, что беспокойная Италия отныне обращена в покорную провинцию империи. С той поры правление Иоанна XIX не сопровождалось никакими возмущениями в Риме. Папство так же, как и город, оставалось во власти родни Иоанна XIX, и когда он умер, эта родня имела полную возможность возвести на Святой Престол кого-либо из членов своей семьи. Но христианскому миру еще предстояло быть свидетелем поразительного зрелища. Заместителем Христа на апостольский престол сел мальчик, которого собственный отец одел в панское облачение, а кардиналы-епископы торжественно возвели в сан папы. Оставивший по себе такую позорную славу Иоанн XII стал папой в 18-летном возрасте; между тем Феофилакту или Бенедикту, происходившему из той же самой фамилии, едва ли было полных 12 лет.

Каковы же должны были быть условия общественного существования в ту эпоху, если народы мирились с тем, что церковью управлял ребенок, короли признавали в этом ребенке папу, а епископы не считали для себя позорным принимать от такого папы посвящение, знак своего сана и буллы! По-видимому, папство утратило тогда присущее ему значение церковного учреждения, и папский престол превратился как бы в семейное достояние какого-нибудь графа. По крайней мере, ничто более уже не отличало этого престола от всякого епископства того времени в других странах, где государи и знатные люди назначали епископами членов своей семьи или своих креатур, причем эти лица иногда оказывались еще совсем детьми. Так глубоко было нравственное падение Церкви! И если в более ранние времена Христа забывали в Его храме, то теперь, казалось, сам Христос забыл о своей поруганной святыне и отдал ее во власть бесстыдного Симона Волхва.

Юный Феофилакт был племянником обоих своих предшественников на папском престоле и сыном пфальцграфа и консула Альберика. По смерти Иоанна XIX в январе 1033 г. Альберик не замедлил принять меры к тому, чтобы обеспечить за своим домом как светскую, так и духовную высшую власть; частью силой, частью деньгами ему удалось легко достигнуть этого, так как в Риме все было продажно, а духовенство, по словам позднейшего папы Виктора III, пребывало в глубоком варварстве. В начале 1033 г. юный Феофилакт под именем Бенедикта IX вступил беспрепятственно в обладание Латераном. У Феофилакта было три брата: Григорий, Петр и Октавиан. Григорий был, по-видимому, старше Феофилакта, так как немедленно захватил власть патриция. Невольно является вопрос, почему не он был возведен в сан папы? Быть может, римляне допускали, что ребенок скорее может быть папой, чем светским властителем. Такая наглость со стороны графов Тускуланских имела последствием падение их дома, который не мог быть поддержан папой-мальчиком. Таким образом, во главе городского управления стал брат Феофилакта Григорий. Но, опасаясь императора, Григорий присвоил себе сан не патриция, а только консула и, вероятно, так же сенатора всех римлян.

Как только юный папа почувствовал в себе наступление физической зрелости, он начал вести совершенно распутную жизнь. Один из его преемников на папском престоле, Виктор III, сообщает, что Бенедикт IX совершал в Риме грабежи и убийства, и затем прибавляет, что содрогается от ужаса при одной мысли о том, как безнравственна и порочна была жизнь этого папы. Другой современник, клюнийский монах Рудольф Глабер, воспроизводит отвратительную фигуру этого чудовища, сопоставляя его с общими условиями того времени, когда чума и голод опустошали всю Европу. Мир был охвачен эпидемическими болезнями и болезнями нравственного и физического порядка, и, чтобы иметь некоторое представление об этих бедствиях, необходимо познакомиться в подлиннике с летописцами той эпохи. Но эти же ужасные условия создали и гуманный закон Божьего перемирия, treuga Dei; впервые он был провозглашен епископами Южной Франции. Этот благодетельный закон, другого равного которому мы не знаем за то время, делает великую честь церкви, так как свидетельствует, что даже и в те ужасающие времена священный пламень любви к человечеству не угасал на алтаре церкви. Но, когда затем случайно наступил обильный урожай, народы быстро позабыли о перенесенных ими бедствиях, и благочестивый монах сокрушается о слабости людей, которые, только что пережив Божескую кару, уже отдались снова пороку, следуя примеру, который был подан прежде всех знатными людьми и папой.

При Бенедикте IX нравственный упадок папства достиг самых крайних пределов. Условия того времени в Риме были, вероятно, так ужасны, что по сравнению с ними, если бы только была возможность провести такую параллель со всей точностью, должны были бы оказаться менее жестокими и распущенными даже эпоха Иоанна XII более поздняя эпоха Борджии. Но время, когда заместителем Христа был папа, превосходивший своей ребяческой причудливостью Калигулу и преступностью Гелиогобала, освещено для нас в самых неопределенных чертах. Мы лишь смутно знаем о заговоре римских капитанов, давших клятву задушить юного преступника у алтаря в день праздника апостолов. Далее нам известно, что в этот день произошло солнечное затмение; возможно, что оно навело на заговорщиков страх и помешало им привести их намерение в исполнение, благодаря чему Бенедикт IX имел время спастись бегством. Наиболее деятельное участие в этом мятеже могла принимать партия Кресцентиев. Но восстание окончилось неудачей, и Бенедикт IX еще надолго сохранил свою жизнь, бедственную для Рима и позорную для церкви. Позднее (в 1037 г.), ища защиты императора, Бенедикт IX явился к нему в Кремону; но где находился Бенедикт и что с ним было до свидания с императором, остается неизвестным.

Зимой 1036 г. Конрад совершил в Италию поход, к которому он был вынужден весьма замечательным событием в Ломбардии. В феодальном строе произошла внутренняя революция. Мелкие вассалы, или valvassores, восстали против тирании своих феодалов – герцогов, графов, епископов и аббатов, требуя установления более прочного порядка землевладения. К восставшим вассалам присоединились те владельцы имений, которые оставались вне феодальных отношений и которым со стороны епископов постоянно грозила утрата независимости. Повод к восстанию, давно подготавливавшегося, был дан ломбардцем Герибертом, миланским архиепископом с 1018 г., человеком надменным и властным, одним из самых могущественных государей Северной Италии, под феодальной властью которого находились многие города и вассалы. Восстание быстро распространилось на все классы населения и вовлекло в борьбу германскую империю. Свободные люди и вассальные рыцари, восставшие против миланского архиепископа, заключили между собой ломбардский союз; тогда Гериберт призвал на помощь себе императора. Конрад уже давно искал случая смирить епископа-магната, власть которого в Ломбардии могла оказаться для империи более опасной, чем власть Ардуина, бывшего некогда национальным королем. Суду императора в Павии Гериберт отказался подчиниться и был вместе с тремя другими епископами заключен в тюрьму без суда. Этот неожиданный арест, которому был подвергнут один из самых знатных прелатов Италии, вызвал среди итальянцев необычайное волнение и возбудил в них сильнейшее негодование против императора как тирана и деспота. Гериберт бежал из заключения в Милан и здесь, поддерживаемый так же и другими городами, немедленно стал защитником национальной независимости итальянцев в их борьбе с германской императорской властью. Так началась первая победоносная национальная война

Милана и других союзных городов с германскими королями. Во время этих именно событий в Северной Италии и после того, как Конрад издал закон, которым за вассалами по отношению к их имениям были признаны права наследственности, явился к императору в Кремону Бенедикт IX. Встретить преступного юношу с почетом было унизительно для могущественного монарха Запада; тем не менее Конраду пришлось испытать это унижение, так как юноша был папой и без него император не мог обойтись. Бенедикт и его советники настаивали, чтобы Конрад шел в Рим и там восстановил Бенедикта на Святом престоле. В свою очередь Бенедикт, исполняя требование Конрада, отлучил от церкви находившегося в изгнании миланского архиепископа. Помимо событий в самом Риме, императора призывали на юг так же смуты в Апулии, где Пандульф V Капуанский, снова возведенный на трон, захватил многие города, грабил имперский монастырь Монте-Касино и грозил вторжением в римскую область.

Таким образом, зимой 1037 г. Конрад направился в Южную Италию. Превратив примкнувшую к восстанию Парму в груду дымящегося пепла, он пошел затем на Перуджу и отпраздновал Пасху 1038 г. вместе с папой в Спелло. Неизвестно, направился ли Бенедикт IX после своего свидания с императором в Кремоне прямо в Рим и затем, изгнанный оттуда, опять последовал за императором, или, будучи уже в положении изгнанника, выжидал возвращения императора. Мы знаем только то, что Конрад так или иначе вернул папу в Рим. Император, конечно, не протянул бы руку помощи этому преступному юноше, если бы только был доступен жалобам восставших против Бенедикта римлян. Но Конрад был далек от мысли освободить церковь из ее безнадежного положения и преследовал одни только политические цели. Для него в особенности было важно сохранить в силе партию графов Тускуланских, поддерживавших германцев, и заставить этого папу-куклу служить интересам империи. В благодарность Бенедикт IX предал анафеме гордого Гериберта; но архиепископу, чувствовавшему себя в полной безопасности под защитой 300 башен Милана, эта детская выходка могла показаться только смешной. Затем Конрад, оставив, вероятно, в Риме гарнизон для защиты папы, направился в Монте-Касино. 13 мая он вступил в Капую, из которой Пандульф бежал, отдал это герцогство салернскому герцогу Ваймару, а город Аверсу передал в ленное владение норманну Райнульфу. Основанный в 1030 г. этим предводителем норманнского отряда, состоявшего на службе у неаполитанского герцога Сергия, г. Аверса явился началом норманнского государства в Южной Италии. Между тем в войске Конрада появилась чума, и он был принужден уже летом двинуться обратно. Унося с собой заразу, Конрад вернулся в Германию и умер здесь 4 июня 1039 г.