Текст книги "1632 (ЛП)"

Автор книги: Эрик Флинт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 36 страниц)

Эрик Флинт
1632

частично перевел с английского Vakloch

(апрель-сентябрь 2015)

От переводчика: Я перевел 35 глав книги, и только потом обнаружил, что на Самиздате перевод уже есть.

http://samlib.ru/s/stepanow_k_e/

Так что, начиная с главы 36 здесь представлен перевод с СИ, правда в моей интерпретации.

Моей маме,

Мэри Джейн МакКормик Флинт,

и Западной Вирджинии,

откуда она родом.

Безумные игры продвинутой космической цивилизации выбросили солидную часть современной Западной Вирджинии в позднее европейское средневековье, в самый разгар чудовищной Тридцатилетней войны. Куда только не несли американцы свою 'демократию.' Теперь понесли и сюда...

Пролог

Эта тайна никогда не будет раскрыта. Она просто встанет в ряд с другими такими же, как Тунгусский метеорит или огромный кратер на Каллисто в каталоге необъяснимых явлений. Первоначальный ажиотаж по всему миру спал в течение нескольких месяцев, как только стало ясно, что никаких быстрых ответов найдено не будет. Несколько лет скорбящие родственники с переменным успехом заставляли власти продолжать исследования и расследования. Юридические схватки разгореться не успели. Суды достаточно быстро вынесли решение, что Грантвилльская Катастрофа была стихийным бедствием, за которое страховые компании не несут никакой ответственности. За десять лет эта катастрофа перешла в разряд событий, интересующих лишь фанатиков и энтузиастов, таких, как убийство Кеннеди. После этого, конечно, уже мало кто вспоминал об этом событии. Немного авторитетных ученых в мире еще сохраняли хоть какую-то надежду на окончательное объяснение.

Теории, конечно, имелись в большом количестве. Результаты инструментальных исследований невозможно было расшифровать ясно.

Маленькая черная дыра, прошедшая сквозь Землю. Это была одна теория.

Другая, популярная какое-то время, пока не была отклонена фундаментальной математикой и теоретической физикой в свете более поздних открытий, состояла в том, что фрагмент суперструн ударил по планете скользящим ударом.

Единственный человек, который когда-либо был близок к пониманию новой загадки Вселенной, был биологом. Молодой биолог по имени Хэнк Таппер попал почти случайно в одну из геологических команд, отправленную исследовать катастрофу. Эта команда провела несколько месяцев, изучая местность, которая образовалась на территории того, что когда-то было частью Западной Вирджинии. Они не пришли ни к каким другим выводам, кроме того очевидного факта, что эта местность хоть и не была характерной для данного района, но явно была обычного земного типа, что укоротило жадное любопытство обывателей к проблеме внеземных цивилизаций.

Контуры изменившейся местности были нанесены на карту предельно точно. Углубление представляло из себя совершенно круглое полушарие шести миль в диаметре и примерно половину его до дна в самом центре. После того как команда уехала, Таппер остался еще на несколько месяцев. В конце концов он определил, что остатки сохранившейся фауны и флоры почти идентичны тем, что существовали в некоторых частях Центральной Европы. Он пришел в восторг. Затем подготовил археологический доклад, в котором очень-очень робко высказал предположение, что разрушенные постройки на новой местности напоминают таковые же в позднесредневековое / раннегерманское время. Кроме того в одном из сельских домов были найдены семь человеческих останков. Двое мужчин, две женщины и трое детей. Останки были полуобугленными, но следы на костях показали, что по крайней мере двое из людей были убиты какими-то крупными режущими орудиями.

Стоматологические данные свидетельствовали о том, что мертвые люди не были цивилизованными. По крайней мере не было никаких признаков лечения зубов. Но медицинская экспертиза установила, что убийства были совершены совсем недавно. И развалины их хижин еще дымились, когда они были найдены.

Таппер балансировал на краю истины. Затем, после еще несколько месяцев работы, когда ему удалось соотнести еще несколько фрагментов обломков с археологическими находками в центральной Европе, он отказался от дальнейших исследований. У него были свои соображения, но...

Единственным возможным объяснением было перемещение во времени, а также на расстоянии. Таппер был молодым начинающим биологом. Его подающая надежды карьера была бы разрушена, если бы он выдвинул свои догадки без серьезных доказательств. Да и не могло быть никаких доказательств, если он был прав. Исчезнувшая часть Западной Вирджинии должна была быть где-то в далеком прошлом.

Таким образом, Таппер смирился с потерей года работы и отправился на поиски лучшей жизни. Он опубликовал свои результаты, но только в виде сухих цифр. Он не предпринял никакой попытки сделать определенные выводы, или сформировать теорию, или еще что-нибудь для привлечения внимания общественности.

Ему казалось, что так будет лучше. В противном случае его карьера была бы разрушена, и будущее было бы под вопросом. Никто не поверил бы ему. Даже самые тщательные археологические исследования в Центральной Европе никогда бы ничего не нашли. Часть современной Вирджинии оказалась в той области Германии, что нынче называют Тюрингией. Но почти на четыре столетия раньше. В тот момент, когда эти полушария были переставлены, новая вселенная отделились от старой.

Кроме того, правда было не совсем той, что представлял себе Таппер. Он предполагал, что причиной был какой-то естественный космический катаклизм.

***

На самом деле, Грантвилльская Катастрофа была результатом того, что обычно называют преступной халатностью. Она была вызвана осколком космического мусора – выброшенным фрагментом того, что из-за отсутствия лучшего термина, можно назвать произведением искусства. Так сказать, осколок от скульптуры. Космическая цивилизация Ассити бесшабашно порезвилась в ткани пространства-времени. Им было плевать на последствия их «искусства» на остальную Вселенную.

Цивилизация Ассити была уничтожена восемьдесят пять миллионов лет спустя цивилизацией Фта Тей. Как ни странно, Фта Тей была одной из множества ветвей потомков человеческой расы. Но месть не была их мотивом. Фта Тей ничего не знала о своем происхождении с далекой планеты, когда-то называвшейся Землей, и уж тем более не знала о незначительной катастрофе, когда-то произошедшей там. Фта Тей истребила Ассити просто потому, что несмотря на многие грозные предостережения, те упорно продолжали заниматься своим опасным и безответственным искусством.

Часть первая

Tiger! Tiger! burning bright

In the forests of the night

                               Уильям Блейк, "Тигр"

Тигр, о тигр, светло горящий 

В глубине полночной чащи 

                               перевод Маршака

Тигр, тигр, жгучий страх,

Ты горишь в ночных лесах.

                               перевод Бальмонта

Тигр! Тигр! Жар костров

Ты в тиши ночных лесов

                               перевод Vakloch

Глава 1

– Мне стыдно за моих родителей, Майк.

Том прекрасно видел на их лицах оскорбленное недоумение.

– Я надеялся...

Он замолчал и тихо вздохнул.

– Мне действительно очень жаль. Ты потратил столько денег на все это.

Майк Стирнс проследил за его взглядом. Мать и отец Тома Симпсона стояли возле дальней стены зала кафе, в пятидесяти футах от них. Напряженные позы, лица в смятении. Безумно дорогая одежда, казалась, отделяла их броней от всех остальных присутствующих. Они подчеркнуто держали чашки с пуншем лишь большим и указательным пальцем, как бы отстраняясь от окружающего их торжества.

Майк подавил улыбку. О да. Представители цивилизации среди каннибалов. Они возьмут протянутую им чашку крови, но будь я проклят, если они отхлебнут хоть глоток.

– Не волнуйся ты так, Том, – тихо сказал он. Майк отвел глаза от надменной пару у стены и оглядел толпу. Его взгляд наполнился удовлетворением.

Зал кафе был очень большим. Обычные серого и кремового цвета стены были обильно увешаны украшениями, что создавало атмосферу яркого праздника, хотя и не могло похвастаться хорошим вкусом. Большинство из пластиковых стульев кафетерия было перенесено к стенам, обеспечивая яркий оранжевый контраст с ними. Длинные столы у кухни ломились едой и напитками.

Там не было ни икры, ни шампанского. Но в основном толпа, набившаяся в зал вряд ли была знакома со вкусом  – тьфу! – рыбьих яиц. А второе было запрещено правилами средней школы. Майк был спокоен. Он знал этот народец. Они будут уплетать эту недорогостоящую пищу, который были завалены столы, с удовольствием, даже под презрительными взглядами искушенных городских богатеев. Это было одинаково верно как для взрослых, так и тем более для орды детей, так и шнырявших повсюду.

Майк похлопал по плечу молодого человека, стоявшего рядом с ним. С таким же успехом он мог похлопать по массивной говяжьей туше. Том был центральным защитником футбольной команды Университета Западной Вирджинии и имел впечатляющую фигуру.

– Моя сестра вышла замуж за тебя, а не за твоих родителей.

Том нахмурился.

– Не имеет значения. Они могли бы по крайней мере... Почему они даже на моей свадьбе ведут себя так?

Майк посмотрел на него. Несмотря на внушительные габариты Тома, Майку не нужно было задирать голову вверх. Том был чуть более шести футов ростом – точно так же как и сам Майк, хоть и тяжелее его на добрую сотню фунтов.

Том опять уставился на своих родителей. Его собственное лицо стало таким же жестким, как и у них. Майк незаметно изучал своего нового зятя.

Свежеиспеченного зятя. Венчание состоялось двумя часами раньше, в маленькой церкви менее чем в миле от средней школы. Родители Тома были такими же вызывающе высокомерными как в церкви, так и сейчас. Их сын должен был венчаться по идеально строгой церемонии в большом епископальной соборе, но не этим задрипанным священником! И не в этой задрипанной лачуге!

Майк и его сестра отказались от суровой веры своих предков в пользу скромного агностицизма. Много лет назад, как сам Майк лично. Но ни один из них ни разу рассматривал возможность венчания Риты в другом месте. Пастор был другом их семьи, так же, как и его отец и дед перед тем. Простая кальвинистская церемония пришлась не по нраву отцу и матери зятя. Майк подавил смех. Стоило посмотреть на то, как напыщенным родителям Тома, так и хотелось отправить пастора прямо в адский огонь и серу.

Его юмор быстро улетучился. Майк чувствовал затаившуюся боль в глазах Тома. Старую боль, подумал он. Привычную, никогда не заканчивающуюся боль человека, отец которого практически никогда не одобрял его поступков с самого раннего возраста.

Том родился в одной из самых богатых семей Питтсбурга. Его мать была из семьи старых Восточных магнатов. Его отец, Джон Чандлер Симпсон, был главным исполнительным директором крупной нефтехимической корпорации. Джон Симпсон любил хвастаться, что

прошел весь свой путь из низов. Хвастовство было характерно для этого человека. Да, он проработал в общей сложности шесть месяцев в цеху в  должности мастера, после того как уволился из офицерского корпуса военно-морского флота. Но все дело было в том, что владельцем компании был его отец, так что не приходилось удивляться его быстрой карьере. Поэтому и Джон Чандлер Симпсон в свою очередь ожидал, что его собственный сын традиционно последует по его стопам.

Но Том вовсе не собирался следовать согласно ожиданиям своей семьи. Ни тогда, когда он был мальчиком, ни сейчас, когда он повзрослел. Майк знал, что Джон Чандлер был в ярости, когда его сын предпочел Университет Западной Вирджинии элитному Карнеги-Меллон, особенно учитывая причину. Футбол? Да еще защитник! А уж когда он сам выбрал себе жену, его родителя были на грани апоплексического удара.

Глаза Майка оглядели зал и остановились на сестре в свадебном платье, которая, смеясь, что-то говорила молодой женщине рядом с ней. Его сестренка Рита весело шутила с одной их своих подружек.

Контраст между двумя девушками бросался в глаза. Подруга невесты, Шэрон, была весьма привлекательна, хотя и несколько полновата,  с тяжелыми грудями. Кожа была слишком темной, даже для негритянки. Сестра Майка тоже была симпатичной девушкой, но очень тоненькой, почти на грани худобы. И ее лицо с очень бледной кожей, с веснушками, голубыми глазами и почти черными волосами – как и у брата – казалось, предало свои собственные этнические корни. Типичная дворняжка из Аппалачи. Дочь и сестра шахтеров. Отбросы белой расы. Ага. Вот мы кто такие.

В мыслях Майка не было никакого гнева. Только презрение к родителям Тома и жалость к самому Тому. Отец Майка получил среднее образование. Джек Стирнс работал в угольной шахте с тех пор, как ему исполнилось восемнадцать лет, и всех его усилий хватило лишь скопить на скромный домик. Он надеялся, что сможет обеспечить своим детям образование в колледже. Но обвал в шахте привел к инвалидности и последовавшей скорой смерти, что поставило крест на этих планах.

Это был жестокий и неожиданный удар. В день, когда отец умер, Майк был похож на ошеломленного ударом по голове бычка. Годы спустя, он все еще чувствовал ноющую боль в сердце, там, где когда-то жил добрый великан – его отец.

– Это пройдет, Том, – тихо сказал он. – Просто не принимай близко к сердцу. Если для тебя это что-то значит, то твой новый родственник поддержит тебя во всем.

Том глубоко вздохнул и медленно выдохнул.

– Ты прав. Что-то я совсем уж захандрил...

Он встряхнул головой, как будто очищая свой разум. И повернулся к Майку.

– Скажи мне откровенно, Майк. Я заканчиваю учебу через нескольких месяцев. И должен принять решение. Как ты думаешь, я достаточно хорош для профессионального бокса?

Ответ Майка был быстрым, и это был ответ специалиста.

– Нет. – Он с сожалением покачал головой.  – Вот возьми пример с меня, дружище. Пожалуй, ты можешь достичь моего уровня. Почти достаточно хорошего. Достаточно хорошего, чтобы держаться какое-то время, надеясь на лучшее, но...

Том нахмурился, все еще надеясь.

– Но у тебя же получалось. Ну, почти всегда. Черт, ты же ушел непобежденным.

Майк усмехнулся.

– Конечно. Восемь профессиональных боев в тяжелом весе.

Он поднял руку и погладил шрам на левой брови.  – В своем последнем бою я даже победил серебряного призера Олимпийских игр. Бой был очень длинным.

Он засмеялся грустным смехом.

– Слишком длинным! Я выиграл с минимальным перевесом по очкам. И этот молодой парнишка потребовал реванша. Вот тогда мне, наконец, хватило здравого смысла, чтобы уйти. Я тогда понял, что у любого человека есть свой предел.

Том все еще хмурился. И все еще надеялся. Майк притронулся к его внушительному бицепсу.

– Том, я до сих пор помню его лицо. Ты не продвинешься дальше, чем я. Нелегко осознавать, что побил этого, по-сути ребенка только потому, что ты немного более опытный, немного более мудрый, немного более удачливый.

Он поморщился, вспомнив молодого мексиканского боксера, чья скорость и мощность были почти ужасающими.

– Но это дитя достаточно скоро наберется опыта. И будет наголову лучше, чем когда-нибудь станешь ты. Так что я ушел, прежде чем мои мозги превратились в омлет. Ты должен сделать то же самое, пока у тебя еще есть здоровые колени.

Том снова глубоко вздохнул и медленно выпустил воздух. Он хотел было сказать что-то еще, но движение в толпе  привлекло его внимание. Его молодая жена приближалась к нему в сопровождении какой-то парочки.

Том вдруг засиял, как ребенок. Смотря на его светлую улыбку, Майк почувствовал, как на его собственном сердце потеплело.

Какая милая девочка выросла у его замотанных нищетой родителей.

Рита подкралась к ним со своей обычной термоядерной энергией. Она кинулась обнимать молодого мужа с напором, дико неуместным в школьном кафетерии – раскачиваясь на нем и обвив обеими ногами его бедра. И плевать на свадебное платье. Жадный, решительный и откровенный поцелуй сопровождался почти сексуальными объятиями. Затем, отскочив от мужа, она заключила в объятия Майка, на этот раз без сексуального подтекста, но так же энергично.

Похулиганив таким образом, Рита обернулась и помахала рукой, подзывая двух человек, отставших от нее. Со стороны это напоминало жест императрицы, подзывающий лакеев.

Подошедшая Шэрон широко улыбалась. Мужчина рядом с ней лишь обозначил намек на улыбку. Это был чернокожий человек где-то в возрасте пятидесяти лет, одетый в очень дорогой костюм. Консервативная, явно от хорошего портного одежда, подходила человеку как нельзя более кстати, но как-то не сочеталась с улыбкой на лице. Какая-то вызывающая улыбка, подумал Майк. Он подозревал, что, судя по его уверенности в себе, тело под костюмом было гораздо более спортивным, чем можно было бы предположить на первый взгляд.

– Майк, это отец Шэрон. Я хочу познакомить вас.

Она повернулась назад, решительно вытянула отца подруги на первый план, и энергично зажестикулировала, представляя их друг другу.

– Мой брат Майк Стирнс. Доктор Джеймс Николс. Будь очень вежлив, брат. Ведь он хирург. Вероятно, у него где-то в карманах спрятано четыре или пять скальпелей.

И уже через мгновение она тащила за собой Тома и Шэрон в сторону кучки людей, оживленно болтавших о чем-то в углу зала. Майк и доктор Николс остались одни.

Майк смотрел на незнакомца, не зная, как начать разговор. И решил начать с легкой пошлости.

– Моему новому зятю придется нелегко в течение предстоящей долгой ночи, – сказал он сухо. – Насколько я знаю свою сестру.

Улыбка врача расширилась. Намек был прозрачней некуда.

– Подозреваю, ты прав, – протянул он. – Она всегда так энергична?

Майк качнул головой и нежно сказал.

– С тех пор, как была еще малышкой.

Пробив лед, Майк взял паузу, чтобы изучить человека рядом с ним более внимательно. Через несколько секунд, он решил, что его первое впечатление было правильным. Отец Шэрон, казалось, весь состоял из противоречий. Его кожа была очень темной, почти антрацитово черной. Волосы были пепельно-серыми, с необычной, очень короткой стрижкой. Черты его лица казались на вид тупыми и грубыми – такой тип лица ассоциировался больше с грузчиком, чем с врачом. Тем не менее, он носил элегантную одежду весьма непринужденно, а два кольца на пальцах хоть и были просты на вид, но демонстрировали хороший вкус их владельца. Одно из них было обычным обручальным кольцом, другое, похожее по стилю, сидело на мизинце. Его дикция  была дикцией культурного человека, но акцент проглядывал из городских окраин. Он, очевидно, закрепился в нем, когда Джеймс Николс еще не стал большим человеком. Рост примерно пять футов восемь дюймов, фигура не особенно коренастая. Тем не менее, он, казалось, источает физическую мощь. Беглый взгляд на руки врача подтвердил догадку Майка. Слабые шрамы на этих не таких уж крупных кистях, явно не от работы по медицинской профессии.

Николс изучал Майка не менее тщательно. С ироничным огоньком в глазах. Майк понял, что он не прочь поближе познакомиться с этим человеком, и решил закинуть удочку.

– Итак, док. Какой выбор дал тебе судья? Между армией и флотом, я имею в виду.

Николс хмыкнул. Его глаза блеснули.

– Да какой там! Он сказал прямо: 'Морская пехота плачет по тебе, Николс'.

Майк покачал головой.

– А мне этот несчастный ублюдок позволил выбрать. Так как я не был идиотом, я выбрал армию. У меня не было никакого желания попасть на острова Пэррис.

Николс улыбнулся.

– Ну ... Тебя, видно, обвиняли просто в драке. Хотя для одной драки это многовато.

Широкая улыбка Майка подсказала ему ответ. Улыбка Николса стала печальной.

– Они не смогли доказать мою виновность, так как я запасся алиби, но у властей были какие-то свои источники подозрений. Так что судья был тверд, как камень. Морская пехота, Николс. Я уже устал от тебя. Или это, или шесть лет принудительных работ на Юге.

Врач пожал плечами.

– Я признаю, что судья, возможно, спас мою жизнь.

Выражение его лица сменилось притворным возмущением. Акцент сгустился.

– Но как можно говорить о каком-то вооруженном ограблении, когда бедный парнишка бросает пистолет по пути в винном магазине и его хватают только через пять кварталов. Черт, кто знает? Может быть, он просто искал его законного владельца. Откуда мог знать этот бедный ангелочек, что тот пистолет связан с ограблением?

Майк расхохотался. Когда его глаза снова встретились с глазами Николса, они молчаливо обменялись между собой теплом и взаимопониманием. Они как-то сразу понравились друг другу.

Майк посмотрел на своих новых родственников. Он не был удивлен, увидев, что его буйная веселость подверглась взгляду их осуждающих глаз. Он встретил их суровую хмурость с улыбкой, чья нарочитая вежливость едва прикрывала явную издевку.

Да, верно, эй вы, богатеи, смотрите не обкакайтесь с испуга. Прямо перед вашими глазами находятся два гопника. Как можно так близко находиться от бывших арестантов. О Боже!

Голос Николса ворвался в тихий обмен мыслями Майка с четой Симпсонов.

– Так ты, брат, известная личность, – пробормотал доктор.

Вздрогнув, глаза Майка оставили Симпсонов.

– Эй, я не знал, что я знаменитость, – запротестовал он.

Николс пожал плечами, улыбаясь.

– Это зависит от круга общения, как я себе представляю. Из того, что я могу сказать, слушая разговоры за последние пару дней, чуть ли не каждая из подруг по колледжу твоей сестры сохнет по тебе. Ты очень романтичная фигура, знаешь ли.

Опять же, Майк был поражен. И, опять же, это, должно быть, было написано на его лице.

– Ой, да ладно, Майк! – фыркнул Николс. – Тебе нет еще и сорока, а выглядишь и того моложе. Высокий, красивый... ну, достаточно красивый. Но более того, о тебе уже сложили такую романтически-гламурную историю...

– Гламурную? – поперхнулся Майк. – Ты случайно не шизоид?

Николс едва сдержался от смеха.

– Ох, щас упаду. Но тебе меня не провести.

Он взмахнул руками и указал на себя.

– Вот скажи, что ты видишь перед собой? Весьма процветающего на вид черномазого за пятьдесят, не так ли?

Его темные глаза сверкнули юмором и пониманием.

– А что еще?

Майк посмотрел на него.

– Ну, твое прошлое. Очевидно, ты не всегда был таким респектабельным врачом.

– Конечно, не был! И не думаю, что, когда я был в твоем возрасте, я прямо таки мечтал о медицине.

Широкая улыбка Николса стала вдруг нежно задумчивой.

– Ты прямо как из классических романов, Майк. Из доброй старой сказки, которая всегда пробуждает чувства. Безрассудный и лихой парень, этакая черная овца в семье, которая покидает город после конфликта с законом. Авантюрист по натуре. Солдат, грузчик, водитель грузовика, профессиональный боксер. Разнорабочий на нефтепромыслах, скрывающий свои три года образования в колледже.

Его улыбка вдруг исчезла полностью.

– А потом, когда твой отец стал калекой, ты вернулся, чтобы взять в свои руки заботу о семье. И работал с таким же упорством, с каким раньше чуть не пугал их до смерти. Вполне респектабельный сейчас. Тебя даже избрали главой профсоюза местных шахтеров пару лет назад.

Майк фыркнул. – Я вижу, Рита рассказывала вам много сказок. – Он начал искать глазами сестру, готовясь выплеснуть на нее свое недовольство, когда его взгляд упал на Симпсонов. Те все еще стояли, хмуро уставившись на него, так что он выплеснул раздражение на них.

– Вот, видите этих? – спросил он. – Кажется, мои новые родственники не чувствуют во мне никакого романтического ореола. Я респектабельный? Ха!

Взгляд Николса переместился за взглядом Майка.

– Ну... 'Респектабельный' по меркам округа Аппалачи. Я конечно же не думаю, что мистер как его там 'Голубая кровь' будет рад, что брат молодой жены его сына является горняком, активным членом профсоюза, чертовым выскочкой из низов. Это вряд ли.

Симпсоны по-прежнему выражали недовольство своими взглядами. Ответная улыбка Майка была вызывающей. Чисто дикой, даже хищной усмешкой. Наглой и неуступчивой.

***

Николс часто вспоминал этот хищный оскал в ближайшие годы. И благодарил бога за встречу с этим парнем.

Пришло Огненное кольцо, и они вступили в новый и очень жестокий мир.

Глава 2

Вспышка была ослепительной. На мгновение комната, казалось, заполнилась ярчайшим солнечным светом. За окнами грянул гром.

Майк инстинктивно пригнулся. Реакция Джеймса Николса была более профессиональной. – Ложись! – вскрикнул он, бросившись на пол и закрыв голову руками. Его, казалось, совершенно не волновал возможный ущерб его дорогостоящему костюму.

Полуошеломленный, Майк смотрел на зеркальные стекла окон зала кафетерия. Остаточные блики в глазах еще мелькали перед ним, как после невиданно гигантской молнии, ударившей где-то рядом со школой. Но никакого видимого ущерба не наблюдалось. Стекла в окнах были целыми. Ни один из множества легковых и грузовых автомобилей на стоянке, вроде тоже не был поврежден. И люди на стоянке, кудахчающие как стая кур, казалось, не пострадали.

Мужчины на стоянке были в основном шахтерами из местных, собравшиеся со всей округи на свадьбу его сестры. Отчасти это было демонстрацией того, что СГА – Союз горняков Америки – никогда не упускал случая, чтобы выставить напоказ свою солидарность. Один за всех и все за одного. Майк подумал, что почти каждый член местного профсоюза прибыл на свадьбу, и все со своими семьями.

Вид перепуганных мужчин на стоянке чуть не заставил Майка захохотать, несмотря на внезапный шок от этих невероятных – зарниц? Что, черт возьми, происходит?

Мужчины собрались кучкой позади нескольких пикапов, почти не скрывая тот факт, что они там тайком выпивали, что являлось грубым нарушением твердой политики Высшей средней школы против алкогольных напитков в любом месте на ее территории.

Движение в двери привлекло внимание Майка.

Эд Пьяцца направлялся к нему, нахмурившись, как разгневанный Юпитер. В первое мгновение Майк подумал, что директор колледжа собрался читать ему нотации о неприличном поведении угольщиков на стоянке. Он подавил еще один приступ смеха.

Да нет, конечно, просто ему тоже интересно, что случилось. Ожидая, пока Эд доберется до него, Майк чувствовал теплоту и уважение к этому человеку. Он подумал, как хорошо было бы, если бы тот возглавлял школу, когда он учился. Возможно, он не попал бы в большие неприятности. Добродушный Эд.

– Я знаю, что твои собираются выпить на стоянке, Майк, – за день до этого сказал ему Пьяцца. И вздохнул. – Трезвые горняки на свадьбе? Ладно уж. Только держи их от меня подальше, чтобы они не размахивали бутылками у меня под носом. В противном случае я буду чувствовать себя полным идиотом, идя к ним, чтобы качать права.

Эд уже был рядом. – Что случилось? – Директор посмотрел на потолок. – И свет погас.

Майк даже не заметил этого, пока Эд не упомянул об освещении. Было еще совсем светло, и стекло-пакетные зеркальные окна, выстроившиеся вдоль всей стены зала, делали люминесцентное освещение в комнате почти излишним.

"Я не знаю, Эд." Майк поставил на стол рядом чашку безалкогольного пунша; он не считал, что может нарушать правила сам.

Доктор Николс начал подниматься с пола. Майк подал ему руку.

– О господи, я чувствую себя глупо, – пробормотал доктор, отряхивая одежду. К счастью для его наряда, пол кафе был чистым и натерт воском до блеска.  – На мгновение я подумал, что опять вернулся во Вьетнам, в Кхе Сань. – И тоже задал напрашивающийся вопрос. – Что это было?

Большой переполненный зал наполнился приглушенным шумом: все спрашивали то же самое. Но никакой паники не было. Что бы это ни было, ничего явно катастрофического, казалось, не произошло.

– Давайте выйдем наружу, – сказал Майк, направляясь к двери кафетерия. – Может быть, там узнаем.

Он оглядел комнату, высматривая свою сестру, и заметил Риту почти сразу, вцепившуюся в руку Тома. Она казалась немного встревоженной, но очевидно целой и невредимой.

К тому времени, как Майк подошел к двери, Фрэнк Джексон продрался к нему через толпу. Увидев коренастую фигуру секретаря-казначея профсоюза, а за ним еще пять шахтеров из местных, Майк почувствовал прилив гордости. СГА. Союз горняков Америки. Солидарность навсегда.

Встретив глаза Фрэнка, Майк пожал плечами и покачал головой.

– Я не знаю, что случилось. Давайте выйдем на улицу и проверим все вокруг.

Через несколько секунд небольшая группа мужчин прошла через вход в школу и направилась к стоянке. Увидев Майка, десятки местных членов профсоюза начали продвигаться в его сторону. Большинству из них даже хватило соображения, чтобы оставить свои напитки в транспортных средствах.

Первая тревога Майка была о самой школе. Его глаза бегали вверх и вниз по длинному ряду зданий, ища какие-либо признаки повреждений. Но ни одно из зданий, выкрашенных в бежевые и белые цвета, казалось, вообще не пострадало.

– Все выглядит нормально, – пробормотал Эд с глубоким облегчением. Относительно новый комплекс средней школы, выстроенный немногим больше двух десятилетий назад, в основном используя добровольный труд – был гордостью и радостью местного населения. Поэтому обеспокоенность директора была понятной.

Майк посмотрел на запад, в сторону Грантвилля. Сам город, в двух милях отсюда, был скрыт за холмами, придававшими северу Западной Вирджинии очаровательную природную самобытность. Но Майк и там не мог обнаружить каких-либо очевидных признаков разрушений.

Его глаза передвинулись на юг. Средняя школа была построена на пологом склоне к северу от ручья Буффало-Крик. В нижней части этого склона, недалеко от края стоянки, федеральное шоссе номер 250 шло параллельно речке. Холмы на другой стороне небольшой долины были крутыми, покрытыми деревьями и необитаемыми, за исключением небольшой горстки трейлеров.

Ничего. Его глаза стали исследовать дальнюю часть шоссе по направлению к большому городу Фэрмонту в пятнадцати милях к востоку.

Стоп. Что-то вроде дыма...

Он указал на холмы к юго-востоку от школы.

– Что-то горит. Вон там.

Все взглянули в направлении, куда указывал его палец.

– Точно, – пробормотал Фрэнк. – Что ж, Эд. Давай вызывать пожарную бригаду. Секретарь-казначей профсоюза и директор школы пошли к двойным дверям, ведущим в школу. Увидев человека, выходящего через эти двери, они остановились.

– Эй, Дэн! – Франк указал на тонкие столбы дыма, тянущиеся вдали. – Смотри, пожалуй нужно организовать добровольцев. Похоже, там беда!

***

Начальник полиции Грантвилля потратил не более двух секунд, глядя на дым. Затем он поспешил к своей машине, чтобы воспользоваться рацией.

Рация по какой-то причине не работала. Ничего, кроме пустого эфирного шума. Чертыхаясь себе под нос, Дэн оглядел собравшихся.

– Позвони по телефону, Эд! – крикнул он. – Рация не работает.

– Телефоны тоже молчат! – ответил тот. – Надо послать туда кого-нибудь в машине!