Текст книги "1632 (ЛП)"

Автор книги: Эрик Флинт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 36 страниц)

Майк откинулся на спинку стула и сложил руки за голову. Он изучал цифры на доске в течение нескольких секунд, прежде чем заговорить.

– И если мы не задействуем их?

Квентин Андервуд пожал плечами. Менеджер шахты был частью команды, которая во главе с Пьяццей, разработала план производства.

– Тогда мы должны перепланировать все в другую сторону, Майк. В сторону уменьшения.

– Выселение людей, другими словами, – сказал Майк. – Выпихнуть лишние рты обратно в пекло.

В его словах не прозвучала никакой интонации, лишь сухая констатация фактов.

Квентин и Эд и заерзали. Так же, как и Вилли Рэй Хадсон и Нат Дэвис, двое других членов команды планирования.

Нат откашлялся.

– Ну, я не стал бы выражать это такими словами.

– Кончай, Нат, – проворчал Квентин. – Майк просто сказал напрямоту то, о чем мы все думаем. – Он напряженно выпрямился. – Мне нравится это не больше, чем тебе, Майк. Но все так и обстоит. Это, конечно, просто прикидка, но, черт возьми, достаточно точная. Нам нужно десять тысяч рабочих для создания инфраструктуры, которая позволит всем людям на нашей территории выжить в течение зимы. Пищевая промышленность и строительство жилья – вот основные задачи. Даже если мы впишемся в наш график, зима нам еще преподнесет свои сучьи проблемы. Простите за выражение.

Майк оторвал руки от головы и отмахнулся.

– Я никого не критикую, – сказал он мягко. – Я просто хочу все уточнить. – Он поджал губы. – Входит ли сюда рабочая сила в Баденбурге?

Пьяцца покачал головой.

– Баденбург нами вообще не учитывался, Майк. Мы учли теперешнее население города, и прикинули количество беженцев в нашем районе. Последнее постоянно меняется. Все церкви уже забиты до отказа. Как и общественный центр рядом с выставочным комплексом.

Дрисон, мэр города, встревожился.

– Так быстро? А что тогда с нашей программой санитарии?

– С этим сущий кошмар, – прямо ответил Феррара. Учитель естественных наук наклонился вперед. – Который, впрочем, царил и раньше, даже без наших новеньких. Пленных и людей из обоза.

Дрисон, казалось, сейчас взорвется. Билл Портер успел охладить его.

– Расслабьтесь, Генри! Центр приема беженцев на электростанции будет запущен уже к вечеру, в восемнадцать часов. Мы подключили его к системе канализации, возможности которой намного больше городской. Мы можем легко можем прогонять сотни людей в час через него.

Мелисса фыркнула.

– А как вы собираетесь прогонять их через него, Билл? Как скот? Ведь вы заметили, что я недавно была в халате, не так ли? Как вы думаете, я часто появляюсь в нем на публике?

Портер покраснел под пронзительным взглядом, заставлявшим утихать подростков на протяжении многих лет. Почти сразу взгляд Мелиссы смягчился.

– Люди, как я только что узнала по своему горькому опыту – все эти прибывающие люди – настолько морально травмированы, что когда я повела их сегодня в душ, они решили, что я лично собралась их убивать. Даже сейчас я...

Она замолчала, вздрогнув.

Майк снова оторвал руки от головы и положил их на стол, ладонями вниз. Жест был решительным и властным.

– Тогда так. Я уже думал об этом, и вот что решил. Нам нужно задействовать солдат. Пленных, я имею в виду. Другого выхода нет.

Эд поднял голову.

– Задействовать, как?

– В качестве рабочей силы. Там более тысячи трудоспособных мужчин. Когда раненых подлечат – кого возможно – добавится где-то еще пара сотен. Начнем с них. Пропустим их через санитарию на электростанции, как только она там заработает.

Протесты посыпались незамедлительно.

– Это принудительный труд! – яростно возразила Мелисса.

– А как вы собираетесь самих их пропустить через душ? – воскликнул Андервуд.

– А если они взбунтуются? – спросил Феррара.

Майк нахмурился.

– Мелисса, дайте же мне договорить! Я состою в профсоюзе всю жизнь, так что не надо мне лекций о принудительном труде. Эти ребята – не угнетаемые работяги. Они военнопленные, захваченные после ничем не спровоцированного нападения на нас. Я не предлагаю замордовать их работой до смерти, упаси Боже. Но они будут работать.

Он повернулся к Андервуду, все еще хмурясь.

– Как? Просто. Принимайте душ или пулю. Режьте волосы или мы разрежем ваши кишки. Как, годится для мотивации?

Мелисса начала кричать, но Майк хлопнул рукой по столу. Хлопок был громким, как выстрел.

– Мелисса – хватит! – Его тон был почти свирепым. – Это не слабые, морально и физически покалеченные женщины и дети, черт побери. Это те, кто их калечил! Честно говоря, мне плевать, если они все передохнут от страха. Они пройдут через дезинфекцию, и они будут работать.

Угрюмый взгляд перешел на Феррару.

– Что там насчет бунта?

Феррара улыбнулся.

– А, уже неважно. Я почему-то думаю, что его не будет.

Рот Мелиссы был все еще открытым, она не собиралась сдаваться. Ее глаза превратились в щели, плечи напряглись. Как она раньше гоняла хулиганов! Южные шерифы и полицейские вздрагивали при виде нее, как и наглые подвыпившие компании. Если Майк Стирнс считает, что он может меня запугать...!

Она надула щеки. Сейчас она выглядела стройной, элегантной, утонченной хищницей. И тут же моментально выпустила воздух изо рта.

– Хорошо, – сказала она.

Майк посмотрел на нее с подозрением.

– И что? С каких это пор вы стали сдаваться так быстро? Я ждал, что вы тут же организуете пикет рядом со мной.

Мелисса усмехнулась.

– Ну ... Чуть было не соблазнилась. – Улыбка исчезла. Лицо стало усталым. – На самом деле, я не люблю пикеты, Майк. Нисколько. Я думаю, как и вы. И, ну, вы правы, я ненавижу признаваться в этом. А согласилась, потому что альтернативой вашему предложению является только концлагерь.

Андервуд закашлялся.

– Простите меня, соратники, но я должен сказать здесь, что мы все же должны рассмотреть и эту альтернативу. – И поспешно: – Все таки ведь солдаты.

Фрэнк Джексон начал было что-то говорить, но тут раздался стук в дверь. Эд встал и пошел открыть ее. Когда он увидел, кто там стоит, его брови вздернулись в удивлении.

Джеффф Хиггинс. В сопровождении трех своих друзей: Ларри Уайлда, Джимми Андерсона и Эдди Кантрелла. Все – с одинаковым выражением лиц. Смесь упорной решимости и глубокой тревоги.

– Что случилось, ребята? – спросил Эд. – У нас заседание, вы же знаете.

Джеффф сделал глубокий вдох и заговорил.

– Да, мистер директор, мы знаем, и я сожалею, что помешал вам, но я думал – в смысле, я и мои друзья, после того как я поговорил об этом с ними,  – тревога в его взгляде сменилась облегчением – в общем, они поддержали меня, хотя и не сразу... Мы долго обсуждали это и все согласились, что я должен сначала прийти сюда, а они меня поддержат... В общем, сначала сказать об этом вам, чтобы сразу выслушать всю эту чертову ругань, извините, миссис Мэйли – но лучше покончить с этим сразу. Вот так вот.

Он напрягся, ожидая, очевидно, какую-то неприятность.

Эд нахмурился и повернул голову ко всем остальным в комнате. Они ответили такими же хмуро-недоумевающими взглядами. Четверо подростков в дверях и в коридоре напряженно ждали.

Эд покачал головой.

– Джеффф, э-э-э, а о чем именно идет речь?

Глаза Джефффа расширились.

– Ох. Да. Простите. – Он сделал еще один глубокий вдох и начал. – Ну, это, в общем мы уже договорились – я и она – и это все вопрос окончательный и решенный,  и никто ничего не сможет сделать с этим, потому что я уже совершеннолетний, а моих родителей, как и ее, у нас нет. Так что вот.

Ребята опять приготовились к отпору.

Тишина. Все хмурятся.

Вдруг Мелисса начала смеяться.

– О, Боже! – Она кинула поощряющий и одобрительный взгляд на Джефффа. – Молодой человек, я хочу, чтобы вы знали, что я никогда никого не хвалю, но вы похвалы заслуживаете. A мой предмет вы можете сдать как-нибудь потом.

Джеффф нахмурился.

– Я собираюсь закончить школу, миссис Мэйли.

– Ну и глупо! Взрослый человек может учиться и сам. Кстати, есть материалы и на немецком языке. Я уже начала изучать язык, так что могу помочь с этим.

Она улыбнулась Джефффу.

– Ты уже использовал словарь, не так ли?

Он робко ответил.

– Ну. Да.

Эд взорвался.

– Что все это значит? – потребовал он, замахав руками.

– Разве не очевидно? – Мелисса указала пальцем на Джефффа и немного погрозила им. – Он просто сделал Гретхен предложение, и она согласилась. – И усмехнувшись: – Итак, когда свадьба?

И началось.

Глава 26

– Да, мистер Дрисон, я знаю, что она согласилась быть моей женой по расчету, из за своей семьи. Ну и что? Я видел, как люди женятся по гораздо худшим причинам.

– Да, мистер Пьяцца, я знаю, что мы едва знакомы. Ну и что? Насколько я понимаю, у нас на это много лет впереди.

– Да, мистер Феррара, я знаю, что мы, вероятно, когда-нибудь разбежимся. Ну и что? Некоторые из вас ведь тоже были разведены, не так ли?

Небольшая пауза. Ошеломление перед мощным напором взрослой мудрости.

– Да, мистер Андервуд, я знаю, что она нищенка, и выходит замуж за мои деньги, но это просто смешно, не такой уж я богач. Ну и что, что я останусь без цента? Ей это нужнее.

– Да, мистер Хадсон, я знаю, что я просто потерял голову от этой красотки, и что это, вероятно, половина причины, почему я настолько глуплю, что хочу жениться на ней. Ну и  что, я не вижу, что это сильно отличается от многих других браков в этом городе. – И запальчиво: – Что плохого, если твоя девушка, как говорится, классная телка.

Напоровшись на непробиваемую броню юношеской глупости, взрослая мудрость перекинулась на странности зрелости.

– Мелисса! – ревел Дрисон. – Может, не стоит поощрять этого ребенка с вашим-то жизненным опытом?

Мелисса остановила его резким жестом.

– Постойте. Вы же знаете, мой опыт в этом неудачен. Мне трудно советовать, тем более школьникам. Давайте лучше спросим Джули Симс, пусть она даст мне несколько советов.

Она поднялась со своего места и приняла театральную позу, как будто держа помпоны.

– Два! Четыре! Шесть! Восемь!

Что мы ценим? А щас спросим...

Супружество! Супружество!

Джеймс Николс весело смеялся. Майк, стоя у окна и глядя в темноту, улыбался. Как и Ребекка, сидящая на стуле.

Фрэнк Джексон, напротив, был разозлен. Но не на Джефффа.

– Да заткнитесь вы все! – прорычал он. Подлинный гнев в его голосе установил тишину в комнате. Пораженные, все кроме Майка, оторопело смотрели на него. Джеймс перестал смеяться, а Мелисса прекратила жестикулировать.

Когда Фрэнк продолжил, его голос был низким и хриплым.

– Она недостаточно хороша для тебя, – передразнил он. – Ей нужно только американское гражданство. Она слишком другая. У вас не сложится. – И с болью в голосе: – Да боже ж ты мой!

Он кинул на Андервуда холодный взгляд. Тот наиболее рьяно нападал на Джефффа.

– Позвольте мне спросить вас кое о чем, Квентин. Где, черт побери, в каком аду, вы думаете, я встретил Диану, а?

И саркастически: – Вы знаете, о ком я говорю, не так ли? – Он поднял руку, держа ее ладонью вниз на расстоянии чуть меньше пяти футов от пола. – Такая маленькая женщина, примерно такого вот роста. Вы, возможно, встречали ее иногда в городе. Женщину, на которой я женат уже тридцать лет? Мать моих троих детей.

Его гнев исчез, сменившись печалью. Трое взрослых сыновей Фрэнка и Дианы давно уже жили далеко от города. Огненное Кольцо отрезало их от родителей.

И с полугневной усмешкой.

– Да, Квентин, мне вот что любопытно. Вы думаете, что я встретил ее на приеме в посольстве? Я, в шикарной военной форме, и она, в облегающем вечернем платье прямо из Парижа? Вы думаете, что она была какой-то вьетнамской принцессой?

Андервуд отвернулся.

– Откуда мне знать, Фрэнк, – сказал он, неловко. – Я никогда не интересовался. Думаю, никто не знает.

Фрэнк фыркнул. И посмотрел на Майка.

– Он не знает. А некоторые другие знают...

Фрэнк был в одном из своих редких состояний бешенства. Он наклонился вперед, ударив кулаками по столу.

– Ну, так я вам скажу. Чтобы вы тоже знали. Я встретил Диану в ...

– Фрэнк!

 Голос Майка был негромким, но настойчивым. Он отвернулся от окна и вернулся к столу. Затем положил руку на плечо друга.

– Оставь его в покое. Нет необходимости что-то доказывать.

Он посмотрел на Джефффа, все еще стоящего в дверях.

– Если хочешь знать мое мнение, Джеффф, я думаю, ты, вероятно, самый мудрый человек в городе на сегодня. Ты уже все осознал, остальные только пытаются. Кроме, может быть, Мелиссы.

Его взгляд упал на девушку на стуле. И нежно продолжил: – Или Ребекки.

Глаза Ребекки пораженно расширились. Майк улыбнулся.

– Особенно Ребекки, я думаю. Дорогая, не хочешь объяснить им?

Ребекка колебалась. Одно дело задавать вопросы на этих встречах, но высказывать свое мнение ... Теплые, любящие глаза Майка придали ей смелости.

– Не уверена, что смогу, Майкл. Но я постараюсь.

Она пробежалась взглядом по остальным, сидящим за столом.

– У вас есть выбор сейчас. – Она вздохнула и поправилась. – У нас есть выбор. Перед нами два пути, и нам нужно выбрать один из них. Путь Джефффа, на первый взгляд 'глупый' и 'поспешный', как тут говорил кое-кто, или другой путь. Путь Джефффа приведет нас к стране очень похожей на ту, мне хочется верить, что была у вас.

С сожалением в голосе: – Что-то вроде мечты моего народа, мечты сефардов. Другой же путь ...

Ее голос стал жестким и холодным. Услышать такой тон от обычно тихой и мягкой Ребекки, было довольно неожиданным.

– Другой путь ведет к военной аристократии. Страны идальго и инквизиторов. Так называемая 'чистокровная' американская знать правит сбродом немецких пеонов.

Она кивнула в сторону окна.

– Кем, эти люди там, будут для нас? Эти грязные, больные, отчаявшиеся люди в лагерях и в лесу. Согражданами, соседями, друзьями, женами и мужами? Или они будут крепостными, слугами, лакеями, наложницами? Вот выбор.

Андервуд воскликнул.

– Что? Вы же не предлагаете нам всем...

Его глаза были широко распахнуты.

Смех Мелиссы был почти издевательским.

– О, ради Христа, Квентин! Конечно, она не предлагает, чтобы мы заставляли кого-то жениться. Зачем же так прямо! – В ее глазах вдруг появился озорной блеск. – Хотя сейчас, когда я подумала об этом – Александр Великий сделал знаете что? Заставил своих македонских военачальников жениться на  персидских девушках. Хм...

Майк усмехнулся.

– Хватит кормить туристов баснями, Мелисса.

Глаза Квентина были по-прежнему недоумевающими. Майк покачал головой.

– Дело, Квентин, не в том, что тот или иной человек решит сделать, а в том, на основании чего он это делает. Люди могут думать, говорить или делать все, что они хотят. Не ожидая одобрения или неодобрения общества . "Он указал на Джефффа. "Впервые, американский молодой парень собирается жениться на германской молодой женщине. Так как же вы с ним собираетесь поступить, 'отцы нации'? Будет он наказан или нет? Вы собираетесь поздравить его публично, как вы бы поступили на любой другой свадьбе, независимо от ваших личных убеждений? Или вы собираетесь провозгласить на весь мир, что он идиот, поскольку немецкая девушка ему не пара? Отребье – не годящееся для американской крови?

Смешинки исчезли из его глаз.

– Чего вы вообще хотите?

Вилли Рэй Хадсон хрипло выдохнул.

– Ох, черт возьми, Майк. Если ты ставишь вопрос таким образом, я скажу.

Старый фермер откинулся на спинку стула и перевел взгляд на Джефффа.

– Насчет твоей девушки. Есть ли у нее отец, чтобы сопровождать ее под венец?

Лицо Джефффа помрачнело.

– Точно не знаю, мистер Хадсон. Но...  Я так не думаю. Насколько я понял из того, что она говорила, я думаю, что ее папа был убит несколько лет назад.

Хадсон поморщился.

– О Боже, – пробормотал он, – я даже не хочу думать, через что прошла это бедная девушка.

– И не пытайтесь, – сказала Мелисса с напором. – Уж поверьте мне, Вилли Рэй. Лучше вам этого не знать.

Хадсон поднялся и подошел к Джефффу.

– Ну, тогда Джеффф, ты скажи этой своей девушке, что если она хочет, я был бы более чем счастлив заменить ей отца на свадьбе.

Лицо Джефффа вспыхнуло восторгом.

– Правда, мистер Хадсон? Да вы самый известный человек в городе. О, это было бы здорово! Я должен спросить Гретхен, конечно. – Он посмотрел на Ларри. – Словарь у тебя?

Ларри показал его.

Смех в комнате заставил Джефффа повернуться.

– Что смешного?

Смех стал еще громче.

– Так ведь рекорд, – усмехнулся Феррара. – Познакомиться с девушкой и сделать ей в тот же день предложение, ну, ладно, бывает. Но используя словарь?

Джеффф покраснел. Вилли Рэй потрепал его по плечу.

– Наплюй на этого мужлана, мальчик. Дело не в рекорде. Просто он тебе завидует.

Не похоже, чтобы это помогло, судя по цвету щек Джефффа.

– Плевать на этого мужлана не стоит, – сказала Мелисса. Она подняла руку и посмотрела на часы. – Ладно, хватит. Уже половина одиннадцатого. Побережем здоровье. Мы сражались в битве сегодня, не забыли? – Она кинула на Джеймса озабоченный взгляд. – И бедному доктору Николсу рано утром в больницу.

– На самом деле, рано, – согласился Николс. – Адамс согласился подготовить первоочередной список сегодня вечером, и я должен первым делом ознакомиться с ним. У нас десятки тяжело раненых кроме всего остального.

Майк кивнул.

– Да, конечно, я согласен. Ну и... – Он посмотрел на Джефффа. – Ты остаешься здесь сегодня вечером?

Неуверенно, Джеффф посмотрел на Эда.

– Ну, если директор не против. – И показал на своих друзей. – Мы бы хотели все вместе заночевать здесь. Где-нибудь рядом с библиотекой, я думаю. Гретхен и остальные спят в настоящее время, но они проснутся рано и... и... – Он выпрямился. – Мы теперь вместе с ними все будем новая семья, поскольку Ларри, Эд и Джимми живут со мной, и они будут, я думаю, кем-то вроде как дядей или что-то в этом роде – поэтому мы считаем, что мы должны быть здесь, когда они проснутся. Просто потому... – Он пытался подобрать слова.

– Безусловно, – согласился Пьяцца. Он полез в карман и подошел к нему с набором ключей. Быстро, он стал снимать один из ключей.

– Но только не в библиотеке. Там всю ночь будут работать люди. Кроме того, в моем кабинете есть ковер. Вы хоть сможете немного выспаться. Просто постарайтесь уйти оттуда, прежде чем придет Лен Траут и не прогонит вас сам. Он с утра всегда слегка не в себе. Низкий уровень сахара в крови, вы же знаете. И обычно немного ворчлив, пока не выпьет кофе, а вы перекроете ему доступ к кофеварке.

Выглядя немного встревоженным, Джеффф взял ключ. Школьникам было хорошо известно, что не стоит попадаться на глаза замдиректора, прежде чем он не примет свою дозу из трех чашек кофе с большим количеством сахара и сливок. Не дай бог.

Он и его друзья умчались. Скорей заснуть, вставать рано.

***

Когда они ушли, Квентин Андервуд тяжело вздохнул.

– Проклятье. Я до сих пор думаю, что парень поторопился, но вы знаете, что? После того кошмара, в котором мы все оказались, клянусь, моя душа просто тает, когда я представляю себе, как молодая женщина идет вниз по проходу в свадебном платье к алтарю.

Дрисон кивнул.

– Я тоже переживаю. Весь город с ума сойдет, когда это случится.

Его глаза расширились.

Майк рассмеялся.

– Да, а я намеревался опередить его, Генри. Если мы сможем уговорить Джефффа не торопиться с женитьбой, что будет далеко не просто, уверяю вас, потому что я-то видел уже девушку, то я хотел бы назначить свадьбу через четыре дня.

Мелисса удивилась.

– Через четыре дня? – Ее глаза обратились к стене. – Так, где у нас тут календарь? Вот, это будет семнадцатое.

– Какая разница! – провозгласил Дрисон. – Насколько я понимаю, – он хлопнул в ладоши – через четыре дня будет теперь будет наше Четвертое июля!

Майк улыбнулся.

– Да, похоже. То, что нам нужно. Праздник, парад, фейерверк – и в довершение – самая большая свадьба, которую этот город когда-либо видел.

И тихо добавил: – Это будет память для всех. – Он подарил Ребекке нежную улыбку. – И не для всех.

***

На этом совещание закончилось. Когда Мелисса шла по коридору к выходу из школы, она услышала быстрые шаги позади. Обернувшись, она увидела, что ее догоняет Джеймс Николс.

Нагнав ее, врач расплылся в улыбке.

– Могу ли я проводить вас домой? – спросил он.

Мелисса усмехнулась.

– Вот же бессовестный! – воскликнула она.

Николс был поражен.

– Я? Но я просто...

Мелисса покачала головой и взяла Джеймса за руку.

– Нет, не вы, доктор. Я очень рада, что вы хотите проводить меня. – Когда они прошли вниз по коридору, она усмехнулась. – Я имела в виду одного бывшего школьника, шахтера. Профессиональный боксер в роли свахи. Вот же бессовестный.

Николс выглядел неловко.

– О-о-о.

Они прошли еще немного. Он откашлялся.

– На самом деле, мне намекнула Ребекка. Но, – снова большая улыбка – это не значит, что я не думал об этом сам.

Мелисса повернула голову, изучая его. Его улыбку. Ей нравилась эта улыбка. Безумно. Это была веселая, счастливая, искренняя улыбка. Улыбка немолодого уже человека. Ему было пятьдесят пять лет – она знала, что он всего на два года моложе ее. Надежный, уверенный в себе, и радующийся, как мальчишка. И годы ему не помеха. Она любовалась им.

Теперь они оба улыбались. Забыв о своем возрасте. Давно подкрепившем их знанием и уверенностью. Неуклюжие юношеские ласки на заднем сиденье автомобиля казались древней историей. А боль и страдания, пришедшие на смену, казалось, отступили далеко-далеко.

Когда они вышли из школы и начали спускаться к стоянке у дороги, рука Джеймса обвила талию Мелиссы. Бережно и легко, он прижал ее к своему плечу. Она склонилась к нему, накрыв его руку своей. Ее пальцы нащупали обручальное кольцо.

Мелисса знала, что Джеймс был вдовцом. Его жена погибла в автомобильной аварии, но подробностей она не знала.

– Как давно...

Судя по всему, он прочитал ее мысли.

– Достаточно давно, – был его ответ. – Я очень переживал, Мелисса. Долго и трудно. Я ее очень любил. Но это было достаточно давно.

***

Когда Майк и Ребекка подошли к дому – дому семей Рот и Абрабанель, так как по взаимному согласию они решили жить вместе постоянно – Ребекка повернулась и прильнула к Майку. Он обнял ее, и они начали целоваться.

Минут через пять они оторвались друг от друга. Ну, почти. На полдюйма.

– Я должен поговорить с твоим отцом, – тихо сказал Майк.

Ребекка кивнула и прижалась головой к его груди. – Когда ты хочешь сделать это, Майкл? – прошептала она.

– С твоим отцом?

Она покачала головой. – Да нет же. – И улыбнулась, все еще не отрываясь от его груди. – Не думаю, что с этим будут затруднения, как я опасалась раньше. Я, конечно, не уверена, но после того, что сказала Мелисса...

Она уткнулась носом в его плечо.

– В последнее время он читает этого философа, по имени Спиноза. И часто улыбается. Мне, почти каждый раз. А тебе при встрече постоянно. Как будто он что-то знает про нас.

Майк усмехнулся.

– Вероятно, он догадывается.

Ребекка слегка отвела голову и посмотрела Майку в глаза.

– Я сделаю все, что ты хочешь, – тихо сказала она.

Майк внимательно смотрел на нее в лунном свете. Ее глаза были, как темные озера, спокойные, чистые, любящие.

– Ты предпочла бы не спешить, – сказал он. Как бы констатируя факт.

Ребекка замялась. Затем смущенно сказала: – Ну, не совсем!

Ее руки внезапно заскользили по его ребрам, как бы разминая их, почти зондируя. Майк почувствовал, как огонь пробежался от пальцев до пят, потом по позвоночнику к голове. Она задрожала и прижалась поближе.

– Не совсем!

Она засмеялась, нетерпеливо подставив свои губы. Еще пять минут поцелуев.

Когда они оторвались друг от друга, она нежно улыбнулась.

– Но да. Если ты не возражаешь. Я пока...

Она опять замялась, подыскивая слова. Майк нашел их за нее.

– Ты очутилась в новом мире, и пока еще с трудом осваиваешься в нем. Тебе нужно время, чтобы мысленно изучить и обставить каждую комнату, прежде чем окончательно поселиться в новом доме.

– Да! – она сказала. – О, да. Именно так, Майкл. – Она смотрела на него снизу вверх. – Я так люблю тебя, – прошептала она. – Поверь мне, это именно так.

Майк поцеловал ее в лоб.

– Ладно, тогда. Вот как мы сделаем.

На мгновение, чувствуя ее плечи под своими руками, он почти зашипел. От желания.

Затем тихо засмеялся.

– Вот же черт! Мой дедушка всегда говорил нам, что молодежь не знает такого понятия – ожидания. К тому времени, как дело доходит до свадьбы, – говорил он, – вы уже надоели в постели друг другу.

Ребекка хихикнула. Как легко они говорят и шутят об этом!

Майк отступил. Дюйма на два, может быть, на три.

– Ладно, тогда, – повторил он. – Мы обручимся. Как полагалось в добрые старые времена. И будем ждать столь долго, сколь вы хотите, Ребекка Абрабанель.

Он отступил еще на несколько дюймов – медленно, неохотно, но твердо.

– Я поговорю с твоим отцом завтра.

И ушел.

Стоя на крыльце, Ребекка смотрела ему вслед, пока он не завернул за угол, махнув на прощанье рукой. Она стояла, выпрямившись и прижав ладони к губам. Наслаждаясь страстью, которая металась по ее телу, как бушующий прилив.

Ждать придется недолго, Майкл! О, я так люблю тебя. О, я так хочу тебя.

Глава 27

Гретхен проснулась в панике. Запутавшись во времени и пространстве, но в основном, из-за памяти о вчерашнем.

Ее взгляд устремился к двери. Закрыто. На мгновение, ей полегчало. Дверь подсказала ей, что ее память не была ложной. Она вспомнила закрывающуюся дверь и улыбающееся лицо.

Тогда она села. Ее глаза осмотрели комнату. Этот давно привычный акт бдительности успокоил ее. Ее семья спала на полу, сбившись в кучу, в переплетенье рук и ног. Инстинктивно прижимаясь друг к другу, хорошо знакомые с убийственным холодом зимы. Даже в середине лета, ощущение соседнего теплого тела приносит  чувство безопасности.

Улыбаясь, Гретхен посмотрела рядом. Ее собственный ребенок лежал в колыбели под ее рукой. Вильгельм крепко спал. Слева от нее, Аннализа вдруг прижалась к бедру Гретхен, реагируя на внезапно отодвинувшееся плечо. Справа от нее, бабушка, также подвинулась к ней. Бормоча, теперь уже в полусне, в обычном беспокойном старческом сне.

Глаза Гретхен вернулись к двери. Памяти накатилась, настойчиво требуя.

Я должна знать точно!

Мягко, насколько возможно, она высвободилась от других. Бабушка проснулась окончательно. Старуха явно не могла сообразить, где это она. Гретхен передала ей Вильгельма. Бабушка привычно взяла ребенка. Знакомый процесс успокоил ее.

Гретхен встала и подошла к двери. Она услышала слабые звуки голосов в коридоре. Не слова, просто голоса. Она колебалась.

Я должна знать точно. Твердо, решительно, почти отчаянно, она открыла дверь.

И увидела четырех молодых парней. Сидящих на полу и прислонившихся  спинами к противоположной стене коридора, вытянув перед собой ноги. Они были увлечены веселой, но спокойной беседой.

Внезапность, с которой Гретхен открыла дверь, заставила их вздрогнуть. Четыре лица резко повернулись к ней.

Она видела только лицо в середине. Улыбающееся, почти сияющее, теперь. Вот он поднялся на ноги, подошел к ней, с таким желанием во взгляде. Зеленые глаза, олицетворение весны. Олицетворение жизни, увеличенное очками.

Гретхен чуть не рухнула на пол от облегчения. Дрожа, она прислонилась к дверному косяку, сжимая его руку. Через мгновение она была уже в его объятиях.

Они спасены.

***

Она заметила, не задаваясь причиной, что один из друзей Джефффа быстро удалился, как только она вышла из своей комнаты. Минуту или две спустя, он вернулся. С несколькими людьми постарше.

Двоих из них Гретхен знала – герцогиню и главного воина. К ее облегчению, они оба широко улыбались. Гретхен была почти уверена, что влиятельные лица в мире Джефффа запретят его брак с такой, как она. А когда она увидела молодую женщину, сопровождавшую их, ее челюсть вообще отвисла.

Она никогда не видела таких прежде – в ее городе им давно было запрещено появляться – но никаких сомнений не было.

Еврейку ведут на суд?

Что женщина еврейка, Гретхен была уверена. Характерная внешность, оттенок кожи, ее длинные, вьющиеся черные волосы! – именно такие описания она слышала. И люди всегда говорили, что еврейки были чудо как хороши, так что наверняка это была она.

В том, что ее ведут на суд, Гретхен не была так уж уверена. Она очень мало знала о дворянах, князьях, королях, их жизни и их судах. Но держаться с такой уверенностью?

Гретхен сразу же попыталась скрыть свое удивление. У нее не было никакого предубеждения против евреев, и у нее не было никакого желания оскорбить эту женщину. Оставив в стороне видимое чувство достоинства еврейки и неизвестные ей тонкости американского правосудия, единственное, в чем Гретхен была точно уверена, внимательно присмотревшись, что еврейка была наложницей военачальника.

Герцогиня подошла первая, раскинув руки в приветствии, и Гретхен снова потеряла самообладание. Герцогиня обнимала ее!

Гретхен не могла понять большинство из того, что говорила герцогиня. Она узнавала многие слова, но их смысл был каким-то бредовым для нее.

– ... получишь – непонятно – это первое! Хватит тебе -непонятно – смешок – в халате! Потом -непонятно – поможешь нам. Непонятно – нужны хорошие люди, но -непонятно – отделять зерна от -непонятно (плевел?).

Еврейка начала говорить, переводя слова герцогини. Ее немецкий был великолепным. Акцент, правда, был немного странным. Голландским? Испанским? А классический стиль изложения был непривычен Гретхен, но она прекрасно понимала.

Сами слова, по крайней мере. Содержание же было просто безумным.

***

Все, что произошло в тот день, было безумным. И на следующий день, и на следующий... Гретхен подчинялась, конечно. В любом случае, у нее  не было никакого выбора, и лишь постоянное присутствие Джефффа заставляло ее держать себя в руках. Правда, ее муж тоже был немного сумасшедшим, как и остальные американцы, но Гретхен уже доверяла этим зеленым глазам. Во всем.

На четвертый день, день свадьбы, Гретхен примирилась с ее новой реальностью. Да почему бы и нет? Были вещи и похуже в этом мире, чем потерять свой разум или отправиться на небеса. Намного хуже.

Глава 28

Гретхен смотрела на то, что происходило в большом новом здании, которое американцы построили рядом с тем, что они называют 'электростанция'. Ей с трудом удавалось сдерживаться от смеха. Толпа наемников, заполнивших помещение, выглядела перепуганным вымокшим стадом. Американцы, очевидно, пропустили их через тот же водный процесс, который пережили Гретхен и ее семья. И она подозревала, что с ними обошлись куда более бесцеремонно, чем герцогиня с ее семьей.

Но это, конечно, было не основной причиной их страха. Бывшие солдаты, не имеющие на себе ничего, кроме полотенец обернутых вокруг талии, вряд ли наслаждались зрелищем других солдат, держащих в руках оружие. Хорошо хоть не тех свирепых американских минипушек с их необычным скорострельным механизмом. В руках у них были помповые дробовики, так они их называли. Некоторые из наемников видели это оружие в действии на поле боя, и слухи о нем быстро распространились среди них.