Текст книги "1632 (ЛП)"

Автор книги: Эрик Флинт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 36 страниц)

Даже на таком расстоянии Джеффф узнал Майка Стирнса. Он не мог разглядеть лица, но спортивную походку Майка трудно было не различить. Он видел, как Майк наклонился, и что-то блеснуло в его руке. Через несколько секунд руки Хоффмана уже были за спиной в наручниках.

– Ура! – крикнул Джеффф, вскинув руку со сжатым кулаком. – Нокаут!

Он посмотрел вокруг. Все наемники в пределах видимости сдавались. Двенадцать грузовых автомобилей блокировали их. Три из них встали рядом с католическим лагерем, защищая его. Остальные, кроме авто Майка, сформировали широкий круг вокруг толпы протестантских солдат. Некоторым наемников, как подозревал Джеффф, удалось вырваться из окружения. Но большинство из них сложили оружие и подняли руки.

– Хорошо сегодня поработали! – воскликнул Ларри. Юноша был наполнен восторгом. – Точно по плану Майка. И католических наемников разбили, и этих, так называемых протестантских ублюдков...

Он посмотрел на сбившихся в кучу солдат, и издевательски ткнул пальцем через плечо, указывая на Баденбург. Некоторые из сдавшихся солдат тоже смотрели на город, очевидно сожалея, что покинули безопасные стены.

Слишком далеко, слишком далеко. Так все было хорошо, и вот они в ловушке.

Джеффф торжественно провозгласил.

– Царство террора Эрнста Хоффмана закончилось.

***

Черт, а как же она. Джеффф совсем забыл о девушке, увлекшись происходящим.

А она по-прежнему молчала. И лицо было таким же пустым. Она просто смотрела на него своими светло-карими глаза.

Затем вдруг протянула руку. Ее рука была большой, совсем не женственной. И ногти были обгрызенными и совсем короткими. Когда она схватила Джефффа за плечо и сжала его, он был поражен ее силой.

Она заговорила. Ее слова были сплошной мешаниной. Смесь немецкого с английским с сильным акцентом.

– Bitte. Жалуйста. Я надо – нужно помосчь.

Она указала на сортир рядом. Для Джефффа это жалкое ветхое сооружение выглядело апофеозом средневековья. Вряд ли оно выглядело лучше и когда было еще только что построенным. Тьфу! Да здравствует водопровод!

Женщина требовательно встряхнула его плечо.

– Жалуйста. Нужно помосчь. Жалуйста!

Озадаченный, Джеффф закинул ружье на плечо и кивнул. Женщина быстрым шагом повела его к сортиру. Друзья Джефффа последовали за ними. Группа пожилых женщин и детей, приютившихся на самом краю лагеря, тоже поспешили к пристройке.

Что, черт возьми, происходит?

Женщина впереди достигла строения уборной первой. Она захватила край двери и практически оторвала ее, вырвав кожаные петли. На мгновение, Джеффф был ослеплен напрягшейся сильной и стройной фигурой в рваной и бесформенной одежде. Даже грязные голые ноги женщины, казались ему вершиной красоты.

Женщина быстро заскочила внутрь, подняла деревянную крышку и выбросила ее за дверь. Джеффф поспешно отшатнулся в сторону, избегая моментально поднявшейся вони.

Что, черт возьми, она делает? Она тронулась или что-то еще?

Потом, когда он услышал первый вопль, он понял. Он был так ошеломлен, что не мог стронуться с места. Краем глаза он увидел отвернувшегося и блюющего Ларри. А позади услышал как в шоке и ужасе присвистнул Эдди. Джимми подошел вместе с ним, бормоча. – Я не могу в это поверить, я не могу в это поверить.

Женщина наклонилась, протягивая руки. Мгновением спустя, ее спина выгнулась с усилием. Бесполезно.

Джеффф увидел ее лицо, обращенное к нему. С выражением тихой мольбы.

– Жалуйста. Нужно помосчь.

Джимми все еще бормотал.

– Я не могу в это поверить. Я не могу в это поверить.

Джеффф был парализован от ужаса. Молящее лицо.

– Жалуйста. Нужно помосчь.

В груди Джефффа как будто что-то оборвалось. Вместе с тем пришла решимость. Он сам не помнил, как рывком содрал дробовик с плеча и воткнул его в руки Джимми.

– Подержи-ка!

И тут же шагнул вперед. Увидев напряженное, почти безумное лицо перед ним, взялся за дело. Он встал вплотную к ней.

Проследив за ее руками, он увидел лицо молодой девушки, глядящей на него из темной ямы. Крайнее отчаяние в сочетании с полузакатившимися глазами. О боже, да она уже почти задохнулась там!

Преодолевая себя, Джеффф сунул руку в отверстие. Женщина рядом с ним держала руки девушки. Он схватил ее запястье. Вдвоем они вытащили девочку в секунду. Джеффф, содрогаясь от запаха, почти выбросил ее за дверь. Но в последний момент сумел замедлить движение. Девушка приземлилась на колени, задыхаясь. Затем, почти сразу же, ее начало рвать, как и Ларри. Ее полуоборванное платье кишело пауками.

Эдди и Джимми ошалело смотрели на него. Джимми все так  бормотал.

– Я не могу в это поверить, я не могу в это поверить.

Зло, Джеффф указал на девочку.

– Да помоги же ей, черт возьми! Хоть пауков стряхни с нее!

Он не стал ждать их реакции на свои слова. Развернувшись, он опять встал рядом с женщиной. Еще одна девушка была извлечена из ямы. Эту не рвало, судя по звукам за его спиной. Она просто заахала и зарыдала.

Еще одну вверх. Они уже сработались. Каждый брался за запястье. рывок. Вылезай, милая!

Еще кто-то? Джеффф никак не мог разглядеть, а затем вдруг увидел. Ребенок? Ну, с ребенком женщина справится самостоятельно. Джеффф застыл, борясь с тошнотой.

Белое личико в темноте. Наконец – слава Богу! – ему удалось справиться с желудком. Он не стал ждать, когда вернется выскочившая с очередной девочкой женщина. Просто наклонился, схватил, вверх!. И подумал с грустным юмором. Тренер бы гордился мной.

Он не стал выталкивать последнюю девочку из сортира. Что-то в нем восстало, требуя, чтобы честь и достоинство были продемонстрированы этому грязному жестокому миру. Схватив девочку под мышками, не обращая внимания на пауков на плечах, причем один из них уже полз вниз по руке, он вынес ее, и бережно поставил на ноги.

Бесполезно. Девушка сразу же рухнула и ее начало рвать. Джеффф чувствовал себя былинным героем. Он вытянул руки, рассматривая их. Всего-то один паук. Быстрый щелчок пальцами сбил его. Это Джимми и Эдди подошли к нему. Затем попятились.

– Большое спасибо, – проворчал Джеффф. – Что, пауки уже закончились?

Покружив несколько секунд вокруг него на расстоянии, его друзья покачали головами. Джеффф был почти в восторге от бледности их лиц. Но не сильно. Он не сомневался, что его собственное лицо было таким же бледным.

Он почувствовал, что у него немного кружится голова. А, черт, он до сих пор стоит, затаив дыхание. Пытаясь восстановить самообладание, он завертел головой, рассматривая все вокруг него.

Лагерь уже был заполнен американцами. Двое из грузовиков для угольных перевозок подъехали к уборной и выпустили наружу шахтеров с винтовками. Другие американцы начали прибывать на пикапах. Все они добавили суету у сортира.

Из толпы впереди вышел молодой парень. Это был Гарри Леффертс. Его камуфляж разбух в средней части от бинтов, в которых он по-прежнему был с первого дня перестрелки. Он держал винтовку в одной руке, указывая стволом на землю.

– Не могу поверить в это дерьмо, – пробормотал Гарри. Он покачал головой и, повернувшись, уставился на плененного германца, стоящего в нескольких шагах от него. Тот держал поднятые руки на своей макушке.

– Маленькие девочки предпочли спрятаться в сортире, чем столкнуться с этими головочленами. – Гарри продемонстрировал звериный оскал пленному. – Ну давай, мудак! – крикнул он, поднимая свою винтовку. – Посмотри на меня, урод, че ты молчишь? – И сплюнул на землю. – Давай, сделай же что-нибудь. Просто дай мне повод, чтобы я мог вынести твои чертовы мозги!

Немец, очевидно, не понимал ни слова. Но, смысл, очевидно, до него дошел. Он держал руки крепко сжатыми на верхней части головы, и не отводил глаз от Гарри.

Умный ход, подумал Джеффф. Он посмотрел вокруг. Все немецкие солдаты выглядели теперь смиренными агнцами. Реакция Гарри, увидевшего, как девушек вытащили из уборной, была довольно типичной. Многие из шахтеров не упустили возможность выразить свое мнение о Хоффмане и его наемниках – высказывая все, что они думают о них прямо им в глаза. И не замедлили бы стрелять, если бы те дали им повод.

Но повода, никто, разумеется, им не давал. Пленные были перепуганы до смерти.

Прибыл Майк Стирнс. Выслушав невнятные бормотания Гарри, Майк подошел к группе девушек. Те все еще стояли на коленях, но их уже больше не тошнило. Джеффф не думал, что в их желудках еще что-то осталось для рвоты. Все четыре девушки едва дышали. Старые женщины окружили их, по-прежнему стряхивая пауков.

Джеффф стоял достаточно близко, чтобы услышать шепот Майка.

– Да им едва по тринадцать лет.

Его лицо было бледным, как полотно. Слабые веснушки Майка были, как правило, почти невидимыми. Теперь они сияли, как звезды в небе. Красные звезды. Антарес и Марс. Джеффф почувствовал, что Майк едва сдерживает свой гнев.

Услышав его шепот, молодая женщина, которой помогал Джеффф, уставилась в лицо Майка. Она, казалось, вздрогнула, на мгновение. Затем, поднявшись, она встала прямо перед ним. Развела руки в стороны, квадратные плечи напряглись.

Она снова прикрывает свою семью, понял Джеффф. И ждет от Майка удара по лицу. Он увидел, как она повернула лицо в сторону, подставляя щеку.

Майк понял это тоже.

– О Боже, – прошептал он. – Что за кошмарный мир.

Он начал поднимать руку, желая успокоить молодую женщину, но тут же опустил ее. Этот жест казался слабым и беспомощным. Ну что тут можно сделать? Скажи?

***

Главарь пришельцев подошел, когда Гретхен и ее семья убирали последних пауков с девушек. Гретхен так обрадовалась, увидев, что все они были целыми и невредимыми –  грязными, да, но целыми и невредимыми – что она не заметила его появления. Она поняла, что он здесь только тогда, когда он встал рядом с ней и что-то прошептал.

Пораженная, она посмотрела вверх. Потом, увидев его лицо, она встала прямо.

Гретхен узнала главаря. Это был тот, кто пленил предводителя протестантского отряда. Вблизи он казался еще выше. Не такой большой, как Людвиг, но этот человек мог бы смять Людвига в момент.

Гретхен не засомневалась в этом ни на мгновение. Американский главарь был самым страшным человеком, которого она когда-либо видела в своей жизни. Много-много страшнее, чем даже Диего испанец.

Так казалось не из за огромных размеров человека – в конце концов такой размер всего лишь большой набор костей и мышц – как из за него самого. Он навис над ней, как ужас из древних легенд. Она лишь углом глаза отметила его пеструю одежду и странный шлем. (Зачем ставить лампу на шлем?)

Она видела только лицо и свирепый гнев на нем, сразу вспомнив древних воинов из Тевтонских мифов.

Гретхен была уверена, что главарь был зол на нее и на ее семью. На протестантских воинов тоже, конечно. Но в основном, на нее. Из-за нее эти девушки были теперь настолько грязны, что никто теперь не прикоснется к ним. Любой, даже и не солдат.

Она почувствовала, что только явно выраженное низкопоклонство спасет их. Низкопоклонство может даже слегка сбавить его гнев. Она повернула голову, подставляя себя для избиения. Она знала по опыту, что удар по щеке она перенесет легко.

Но главарь просто отвернулся. Он пробормотал что-то молодому человеку, который помогал ей. Молодой человек кивнул и повернулся к Гретхен. Она поняла, что главарь поручил ему следить за ней.

Она огляделась. В лагерь продолжали прибывать сторонники победителей. Она была поражена, увидев мавританского врача среди них. Только могущественные знатные люди могут позволить себе мавританских или еврейских врачей. Потом она увидела двух или трех женщин движущихся по лагерю, и была поражена снова. На каждой из них была на рукаве прикреплена белая повязка с красующимся красным крестом на ней. Религиозный орден, значит. Гретхен чуть не рассмеялась. Благочестивый знак слишком плохо сочетается, подумала она, с этими наглыми полуголыми коровами. Одна из женщин была в таком коротком платье, что видны были колени!

Затем вдруг другая мысль отогнала ее сарказм. Она повернулась в расчете на помощь того же человека, который предоставил ее ей уже дважды. Человек, который помог спасти ее и ее сестру – может помочь ей спасти и своего брата. Если Ганс остался в живых.

***

– Mein bruder. Ганс"

Женщина указала на поле боя. Джеффф, глядя туда же, увидел, что далекое поле битвы было теперь покрыто телами людей. Он медленно сглотнул слюну. Так много тел там было. Очень много.

– Жалуйста, – повторила она. – Mein – мой – brutter. Ганс.

Эдди Кантрелл сказал неуверенно.

– Я думаю, что она ищет своего брата, Джеффф.

Джеффф посмотрел на женщину. Она не намного ниже меня, подумал он. По крайней мере, ее глаза были точно напротив. Светло-карие глаза.

– Жалуйста.

– Конечно, мэм, – ответил он. – Я буду рад помочь вам в поисках вашего брата.

***

Он проигнорировал хихиканье за спиной, когда он и женщина пошли. Надо держать свое достоинство, подумал он. Он даже сумел проигнорировать прощальное замечание Ларри.

– Эй, слышишь? Спеши к закрытию, болван. Распродажа цветов уже заканчивается. – И вдогонку: – Остался последний ларек в Аламо, рви когти!

Глава 19

Как только Майк покинул Джефффа и молодых германских женщин, он направился к Николсу. Врач продвигался сквозь толпу перепуганных обитателей лагеря, быстро осматривая женщин и детей, чтобы выбрать тех, кто мог нуждаться в немедленной медицинской помощи.

– Джеймс! – крикнул Майк. Врач обернулся. Майк нагнал его несколькими быстрыми шагами.

– Я думаю, что тебе срочно нужно осмотреть вон тех людей, – сказал он, указывая на скопление людей у сортира. Он быстро объяснил Николсу ситуацию.

Врач вздрогнул.

– Где? О, Иисус Христос, всемогущий. Какой дерьмовый мир...

Николс замолчал на мгновенье.

– С ними должно быть все в порядке, если они не были укушены ядовитыми пауками. Хорошо, что они не успели задохнуться. И ты прав, Майк – их немедленно надо отправить на карантин, в санстанцию. Я займусь ими в первую очередь.

– Я уже сказал Джефффу и его друзьям, чтобы они позаботились о них, – пояснил Майк. – Так что, вы можете сопроводить девушек – всю семью – к школе.

Майк бросил взгляд через плечо. Заметив, как Джеффф смотрит на высокую молодую блондинку, Майк облегченно вздохнул. Вид молодого человека, так явно ослепленного красотой молодой женщины, умиротворил его. Невинность и заботливость, на фоне похоти и убийств.

Николс тоже оценил картину. Он усмехнулся.

– Судя по всему, мне придется отдирать их друг от друга ломом.

И направился к ним.

– Я займусь ими, Майк.

На ходу Джеймс указал на американскую линию обороны. Его улыбка стала шире.

– Кстати, о ломе, ты знаешь, что здесь Ребекка?

– Ребекка! – Майк обернулся, глядя в том направлении. – Что, черт возьми, она делает здесь?

Он чуть не бросился туда. Затем, виновато вспомнив о своих обязанностях, он заставил себя повернуть назад.

В течение последующих десяти минут, в то время как он организовывал размещение сдавшихся протестантских солдат, разум Майка только наполовину участвовал в решении этой задачи. Наполовину – это еще хорошо. В основном, он злился на Ребекку.

Что эта сошедшая с ума женщина делает на поле боя?!

К счастью для него, Гарри Леффертс и Том Симпсон взяли на себя основную работу. Благодаря звериному оскалу Гарри (топай вперед, фашист – сегодня май сорок пятого) и внушительной внешности Тома с его рельефной мускулатурой (да-да, топай вперед – или я вырву тебе кость для своей зубочистки), наемники Хоффмана были быстро согнаны вместе и выстроены в колонны. Руки, послушно сложенные на макушках, преданные глаза.

Тогда Фрэнк поднял руку, а Леннокс продублировал – Фрэнк из своего пикапа, а Леннокс со своей лошади.

Леннокс заговорил первым.

– Тут недалеко много о-о-о, этих, связанных католиков, – заявил он самодовольно. – Маккей скоро подгонит это стадо. Где-то через минуту. – Усы встопорщились. – Затем вы все бодро шагаете в баденбургскую тюрьму. И только попробуйте повыпендриваться.

Франк с торчащей вверх рукой высунулся из открытого окна пикапа. Он смотрел на Майка смеющимися глазами.

– Тебе не надоела еще эта комедия? – захохотал он. Он указал пальцем в сторону Грантвилля. – Навести леди, Майк. Леннокс и я тут, мы справимся с этим бардаком.

Майк сердито спросил: – Что она здесь делает? Здесь опасно, черт возьми! Какие у нее тут могут быть дела?

– Ты на самом деле настолько дурак? – отрезал Фрэнк. – Она волнуется за тебя, что же еще? Ты пошел в бой, а ее не взял. – Франк фыркнул. – Она там не одна такая. Половина женщин города здесь, разыскивая своих отцов, сыновей, мужей и любовников. Или может ты думаешь, что они должны сидеть дома, ожидая телеграммы – когда бой ведется практически на пороге их дома?

– Вот же черт.

Майк посмотрел вдаль, ища бревенчатый заслон. Его видно не было, но небольшой холм, где Феррара разместил свои ракеты, был как на ладони. К своему удивлению, он увидел, что холм был сейчас весь усыпан людьми. Американские женщины и дети, понял он с тревогой, пытаясь рассмотреть и мужчин в поле ниже холма.

Он вздрогнул, вспомнив бойню на этом месте. Ни одного из тел американцев там не было, но зрелище явно было не для детей. Хватит того, что он сам навидался в юном возрасте.

– Я думаю, что мне надо туда, – пробормотал он. – Приободрить их всех.

Фрэнк улыбнулся.

– Я тоже так считаю. – Он вышел из автомобиля. – Вот – бери мой пикап. Я не хочу с ужасом представлять, как ты тащишься туда, спотыкаясь и падая всю дорогу. А так, быстренько доедешь и утешишь всех, как полагается.

Майк был уже за рулем.

– И постарайся не угробить мою машину, ладно? Ей и двух лет еще нету...

Двигатель взревел, колеса выбросили грязь на кузов. Фрэнк вздохнул.

– Ну вот, опять красить. Я уж молчу об амортизаторах...

***

Майк нашел Ребекку легко. Она стояла на вершине бревенчатого бруствера, опасно пошатываясь и прикрывая глаза от солнца. Когда она увидела приближающийся пикап, ее взгляд сосредоточился на нем. Как только она уверилась, что водитель – Майк, она спрыгнула с бруствера и побежала к нему.

Майк затормозил, остановился и вылез. Недалеко, слева от него, раскинулась огромная кровавая арена. Американцы, хоть что-то понимающие в медицине, во главе с доктором Адамсом, бродили по полю боя, разыскивая оставшихся в живых. Маккей и его шотландцы, тем временем, заставили пленных католиков начать хоронить трупы. Во многих местах валялись куски разорванных и поврежденных тел. Почва буквально вся была пропитана кровью. Мухи роились повсюду.

Но он отстранился от этого зрелища. И просто наблюдал за фигурой бегущей женщины. Он никогда не видел раньше ее в таком движении. Учитывая ее громоздкую длинную юбку, Майк был поражен изяществом ее движений. Он всегда думал о Ребекке, как о величественной девушке – из-за природной плавности, с которой она стояла, ходила, сидела. А сейчас он как будто увидел ее в первый раз. Его сердце было готово выскочить из груди.

Ребекка остановилась в нескольких футах от него. Она тяжело дышала. Ее головной платок потерялся где-то по пути. Длинные, черные, невероятно вьющиеся волосы были распущены. Поток глянцевого великолепия. Ее лицо блестело небольшими капельками пота, сияющими, как золото солнца, вышедшего из за туч.

– Я так боялась, – прошептала она. – Майкл...

Он шагнул к ней, протягивая руки. Жест был неуверенным, почти робким. Ее пальцы скользнули в его ладони. Так они стояли, в течение нескольких секунд, ничего не говоря. Затем, так яростно, что Майк почти потерял дыхание, Ребекка буквально упала в его в объятия. Ее лицо уткнулось ему в грудь. Он мог только чувствовать, как тяжело она дышала, и слышать тихие рыдания, ощущая как слезы начинают смачивать его рубашку.

Он положил руки ей на плечи. И аккуратно погладил, ощущая твердую плоть под его руками, отделенную от них только тонким слоем ткани. Он чувствовал все ее тело, так плотно она прижалась. Грудь, живот, руки, плечи, бедра, эти дивные бедра...

Самое большее, что он мог позволить себе раньше, это ее рука на его плечо во время их ежедневных прогулок. Страсть бушевала в нем,  сметая все прочие эмоции прочь. Гнев, ярость, страх прошедшего боя – все улетучилось. Подушечки пальцев на спине. Его руки обвили ее, привлекая к себе еще теснее.

Ее волосы были бесподобными. Длинные, черные, блестящие, вьющиеся. Он отчаянно целовал их. Затем мягко, но настойчиво, он уткнулся носом в сторону ее головы. Когда ее лицо поднялось, он ощутил поцелуй ее губ. Полный, богатый, мягкий, жаждущий. Как и его собственный.

Как долго длился их первый поцелуй, ни один из них потом так и не вспомнил. Они очнулись от восторженных криков толпы.

– Ох, – сказала Ребекка. Она вытянула шею, глядя на море улыбающихся лиц на пригорке неподалеку. Глядящих на них. Восхищающихся ими. На мгновение Майк подумал, что она сейчас снова уткнет свое лицо обратно ему в грудь. Пытаясь избежать этого всеобщего внимания. Но она этого не сделала. Она покраснела, да. Но не более того.

– Ох, – повторила она. Затем, улыбаясь, чмокнула его. – Вот я и дождалась, – прошептала она. – И я так рада этому.

– Я тоже, – сказал Майк. Вернее попытался пробормотать. Ребекка не позволила ему вымолвить ни слова. На какое-то время. И он был так счастлив этому.

Глава 20

Первым они нашли Диего. Гретхен знала, что испанец был невероятно вынослив, но даже она была впечатлена. Несмотря на свои ужасные раны, Диего сумел проползти сорок ярдов, подальше от линии фронта, где он был ранен.

И он был еще в сознании.

– Дай мне воды, – прошептал он, когда она опустилась на колени рядом с ним. Он лежал на спине, прижав руки к животу.

Глаза Диего открылись. Словно узкие щели.

– И приведи мою бабу. Где эта глупая сучка?

Гретхен подняла голову, осматриваясь. Поле битвы было завалено телами – особенно там, где была передняя линия наступления. Половина из них, казалось, были еще живыми. Мужчины стонали; некоторые кричали.

Несколько человек, среди которых были и  женщины, ходили по полю, осматривая тела. Мужчины все были в странной пестрой одежде, такой же, как и у юноши рядом я ней. Женщины были в белых балахонах.

Гретхен долго смотрела, пытаясь понять их замысел. Они точно не добивали раненых. Наоборот, они, видимо, пытались спасти тех, кто еще мог выжить. Отсюда она могла видеть несколько небольших групп людей, выносящих раненых на носилках.

Так, это хорошо. Если Ганс... Она отодвинула в сторону, на мгновение, свои страхи и опасения за брата. Сейчас надо разобраться с Диего. А для этого люди вокруг нее могут только помешать.

Диего снова заговорил, хриплым шепотом.

– Воды, ты, чертова шлюха. Ты что, глухая?

Гретхен рассматривала раны испанца. Она не думала, что при таких ранах Диего может выжить. Но кто его знает.

Она опять осмотрелась. За исключением юноши никого близко не было. Она повернула голову и посмотрела на того, кого она попросила сопроводить ее на поле битвы. Чистый херувим, при всех своих габаритах. Юноша был высок, явно не страдал худобой, а его круглое лицо было очень серьезным. Невинное лицо с пухлыми щеками и коротким носом. Выглядящее почти глупым из за этих своеобразных очков. Гретхен видел очки и раньше, но только у богатых стариков. Никогда у кого-то молодого – и уж, конечно, никогда на поле боя.

Глаза юноши, увеличенные с помощью линз, были ярко-зелеными. Спокойные глаза. Совсем не подходящие такому юному парню. Гретхен вспомнила огонь, пылающий в этих глазах ранее, и гнев, с которым он противостоял наемникам.

Настоящий мужчина. Может быть, пофлиртовать с ним? Нет, не дай Боже – он, наверное, еще девственник. Для него это, наверное, будет шоком. Она вспомнила, как сама была в шоке. Два года назад. Вечность назад.

– Жалуйста, – сказала она, собирая тот небольшой запас английских слов, которые она позаимствовала от некоторых из наемников.

– Слушай. – Она замялась, пытаясь подобрать слова. Затем вспомнила. – Прочь.

Он уставился на нее.

– Ну слушай же, прочь, – повторила она. И жалобно: – Жалуйста.

Она вздохнула. Он, очевидно, не понял. И явно был в замешательстве. Точно, девственник, вон как смущается. Гретхен посмотрела ему в глаза и решила, что у нее нет никакого другого выбора, кроме как довериться ему.

– Воды! – прошипел Диего. – И приведи же, наконец, мою сучку!

Гретхен кивнула на раненого испанца, рядом с которым она была на коленях.

– Он гад... – Она лихорадочно размышляла, пытаясь придумать что-то еще. Да. – Он хочет снова бить Mein Schwester.

Мальчик нахмурился. Очевидно, что последние слова ничего не значили для него. Гретхен снова попыталась подобрать английскй термин. Не найдя его, она решила пойти в обход: -Mein – моя женская Bruder.

Его глаза расширились.

– Твою сестру?

Вот оно – это слово! Гретхен кивнула. Она вытащила нож из корсажа.

– Жалуйста. Слушай, прочь.

Глаза расширились еще больше. И еще больше позеленели. Она поняла, что даже очки не смогут скрыть эту их глубину. Суровые губы юноши попытались выразить протест. Или даже запрет.

Но тут же закрылись. Юноша неверяще смотрел на нее.

– Воды, ты, чертова шлюха, – сказал Диего. Он добавил несколько слов на испанском языке, но Гретхен не поняла ничего из них, кроме опять слова 'шлюха'.

Судя по всему, мальчик, понял. Его лицо покраснело от гнева. Или, может быть, это было просто из за его невинности, в конце концов.

Вдруг он опустился на одно колену и прикрыл ее. Затем наклонился вперед. В одно мгновение Гретхен поняла, что он защищает ее от глаз других людей.

Он сказал что-то на английском языке, но она не поняла ни слова. Впрочем, в этом не было никакой необходимости. Его глаза были достаточно выразительными.

Гретхен приходилось резать животных в пищу еще с пяти пять лет. Диего не отнял у нее больше времени, чем раньше курица. Острый как бритва ножичек аккуратно перерезал сонную артерию. Кровь начала хлестать на землю с противоположной стороны от нее. Еще не хватало выпачкаться. Уж в этом-то опыта с животными ей хватало.

Диего был очень выносливым ублюдком. Для уверенности Гретхен дополнительно вонзила нож ему в ухо на всю длину. Затем, в течение трех или четырех секунд, она ворочала трехдюймовое лезвие у него в мозгах. Тут уж выносливость ему не поможет. Даже адский кабан от этого подохнет на месте.

Закончив, она вытерла лезвие о рукав испанца, прежде чем убрать его обратно в корсаж.

Убийство Диего возбудило ее. Тем не менее, как ни странно, еще больше ей понравилось поведение юноши. Все это время он молчал. Но глаз не отворачивал. Вообще.

Спокойные глаза. Очень яркие и очень зеленые. Гретхен подумала, что и очки на нем были на самом деле довольно очаровательными.

Она поднялась. Одно дело сделано, осталось еще одно. Может быть, два.

***

Людвиг погиб сразу, как началось это. Его огромное тело была буквально разорвано в клочья мощным оружием странных мужчин в пестрых одежде.

Гретхен смотрела на него сверху вниз. Она еще немного надеялась, что Людвиг оказался бы живым,  чтобы она могла насладиться удовольствием убить человека, который убил ее отца и два года насиловал ее. В ней полыхала незамутненная ненависть.

Тут она заметила маленькую, по сравнению с ним, руку, торчащую из-под большого грубого тело Людвига –  и ненависть сменилась надеждой. Может быть, в первый и в последний раз в своей жизни, Людвиг  сгодился для чего-то хорошего.

Мальчик помог ей, сдвинув тело Людвига в сторону. Под ним, как котенок подо львом, лежал ее брат Ганс. И он был еще жив.

Едва жив. Но все же живой.

У перевернутого тела Людвига были огромные раны в спине. Оружие незнакомцев, напоминающее прерывистый, сказочный рев дракона, было настолько сильным, что прострелило Людвига и его доспехи насквозь и поразило ее брата, стоявшего позади. Но, видимо, пули все же отклонились, и их сил не хватило, чтобы насмерть поразить ее брата.

Гретхен встала на колени рядом с Гансом и срезала ремни, удерживающие его дешевый панцирь. Насколько возможно бережно, она исследовала его раны пальцами. Всплеск надежды исчез так же быстро, как и появился. По крайней мере, одна из пуль пробила грудную клетку. Даже если бы она могла попробовать удалить ее своим маленьким ножом, рана почти наверняка бы воспалилась. Она знала, что это такое. Мужчины редко выживали после такого, даже мужчины гораздо более сильные, чем ее  младший брат.

Ее глаза наполнились слезами, вспоминая Ганса и его такую короткую жизнь. Как же он был упорен в этом мире, для которого по существу создан не был. Он был прилежным мальчиком, любящим книги, готовым пойти по стопам отца в торговле типографскими изданиями. Он часто шутил с Гретхен, говоря ей, что, если такова судьба, то она будет единственной в семье щукой среди карасей. Большая, сильная, суровая Гретхен.

Сквозь слезы, горе и безнадежность, Гретхен слышала голос этого удивительного юноши, который что-то кричал. Нет, не на нее – он кричал куда-то дальше. Ее английский был действительно совсем никаким. Единственное слово, которое она поняла, было последним, часто повторяющимся. Снова и снова.

Скорей! Скорей! Скорей! Скорей!

Почти сразу она услышала звук бегущих ног. Она подняла голову и вытерла слезы. Двое мужчин были почти рядом, а за ними спешила и женщина в белом.

Мгновенно ее глаза заметили, что именно несли люди – и все другие мысли были изгнаны в сторону. Носилки. Ее опыт на многих полях сражений сразу сказал ей,  что выносят только тех людей, которых еще можно спасти.

Пораженная, она посмотрела на юношу, стоящего рядом с ней. Он смотрел на нее сверху вниз. Его лицо больше не казалось ей молодым. Возможно, все дело было в его глазах. Зеленые, ясные, спокойные глаза. И в этих глазах она прочитала обещание и надежду.

Глава 21

Пока Ганса уносили, Гретхен разрывалась в нерешительности. Часть ее разума  безумно хотела сопровождать брата, уносимого неизвестно куда чужаками. Но ведь она отвечала и за остальную часть своей семьи. Они будут полагаться на нее, как и всегда.

Юноша помог ей принять решение. Эти его глаза... Она решила, что можно довериться этим глазам снова.

Ни взглядом, ни жестом, юноша не показывал, что хотел оставить ее. Совсем наоборот. Все в его позе демонстрировало вид застенчивого, неуверенного, но все же собственничества.

Оценив это, Гретхен думала не больше минуты, прежде чем она приняла решение. Решение пришло достаточно легко. Так или иначе, другого выбора, кроме выбора между различными злами, не было. И ей понравились его глаза. Это было что-то. Остальное можно пережить достаточно легко. Все можно вынести достаточно легко, после Людвига.

А этот мальчик... Стоп. Ее ум свернул куда-то не туда.

– Was ist ... - Проклятый английский! – Как есть твой имя?

Она произнесла это как: – Имм-э-э-э.

Он сразу понял вопрос.

– Джеффф Хиггинс.