Текст книги "В поисках короля (СИ)"

Автор книги: Елена Бушаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 41 страниц)

Глава 18. Ведьма

До заката успеть не удалось, Гаррет не мог держаться в седле, и везти его пришлось Хмелю. Смирившийся парень сердито придерживал то и дело норовящего упасть демона руками, предварительно замотав того в одеяло, чтобы острые концы обломанных крыльев не разодрали ему грудь, как когда-то Рут. Тринидад не позволила перекинуть гворта через седло, как тюк с поклажей, зная по опыту, что такое повисеть вниз головой достаточно долго.

– Почему ты мне не сказала? – Не выдержал Хмель.

– Не хотела. – Парировала Рут. – Ты нам тоже не сразу открылся. А если бы не эти наемники, мы до сих пор звали бы тебя Оргом.

Хмель вспыхнул.

– У меня были причины! Стоит только назваться, сразу начинается глупый смех. Ненавижу, когда надо мной гогочут тупые олухи!

– Мы не смеялись. – Напомнила Рут.

– Я заметил. – Проворчал мгновенно остывший парень. – Почему? Все обычно просят описать, как выглядел сын моей первой жены, прелестное лицо второй, спрашивают, с кем противнее было целоваться, со второй или с третьей…

– А не спрашивают, каково это, когда на твоих глазах убивают только что родившееся дитя, пусть он и полудемон? – Перебила его Рут. – И что это такое, когда те, кого ты считаешь друзьями, избивают тебя до полусмерти, а потом бросают и уходят? А еще не спрашивают, на какой высоте находилось окно в лордском замке, из которого ты выпрыгнул третьей брачной ночью? Я видела лордские замки, ты наверняка сломал себе что-нибудь.

– Ногу. – Буркнул растерянный Хмель.

– Ногу. Каково это, быть одному в лесу со сломанной ногой, когда тебя ищут лордские люди, тебя не спрашивали? Нам это не показалось смешным.

– Спасибо. – Наконец сказал растерянный Хмель. – Я не… но спасибо.

– Есть еще кое-что, что ты должен знать. – Продолжила Рут. – Мы думали, что тебя подослал Моррек. Ты сам сказал, что знал его раньше. И появился очень вовремя – когда Нокс отдал мне этот кошелек. И зачем-то пошел за мной, якобы учиться бою, а на самом деле за монетами. Ты сказал наемником, где я буду, и они забрали меня…

– Ты сама с ними поехала! – Растерялся Хмель. – Ты что, я бы никогда…

– Если бы я не поехала, они бы просто убили нас. А так появился шанс выяснить, что им было нужно. Но тебя они почему-то не тронули, хотя проще было убить. А потом ты привел Гаррета на их стоянку, как будто знал заранее, где она находится. Ты знал названия всех монет, которые были в кошельке, хотя мы с Гарретом не видели и половины. Когда я предложила тебе уйти, ты отказался, сказал, что останешься учиться, несмотря на смертельную опасность, связанную теперь со мной. Ты постоянно расписываешь нам, какой Моррек ужасный и безжалостный колдун, будто специально для того, чтобы мы потеряли голову от страха. И ты не хотел, чтобы я уничтожала монеты, хотя говоришь, что не знаешь, для чего они были нужны.

– Я все могу объяснить!

– Не надо. – Рут покачала головой. – Гаррет сказал, что мы будем безумны, если доверим тебе деньги и провизию, но вполне можем доверить тебе жизнь. Он сказал, ты не врешь.

– Он так сказал?

– Да.

– И ты поверила ему?

– Да. Он демон, они чувствуют ложь.

– Он мог тебе наврать.

– Не мог, не было нужды. Мы связаны с ним.

– Как это связаны? – Ревниво переспросил Хмель, поправляя опять сползшего гворта.

Тринидад вздохнула, объяснять очень не хотелось.

– Я сказала, что продам ему душу, если он доведет меня живой до Кастервиля.

– Что-о-о?!! – Хмель чуть не слетел с седла. – Ты продала душу демону??? Но зачем?

– Мне очень надо в Кастервиль. – Рут внимательно посмотрела ему в глаза. – Ты даже не представляешь, как сильно.

– Ты продала душу!

– Я же сказала, это очень важно.

– Ты вообще знаешь, что бывает с теми, кто продает душу демону, глупая ты варварка?!

– Они отправляются в Ад. – Отчеканила Рут. – Я знаю.

– А знаешь, что с тобой будет в Аду?!

– Не знаю.

– Так я тебе скажу…

– Не скажешь. Потому что ты тоже не знаешь. Все, что нам известно, это слухи. Ведь из Ада никто не возвращался.

Хмель, не желая слушать довольно слабые доводы, продолжал ругаться, пугая ворон, до тех пор, пока они не подъехали к пещере ведьмы.

– Я пойду. – Рут спешилась. – А ты сними Гаррета. Смотри не растряси его. Он жив еще?

– Дышит. Может, я пойду?

– Нет.

Тринидад по опыту знала, что люди, непривычные к ведьмам, пугаются их, но она сама провела всю жизнь рядом с с воплощением ведьминой стороны Троеликой. Дорожка к пещере была аккуратно выложена камнем, на плетеной изгороди сушились горшки и рогатые черепа животных. Высокая черноволосая женщина вышла на стук. Кожа ее была бледной от долгого сидения в пещере, а губы, наоборот, ярко-алыми. Она уставилась на Тринидад и ее рука дернулась, как будто ведьма собиралась совершить оберегающий знак.

– Так это правда! – Сказала она. – Дочери Тринидада – воплощение Троеликой!

– Я не знаю, о чем ты. – Хмуро проворчала Рут. – Мне нужна помощь.

– Конечно. – Ведьма поняла ее без слов, Тринидад терпеть не могла это их качество. – Чем я могу помочь воительнице… очутившейся так далеко от места, в котором она должна быть?

«Верни меня в Кастервиль» – чуть не сказала Рут, но глаз уже ухватил знаки силы на платье ведьмы. Вернуть ее смогла бы разве что ее рыжая сестра, да и то только на пике силы.

– У нас демон…

Но Хмель уже подтащил Гаррета ко входу в пещеру. У ведьмы расширились зрачки, она посмотрела на Хмеля, потом на Рут, покачала головой.

– Неси его внутрь. Там будет каменное ложе.

Хмель затащил неподвижное тело в пещеру, оказавшуюся довольно просторной и уходящей в глубину. В ней было тепло, внутри, в самом конце, из каменных недр бил кипящий источник. Хмель положил Гаррета на огромный камень прямоугольной формы. Ведьма склонилась над ним и развернула одеяло.

– Это не совсем демон… – начала Рут, но ведьма прервала ее.

– Я знаю, кто это.

Она зачерпнула ковшом кипятка из источника и вылила на Гаррета.

– Ты что делаешь? – Взвился Хмель.

– Это демон из Ада. – Ведьма зачерпнула еще воды. – Ему не повредит даже огонь.

В подтверждение ее слов гворт открыл слабо засветившееся желтые глаза, ведьма приподняла его голову и принялась вливать кипяток между острых белых зубов. Гворт жадно глотал, ухватив когтистой лапой край раскаленного ковша. Хмель содрогнулся, Рут тоже стало не по себе.

– Слушай, Магритт, – начал он, – не знаю, чем я буду платить тебе…

– Плата будет тройной. – Сказала ведьма. – От каждого из вас. Ты отдашь мне шкуру демона. Воительница отдаст то, что лежит у нее за пазухой.

Рут сунула руку за пазуху и вытащила пустой кошелек Нокса. Хотя вправду ли пустой? Зацепившись за нитку квадратной дыркой в середине, последняя монетка не выпала, когда Рут высыпала их в котелок.

– Осталась одна. – Поведала она Хмелю.

– Их ищет Моррек. – С сомнением поделился наемник с ведьмой.

У Магритт дернулась рука, кипяток из ковша выплеснулся ей под ноги, ведьма зашипела. Некоторое время она боролась с собой, жадно глядя на монетку, но потом ее глаза перестали светится.

– Хорошо. Ты отдашь мне свою кровь. Много я не возьму, не бойся.

– А с Гаррета что возьмешь? – Подозрительно спросил Хмель.

– С ним мы договоримся отдельно. Сейчас можете выйти, вы ничем не поможете.

Тон походил на приказ, и Рут с Хмелем молча подчинились.

После окутанной паром пещеры на воздухе показалось холодно. Рут стерла капли пота со лба, оттянула на груди рубашку.

– Ты ее знаешь?

– Давно. Магритт заклинает мечи, продает талисманы на удачу. Она одна на семь деревень вокруг, ее тут все знают. Кроме того, она красивая одинокая женщина. – Хмель улыбнулся. – Но загонять может до смерти, ведьмы, они же силу сосут. Шкуру попросила, а я уж ее продать хотел. Теперь пустит на снадобья. И это он часто так делать теперь будет? И каждый раз его к ведьме везти? С виду ему жуть как больно было, так и помереть можно.

– Гворты сбрасывают шкуру шесть или семь раз в год. – Появившаяся Магритт выплеснула ведро теплой воды, в которой плавали сгустки крови. – Обычно это просто неприятно. После остается сухая рваная сетка. Но Гаррет не менял кожу очень долго. Она загрубела и приросла к нему. Она стала такой толстой, что сошла вся, без единого разрыва. Это очень больно и смертельно опасно.

– Дурак. – Выругалась Рут. – Сказал бы раньше… а то напугал до полусмерти.

– В плену время летит иначе. – Ласково улыбнулась Магритт. – Сейчас с ним все хорошо, можешь сходить, посмотреть.

– А я лошадей привяжу. – Вызвался Хмель, не горевший желанием еще раз заходить в ведьминскую пещеру. – И шкуру его тебе отдам.

Рут, не слушая их, шагнула за цветастый полог. Ведьма каким-то образом перенесла демона на нормальную лежанку, отмыла засохшую кровь. Гаррет открыл слипшиеся ресницы, посмотрел на нее сквозь мутноватую пленку на желтых радужках.

– Рут… Рут! – Позвал он, слепо блуждая глазами.

– Что? – Тринидад встала на колени и взяла его руку, разглядывая яркие сине-красные переливы молодой чешуи.

– Крылья… мои крылья… посмотри…

– Они не выросли. – Сказала Рут, чувствуя, как у нее перехватило горло. – Они и не могли, ведь это кости, Гаррет.

Демон закрыл глаза, его рука бессильно упала. Рут наклонилась к нему.

– Я могу что-то сделать? Ты что-нибудь хочешь?

– Да… да…

– Что?

– Я хочу… хочу…

– Что? Скажи…

– Хочу, чтобы ты страдала. – Сказал задыхающийся демон. – Чтобы тебе было больно. Чтобы сердце разрывалось у тебя в груди, а воздух не хотел проникать в легкие, чтобы ты мечтала о смерти, а она не шла к тебе, вот чего я хочу!

От неожиданной обиды у варварки потемнело в глазах, она резко встала и вышла, натыкаясь на стены. Горло перехватило тугим кулаком, глотать сразу стало больно.

– Рут! – Ждавший ее Хмель вскочил с забора. – Ну как он там? Рут?

Тринидад невидяще прошла мимо него к коновязи, дрожащими руками принялась гладить коня, как учил делать отец, если ей будет плохо. Хмель развернул ее за плечо, и Рут вдруг поняла, насколько он выше.

– Что случилось? – Спросил Хмель. – Что он тебе сказал?

Варварка покачала головой и закрыла лицо ладонями. Хмель вдруг обнял ее и прижал к себе, нежно поцеловал в висок, ласково провел ладонью по спутанным волосам.

– Ничего… ничего… – Ответила задыхающаяся Рут, справляясь с дыханием.

У нее подкосились колени, Хмель взял ее на руки и посадил на поперечную перекладину коновязи, отнял руки от лица и заглянул в глаза. Погладил жесткой ладонью по щеке. Рут зашмыгала носом, кинулась ему на шею и разревелась.

– Я его… – жаловалась она между всхлипами, – а он… он…

– Ты просто устала и переволновалась. – Перевел Хмель, осторожно похлопывая ее по спине. – А он просто бредит, потому что ему больно и страшно. Ну будет, смотри, ты мне всю рубашку слезами залила. Хочешь, он оклемается и мы его побьем? Спорим, против нас двоих он ни за что не устоит?

Глава 19. Пес

– Подь сюды. – Хмель потянул Рут к кожевенному ряду.

– Зачем? – Уныло спросила варварка, глядя на перевязи, кошельки, жилеты, ремни, перчатки, штаны, куртки и сапоги.

– Сапоги тебе купим. – Подмигнул Хмель.

– На что? – Возмутилась Рут. – Денег осталось в обрез!

– Деньги в полный кошелек не полезут. – Пожал плечами Хмель. – Так что будем тратить. Кроме того, мне Магритт дала сдачу за шкуру. Как раз на сапоги хватит.

– Ты содрал с ведьмы деньги? – Засмеялась Рут.

– А что? Шкура хорошая, толстая, она же сама говорила, что обычно рваные, а на этой ни дырочки, только на спине от крыльев. Сам бы носил! И за этого паршивого демона жалко было всю отдавать, он этого не стоит. Я ей предлагал пополам, но она уперлась, деньгами отдала. Как тебе вот эти?

– Тонкие.

– Ну да… а эти?

– Протрутся о стремена.

– Эти ничего.

– Как ходить на таком каблуке? Зачем он вообще?

– Чтобы выше быть… ну да ладно. Эй, лавочник, что ты мне за дрянь подсовываешь? Шито гнилой ниткой! А эти соплями клеены?! У них же подошва отвалится через три шага!

– Я знаю, что нужно достопочтенной варварке. – Поклонился лавочник, глядя, однако, с некоторой неприязнью. – Вот эти, из толстой вареной кожи, прошитые ниткой из каната корабля, побывавшего в Аду, закаленные смолой. Подошва толстая, не боится камней дорог…

Хмель повертел сапоги, сшитые на женскую ногу, явно уже ношеные.

– Сколько?

– Две монеты.

– Сколько?!

– Очень редкий товар. – Не уступал лавочник.

– Подержаный!

– За новые я попросил бы пять.

– Откуда они? – Вмешалась Рут.

– Мне их продала воительница. – Пожал плечами лавочник. – Она очень нуждалась в деньгах. Я обновил их как мог, вычистил, заменил шнурки. Две монеты.

Рут придирчиво повертела сапоги. Они были и впрямь хороши, даже руке приятно.

– Меряй. – Распорядился Хмель.

Дикарка запрыгнула прямо на прилавок и взялась за сапог.

– Погоди. Дай еще носки. – Обратился Хмель к лавочнику. – Да не шерстяные, дурень, у нее же враз нога сопреет! Давай тканые.

Рут зашнуровала сапог, обхвативший икру как ласковая ладонь, вытянула носок. Хмель с одобрением наблюдал за ней.

– Часто про них спрашивают? – Спросил он как будто между делом.

– Нечасто. – Признался лавочник. – Воительницы мимо нас проезжают редко…

И осекся, сообразив, что хитрый покупатель его поймал.

– То есть, спросом не пользуются. – Невинно заключил Хмель. – Кроме того, они женские, а здешние бабы больше носят вот такое.

Он показал на разукрашенные и расшитые цветной ниткой низкие сапожки на каблуках, которые крестьянки надевали по праздникам, и на совсем уж маленькие и кричащие туфельки, которые носили придорожные девки, торгующие собой.

– Размер тоже редкий, у здешних нога шире, а эта узкая. И стоят дорого, мало у кого наберется две монеты. – Гнул свое Хмель.

– Сколько вы хотите? – Несчастным голосом спросил лавочник и вправду замучившийся с этими сапогами.

– Дадим две монеты. – Хмель подмигнул удивленной Рут. – Но в придачу нужно еще вот что…

Придорожня была битком набита народом.

– Это еще что? – Удивилась Рут, прижимая к груди драгоценные сапоги, которые отказалась носить прежде чем как следует вымоет ноги. – День, почему крестьяне не на работе?

– Праздник же! – Пояснила придорожная девка.

– Какой это? – Завел глаза к потолку Хмель, успевший подзабыть крестьянские праздники.

– День, в который Тринидад убил нашего лорда.

– За такое дело надо выпить. – Решил Хмель, проталкиваясь к столику, за которым спали двое уже налившихся мужика. – И обновы обмоем заодно.

– И поедим. – Добавила Рут, освобождая себе стул.

Мужики не возражали, они только крепче обнялись под столом и принялись негромко похрапывать.

– Сидра. – Велел Хмель. – Из недозрелых яблок, самого лучшего. Гулять так гулять.

Пока они ждали, когда им принесут еду, Рут вкратце пересказала, как встретилась с Гарретом, как выхаживала его, про его превращения, про то, как встретила Хмеля, а сама мучительно пыталась вспомнить эту деревеньку, где она, оказывается, убила лорда. Убитых лордов вспоминать было бесполезно, Тринидад давно потеряла им счет. И деревню эту она тоже не помнила, хотя за прошедшее время все могло измениться. Здесь были руины замка, как теперь по всей стране, наверняка с убиенцами, но лезть туда и выяснять, какие именно боевые действия проходили в этой местности, у варварки не было ни малейшего желания.

Сидр им подали отменный, чуть кислый, вроде не очень крепкий, но от него сразу приятно закружилась голова, и все вокруг окрасилось золотистым цветом. Рут расслабленно прислонилась к спинке высокого стула и оглянулась вокруг, довольная жизнью и новыми сапогами, в придачу к которым оборотистый Хмель вытряс из лавочника четыре пары тонкой работы носков, новый пояс с золотым тиснением, две пары перчаток и теплую куртку «на будущие холода».

– Сильно не налегай на питье. – Предупредил он. – На голодный желудок голову сносит только так.

Принесли мелко рубленное мясо в подливке, приготовленное с луком и сладким перцем. Рут запустила в него пальцы, рот тут же наполнился слюной.

– Вкусно!

– Конечно! – Отозвался Хмель с такой гордостью, будто сам готовил. – Эх, кто бы спел еще! Люблю, когда хорошо поют под сидр или пиво, душа радуется!

– Можно и так. – Согласился его сосед. – Играть умеешь?

Он показал на висящую на стене старую гитару.

– Я и петь умею. – Похвастался Хмель. – Давай ее сюда.

Рут страдальчески приподняла брови, зная по опыту обыкновение мужчин заблуждаться насчет погибшего в них менестреля. Старый Хольт, когда напивался, начинал завывать сиплым голосом такие скабрезности, что послушать его собиралась вся младшая половина варварского войска, а уж если ему начинал подпевать сам Дон Тринидад, то подтягивалась и взрослая, которая потом расходилась по палаткам и претворяла сюжеты песен в жизнь. Молодой Хольт слагал песни и читал ей стихи старых лордов, но сам не пел никогда. Хмель, между тем, подкрутил гитарные колки, побряцал струнами, подмигнул приготовившейся ко всему Рут и неожиданно начал очень приятным голосом:

 
Я когда-то был псом и на волка похож не слишком,
Но нарушил собачий закон и теперь мне крышка.
Мутный свет облаков, злое солнце над лесом встало,
И теперь я среди волков, я один из стаи…
 

– Эх подстрелят меня! – Подтянул его сосед, до этого одобрительно слушавший.

– Да потащат по снегу волоком. – Согласился Хмель, ловко перебегая пальцами по струнам. – Но до этого дня…

– Я побуду немного волко-о-ом! – Подтянула уже вся придорожня.

 
Это вы научили меня выживать,
Гнать лося по лесам, голосить на луну,
И теперь, когда некуда больше бежать,
Я вам… объявляю войну!
 

Рут знала эту песню, ее часто пели наемники, но родилась она не от них. Хольт говорил, что это песня лордского сына, чьего отца убили, а дом разрушили. Когда он отомстил обидчикам, лорды объявили его вне закона, и он ушел в Шервудский лес, и грабил там своих бывших друзей-лордов, делясь добычей с такими же, как он, оборванцами. «А я думала, это про тебя» – Сказала ему Тринидад.

– Я когда-то был псом благородным с гербом на флаге! – Вдруг подтянул новый голос, разом перекрывший все другие, красивый и сильные, но изрядно пьяный. – Но собачий закон охраняют всегда дворняги.

– И теперь я в бегах, в пене, в мыле, в крови в азарте! – Продолжал ничего не заметивший Хмель. – Волчий бог в облаках намечает мой путь по карте!

– Ну а мне бы волчат! – Жалобно подтянула придорожная девка. – Да забиться в нору, где сухо.

– Только от палача… – вздохнули-всхлипнули струны, – перегаром несет да луком!

Второй припев Рут допела, стуча кружкой по столу в такт, пользуясь царившим шумом и тем, что ее фальшивого пения все равно никто не услышит. На гитаре лопнула струна, потом вторая, придорожня захохотала и наперебой стала предлагать Хмелю выпить, девки засновали возле столика чаще. Он отложил гитару, крайне довольный собой.

– Очень хорошо. – Похвалила его Рут. – А про ведьму и осла знаешь?

– Знаю. Да только это же женщине надо петь. – Невнятно сказал Хмель, обсасывая заболевшие с непривычки пальцы. – Эта песня, про лорда и варваров, да? Я раньше не знал…

– Да кто его знает. – Рут допила сидр. – Может так, а может, про крестьянина и наемников. Все песни каждый слышит по-своему.

Они расплатились и вышли, провожаемые криками сожаления и обещаниями назавтра достать новую гитару. Хмель украдкой обернулся и поймал призывный взгляд придорожной девки, мелькнувшей у двери пышной юбкой, и подумал, что надо будет сюда вернуться, как станет светать. Кони мирно ждали их, хрупая овсом, Хмель и им тоже решил устроить праздник на сдачу, полученную за демонскую шкуру. Конь Рут поднял голову и всхрапнул, темная тень метнулась вдоль стены, варварка перехватила занесенную руку с ножом и с силой ударила нападавшего ногой в живот. Тот согнулся пополам, упал, и его вырвало. Хмель мигом достал веревку и скрутил ему руки, зверски вывернув их, и привязал к коновязи. Рут узнала парня с красивым голосом из придорожни.

– Эй, ты кто такой? – Хмель побил пьяного по щекам. – Тебя Моррек послал? Или ты нас грабить решил?

– Погоди, так дело не пойдет. – Решила Рут, глядя в совершенно невменяемые глаза нападавшего. – Он же пьяный в грязь.

– Куда пьяный? А у нас говорят – в говно.

– Это кто куда падает. – Заметила дикарка.

На шум выглянул заспанный придорожный мальчишка, следивший за конями.

– Милейший, это кто? – Хмель ткнул пальцем в неподвижное тело.

Мальчишка прищурил глаза, вглядываясь в темноту, потом вытаращил их.

– Вы что, его убили?

– Это он нас чуть не убил! – Оскорбился Хмель. – Ну, то есть убил бы, если бы мы не были превосходными воинами. Пьяный он.

Глаза у мальчишки вытаращились еще больше.

– В жизни его пьяным не видал!

– А ты его знаешь? – Рут показала мальчишке мелкую монетку, и тот сразу начал говорить четко и по существу.

– Это Герк, лордский рыцарь. Был лордский гвардеец. Когда Тринидад пришел сюда, они его так отделали, что все думали – помрет. Только у Магритт так просто не помрешь, не расплатившись сперва за это. Болел долго, а как очнулся – лорда уже нет, рыцарей тоже больше нет, от замка одни руины. И звал он все в бреду: «Лависса, Лависса!». – Мальчишка ухмыльнулся и сделал неприличный жест. – Только Лависсу его, говорят, Тринидад увез себе, до девок он охочий. Денег у него не осталось, в поле работать он не умеет, а даром кормить его никто не собирается. Лучше бы Магритт его не выхаживала, было б милосердней. Варваров с тех пор он ненавидит люто, вот на вас и полез. Только хрена с два вы бы его скрутили, если б он не налакался, Герк очень хорошо дерется. Наемники, как ни проезжают, все его с собой зовут, а он рожу воротит. За деньги не хочет драться, говорит, у него «убеждения». Да только убеждения теперь вместе с лордами сгинули, это понимать надо.

На середине рассказа вышел сам придорожник, вытирая красные распаренные руки полосатым полотенцем.

– Он мне должен за выпивку семь железок, паршивый сукин сын.

– Держи. – Хмель отсчитал придорожнику семь маленьких монет. – И на вот тебе за рассказ.

Счастливый мальчишка попробовал монету на зуб и убрал ее за щеку.

– Ты что делаешь? – Не поняла Рут.

– Мы его заберем. – Пояснил Хольт, отвязывая и так неподвижного рыцаря от коновязи и с трудом взгромождая его на седло. – Здоровый какой! Судьба у меня такая, что ли, в последнее время, бессознательных мужиков возить?

– Зачем он тебе? – Недоумевала Рут. – Оставим его здесь, к утру проспится.

– Во-первых, он поет хорошо. – Хмель наставительно поднял палец. – Во-вторых, негоже бросать пьяного человека ночью одного в такой холод, он может застудиться и полгода ходить кровью, а это больно. В-третьих, если он и вправду хороший боец, то пригодится нам в пути до Кастервиля.

– С чего ты взял, что он согласится помогать варварке? – Хмыкнула Тринидад.

– Не варварке, а беззащитной женщине, на которую он подло напал со спины с ножом в руке. Которая, между прочим, не бросила его тут загибаться, а даже всячески благородно помогла, что подлой варварской породе вообще несвойственно. Да он тебе ноги будет лизать и прощенья клянчить! Ты же слышала, у него «убеждения»!