Текст книги "В поисках короля (СИ)"

Автор книги: Елена Бушаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 41 страниц)

Глава 6. Хольт

Пещера, еще недавно бывшая просто каменной нишей в скале, теперь имела вид уютный и жилой. Хольт откинул тканевый полог и вошел, вдыхая запах сухой травы и горчаницы, разбросанной по полу. Всюду в беспорядке валялись сухие желтые кости, свитки, пара пергаментных книг и черепки горшочков из-под мазей. Ведьма выступила из глубины мрака, зеленые глаза мерцали в темноте. Хольт кивнул, приветствуя ее.

– Где Рут?

– Я здесь. – Кокетливо ответила ведьма, поправляя рыжие волосы.

Хольт поморщился, он был не настроен шутить. Рут Тринидад для него была только одна, несмотря на то, что всех дочерей Тринидада звали одинаково.

– Она ушла два дня назад и не вернулась.

– Хольт, ты думаешь я ее прячу здесь?

– Думаю, под пытками ты будешь разговорчивее.

– И после всего, что между нами было, ты отдашь меня в руки палачу?

– В память об этом я буду пытать тебя сам.

Ведьма неуверенно рассмеялась, похоже, Хольт не шутил.

– Ну? – Ледяным тоном потребовал советник, выразительно постучав кончиками пальцев по рукоятке ножа.

– Ты ничего мне не сделаешь. – Фыркнула ведьма.

Нож Хольт все-таки доставать не стал, обошелся кулаком, который ведьма не успела ни отбить, ни даже заметить. Варвар забросил легкое тело на плечо и намотал длинные волосы на кулак. Тринидад был мертв, а его дочери были только его тенью.

– Где Рут? – Расслышала лекарка сквозь звон в ушах и подняла мокрую голову.

Хольт поставил ведро с ледяной водой на землю и сел на деревянный чурбак, лениво остругивая ножом какую-то деревяшку, только чтобы чем-нибудь занять руки, чесавшиеся взяться за пытку по-настоящему. Лекарка повернула голову и увидела сестру, безвольно свисавшую с деревянного перекрестья. Им ничего не сделали, просто оглушили и привезли сюда, привязали и окатили водой. Лекарка содрогнулась, отчасти от холода, отчасти от мысли, что может сотворить с ними разозленный Хольт. И о том, чем проделка ведьмы грозила не только им, но и всего три дня как установившемуся миру.

– Ну, так как? – Переспросил Хольт и вдруг бросил нож, вонзившийся так близко от ее лица, что девушка щекой почувствовала холод лезвия.

– Отпусти нас! – Попросила ведьма хриплым голосом.

– Нет. – Любезно ответил Хольт. – Пока вы не скажете мне, где Рут. И быстрее, пока я не начал злиться.

Вот тут лекарка почувствовала самую настоящую панику. Все видели леди Марджери, тень былой надменной хозяйки дома.

– Она отправилась искать короля. – Выдавила ведьма.

Хольт был готов услышать все, что угодно, даже то, что своенравная Тринидад вздумала сбежать и оставить ему заниматься делами королевства, считая свою миссию оконченной, но это…

– Она сказала, что должна найти короля, потому что сама не может управлять государством. – Захлебываясь, затараторила лекарка.

– Она сказала? – Обманчиво мягко уточнил советник.

– Да! – Выпалила ведьма. – Она пришла и попросила осветить ей путь! И я выбрала лучшую дорогу!

– Где она сейчас?

– Ты ее не найдешь. Она не сможет вернуться, пока не выполнит предназначение!

– А если не сможет? – На скулах у Хольта выступили желваки. – Значит, не вернется? Да вы понимаете, что вы сделали?! Вы понимаете, кто она, и что для нас значит?! У нее под началом армия! Понимаете вы, армия! И не лордских выродков, а дикарей, которые только и ждут, как начать резать друг другу глотки!

– Она сама захотела! – Захныкала ведьма.

– Как с ней спорить?! – Поддержала лекарка.

– Мне плевать. – Хольт резко вытащил из столба нож, еле удержавшись, чтобы не смазать им лекарку по лицу. – Если она не вернется через год, я отдам вас своим людям. И послежу, чтобы вы оставались живы как можно дольше.

– Высочайший лорд! – Мальчишка пробежал через двор и упал под ногами, облобызав грязный варварский сапог.

Хольт дернул ногой, чуть не разбив ему лицо.

– Встать! Чего тебе?

– Ваши люди нашли обитель сестер Смерти! Они готовятся принести жертву!

– Ну и что?

– Они не служат Троеликой!

– Мне-то что?

– Сгинь! – Велел мальчишке Дункан, влетая на замыленном коне во двор. – Лордский выродок, еще раз посмеешь унижаться перед сыном вольного народа, я схвачу тебя за ногу и разобью голову о камни.

– Что там за обитель? – Нехотя осведомился Хольт, не любивший спорить из-за богов.

– Сестры смерти готовят жертву. Сегодня перед рассветом!

– Откуда узнали?

– Разведали. Ох и красотки там, ты бы видел. Пощупаем их во славу Троеликой? Поваляем и в расход, или пусть полы тебе в замке моют, ты ж теперь лорд.

– Сестры Смерти? – Хольт рассмеялся. – Эти, пожалуй, вымоют.

– Научатся. – Отрезала безносая Пэг. – Я не для того прошагала все королевство, чтобы в замке лорда остаться служанкой.

– Поехали. – Хольт кивнул. – К вечеру там будем?

– Будем. – Заверил Дункан. – А с этими что?

Хольт обернулся на ведьму и лекарку.

– Пусть повисят два дня. Пить не давать, следить, чтобы не сдохли.

– Хольт, а Рут-то что скажет?

– Если все так, как я думаю, то поблагодарит.

Обитель сестер Смерти могли заметить только варвары, всю жизнь проведшие на вольном воздухе. Городской и даже деревенский житель ни за что не догадался бы, что нагромождение камней посреди леса – на самом деле обитель скорби и слез. Культ сестер уже умирал, и тем сильнее были последние его фанатики. Место было дикое, сюда старались не ходить, чуткий слух сына дикаре уловил тонкое многоголосое пение, пробивающееся сквозь камни. Сестры жили под землей, выходили только ночью, собирая страшную дань – по только что родившемуся младенцу каждый год. Их культ попирал Смерть, воплощавшуюся в избранную девочку. Смерть растили, невидимую солнцем, в камне, одинокую и дикую, а потом, когда она вступала в силу, ее жестоко убивали, прославляя жизнь, иначе самая жизнь могла погибнуть. Маленькая Рут однажды показывала Хольту разоренную обитель, и он до сих пор помнил ощущение пронзающей душу тоски и ледяного холода, сжимающего сердце.

– Не бойся. – Шептала Рут, успокаивающе гладя его руку, и ему дико было слышать, что она не обзывает его трусом. – Это просто камни. Отец убил всех сестер. Это просто камни. Они обещали, что он заплатит, но вот они все мертвы, а отец жив.

От этих камней веяло таким холодом, будто солнце никогда не светило им.

– Как туда войти? – Хольт проверил, хорошо ли выходит меч из ножен.

– Вон под тем деревом лаз. – Двенадцатилетняя разведчица Омра, гибкая и тонкая как тростник, показала на страшный выворотень. – Пройдет даже медведь, если подкопать корни.

– А Сиг? – Спросил советник, улыбаясь.

– Если Сиг пойдет первым, мы можем влететь в обитель, не слезая с коней!

– Пойдем тихо. – Азартно распорядился Хольт. – Сперва посмотрим, что они там творят.

Воплощенная Смерть ждала своей участи в каменном мешке, в котором невозможно было даже лечь. Сколько она себя помнила, вокруг были все те же камни, пение скорбных сестер, темнота, дым благовоний, да иной раз таинственное мерцание гнилушек. Смерть не знала, сколько ей лет, какого цвета ее глаза и волосы, как ее зовут, она не знала ничего и не хотела ничего, сестры властвовали над ней, насколько человек может властвовать над Смертью, и она чувствовала, что они ее боятся, потому что она была выше самой высокой из сестер и самой сильной, несмотря на то, что пила только воду и ела только хлеб. Ей было больно и холодно, но она не знала, что может быть по-другому.

Сестры пришли за ней и одели ее для жертвоприношения. Она ненавидела их, но не знала, что это ненависть, потому что ничего другого она не чувствовала. Она была Смертью, и хотела, чтобы они умерли. Она хотела, чтобы все умерли. Ее провели в каменный зал, где горели факелы, и она впервые увидела свет и заслонила глаза, потому что он ослепил ее. Ей захотелось убить и его, но потом она почувствовала его дыхание на своей зимне-белой коже, и впервые ощутила что-то другое.

– Сегодня ты умрешь. – Сказала самая старая сестра, ее морщинистое высохшее лицо никогда не улыбалось.

– Смерть не может умереть. – Тихо сказала Смерть и улыбнулась, и эта улыбка испугала сестер больше, чем ее слова, истину которых они знали сами.

Никто из сестер Смерти не умел улыбаться.

– Смерть не может умереть. – Повторила старшая сестра слова ритуала. – Но может ослабнуть и не нести в мир черную болезнь и мор. И мы – залог спокойствия и обильного деторождения. Сестры, мы послужим жизни.

– Послужим! – Эхом отозвались сестры. – Убьем Смерть!

В руках у них появились камни и ритуальные ножи. Смерть дико взвизгнула и отпрянула к стене, налетев спиной на факел, так, что волосы загорелись. Смерть руками сбила пламя и схватила факел, потому что если больно было ей, больно будет и тому, кого она ударит им. Огонь осветил все вокруг, раскрасил в немыслимые цвета. Сегодня она умрет, и сестры, которых она убьет, защищаясь, послужат жертвой Великой Жизни, и воссядут вокруг ее ног на золотом престоле у солнца.

Сестры синхронно двинулись вперед, раскачиваясь из стороны в сторону, опьяненные дурман-травой и ужасом предстоящего убийства. Смерти же, наоборот, ужас придал силы, она что-то крикнула и размахнулась факелом, первая сестра упала с проломленной головой и уже не поднялась.

– Ахой! – Крикнул вдруг голос, похожий на голос камня, и сестры закричали в ужасе и заметались.

Смерть стряхнула с себя чьи-то руки, ее тело было липким от крови, но от чужой, потому что не так-то просто убить Смерть. Сестры метались по залу, преследуемые невероятными существами, и умирали под ударами ножей, которые были гораздо длиннее их собственных. Одно из существ увидело ее и пошло вперед. Смерть подняла затухший факел и приготовилась защищаться.

Глава 7. Смерть

Рассвет занимался кровью над деревьями. Крики, стоны и проклятия привычной музыкой наполнили воздух. Варвары деловито выносили из обители золотые вещи, украшения, дорогие ткани, масла, вино и пряности. Специальный отряд ковырял лопатами серую лесную землю, то и дело натыкаясь на камни: обычай не позволял бросить женские тела гнить без захоронения. Убили не всех, только старых или уродливых, молодые и красивые сестры сидели, прижавшись друг к другу, под охраной четырех воинов, дикари бросали на них алчные взгляды. Некоторые сестры молились, некоторые смиренно принимали свою судьбу, но большинство, гордые до спеси, посылали вслед варварам обличения и проклятия. Хольт слушал их, ухмыляясь, и время от времени стирал кровь со щеки: Смерть наградила его длинной царапиной.

– Хорошая добыча. – Пророкотал Сиг. – Молодые.

– Борзые. – Отозвался Хольт.

– Обломаем.

– Не знаю. Хуже нет спесивых баб. Смотри, ведь они не боятся.

– Испугаются. – Пообещал Сиг. – Их еще не били.

Пока он говорил, один из варваров подошел к сестрам.

– Ну что. – Насмешливо сказал он. – Кто пойдет со мной? Обещаю не обижать.

На него тут же посыпались проклятия. Варвар не смутился, стрельнул глазами туда-сюда, шагнул вбок, подхватил одну из сестер и зашагал с ней в сторону леса. Сестра извивалась и тонко кричала.

– Надо было соглашаться, пока предлагали. – Наставлял ее дикарь. – А теперь уж не обижайся, не понравишься – пойдешь по рукам до тех пор, пока не понравишься.

Его действия послужили сигналом, и вскоре всех сестер растащили по кустам. Хольт, занятый погрузкой ценностей на телеги, досадливо плюнул и в который раз пожалел, что здесь нет Рут.

Смерть сидела в отдалении на стволе поваленного дерева, очень прямо держа спину и сложив руки на коленях. На нее поглядывали, но не подходили, и на то были причины. Она впервые видела свет, и болезненно щурилась непривыкшими глазами, гладила теплый шершавый ствол дерева, подставляла ладони под солнечные лучи. Мир вдруг вспыхнул для нее, перевернулся и заиграл яркими красками. Смерть уже знала, что эти, непохожие на нее и сестер, называются мужчинами, что у них совсем другие голоса, что они гораздо сильнее ее, самой сильной из сестер. Она смотрела на них и не понимала, что они делают, зачем спешат куда-то. Жизнь во тьме текла не торопясь, день сменял день, но для Смерти ничего этого не существовало, она просто сидела в темноте на камнях, а потом ее позвали, чтобы убить.

– Тепло. – Сказала Смерть и засмеялась, потом тут же осеклась.

Она не знала ничего, как камень, всю жизнь пролежавший в земле. А теперь все было иначе, и голова болела от того, что она не могла в нее все вместить. Сестра мужчин села рядом с ней, осторожная, готовая в любую секунду сорваться с места и убежать.

– Как тебя зовут? – Спросила она.

Смерть не ответила, она не знали ни своего имени, ни того, что надо отвечать, если спрашивают.

– Меня зовут Омра. – Сказала дикарка.

«Омра» – повторила про себя Смерть и подумала, что все остальное тоже как-нибудь должно называться.

– Не разговаривай с ней! – Крикнула высокая изможденная старуха, самая старшая сестра, не убитая по приказу Хольта. – Это Смерть! Погубительница всего живого.

Смерть равнодушно посмотрела на ту, которую когда-то считала всемогущей, и отвернулась. Все, что она видела сейчас, было жизнью, и Смерть не понимала, как это может вдруг исчезнуть, если она не умрет.

Омра даже не посмотрела в сторону старухи, перед которой трепетали все сестры.

– Ты умеешь разговаривать? – Спросила она. – Ты вообще меня понимаешь?

Смерть нерешительно кивнула, она умела разговаривать, научилась, слушая сестер. Но ни одна из них не обращалась к ней так бесцеремонно.

– Тогда скажи что-нибудь. – Потребовала варварка.

– Омра. – Сказала Смерть.

Подошел вождь мужчин и встал, слушая их разговор.

– Она совсем дикая. – С удивлением сказала ему Омра. – Она ничего не знает.

– Они растили ее в клетке в постоянной темноте. – Недовольно объяснил Хольт. – Она никогда не видела света, мужчин… вообще ничего.

У сестры мужчин расширились глаза, Смерть не знала, что это выражение значит жалось и ужас. Смерть подняла камешек, нагретый солнцем и землей, он был совсем не похож на те, что окружали ее в обители.

– Камень. – Сказала Смерть. – Ночь. Темно. Холод. Жертва. Огонь.

– Это никуда не годится. – Нахмурился бородатый Сиг. – Что с ней делать. Может, убьем?

Смерть мигом вскочила, пригибаясь и оскаливаясь, Хольт захохотал.

– Держи. – Он протянул Смерти свой меч.

– Что ты… – Начал Сиг.

– Посмотрим. – Таинственно ответил Хольт.

Смерть подняла тяжелое железо, подошла к старшей сестре, глядящей презрительно и гордо, и вонзила меч в ее тело. Старуха упала, даже в смерти сохраняя надменный вид. Смерть присела рядом с ней и дотронулась до раны, из которой толчками выходила кровь. Она была красной и пахла железом.

– Это наша девушка. – Вдруг сказала Омра. – Смотрите, как она держит меч. Она из варваров. Только глаза…

– С демонской кровью. – Пожал плечами Хольт, красные глаза Смерти не так смущали его, как все остальное. – В роду Норготов встречаются такие волосы.

– А кожа как у Взлотов с Холодных гор. И рост.

– Кожа разная бывает. – Не согласился Хольт. – А рост… демонская кровь.

Смерть слушала их, наклонив голову и сжав пальцами виски. Норготы, Взлоты, это было ей знакомо, как отзвуки давней колыбельной. И было еще что-то, что-то важное, что она забыла и не знала, что должна помнить.

– Кесса. – Сказала она. – Кесса, Кесса! Даг Кроатон.

Варвары неожиданно замолчали, Омра непонимающе переводила взгляд с Сига на Хольта.

– Кесса. – Сказал, наконец, Сиг. – Вот оно что.

– Больше не Кесса. – Ответил Хольт. – Омра, приведи кого-нибудь из рода Кроатон. Мы нашли их наследницу.

Неизвестно, на что рассчитывал Хольт, затягивая с возвращением, но ему ужасно хотелось увидеть Рут Тринидад, встречающую его возле ворот с привычно недовольным выражением злого лица. Однако Рут не было, и Хольт заглянул к леди Марджери с вестью о том, что сокровищница замка значительно пополнилась. Леди, до этого имевшая вид умирающей, мигом вскочила и побежала смотреть на добычу. Хольт тихо фыркнул и подумал, что алчность варваров не идет ни в какое сравнение с алчностью лордов.

Сам Хольт спал в бывшей комнате лорда Кастервиля, той, которую до него занимала Тринидад. Тори теперь прислуживала ему, и Хольт, в отличие от Рут, не прогонял смышленую девицу из постели. Она трепетала перед ним, но Хольт почти не появлялся в замке, предпочитая проводить время с воинами на дворе. Иногда Тори глядела в окно, как он обучает молодых воинов драться или сам сходится в схватке с кем-то из своих варваров. Победить его не мог никто. Никто, кроме Рут Тринидад. Так говорили, но Рут здесь больше не было.

– Говорят, ты привез в замок Смерть. – Пугливо шепнула Тори, прижимаясь к советнику.

– Привез. – Лениво ответил он. – Хочешь посмотреть? Она сейчас в стане Кроатон.

Тори поежилась, ей стало холодно под теплым одеялом.

– Говорят, что если печальные сестры не убьют Смерть, все живое вскоре обратится в пепел.

Хольт больно сжал ее плечо, заставив Тори вскрикнуть.

– Железный бог побеждал и смерть. Лекари побеждают смерть каждый день.

«Смерти нет» – рассказывал юный Хольт маленькой Рут Тринидад, греясь ночью у костра, сложенного ловкими руками варварки. Сам он так еще не умел, и нескоро научится, и по сравнению с этим его умение читать и писать никуда не годилось. «Смерти нет». – Презрительно повторяла дикарская девчонка, дергая грязным расцарапанным носом, как всегда, понимая его слова по-своему. – «Конечно нет. Есть только жизнь, костер, ты, я и ушан, которого мы сейчас съедим. Поглядишь, как я его разделываю, неженка? Жаль, в темноте не видно будет, как ты позеленеешь».

Смерть звали Кессой. Теплые люди с грубыми руками, похожими на ствол поваленного дерева, не боялись ее, не разговаривали с ней шепотом, они дотрагивались до нее, подарили ей одежду и говорили, что она такая же, как они, что она потерлась, а теперь нашлась. Кесса была наследницей рода, а теперь была просто никем, потому что у рода появился новый наследник, и время далеко успело утечь без нее. Дикари не признавали первородства, первое место в клане занимал достойный. Ей нравилось быть никем. И еще нравилось то, что теперь ее окружало. Омра учила ее новым словам, и они теперь не были пустым звуком.

– Лошадь. – Говорила она, гладя ладонями теплую ласковую морду.

– Трава. – И зеленый сок пачкал ее пальцы.

– Земля. – Жирная и черная земля лордов Кастервилей, плодородная и благодатная.

Однажды пришел Хольт и долго смотрел, как они с Омрой кружат по двору, размахивая тяжелыми палками, заменяющими мечи.

– Сильная. – Заметил Мот Кроатон. – Но необъезженная.

Мот все и всех сравнивал с лошадьми.

– Объездим. – Хольт пожал плечами. – Теперь торопиться некуда.

– Поздно. – Мот сплюнул сквозь зубы. – Дерево гнут, пока молодое. Потом только ломать. Толку из нее не выйдет.

Хольт сжал зубы, вспомнив, как то же самое о нем говорил отец Дону Тринидаду. И что было бы, если бы не Рут, забравшая его себе.

– Кесса! – Резко позвал он. – Сюда.

– Подойди. – Зашипела Омра на замешкавшуюся Смерть. – Если Хольт зовет, надо идти!

– Хольт. – Повторила Смерть. – Идти.

Хольт еще раз осмотрел ее с головы до ног. Высокая, выше всех варварских женщин, бледная кожа, никогда не знавшая солнца, теперь покраснела, темно-красные волосы забраны в высокий хвост, как у вождей.

– Она сказала, волосы мешают. – Виновато объяснила Омра. – И не захотела распускать.

– Оставь. – Отмахнулся Хольт.

Дикари очень большое значение придавали знакам отличия, но сам Хольт ненавидел их до глубины души и волосы резал коротко. В конечном итоге, не знаки решали, а тот, кто должен их носить.

«Ты можешь делать, что хочешь». – Наставляла Рут. – «Никто не может заставить тебя».

«Они могут меня избить».

Дикарка трет разодранную щеку.

«Не позволяй им».

«Я не могу».

«Надо просто научиться».

Кесса качалась впереди него в седле и Хольт гадал, о чем она думает. Смерть щурила красны глаза, ей, никогда не видевшей солнца, было больно смотреть. Она даже не замечала его, как будто лист, оторвавшийся от ветки и кружащийся вниз, был важнее, чем все, что он мог с ней сделать, если бы захотел. Он ссадил ее с лошади возле небольшой реки с зеркально-чистой водой.

– Ты видела себя? – Спросил Хольт.

– Себя?

– Свое лицо. Ты знаешь, кто ты?

– Я… кто я?

– Ты боишься темноты?

– Нет. Потом будет день. Ведь будет?

– Будет.

Смерть склонила голову набок.

– Будет?

– Будет. – Повторил Хольт и подвел ее к воде. – Смотри. Это ты.

Кесса вытянула руку и тут же отдернула, пробив свое отражение.

– Много воды. – Сказала она, разглядывая капли. – Как много. Можно пить. Всем. Кто хочет. Я никогда… не видела… столько всего. Это жизнь. Я не хочу быть Смертью. Я не хочу губить жизнь.

– Смерти нет. – Сказал Хольт. – Ты-то меня понимаешь? Ты просто человек, и всему этому нет до тебя дела. Ты можешь быть, кем хочешь. Потому что есть только ты, а потом тебя не будет, и всем все равно.

Смерть посмотрела на него, наклонив голову, потом отвернулась, развязала шнурки на одежде и вошла в реку.

– Железный бог! – Выдохнул Хольт.