355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Елена Бушаева » В поисках короля (СИ) » Текст книги (страница 25)
В поисках короля (СИ)
  • Текст добавлен: 19 марта 2017, 09:00

Текст книги "В поисках короля (СИ)"


Автор книги: Елена Бушаева



сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 41 страниц)

Глава 47. Женщины

– И как так вышло, что этот замок не взял Тринидад? – Спросил Герк скорее самого себя, чем кого-то из спутников.

Нет, он не сомневался, что они способны ответить, но сомневался, что они ответят правильно. Хмель наверняка разразится байкой, демон выдумает очередную похабщину, не отказывая себе в удовольствии смутить последнюю леди, а варварку Тринидад вряд ли посвящал в свои планы. Тем не менее, ответила Герку именно Рут.

– Почему же, взял. – Сказала она с непонятным выражением.

– Так же как тот, с каменоломнями и гладиаторами? – Подковырнул ее Гаррет.

Рут смерила его убийственным взглядом.

– Не видно, чтобы здесь шли сражения. – Осторожно подтвердил рыцарь.

– Тринидад взял этот замок не сражением! – Высокомерно заявила дикарка.

– Хитростью? – Не поверил Хмель.

– Они сами его сдали. – Таинственно сказала Рут.

– Без сражения и хитрости? – Не поняла Лависса. – Как это?

Однако Рут, чтобы не отвечать, не требовалась даже видимость причины, поэтому все последующие расспросы женщина игнорировала с поистине варварской упертостью. Потому что причина была такая, что даже Хольт ей не хвастался.

Замок Дранкервиль находился в очень удачном месте. Многочисленные пещеры, служившие путникам приютом, объяснялись каменистой почвой. Сколько лет крестьяне возделывали эту землю, но каждый раз увозили с полей по телеге камней. Да и сама очищенная почва была серой и неплодородной. Люди удобряли ее перегноем и золой жесткой травы, растущей здесь в изобилии, но в благодарность она еле-еле родила. Зато дома, даже у распоследних бедняков, были каменными, а уж тем более замок и две защитных стены. За этими стенами мир словно менялся. Мягкая зеленая травка росла на черной жирной почве. Высокие лиственные деревья образовывали тенистую рощу с ручьями и птицами. В ручьях было полно рыбы, и слуги прикармливали ее, чтобы было чем кормиться самим в голодные годы. На полях даже росли хлебные злаки. Лорд продавал еду собственным крестьянам, и они все были ему должны. Долги предавались из поколение в поколение, и истощенные люди не могли покинуть жестокий край. Беглецов ловили и наказывали отсечением любой конечности на выбор. Иногда доведенные до отчаяния голодом и лишениями люди выбирали голову. Ко всему прочему, замок стоял сильно в стороне от остальных, и не мог похвастаться ничем таким, чем можно было бы обмениваться и торговать. Новых лиц здесь не видали годами, и род крестьян вырождался из-за кровосмесительных браков.

Рут даже не надеялась взять замок штурмом, поэтому велела осадить его и держать осаду хоть несколько лет, пока в Дранкервиле не сдохнет последний усатый жук. Крестьяне осады почти не заметили, не смея разогнуть спин от полей и втайне желая лорду загнуться от голода. Злая Рут отправила тысячников завоевывать оставшиеся замки, а сама осталась в Дранкервиле, предчувствуя, что скучающие варвары скоро начнут убивать крестьян, не думая, что некому станет обеспечивать войско едой, насиловать крестьянок и, самое страшное, дезертировать от безделья. Не успела Тринидад как следует навоображать, как и каким образом к ней начнет приставать не менее скучающий Хольт, как к ней явился очень смущенный дозорный. То, что он пришел сам, а не передал сообщение через сотника, а потом тысячника, заслуживало внимания, поэтому Рут кликнула Хольта, чтобы посоветовал, если что, и внимательно выслушала сбивающийся рассказ.

Дозоры никогда не приближались к крестьянским домикам и полям, предпочитая бесшумно передвигаться по лесу и наблюдать издали за малоинтересной и однообразной работой «земляных червей». Поэтому крестьяне нашли дозоры сами. Точнее крестьянки. Варвары не привыкли, чтобы кто-то гонялся за ними по лесу, да еще с таким шумом, поэтому несколько растерялись и тихо отступили. Но женщины, к их удивлению, стали кричать и звать дикарей. На резонный вопрос волосатых вооруженных мужчин, чего им, собственно, надо, женщины захихикали, смутились, и ответили, что пока грязные дикари не начали насильничать, убивать мужчин и губить и так скудный урожай, лучше все будет добровольно и по обоюдному согласию. Обоюдным согласие отнюдь не было: вид тощих, изможденных и рано состарившихся женщин варваров не вдохновлял. Успокоив крестьянок, что насильничать они будут только в самом крайнем случае, а их мужчины того и гляди сами сдохнут, не выдержав давления воздуха на хилые плечи, варвары поспешили ретироваться.

В следующий раз явившиеся женщины были моложе, красивее и одеты в лучшие наряды. Недоумевающие дозорные попытались отбиваться, но природа взяла свое, хоть разум упорно твердил, что это может быть хитрый отвлекающий маневр. Однако ничего не случилось, и наутро женщины ушли. А потом явились другие женщины. Оказалось, что остальные дозорные отряды подвергаются похожим нападениям. Крестьянкам не было дела до судеб королевства и войны. Женщины, чьи мужчины утрачивали способность ложиться с женой едва ли не на третий год брака, хотели детей. Крепких здоровых детей от крепких здоровых мужчин, которым можно будет петь у колыбели, которые будут кричать громко, а не тех поголовно умирающих заморышей, которых уже даже не жалели, заранее зная, что рожденное дитя будет неспособно к жизни.

– Не будем мы их воевать. – Покраснев, закончил дозорный. – Они хоть и страшные, как демонская задница, а рука не поднимается!

– Зато все остальное, я смотрю, поднимается. – Холодно заметила Рут.

– И что с ними делать? – Деловито спросил Хольт, внутренне задыхаясь от хохота.

– Во-первых, по десять плетей всему отряду, десятнику пятнадцать, сотнику пять. Бабы бабами, а ведь это действительно мог быть отвлекающий маневр. Во-вторых, приведите мне одну из этих женщин.

Когда суровый варвар привел Тринидад испуганную молодку, Рут долго ее разглядывала. У женщины было белое одутловатое лицо, неровные пальцы с узловатыми суставами, кривые ноги и кривые зубы. На руке чуть постукивали друг об друга деревянные браслеты: семь выкидышей, три мертвых ребенка, один еще живой. Хольт брезгливо скривился и передернул плечами, по его мнению, добровольно залезть на такое можно было только в состоянии дичайшего опьянения.

– У тебя есть ребенок. – Тихо сказала ей Рут. – Мальчик? Как он?

– Молитвами Утешающей отойдет на Дорогу сна без боли. – Пробормотала женщина. – Надеюсь, новый будет здоров.

Рут пригляделась и заметила зеленую нитку, которую беременные повязывали от сглаза.

– И кто отец?

Крестьянка забегала глазами, потом выпрямилась и посмотрела на Тринидад.

– Мой муж не ложится со мной уже несколько лет. Мне жалко его, я люблю его, но я хочу дитя. Я женщина, и я для этого пришла в мир. И пусть он разорвет мое чрево, когда будет являться на свет, но он будет жить!

– Не будет, если я велю вырезать вас всех. – Раздраженно сказал Хольт. – Расплодилась пакость!

Женщина опустила голову, судорожно сжимая руками живот. Рут стукнула ногтями о подлокотник резного кресла, на котором сидела.

– Мне нужен замок. – Сказала она крестьянке. – И голова лорда на пике. Что бы ты ни думала себе о варварах, вся резня идет до победы… и немного после. Но когда мы убиваем лордов, мы уходим. Так вот, мне нужен лорд.

– Леди Дранкервиль два месяца назад похоронила четвертого сына. – Тихо сказала крестьянка. – Лорд в молодости болел и не может сделать ей здорового наследника.

– Леди? – Оживился Хольт.

– Молодая и красивая. – Крестьянка с надеждой взглянула на Хольта. – И она очень добрая. И очень хочет ребенка.

– Насколько сильно? – Задумчиво проговорила Рут.

– Пусть убьет лорда, и будет ей ребенок. – Фыркнул Хольт. – Лично этим займусь! Уведите эту глупую бабу, пока я ей не проткнул ее мерзкое пузо! Железный бог, это не замок, а какой-то цирк!

– Что делать. – Устало вздохнула Рут, потирая переносицу. – Только ждать, когда в замке припасы кончатся. А как у нас самих с провиантом?

– Кончается, но скоро зима. – Беспечно махнул рукой Хольт. – Эти крестьяне будут дохнуть, как мухи. До весны нам хватит.

До весны ждать не пришлось. Через три дня леди Дранкервиль проткнула своему мужу горло вязальной спицей, а Хольту пришлось выполнять опрометчиво данное обещание.

Оказалось, что лорд в Дранкервиле был всего один, так что варваром пришлось перебить его управляющих и вассалов, а также всех замковых слуг, чтобы не было так обидно. Леди ничего этого не замечала, вцепившись в Хольта, как клещ. От одной ночи она не рассчитывала забеременеть, и поэтому пользовалась любой возможностью, так что мужчина, получивший прозвище душегуба, покидал замок в легкой панике, опасаясь, как бы ретивая женщина не отправилась вслед за ним.

Крестьяне живо побросали свои дома и переселились за крепостную стену, надеясь до зимы на благодатной почве взрастить небольшой урожай, позволивший бы продержаться подольше. Женщины плакали, вспоминая, что они больше никому ничего не должны. Варварки смотрели на весь этот вертеп едва ли не с ужасом, брезгливо кривясь в ответ на виноватые взгляды собственных мужчин.

Рут же гоняла гонцов к сотникам, собирая войско, пока оно не вспомнило, что является кучкой убийц без чести и совести, и надеясь взять следующий замок особенно кроваво, чтобы было где разгуляться рожденной на войне душе.

Но Герку этого было знать вовсе необязательно, ровно как и Гаррету. Хмель бы понял, но не удержал в тайне, поэтому и ему Рут не собиралась ничего объяснять. С Лависсой же Тринидад старалась почти не говорить, беспомощность последней леди доводила дикарку до белого каления. Ярость особенно подогревалась постоянной тошнотой, слабостью и головокружением, так что Рут предпочитала молчать, чтобы недостойно не сорваться.

– Как приедем, надо будет найти ведьму. – С надеждой сказала она, вытирая испарину со лба об спину Хмея.

– Ведьму? – Недоуменно переспросила Лависса, подумав, что Рут шутит.

– Зачем это? – Подозрительно поинтересовался Гаррет, во всем ожидавший от вредной варварки какого-нибудь подвоха.

– Мало ли зачем. – Туманно ответила Рут. – Оружие заклясть. Амулет на удачу. Средство от детей.

– Зачем? – С надеждой спросил Хмель.

– Мало ли. – Так же туманно ответила Рут, хитро поглядев на покрасневшую Лависсу. – Такое всегда пригодится. Хоть обменяться с кем-нибудь. Может, мне поможет, в конце концов. Я, конечно, знаю, что у беременных такое бывает, но я не беременна и мне надоело блевать.

Гаррет сразу же напрягся, в сотый раз бесполезно приготовившись к заявлению варварки, что она больше не будет пить демонскую кровь. В этот раз дикарка его тоже разочаровала. Хмель украдкой бросил на нее обеспокоенный взгляд, который Рут наверняка заметила, но не отреагировала. Ухудшающегося с каждым днем состояния варварки не замечала только наивная Лависса, принимающая выдержку тренированной воительницы за чистую монету. Знавшие же ее в лучшие времена мужчины видели и усиливающуюся с каждым днем бледность, скупость движений, особую осторожность, с которой Рут слезала с коня. Под глазами у нее залегли глубокие тени, губы тоже были совсем бескровными. Со дня на день Герк ожидал от нее истерики, что ей все надоело, она больше не может, и к черту демона с его кровью, потому что до того, как она начала ее пить, было лучше, и он ее отравил.

Пока же только и оставалось, что придерживать сползающую женщину, когда она впадала в короткое забытье. В такие моменты Рут не всегда теряла сознание, а просто пялилась в пустоту на что-то, видное ей одной. Если с ней пытались заговорить, она не отвечала или отвечала невпопад, а потом ничего не могла вспомнить.

– Городом пахнет! – Радостно заметил Гаррет. – Как я соскучился по этому запаху, кто бы знал! Не зря такой крюк дали!

– И чем пахнет город? – Скептически поинтересовался Хмель, успевший понюхать клопиных концов и подворотен, где помои выплескивали прямо на улицу из окон.

– Жизнью. – Ответил мечтательный демон. – Людьми. Едой и койкой под крышей!

– Скорей бы! – Не менее мечтательно отозвалась Лависса.

Герк смущенно переглянулся с возмущенной Рут. Не было сомнений в том, что леди неправильно представляла себе ближайший отдых. Уж точно она не рассчитывала, что спать придется в общей комнате с наемниками, выпившими крестьянами, придорожными девками и прочими оборванцами, денег у компании из-за спешного бегства и невозможности подзаработать оставалось катастрофически мало.

Не знавшие о его переживаниях Хмель и демон радостно поторопили коней, хотя до замка оставалось довольно далеко.

Уже на подступах к нему им начали встречаться люди.

– Говоришь, варваров в замке нет? – Гаррет приподнялся на стременах.

Рут мутным взглядом посмотрела на длинноволосую шумную компанию одетых в шкуры мужчин и женщин и уткнулась лбом обратно в спину Хмеля. Сейчас ей было все равно, варвары это или сам явившийся за монетой Моррек.

– Я помню, про этот замок говорили, что даже дикие лебеди облетают его стороной, в такой он стоит глухомани. – Недоуменно сказала Лависса, глядя на проплывающую мимо телегу с глиняными горшками и толстым потным возницей.

– Но не теперь, когда это почти последний оставшийся целым замок. – Сообразил Хмель. – Даже просто поглядеть сюда притащилась уйма народу.

– Кто у них правит, хотел бы я знать. – Задумчиво пробормотал Герк. – Торговля здесь налажена, а судя по балаганщикам и вон тому возу с книгами, инфраструктура тоже, это не на продажу, это в библиотеку везут.

– Ага. – Невпопад ответил Гаррет. – И не только варваров тут полно.

Не успел Хмель попросить пояснения, как гворт перекинул ему поводья, соскочил с коня и мигом скрылся в подъезжавшей к замку толпе. Наемник растерянно посмотрел туда, куда смотрел друг.

– Ох волосатая варв… во имя ледской… рыцаря мне в погоню, это ж демоны!

– Не ори. – Выразительно посоветовал Герк, еле удерживаясь, чтобы не проверить, на месте ли меч.

Если раньше Гаррет и казался мерзким, то по сравнению с настоящими демонами он был просто красавцем. Лависса пискнула и подобрала ноги на седло, укрываясь в объятиях Герка от здоровенных, в полтора раза выше человека, волосатых красноглазых чудовищ. Рут вздрогнула, увидев проходящего мимо варвара из рода Хольтов. Он на нее не посмотрел, но если бы посмотрел, то мог узнать.

– Надо разделиться. – Хмуро выдала дикарка. – Нас ищут, а тут, похоже, всем до всего есть дело.

Глава 48. Дева, плачь

В славный замок Дранк, как для краткости называли его теперь (а уж для простоты величали просто Ободранцем), изо всех концов королевства стекались самые разнообразные личности. Здесь не удивлялись ни украшенному перьями горцу, ни забредшей на торг ведьме, а уж тем более каким-то там варварам. Поэтому размалеванная черным девица с мечом вызывала куда меньше интереса, чем скромно идущая рядом Сестра Смерти. Времена нынче были неспокойными, видимо, служительница древнего и страшного культа позаботилась о личной охране. В открытую Сестру никто не цеплял, но зная, что обычно чернухи выползали из нор за ребенком, косились неприязненно и спешили прогнать малышей домой, даже мальчиков.

Следующие в некотором отдалении наемники тем более не представляли никакого интереса.

Лависса дрожала под черным балахоном, больше не чувствуя рядом железной уверенности Герка. Во время похода она, конечно, убедилась, что Рут могла сражаться не хуже, но она была женщиной, и уж защищать леди точно не было первым в списке ее приоритетов. Новая, разукрашенная каким-то дурным зельем Рут была незнакомой и страшной. То, что рисовать пришлось знаки рода Миренткел, а не Моргов, не добавило и без того агрессивной дикарке настроения. Но она хотя бы была рядом, а вот Гаррет с тех пор как пропал, так и не появлялся.

– Как бы демоны его не прибили, дурака. – Беспокоился Хмель, оставляя коней в аренду лавочнику. – А ведь инто нарвется еще сам на дурную бошку, только так. Я еще помню, как он самоубиться хотел…

– Гаррет? – Ахнула Лависса.

– Не так, чтобы очень. – Хмыкнула Рут. – Сам бы он себе в этом ни за что не признался. А потом вкус жизни почуял, привык, с Хмелем подружился…

– Да, у тебя какое-то природное обаяние. – Кивнул Герк. – Такой ты весь… жизнерадостный.

Наемник подозрительно посмотрел на рыцаря, подумав, а не разразиться ли пошлой шуткой с бородищей как у книжника, но передумал и только польщено потупился.

Хмель действительно был весьма позитивным человеком. Нет, Лависсе он не нравился, потому что был не просто наемником, а бывшим крестьянином, ладно бы еще сбежавшим из войска солдатом. Но Гаррет действительно относился к нему иначе, чем к остальным, да и Герк чаще улыбался, когда речь заводил болтливый парень. И все они были вместе, а теперь пришлось разделиться, и леди была в ужасе, который пыталась скрыть. Прежде ей не приходилось посещать подобные места, она понятия не имела, как себя вести, чтобы не попасть впросак. Рут подобные мысли не смущали, варварка спокойно шла сзади и справа, изображая телохранительницу, и изредка подталкивала Лависсу в спину, направляя в нужную сторону. Сбитые ноги уже не болели, полностью заледенев. Свои сапоги Рут ей так и не отдала, несмотря на все уговоры и даже угрозу применения грубой силы.

Леди так отупела от холода и попыток держаться, что Рут пришлось обратиться к ней громко, потому что шепота последняя леди не слышала.

– То место, о котором вы говорили! – Прошипела варварка. – Госпожа!

Леди недоуменно вскинула глаза на трехэтажный каменный домик, над входом которого мозаикой было выложено изображение жениха и невесты, причем невеста была со свиной головой.

– «Ледя Хмель». – Задрав голову, прочитала Рут название. – Нда.

Лависса заметила, что сделала она это легко и быстро, не морща лоб и не шевеля губами. Придорожня, хоть и называлась придорожней, стояла не у дороги, а позади всех домов, и дорога к ней была натоптана уже после постройки. И пусть она была каменной, а мозаика над входом довольно дорогой, все равно это было самое дешевое и злачное место во всем Дранке: вонючее, с клопами, постоянно вспыхивающими драками и до того страшными девками, что даже Гаррет бы содрогнулся. Если бы Лависса могла, она бы осталась стоять на улице, пока не придет пора убираться, а то и вцепилась бы в Рут с воплями, что она слишком молода, чтобы ее убили в подобном месте. Но Сестрам Смерти приличествует ледяное молчание и презрение ко всему, кроме своего культа. Поэтому леди храбро подобрала край грязного обледенелого подола и смело вступила в чертог пьянства и разгула. Кровавая полуразмазавшаяся лужа на полу поколебала ее решительность, поэтому уже успевшая нацелиться на освободившийся столик в углу дикарка ругнулась, и упустила драгоценный момент, столик мигом заняли.

– Значит, туда, госпожа. – Рут аккуратно взяла леди под руку, как самый галантный кавалер, и повела ее к длинному столу с лавками, за которым сидели и горланили варвары.

Они даже не обратили внимания на них, только подвинулись, освобождая место. В дверь вошли Хмель и Герк и присоединились к наемникам, орущим похабные песни на разные голоса. Песни были тоже совершенно разные, но наемникам это не мешало.

Услужливая девка подскочила и собралась сесть Рут на колени, но варварка только досадливо отмахнулась и велела принести пива и жареного мяса. Пиво она взяла себе, а мясо, понюхав, отдала Лависсе.

– Тухлое? – Шепотом уточнила леди, опасливо тыкая в мясо пальцем, вилок здесь не предусматривалось.

– Сблюю. – Коротко ответила Рут, делая гигантский глоток из кружки. – Мясо свежее.

Лависса еще раз опасливо принюхалась. Мясо было сверху пережаренным, а внутри сырым, сразу видно, что не Гаррет готовил. Ну хоть не переперченным и не пересоленным. Варвары клали его на хлеб и ели, придерживая пальцами. Несмотря на то, что у них у всех были ножи, мясо рвали руками или зубами. Лависса потянулась к ножу Рут и тут же была поймана за запястье.

– Ыыыы! – Простонала последняя леди, хватка у дикарки была похуже кандальной. – Я просто хотела мяса отрезать.

– Так жуй. – Огрызнулась Рут. – И сиди тихо, во имя Троеликой!

Леди была уверена, что за скрывающим лицо одеянием никто не увидит, как она разговаривает, а услышать ее сквозь общий ор и гомон было почти невозможно, но Рут-то слышала, и даже шепот…

К женщине обратился один из варварских мужчин, кивнув на Лависсу, варварка скупо ответила на своей тарабарщине. Вопрос поддержала юная девушка, такая же косматая и вся в косичках. Ей Рут ответила уже мягче, потом разговорилась, оживилась и разговор пошел. На Лависсу по-прежнему никто не обращал внимания, и леди расслабилась, вглядываясь в варваров. Если раньше Рут казалась ей до ужаса грубой и резкой, то теперь девушка переменила мнение. По сравнению с этими варварами она была чуть ли ни изящной и даже чересчур манерной. Уж ела она точно красивее и аккуратнее. И говорила тоже. До этого варварская речь казалась леди грубой и резкой, похожей на лай собаки, но это потому, что на ней Рут исключительно ругалась. Теперь же Лависса слышала в интонациях незнакомых слов мерный ритм, похожий на глубокий стук разгоряченного сердца или бой барабанов. А еще у Рут оказались очень певучие руки. Она и раньше чересчур эмоционально жестикулировала, что леди относила к черте характера, но остальные варвары делали так же, видимо, иллюстрируя слова жестами. Все это было очень интересно, и Лависса дала себе зарок поподробнее расспросить варварку.

Вдруг по соседнему столу гулко застучали деревянными кружками и забили об пол ногами, требуя тишины. Видно так делали часто, потому что придорожня медленно, но затихла. На стол взобралась пьяная растрепанная женщина в съехавшем платке. Судя по некогда цветущему внешнему виду, она была не из местных, а судя по дорогой ткани грязного рваного платья – знавала лучшие времена. Женщина села прямо на стол, по-варварски скрестив ноги, и взяла протянутую гитару. Лависса разглядела у нее на запястье тонкий браслет с тянущейся к локтю цепочкой, наверняка соединенной там с еще одним браслетом. Выкупная. Сама себя продала в долг, а теперь отрабатывает.

Почтительно молчание действовало заразительно, все ждали, что будет, даже варвары. Женщина взяла пару довольно чистых аккордов и запела негромким приятным надтреснутым голосом.


 
 Догорает огонь, пустота, тишина
Затопила молчаньем холодным твой дом.
И еще одна ночь, не принесшая сна,
И опять темнота за высоким окном!
Тихо меркнет и падает с неба звезда,
Вновь заходится сердце в холодном огне.
Он уже не придет, не придет никогда…
Дева, плачь – он ушел и погиб на войне.
 

Разом растерявшая интерес Рут отвернулась от певицы и тихо заговорила со склонившимися к ней варварами. Судя по интонации, объясняла смысл песни тем, кто не знал языка. Варварки презрительно зафыркали и вернулись к еде, но тихо, чтя законы чужого места.

Певица сухими блестящими глазами взглянула на варваров и ударила по струнам громче, одна струна вырвалась из-под нетвердых пальцев, задребезжала.


 
Перед ранней зарей он простился с тобой
И шагнул за порог в золотистый рассвет.
Не померк небосвод и в дали голубой
Снова солнце взойдет, а его больше нет!
 

Голос певицы все-таки сорвался и зазвучал пронзительно и фальшиво, но утирающие слезы девки и грустные, обуреваемые героическими чувствами мужчины, хулить певицу не стали. Легко ли голос удержать, когда так надрывается сердце.


 
Никогда больше всадник, нарушив покой,
Не придержит коня у крыльца твоего.
Ты осталась одна рядом с черной тоской,
Дева, плачь: ты навек потеряла его…
 

Лависа почувствовала, что по лицу течет. Она хлюпнула носом и посмотрела на Рут. Варварка испытующе присматривалась к оставшемуся мясу. Черноволосая девушка что-то сочувственно спросила, погладив себя по животу. Рут отрицательно покачала головой, щелкнула по горлу и ткнула двумя пальцами в открытый рот. Мужчины засмеялись, вызвав неодобрительные взгляды всей придорожни – певица подходила к самому драматичному моменту.


 
Будет время катиться прозрачной волной,
Но не властно оно над любовью твоей,
Одиночества черная тень за спиной
Упадет темной тканью на полосы дней.
Знай, покоя душа никогда не найдет,
И тебе не дано еще раз полюбить,
И забвенье к тебе никогда не придет,
Дева, плачь – ты не сможешь его позабыть…
 

Певица закончила на высокой заунывной ноте, напоминающей вой, и резко бросила гитару. Знакомый с этой ее привычкой мальчишка-побиральщик ловко подхватил хозяйский инструмент, не дав ему разбиться.

– Проклятая война унесла моего Ирни! – Женщина размазала слезы, черные от краски, которой она подводила глаза. – Проклятые варвары убили моего жениха!

– А другого с такой рожей она себе не нашла. – Сказал вдруг один из варваров, подмигивая соседке.

Та хихикнула и скинула его руку со своего колена.

– Конечно, разве может проклятущее племя убийц понять такую песню? – Надрывалась женщина. – Разве может дикарская шлюха знать скорбь подобной любви?

Вся придорожня обернулась к варварам, предвкушая развлечение. Хмель и Герк уже пробирались вдоль рядов, чтобы увести Лависсу.

– Конечно нет. – Тихо согласилась Рут, пристыженно опуская глаза. – Нам не понять таких песен.

Не успела певица возликовать, как варварка подняла глаза и добавила:

– Ведь мы, дикарские шлюхи, не сидим дома, когда наши мужчины отправляются на войну. Мы идем вместе с ними, и с ними умираем.

Певица подавилась словами, вытаращившись на наглую морду размалеванной девки. Один из мужчин, ухмыляясь, переводил своим сказанное.

– Ну так и умри! – Взвизгнула певица, но не успел никто ничего сделать, как щелкнул кнут и жесткий удар скинул ее со стола.

– Ты у меня дождешься, крысья мать!

Второй удар обрушился на женщину, с виду страшный, но не особенно больной, потому что визжала она явно больше для виду, никого не обманув. Почти все посетители придорожни в своей жизни хоть раз, да отведали кнута.

– Хозяин. – Мотнула Рут головой вскочившей Лависсе. – Да сядь ты уже!

Пристыженная леди села, содрогаясь от каждого щелчка кнута и напоминая себе, что все – тлен, и негоже Сестре Смерти глазеть, открыв рот, как уличной оборванке на свадебный кортеж. Хозяин придорожни, отведя душу, подошел к варварам и потребовал убираться, но в самых вежливых выражениях, так что дети дикого вспыльчивого племени посмеялись, но не обиделись. Тем более убираться надо было не далее второго этажа, где дикари оплатили ночлег.

– А вот не только варварки-то на войну ходили. – Вдруг сказал уже очутившийся в другом конце зала Хмель. – Гитару давайте. Сейчас вы, сопливцы, узнаете об истинном мужестве храброй девы Эовин…

Его с энтузиазмом поддержали.

– Солнце восходит в тумане кровавом, – с не меньшим энтузиазмом начал Хмель, – меч по руке. Как тростинка копье. Ищущий славы вернется со славой, ищущий смерти добудет ее. Нынче не трудно – война у порога, стяги на башнях и конный в седле…

– Пойдем. – Рут потянула Лависсу за руку.

– Я хочу послушать. – Заупрямилась девушка, пел наемник на удивление хорошо, излишне не страдая и успевая перемигиваться со слушателями, мол, знаем мы, зачем это девки на войну за мужиками ходят.

– Он тебе потом персонально споет. – Рут с силой сжала плечо Лависсы.

Леди мученически вздохнула, потом посмотрела в бледное лицо Рут с капельками пота и передумала.

Они поднялись на второй этаж, где располагались общие комнаты. Придорожня была невысокой, но широкой, и в одной комнате вповалку могло разместиться до тридцати человек. И пахли эти комнаты соответственно. Поднявшаяся по лестнице варварка тронула Рут за руку и что-то сказала. Рут смущенно ответила, варварка улыбнулась и кивнула в сторону комнаты. Там приподнялся на локтях огромный варвар. Дикарка без разговоров сунула что-то в руку Рут и прошагала к нему, переступая через лежащие тела. Варвар раскинул руки и со смехом поймал упавшую на него женщину, тут же подмяв ее под себя. Варварка взвизгнула и принялась шутливо отбиваться.

– Пойдем или хочешь поглядеть? – Участливо спросила Рут.

– Туда? – Сглотнула леди.

– Да нет. – Вздохнула Рут. – В отдельную комнату.

Она показала Лависсе зажатый в руке ключ.

– Это она тебе отдала? – Не поняла леди. – Почему?

– Пожалела. – Буркнула варварка. – Пошли и заткнись.

Комнатка на третьем этаже была ужасно маленькой, но чистой и тихой. Рут даже разделась перед тем как лечь в постель, а не плюхнулась в одежде и сапогах, как ей хотелось. Лависса тоже поспешила нырнуть под не очень чистое, но все-таки одеяло. И, о Троеликая, на кровати были даже простыня и подушка с наволочкой! Леди повозилась некоторое время, наслаждаясь блаженством, потом обняла подушку и заснула с беспечальным вздохом.

Рут же, наоборот, не спалось. В покое, когда ни о чем не надо было больше думать, варварку не просто затошнило, а залихорадило. Выпитое на голодный желудок пиво тоже сказывалось. После долгих мучений Рут села на постели, обхватила колени руками и ткнулась в них лицом, завидуя Лависсе.

Неизвестно, сколько прошло времени, когда в комнату вошли Герк с Хмелем. Наемник тут же подсел к варварке, участливо обняв ее за плечи.

– Что, совсем плохо?

Дикарка даже не ответила.

– Попить хочешь? Может, поешь чего? Сколько ты уже голодная?

Рут все-таки мотнула головой.

– Спать будешь? – Спросила она. – Я подвинусь.

И подвинулась, так что Хмелю ничего не оставалось, как улечься рядом, прижавшись к женщине довольно тесно, кровать была узкой.

– Может, Рут, ты с леди ляжешь на одной… – Нерешительно начал Герк, созерцая напрягшееся плечо Лависсы, как ни тихо они вошли, а девушка все равно проснулась.

– Нет! – В один голос отказались дикарка и наемник.

– Не будь задницей, дай нам побыть вместе. – Рут, ухмыляясь, ткнула пальцем в Лависсу и подняла большой палец вверх.

– Я с тобой на одной кровати не лягу, я же не демон какой-нибудь! – Фыркнул Хмель, заговорщицки подмигивая.

– Это, правда, лишнее… – Еще раз попытался отказаться Герк, которого порядком раздражала такая забота, но Рут просто отвернулась к стене, а Хмель обхватил ее рукой.

Тишина длилась недолго.

– Давай местами поменяемся. – Предложил Хмель. – Ты меня спихиваешь. Я падаю.

Рут сдавленно зарычала и перекатилась через него. Довольный мужчина прижался спиной к стене и обхватил Рут поперек талии. Теперь упираться ей было некуда, и рука варварки удобно свешивалась с кровати. Герк же так и остался сидеть возле постели досадующей на него леди.

– Исса! – Заорала Рут так, что и леди, и рыцарь подскочили. – Подвинь свою жирную задницу и дай человеку отдохнуть! Он побольше тебя впахивал!

Смущенная леди живо отодвинулась и приросла к стене. После такого Герк не мог оставаться на полу и пристроился на краешке кровати, там было гораздо неудобнее.

– Ну и толку? – Едва слышно недовольно сказал Хмель Рут. – Видишь их?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю