Текст книги "В поисках короля (СИ)"

Автор книги: Елена Бушаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 41 страниц)

Елена Александровна Бушаева
В поисках короля

Глава 1. Тринидад

Марджери шла по коридорам замка – прекрасная, величественная и спокойная. Голубое платье свободно ниспадало на плиты каменного пола, блестящие волосы струились по грациозной спине и тускло отблескивали в свете чадящих факелов, развешанных по стенам. Захваченный замок грабили орды варваров, грязных и диких, их силуэты то и дело мелькали вдоль стен, озаренных отгорающим пожаром. Гнездо древнего рода Кастервилей пало вместе с защитниками, отец и братья Марджери были убиты, но она осталась жива. Ее ничем не обидели, в отличие от служанок. Печальной участи не избежала даже толстая кухарка Марта, вечно пахнущая луком и специями.

И сейчас со двора доносились крики: отчаянные голоса девушек, громкий хохот мужчин, стоны умирающих, заздравные песни, громкая дребезжащая музыка, и среди всего этого парило имя. Тринидад! Тринидад! Имя завоеватели, мятежника и победителя. Это имя летело впереди безжалостной армии, уже двадцать лет опустошающей королевство, им пугали малых детей, балаганщики воспевали кровавые битвы, выигранные Тринидадом, раненые твердили это имя сухими губами и умирали с торжеством на лице. Сама Троеликая богиня благоволила мятежнику.

Тринидад поклонялся Разящей воительнице, да еще, верно, Утешающей-лекарке, заживляющей раны. Марджери же возносила горячие молитвы Творящей-колдунье, прося ее проявить прославленное коварство и отнять у Тринидада удачу, но богиня ее не слушала. Возможно, лиц у нее было три, но все они смотрели только на Тринидада.

Из пиршественного зала неслись пьяные вопли, там завоеватель праздновал победу. Сегодня был последний день войны, день, когда королевство окончательно пало. Двери зала никто не охранял, как было, когда пировал отец Марджери с благородными лордами, перед Тринидадом склонились все, и опасаться ему было нечего. Говорили, что он ничего не боится, говорили, что он принес клятвы любви и верности собственному мечу, те же самые, что обычные люди приносят женщинам, которым не собираются изменять. Болтали также, что в двадцать лет Тринидад продал свою жизнь Троеликой в обмен на победу и умрет в день, когда получит ее. И что именно поэтому его война длилась так долго, Тринидад хотел жить.

Леди собралась с духом, толкнула дверь и вошла в пиршественный зал. Все изменилось. Варвары сорвали со стен роскошные гобелены, залили драгоценным вином пол из белого камня. Всюду валялись кости, разбитая посуда плавала в лужах нечистот, обнаглевшие собаки рыскали под ногами и рычали на незнакомцев. За длинным покрытым скатертью столом сидели люди, никогда прежде не сидевшие за столом. Двадцатилетняя война приучила их к дыму костров, холодной земле, гнилой воде и сырому мясу. У некоторых на коленях примостились служанки, вовремя смекнувшие, что лучше обслуживать одного дикаря, чем двадцать. Одна из женщин стояла наклонившись и вцепившись руками в стол, сзади нее пристроился мужчина, Марджери поспешно отвернулась, остальные же не обращали на них внимания, разговаривали, пили и смеялись.

Во главе стола сидел молодой мужчина со спокойными глазами, казавшийся здесь чужим. Он один был в чистой одежде и не выглядел дикарем. Отрешенное, чуть грустное лицо понравилось Марджери. Тем лучше. Она прошла вдоль столов, провожаемая сальными взглядами, остановилась напротив мужчины и поклонилась, как было принято в ее роду. И тут же выпрямилась и схватилась за вспыхнувшие щеки, услыхав, как грязные дикари разом принялись обсуждать ее округлые части. Нет, наследница Кастервилей не была приучена к такому. Мужчина во главе стола тоже улыбнулся, но не оскорбительно, а скорее ободряюще.

– Что ты хотела? – Спросил он, и девушка, не ожидавшая, что он начнет так прямо, смешалась.

Все же он совершенный дикарь, такой же, как и остальные, и не знает ничего об этикете. И если леди хочет добиться успеха, она должна говорить с ним на его языке.

– Я Марджери из дома Кастервилей прошу тебя взять меня в жены.

Обвалившийся шум, свист и хохот чуть не сбил ее с ног. Дикарь стукнул кулаком по подлокотнику и весьма грубо велел всем заткнуться.

– Меня? – Усомнился он. – Зачем?

«Затем, что теперь ты полновластный правитель королевства. – Могла бы ответить девушка. – А я хочу быть королевой. И если слухи не лгут, ты не доживешь до завтрашнего утра. Но если ты возьмешь меня сегодня, то я останусь королевой, и никто не оспорит мое право». Но с Тринидадом надо было быть осторожной.

– К тому, пред кем склонилось королевство, лежит мое сердце.

– Ко мне? – Переспросил дикарь, усмехнувшись.

– Да. – Подтвердила Марджери. – И я не хочу ждать ни минуты. Мы можем обвенчаться сейчас же, и я стану твоей, пока не ступлю на Дорогу Сна.

– Осади коней. – Леди грубо толкнули в спину и громко харкнули на пол.

Голос принадлежал молодой женщине, видимо вернувшейся из отхожего места, потому что она застегивала пояс. Худое узкое лицо не понравилось наследнице Кастервилей, к тому же дикарка была грязной, как и все здесь: на штанах из грубой ткани запеклась кровь, длинные тусклые волосы висели сосульками. В войске Тринидада было много варварок, ничем почти не отличавшихся от мужчин, злобных и кровожадных, ловких в бою. К тому же они отлично согревали дикарям постель, готовили, а при случае прокрадывались в разведку.

– Стоит уйти, – продолжила варварка, вытирая рот, – и вокруг тебя вьется очередная фря.

– Она предложила мне жениться. – Парировал мужчина, подходя к Марджери и обнимая ее за талию. – От тебя я такого еще не слышал.

– Глупая корова. – Бросила женщина под гогот толпы. – Откуда эта дурная мысль взялась в твоей голове?

Марджери рассудила, что варварка была женщиной Тринидада и не слишком рада ее появлению.

– Ты защитишь меня от нее, мой господин? – Спросила она, пугливо прижимаясь к широкой груди.

– От Рут? Пожалуй. – Улыбнулся он. – Рут, ты же не будешь против, если я женюсь на последней из рода Кастервилей?

– А рожа не треснет? – Хмуро поинтересовалась Рут и взяла со стола кубок.

– Я могу взять и вторую жену.

– А я могу отрезать тебе голову и скормить ее хрюкам.

– Пойдем, радость моя. – Дикарь шлепнул Марджери пониже спины. – Не слушай Рут, ей вино в голову ударило. Пойдем, поженимся по обычаю моего рода.

Хохот чуть не снес стены пиршественного зала, даже суровая Рут усмехнулась злыми глазами.

– Поздравляю вас. – Сказала она сухо, садясь на трон. – Что ты хочешь в качестве свадебного подарка, а?

– Этот замок очень неплох.

– Позвольте! – Любимая служанка брата Марджери вырвалась из чьих-то объятий и оскальзываясь на грязном полу, подбежала к бывшей госпоже, хватая ее за платье. – Леди! Не делайте этого!

– Ступай прочь. – Марджери подобрала юбки. – Глупая девка. Я стану королевой…

– Нет-нет! Вы погубите себя!

– Слышишь ее? – Спросил дикарь. – Может еще передумаешь? Тебе точно нужен я?

– Я ни в чем еще не была так уверена! – Пылко ответила леди с сильно бьющимся сердцем.

– Ну что, я могу ее взять? – Обратился дикарь к Рут.

Она фыркнула.

– Ну что же… властью, данной мне Троеликой, перед огнем этого дома и моими людьми, в день, когда пало королевство и закончилась война, Марджери из дома Кстервилей, последнюю из рода, я отдаю этому мужчине по обычаю наших отцов и дедов, и наших детей, я, стоящая высоко над ним, Рут Тринидад, полновластная хозяйка огня и воздуха, воды и земли и всего, что есть в этом чертовом королевстве.

– Ахой! – Торжественно сказал дикарь и поцеловал ошарашенную Марджери прямо в губы.

Она опомнилась и попробовала отбиваться, но он без лишних слов закинул ее к себе на плечо и понес к выходу.

– Хольт! – Взревела толпа. – Бери ее прямо здесь, как твой отец, не позорь его имя!

Леди закричала, извиваясь, имя Хольта-душегуба вызывало у приграничных лордов нервную дрожь еще тогда, когда о Тринидаде никто и не слыхал.

– Будьте почтительней к моей женщине, грязные собаки. – Ответил Хольт.

Свист и улюлюканье оглушили девушку.

– Отпусти меня! – Выкрикнула она, царапая Хольту спину. – Ты не Тринидад! Ты не он!

– И слава богине. – Цинично ответил он. – Не хотел бы я родиться бешеной бабой.

– Не убей ее там смотри. – Пригрозила Рут, и Марджери с ужасом поняла, что над ней жестоко посмеялись.

– Нет! Нет! – Закричала она, но дверь уже захлопнулась, и Хольт понес ее вглубь замка, в ее комнату.

Там он бросил девушку на кровать и закрыл двери.

– Не подходи! – Взвизгнула Марджери. – Ты меня обманул!

– Я? – Удивился Хольт, снимая через голову рубашку. – Когда это? Ты сама меня захотела. Я даже переспросил.

– Я думала, ты Тринидад! – Всхлипнула девушка.

– И надеялась, что станешь королевой. – Хольт отстегнул пояс с мечом. – Рут любит такие штучки. Надо было тебе сидеть в своей комнате и не высовываться. А теперь вытри слезы, а то мне придется тебя убить.

– Я не буду твоей женой. – Марджери проглотила спазм. – Если ты сейчас возьмешь меня, я буду опозорена навеки, но твоей я не буду, перед лицом Троеликой я буду свободна.

– Видишь ли, прелесть моя, – Хольт присел на кровать, и Марджери отвела глаза от чудовищной раны у него на груди, кое-как перевязанной тряпицей, – я не молюсь Троеликой. У нас свои боги. Знаешь, как берут женщин в жены в роду Хольтов?

– Нет.

– Я возьму тебя везде, а на рассвете выпью твоей крови. И тогда ты наконец-то поймешь, что твоя богиня всего лишь женщина и ничто перед лицом железного бога.

Глава 2. Рут

Когда Хольт со своей ношей ушел, пирующие принялись обмениваться солеными шуточками.

– Ида-ка сюда. – Рут поманила пальцем рыженькую служаночку, которая пыталась предупредить Марджери.

Девушка задрожала и покорно пошла к трону, провожаемая щипками и тычками.

– Как тебя зовут?

– Тори, госпожа. – Всхлипнула она.

– Кем ты была у Кастервилей?

– Я согревала постель членам семьи.

– Что всем сразу?

– О нет-нет, это не то, что вы подумали! В замке холодно, я подкладывала в постели горячие камни и бурдюки с кипятком, меняла простыни…

– Хм… – Рут почесала грязным пальцем подбородок. – Я спала на земле, на дереве, пару раз даже в навозе, и ничего, тепло было, но вот на раскаленных камнях…

– Ты еще забываешь тот случай, когда на спор спала на ежах! – Застучал кружкой старый бородатый Сиг.

– Иди-ка, детка, согрей мне постель. – Хохотнула Тринидад, сально подмигивая пирующим. – Эй, слышали, не трогать ее, она теперь моя!

– Но Рут! – Возмутился один из воинов. – Она мне улыбалась весь вечер!

– У нее просто лицо от страха перекосило при виде твоей зверской рожи, Дункан. Ступай, Тори, и если тебя кто начнет обижать, скажи, я ему кишки на горло намотаю.

Тори пришлось ждать долго, варвары жили походами, годами не видя ничего хорошего, стол с нормальной едой и питьем был для них чудом, ниспосланным Троеликой. Служанка сжалась в комок, подбрасывая дрова в камин и не решаясь заснуть. Тени, скопившиеся в углах, пугали ее, комната раньше принадлежала главе рода Кастервилей, лорду Кэру. Лорд не любил роскошь, в комнате была лишь огромная широкая кровать, мохнатая шкура на полу, камин и высокое стрельчатое окно, на котором колыхались от ночного воздуха тяжелые портьеры. Ночь была жаркой, пахло гарью, кровью и нечистотами. Душный воздух не двигался, и зачем Тринидад потребовалось греть постель, Тори не понимала. Допустить, что дикарка просто оценила ее смелость и верность, и таким образом уберегла от посягательств своих людей, девочке не пришло в голову.

Высокая кровать нависала над ней, и Тори вспомнила, как грела постель ее хозяину, именно тем способом, о котором подумала Рут. И не только ему, сыновьям лорда Кастервиля тоже нравилась смышленая конопатая мордашка. Они не обижали ее, а вот противной леди Марджери все было не так: и как разложены камни, и что они недостаточно горячи, и что постель плохо разглажена. Тори поежилась, вспомнив рассказ девушки, раз подарившей любовь мужчине из племени Хольтов.

– Звери это, что и говорить, настоящие звери. Только звери бывают разные, смекаете? – Говорила она, блестя глазами. – Экая силища, и вся твоя, прямо как кот с мышкой, и добрый он, и ласковый, а чуть зазеваешься – прыг, и нет тебя! С простыми девками они так не лютуют, особливо если все взаимно, а вот замуж за них лучше не идти – живой не уйдешь. Поэтому и жен у них много, чтобы, знатчица, всегда было с кем… если у них по любви, так они девицей-то никого не берут, а то страшно оно так-то, в первую брачную ночь… А еще они пьют кровь после того как это самое… я-то чуть не умерла с перепугу, когда он нож достал, а он говорит, не бойся. Руку мне порезал и отпил, так у них заведено…

Рут, шатаясь, брела по замку, мучительно вспоминая, где находится ее комната и салютуя бутылкой пьяным телам, валяющимся в коридорах.

– Вольно, други!

Коридоры были узкие, и только поэтому Тринидад не падала, опираясь на стены. Природное упрямство не позволяло ей прикорнуть в уголке в обнимку с бутылью.

– Д-да где же эта сраная дверь?

Она устало оперлась рукой о стену и провалилась на мягкую шкуру. Из глубины мрака к ней бросилась тень и испуганно пискнула, чуть не напоровшись на лезвие меча. Тринидад поспешно опустила клинок.

– Н-не делай так больше, дура.

– Чего? – Всхлипнула испуганная Тори.

– Не бросайся на меня, когда я пьяная! Ой, чио это я говорю? Вообще не бросайся на меня. Зарежу.

– Ваша постель…

– Ага. Камин потуши. Жара как в Аду!

Рут дотащилась до кровати и рухнула в нее лицом вниз. Служанка испуганно обошла ее вокруг, подумала и принялась стаскивать сапоги, явно с чужой ноги. Ноги у варварки были жесткие, как копыто, и грязные. Тори сняла платье и скользнула под одеяло.

Тринидад вдруг приподнялась на локтях и пристально посмотрела на нее.

– Тебе чего?

– Вы были так добры ко мне… – прошептала девочка.

– Ясно. – Рут дернула одеяло и Тори слетела на пол, больно ударившись подбородком. – О Троеликая, мало того, что каждый в моей армии мечтает забраться мне между ног, но до прислужниц я еще не опускалась!

– Простите… я…

– Свинья! – Передразнила Рут. – Я думала, ты умней.

– Чем я могу послужить вам?

– Уж точно не тем, чем ты подумала. Так… что делала твоя бывшая госпожа, когда просыпалась?

– Леди Марджери умывалась, принимала ванную…

– Что, каждый день?!

– Да, моя госпожа. Ванную с молоком, чтобы кожа была мягкой и прозрачной. Потом я приносила ей завтрак…

– И что там было?

– Молоко, моя госпожа…

– Ха-ха-ха, а что, она из ванной отхлебнуть не могла?

– И сладости.

– А потом?

– Потом она садилась вышивать или шла в сад…

– Так, понятно. Я теперь твоя госпожа. Сделай мне, как я проснусь, ванную. С водой. Да смотри, чтобы она горячая была! И вина, а то голова будет трещать. Сладости говоришь? Их тоже можешь притащить. А теперь сгинь, я сплю.

Вода была слишком горячей. Рут, держась за больную голову, попробовала ее рукой.

– Ты задумала меня сварить? – Спросила она Тори. – Да прекрати ты каждый раз так дрожать! Ладно, попробуем.

От худого бледного тела тут же пошли круги грязи по воде, разом закричали все раны. Рут, стиснув зубы, опустилась до подбородка и отпила из оплетенной бутыли, отпустив пару ругательств.

Хольт вошел без стука, держа в руках грубо сколоченный стул и сел напротив Рут, бесцеремонно ее разглядывая.

– Как прошла брачная ночь? – Усмехнулась Тринидад.

– Как обычно.

– Бабу тебе надо, Хольт. Нормальную. Горячую, как огонь. Чтобы в дрожь бросало.

– Себя предлагаешь? – Спросил советник, дотрагиваясь под водой до ноги варварки.

Она плеснула на него водой.

– Она хоть жива?

– Наверное. Кстати, ты мне подарила этот замок.

– Да? Я не помню.

– Подарила. – Настаивал Хольт. – И я не намереваюсь допускать его дальнейшее разграбление.

– Чего тебе от меня тогда надо?

– Нужно собрать совет. Мы выиграли войну, но так долго воевали, что забыли, зачем это делали. У тебя под окном толпа дикарей, и если так пойдет дальше, то скоро в округе нельзя будет найти ни курицы, ни девственницы.

– Я знаю. – Огрызнулась Рут. – Я постоянно думаю об этом. Совет беспомощен в вопросах мира, мы родились на войне, мы жили ей, и мы не умеем жить по-другому.

– Ты женщина, Тринидад. – Упрекнул Хольт. – Ты женщина по рождению, и ты не сможешь стать мужчиной. Ты была хороша на войне, но тебя терпели просто потому, что привыкли, и ты кровь от крови Тринидада, живое воплощение Троеликой. Но война закончилась, и ни скоро это поймут.

– Пошел вон.

Хольт ушел, оставив стул, и Тори помогла Рут вымыть и расчесать волосы. Они были залиты кровью, потом и вином, впитали блеск пожаров и запах дыма. Пока Тори расчесывала ее, Рут сидела на кровати и наслаждалась неведомым прежде ощущением чужой заботы. Но неотвязная мысль преследовала ее. Война кончилась – что делать дальше? Они дошли до края королевства и все склонились перед ними, стране нужен отдых, покой и новый король. Она – варварка, таким многое позволено: убивать, развратничать, драться наравне с мужчинами, пренебрегать очагом и материнством, идти впереди армии, но никто и никогда не воспримет всерьез женщину на троне.

– Следует ли женщине как мужу одеваться, следует ли женщине тратить в битвах дни? Следует ли женщине девицей оставаться, следует ли женщине жить средь солдатни? – Напевала Рут, выходя из замка. – Нет! Нет! Нет! Такова наша вера.

– Может к этой женщине просто стать суровей? Может этой женщине, чувства не даны? – Пропел гораздо более нежный голос за плечом у Рут.

Звонкий и дерзкий прибавил:

– Может эта женщина просто жаждет крови? Просто эта женщина – семя Сатаны! Да! Да! Да! Такова наша вера!

– Мне надо поговорить. – Рут остановилась перед палаткой лекарки. – Ты там?!

– Сейчас. – Нежный голос засмеялся и лекарка откинула полог. – Ты рано. Надоело пировать и разорять окрестности?

Рут в который раз показалось, что она смотрится в неправильное зеркало, лицо лекарки было точной копией ее лица, только красок для него природа не пожалела.

– Надо поговорить. Нам троим.

– А совет?

– Совет хорош в делах войны. О делах мира надо спрашивать женщин.

– И рыжую? – Неодобрительно поинтересовалась лекарка, не жалующая ведьм.

– И ее.

– Я здесь. – Голос звучал только в ушах, самой ведьмы нигде не было видно.

– Мы должны собраться и поговорить сегодня, как стемнеет. И навестить отца. Пусть узнает, что мы одержали его победу.

Глава 3. Троеликая

Лекарка опаздывала. Рут это не особенно обеспокоило, она просто стояла в лесу и наслаждалась тишиной. Птицы тоже еще спали, лишь изредка из чащи доносился звук, похожий на упавшую и разбившуюся стальную каплю. Тори выстирала и зашила штаны и рубашку новой госпожи, меч Рут не взяла, ограничившись ножом, да и то только потому, что без оружия чувствовала себя почти что голой. Бояться ей теперь было некого.

Совет все же пришлось созвать, и двигать мозгами оказалось куда сложнее, чем махать мечом. Люди, не знавшие мира, желали продолжения войны, и когда их двадцатилетняя цель была достигнута, они оказались беспомощны, словно младенцы. Во время совета Рут поглядывала на Хольта, гадая, не сделать ли королем его. Он родился от леди, умел читать и считать, но его боялись и не любили. Так как Тринидад теперь принадлежала вся земля королевства, она одарила некоторых советников наделами, намекнув, что свое надо беречь и лелеять, иначе оно вскоре придет в негодность. Наделы находились в разных участках страны, не приведи Троеликая, дурни начнут воевать друг с другом. А теперь был шанс, что они уйдут из замка Кастервилей и уведут своих людей возделывать заброшенные поля.

Но главный вопрос остался нерешенным. Стране нужен был король.

– Что так долго? – Недовольно спросила Рут, окинув взглядом лекарку.

– Я одевалась. – Беспечно ответила она.

Тринидад с сомнением посмотрела на легкую белую рубаху и просторные штаны.

– Так долго?

– И причесывалась. – Весело ответила сестра, проводя рукой по растрепанной смоляной гриве, в которую уже успел набиться лесной мусор.

Ведьма собирала травы, низ плотного платья вымок в росе и хлопал по ногам. Огненно-рыжие волосы были распущены, кое-где перемежаясь косами с вплетенными шнурками, амулетами, знаками рода и мастерства. Ее лицо тоже было словно оттиском лиц воительницы и лекарки. Она пела, и ее голос отдавался в расщелине.

– В детстве гадалка мне одна предсказала будто я, если сильно полюблю, то любимого сгублю, что измены не прощу и жестоко отомщу, пусть случайно, не со зла, превращу его в осла. Он очень милым парнем был, ну зачем он изменил…

– Эй! – Окликнула ее Рут. – Эй, ведьма!

– Сестры!

С лекаркой они обнялись и расцеловались, потому что давно не видели друг друга, Рут, совсем недавно побывавшая в пещере сестры, только кивнула.

– Война кончилась! Какое счастье!

– Еще не кончилась. – Перебила лекарка. – Раненые продолжают умирать.

– Еще не кончилась. – Эхом откликнулась Рут. – Воины продолжают убивать.

– Отец должен узнать.

– Ты не говорила ему?

– Говорила, но одну меня он не слышал.

В народе многое говорили о Тринидаде, и правду, и вздор. Наверняка знали только одно – Троеликая благоволит ему. Когда Дон Тринидад был молод, никто не поклонялся Троеликой, кроме его племени Моргов да диких пещерных молельников. Женщины его племени научили юного варвара чтить Троеликую богиню: непостоянную, как погода, карающую и милующую тех, кого ей хочется. А как заставить Богиню чтить его самого – Дон научился сам. Пройдя огнем и мечом по королевству, он научил людей склоняться перед мощью богини. Алтари Троеликой стояли теперь в каждой деревеньке. Статуи богини были деревянными, изображающими трех женщин, сросшихся спинами и головами, женщин, у которых было одно лицо. Каждый молился тому лицу, которое ему было нужно. Воины молились Разящей, матери и жены – Утешающей, влюбленные и мстительные – Творящей.

Тринидад молился всем троим: воительнице, лекарке и ведьме, потому что войне нужны были все трое. У него не было женщины, поговаривали, что сама Троеликая сходит к Дону на ложе по ночам. Так оно было или нет, никто не знал, но глядя на его дочерей, ясно было, что дело тут нечисто. Рожденные от разных матерей, они были похожи, как капли воды, различаясь лишь цветом волос и глаз.

– Это подарок богини. – Сказал Тринидад, когда ему принесли трех девочек, рожденных в один день и час, три маленьких вопящих свертка.

Он назвал всех их Рут, в честь Троеликой. А люди говорили, что Тринидад пленил богиню и убил ее, чтобы самому стать богом, но она родилась заново, однако ее мощи было слишком много для одного человеческого тела, и она воплотилась в трех. Когда сестрам исполнилось по десять лет, и каждая пошла своей дорогой, эти разговоры забылись. Да и не так уж много людей видели вместе дочерей Тринидада. Жизнь наложила отпечатки на их лица, и похожи они были теперь только тогда, когда спали.

– Отец. – Тихо сказала ведьма, присаживаясь на корточки рядом с мужчиной, сидевшим у дерева.

Он перевел пустой взгляд, и в светлых глазах что-то прояснилось.

– Ты пришла.

Дон Тринидад давно уже никого не узнавал, и откликался на голоса дочерей, только когда они приходили вместе. Он не различал их, для него они были одной женщиной. Совсем нестарый еще мужчина, из тех, кто нравится и молодым девчонкам и свирепым варваркам, жил в своем мире, и Троеликая знала, что он видел перед собой.

Никто не ведал, что случилось с ним, просто несколько лет назад, незадолго перед смертью старого Хольта-душегуба, Дон перестал узнавать знакомых, потом – говорить и видеть. Война была в самом разгаре, и бросать дело было нельзя, поэтому войско возглавила Рут, до этого уже командующая тысячей. Дон остался на попечение ведьмы, которая поддерживала в нем жизнь способами, неизвестными даже лекарке, потому что эта война жила именем Тринидада. Но вчера война закончилась.

– Он смотрит в сияющие двери. – Одними губами сказала ведьма.

– Отец. – Рут опустилась перед ним на колени. – Отец, мы победили. Ты победил.

– Они все говорят твое имя. – Сказала лекарка. – Когда умирают и когда выздоравливают.

– Скажи, зачем мы воевали? Зачем ты развязал эту войну? – Попросила ведьма.

– Мы так долго шли к победе. – У Рут дрогнул голос. – И мы победили. Но что мы выиграли? Какова была наша цель?

– Ты знаешь. – Ответил Дон, любуясь бликами света на волосах ведьмы. – Ты направляла меня.

– Скажи, что нам делать теперь?

– Как я могу тебе приказывать? Тебе, за которой я шел всю жизнь?

Дон повернул голову к солнцу и замолчал. Девушки стояли, не шевелясь, пока его грудь не перестала вздыматься.

– Нам нужен король. – Хмуро сказала Рут, глядя на корешки, засушенные цветы и пахучие внутренности. – Или все, чего мы добились, рухнет от мятежей.

– Почему ты это говоришь нам? – Удивилась лекарка.

Ведьма усмехнулась.

– Она имеет ввиду, что одной из нас нужно выйти замуж, сесть на трон и рожать наследников победителя.

В пещере повисло молчание.

– Почему не тебе? – Спросила лекарка.

– Я умею воевать, а не править. Я могу вести армию, но что мне делать с королевством?

– Я тоже не могу. – Быстро проговорила ведьма. – Я не выйду замуж, ты знаешь.

Рут поморщилась. Это были не пустые капризы, ведьмы черпали силу из природы и всего, что находится вокруг, и приносили обет безбрачия, потому что могли уморить любого мужчину, если были с ним слишком долго. Но это и не значило, что они клялись соблюдать целибат. То один то другой воин из стана Тринидад начинал вдруг многозначительно ухмыляться при встрече с Рут, даже Хольт, пока не получил в зубы.

– Я думала о тебе.

Лекарка дернула черной тонкой бровью.

– Я тоже не могу. Я не девица.

Рут фыркнула, ведьма расхохоталась.

– Королева должна быть девственной, восходя на ложе. – Пояснила лекарка. – Страна не будет подчиняться крови варваров. Я не могу стать королевой.

– Не могу и не хочу – вещи разные.

– Рут, а почему не ты?

– Вы серьезно?

– Если ты не будешь брать с собой в постель меч, то все обойдется.

– К тому же, ты из нас единственная не знала мужчины.

– Вы меня вообще слышали?! Я не могу править! Я не умею и я уже не могу научиться! Вы понимаете, дочери шлюх, что эта страна истощена войной, и если мы что-нибудь не сделаем, она вспыхнет заново, и тогда в ней сгорит уже все?!

– Не кипятись. – Лекарка примиряющее положила ладонь на плечо сестре. – Не обязательно выходить замуж. Нам просто нужен король.

– То есть, я должна отдать плоды своей победы первому встречному? Вот так просто подарить целое государство ни за что?

– Никто и не говорит о первом встречном. – Ведьма принялась задумчиво накручивать волосы на палец. – Мы найдем того, кто будет устраивать нас полностью.

– Это возможно?

– В этом мире все возможно.

Полная луна выплыла над деревьями, когда ведьма закончила приготовления. Над котлом завивался дымок, вода булькала, на поверхности варева лопались пузыри. Ведьма разделась догола и мешала зелье большой деревянной палкой. Старое сморщенное дерево постепенно превращалось в молодую гибкую ветвь, покрывалось почками и листьями.

– Чем этот суп нам поможет? – С сомнением поинтересовалась лекарка, нюхая душистый травяной пар.

– Дороги судьбы сплетаются, и люди идут по ним, поворачивая наугад. Я же выберу для нас правильную дорогу. Надо только пожелать. Рут хочет короля – и он есть на одной из дорог. Я направлю ее.

– И какой он будет? – Спросила Рут. – Тиран нам не нужен.

– Он будет таким, как ты захочешь.

– Ох… он должен быть добрым, но не слабым.

Ведьма бросила в воду корешок, похожий на маленького сморщенного человечка.

– Веселым и хитрым. – Добавила лекарка.

– Хорошо. И он должен уметь слушать тебя, Рут. Слушать и слышать.

– Это точно.

– Смотри сюда.

Рут склонилась над котлом.

– Что я должна увидеть? – Недовольно спросила она и осеклась.

Большой пузырь лонул, обдав ее брызгами, травы смешались, и на дне котла Рут увидела женское лицо.

– Ты должна найти женщину. – Еле слышно прошептала ведьма. – Найди ее, и ты найдешь короля. Путь далек, но ты должна спешить.

Рут почувствовала, что не может пошевелиться. Тело стало легким и наполнилось воздухом. Бурлящая жидкость поднялась, обволокла ее тело и втянула в котел, чуть плеснув ведьме на платье.

– Доброй дороги. – Сказала рыжая, обтирая мешалку подолом.

– Что это нам даст? – Поинтересовалась невозмутимая лекарка, на всякий случай отходя от котла подальше.

– Короля. И собьет с нашей сестренки немного спеси.