Текст книги "Хороший немец"

Автор книги: Джозеф Кэнон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 33 страниц)

Глава двенадцатая

Выйдя на улицу, Джейк не пошел на Алекс, где стояли припаркованные машины, а свернул на боковую улочку. Он был слишком ошеломлен и не хотел видеть ни Рона, ни остальных, которые обменивались мнениями. Гюнтер уже исчез где-то в развалинах. Пройтись – только чтобы развеяться. Но зал суда не отпускал его, цепляясь мертвящей рукой за плечо. Вот что остается в конечном счете. Джейк огляделся. На улице никого, даже детей, обычно лазающих по кирпичам. Налеты и здесь сделали свое черное дело – ни одной уцелевшей стены, в воздухе висела едкая пыль. Над глубокой воронкой от бомбы, наполненной стоками из прорванной канализации, жужжали мухи. Но отрава просачивалась в Берлин годами. Когда Ганс Беккер сказал Ренате о матери? В тот момент, когда они были в постели? Обыденная жизнь – и та полна гадостей. Официантка принесла счет, хотя все знала. И так изо дня в день. Впервые Джейк подумал, что Бреймер, возможно, и прав – эту пустошь они заслужили. Библейское возмездие, чтобы раз и навсегда уничтожить отраву. Но она все еще оставалась здесь, наполняя гигантскую яму густой жижей.

– Уры.

Напугал его русский, появившийся ниоткуда.

– Уры, – повторил солдат, показывая на руку Джейка.

– Часов нет.

Русский осклабился.

– Я-я, уры, – сказал он, тыча пальцем в старые часы «Булова» на запястье Джейка. Русский вытащил из кармана пачку банкнот и протянул их Джейку.

– Нет. Проваливай.

Тяжелый угрожающий взгляд. Кровь ударила Джейку в голову, внутри захолодело от страха. Пустынная улица. Все произойдет легко и спонтанно, как стрельба по крысам. Еще один инцидент. Но русский разочарованно отвернулся, сунув банкноты обратно в карман.

Джейк стоял и смотрел, как он уходит. Дыхание выровнялось, но улица, казалось, стала еще пустыннее. Рыночной толпы здесь не было. Если Гюнтер прав, если мишенью был он, сейчас его очень легко убрать. Нет даже свидетелей. Если б они того хотели. Он стоял, не шевелясь, еще какой-то миг. Опять Потсдам. Смертельные наперстки: убийца известен, а кто жертва – нет. Их трое. Что если жертвой былон? Его рука непроизвольно потянулась к бедру. Хорошо бы иметь пистолет. Правда, Лиз он не помог. Джейк замер. Но в тот день она его не взяла, ковбойской кобуры на ней не было. Где она? Отослали в Уэбстер-Гроувз? Он попытался вспомнить, как Рон в ее комнате складывал одежду. Пистолета не было. А это важно? Что-то тут не так.

Он взбудораженно смотрел на залитую жижей воронку. Пройдись по пунктам. Сыграй в наперстки по методу исключения. На рынке нас было трое. Заказали, естественно, одного. Но зачем кому-то убивать Лиз? Остаются двое. Один из них уже может принимать посетителей на Гельферштрассе. Он развернулся и пошел назад по улице, все еще держа руку на бедре. Когда он подошел к джипу, другой русский, читавший газету, бросил на него тревожный взгляд и отошел в сторону, будто у него действительно был пистолет.

На квартире Шеффера он застал Бреймера за чтением – казалось, той же газеты. Особняк, в котором Джо снимал квартиру, стоял как раз напротив рухнувшего дома. Армейская медсестра листала «Лайф», вполуха слушая конгрессмена, который громко зачитывал отрывки: он явно был не способен заткнуться даже у комнаты больного.

– В две тысячи раз мощнее «Таунбастера». А это была наша самая мощная бомба. В две тысячи раз. – Он взглянул на вошедшего Джейка. – О, хорошо. Он как раз спрашивал о вас. Великий день, не так ли? На этот раз все закончится быстро. – Джейк растерянно молчал, и конгрессмен протянул ему газету. – Я смотрю, вы не в курсе, – заметил он. – А еще журналист называется. После этого мы все вернемся домой. Двадцать тысяч тонн тротила. Размером с кулак. Трудно представить.

Джейк взял газету. «Звезды и полосы». США СООБЩАЮТ: АТОМНАЯ БОМБА ВПЕРВЫЕ СБРОШЕНА НА ЯПОНИЮ. Другая, почти забытая война. Город, о котором он никогда не слышал. Две квадратные мили стерты одним ударом. Месиво вокруг Алекса по сравнению – всего лишь разминка.

– Ну, теперь точно все кончено, – сказал Бреймер, но у Джейка перед глазами стояло встревоженное лицо русского у джипа.

– Как она действует? – спросил он, просматривая страницу. Таблица с характеристиками других бомб, классифицированных по возрастанию мощности.

– Об этом спрашивайте высоколобых. Я знаю только одно – она действует. Говорят, там до сих пор ничего не видно из-за дыма. Два дня. Неудивительно, что старина Гарри так круто вел себя с красными. Надо отдать ему должное – он держал все в абсолютном секрете.

Стоял самодовольный, в двубортном костюме, на террасе в Цецилиенхофе, улыбался в камеру Лиз. А туза держал в рукаве.

– Да, сэр, великий день, – сказал все еще возбужденный Бреймер. – Как подумаешь обо всех ребятах – об их возвращении домой. А домой они теперь точно возвратятся. Все сразу, слава богу.

Джейк посмотрел на его мясистое лицо: по всему было видно, что он переходит к очередной речи в клубе «Киванис». Но разве это не так? Кому хотелось, чтобы хоть один морской пехотинец погиб на берегу Хонсю? На Окинаве им пришлось выкуривать япошек из пещер огнеметами, одного за другим. Опять что-то новенькое, хуже прежнего. Бреймера снова понесло.

– Как больной? – перебил его Джейк.

– Поправляется, поправляется, – сказал Бреймер. – Благодаря капралу Келли. Слишком хорошенькая для медсестры, если хотите знать мое мнение. Но вы бы видели, как они перед ней вскакивают. Но с ней не забалуешь.

– Со шприцем в руке – это уж точно, – сказала она сухо, но ее невзрачное лицо улыбалось. Она была польщена.

– Я могу увидеться с ним?

– Джо хотел бы повидаться с ним, – сказал Бреймер сестре, которая явно всем тут заправляла. Он положил руку на плечо Джейку. – То, что вы сделали, просто невероятно. Вытащить его оттуда. Мы все вам так благодарны, уверяю вас.

– Мы – это кто?

– Мы все, – сказал Бреймер, опуская руку. – Американцы. Для нас этот парень очень важен, он один из лучших. Вы же не хотите, чтобы он попал в лапы к русским?

– Он не их любимец?

Бреймер принял это за шутку и улыбнулся.

– Не совсем. Во всяком случае – не наш Джо. – Он понизил голос. – Досадно, что так получилось с девушкой.

– Да. – Джейк пошел к двери. – Она когда приходит? – спросил он, кивнув в сторону медсестры.

– Дважды в день. Проверяет, все ли в порядке. Конечно, я, когда могу, тоже прихожу. Делаю все, что в моих силах. Джо был мне настоящей подмогой.

– Вы не могли бы организовать круглосуточное дежурство? Использовать свои связи? Здесь кому-то надо постоянно находиться.

Брайан улыбнулся:

– Ну не надо так волноваться. Он не так сильно болен. Самое трудное – заставить его лежать в постели. Рвется в бой.

– Русские один раз в него уже стреляли. Могут стрельнуть и другой. – Джейк показал на входную дверь, настежь открытую на улицу.

Бреймер обеспокоено посмотрел на него:

– А сказали, что это несчастный случай.

– Их там не было. А я был. Я все же поставил бы тут охрану.

– Вы, наверно, еще не отошли от шока. Здесь не русская зона.

– Конгрессмен, весь город – русская зона. Вы собираетесь рисковать?

Бреймер посмотрел на него – теперь уже абсолютно серьезно.

– Дайте подумать, что я могу сделать. – Даже не пытается увильнуть.

– Вооруженную, – сказал Джейк, открывая дверь.

Шеффер полулежал в постели. Голую грудь с одной стороны полностью закрывал ватный тампон с марлевой повязкой, закрепленной пластырем. В госпитале его коротко постригли, и теперь, с торчащими ушами, он выглядел лет на десять моложе – уже не ариец с плаката, без формы меньше ростом, как спортсмен-старшеклассник без наплечников. Он тоже читал газету, но как только Джейк вошел, опустил ее на одеяло.

– Ну, наконец-то. Я все ждал, когда же вы придете. Я хочу поблагодарить…

– Да ладно вам, – быстро перебил его Джейк, оглядывая комнату. Первый этаж, кровать стоит прямо напротив открытого окна. Комната была библиотекой. На полках все еще лежало несколько книг. Их и забирать никто не захотел. – Вам следовало оставаться в госпитале.

– О, я в порядке, – радостно сказал Шеффер, посчитав это заботой о его здоровье. – Слишком долго проваляешься там, и какой-нибудь костоправ захочет оттяпать тебе ногу. Вы же знаете, как это в армии.

– Я хочу сказать, там безопаснее. Наверху есть комнаты? – Он подошел к окну и выглянул.

– Безопаснее?

– Я попросил Бреймера поставить у входа охрану.

– Для чего?

– Это вы мне скажите.

– Сказать вам что?

– Почему русские стреляли в вас.

– В меня?

– Конгрессмену кажется, что они вас не особенно любят.

– Бреймер? Он русских даже во сне видит.

– Ну да. А я видел их в Потсдаме. Стреляющих – в вас. Может, расскажете, зачем им это все надо было. – Он поставил стул рядом с кроватью.

– Не имею ни малейшего представления.

Джейк ничего не сказал, только сел и в упор посмотрел на него. Наконец Шеффер, заерзав, отвел взгляд.

– Закурить есть? – спросил он. – Медсестра забрала мои. Говорит, проживу дольше.

– Вряд ли, – сказал Джейк и, не отводя от него взгляда, прикурил сигарету и передал ему.

– Послушайте, я, конечно, перед вами в долгу, но рассказывать не обязан. Не могу. Моя работа секретная.

– У меня нет с собой блокнота. Информация нужна мне, а не для газет. Ведь меня там тоже чуть не убили. Полагаю, я имею право знать, почему. Ну так как?

Шеффер сделал затяжку и проследил, как дым поднимается к потолку, как будто хотел покинуть комнату с ним вместе.

– Вы знаете, что такое ВИАТ?

– Нет.

– Войсковое информационное агентство, технический отдел. Иными словами, мы занимаемся учеными. Допросы. Места содержания под стражей. И все такое.

– Типа Крансберга, – сказал Джейк.

Шеффер кивнул:

– Типа Крансберга.

– А что вы имеете в виду под «все такое»?

– В первую очередь поиск ученых. Предположим, мы организовали команду, которая занимается Берлином. Предположим, русским это не понравилось.

– Почему? Они тут с мая месяца. Что тут осталось?

Шеффер, не сдержавшись, улыбнулся:

– Много чего. Русские были в основном заняты тем, что вывозили оборудование. И только потом до них дошло, что им нужны и люди, которые будут на нем работать. К тому времени многие из них исчезли – ушли на запад, может быть, спрятались. У русских возникли проблемы со специалистами. Люди не рвутся ехать на восток.

– Особенно когда они могут заключить выгодный контракт с «Американскими красителями», – сказал Джейк, кивая на дверь.

Шеффер посмотрел на него, затем потушил сигарету.

– Не давите на меня. Он в этом не участвует, или мы прекращаем разговор. Понятно?

– Слушаю вас.

– В любом случае, дело не в этом. Русские тоже предлагают хорошие зарплаты. Если согласитесь работать на этом чертовом Урале.

– Вместо прекрасной Ютики.

Шеффер снова взглянул на него:

– Я не шучу.

Джейк поднял руку.

– Хорошо, они не едут в Ютику.

– Да, не едут. Они едут в Дейтон, если хотите знать. Там рядом с «Райт Филд» [73]73
  Авиабаза в Дейтоне, штат Огайо.


[Закрыть]есть завод. – Он замолчал, поняв, что сболтнул лишнего, затем пожал плечами. – Первая группа едет в Дейтон. Если мы сумеем их оформить. Удовлетворены?

– Хоть так, хоть эдак, мне все равно. А в чем задержка?

– Денацификация. Эти парни – да нам бы повезло, если б они Айку дали допуск. Им нужны хорошие немцы. Найдите мне хоть одного. Русским же на это вообще наплевать.

Джейк встал и подошел к полке.

– Зато они интересуются вами – допуская существование вашей группы.

– Допустим.

– А вы занимаетесь не тем, чем надо?

– С их точки зрения? Обыгрываю их. Русские здесь уже два месяца и все еще составляют списки на розыск. Мы здесь три недели и уже все вычистили. Стоит только начать, а там одно ведет к другому. Они все это время ждали, когда мы придем. Просто выживали. Люфтваффе – весь авиамедицинский персонал. Они даже сохранили свои научно-исследовательские работы. ИКВ, Институт кайзера Вильгельма – там их столько, готовеньких, только копни. Что не трудно – их друзья помогают. Они все тут, не волнуйтесь. – Выходят с собачками на прогулку.

– Инженеры Цейсса? – спросил Джейк.

– Это в восточной зоне. Мы туда ни ногой.

– А русские говорят иначе.

– Им нравится шум подымать. Я знаю одно: инженеры хотели уехать.

– Им только нужна была рука помощи.

Шеффер проследил за ним до книжной полки, потом отвел взгляд.

– Возможно, их оптика для бомбовых прицелов опередила нашу на годы вперед. На годы вперед – игра стоит свеч. Возможно, кому-то надо было дать русским понять. У них есть привычка похищать людей. Вероятно, мы хотели показать им, что умеем это делать тоже. Чтобы в следующий раз они хорошенько подумали.

– И добились этого?

– В определенной степени. По крайней мере, в последнее время никто не пропадал.

– Кроме Эмиля Брандта.

– Да, кроме Эмиля Брандта.

– Так что он у вас в списке.

– Он у всех в списке. Все расчеты делал он – он знает всю программу. Я говорил вам, мы не хотим терять его. А теперь – тем более.

Джейк поднял брови.

– Почему теперь?

– Команда ракетчиков? – Шеффер поднял газету. – Можете представить, что если бы «Фау-2» были оснащены такими деточками?

– Нет, не могу, – сказал Джейк. Прощай, Лондон.

– Их хотят заполучить все, – сказал Шеффер. – А заполучили мы. И мы их оставим у себя. Всех.

– А что, если они не захотят ехать?

– Захотят. Даже Брандт. Ему только нужно забрать свою жену. У него на уме одна жена. Однажды мы его чуть не потеряли, после Нордхаузена. Мы захватили ракеты, чертежи, специалистов разместили в Оберйохе. А он удирает и направляется в Берлин с какой-то сумасбродной затеей. Ему повезло, что выбрался живым.

– И документы привез, – наугад сказал Джейк.

Шеффер махнул рукой:

– Административные инструкции. Яйца выеденного не стоят. Вся техническая документация была в Нордхаузене. То был лишь повод, чтобы вывезти жену.

– Административные инструкции? Я полагал, это были досье СС.

– Это была программа СС. Они взяли ее под свой контроль. К тому времени они подгребали под себя все. Все мало-мальски стоящее.

– Ему за это медаль дали.

– Они всем давали медали. Ученые были не в восторге от перехода под контроль СС. Не слишком приятные парни, если вдуматься. Но ведь начальство себе не выбирают? Так что они раздали несколько медалей и все опять улыбаются. У них были тонны медалей. – Пол в Рейхсканцелярии, усеянный «Железными крестами». – Наконец, мы переводим их в Крансберг, – продолжал Шеффер. – Держим их вместе, улавливаете? А он опять откалывает этот трюк. Остальные – мы им говорим: ваши семьи приедут позже; им это, конечно, не очень нравится. Но этот – ни в какую. Ему надо где-то с ней запасть, семейная встреча. Как будто нам больше делать нечего. Гоняйся теперь за ней. У нас и так рук не хватает. А теперь еще и это. – Он показал на свою рану.

– Он не со своей женой, – сказал Джейк. – Она не знает, где он.

Шеффер, на мгновение замолчав, посмотрел на него. Затем, не торопясь, взял еще одну сигарету из пачки на кровати.

– Спасибо, что избавили меня от беготни, – сказал он спокойно. – Не хотите сказать, где она?

– Нет.

– В нашей зоне?

Джейк кивнул.

– Она ничего не знает.

– Ну, хоть тут легче.

– Что именно?

– Что она в нашей зоне. Вы думаете, отчего я не сплю ночами? Что, если русские доберутся до нее первыми? С таким предложением мы не поспорим, И тогда его точно потеряем.

Приманка. Джейк посмотрел в окно – сердце снова забилось, как будто перед ним возник солдат с Алекса.

– У нас ей будет лучше, – сказал все так же спокойно Шеффер.

– Ей неплохо и там, где она сейчас.

Но там ли она? Один русский уже искал ее.

– Не хотите рассказать, как вы нашли ее? – спросил Шеффер, наблюдая за ним. – Мы испробовали все. Никаких фрагебоген,ни соседей, ничего.

– Могли бы спросить у его отца. Кстати, почему вы этого не сделали?

– У его отца? – удивленно спросил Шеффер. – Его отец умер.

– С чего вы взяли?

– Брандт сам мне об этом сказал. Я лично его допрашивал.

– Вы никогда об этом не говорили.

– А вы и не спрашивали, – сказал Шеффер, делая ход шашкой.

– Он жив. Я виделся с ним. Зачем Эмилю так говорить?

Шеффер пожал плечами.

– Вы же не сказали мне, где его жена. Люди вечно хотят что-то утаить. Очевидно, вопрос доверия. Он знает что-нибудь?

– Нет, он его тоже не видел. Его никто не видел. Никто после Талли. Но он же вас не интересует?

Шеффер опустил глаза, разглаживая одеяло.

– Послушайте, давайте раскурим маленькую трубку мира. Раз уж вы сунули нос в нашу палатку. Мне бы не помешала ваша помощь.

– В чем?

– В том, что вы сейчас делаете. Нам все еще нужно найти его. Я не в строю. А вы в полной боевой готовности.

– Но не благодаря вам. Давайте начнем с Талли и посмотрим, что у нас получится.

– Они были друзьями в Крансберге. Да, друзьями. Брандт знал английский и Талли любил его слушать. Вели полуночные беседы. Брандт часто пребывал в дурном настроении. Был подавлен. Тем, что все похерено. Ну, сами знаете, разговор за бутылкой.

– Это вам Талли рассказал?

– Ну, скажем, в комнатах была «прослушка». Так что мы слышали все, что говорят гости.

– Прекрасно.

– Микрофоны, кстати, установили нацисты. Мы их всего лишь позаимствовали, когда въехали.

– Большая разница.

– Я думаю, вы не понимаете, как и что тут делается. Ученые торгуются. Они хотят быть уверенными, что есть работа, какая-то договоренность, чтобы вывезти их отсюда. Поэтому они сразу всего не говорят. Выдают в час по чайной ложке, чтобы поддерживать наш интерес. Прежде чем сказать нам что-либо, консультируются с фон Брауном. Я их не виню за это – они просто ищут самый выгодный вариант. Но мы-то должны знать. Не только то, что на бумаге – но и то, что здесь. – Он постучал по виску.

– Хорошо, итак, они друзья.

– И Брандт успешно ускользает отсюда, Талли его отвозит, и никто из них не ставит насв известность. Так что к тому времени, когда мы об этом узнаем, он становится мистером Невинным Младенцем, а Брандта и след простыл – и до сих пор никто не сделал правильного вывода.

– Какого?

– Все считают, что это проебка. Брандт уговорил Талли выписать ему пропуск. Просто добрый парень.

– А вы так не считаете?

– Я не верю в пасхального зайку. Я проверял. Парень – ловкач. Вам известно, что он продавал немцам документы об освобождении?

– Слышал.

– Выгодный гешефт. Иногда дважды – поэтому и засветился. Но доказать ничего не могли. Поверили ему, а не им. Кучка немцев жалуется. А у кого есть время расследовать это? Но Брандт – нечто иное. Я наводил справки. И выяснилась интересная вещь – побег оказался идеей Талли.Так что, думаю, он принялся за старое.

– Идея Талли?

– Полностью записи никто не прослушивает, – сказал Шеффер. – Мы делаем расшифровки только тех моментов, когда гости говорят о науке. Остальное время наши парни читают комиксы, ходят в туалет и все такое. Поэтому я вызвал того, кто дежурил в ту ночь, и спросил его, о чем они говорили. Да так, ни о чем, сказал он, о личном. И все же? Ни о чем, Талли просто сказал ему, что его жена нашлась. Ни о чем, – заметил он саркастически.

– Но ее же не нашли.

– Нет. Но я тогда не знал об этом. Я понял только то, что Талли заполучил клиента. Брандту нужно было только одно. Как я предполагаю, они заключают маленькую частную сделку. До этого Брандт никому ничего не говорил о своих отлучках. Он не ставит в известность даже фон Брауна – он просто исчезает. А Талли его вывозит. Узнав об этом, я тут же вызываю к себе Талли, но он к этому моменту уже смылся.

– В Берлин. Зачем?

– За бабками, очевидно. В Крансберге у них не было денег. Я предполагал, что Брандт взял деньги у своей жены.

– Но он ее так и не нашел.

– Ну, тогда у Талли на руках остался один очень сердитый немец.

– Нет, – покачал головой Джейк, размышляя. – В Берлине они не встретились. Зачем Талли эта встреча, если он солгал насчет жены?

– Ну, я же не знал, что он солгал?Понимаете? Поэтому я сказал вам, что вы нам нужны. – Он откинулся назад, обдумывая услышанное. – Но он же пришел на встречу.

– В записях есть что-нибудь о друзьях в Берлине? Талли знал здесь кого-нибудь?

Шеффер взглянул на него:

– Он знал Эмиля Брандта.

– Вы хотите сказать, Эмиль убил его?

– Я хочу сказать, что мне плевать. Мне необходимо вернуть его. Талли для меня не так важен.

– Он был достаточно важен, чтобы его пристрелили.

– Пристрелили? Может, он просто подвернулся под руку, – раздраженно сказал Шеффер, поправляя повязку.

– Может быть, – сказал Джейк. Как и девушка, которая делала снимки. – Полезно выяснить.

– Уже нет, – поморщившись, сказал Шеффер, занятый повязкой. – Знаю только, что он бы вывел меня на Брандта – но не вывел. – Он поднял глаза. – Тем не менее рад услышать о жене. Хоть что-то. По крайней мере, этому ублюдку не заплатили.

– Да нет, с ним расплатились. – Джейк снова посмотрел в окно, еще одно озарение. Русскими деньгами.

– Ага, догадываюсь, – сказал Шеффер, подразумевая пулю. – Что такое? – спросил он, следя за взглядом Джейка.

– Ничего. Просто думаю. – Перевези ее. Он взял пилотку. – Я пойду. Вам медсестру позвать? – Он кивнул на повязку.

– Просто думаете, да? – спросил Шеффер, изучая его. Затем его лицо стало жестким, как на плакате. – Только не слишком долго. Мне нужно его вернуть. Меня не интересует, что он натворил.

– Если натворил.

– Вы только найдите его, – сказал он невозмутимо и улыбнулся. – Господи, жена. У нас же складывается отличная команда, вы и я.

Джейк покачал головой:

– Всех, кто окружает вас, убивают. – Он снова выглянул в окно. – А что, если он уже у русских?

– Тогда мне надо знать и это. Где.

– Чтобы организовать очередной рейд? Русским это не понравится.

– Ну и что?

– В следующий раз удача может от вас отвернуться. Там уже не будет Лиз, чтобы принять за вас пулю.

Шеффер уставился на него:

– Вы что несете?

– Ладно, забыли.

Джо опустил взгляд.

– Лиз мне нравилась. Клевая девчонка была. – Опять пацан у стойки с газировкой.

– Ладно, – извиняясь, повторил Джейк.

– А вы нахал. В любом случае, почему вы считаете, что стреляли в меня? Русских ведь не поймешь. Как они вообще узнали, что я буду там? Скажите мне.

– А почему вы там оказались? Ехать за покупками в русскую зону – не самая умная идея при вашей работе.

– Это все Лиз. Она хотела купить камеру. Я подумал, почему бы и нет? Откуда они узнают? Как они узнали?

– Может, вас опознал грайфер.

– Это что? Жаргон фрицев?

– Что-то вроде лазутчика. – Джейк направился к двери, затем обернулся. Грайфер. – Вам имя Сикорский о чем-нибудь говорит?

– Василий?

– Да. Он в тот день был на рынке. Он бы вас опознал?

Шеффер молча отвел взгляд.

Джейк кивнул.

– Проследите, чтобы Бреймер поставил охрану.

– Не беспокойтесь, я смогу позаботиться о себе. – Он вытащил из-под одеяла пистолет и похлопал по нему.

Джейк секунду постоял молча. Достаточно вытянуть руку, как перчатку принимающему игроку.

– Вы всегда держите пистолет в постели? Или только в последнее время? – Он взялся за дверную ручку. – Лучше не подходите к окну.

Шеффер навел пистолет в ту сторону и прицелился.

– На таком расстоянии «кольт-1911» остановит кого угодно.

Джейк оглянулся:

– «Кольт-1911» остановил и Талли.

Шеффер, нахмурившись, обернулся, не опуская пистолет.

– Кто сказал?

– Отчет баллистической экспертизы.

– И что? Это стандартное табельное оружие. Его сейчас тут до миллиона единиц.

– Но не в руках немцев. Или вы считаете, что Талли вместе с пропуском дал ему и пистолет?

– Что вы этим хотите сказать?

– Что убил не Эмиль. И не этим.

Шеффер посмотрел на него, и ухмыльнулся:

– Ах да, помню. Вы считаете, что это сделал я. «Где вы были с Бреймером в ночь на…» – блядь, какого числа?

– 16 июля, – сказал Джейк. – И где вы были?

Шеффер опустил пистолет.

– Идите на хуй. – И сунул его обратно под одеяло. – Вы же не слушаете. Я единственный, кому он нужен был живым. Он должен был привести меня к Брандту, помните? – Он еще секунду внимательно смотрел на Джейка, потом, качая головой, отвел глаза. – У вас интересный способ заводить друзей.

– А мы друзья? Я еще не определился.

Еще один острый взгляд.

– Только найдите его. – Шеффер, застонав, опустился на подушки и с усилием улыбнулся. – Вы, парни, все одинаковы. Умные разговоры. Всегда что-нибудь ввернете. – Он поднял глаза, прежний стальной взгляд. Арийские серые глаза. – И не забывайте, чью форму вы носите. Здесь мы в одной команде. В одной команде.

– В той же, что и Лиз?

– Да ладно. – Он опустил глаза. – Все бывает, не так ли? Время военное.

– С русскими мы не воюем.

Шеффер посмотрел на черный заголовок в газете, затем поднял голову.

– Кто сказал?

В квартире вовсю светило полуденное солнце, но Ханнелора уже красила губы, готовясь к выходу.

– Рановато, нет? – спросил Джейк, наблюдая, как она склонилась над зеркалом.

– У меня званое чаепитие. Оно обычно рано начинается. Яузе, [74]74
  Полдник (австр.).


[Закрыть]верно?

– Чаепитие у русских? – удивился он. За столом тупые комиссары, а Болванщик разливает чай.

– Нет. У моего нового друга, англичанина. Настоящее званое чаепитие, сказал он. Знаете, как прежде, с чашечками и все такое.

А на остренькое – продолжение на диване.

Она подкрасила губы.

– Вы разминулись с Линой. Она у фрау Хинкель. Вам тоже следует к ней сходить. Вы не представляете, что она знает.

– Она пошла к гадалке?

– Она не такая, как цыганки. Она в самом деле видит многое.

Джейк выглянул в окно на Виттенбергплац и оглядел улицу. Окна, выходящие на площадь, не зашторены, прекрасное освещение внезапно становится помехой.

– Ханнелора? Ты не заметила, на улице у подъезда никто не ошивается? Какой-нибудь русский?

– Не будьте идиотом, – сказала она, собирая сумочку. – Он уехал. И меня не ищет.

– Да нет, я имею в виду… – Он замолк. А почему Ханнелора должна что-то заметить?

– Идемте, я вам покажу дорогу, – сказала она. – Это за «КДВ».

Он запер за ними дверь и стал спускаться за ней по лестнице.

– У кого-нибудь из твоих друзей есть квартира? – спросил он.

Она обиженно обернулась:

– Вы хотите, чтобы я съехала? Между прочим, это моя квартира. Моя. Только потому, что у меня доброе сердце…

– Нет. Не для тебя. Для Лины. Место только для нее. Так жить и тебе не с руки.

– О, да я не возражаю. Я привыкла. Удобно, правда? И вы не скупитесь на продукты. Что бы мы ели? И куда она переедет? Квартиры нет ни у кого, если только…

– Если только – что?

– Если только у нее нет друга. Знаете, какого-нибудь влиятельного.

– Не в пример мне, – сказал он, улыбаясь.

– Да. Скажем, какой-нибудь генерал. Важная шишка. У которого есть квартиры. И проститутки. – Для нее это был совсем другой мир.

Бригада рабочих расчищала угол Виттенбергплац. Женщины в военных брюках загружали тачки. На солнце было жарко, везде пахло дымом.

– Он из Лондона, – рассказывала Ханнелора, еле ковыляя по разбитому тротуару на высоких каблучках, пока они пересекали улицу. – Как вы думаете, мне там понравится?

– Мне понравилось.

– Ну, сейчас везде одинаково. – Она показала рукой на разбомбленную площадь. – Как здесь.

– Нет, не как здесь.

– Да, по радио рассказывали. Во время войны. Разбомбили все.

– Нет. Только часть кварталов.

– Тогда зачем они врут об этом? – спросила она, самоуверенная радиослушательница Геббельса. – Здесь, – сказала она, когда они дошли до «КДВ». – На следующей улице. Там есть вывеска, от руки. Как я выгляжу?

– Как английская леди.

– Да? – Она взбила волосы, глядя в уцелевший осколок витрины, затем махнула на него рукой. – Ой, да ладно, – засмеялась она и поковыляла на запад.

Вывеска представляла собой небрежно нарисованную руку с тремя линиями на ладони – «Прошлое» шло по верху, «Настоящее» проходило по средине, а «Будущее» ответвлялось от него, пересекая нижнюю часть. Кого теперь интересовала верхняя часть? Фрау Хинкель располагалась на втором этаже, отмеченном знаком зодиака. Он открыл дверь и увидел кучку женщин, спокойно сидевших в креслах, как на приеме у доктора. Берлин снова превратился в средневековый город: черные рынки превращали часы в золото, колдуньи заглядывали в будущее с помощью колоды карт. А ведь несколько лет назад они измерили искривление света.

Но разве это имело значение? Среди них сидела Лина. Когда он вошел, на ее лице появилась удивленная улыбка. Женщина, счастливая оттого, что увидела тебя, подумал он, и больше ей ничего не надо, даже удачной судьбы.

– Якоб, – сказала она. Остальные посмотрели на него с явным интересом, и тут же опустили глаза – привычная реакция на военную форму. Женщина рядом с Линой подвинулась, освобождая ему место. – Как ты узнал, что я здесь?

– От Ханнелоры.

– Знаю, что это глупо, но она не отстает, – сказала Лина, продолжая улыбаться, прижалась к нему и прошептала, чтобы другие не слышали. – Что случилось? У тебя такой вид…

Он покачал головой:

– Ничего. Просто день такой. Я был в суде.

– В каком суде?

Но ему нужна была улыбка, а не очередная страшная история. Ни о Ренате, ни о Гюнтере, ни о ком из них. О голубых небесах. Он посмотрел на часы.

– Давай уйдем отсюда. Мне нашли лодку. Пока светло, давай поплаваем.

– Лодку, – обрадовалась она, но потом нахмурилась. – Ой, я не могу. Мы ждем новых ребятишек в детском саду. Мне нужно помочь пастору Фляйшману. Не сердись. Завтра, хорошо? Смотри, сколько на тебе пыли, – сказала она, по хозяйски смахивая пылинку с его рукава. – Что?

– Просто смотрю.

Она покраснела, затем опять занялась его рукавом:

– Тебе надо принять ванну.

– Ханнелора только что ушла, – сказал он вместо приглашения. – Квартира в нашем распоряжении.

– Тс-с. – Она кинула взгляд на других.

– Мы бы могли принять ванну вместе.

Она перестала гладить его, скорчила озорную рожицу и стрельнула глазами, давая понять, что их слышат.

Он наклонился ближе, шепча:

– Я расскажу тебе о твоем будущем.

Смешок, его дыхание защекотало ей ухо.

– Да? – сказала она и усмехнулась. – Хорошо. Приду в другой раз. Здесь столько ждать приходится.

Но когда они встали, мальчуган – вероятно, маленький Хинкель – шмыгнул за шторку в другую комнату, и, прежде чем они дошли до двери, появилась сама фрау Хинкель: отодвинула штору и посмотрела на Джейка.

– Заходите – сказала она. – Вы.

Джейк смущенно посмотрел на ряд посетителей, но никто не сказал ни слова, покорно уступая место военному. Лина нетерпеливо потянула его к шторе.

Комната была похожа на саму фрау Хинкель – простая и заурядная, никаких четок, тюрбанов и хрустальных шаров. Только стол, несколько стульев и потертая колода карт.

– Карты могут сказать нам, что есть, что может быть, но не то, что будет.Понятно? – сказала она, когда они сели. Страховой полис ясновидца, но донесенный просто – голосом тихим и успокаивающим. Она протянула колоду карт Лине, предлагая перетасовать.

– Давай, ты первый, – нервно сказала Лина, не притрагиваясь к картам.

– Я не буду… – начал было Джейк, но фрау Хинкель сунула их ему в руки. Старая колода, засаленная. На фигурных картах, похоже, были изображены Гогенцоллерны. [75]75
  Гогенцоллерны – династия бранденбургских курфюрстов в 1415–1701 гг., прусских королей в 1701–1918 гг., германских императоров в 1871–1918 гг.


[Закрыть]