Текст книги "Шпионы «Маджонга»"

Автор книги: Джон Тренейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 32 страниц)

Цю пытался не думать о тех временах, о которых сейчас вскользь упомянул Сунь. «Огонь по штабам!» – такой лозунг выдвинул Великий Кормчий. Но он, Цю, вовремя уехал из страны на учебу в колледж, потом в Гарвардскую школу бизнеса. Он попал в совсем другое временное измерение.

– Мне очень жаль, Старший брат, но я не могу ничего вам сказать.

Сунь вздохнул.

– Пожалуйста, когда-нибудь выскажи мне свою точку зрения на это.

– Конечно, конечно.

– Ну ладно, у меня с собой цифры, которые ты просил. – Сунь достал из кейса, стоявшего возле стола, распечатку и протянул ее Цю. – Надеюсь, это то, что тебе нужно.

Цю жадно схватил распечатку и принялся изучать цифры, поминутно поправляя очки средним пальцем.

– Превосходно, – выпалил он наконец. – Прекрасно. Механизм… просто прекрасный.

– Они подходят для твоих задач?

– О да.

– Ты понимаешь, насколько все это секретно?

– Я полностью сознаю это, Старший брат.

Сунь больше не пытался сохранять свое недоверчивое выражение лица.

– Ты действительно считаешь, что банк работает именно таким образом?

– Конечно. Взяв за основу последний баланс банка и кредитные ставки, привязанные к учетной ставке рефинансирования США, рассчитывают распределение на фоне тенденции развития мировой торговли и движения средств в свете того, что нам известно о кредитной политике Советского Коммунального банка за последние шесть лет и его прогнозируемом бюджете на следующие восемнадцать месяцев, и, учитывая ежегодный процент возврата…

– Хватит!

Сунь Шаньван хлопнул ладонью по столу – Цю подпрыгнул от неожиданности.

– Прошу прощения, Старший брат, – быстро сказал он.

На несколько секунд в кабинете воцарилась тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием Сунь Шаньвана, Когда наконец пожилой человек снова взял себя в руки, он сказал:

– Пожалуйста, попонятнее.

– Прошу прощения, – повторил Цю. Но каким образом он мог бы объяснить такие вещи тому, кто не имел о них ни малейшего представления? – Это своего рода моделирование, прогноз, – нерешительно начал он. – Если знать, что банк делал в прошлом, то можно предсказать, чем он будет заниматься в будущем. Если вас особенно интересует его политика в области предоставления кредитов, то потребуется всего лишь взять сумму кредита и процентные ставки и посмотреть, насколько это предложение может быть привлекательно для банка с учетом его ресурсов и стиля решений его руководства. Вы вроде как ставите себя на место Совета директоров банка, владея той же информацией, что и они.

Сунь удивленно смотрел на своего подчиненного. Цю не владел методами ведения разведки, и Сунь оценивал его практические способности как слабые. Он считал, что Цю слишком отстранен от реального мира принятия решений и их выполнения. Но, когда Цю попадал в свою стихию – мир статистики, экономики, расчетов, короче говоря, всего того, что он изучал за границей, – он преображался. Его лицо становилось одухотворенным, в глазах загорался огонь.

– И с «Дьюкэнон Юнг» то же самое? – поинтересовался Сунь.

– Да. Не все компании, входящие в группу «Дьюкэнон Юнг» обязаны публиковать распечатки своего полного баланса по итогам года в Гонконге, но, поскольку группа торгует и в Лондоне, ей надлежит подчиняться Акту № 535 о Фондовых биржах, и мы можем легко получить все нужные нам цифры там. Все недостающие факты нам предоставят наши люди в самой компании. С этими данными легко будет смоделировать степени надежности «Дьюкэнон Юнг» в области возврата кредитов и основные ее поступления на текущий год. И… эта модель работает.

– Ты говоришь, что эта модель работает в теории и на практике. Но как быть с совестью бизнесмена и его репутацией? – Сунь нахмурился. – Ты действительно веришь, что гонконгский бизнесмен с незапятнанной репутацией согласится участвовать в таком деле? Подумай сам, станет ли он ввязываться в такое дело, чтобы взять под себя крупный кредит, заранее зная, что не собирается его возвращать, тем самым намеренно принимая участие в выполнении плана по разорению своего кредитора?

Цю пришлось приложить усилие, чтобы в его ответе не прозвучала нотка снисходительности:

– Старший брат, пожалуйста, поймите, что представления гонконгских бизнесменов о деловой этике несколько отличаются от наших. То, что вызвало бы скандал в Пекине или Шанхае, в Гонконге совершается ежедневно людьми, которые дерутся просто за то, чтобы не упасть, чтобы сохранить свое место под солнцем. В Гонконге человек, одолживший деньги и нашедший возможность не возвращать их, будет рассматриваться как герой. Нет, нравственность не имеет к этому делу отношения.

– Ну, что ж, сейчас, когда ты встретился с этим человеком, что ты о нем думаешь?

– Меня информировали, что из всех «вредных элементов» этот человек наиболее подходит для наших целей. Сейчас, когда я разговаривал с ним, я считаю, что это так.

– И… ты уверен? Насчет финансовой модели?

– С этими цифрами, да.

Сунь медленно кивнул:

– Ну что ж, ты принимаешь решение, Красный Дракон. Это твоя операция, а не моя. Но меня беспокоит один аспект.

– Пожалуйста, поделитесь со мной, Старший брат, и я помогу вам, если это в моих силах.

– Зачем Советскому Коммунальному банку предоставлять такой крупный кредит, даже при условии, что он получит в залог закладную на участок, на котором будет вестись строительство завода?

– А. Это вполне возможно, Старший брат. Несколько лет назад Советский Коммунальный банк едва не получил контроль над несколькими участками земли в Гонконге точно таким же образом.

– Как это «едва не получил»? Закладная – это всего лишь залог, верно ведь? Человек, который предоставил кредит, имеет право продать землю, поступившую в его распоряжение, в качестве залога, это верно, но он не может стать ее владельцем.

– Правильно. Но ведь кредитор имеет право продать собственность должника, если тот не возвращает долг.

– Самому себе?

– Нет, это запрещено. Но он всегда может продать ее своему другу.

– А, так вот как это делается?..

– Да. Поэтому с некоторых пор в Гонконге запрещено предоставлять русским в качестве залога землю. Они могут довольствоваться или менее ценными залогами, или вообще распрощаться со сделками такого рода.

– Однако может ли быть, что они выберут второе?

– Я так не думаю. Это не должно произойти по нашей финансовой модели. Конечно, и банк будет искать способы обеспечить невозвращение кредита, чтобы использовать затем свое право продать залог. Поэтому, Старший брат, расчеты уверяют нас в том, что эту операцию можно осуществить. – Цю не лгал. Держа перед глазами цифры, он понимал, что они означают. Это сработает. Сработает!

– Будем надеяться. – Сунь взглянул на часы. – Юнг прибывает в столичный аэропорт в пятнадцать сорок пять рейсом авиакомпании «Кэсэй-Пасифик». Полагаясь на твои категорические заверения, я отдаю приказ приступить к следующей стадии операции. Ты можешь отправляться в аэропорт встречать самолет, как было запланировано.

– Спасибо, Старший брат.

– На мой взгляд, наша встреча была продуктивна и полезна. Спасибо тебе за помощь.

Двое мужчин встали и пожали друг другу руки. Цю вышел из вычислительного центра, щурясь от яркого солнечного света, и махнул рукой. Через несколько секунд к нему подкатил зеленый «мерседес», резко затормозив и взвихрив клубы пыли в сухом осеннем воздухе.

Водитель распахнул дверцу, и Цю со вздохом влез в машину. Цифры. С цифрами он чувствовал себя как дома: они созданы для того, чтобы помогать. Но сейчас ему предстоит отправиться в аэропорт и попасть в реальный мир сложных, непонятных людей, которые и сами себя не всегда понимают.

– В Чуньвеньмень, – велел он водителю. – Сегодня, а не после следующего Праздника весны.

Двое мужчин преспокойно ужинали в одном из кабинетов ресторана «Жареная утка», что помещался в большом семиэтажном здании в юго-западной части города, предназначенном специально для иностранцев. Вечер выдался жарким, поэтому столик для них поставили у открытого окна, посреди горела палочка благовоний – аромат должен был отгонять мух.

Саймон получал от окружающей обстановки своего рода извращенное удовольствие, почти такое же, как от еды. В кабинете было тесновато, сервис никуда не годился. Со времени его последнего посещения здесь была предпринята попытка немного оживить атмосферу: с потолка свисали красные фонарики, а на столе появилась скатерть, но соевый соус все так же подавали в бутылочках из пластмассы, а палочки для еды были сделаны из плексигласа. Цю поругался с менеджером из-за треснувшей чашки, которую официант отказался заменить. В Китае новшества и изменения происходят постепенно и требуют времени.

Как и полагалось по этикету, Саймон поблагодарил хозяина за угощение.

– Но ведь вы почти ничего не ели! И я понимаю, почему: кухня отвратительная.

– Если я могу так выразиться, она была восхитительная. И я ел до тех пор, пока мой желудок не застонал, силясь удержать в себе такое количество прекрасной пищи.

– Точно? Позвольте мне заказать еще…

– Я в самом деле уже больше ничего не смогу съесть.

– Тогда еще пива?

Саймон осушил свой стакан.

– Спасибо, я больше не хочу. Но это не распространяется на вас.

Цю достал сигареты и протянул пачку Саймону.

– Нет, благодарю вас. Я не курю.

Цю знал это, но все же изобразил удивление:

– Я думал, что все богатые капиталисты наслаждаются толстыми сигарами!

– Я предпочитаю тратить свои скромные доходы на другие вещи, более полезные для здоровья. – Саймон прихватил с собой круглый бумажный веер. Он вытащил его и начал обмахиваться. – Более, если можно так выразиться, прохладные вещи.

– Скоро по утрам здесь будет выпадать холодная роса. Уже восьмое октября.

– О да! Хвала Небу! И потом, как это… «опустится густой иней», правильно?

– По-моему, вы очень хорошо знаете Китай, мистер Юнг.

– Мои знания об этой восхитительной стране в высшей степени ограничены, мистер Цю. Некоторые из ваших соотечественников были так добры, что снабдили меня кое-какими сведениями, вот и все. А лунный календарь я выучил еще мальчиком.

– Простите мою навязчивость, но это правда, что вы учились и в Гонконге?

– Да, я учился в тамошнем университете. Конечно, тогда там был только один университет.

Оба они и не упомянули о первоклассном образовании Саймона в области экономики: это было бы бестактно.

– Новый университет очень впечатляет.

– Да, я тоже так считаю. Мистер Цю… могу я задать вам один вопрос?

– Конечно же.

– Каково у нас расписание на завтра? Я хотел бы спланировать свой день.

Цю затушил сигарету.

– Я не вижу причин, которые помешали бы вам улететь завтра первым же самолетом обратно в Гонконг, мистер Юнг.

– Да, но первый самолет улетает в семь сорок пять, мистер Цю.

– Да, я знаю. Если вы сейчас отправитесь со мной, мы можем покончить со всеми делами уже сегодня вечером.

– Вечером?

– Да.

Цю попросил счет. Получив его, он поднес листок к свету и принялся пристально всматриваться сквозь свои мощные очки в каждую цифру, несколько раз вступив при этом в спор с официантом. Он был раздражен и нехотя отсчитал несколько бумажек.

– Пойдемте, – сказал он наконец Саймону. – Я схожу за машиной. Я мигом.

Но когда они вышли на улицу, Цю исчез, словно растворился в воздухе, и Саймон тщетно оглядывался вокруг в поисках своего «шанхая» фирмы «Кэпитэл кар компани». Как и большинство улиц в городах Китая, эта тоже была слабо освещена. По тротуару сновали пешеходы, немилосердно толкавшие его. Они или не узнавали в нем иностранца – что было маловероятно, принимая во внимание его рост, – или просто не обращали на него внимание. Саймон встал на мостовую, глядя то влево, то вправо, иногда он снова отступал на тротуар, чтобы избежать столкновения с очередной группой велосипедистов, ехавших как им заблагорассудится. Машины не было. Он начал испытывать беспокойство. Большинство магазинов, находившихся в поле его зрения, были закрыты, но через дорогу чуть влево над входом в какое-то заведение горели неоновые трубки, составлявшие силуэт дракона – похоже, ночной клуб. Ночные клубы были относительно новым явлением в столице, и городские власти до поры придерживались на их счет такого мнения: «подождем – увидим, может, и закроем». Саймон слышал, что о таких местах рассказывали неприятные истории. У входа в заведение толпились мужчины, их было довольно много, а среди них и несколько девушек. С каждой проходившей секундой все больше этих бездельников обращало внимание на высокого англичанина. Двое или трое уже было направились к нему, когда Саймон почувствовал, что кто-то похлопал его по руке, и с облегчением увидел Цю Цяньвэя.

– Извините меня, пожалуйста. Сюда, прошу вас.

К удивлению Саймона, Цю подвел его к роскошному «мерседесу» и распахнул заднюю дверцу. Саймон не спешил, но Цю поторопил его нетерпеливым жестом. Едва Саймон вслед за Цю сел в машину, кто-то закрыл за ними дверцу снаружи. Оказалось, что это водитель, – он обошел машину и сел на свое сиденье. Саймон заметил, что на нем зеленая униформа с красными петлицами, свидетельствовавшая о его принадлежности к НОАК.

– Что все это значит, мистер Цю?

– Пожалуйста, мистер Юнг, немного терпения. Это не займет много времени.

– У меня был прокатный автомобиль…

– Его уже отогнали, пожалуйста, не беспокойтесь о нем. Мы очень быстро покончим со всеми нашими делами.

– Мы что, едем в «Цинь Чен» – тюрьму номер один для проведения опознания? В такой поздний час да еще с водителем из НОАК?

Но Цю просто не ответил ему. Саймон выглянул в окно. Они мчались примерно на северо-восток, с очень большой скоростью. Когда они пересекали Сюаньво-мэнь, Саймон заметил, что полицейский остановил движение, чтобы «мерседес» проскочил на красный свет. В его сердце началось тревожное колотье. Эта поездка нервировала его. Питер Рид фактически настоял, чтобы он поехал в Китай, но никто не предупреждал, что его могут просто похитить там.

Саймон подался вперед и обратился к водителю.

– Пожалуйста, поезжайте в мой отель.

Однако тот проигнорировал его слова, и Цю тоже не обратил на них внимания. Саймон откинулся назад, понимая, что не может ничего поделать в этой ситуации.

На Цянь Мэнь водитель с резким визгом покрышек взял вправо, и Саймон лишь мельком успел увидеть Тяньаньмэнь, изогнутые крыши, залитые светом ярких прожекторов, и широкую площадь, слабо освещенную несколькими фонарями, испускающими бело-голубой свет. Он понял, что его везут по направлению к унылому району, простирающемуся примерно на две мили – одному из самых неудачных последних начинаний Китая в области градостроительства: десятиэтажки из стекла и бетона, тянущиеся по обе стороны дороги. Постройки неплохо смотрелись издали, но в них не было лифтов, газа, центральное отопление работало с перебоями, а маломощные насосы водонапорной станции были не в состоянии обеспечить подачу воды на верхние этажи. По слухам Саймон знал, что одна немецкая фирма порекомендовала снести эту застройку до основания и возвести жилой район заново. Разумеется, подобное решение не может быть принято в Китае.

Машина замедлила ход, свернула и остановилась перед одной из многоэтажек. Водитель выключил двигатель.

– Пожалуйста, мистер Юнг, пойдемте со мной, – сказал Цю. – Беспокоиться не о чем: это мой дом. Пожалуйста!

Саймон нехотя последовал за ним, понимая, что у него нет выбора. Цю жил на первом этаже в квартире с минимумом удобств. Комнаты были обставлены в псевдоклассическом стиле, с хорошими репродукциями акварелей на стенах и циновками светлых тонов на бетонном полу.

Саймон заметил старика, сидевшего у окна. Одна рука его лежала на столе, стоявшем перед ним.

– Мистер Юнг, пожалуйста, познакомьтесь с моим дядей, – сказал Цю. – Он слеп и почти глух, и в любом случае он не говорит по-английски. Пожалуйста, не смущайтесь его присутствием. Он единственный остался в живых из старшего поколения нашей семьи. Мои родители оба умерли.

– Мне очень жаль слышать это, мистер Цю.

– Уже несколько лет назад. К счастью, моему дяде нужно очень немного, а наши соседи очень заботливые люди.

– Это должно приносить вам облегчение.

– Вы не хотели бы выпить чаю? Я сам не откажусь от чашечки.

– В таком случае и я выпью. Благодарю вас.

– Садитесь, мистер Юнг.

Саймон сел. Он был потрясен. Направляясь в кухню, Цю ласково положил руку на плечо своему дяде, и старик быстро поднял свою, сжал на мгновение кисть Цю. Племянник даже не посмотрел на сидящего, а его дядя продолжал оставаться в той же позе. Взгляд его невидящих глаз замер в какой-то точке над левым плечом Саймона. Старик был очень худ – кожа да кости. Одеждой ему служили только зеленая фуфайка да мешковатые штаны. Саймон с беспокойством подумал, может ли старик уловить присутствие постороннего в комнате.

Словно прочитав его мысли, Цю повернул голову в его сторону и сказал:

– Он еще не знает, что вы здесь. Я познакомлю вас.

Саймон задумался, каким же это образом? Вскоре Цю вернулся с чайным набором и, поставив его на столик рядом со стариком, пригласил Саймона подойти. Он взял гостя за руку и вложил ее в ладонь старика.

Тот мгновенно поднял голову, словно прислушиваясь. Цю произнес несколько слов на диалекте, которого Саймон не знал, и старик немного погодя энергично кивнул в ответ.

– Он, вообще-то, почти не может слышать того, что я говорю, но он знает, что я говорю с ним, и это успокаивает его. Он осязает мою руку и вашу и знает, что вы гость. Пожалуйста, садитесь.

Цю разлил кипяток из керамического чайника светлой глазури в три чашки и накрыл их крышечками.

– Мне очень жаль, что я пригласил вас провести со мной время в такой бедно обставленной квартире, мистер Юнг.

– Напротив: я нахожу, что ваша квартира комфортабельна и обставлена со вкусом.

Цю пожал плечами:

– В Китае, мистер Юнг, трудно сохранить что-либо в тайне. Днем я не смог бы встретиться с вами без того, чтобы сплетни об этом не дошли до посторонних людей. Вечером это тоже непросто, но доставив вас сюда, я, по крайней мере, имею шанс на то, чтобы о наших частных делах не узнал никто другой.

– Я понимаю это. Но что частного в налете на обменный пункт в аэропорту?

– Об этом налете вы можете благополучно забыть, мистер Юнг. Еще чаю?

Саймон не возражал.

– Нас это больше не интересует.

– Черт возьми! Но ведь кассир был убит.

Цю внутренне содрогнулся, вспомнив об этом налете, который осуществили люди из спецподразделения «Маджонг», то есть его же коллеги. Он не мог поверить в это, пока всю историю ему не пересказал сам Сунь Шаньван, не преминув напомнить о том, как почетно пасть за Поднебесную, и у Цю не осталось другого выхода, как поверить в это.

– Да, это было ужасно, ужасно. Но хотя бы в одном отношении это оказалось полезно.

– Полезно?!

– Да. Мы очень хотели поговорить с вами на территории КНР, и как раз в то время, когда вы не планировали свой приезд сюда. Налет, по крайней мере, дал нам повод пригласить вас в Пекин.

– Повод? Извините, не могу поверить в это. Ведь вы могли свободно поговорить со мной, когда я был здесь в прошлом месяце.

– К несчастью, тогда еще не было принято решение по касающемуся вас вопросу. Это было бы неудобно. Но, как я уже сказал, налет на банк в аэропорту предоставил нам прекрасную возможность пригласить вас в Китай. Этому никто не удивится; насколько известно всем остальным, произошло нападение на банк и именно вы разглядели бандитов. И очевидно, что в связи с этим вы должны вернуться в Китай по требованию полиции, может быть, даже не один раз. – Видя, что Саймон собрался возразить, Цю поднял руки: – И – могу ли я смиренно просить вас об этом – когда вы вернетесь в Гонконг, посоветуйтесь обо всем этом с мистером Ридом. Он предоставит вам… недостающие звенья. И сможет рассказать кое-что о нас.

Вдруг до Саймона дошло, что комната снабжена надежной звукоизоляцией: с улицы сюда не доносилось ни звука. Старик потянулся за чашкой, ловко снял с нее крышечку и сделал глоток. Затем беззвучно поставил крышечку на место. В комнате стояла абсолютная тишина.

– Кого вы имеете в виду, говоря «нас»? – спросил наконец Саймон.

– Центральная разведка, Седьмое управление. Бригада «Маджонг».

– Что?

– Подразделение «Маджонг». – Цю скорчил свою улыбку. – Давным-давно сбор разведывательной информации в Китае напоминал – или так считалось – игру в маджонг. Во времена империи было очень мало офицеров разведки, и все они присвоили себе кодовые имена по названиям костяшек для игры. К несчастью, старые традиции очень трудно изжить.

Саймон, ошарашенный, уставился на Цю.

– Вы хотите сказать, это продолжается и сейчас?

– Да.

– А какое же имя у вас?

– Это не имеет ни малейшего значения.

Саймон нахмурился и потер лоб.

– Вы сказали… что Рид все знает об этом.

– Напротив, он знает ровно столько, сколько мы сами позволяем. Это вам, мистер Юнг, надо будет узнать все обо всем. Пожалуйста, простите, я закурю.

Он прикурил и выпустил облако дыма в сторону Саймона.

– Я думаю, это не займет у нас много времени. Имя Эдди Вонг говорит вам что-нибудь?

Саймон вытянул ноги и помассировал бедро.

– Он был гонконгским бизнесменом, – начал Саймон, тщательно подбирая слова. – Он взял кредит в отделении Московского Народного в Сингапуре на финансирование строительства курортно-гостиничного комплекса на острове Ланьтау.

– Но сделка приобрела неверное направление.

– Скажем так: банк счел необходимым затребовать возврат кредита, и вследствие этого возникли некоторые сложности.

Цю улыбнулся:

– Ваше чувство такта меня просто восхищает, мистер Юнг. Оно достигает почти той же степени, что и наше китайское. Проще говоря, Вонг оказался несостоятельным должником, и банк лишил его закладных, которые хранились в панамских и лихтенштейнских депозитариях. Мне не нужно говорить о возможных последствиях.

– Не нужно. Московский Народный вплотную приблизился к тому, чтобы завладеть земельными участками в британской колонии, которая через несколько лет должна отойти Китаю. Если бы банк сумел получить эти участки, последствия были бы просто катастрофическими.

– Да. Если бы не сообщение об этой замечательной афере, появившееся в «Таргет мэгэзин», то все могло бы сработать. С тех пор были внесены изменения в законы, и ни один советский банк не может получить в залог земельные участки в Гонконге.

– Верно. Однако даже в случае с Вонгом все закончилось хорошо. Пекин и Лондон заплатили банку вместо Вонга. Операцию провел Чу Чжимин… Это он представляет ваши финансовые интересы в Гонконге?

Цю кивнул:

– Да, это он выкупил закладные. Но за деньги, естественно. Московский Народный получил в качестве возврата долга тридцать миллионов гонконгских долларов, в то время как кредитовал всего лишь двадцать семь миллионов. Репутация мистера Вонга оказалась слегка запятнана. Но в конце концов все произошло там, где такие вещи, как бы это сказать, въелись в плоть бизнеса. Счеты сведены, Вонг стал ждать другого удобного случая, и что более важно – банк тоже.

– Да. Но какое отношение все это имеет ко мне, мистер Цю? Я не имел дел с мистером Вонгом, и я – по случаю – в курсе того, что и моя Корпорация не финансировала его.

– Ну, разумеется, нет. Тихоокеанская и Кантонская банковская корпорация восхищает всех нас своей проницательностью, мистер Юнг. Особенно теперь, когда ею руководит ваш отец. Конечно, и ее дочернее торговое предприятие «Дьюкэнон Юнг» найдет лучшие способы применения своих капиталов, чем сделка с мистером Вонгом.

– Мы предпочитаем не рассматривать нас как дочернее предприятие, мистер Цю. «Дьюкэнон Юнг» всегда была самостоятельной фирмой.

– Разумеется. – Цю снова улыбнулся, и Саймон подумал, что никогда не видал человека с таким неискренним выражением лица.

– Я расскажу вам, какое отношение все это имеет к вам, мистер Юнг. С того самого времени, как Вонг потерпел фиаско, мы в Пекине разработали план, который должен гарантировать нам, что, когда наша законная собственность наконец возвратится к нам, она возвратится целиком. Московский Народный теперь вытеснен Советским Коммунальным банком. Это не что иное, как гнездо шпионов. Его коммерческие операции бледнеют и меркнут по сравнению с его замечательными и обширными усилиями и результатами сбора и обработки разведданных. Мы намерены возвести такую стену вокруг Гонконга, в которой русские никогда не смогут пробить брешь. Короче говоря, мы хотим заставить Советский Коммунальный банк прекратить все свои операции на Дальнем Востоке.

– Вы хотите что?!

– Искоренить…

– Но это просто нелепо! – Саймон позволил своему презрению прорваться наружу. – Никто не позволит вам сделать это.

– Губернатор Гонконга всецело одобрил этот план, мистер Юнг. И руководитель Специального отдела, и министр финансов, и ДИ-6 тоже. Вы понимаете, этот банк и КГБ – одно и то же. У русских нет иных возможностей упрочиться в Гонконге. Или вы не знали об этом?

– Нет. Я не знал почти ничего об этих вещах.

– Я даже могу сказать вам, что разрушение СКБ – это наиболее важная операция нашей разведки на последующие пять лет. Я не знаю никакого другого вопроса, которому уделялось бы такое внимание.

Некоторое время Саймон сидел молча. Цю просто-напросто предлагал уничтожить один из наиболее удачливых финансовых институтов в Азии за последние несколько лет и, очевидно, надеялся, что глава одного из мощнейших торговых домов Гонконга примет это предложение. Первоначальный приступ скептицизма прошел, и Саймон обнаружил, что Цю не так уж и не прав.

– Продолжайте, – тихо проговорил Саймон.

– Мистер Юнг, вам известно старое изречение: «Одолжи у своего кредитора тысячу – и ты окажешься в его власти. Одолжи у него миллион – и он окажется у тебя в руках». Мы предлагаем воплотить это изречение в жизнь, вот и все.

– Каким образом?

– Мы хотим заставить Сингапурское отделение Советского Коммунального банка предоставить кредит в сто миллионов фунтов стерлингов для финансирования строительства нового завода по опреснению морской воды в Цим-Бэй-Цуе – на северо-восточном побережье Новых территорий.

– Вы серьезно? Я сам когда-то хотел заняться этим проектом, но все это давно устарело и теперь уже неактуально.

– Почему вы так считаете?

– Потому что Гонконг решил свои проблемы с пресной водой, заключив сделку с Китаем, и теперь он получает воду из Восточной реки. Нам больше не нужен опреснительный завод.

– Вам он понадобится, если Китай примет решение прекратить подачу воды, завинтит кран, так сказать.

– Тогда понадобится, но Китай так не поступит.

– Не поступит?

– Что вы хотите сказать, мистер Цю?

– Полагаю, вы не очень интересуетесь политикой?

– Да, не очень.

– Тогда позвольте мне немного просветить вас. Предположим, что КНР попытается аннулировать сделку, заключенную с английским правительством, скажем, лет этак через пять.

– Можно предположить лишь, что они так не поступят.

– Предположим, что поступят. Предположим, что обстоятельства изменились. Мое правительство предложит внести изменения. Вестминстер откажется менять условия, на которых уже было заключено соглашение. Каким способом в таком случае Пекин сможет оказать давление?

– A-а… вот что вы имели в виду под завинчиванием крана.

– Да. Лишение Гонконга пресной воды сможет оказаться хорошим способом поставить Вестминстер на колени.

– И поэтому вы считаете, что губернатор будет приветствовать строительство опреснительного завода…

– Потому что завод окажется единственным фактором, устраняющим возможный нажим в случае перемен в политике. Так-то.

– Но Китай не даст добро на это строительство, и без его согласия никто в Гонконге не возьмется за такой масштабный проект.

– О, КНР даст согласие на строительство, мистер Юнг.

– Не понимаю, почему. Ведь вся цель проекта состоит в том, чтобы дать Вестминстеру рычаг против Пекина…

– Цель проекта состоит в том, чтобы уничтожить СКВ, мистер Юнг, не забывайте об этом! Однако существует еще и коммерческая сторона вопроса. Шеньчженьская Особая экономическая зона нуждается и требует для себя все ресурсы этого региона, включая и воду. Китай не будет против того, чтобы Гонконг сам обеспечивал себя водой.

Саймон услышал, как старик снова потянулся за своей чашкой и отхлебнул из нее. На этот раз, когда он закрывал ее крышечкой, раздался еле слышный звон. Больше ничто не нарушало тишину.

– Да, похоже, этот проект станет вашим самым любимым, мистер Юнг. У вас было и есть большое желание сделать что-нибудь на благо Гонконга, прежде чем вы покинете его. Вы питаете глубокое уважение, даже любовь к китайскому народу. Какое еще из деяний «Дьюкэнон Юнг» может стать ей лучшим памятником в Гонконге? Но сейчас давайте поговорим о трудностях воплощения этого плана.

Саймон фыркнул.

– О, так вы все же признаете, что на этом пути могут возникнуть трудности?

– Да. Сейфы Корпорации для вас закрыты – отец не даст вам ни цента, а коли Корпорация не предоставит вам кредит, то все обычные источники финансирования для вас окажутся закрытыми, ибо какой дурак даст деньги такому сыну, которому не доверяет собственный отец этого сына? Простите мне мою грубость, но это главная трудность, с которой вы столкнетесь при осуществлении вашего желания реализовать такой проект.

– Вы и в самом деле грубы, мистер Цю, – Саймон не пытался скрыть горечь прозвучавшую в его голосе. – Мои семейные проблемы вас не касаются. Простите на сей раз мою грубость.

– Конечно. Единственное, что меня извиняет, так это то, что ваши семейные проблемы достаточно широко известны, разве не так?

– Я все еще не понимаю, к чему вы говорите со мной об этом, мистер Цю. Даже если допустить, что я готов обратиться в Советский Коммунальный банк, а я не говорю, что обращусь туда, они никогда не предоставят мне кредит на такую сумму, разве что скооперировавшись с кем-нибудь еще.

– Они дадут вам кредит сами… под залог акций учредителей Корпорации, мистер Юнг.

Саймон очень медленно поднял глаза: он что, видит перед собой безумца или жулика?

– Ну нет! – сказал он.

– А почему? Вам принадлежит двадцать из пятидесяти акций учредителей в Тихоокеанской и Кантонской банковской корпорации, то есть главного банка, чей статус на Дальнем Востоке уникален, а по функциям временами неотличим от казначейства. Акции эти были учреждены вашим прапрадедом и перешли к вам по прямой наследственной линии. Денежная стоимость их составляет примерно три миллиона фунтов стерлингов за акцию, и помимо всего прочего, согласно учредительному договору, вы имеете право быть членом правления или ввести в него вашего человека. Эти акции также дают вам право решающего голоса при возникновении вопроса о закрытии Корпорации, а значит, тот, кто владеет этими акциями, имеет право ликвидировать банк, при условии, что наберет большинство голосов. О, мистер Юнг, без сомнения, СКБ предоставит вам кредит. Вы владеете тем, что банкиры называют… приоритетами.