Текст книги "Шпионы «Маджонга»"

Автор книги: Джон Тренейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)

Глава 16

Вертолет шел на низкой высоте. Саймон заставил пилота облететь очаг пожара трижды. Даже на такой высоте он ощущал волны жара, рвавшиеся вверх сквозь облака оранжево-черного дыма. Пламя, сверкавшее в темной тропической ночи, выглядело с воздуха гораздо страшнее, чем это было на самом деле, но даже с учетом этого у Саймона не осталось сомнений о размерах постигшей его катастрофы.

– Что там такое? – Саймон ткнул пальцем вниз, и пилот положил машину в правый крен, еще чуть сбросив высоту. – Похоже на судно. По-моему, это полицейский катер. Боже, он дрейфует без управления. Какого черта там… Пожалуйста, давай сядем.

Когда вертолет приземлился на площадку напротив того, что раньше было заводом, к нему подбежал, пригнувшись, какой-то человек и помог открыть дверь со стороны пассажирского кресла. Саймон узнал Рида.

– Питер! Слава Богу, что ты здесь.

– Я приехал сразу, как узнал. Надень это и пригибайся. – Рид сунул в руки Саймону желтую каску. – Они стараются спасти последний кислотный танк. Постучи по дереву, чтобы это получилось.

Они побежали к заводу. Саймон увидел, что, хотя в стенах главного здания в нескольких местах зияют отверстия, оно все же выстояло. В дверных и оконных проемах мелькали языки пламени, но они уже затухали. На участок завода откуда-то со стороны моря лился плотный водяной душ. Саймон приостановился на секунду и спросил Рида:

– Слушай, а это что? Словно дождь! Не может быть…

– Пожарные буксиры – подарок судьбы: они возвращались в бухту Виктория после пожара на супертанкере. Мы развернули их сюда.

– А что можно сделать с кислотными танками?

– Ничего. Туда они не достают – не хватает мощности насосов. Мы отправили туда людей тушить огонь с земли, но это дьявольски опасно. Пошли.

Они пробежали через главные ворота и повернули налево, на пригорок, поросший бамбуком. На поляне бок о бок стояли два джипа. Между ними был поставлен стол, освещаемый подвешенными над ним лампами. Несколько человек в форме изучали планы, расстеленные на столе; другие стояли группами и обсуждали что-то между собой; постоянно подбегали солдаты с докладами. Рид не стал тратить время на ненужные представления.

– Да, – сказал он, – ситуация! На полицейском катере, патрулировавшем залив, услышали подозрительные звуки, доносившиеся со стороны завода.

– Звуки?

– Выстрелы.

К Риду подошел армейский лейтенант, отдал честь и сказал:

– Извините, что прерываю вас, но мы эвакуируем жителей поселка Мон. У вас нет возражений?

– Никаких. Хотя зачем это?

– Потому что, если мы не сделаем этого, а огонь перекинется на деревню, Лондон сожрет командира гарнизона на завтрак.

– Да, верно, давайте займитесь этим… Извини, Саймон. Так вот, катер подошел поближе к берегу и обнаружил людей, плывущих в воде, и еще одного на берегу. Тот открыл по катеру огонь, и они ответили ему. В следующее мгновение на заводе раздались взрывы. Была сильная ударная волна – катер едва не перевернуло к чертям. Они до сих пор не могут найти двоих из команды.

– А что люди, которых они заметили?

– Никаких следов.

– Так что, черт возьми…

– Подойди сюда. – Рид повернулся к столу. – Посмотри на это… Нет, трогать не надо.

Он указал на пистолет, лежавший на столе: к его предохранительной скобе был привязан коричневый ярлычок. – Это нашли на пляже. «Стечкин» – оружие русских.

– Боже мой! – Саймон облокотился о стол, ноги его внезапно обмякли.

Рид дружески положил руку ему на плечо.

– Извини, Саймон, но я не могу понять, что здесь произошло.

– Я могу. – Саймон опустил голову. – Невероятно, что им удалось уйти. Я думал, ты прихватишь здесь этих русских тепленькими.

– Не напоминай мне об этом, ты говоришь так, будто знаешь, что здесь произошло.

– Разве это не очевидно? Советский Коммунальный банк не хочет, чтобы я возвращал кредит. Им нужны мои акции. Они знают, что, если я не смогу немедленно восстановить ущерб, у меня будут большие проблемы. – Саймон понизил голос. – Что ты собираешься предпринять по этому поводу, Питер?

– Предпринять?

– Да, черт побери, предпринять! Помни, я ввязался в это дело с твоей подачи.

– Саймон, давай поговорим об этом утром.

– Нет, ты выслушай!..

– Утром.

Саймон был готов взорваться, но к ним подбежал полицейский-китаец и отдал Риду честь.

– Сэр, там вынесли тела. Сержант Пирсон спрашивает: вы не взглянете на них?

Саймон и Рид спустились по откосу. Посреди дороги в свете дуговых ламп лежали три длинных предмета, покрытых белыми простынями. Рид встал на одно колено, откинул простыню с лица ближайшего трупа, посмотрел на него и хрюкнул.

– Хочешь взглянуть? – спросил он Саймона. – Я бы не советовал.

Саймон сделал шаг вперед. Пару мгновений он не мог понять, что он видит перед собой – в Гонконге редко попадались негры. Потом в ноздри ему ударил жуткий запах, он отшатнулся назад, и его вырвало.

– О Господи, – устало сказал Рид, – все лицо сгорело. Для опознания понадобятся зубы. Сержант!

– Да, сэр!

– Теперь это расследование убийства. Позвони в Центральную и скажи, чтобы они срочно прислали сюда судмедэксперта.

– Да, сэр. Этот человек был застрелен.

– Что?

– Застрелен, сэр. В шею. Пуля небольшого калибра, судя по всему. – Сержант наклонился к Риду так, что мог говорить с ним, не будучи услышанным никем другим.

Через несколько секунд Рид встал и подхватил Саймона под руку.

– Кстати, о стрельбе: ты знал, что у сторожа было пневматическое ружье в комнате отдыха охранников?

– Ружье?! Конечно не знал! Тебе чертовски хорошо известно, что я никогда…

– Вот утром мы поговорим и об этом тоже.

Появился еще один полицейский.

– Простите, сэр, но мистера Юнга разыскивают.

– О! И кто его ищет?

– Его семья, сэр. Их трое, они в машине.

– Тебе лучше пойти, Саймон. Не стоит, чтобы Джинни появлялась поблизости от этого участка.

Саймон не нуждался в подсказках. Кроме всего прочего, он еще не видел своих детей с момента их приезда.

– Где они?

– Мы остановили их в сотне метров отсюда вниз по дороге, мистер Юнг.

Он нашел красный «порше» Джинни на обочине дороги. Как только он попал в свет его фар, дверцы распахнулись, и три человека торопливо выскочили из машины ему навстречу.

– Папа!

Саймон подбежал и поймал в объятия свою дочь.

– Вот это приезд домой, – пробормотал он ей в ухо. – Извини. – Они обнялись.

Потом он отстранил ее, держа вытянутыми руками за плечи. Он видел, как она изменилась. Девушка все еще была в том, в чем приехала: прекрасно сшитое синее платье с белым воротничком, который оттенял ее слегка загоревшее лицо. Волосы темно-каштановые, с рыжеватым оттенком, которого не было у ее родителей; локоны ниспадали вдоль лица, несколько полного от слишком калорийной школьной пищи, с россыпью веснушек, которыми щедро одарила ее природа. Она ненавидела эти веснушки, считая, что они портят чистоту ее кожи, и в свои семнадцать лет еще не сознавая, что очарование может принимать разные виды. Саймон подумал, что его дочь именно очаровательна: она еще не проснулась к жизни, но уже ворочается во сне.

– Па, как страшно все это! Как ужасно, жестоко для тебя! Мне так жаль.

Она выросла. Она понимала, что у отца крупные неприятности, и была серьезна, но вполне владела собой. Никто, впервые увидев Диану, не понял бы, что в ее жилах течет смешанная кровь. Только познакомившись с ней поближе, можно было заметить признаки восточной крови. Догадаться можно было и по ее речи: интонация была чисто китайской, но никак не английской, хотя девочка училась в Англии. Она прекрасно говорила по-английски, но в ее голосе слышалась интригующая экзотичность, которая когда-нибудь начнет привлекать к ней мужчин: англичанам нравится слушать свой язык, произносимый с причудливым акцентом.

Саймон отпустил дочь и полуобернулся, чтобы поздороваться с сыном. Он протянул ему руку и был приятно удивлен, когда мальчик обнял его.

– Привет, па. – В голосе Мэта прозвучало смущение, будто он сознавал, что, хотя официально он уже совершеннолетний – ему исполнилось восемнадцать, – но все же ничем не может помочь своему отцу в этой ужасной катастрофе. Он был почти такой же высокий, как и Саймон, с такими же проницательными карими глазами, но густые прямые волосы были черными до синевы – отличительный признак метисов китайской расы, а в движениях угадывалась легкость атлета, которой уже не обладал Саймон. Он вырос гибким, со смуглым лицом, по которому легко угадывалось смешение двух кровей, но явного преобладания одной из них не наблюдалось, что шло мальчику на пользу.

Саймон обнял сына, чувствуя, что мальчик находится в напряжении, и подумал, а что бы это могло быть. Джинни не спеша подошла к ним, дав обоим время привыкнуть друг к другу, но Саймон тут же отпустил Мэта и взял жену за руку.

– С тобой все в порядке? – вполголоса осведомилась она. – Мне очень, очень жаль…

– Все в порядке, Джинни. Спасибо, я в норме.

– Я просто не знаю, что и сказать…

– Не надо ничего говорить. – Его следующие слова прозвучали скороговоркой. – О, моя дорогая, я так рад, что вы приехали!

– Как мы могли оставаться дома? Дети так хотели видеть тебя.

Он обнял ее еще раз и бережно снял ее руки со своих плеч.

– Ближе вам подходить нельзя. Там… Не стоит на это смотреть.

– Трупы? – спросил Мэт.

– Заткнись, Бобовый Росток. – Голос Дианы прозвучал очень резко.

– Я просто спросил…

– Трупы, – сказал Саймон. – Очень сильно обгоревшие. Питер Рид…

И тут раздался последний взрыв. Все услышали высокий резкий свист, длившийся не дольше секунды, потом сверкнула голубая вспышка и послышался дикий грохот. Гул раскатился по сторонам, но ударной волны, обычно сопровождающей взрыв, не последовало.

– Что это было? – спросила Джинни.

– Последний кислотный танк. Они старались спасти его. Они… – Саймон отвернулся, не желая, чтобы они видели, как он борется со слезами, навернувшимися на глаза.

– Я привезла тебе поесть, – сообщила Джинни немного погодя. – Суп, хлеб. И виски.

Саймон сделал глубокий вдох.

– Всем нам надо выпить немного виски, – распорядился он. Он старался говорить обычным тоном. – Да, плохие новости. Но есть и хорошие тоже. Двое моих детей приехали домой. Слишком много для одного дня.

Мэт встретился взглядом с матерью.

– «Девочка это тысяча унций золота, но мальчик это десять тысяч унций золота», – поддразнил он.

– Чушь какая, – прервала его Диана. – Бобовый Росток, иногда ты бываешь таким бестактным поросенком… – Ее гнев исчез так же быстро, как и поднялся. – Па, что все это значит? Что происходит?

– Они еще не выяснили, Диана. По-моему, на это у них уйдут годы.

Джинни принесла бутылку виски и несколько пластмассовых стаканчиков. Саймон поднял свой и провозгласил:

– За нас! За Юнгов!

Это был немного грустный тост. Некоторое время никто из них не мог придумать, что бы сказать. Немного погодя Саймон отвел Джинни в сторону и сказал:

– Ты должна отвезти их домой.

– А ты?

– Я еще не могу ехать. Как освобожусь, сразу приеду.

Она сжала его руки в своих руках.

– Я хочу остаться с тобой.

– Джинни, ты ничем не сможешь здесь помочь. Езжай домой, отдохни. Когда все кончится, ты мне понадобишься вся без остатка.

Она нехотя кивнула. Саймон уже повернулся к машине спиной и пошел было к бамбуковой рощице, где Рид развернул свой полевой штаб, но, к его удивлению, его потянули за рукав.

– Па!..

– Да, Мэт, в чем дело?

– Па, мне нужно поговорить с тобой. Я знаю, это не самый подходящий момент, но… – Он заколебался.

Саймон вопросительно посмотрел на него.

– Это не самый подходящий момент, – согласился он. – Но если это для тебя важно…

На лице Мэта застыло страдальческое выражение.

– Нет, – пробормотал он наконец.

– Ты устал. Все мы устали. Подождем до завтра, а?

Мальчик кивнул и попятился на несколько шагов, потом повернулся и побежал к машине. Саймон смотрел вслед «порше», пока его габаритные огни не растаяли в темноте, а затем поспешил в бамбуковую рощицу.

Огонь уже более или менее изолировали, хотя последний взрыв отнюдь не облегчил задачу пожарникам. Саймон сидел на переднем сиденье одного из джипов, слушал переговоры по радиотелефону, обсуждал их с Ридом, ждал новых сведений. Наконец наступил рассвет, давший ответы на некоторые вопросы, но поставивший новые проблемы.

Главное одноэтажное здание было сильно повреждено, но не разрушено. Всего было установлено четыре заряда: один у кислотных танков и три остальные у впускных проходов для воды. Армейские специалисты, мгновенно прибывшие на место происшествия, установили, какова была мощность взрывов, и по масштабам содеянного Рид уверился, что диверсия носила не просто локальный характер, и, озадаченный угрозой всеобщей безопасности, назначил более широкое расследование, пытаясь определить, каким образом диверсанты проникли на Новые территории.

У Саймона Юнга были другие заботы, более личного характера.

Пока он бродил среди мрачных дымящихся развалин, мозг его лихорадочно работал в поисках путей ликвидации последствий и спасения от надвигавшейся катастрофы, призрак которой встал перед ним со всей ясностью.

Завод должен был выйти на проектную мощность меньше чем через месяц. С этого момента предполагалось, что начнутся сразу два процесса: процентные выплаты по кредиту, взятому у Советского Коммунального, резко возрастут до уровня коммерческих процентных ставок, и откладывать с их реализацией станет невозможно; параллельно с этим пойдут поступления прибылей от работы завода, которые составят большую часть выплат банку. И вот теперь первое из этих событий подступало с неумолимой силой, а второе – не грозило произойти, что коренным образом меняло все дело.

Разумеется, они должны нести свою долю ответственности за этот проект. Вся эта затея казалась в свое время такой продуманной. «Дьюкэнон Юнг иншуранс» примет удар на себя и выплатит страховку, покрыв примерно восемьдесят процентов убытков. Выплата оставшихся двадцати процентов нанесет холдинговой компании серьезный удар, но она, по крайней мере, сумеет выплатить эти деньги. Так же, как и страховая компания, в конце концов. Но предварительно должны быть проведены исследование и расследование, а значит, из Лондона прилетят эксперты Ллойда. Они примутся бродить по пепелищу, изучать приложения к контракту, напечатанные мелким шрифтом, и детально предусматривающие все страховые казусы, предполагающие возмещение ущерба, понесенного в результате военных действий и акта терроризма. Однако вся эта деятельность развернется только после того, как полиция соберет улики и даст свое заключение.

А Советский Коммунальный банк ждать не будет. Эта мысль довлела над всем, что крутилось в мозгу Саймона Юнга, когда он стоял посреди того, что осталось от поста управления, и наблюдал, как рабочие, прибывшие с первой баржей, сходят на берег.

В дымном, но почему-то гулком воздухе до него явственно донеслась безупречная английская речь:

– Какая жуткая картина, Саймон. Я искренне соболезную тебе.

Саймон вздрогнул и отвлекся от своих мыслей. Он посмотрел вниз и увидел Роберта Чжао, стоявшего на пирсе рядом со своей длинной яхтой, на корме которой сегодня развевался «Юнион Джек».

– Сейчас я подойду к тебе, – сказал Саймон.

Подойдя к яхте, он увидел, что на берег сходит губернатор, и кисло отметил про себя, что за эти три года Чжао умудрился подружиться с очень влиятельными людьми. Его Превосходительство прибыл в сопровождении начальника гарнизона Гонконга, будто желая подчеркнуть, что это не просто визит вежливости. Четверо мужчин обошли территорию завода, на их лицах застыло выражение потрясения.

Когда губернатор спросил о размерах нанесенного ущерба, Саймон быстро прикинул в уме и заявил, что восстановление завода и выведение его на проектную мощность обойдется примерно от двух до пяти миллионов фунтов стерлингов. Он ничего не сказал о выплате процентов по кредиту.

Губернатор и начальник гарнизона вскоре отбыли, но Чжао остался. Саймон с удивлением смотрел на него. Он был не настроен находиться сейчас в чьем-либо обществе.

Китаец несколько раз покачал головой, будто собираясь прочесть лекцию, но боясь начать. Наконец он сказал:

– Я знал, что этим кончится. Это наверняка тайваньские террористы.

– В таком случае благодарю за предупреждение.

– Саймон, Саймон… здесь все изменилось. В некоторых отношениях жаль, что это не китайский проект. – Чжао казался искренним. Сегодня он не старался выглядеть утонченным, слегка эксцентричным английским джентльменом.

– Это китайский проект, – сказал Саймон.

– Я хотел сказать, только китайский. Мы могли бы разобраться с террористами в Тайбэе. У нас есть способы.

– Да, ты же хотел, чтобы «Дьюкэнон Юнг» взяла на себя прокладку труб или предоставила в пользование отвертки. Я забыл, Роберт, что именно ты тогда говорил?

– Обмен колкостями делу не поможет, Саймон. – Голос Чжао был полон грусти и упрека. – Нам надо быть конструктивными.

Саймон повернулся и посмотрел на него в упор.

– И какого черта означает эта конструктивность, а?

– Нам надо прикинуть, что можно сделать для спасения завода. Он был построен на благо жителей Гонконга. Это наиболее известное и популярное предприятие за многие годы. Люди будут просто взбешены – они соберутся толпами, чтобы помочь тебе восстановить его.

– Сомневаюсь в этом. Они скажут, что в этом месте плохое влияние стихий, и будут толпиться поодаль, оставаясь в стороне.

– Вот и нет. Но в любом случае тебя это не должно так уж сильно волновать. Это даже не нанесло тебе большого ущерба. – Он сделал паузу. – Или нанесло?

У Саймона с языка почти было слетела горькая правда, но он сдержался и промолчал.

– Я уверен, что ты сможешь найти сегодня в городе широкомасштабную поддержку. Широкомасштабную! – Чжао улыбнулся. – Я и сам могу предложить несколько позитивных решений. Поехали позавтракаем вместе. Ты выглядишь так, что тебе не помешает отвлечься от всего этого на время.

– Излагай свои соображения, Роберт. Я слушаю.

– Ну, если ты на самом деле в затруднительном положении, я буду говорить предельно ясно и сделаю самое масштабное из своих предложений…

– Я не в затруднительном положении.

– Выкупить все это у тебя. – Чжао улыбнулся своей обычной мимолетной улыбкой джентльмена.

– Понятно. Сколько?

– Боже мой, Саймон, еще рано говорить о цифрах. Я хотел только сделать принципиальное предложение: скинь с плеч этот завод.

– Ты уже определился с цифрами, Роберт, я уверен. Пожалуйста, назови сумму.

– Ну что ж… – Тон Чжао вдруг стал резким. – Почему бы нам не взять на себя твой долг Советскому Коммунальному плюс еще кое-что в качестве вознаграждения за идею, за менеджмент и все такое? Я уверен, что мы можем пойти на такой расход.

Прибыла еще одна баржа с рабочими. Бригадир уже разбил их на группы, и люди начали собирать наиболее легкие обломки конструкций, усеявшие участок. Некоторые из них были еще слишком горячими, чтобы за них можно было взяться. Но работа могла занять недели, прежде чем появится возможность приступить к восстановлению завода. Саймон раздумывал над предложением Чжао под грохот досок и обломков, сбрасываемых в кучу. Это был самый режущий душу звук, который он когда-либо слышал.

– Как ты узнал насчет Советского Коммунального? – спросил он.

– Да брось ты, Саймон. Это же Гонконг.

– Это держалось в абсолютном секрете. Даже мой отец не знает об этом. А как ты сумел узнать об этом, Роберт? – Чжао помолчал, и Саймон продолжил: – Скажи-ка мне кое-что еще. Ты знаешь человека по имени Цю Цяньвэй? – Произнося эти слова, он пристально вглядывался в лицо Роберту, но непроницаемое выражение у китайца не изменилось.

– Это имя ничего мне не говорит. А почему я должен его знать?

Саймон отвел взгляд и покачал головой.

– Не важно. Ладно. Ты высказал одно предложение. А остальные?

– Прости, не понял тебя.

– Ты сказал, что у тебя есть несколько позитивных решений. Несколько.

– A-а, ну, это главное из них, которое я детально продумал.

– Понятно. Ты даже не стараешься быть деликатным, не так ли? Скажи Цю, что ответ отрицательный. Понял? Нет?

– Черт, да кто же такой этот Цю?

Саймон перевел взгляд на море. Яхта Чжао с мощным мотором уже доставила губернатора и начальника гарнизона в Гонконг и теперь возвращалась обратно, разрезая серую гладь залива. Солнце, отразившееся от ее борта, окрашенного в светлые тона, попало Саймону в глаза. Он отвел взгляд.

– Должно быть, тебе пора, Роберт.

Чжао всмотрелся в изможденное лицо англичанина и вздохнул.

– Должно быть, пора. Я не хочу оставлять тебя здесь, Саймон. Ты уже все видел. Может быть, я отвезу тебя в город?

Солнце начинало припекать. Влажность достигла своего сезонного пика. Саймон вспотел. Он не менял одежду уже двадцать четыре часа, и она пропахла дымом. Он отчаянно хотел поесть и лечь спать. Но будь он проклят, если он вернется в Гонконг на яхте Роберта Чжао.

– У меня здесь еще много работы. Пока, Роберт.

Он намеренно не поблагодарил за предложение, оскорбив тем самым Чжао, лицо которого приобрело суровость.

– Как хочешь, – ответил он, не озаботившись протянуть Саймону руку на прощание.

Он пошел к пирсу, ловко пробираясь среди обломков, и прыгнул на яхту. Пока она покидала пирс, направляясь в открытое море, он ни разу не оглянулся. Вместо этого он сразу прошел в рубку и велел капитану взять на Гуанчжоу. Затем налил себе выпить и уселся на один из диванчиков напротив своего гостя.

– Ну как? – спросил Цю Цяньвэй.

– Боюсь, не очень хорошо. – Чжао нахмурился, припомнив разговор с Саймоном. – Он категорически отказался.

– Ну конечно.

– Но это, может быть, просто потому, что он все еще в состоянии потрясения.

– Нет. Даже когда он оправится от шока, он не станет более благосклонно рассматривать твое предложение. Могу я попросить себе стакан воды?

– Обслужи себя сам.

Цю налил воды из запотевшей бутыли и вернулся на свое место напротив Чжао.

– Хризантема, у меня есть инструкции для тебя по поводу дальнейших действий… от самого Папы.

– Разве я недостаточно сделал? В контракте больше ничего нет.

– Какой контракт? Ты, наверное, забыл, как много ты нам должен. Ты должен нам деньги и нечто более ценное, чем деньги. К примеру, жизнь…

– Это ты так считаешь. А я думаю, что счет уже оплачен моими услугами, но я готов обсудить это. Почему бы тебе просто не сказать, чего хочет Папа, чтобы я мог обдумать это.

Цю скривил губы.

– Ты понимаешь, в каком положении мы находимся теперь?

– Что ты имеешь в виду?

– Вскоре русские потребуют возврата кредита. Юнг не сможет его выплатить. Поэтому банк продаст его учредительские акции.

– Конечно, так и будет.

– Папа хочет, чтобы ты выкупил его паи на деньги, которые мы тебе дадим, и переправил их нам.

Чжао вертел в руке свой стакан. Когда он услышал, чего хочет Цю, он стиснул стекло с такой силой, что костяшки его пальцев побелели. Красный Дракон удивленно наблюдал, как Чжао затрясся всем телом, но промолчал, выжидая, когда тот ответит ему.

– Понятно.

– Ты сделаешь это для нас. – Это был не вопрос.

– Мне не нравится то, что ты предложил, Красный Дракон. Я думал, что план заключался совсем в другом – уничтожить банк. И только учитывая это, я ввязался в эту историю.

Цю пожал плечами.

– Какое это имеет значение для тебя, Хризантема?

– План был…

– Не беспокойся по поводу плана, Хризантема. Просто уясни свои обязанности и продумай, каким образом ты это осуществишь. И сделай это поскорее, мне нужны твои предложения.

Чжао встал и подошел к бару, чтобы смешать новый коктейль. Он чувствовал, что если не выпьет сейчас, то умрет. Бросив в стакан лед, он услышал голос Цю.

– Ты сделаешь это.

– О да! – ответил Чжао, повернувшись от бара со стаканом в руке. – Все что ни пожелает Папа – конечно да…