Текст книги "Срочно нужен гробовщик (Сборник)"
Автор книги: Дороти Ли Сэйерс
Соавторы: Джозефина Тэй,Марджери (Марджори) Аллингем (Аллингхэм)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 43 страниц)
– Конечно, милорд, конечно.
– Ключ, должно быть, подходит к дверям квартиры, где она проживала.
– Я тоже так думаю. Мы попросили квартирную хозяйку прийти и опознать тело. Конечно, нет никаких сомнений, что это Берта Гоутубед, но положено, значит, положено. Возможно, она расскажет что-то новое. Ну вот! – Старший инспектор выглянул из дверей морга. – По-моему, это она.
Дородная женщина, которая могла бы быть матерью погибшей девушке, да и держалась соответственно, вышла из такси в сопровождении молоденького полицейского, без труда опознала тело и, всхлипывая и причитая, повела рассказ о Берте Гоутубед.
– Она была такая симпатичная, такая милая девушка. Нет, вы только подумайте, какой ужас! Кто мог это сделать? С прошлой среды, когда она не вернулась домой, я места себе не нахожу. Сто раз себе повторила в мыслях, что лучше бы мне отрезали язык, тогда я бы ничего ей не сказала про это злополучное объявление. Да-да, вот оно, значит, вы нашли его, сэр? Страшные есть, злые люди, посулят золотые горы, соблазнят бедную девушку, а потом… Это все он, старый греховодник, а еще называет себя адвокатом! В среду я ждала ее с работы домой, а она все не шла и не шла, тогда я села и написала старому черту письмо, все написала, и что о нем думаю, и что найду на него управу, он еще попомнит меня, не будь я Доркас Гулливер. Уж меня-то ему не провести, то есть я не хочу сказать, что он станет охотиться за такой птицей, как я, мне, слава Богу, к дню Иоанна Предтечи[24]24
24 июня, день Иоанна Предтечи, когда церковью празднуется рождество Иоанна Крестителя, совпадает с народным праздником славян – днем Ивана Ку-палы.
[Закрыть] стукнет шестьдесят лет, я ему так и написала.
Как ни переживал лорд Питер внезапную смерть девушки, но, слушая обвинительную речь в адрес почтенного мистера Мерблза из Степл-Иннской корпорации адвокатов, он не мог не улыбнуться. Пересказ послания миссис Гулливер в сильно сокращенном виде он уже слышал.
– Старика, наверное, хватил удар, – пробормотал он Паркеру. – Придется выразить ему наше сочувствие.
А миссис Гулливер продолжала причитать.
– Обе они такие славные девушки и себя соблюдали. Мисс Эвелин вышла замуж за симпатичного молодого человека из Канады. Вот ведь горе какое! Мисс Эвелин ужасно расстроится! И горемычный Джон Айронсайд тоже, они с Бертой к Троицыну дню должны были пожениться. Берта, несчастная головушка, а он сильный, солидный мужчина, работает на Южной железной дороге. И такой шутник, любит говорить: «Я беру пример с наших поездов, миссис Гулливер: тише едешь – дальше будешь, это, считай, обо мне сказано». Ой-ой-ой, как поверить, что может такое случиться? И ведь не скажешь, что она была из нынешних вертихвосток. Я не побоялась дать ей ключ от квартиры, она, бывало, поздно возвращалась с работы, когда выпадало ее дежурство, но никогда и нигде не задерживалась и никуда не ходила: только работа и дом. Вот потому-то я волновалась, что ее нет и нет. Сегодня каждый старается держаться особняком, мол, мое дело сторона: чужие заботы никому не нужны, мало ли, в какую историю можно вляпаться. Но я – не таковская, я за своих девушек переживаю. А в тот день она не идет с работы и не идет, ну я и говорю: «Помяните мои слова, ее похитил этот Мерблз».
– Миссис Гулливер, долго она у вас жила? – спросил Паркер.
– Месяцев пятнадцать, не больше, но, вот вам крест, мне достаточно пятнадцати дней, чтобы разобраться, хорошая девушка или нет. Я разбираюсь в людях, это вам всякий скажет. Поживите с мое, тоже с одного взгляда будете знать, какая она, эта юная леди.
– Они пришли к вам вдвоем с сестрой?
– Вдвоем. Зашли ко мне и спрашивают, где тут, в Лондоне, можно устроиться на работу. И ведь как повезло-то им, ведь могли попасть и в плохие руки, две молоденькие девушки из провинции. Да хорошенькие, да свеженькие.
– Миссис Гулливер, им необыкновенно повезло, что они зашли к вам, – сказал лорд Питер. – Для них это была большая удача, ведь они всегда могли обратиться к вам и получить доброе напутствие.
– Я тоже так думаю, – сказала миссис Гулливер, – конечно, я знаю, что нынешние молодые люди не очень-то следуют советам старших. Недаром говорит Библия, как ни наставляй юницу, она все равно собьется с пути[25]25
Миссис Гуливер неверно понимает библейское изречение: «Наставь юношу при начале пути его: он не уклонится от него, когда и состареет». Притчи Соломоновы, 22,6.
[Закрыть]. Но в голову мисс Эвелин, сейчас она миссис Кроппер, запала мечта стать тут, в Лондоне, настоящей леди, подумать только, ведь всего пару месяцев, как из услужения, хотя, конечно, что она тут нашла, не знаю. Можно подумать, не все равно, где служить: в какой-нибудь дешевенькой забегаловке на задворках Лондона или в доме богатой леди, я лично большой разницы не вижу, только работы в кафе больше да поесть не поешь с таким комфортом, как в доме. Так вот, мисс Эвелин из них двоих более смышленая, и она сумела хорошо устроиться, и еще с мистером Кроппером познакомилась – он каждый день ходил завтракать в «Корнер-хаус», так и привык к девушке и относился к ней всегда с уважением.
– Повезло ей. А вы не знаете, как возникла у них мысль о переезде в город?
– Послушайте, сэр, очень странно, что вы спросили, ведь я сама толком в этом не разобралась. Переехать в Лондон присоветовала мисс Эвелин та самая леди, у которой они были в услужении. Но, сэр, скажите сами, как так может быть, хороших девушек хозяева стараются удержать на службе, а она наоборот! Ей бы за них вцепиться обеими руками и не отпускать, так нет! Однажды мисс Берта, овечка несчастная, эта вот самая девушка, – сердце разрывается смотреть на горемычную, сэр! – так вот, Берта уронила какой-то старый чайник, наверное уж очень был дорогой, и леди ей заявила, что больше такого не потерпит, она не позволит бить ее посуду. И прогнала ее. «Уходи, – говорит, – но, – говорит, – я дам тебе прекрасную характеристику, – это она так говорит, – и ты скоро устроишься на хорошую работу. Я думаю, – говорит, – что Эвелин захочет уйти вместе с тобой, так мне, мол, придется найти кого-нибудь взамен. А почему бы вам, – говорит, – не поехать в Лондон? Там вам будет лучше, и жизнь там интереснее, чем здесь, дома». Вот как она сказала. И потом еще много чего им наговорила и совсем задурила голову, и что, мол, Лондон – такой хороший город, и работы там сколько хочешь всякой, и они как взбесились, уж так им хотелось поскорее уехать, а на прощание она сделала им подарок, дала денег, в общем, очень хорошо обошлась с ними, если говорить правду.
– Гм-м, – пробормотал Уимзи, – что-то она слишком дорожила своим чайником. А что, Берта частенько била посуду?
– Что вы, сэр, у меня в доме она ни разу ничего не разбила. Но эта мисс, – ее звали мисс Уиттейкер, – она из тех леди, которые всегда настоят на своем, все всегда должно быть по-ихне-му. Бедняжка Берта считала, что характер у мисс Уиттейкер не дай Бог, но мисс Эвелин, та, которая сейчас стала миссис Кроп-пер, она говорила, что хозяйка уволила их неспроста, что, мол, была у нее какая-то задняя мысль. Мисс Эвелин, она девушка с головой, разбирается. Но ведь, сэр, у каждого из нас есть свои недостатки, правда? По-моему, у этой леди уже был кто-то на примете на место этой бедняжки Берты, а может, и на место мисс Эвелин, той самой, что стала миссис Кроппер, ну, вы меня понимаете, – так вот она и воспользовалась первым предлогом, чтобы от них избавиться.
– Возможно, – сказал Уимзи. – Я полагаю, инспектор, что Эвелин Гоутубед…
– Теперь она миссис Кроппер, – всхлипнула миссис Гулливер.
– Я хотел сказать, миссис Кроппер, ее, конечно, уже оповестили о несчастье?
– Конечно, милорд. Мы сразу же отбили телеграмму.
– Хорошо. Пожалуйста, поставьте меня в известность, как только получите ответ.
– Конечно, милорд, мы обо всем будем докладывать инспектору Паркеру.
– Пожалуйста. Ну, Чарлз, я тебя оставляю. Мне тоже нужно послать телеграмму. А может, и ты со мной?
– Нет, спасибо, – ответил Паркер. – Если честно, я не в восторге от твоей манеры водить машину. Я человек служивый и привык соблюдать правила дорожного движения.
– Правила, вечно правила – вот твой девиз! – сказал лорд Питер. – Я навещу тебя в городе, пока!
Глава 7. ВЕТЧИНА И БРЕНДИ– Ну? – сказал Уимзи, когда в тот же вечер Паркер в сопровождении Бантера вошел к нему в кабинет. – Есть новости?
– Да. Как тебе понравится новая версия преступления, которая от твоей не оставит камня на камне? Кстати, у меня есть и кое-какие вещественные доказательства в ее пользу.
– Какое преступление?
– Я говорю о происшествии в Эппинге. Ну а что касается мисс Досон, я по-прежнему не верю в убийство. Да тебе и нечем подкрепить твою версию.
– Ладно уж. Зато ты все знаешь и сейчас собираешься поведать, что Берта Гоутубед стала жертвой торговцев живым товаром.
– С чего ты взял? – брюзгливо вопросил Паркер.
– Так ведь у Скотланд-Ярда на все случаи жизни две излюбленные теории, используемые как порознь, так и вместе: торговля телом и наркотики, особенно если дело идет о молодых женщинах. Ты как раз собирался пустить в ход обе.
– Признаться, подумывал. К сожалению, эти наши теории слишком часто оправдываются. Мы разузнали, кому была выдана пятифунтовая банкнота.
– Ну и хорошо.
– Конечно, хорошо. Так вот, по-моему, тут-то собака и зарыта. Пять фунтов вместе с другими деньгами были выплачены миссис Форрест, проживающей по Саут-Одли-стрит. Я только что оттуда, провел там небольшое расследование.
– Ты уже видел эту даму?
– Нет, мы ее не застали. Соседи говорят, что она вообще редко бывает дома. Регулярных привычек рабочего человека у нее нет, ведет себя непредсказуемо и даже загадочно – видно, есть деньги, и большие. Квартира расположена над цветочным магазином, мебель красивая, стильная.
– Квартира с обслуживанием?[27]27
Квартира в домах гостиничного типа. В обслуживание входит уборка, смена постельного белья, подача в квартиры заказанного обеда и т. п.
[Закрыть]
– Нет. Дом тихий, лифт без лифтера. Миссис Форрест обычно появляется вечером, побудет день-два и снова исчезает. Еду заказывает в магазине «Фортнем энд Мейсон»[28]28
Универсальный магазин в Лондоне на улице Пикадилли, рассчитан на богатых покупателей; известен своими экзотическими продовольственными товарами.
[Закрыть]. Счета оплачивает регулярно, как наличными, так и чеком. У нее приходящая домработница, которая появляется часов в одиннадцать – к этому времени миссис Форрест обычно уже уходит.
– Кто-нибудь ее видел?
– Да, конечно! Жильцы из квартиры этажом ниже и девушка, продавщица из цветочного магазина. Они описали ее довольно подробно. Высокая, одевается, пожалуй, чересчур нарядно: ондатровый палантин, туфли, у которых будто совсем нет никакого верха, зато каблуки являют собой настоящее произведение ювелирного искусства. Ну, ты представляешь. Травленая блондинка, сильный аромат восточных духов – и не захочешь – услышишь, пудра – значительно светлее, чем того требует мода, губная помада – цвета красного сургуча, мажется она сверх меры, угольно-черные брови – чтобы ошеломить, а'не обмануть взор – и розовый маникюр.
– Ну, ты даешь, Чарлз! Я не предполагал, что на досуге ты изучаешь дамскую страничку журналов.
– Она водит четырехместный «рено» темно-зеленого цвета с гобеленовыми накидками на сиденьях. Паркуется в гараже за углом. Я расспросил сторожа, он говорит, что ночью двадцать седьмого машины на месте не было, миссис Форрест выехала вечером в одиннадцать тридцать, а вернулась на следующее утро в восемь.
– Сколько израсходовано бензина?
– Это мы тоже проверили. Ровно столько, сколько нужно, чтобы доехать до Эппингского леса и вернуться обратно. И еще приходящая прислуга сказала, что в тот вечер в квартире ужинали двое, причем было выпито три бутылки шампанского. В холодильнике осталась ветчина.
– Браденхемская?
– Думаешь, прислуга в этом разбирается? Но похоже, что да – я узнал в конторе у Фортнема, что браденхемская ветчина была доставлена миссис Форрест пару недель назад.
– Убедительно. Значит, миссис Форрест, преследуя какие-то свои гнусные цели, под благовидным предлогом заманила Берту Гоутубед к себе в квартиру, поужинала с ней…
– Нет, Берта ужинала с мужчиной.
– Ну да. Миссис Форрест приглашает гостей к себе и оставляет наедине. Девушку сначала напоили до потери сознания, а потом случилось несчастье.
– Например, удар или аллергический шок из-за укола наркотика.
– Хозяева засуетились и постарались побыстрее от нее избавиться. Ну что ж, тоже может быть. Вскрытие должно дать ответ на наши вопросы. Да, Бантер, в чем дело?
– Милорд, мистера Паркера просят к телефону.
– Прости, пожалуйста, я попросил продавщиц из цветочного магазина позвонить мне сюда, как только появится миссис Фор-реет. Если она дома, я наведаюсь к ней. Ты не хотел бы составить мне компанию?
– С удовольствием.
Паркер вскоре вернулся, он весь сиял.
– Только что появилась. Поехали. Только давай возьмем такси, нельзя же туда пожаловать на этом твоем катафалке. Поторопись, мне не хотелось бы ее упустить.
Дверь в квартиру на Саут-Одли-стрит отворила сама миссис Форрест. Уимзи сразу ее узнал, описание оказалось на удивление точным. Взглянув на визитную карточку Паркера, она, ни слова не говоря, отступила от двери и проводила их в гостиную, выдержанную в розовато-лиловых тонах, над которой основательно потрудились декораторы с Риджент-стрит1.
– Прошу вас, присаживайтесь. Курите, пожалуйста. А ваш друг?
– Разрешите представить моего коллегу, мистера Темплтона, – немедленно откликнулся Паркер.
Едва скользнув искушенным взглядом по прибывшим, миссис Форрест мгновенно отметила разницу между «модной пиджачной парой производства собственных мастерских» универмага, в котором Паркер купил ее за семь гиней (приказчик уверял, что она сидит на нем, «словно сшитая на заказ»), и элегантным костюмом с Савил-роуд[29]29
Одна из главных торговых улиц в центральной части Лондона.
[Закрыть][30]30
Улица в Лондоне, где расположены ателье дорогих мужских портных.
[Закрыть] его «коллеги». Паркер перехватил ее взгляд. «Она оценила нас как профессионалка, – подумал он, – и не знает, что думать про Уимзи. Кто он – разгневанный брат, или муж, или другой какой родственник? Вот и ладно. Пусть поломает голову. Нужно ее слегка попутать».
– Мадам, мы ведем расследование, – с официальной строгостью начал он, – связанное с событиями, происшедшими двадцать шестого числа прошлого месяца. Надеюсь, вы были в городе в это время?
Миссис Форрест нахмурилась, как человек, который пытается что-то вспомнить. Уимзи про себя отметил, что она отнюдь не так молода, как можно было бы предположить по ее яблочнозеленому платью с напуском. Лет, пожалуй, под тридцать, и глаза колючие и немолодые.
– Да, кажется, была. Впрочем, что я говорю, ну конечно, была. В эти дни я как раз приезжала в Лондон. Чем могу быть полезна?
– Мы пытаемся выяснить, какой путь проделала одна банкнота, которая какое-то время находилась у вас, – сказал Паркер. – Пять фунтов, номер X/Y 58929. Вы получили ее в банке Ллойда по чеку от девятнадцатого числа.
– Возможно. Номера банкнот я, конечно, не помню, но я действительно получала деньги по чеку числа девятнадцатого-двадцатого. Сейчас сверюсь с чековой книжкой.
– Нет необходимости. Но вы нам действительно поможете, если сумеете вспомнить, с кем вы рассчитывались наличными.
– Да-да, конечно. Задача не простая. Примерно в это время я уплатила своей портнихе, нет, ей я выписала чек. Наличными, кажется, расплачивалась за гараж, и, кажется, среди других денег была и пятифунтовая бумажка. Потом ужинала у Верри с подругой, там разменяла вторую пятерку, но была еще третья. В банке я взяла двадцать пять фунтов: три пятерки и десятку. Так куда же я дела третью пятерку? Ах, ну конечно, что у меня за память! Я поставила пять фунтов на лошадь.
– Через букмекерскую контору?
– Нет. В один прекрасный день вдруг выяснилось, что у меня нет никаких дел, и я отправилась на скачки. Пять фунтов просадила на лошадь, которую звали то ли Брайтай, то ли Аттабой, ну в общем, что-то в этом роде, ставка была один к пятидесяти. Естественно, окаянное животное едва доползло до финиша, так всегда и бывает. Мне порекомендовал ее попутчик, с которым мы вместе ехали электричкой, он даже записал на бумажке ее имя. Я протянула бумажку вместе с деньгами первому попавшемуся букмекеру. Знаете, такой забавный седенький старичок с хриплым голосом – больше я своих денег не видела.
– Вы помните, когда это было?
– Кажется, в субботу. Ну да, точно в субботу.
– Большое спасибо, миссис Форрест. То, что вы рассказали, должно пригодиться, если нам понадобится узнать, какой путь проделали эти пятерки. Одна из них вдруг обнаружилась при несколько… э-э… странных обстоятельствах.
– Можно узнать, что это за обстоятельства? Или это служебная тайна?
Паркер колебался. Все-таки надо было сразу, прямо и решительно, потребовать у нее ответа, как могла пятифунтовая банкнота оказаться в сумочке мертвой официантки. С перепугу миссис Форрест могла не сразу найтись, глядишь и проговорилась бы. А теперь поздно, теперь у нее на все про все один сказ: ипподром. Попробуй проследи, куда могла попасть пятерка, якобы отданная ею какому-то случайному букмекеру! Но прежде, чем он успел раскрыть рот, в атаку кинулся Уимзи, который впервые за все время подал голос. К удивлению Паркера, он заговорил на повышенных тонах обиженным голосом капризного ребенка.
– Нет, нет и нет! Так мы далеко не продвинемся! – жалобно начал Уимзи. – Мне, конечно, с высокой вышки плевать на эту злосчастную пятерку, но Сильвии, Сильвии – нет!
– Кто это Сильвия? – изумилась миссис Форрест.
– «Кто Сильвия? И чем она всех пастушков пленила?»[31]31
У. Шекспир, «Два веронца», действие 4, сцена 2. Перев. В. Левина.
[Закрыть] – ни с того ни с сего продекламировал Уимзи. И неудержимо заспешил дальше: – У Шекспира всегда найдется нужное слово, правда же? Но дела у нас – не приведи Господи, нам теперь не до смеха. Все очень серьезно, и я вас прошу: шутки побоку! Сильвия страшно расстроилась, доктор даже опасается за ее жизнь. Сами понимаете, сердце. Вы, миссис Форрест, конечно, не в курсе, Сильвия Линдхерст – это моя двоюродная сестра. И она хочет знать, да и мы все тоже хотим знать – пожалуйста, не прерывайте меня, инспектор, я чувствую, ваши окольные пути нас никуда не приведут, – так вот, я хочу знать, миссис Форрест, с кем это вы здесь ужинали двадцать шестого апреля? С кем? Кто этот человек? Вы можете мне ответить наконец? Кто он?
На сей раз миссис Форрест явно была захвачена врасплох. Даже под толстым слоем пудры было заметно, как кровь прихлынула к ее лицу и отхлынула вновь, а в глазах появилось выражение – нет, не тревоги, а какой-то яростной злобы, какую можно наблюдать у загнанной в угол кошки.
– Двадцать шестого? – Голос ей изменил. – Я не понимаю…
– Ну вот! Я так и знал! – вскричал Уимзи. – И эта девушка, ну вы знаете, Эвелин, она тоже так думает. Кто этот человек? Миссис Форрест, ответьте мне!
– Здесь… Здесь никого не было, – сказала наконец она, с трудом переведя дыхание.
– Хватит уверток, миссис Форрест. Подумайте, что вы такое говорите, – сказал Паркер, мгновенно войдя в роль. – Уж не хотите ли вы сказать, что три бутылки «Вдовы Клико» и обед на двух человек предназначались вам одной?
– Не забудьте про ветчину! – суетливо ввернул Уимзи с самодовольным видом. – Браденхемскую ветчину, приготовленную по особому рецепту, деликатес кухни «Фортнем энд Мейсон». Ну вспомните, миссис Форрест, зачем вам ее прислали?
– Погодите! Одну минутку! Я все расскажу.
Руки ее судорожно сжимали розовый шелк диванных подушек, оставляя на нем частые резкие морщины.
– Я… Ах, пожалуйста, дайте мне что-нибудь выпить. Там, в столовой, в буфете…
Уимзи мгновенно вскочил на ноги и скрылся в соседней комнате. Миссис Форрест в изнеможении откинулась на подушки, но ее дыхание по-прежнему было глубоким и ровным. «Что он там возится! А она покамест собирается с мыслями», – подумал Паркер. И раздраженно буркнул в сторону: «Выдумывает, что нам наплести».
Да ведь не заорешь на нее и пытку к ней не применишь.
В соседней комнате за закрытыми дверьми хлопотал лорд Питер. Оттуда доносились какие-то стуки, шум, звенели стаканы, хлопали дверцы буфета. Казалось, этому не будет конца, но вот и он возвратился.
– Прошу простить, я совсем закопался, – извинился он, протянув миссис Форрест бренди с содовой. – Никак не мог найти сифон. У меня так всегда, привык витать в облаках, а что рядом – не вижу. Друзья уже махнули рукой. И представляете, он оказался у меня, можно сказать, под носом! И еще, извините, я расплескал на буфете содовую. Руки дрожат. Нервы, знаете ли, совсем ни к черту. Ну как, получше? Вот и хорошо. Поставьте, пожалуйста, сюда. Бренди приведет вас в чувство. Может, еще чуть-чуть? А, ерунда, лишний глоток не повредит. Что, если я и себе плесну стаканчик? Не возражаете? Дело, понимаете, деликатное, масса волнений и все такое. Капелька бренди – как раз то, что нужно. Да, пожалуй, это мысль. – И, захватив пустой стакан, он рысью понесся в столовую. А Паркер тем временем выходил из себя. Иметь дело с детекти-вом-любителем чересчур обременительно. Уимзи снова возился в столовой, гремел посудой и наконец принес на подносе графинчик, сифон и три бокала. На этот раз он обнаружил несколько больше здравого смысла.
– Ну и славно, – сказал Уимзи, – вот мы и почувствовали себя лучше. Может, теперь, миссис Форрест, вы готовы ответить на наши вопросы?
– Прежде всего я хотела бы знать, по какому вообще праву вы меня допрашиваете?
Паркер метнул на Уимзи раздраженный взгляд. Не надо было брать его с собой. Вот к чему приводит попустительство! Ты бы еще дольше провозился, она бы тебе успела такого насочинить!
– По какому праву?! – взорвался Уимзи. – Вы еще будете говорить о праве! Есть у нас право, не волнуйтесь! Когда такое случается, полиция вправе задавать любые вопросы. Речь идет об убийстве! Мало вам?
– Об убийстве? – В ее глазах появилась странная напряженность.
Паркер тщетно пытался вспомнить, где и когда он видел подобное выражение глаз, зато Уимзи признал его сразу. Такой же вид был у крупного банкира в ту минуту, когда он вот-вот должен был подписать договор и уже подносил к бумаге перо. Уимзи попросили засвидетельствовать его подпись, но он не согласился. Сделка разорила бы тысячи людей. Вскоре после этого банкир был убит, и Уимзи отказался расследовать обстоятельства его гибели, заявив вслед за Дюма: «Пусть вершит суд Господь».
– Боюсь, что я ничем не смогу вам помочь, – сказала миссис Форрест. – Двадцать шестого я была не одна, мы ужинали вдвоем с моим другом, но он никого убивать не собирался и сам, насколько мне известно, живехонек.
– Значит, это был мужчина? – спросил Паркер.
Миссис Форрест склонила голову, пародируя приступ угрызений совести.
– Увы! Мы с мужем живем раздельно, – вздохнула она.
– Извините, – сказал Паркер, – но я вынужден настаивать на ответе. Будьте любезны, его имя и адрес.
– Не слишком ли много вы хотите? Может, если бы вы объяснили, что такое там у вас стряслось…
– Видите ли, – снова ворвался в разговор Уимзи, – если бы мы только знали наверное, что Линдхерста с вами не было! Моя кузина ужасно расстроилась, да ведь я вам уже говорил, и еще эта девица Эвелин! Она переполошила всех! Нам, конечно, хотелось бы поскорее замять семейный скандал, но Сильвия! Сильвия буквально потеряла голову. Налетела на бедолагу Линдхерста, да еще с револьвером, вы можете это понять?! Хорошо хоть стрелять не умеет. Пуля прошла поверх плеча и попала в вазу. Ужасно! Семейная реликвия, стоила тысячи – и, конечно, вдребезги! Сильвию даже и винить нельзя, в раздражении она совершенно теряет голову. Знаете, нам удалось выяснить, что в тот вечер Линдхерст был где-то в этом доме. Но если мы получим бесспорные доказательства, что у вас его не было, Сильвия наконец успокоится и убийство будет предотвращено. Как вы не понимаете! Вообразите: суд, приговор: «Виновна, но невменяема и за себя не отвечает» – это ведь конец света! Твоя собственная кузина – и в Броудмуре[32]32
Броудмур – психиатрическая больница для заключенных.
[Закрыть], да не просто кузина, а самая близкая твоя родственница, и вообще милейшая женщина, только не нужно ее злить.
Напряженность, с какой слушала его миссис Форрест, постепенно ослабевала, на губах у нее появилась улыбка.
– Кажется, мистер Темплтон, я начинаю понимать ваше положение, – сказала она, – и если я назову имя, надеюсь, вы не обманете моего доверия и сохраните тайну?
– Ну конечно же, – ответил Уимзи. – Так любезно с вашей стороны.
– Но вы, вы можете дать мне слово, что не шпионите за мной по поручению мужа? – быстро сказала она. – Я собираюсь с ним разводиться. Вдруг это ловушка?
– Мадам, – совершенно искренне сказал Уимзи, – клянусь честью джентльмена, я не имею ровным счетом никакого отношения к вашему мужу и слышу о нем впервые в жизни.
Миссис Форрест покачала головой.
– Впрочем, – сказала она, – по-моему, вам ни к чему знать имя моего друга. Зачем оно вам? Вы спросите у него, был ли он здесь в тот вечер, а он вам ответит «нет», как же иначе? Ну а если вы посланы моим мужем, улик против меня у вас и так уже более чем достаточно. Но, мистер Темплтон, от души заверяю вас, что мне ничего не известно про вашего друга мистера Линдхерста…
– Майора Линдхерста, – уныло вставил Уимзи.
– Майора Линдхерста. Но если вам не удастся успокоить миссис Линдхерст и она захочет прийти сюда и поговорить со мной, милости прошу. Я с удовольствием с ней встречусь. Давайте так и сделаем.
– Спасибо, большое спасибо, – обрадовался Уимзи. – На большее мы не смели рассчитывать. Извините, я был несдержан. Я… Нервы, знаете ли, не в порядке, и еще этот случай… Разрешите пожелать вам доброго вечера и проститься. Пойдемте, инспектор, вы же видите, все уладилось. Еще раз спасибо. Пожалуйста, не провожайте нас, не беспокойтесь.
И нервной рысцой дурашливой, хотя и хорошо вышколенной лошадки он устремился в узкий коридор; Паркер последовал за ним, шагая, как командор, – полицейского сразу видно. И только когда входная дверь за ними захлопнулась, Уимзи схватил друга за руку и, ничего не объясняя, потянул в лифт.
– Я уже решил, что мы застряли у нее навсегда, – задыхаясь от нетерпения, забормотал он. – Пошли скорее. Нам нужно попасть во двор. Как туда пройти?
– На что тебе сдался двор? – проворчал Паркер. – Да остановись ты наконец, мне надоело это паническое бегство. Зря я тебя взял с собой, но раз уж ты здесь, мог бы, хотя бы из благодарности, вести себя прилично.
– Ты, как всегда, прав, – весело объявил Уимзи, – но, ради Бога, потерпи еще чуть-чуть, сейчас не время читать нотации, выскажешься потом. По-моему, во двор – сюда, в этот тупичок. Шагай поживее да смотри в оба: не споткнись о мусорный бак. Ну, раз, два, три, четыре! Вот мы и пришли. Пожалуйста, постой на страже, ладно?
Отыскав взглядом окно, которое, по его мнению, принадлежало квартире миссис Форрест, Уимзи обнял руками и ногами водосточную трубу и, как кот-воришка, проворно по ней взобрался. На высоте футов пятнадцати он остановился, протянул руку к подоконнику, быстро схватил какой-то предмет и начал осторожно спускаться, далеко отставив правую руку, словно держал в ней что-то хрупкое.
И правда, к своему изумлению, Паркер увидел, что в пальцах Уимзи вертит бокал на длинной ножке – вроде тех, из которых они пили бренди у миссис Форрест.
– Что ты вытворяешь, скажи на милость? – начал Паркер.
– Тсс! Я детектив Орлиный Глаз, собираю отпечатки пальцев. «На пир с тобою мы пришли и отпечатки получили». Вот почему я отнес в столовую первый бокал. Второй раз я налил ей бренди в другой бокал. Прости, мне пришлось заниматься гимнастикой у тебя на глазах, но на единственной катушке, какую мне удалось найти, ниток почти не было. А все, что было, я использовал. Потихоньку, на цыпочках, прошел в ванную и на нитке спустил первый бокал в окно. Надеюсь, миссис Форрест еще там не побывала. Слушай, старина, ты не мог бы отряхнуть мне штаны? Осторожно, не разбей.
– На кой черт тебе ее отпечатки?
– Вот так всегда! Черная неблагодарность в ответ на мою заботу. Ты ведь и сам считаешь, что миссис Форрест занимается неблаговидными делами, Скотланд-Ярд, должно быть, не год и не два ее разыскивает. А еще можно сравнить ее «пальчики» с отпечатками на пивной бутылке из Эппинга, конечно если они не стерты. И вообще, мало ли когда они могут понадобиться? Короче, отпечатки – вещь полезная, а полезная вещь всегда должна быть под рукой. Ну как, фарватер чист? Хорошо. Пожалуйста, посигналь такси – у меня руки заняты: смешно было бы размахивать бокалом. Да, послушай!
– Ну, что еще?
– Я у нее кое-что видел. В первый раз, когда отправился за выпивкой, я решил заодно бросить беглый взгляд на ее спальню.
– Ну?
– Знаешь, что у нее там в ящичке над умывальником?
– Не тяни, выкладывай.
– Шприц для подкожных инъекций!
– Вон как!
– Да, и небольшая коробочка с ампулами и врачебной прописью: «Миссис Форрест, для инъекций. По одной ампуле при сильных болях». Что ты об этом думаешь?
– Скажу, когда мы получим результаты вскрытия тела Берты Гоутубед, – ответил Паркер. Видно, и его наконец разобрало. – Надеюсь, ты оставил рецепт на месте?
– Рецепт я не брал, а также не стал сообщать даме, кто мы такие и зачем пришли, и разрешения унести фамильные драгоценности тоже не спрашивал. Но на всякий случай я записал адрес аптекаря.
– Молодец! – воскликнул Паркер. – Временами, друг мой, у тебя случаются проблески истинного детективного чутья.
