Текст книги "Срочно нужен гробовщик (Сборник)"
Автор книги: Дороти Ли Сэйерс
Соавторы: Джозефина Тэй,Марджери (Марджори) Аллингем (Аллингхэм)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 43 страниц)
К середине дня она обошла одну сторону улицы и почти половину второй. Все впустую. Она уже решала, куда бы зайти поесть, как вдруг, в сотне ярдов впереди, увидела женщину, которая шла в том же направлении, что и она.
На расстоянии можно не разглядеть лицо – но не опознать фигуру со спины невозможно. Сердце мисс Климпсон екнуло. «Мэри Уиттейкер!» – прошептала она и пустилась в погоню.
Женщина остановилась и взглянула на витрину.
Если Мэри Уиттейкер свободно разгуливает по улицам, значит, ее похитили с ее же согласия. Мисс Климпсон настолько растерялась, что решила занять выжидательную позицию и посмотреть, что будет. Женщина вошла в магазин. Знакомый аптекарь был как раз напротив. Мисс Климпсон нашла, что самое время зайти за ключом. Его без звука вернули, но женщина застряла в магазине, и мисс Климпсон ударилась в извинения и сетования по поводу своей рассеянности. Женщина вышла. Мисс Климпсон дала ей пару минут форы, закруглила разговор, надела очки (которые при входе сняла, чтобы не пугать аптекаря) и продолжила погоню.
Женщина шла не останавливаясь и на ходу поглядывая на витрины. Какой-то торговец фруктами остановил свою тележку, пропуская ее, сдвинул кепи и вытянул шею. Женщина вдруг резко остановилась и быстро пошла назад. Торговец подхватил тележку и покатил ее по обочине. Женщина стремительно приближалась, и мисс Климпсон пришлось срочно прислониться к двери какого-то подъезда и нагнуться, как бы завязывая шнурки. Иначе столкновение было бы неизбежно.
Оказалось, женщина забыла сигареты. Она зашла в табачную лавку, через пару минут вышла и снова прошла мимо мисс Климпсон – даже не взглянув на пожилую даму, уронившую сумочку и подбиравшую с тротуара содержимое. Мисс Климпсон выпрямилась, перевела дух и припустилась со всех ног, чтобы не потерять след. Женщина вошла в подъезд многоквартирного дома рядом с цветочным магазином.
Мэри Уиттейкер – если, конечно, это была она – прошла прямо через холл к лифту, вошла в него и нажала кнопку. Мисс Климпсон, глазея на орхидеи и розы в витрине цветочника, заметила, что лифт уехал и что лифтера в нем не было. Затем, достав подписной лист, она вошла в подъезд.
Швейцар тут же признал в ней чужака и, выйдя из своей стеклянной будки, вежливо осведомился, чем может быть полезен. Мисс Климпсон, выбрав наугад одно из имен в списке жильцов, висевшем у входа, спросила, в какой квартире проживает миссис Форрест. Швейцар ответил, что нужно подняться на четвертый этаж, и вызвал лифт. Мужчина, болтавший со швейцаром, вдруг поднялся и прошел к двери. Заходя в лифт, мисс Климпсон заметила, что и торговец фруктами остановился. Теперь его тележка стояла прямо напротив входа.
Швейцар поднялся вместе с ней и указал на дверь миссис Форрест. Его присутствие успокаивало, и мисс Климпсон была бы рада, если бы он сопровождал ее во время обхода. Но раз уж сказала, что нужна миссис Форрест – надо действовать. Мисс Климпсон позвонила.
Поначалу ей показалось, что в квартире никого нет, но, позвонив еще раз, услышала шаги. Дверь приоткрылась, и на пороге появилась расфуфыренная пергидрольная блондинка, которую лорд Питер – превозмогая неловкость – узнал бы сразу.
– Я пришла, – начала мисс Климпсон, ловко протискиваясь в дверь, – чтобы предложить вам включиться в работу нашей миссии. Позвольте зайти? Я уверена, что вы…
– Нет, спасибо, – отрезала миссис Форрест, понижая голос, как будто не хотела, чтобы кто-то в квартире услышал разговор, – миссии меня не интересуют, – и постаралась захлопнуть дверь.
Но мисс Климпсон уже все увидела и услышала.
– Боже мой! – вскричала она. – Это же…
– Заходите! – мисс Форрест силой втащила ее через порог и чуть не прищемила дверью.
– Какая неожиданность! – воскликнула мисс Климпсон. – Я буквально вас не узнаю. Что вы сделали с волосами?
– Вы! – сказала Мэри Уитгейкер. – Значит, все-таки вы!
Они сидели в гостиной лицом к лицу, среди безвкусных розовых подушечек.
– Я сразу заметила, что вы любите соваться в чужие дела! Как вы здесь оказались? Кого еще приволокли?
– Я ничего… то есть да, конечно… просто я, – бессвязно начала мисс Климпсон. Одна мысль гвоздем сидела в голове. – Как вам удалось вырваться? Что произошло? Кто убил Веру? – допытывалась она, понимая, насколько нелепы ее вопросы. – И зачем вы изменили внешность?
– Кто вас прислал? – настаивала Мэри Уитгейкер.
– Кто ваш мужчина? – продолжала допрос мисс Климпсон.
– Он здесь? Это он убил Веру?
– Какой еще мужчина?
– Которого видела Вера, когда он уходил от вас. Это он…
– Вот оно что! Значит, Вера вам рассказала. Обманщица. А я-то надеялась, что успела.
И вдруг мисс Климпсон поняла, что не давало ей покоя вот уже несколько недель. Выражение глаз Мэри Уитгейкер.
Когда-то давно мисс Югимпсон помогала родственнику содержать пансион, и среди жильцов был молодой человек, говоривший, что предпочитает выписать счет, а не платить наличными. У мисс Климпсон было тогда несколько неприятных минут: ей пришлось настаивать на оплате. И молодой человек очень неохотно взялся за чек, а она сидела напротив и не спускала с него глаз. Потом он исчез – просто скрылся, прихватив только портфель, – когда никого не было поблизости. А чек вернули – подпись была подделана. И мисс Климпсон пришлось давать свидетельские показания. Ей запомнился странный вызов в глазах, когда молодой человек брал ручку – чтобы впервые совершить преступление. И сейчас она снова увидела этот вызов – смесь дерзости и расчета. Однажды этот взгляд уже насторожил Уимзи. Теперь была ее очередь. У мисс Климпсон участилось дыхание.
– Так кто этот мужчина?
– Мужчина? – Мэри неожиданно расхохоталась. – Некий Темплтон. И никакой он мне не друг. Вот умора, что вы подумали, будто он мой друг. Да я бы с удовольствием его прикончила, если бы могла.
– Но где он? И что вы здесь делаете? Вы же знаете, что вас ищут. Почему вы не…
– А вот почему.
Мисс Уиттейкер швырнула ей утренний номер «Ивнинг бэн-нер», валявшийся на диване, и мисс Климпсон увидела заголовки:
СЕНСАЦИЯ В КРОУЗ-БИЧ.
РАНЫ НАНЕСЕНЫ ПОСЛЕ СМЕРТИ.
ЛОЖНЫЕ СЛЕДЫ
Мисс Климпсон ахнула и склонилась над газетой.
– Какая неожиданность! – воскликнула она и быстро подняла глаза.
Но все же недостаточно быстро.
Тяжелая бронзовая лампа, правда, не задела голову, но больно ударила плечо. Мисс Климпсон вскочила и пронзительно закричала, увидев, что сильные белые пальцы Мэри Уиттейкер приближаются к ее горлу.
Глава XXIII. – И ЭТИМ НАПОВАЛ СРАЖЕНДа, рана от удара не как колодец глубока,
Не шириной с церковные врата,
Но и ее довольно: сработает на славу.
У. Шекспир, «Ромео и Джульетта», акт III
Оба послания мисс Климпсон лорду Питеру так и не дошли до адресата. Его светлость был настолько поглощен расследованием, что даже не помышлял о возвращении в Лихемптон. Верный Бантер в компании с «миссис Мердл» присоединился к нему в субботу вечером. В окрестностях Саутхемптона и Портсмута полиция развила бешеную активность, усердно пытаясь подтвердить столь любезную начальству версию, что где-то среди холмов засела банда преступников. Паркер, разумеется, эту идею всерьез не принимал. «Но пусть леди думает, что мы идем по ложному следу и ей ничто не грозит, тогда она обязательно вернется. А пока постережем мышеловку, дружище», – успокаивал он Уимзи. Но тот места себе не находил. Ему не терпелось получить окончательные результаты вскрытия, хотя и от них он многого не ждал. А просто сидеть сложа руки? От одной этой мысли он готов был лезть на стенку.
Накопившееся раздражение лорд Питер излил на Паркера в понедельник утром, когда они вместе поглощали яичницу с беконом.
– Ты, конечно, руки потираешь от радости, что твои переодетые молодцы пикетируют квартиру миссис Форрест! А ты не забыл, что у нас нет ни одного доказательства? Ни единого! Убийств как будто не было!
– Совершенно верно, – согласился Паркер с безмятежным видом.
– И у тебя ничего внутри не кипит?
– Нет. Это в порядке вещей. Подумаешь, улик не хватает! Да если бы по каждому такому поводу у меня внутри что-нибудь закипало, я бы просто не вылезал из горячки. И вообще, ты-то что ноешь? Кто у нас всю жизнь мечтал об идеальном преступлении – чтобы следов не осталось? Ты должен быть в восторге.
– О да. И даже осмелюсь воспеть его:
Я в полном восторге – позор и провал!
Умолкли поэт и мыслитель:
Все козыри нагло преступник забрал,
А мне – даже нечего выпить!
Цитируется по сборнику Уимзи из серии «Великие поэты-классики», под редакцией мистера Как-бишь-его-там. Не спорю, ты прав: смерть Агаты Досон могла бы стать идеальным убийством – если б наша девица вовремя остановилась и не пыталась замести следы. Обрати внимание, с каждым разом она действует все грубее и схема преступления все усложняется. Опять звонок! Если наше телефонное ведомство не озолотится в этом году, то уж никак не по твоей вине.
– Интересно, – задумчиво сказал Паркер, вешая трубку. – Это насчет кепи и ботинок. Заказаны у какого-то торговца в Степ-ни с распоряжением выслать покупку в отель «Певерил», Блумсбери, на имя преподобного А. Досона. Вручить по прибытии.
– Снова «Певерил»!
– Да. Уверен, тут приложила ручку прелестная незнакомка мистера Тригга. После того как пакет доставили в отель, появляется посыльный с визиткой преподобного Аллилуйи Досона, а внизу приписка: «Просьба вручить заказ предъявителю». Посыльный объясняет, что вышеназванный джентльмен сам прибыть не может. Ему отдают пакет, и он, выполняя полученные по телефону инструкции, едет на вокзал «Чаринг-Кросс», где и вручает его даме в форме сестры милосердия. Парня попросили описать даму. Он вспомнил, что она высокого роста, носит темные очки, обычный плащ и шляпку. Вот так.
– А как оплачивался заказ?
– Почтовым переводом с Центрального Западного почтамта и, разумеется, в час пик.
– И когда же случилась эта занимательная история?
– В том-то и дело, что уже больше месяца назад, как раз накануне возвращения из Кента мисс Уиттейкер и мисс Файндлейтер. Выходит, весь сценарий был продуман заранее.
– Да. Теперь у тебя есть возможность зацепить миссис Форрест. Выглядит очень подозрительно. Однако на убийство по-прежнему не тянет.
– Но ее цель и была вызвать подозрения в отношении кузена Аллилуйи. Да-а. Теперь придется выяснять, на какой машинке печатали письма, допрашивать кучу народу. Боже! Ну и работка! Это вы, доктор? Заходите, пожалуйста.
– Прошу прощения, если помешал вашему завтраку, – начал доктор Фолкнер. – Дело в том, что я сегодня очень рано проснулся и, пока лежал без сна, меня посетила блестящая идея. Я просто обязан был донести ее вам, пока она не потускнела. Это касается удара по голове и царапин на руках. Вы не допускаете, что ссадины преследовали двоякую цель? Во-первых, они подтверждают нападение банды. А во-вторых, их можно использовать, чтобы скрыть другие следы, более мелкие. Допустим, в организм был введен яд. В этом случае можно замаскировать след от инъекции с помощью порезов, нанесенных уже после смерти.
– Честно говоря, – сказал Паркер, – я рад был бы с вами согласиться. Очень здравая мысль и, возможно, глубоко верная. Но наша беда в том, что в двух предыдущих случаях никакого яда не обнаружено. А мы ведь пытаемся связать все три смерти друг с другом. Фактически нет ни только следов яда, но и вообще ни малейшего намека, что эти люди умерли не своей смертью.
И он подробно изложил все, что касалось первых двух случаев.
– Странно, – проговорил доктор. – Значит, вы и сейчас ждете такого же результата. Но в нашем-то случае речь, безусловно, не идет о естественной смерти.
– Теперь мы в этом уверены, – сказал Паркер. – Оказывается, план созрел почти два месяца назад.
– Но каким способом? – вскричал Уимзи. – Где способ? Мы все здесь образованные люди, с профессиональными знаниями и неплохими мозгами. А эта недоучка кладет нашу компанию на обе лопатки! Что же все-таки она сделала?
– Вероятно, что-то очень простое и настолько очевидное, что нам даже в голову не приходит, – ответил Паркер. – Элементарщина какая-нибудь – прошли в четвертом классе и благополучно забыли. Помнишь того чудика в Крофтоне? Сидел под дождем и умолял о помощи, а все потому, что не подозревал о существовании воздушных пробок в системе питания мотоцикла. Но ведь он наверняка учил когда-то… Что с тобой? Ты, часом, не спятил?
– Господи! – завопил Уимзи и с такой силой двинул по столу, что посуда и остатки завтрака полетели на пол. – Господи! Да вот же оно! Ты попал в точку, старик! Наконец-то! Просто и очевидно! Боже всемогущий! Конечно, тут и врачом быть не надо – любой мальчишка в гараже объяснит не хуже. Каждый день от этого умирает тьма народу. Ну конечно, воздушная пробка в системе питания.
– Не падайте духом, доктор! – сказал Паркер. – Раз у него вид буйнопомешанного, значит, родилась очередная гениальная мысль. Тягостное зрелище, не спорю, но с годами привыкаешь. Друг мой, не откажите поделиться с нами своим открытием.
Бледное лицо Уимзи вспыхнуло.
– Насколько я понимаю, – обратился он к доктору, – наш организм похож на работающий мотор. Старое доброе сердце гоняет себе кровь по кругу: выталкивает ее по артериям и по венам возвращает обратно. Туда-сюда, туда-сюда, и все за пару минут. Так наш мотор и тянет всю жизнь. Что вы на это скажете?
– Вы правы.
– Маленький клапан на выходе из сердца выпускает кровь, другой такой же – на входе. Вроде двигателя внутреннего сгорания – вы согласны?
– Да, похоже.
– А если двигатель остановится?
– Вы умрете.
– Очень хорошо. Ну, а теперь представьте: взять такой большой хор-роший шприц, всадить иглу в вену и до отказа двинуть поршень. Что мы будем иметь, доктор? К чему это приведет? Ведь в систему питания вашего двигателя попадет огромный пузырь воздуха. Что будет с кровообращением?
– Остановится, – не задумываясь ответил доктор Фолкнер. – Вот именно по этой причине медицинских сестер учат быть крайне осторожными, особенно при внутривенных вливаниях, и правильно набирать лекарство в шприц, чтобы воздух не попал в вену.
– Я так и знал, – воскликнул Уимзи, – что мое открытие из программы начальной школы. Значит, кровообращение выключится, как при эмболии, верно?
– Только в том случае, если калибр артерии или вены достаточно велик. Если же закупорен мелкий сосуд, кровь обогнет препятствие и потечет окольным путем, по другим артериям и венам. Вот именно по этой причине так важно вовремя растворять тромбы, то есть кровяные сгустки, и не давать им свободно двигаться по кровеносным сосудам.
У доктора Фолкнера был такой вид, будто «вот именно он» сделал это замечательное открытие.
– Да-да, про тромбы все ясно, но вернемся к нашему воздушному пузырю. Значит, в основной артерии, например в бедренной, или в крупной вене – скажем, здесь, в локтевом сгибе, – такой пузырь вызовет остановку кровообращения. И как быстро?
– Моментально. Сердце сразу же перестанет биться.
– А потом?
– Вы умрете.
– Какие же будут симптомы?
– Да практически никаких. Один-два предсмертных вздоха. Это легкие сделают последнюю отчаянную попытку поддержать работу вашего «мотора». А потом он остановится. Как при сердечной недостаточности. То есть это и будет именно сердечная недостаточность.
– Знакомая картина! Последний чих карбюратора, когда мотор глохнет, а по-вашему, по-медицински, предсмертный вздох. И что обнаружат на вскрытии?
– Ровным счетом ничего. Кроме признаков сердечной недостаточности. И еще крошечного следа от иглы – если кому-то придет в голову его искать.
– Вы уверены в этом, доктор? – спросил Паркер.
– Абсолютно. Как все замечательно просто! Обычная задачка по механике. Так оно и было, не иначе.
– И это можно доказать? – настаивал Паркер.
– Доказать будет сложно.
– Надо попробовать, – решительно сказал Паркер. – Эта версия проста, гениальна и снимает все вопросы. Доктор, а если вам прямо сейчас отправиться в морг и постараться разыскать на теле след укола? Питер, похоже, ты разгрыз крепкий орешек. Боже! Опять этот телефон!
– …Что вы говорите? Что? Проклятье! Полный провал. Теперь она никогда не вернется. Предупредить порты, сообщить всем полицейским постам, наблюдение на железных дорогах и вокзалах. Весь Блумсбери прочесать, сквозь сито просеять. Этот район она знает лучше всего. Я выезжаю в Лондон. Да, немедленно. Вы правильно поняли.
Швырнув трубку, Паркер добавил несколько кратких энергичных выражений.
– Этот клинический идиот Пиллингтон разболтал все что мог. Подробности читайте в утреннем выпуске «Бэннер». Здесь нам больше делать нечего. Мэри Уиттейкер уже знает, что ее игра раскрыта, и в два счета улетучится из страны. Если она этого уже не сделала. Едем в Лондон, Уимзи?
– Естественно. И причем на моей машине. Сэкономишь уйму времени. Будь добр, позвони, вызови Бантера. Мы возвращаемся в Лондон, Бантер. Когда можно выехать?
– Сию минуту, милорд. Я намеренно не распаковал багаж вашей светлости и мистера Паркера, держал его наготове на тот случай, если нам придется выехать по тревоге.
– Бесценный человек!
– Разрешите передать вам письмо, мистер Паркер, сэр.
– Спасибо, Бантер. Так-так, отпечатки пальцев на чеке. Гм… Двух видов – если не считать кассира. Эти принадлежат кузену Аллилуйе, а вот эти, женские, вероятно, Мэри Уиттейкер. Да, так оно и есть. Четыре пальца левой руки – так чек придерживают, когда его надо подписать.
– Прошу прощения, сэр, вы не позволите взглянуть на этот снимок?
– Сделайте одолжение, Бантер. Можете переснять их для себя. Я знаю, фотография – ваш конек. Всего хорошего, доктор. Увидимся в Лондоне. Уходим, Питер.
И лорд Питер ушел. Как сказал бы уважаемый доктор Фолкнер, «вот именно по этой причине» второе письмо мисс Климпсон, доставленное полицейским, тоже его не застало.
* * *
Уимзи гнал машину как никогда, и в полдень они уже были в Лондоне. Подбросили Бантера до самых дверей (почему-то ему не терпелось попасть домой) и помчались в Скотланд-Ярд. Комиссар метал громы и молнии: он пришел в ярость от заметки в «Бэннер» и злился на Паркера, что тот не сумел заткнуть рот Пил-лингтону.
– Теперь одному Богу известно, когда эта дамочка снова объявится. Скорее всего, уже дала тягу под чужим именем.
– Весьма вероятно, – подтвердил Уимзи. – У нее ведь была полная возможность отчалить из Англии еще в тот понедельник или вторник. В ее положении лучше не придумаешь. Если бы тучи рассеялись и воцарился штиль, она спокойно вернулась бы и вступила во владение своим имуществом. Теперь же она останется за границей, только и всего.
– Боюсь, ты прав, – мрачно согласился Паркер.
– А что у нас тем временем поделывает миссис Форрест?
– Ведет себя вполне прилично. Ее тщательно «пасут» – так, чтобы не засветиться. Там трое наших ребят: один в роли торговца, другой стал лучшим другом швейцара, выдает прогнозы по скачкам и целый день околачивается внизу в холле. Ну, а третий весь в работе на заднем дворе. Они сообщают, что дама несколько раз выходила ненадолго, в основном по магазинам, но обедает дома. Гостей не было. Тот парень, что сопровождает ее на прогулках, следил в оба, не подойдет ли к ней кто-нибудь, не передаст ли она деньги. Можно поклясться, парочка пока не встретилась.
В дверь заглянул офицер.
– Прошу прощения, сэр. Пришел слуга лорда Питера, по срочному делу.
Вошел Бантер. Его изысканные манеры и величественная осанка не изменились, но в глазах горел победный огонь. Он выложил на стол два снимка.
– Прошу извинить, милорд и джентльмены. Я надеюсь, вас не затруднит взглянуть на эти фотографии?
– Отпечатки пальцев? – заинтересовался комиссар.
– Этот снимок сделан полицией с отпечатков на десятитысячном чеке, – сказал Паркер, – но где вы взяли второй, Бантер? Похоже, пальчики те же самые, но снимок не наш.
– На мой непросвещенный взгляд, сэр, они обладают неким сходством. Я предпочел представить их на ваш суд.
– Пришлите сюда Дьюсби, – приказал комиссар.
Дьюсби, возглавлявший отдел дактилоскопии, был категоричен.
– Абсолютно идентичны, – заявил он.
В голове Уимзи забрезжил слабый свет.
– Бантер, это что, отпечатки с того бокала?
– Да, милорд.
– Но ведь на нем были «пальчики» миссис Форрест!
– Я так и понял вас тогда, милорд, и занес их в картотеку именно под этой фамилией.
– Значит, если подпись на чеке подлинная…
– …то птичка скоро будет в клетке, – жестко закончил Паркер. – Не в одном, так в другом обличье. Ведьма проклятая, долго же она водила нас за нос! Но теперь уж нам есть что ей предъявить: как минимум, обвинение в убийстве Веры Файндлейтер, а может, кое-что и по делу Берты Гоутубед.
– Помнится, в том случае имелось алиби, – заметил шеф.
– Имелось, – мрачно подтвердил Паркер. – Но свидетельница мертва. Похоже, решила рассказать правду – и поплатилась жизнью.
– Похоже, еще несколько человек чуть было не поплатились тем же, – в тон отозвался Уимзи.
– В том числе и ты. Значит, золотистые кудри – парик.
– Вероятно. Честно говоря, они у меня никогда доверия не вызывали. В тот вечер она накрутила такой тюрбан, что вполне могла оказаться лысой.
– А шрам на руке?
– Представь, не заметил – и по очень простой причине: у нее пальцы в перстнях чуть не до самых ногтей. Эта дикая безвкусица имела глубокий смысл. Думаю, мадам собиралась накачать меня снотворным, а когда сорвалось – одурманить своими чарами. На следующем этапе она планировала – как бы лучше выразиться – отключить мое кровообращение. Ну, а дальше – сам понимаешь. Событие дня! Скандал в высшем свете! Лондонский Дон-Жуан найден мертвым в тайном гнездышке! Титулованная родня в панике спешит замять дело. Леди прониклась ко мне нежностью, увидев в Ливерпуле с Эвелин Кроппер. Ну, а малышка Берта Гоутубед свою дозу получила сполна. Случайная встреча с бывшей хозяйкой, та – сама любезность, дарит ей пять фунтов и даже приглашает на обед. А там – море шампанского, бедная девочка раньше вина в рот не брала и быстро отключается. Мадам грузит ее в машину и тут же добивает. Остается лишь вывезти тело в Эппинг и уложить где-нибудь по соседству с натюрмортом из ветчины и пива. Просто и легко – когда уже знаешь, как это делается.
– С учетом всех обстоятельств, – подвел итог комиссар, – чем скорее мы задержим эту женщину, тем лучше. Не теряйте ни минуты, инспектор. Возьмите ордер на фамилию Уиттейкер или Форрест и людей, сколько нужно.
– Мне поехать с тобой? – спросил Уимзи, когда они вышли на улицу.
– Почему бы и нет? Ты нам поможешь. Тогда мы никого больше брать не будем, там и так уже трое.
«Миссис Мердл» промчалась по Пэл-Мэл, вверх по Сент-Джеймс-стрит и дальше по Пикадилли. На середине Саут-Одли-стрит они обогнали какого-то торговца фруктами, с которым Паркер незаметно обменялся знаками. У подъезда вышли из машины, и к ним тут же бросился «лучший друг швейцара».
– Я как раз собирался звонить, – выпалил он. – Она здесь.
– Кто, Уиттейкер?
– Да. Поднялась в квартиру две минуты назад.
– А миссис Форрест дома?
– Да. Вошла чуть раньше той женщины.
– Странно, – сказал Паркер. – Неужели гибнет еще одна гениальная версия? Ты уверен, что это мисс Уиттейкер?
– Конечно, она нацепила на себя всякие старомодные тряпки, волосы у нее сейчас седые и все такое. Но в целом рост и внешность соответствуют. Да еще ее любимый трюк с темными очками. Думаю, это она, хотя, конечно, в лицо я ей не заглядывал, действовал по инструкции.
– Что ж, в любом случае стоит взглянуть. Пошли.
К ним присоединился мнимый торговец, и они вместе вошли в подъезд.
– Старуха точно вошла в квартиру миссис Форрест? – спросил швейцара один из сыщиков.
– А как же. Встала на пороге и принялась бубнить про какую-то подписку. И тут миссис Форрест быстро втащила ее внутрь и захлопнула дверь. С тех пор никто не спускался.
– Хорошо. Мы сейчас поднимемся к ней, смотрите, чтобы никто не ускользнул по лестнице. Слушай, Уимзи, она знает тебя в роли Темплтона, но вряд ли до конца уверена, что мы работаем вместе. Позвони, а когда дверь откроется, быстро подставь ногу. Мы будем здесь, за углом, и ворвемся следом.
План был великолепен; затаив дыхание, они прислушивались к заливистой трели звонка.
Однако дверь не открылась. Уимзи позвонил еще раз, а затем приник ухом к замочной скважине.
– Чарлз! – вскрикнул он вдруг, смертельно побледнев. – Здесь что-то неладно. Быстро! Я не вынесу еще одного…
Паркер подскочил к нему, на секунду замер, прислушиваясь. Затем выхватил у лорда Питера трость и стал колотить в дверь с такой силой, что шахта лифта отозвалась гулким грохотом.
– Откройте! Полиция!
За дверью явно шла борьба. Что-то падало, доносились глухие тяжелые удары, какое-то ужасное бульканье. Вот раздался громкий треск, как будто рухнула мебель, а затем – жуткий крик, оборвавшийся на самой высокой ноте.
– Ломайте дверь! – выдохнул Уимзи. По лицу его струился пот.
Паркер подал знак рослому полицейскому, тот с разбегу ударил в дверь плечом, она прогнулась и затрещала. За ним и Паркер навалился всем телом, отбросив худощавого Уимзи в угол. Тяжело дыша и мешая друг другу, они топтались в узком проходе. Наконец дверь подалась, и вся команда с грохотом ввалилась в прихожую. В квартире царила зловещая тишина.
– Скорее! – чуть не плача, умолял Уимзи.
Дверь справа была открыта. Никого. Бросились к другой двери, в гостиную. Она лишь слегка приоткрылась: с той стороны ее подпирало что-то громоздкое.
Сильным толчком удалось отпихнуть баррикаду – опрокинутую «горку» с остатками посуды. Уимзи перемахнул через нее и огляделся. В комнате был настоящий погром: перевернутые столы, сломанный стул, вдребезги разбитая лампа, осколки фарфора по паркету. Он рванулся в спальню, Паркер, не отставая, несся следом за ним.
Безжизненное тело женщины на кровати. Тяжелая темная коса с проседью канатом свисала с подушки. Лицо и шея залиты кровью. Но кровь свободно струилась, и Уимзи чуть не вскрикнул от радости: он слишком хорошо знал – у мертвых кровь не течет.
Едва взглянув на раненую, Паркер ринулся в заднюю комнату – в гардеробную. Свист пули у виска – яростный вихрь – визг дикой кошки, – и вдруг все кончилось. Констебль потирал укушенную руку, а Паркер уже держал пленницу знаменитой полицейской хваткой «А-теперь-пройдем-со-мной».
Он сразу узнал эту женщину, хотя пергидрольный парик съехал набок, а синие глаза потемнели от бешенства и страха.
– Да будет вам, – мирно сказал Паркер, – игра окончена. Это бесполезно. Ну же, будьте благоразумны. Вы ведь не хотите, чтобы мы на вас надели наручники. Итак, Мэри Уиттейкер, иначе именуемая Форрест, вы арестованы по обвинению… – Он запнулся, и она заметила это.
– По какому обвинению? Что у вас есть против меня?
– Для начала попытка убить эту леди.
– Старая дура! – презрительно сказала Мэри Уиттейкер. – Она ворвалась сюда и набросилась на меня. И это все?
– Весьма возможно, нет, – ответил Паркер. – Должен предупредить вас: все, что вы скажете с этой минуты, может быть использовано следствием против вас.
И правда, один из полицейских уже извлек блокнот и с невозмутимым видом записывал: «В ответ на предъявленное обвинение задержанная спросила: "И это все?”» Замечание явно показалось ему существенным, и он удовлетворенно лизнул карандаш.
– Как там наша леди? И кстати, кто она? – спросил Паркер, снова включаясь в окружающую обстановку.
– Мисс Климпсон. Одному Богу известно, как она здесь оказалась. Думаю, она более или менее в порядке, хотя ей и здорово досталось, – ответил Уимзи, продолжая промывать рану.
В этот момент мисс Климпсон открыла глаза и невнятно забормотала:
– На помощь! О, этот шприц – не смейте!
Она сделала несколько судорожных движений и наконец узнала Уимзи, с тревогой смотревшего на нее.
– Боже мой! Лорд Питер, вы! Какая ужасная неприятность! Вы получили мое письмо? У вас все хорошо?.. Боже, в каком я виде! Я… эта женщина…
– Не волнуйтесь так, мисс Климпсон, – с облегчением сказал лорд Питер. – Все позади, но вам нельзя разговаривать. Вы нам после все расскажете.
– Что там про шприц? – Паркера явно обуревал служебный пыл.
– У нее в руках был шприц. – Мисс Климпсон задыхалась и неловко цеплялась за кровать, пытаясь приподняться. – Я буквально стала терять сознание – вы же представляете, такая ужасная борьба. Вдобавок мне на голову что-то свалилось. И тут вообразите, эта женщина подходит ко мне со своим ужасным инструментом. Я выбила его у нее из рук и буквально ничего больше не помню. Но я потрясающе живуча, – гордо добавила мисс Климпсон. – Мой дорогой папочка часто говаривал: «Нас, Климпсонов, не так-то просто извести!»
Паркер нагнулся и пошарил вокруг.
– Нашел, – сказал он, поднимая с пола медицинский шприц.
– Она ненормальная, не иначе, – заявила пленница, – это всего лишь мой шприц. Я страдаю невралгией и во время приступов делаю инъекции. Смотрите, в нем же ничего нет.
– Вот это уже правда, – кивнул Паркер и многозначительно взглянул на Уимзи. – В нем ничего нет.
* * *
Мэри Уиттейкер было предъявлено обвинение в двух убийствах – Берты Гоутубед и Веры Файндлейтер, а также в покушении на Александру Климпсон. Несколько позже, во вторник вечером, Уимзи обедал вдвоем с Паркером. Он был в прескверном настроении и донимал Чарлза жалобами.
– Вся эта история – мерзость сплошная.
– Но любопытно, очень любопытно, – говорил Паркер. – Кстати, с меня еще полкроны, ты же выиграл пари.
Они засиделись допоздна, разбирая дело по косточкам.
– Мы могли бы и раньше додуматься до этой истории с миссис Форрест, – говорил Паркер. – Но у нас не было никаких оснований сомневаться в железном алиби, которое подтверждала Вера Файндлейтер. Верность и преданность всегда доставляют массу хлопот. Потом нас сбило с толку, что все началось так давно. Вроде бы полное отсутствие мотива. Но приключение Тригга все ставит на свои места. Она слишком рисковала в этом пустом доме и побоялась, что в будущем такого удобства под рукой не окажется, когда придет охота с кем-нибудь разделаться. Вот она и решилась на двойную жизнь. Если Мэри Уиттейкер в чем-либо и заподозрят, она может спокойно исчезнуть и превратиться в ветреную, но во всех остальных отношениях вполне благонадежную миссис Форрест. Единственный прокол случился у нее с пятифунтовой банкнотой, которую она забыла взять обратно у Берты. Если бы не эта бумажка, мы и сейчас могли не знать о существовании миссис Форрест. Представляю, как ее потрясло наше появление. Ведь она стала известна полиции в обеих ролях. Убийство Веры Файндлейтер – последняя отчаянная попытка спрятать концы в воду. Но замысел был слишком сложным и громоздким, а потому обречен на неудачу.
– Да. Но не забывай: убийство Агаты Досон превосходно по замыслу и безупречно по исполнению.