Текст книги "Ведьма"

Автор книги: Дональд Маккуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 49 страниц)

Глава 9

Через сложенные из камня и дерева стены форта Скэнов переваливался дым. Сине-серые клубы дыма казались продолжением зеленых волн холодного моря, разбивавшихся о берег на расстоянии полета стрелы от форта. Смешавшись с дымом, утренний туман придавал стенам угрюмый вид.

Прихрамывая, Лорсо шел по узким боевым мосткам, тянувшимся с внутренней стороны вдоль частокола. Через каждые несколько шагов он проходил мимо бойниц для лучников – узких вертикальных прорезей в местах соединения двух бревен. Достигнув юго-западного угла квадратного форта, Лорсо повернул налево. Лучи рассветного солнца, встающего над горизонтом, согрели его лицо. Впереди на гладкой поверхности естественной гавани к востоку от форта застыли акульи челны. Взглянув на яркое отражение рассвета в воде, Лорсо подумал о лезвии бритвы. Он услышал шелест лезвия по коже ремня.

Это был его любимый звук. Еще с детства он находил в нем успокоение. Никогда прежде Лорсо не думал, что этот шепот стали может вызывать сексуальные чувства.

Джалита.

Если всего лишь звук был способен разжечь желание, то Джалита была единственной женщиной, необходимой ему, чтобы это желание продолжало гореть. И чтобы погасить его. Так противоречиво. Как заточка ножа. Успокаивающе. Возбуждающе. Как это могло быть?

Джалита. Он остановился, положив руку на стену. За гаванью Виднелись деревянные хижины города. Желание ослабило его ноги. Он посмотрел на юг. Там возвышался округлый расколотый пик, олицетворявший клюв Сосолассы, божества-осьминога Скэнов. Сосоласса, который слышал все, видел все и вещал через избранную им Женщину-Духа Слезы Нефрита.

Владелица Джалиты. Джалита, оружие, которое Сосоласса приказал найти Слезам Нефрита.

Когда бы Лорсо не взглянул на Джалиту, он помимо своей воли видел ее обнаженной, освещенной огнем, такой, какой он ее захватил в плен. Ранимой. Дрожащей. Принадлежащей ему по праву сильного.

Желудок Лорсо болезненно сжался. Джалита была запретной, она принадлежала божеству.

Однако Лорсо знал, что Джалита не желала божества. Джалита хотела Лорсо. Этой ночью.

Ладони Лорсо покрылись потом. Он обтер их о свои грубые, словно из мешковины, штаны.

В неверном лунном свете Лорсо скользил от хижины к хижине, пробираясь через город. Караула, как такового, не было. Но глаз было предостаточно. Спали не все.

Кроме того, были стаи собак. Одичавшие, они жили в лесу, но иногда устраивались в сараях или рыли норы под хижинами. Обычно дикие собаки приходили, когда ждали появления потомства. По ночам они бродили среди хижин. Здесь их не трогали волки и можно было беспрепятственно рыться в отбросах. Они могли быть очень опасными. По крайней мере раз в год кто-нибудь оказывался серьезно искусанным. Когда такое случалось, устраивалась облава. На какое-то время собак становилось меньше. Но вскоре все возвращалось на свои места.

Лорсо нередко посещала тревожная мысль о том, что у него много общего с этими собаками. Они никому не принадлежали, но находили у человека защиту тем, что приносили ему пользу. В среде Скэнов Лорсо пользовался славой, но всегда оставался одиноким. Сосоласса забрал всю его семью. Поэтому Слезы Нефрита и усыновила его.

Он напомнил себе, что она его любит. Да, он усыновленный, но любимый. Безусловно.

Какое-то время Лорсо был не уверен: то ли его мысли о собаках создавали ощущение их присутствия, или действительно за ним кто-то крался. Обнажив меч, Лорсо обернулся.

Присевший вожак стаи был совсем рядом. Увидев, что его заметили, вожак почти распластался на земле. Темноту прорезало его рычание. Волосы на голове у Лорсо встали дыбом.

Медленно, выставив вперед свое оружие, Лорсо отступал. Страх себя обнаружить принудил его отступить. Разъяренному Лорсо очень хотелось нанести удар по собаке. Это была очень крупная собака, и стая безропотно слушалась ее. Кроме легкого поскребывания когтями и изредка раздававшегося пыхтения, собаки были совершенно безмолвны.

Наклонившись вперед, Лорсо поднял меч. Стая, как дым, припадая к земле, подалась назад.

На окраине города хижины разделялись большими расстояниями. Кусты и деревья давали лучшее укрытие, чем углы и дверные проемы. Лорсо перевел дух. Через щель в двери хижины Слез Нефрита пробивался свет. Старая женщина бодрствовала. Холодный страх охватил Лорсо. Женщина-Дух знала.

Ужас бился у него в крови, в ушах зашумело. Он схватился обеими руками за меч. Если его обнаружат, Лорсо решил умереть сражаясь, но не стать развлечением для воющей толпы.

Тут он услышал нежные звуки музыки, льющейся из хижины рядом с обиталищем Слез Нефрита. Это жилище было погружено в темноту. Хижина Джалиты.

Приятная, тонкая мелодия напоминала запах цветов в ночном воздухе. Слышались мелодичные аккорды тарна, струнного инструмента Скэнов, на их музыкальным фоне пел нежный, зовущий голос.

Лорсо ползком перебрался через открытый участок. Осторожно обойдя цветники, он присел на корточки около дверей Джалиты. Лорсо тихонько постучал.

Не сбиваясь с такта и не изменяя мелодию, Джалита мелодично пропела:

– Войди, возлюбленный! Не произноси ни звука. Замри и жди меня.

Лорсо проскользнул в дверь. Все еще сжимая в руке меч, он прислонился к стене и, как было велено, стал ждать. Сердце бешено колотилось о его ребра. Он тяжело дышал, вдыхая запахи женщины: чисто вымытой кожи, расчесанных волос и сладковатый запах кедрового масла. Его виски и верхняя губа покрылись капельками пота.

Закончив песню, Джалита сказала:

– Мы должны быть осторожными!

В ее голосе чувствовался огонь желания, шелест ее движений в темноте заставил кровь Лорсо вскипеть.

Потом наступила абсолютная тишина. Тяжелая, удушающая тишина. Его охватило ощущение присутствия рядом кого-то или чего-то.

Перед его мысленным взором предстал образ покрытой морщинами Слез Нефрита, на лице которой была написана ненависть к Лорсо.

Лорсо вздрогнул, когда что-то прикоснулось к его щеке. Чьи-то пальцы прижались к его губам.

– Я здесь, моя любовь. С тобой, твоя. Эта ночь – наша.

Рука Джалиты переместилась с его губ на руку, схватившуюся за рукоять меча.

– Тебе это не понадобится, – тихо засмеялась Джалита. – Этой ночью ты будешь покорять другим оружием.

Потом ее рука легла ему на грудь, переместилась к верхней застежке его блузы и расстегнула ее. Ловкие пальцы проникли под блузу и стали гладить его грудь.

Лорсо рванулся вперед, чтобы схватить Джалиту в объятия. В ответ с другого конца комнаты послышался ее дразнящий смех.

– Лорсо, я здесь. Обнаженная. Такая, какой ты однажды уже меня видел. Такая, какой я была, когда ненавидела тебя, только теперь я жду тебя.

Лорсо бросил меч на пол. Дрожащими руками он торопливо справился с застежками, шнурками и поясом и небрежно бросил свою одежду на пол рядом с мечом.

Лорсо перешел через комнату и почувствовал под своими протянутыми руками такую нежную, упругую, влекущую кожу, что на мгновение замер от удивления. Джалита поймала его запястья, не давая больше прикасаться к себе. Рассердившись, Лорсо наклонился вперед, но Джалита, не ослабевая своей хватки, увернулась. Совершенно другим, требовательным голосом она произнесла:

– Подожди. Сначала принесем клятву. Потом…

Джалита выпустила руки Лорсо. Через время, показавшееся Лорсо вечностью, в его руки легло что-то металлическое. Это оказался короткий кинжал. Большим пальцем он потрогал острое лезвие, которое сам наточил, когда Джалита обещала ему эту ночь. Он быстро провел лезвием две черты на своих руках ниже локтей. Пальцы Джалиты прикоснулись к ранам и задержались на них, почувствовав влагу.

– Теперь – я! Скорее, Лорсо, скорее!

Она дважды судорожно вздохнула, когда Лорсо нанес ей такие же порезы. Потом Джалита прижалась своим горячим и податливым телом к Лорсо. Они соединили руки, подняв их над головой. Кровь, текущая из тонких порезов, смешалась.

– Вот, – Лорсо с трудом выговаривал слова клятвы. – Кровь одного – кровь обоих. Я клянусь тебе своей жизнью. Сосоласса меня слышит.

Прильнув к Лорсо, Джалита прошептала ему на ухо слова клятвы. Они стали с жаром ласкать друг друга, их возбужденный шепот шелестел в ночи. Между словами язык Джалиты ласкал кожу Лорсо. Ее тело скользило по его телу.

Издав низкий рычащий звук, Лорсо подхватил ее на руки и отнес на покрытую мехами кровать.

* * *

Опираясь одной рукой на сопровождавшую ее женщину, хромая, Слезы Нефрита вошла в хижину Джалиты. В другой руке она держала свой разукрашенный посох, которым ткнула спящую Джалиту.

– Вставай! – удивительно молодым и веселым голосом приказала старуха. Джалита, опустив ноги на деревянный пол, немедленно села, завернувшись в медвежью шкуру.

На морщинистом лице Слез Нефрита появилась улыбка – как щель на камне. Ее зубы ослепительно сверкали, как и ее быстрые, вопрошающие глаза.

– Похоже, что ты неплохо перенесла бурю. Моя прелестная маленькая морская птичка поймала первую рыбу. Да, моя дорогая, ты полностью оперилась и встала на крыло!

Мгновенно отбросив свою игривость и став серьезной, она наклонилась над Джалитой. При этом она тяжело оперлась на сопровождавшую ее молчаливую женщину.

– Все прошло хорошо?

Джалита глубоко вдохнула. Ее лицо ничего не выражало, глаза еще не проснулись и уставились невидящим взором в одну точку. Полные губы расплылись, потеряв свой четкий рисунок. Подняв руку, Джалита провела по ним пальцами. Потом она заулыбалась, превратившись из только что разбуженного, никому не нужного, брошенного ребенка в сладострастную, пресыщенную женщину.

– Хорошо? Лучше сказать чудесно! Если вообще это можно выразить словами. Как бы мне хотелось, чтобы ему не нужно было уходить! – сказала она, надув губы.

– Ах ты, проказница! – Изумленная и посмеивающаяся Слезы Нефрита оторвалась от своей спутницы и подошла к стулу около окна. Посохом она указала женщине, сопровождавшей ее, место в углу. – Мне не интересны непристойные подробности вашей случки, ты, молодая бездельница! – продолжила Женщина-Дух. – Покажи мне свои руки. Он принес клятву?

Джалита показала порезы на руках.

– Итак, – довольным тоном произнесла Слезы Нефрита, – мы делаем успехи.

– Успехи в чем? – В этот раз Джалита действительно надулась.

– Это не твоего ума дело. Разве ты плохо живешь? Разве я не выполнила каждое данное тебе обещание?

– Ты со мной обращаешься как с собственной дочерью.

– Лучше. Поверь мне, намного лучше. Потому что ты принесешь Скэнам славу. Славу, которую они заслуживают. С моей помощью ты возвысишься до таких высот, которые ни одному Скэну, а может быть, и никому в мире, никогда не снились. Ты будешь править. Я воссоздаю себя, Джалита. Такой же живой ум, как мой, тело и силы – они сделают то, что эта старая оболочка уже никогда больше не сможет сделать снова. Ты будешь жить, чтобы я жила.

Джалита кивнула.

– Тот, кто нам нужен, попался в наши сети, – продолжала Слезы Нефрита. – Теперь моя очередь. Этой ночью он отправится с акульими челнами в Три Территории. Пусть он еще немного созреет.

Женщина в углу нарушила свое молчание:

– Нападение на столицу Гэна Мондэрка отложат до его прибытия?

Опустив голову, старуха затрясла седыми космами.

– Ква не те союзники, которые нам нужны для уничтожения Гэна Мондэрка. Если при этом нападении его удастся свергнуть, тем лучше. В конце концов, все они работают на меня.

Она повернулась к Джалите.

– На нас. Мы используем их силы, их мечты, их умы. Люди подобны морю: громоподобны, непреодолимы, ужасны. Мы пребываем рядом с Сосолассой, скрытые во тьме, в тиши. Мы наблюдаем. Ждем. Подобно луне, вечной сестре женщин, излучаемый нами свет обманчив, наша тьма ослепляет и опутывает.

Перебирая шишковатыми руками по своему посоху, Слезы Нефрита с трудом поднялась. Единственный ее взгляд в сторону женщины, вскочившей из своего угла, чтобы помочь старухе подняться, как удар, заставил ту отступить. Шаркая по направлению к двери, Слезы Нефрита произнесла:

– Останься со своей дочерью, Мена. Я позову, когда ты мне потребуешься.

Оставшиеся в хижине две женщины еще долге после ухода Слез Нефрита сидели, неподвижно застыв. Наконец Мена подошла к окну. Прежде чем заговорить, она отвернулась от окна.

– Она ушла. С тобой все в порядке?

Джалита отбросила медвежью шкуру и с удовольствием по-кошачьи потянулась. Она ухмыльнулась, потом взглянула на свою мать. Самообладание ей изменило, и она, покраснев, снова нырнула под медвежью шкуру. Опустив глаза, Джалита кивнула.

– Со мной все в порядке. Это не было… обузой.

Сморщив нос, Мена поспешила к высокому сундуку, вся внешняя поверхность которого была покрыта резьбой, изображавшей Сосолассу. Открыв сундук, она выудила из него бальзам.

– Хорошо, что твой Лорсо знает, как пользоваться ножом. Твои порезы очень тонкие. Они быстро заживут. Слезы Нефрита сказала, что ты должна их скрывать, но тебе нельзя носить бинты. – Ее голос осекся, когда она повернулась к дочери, а глаза наполнились невыплаканными слезами. – Мне уже давно следовало себя убить. Ничего бы этого не случилось. Мое бедное дитя.

Протянув руки, чтобы мать натерла раны бальзамом, Джалита усталым тоном сказала:

– Сколько раз мы уже об этом говорили? Наша жизнь не так уж и плоха. Слезы Нефрита была жестокой, пока мы не научились относиться к ней как к другу. Ты достаточно меня била, когда мы жили с народом Фор. «Чтобы я понимала». Слезы Нефрита просто ударила больнее.

Мена шмыгнула носом и стала втирать бальзам сильнее, чем требовалось. Чуть заметно поморщившись, Джалита сказала: Ты видишь? Боль. То же, что я получаю от Слез Нефрита.

– Я тебя не понимаю. У меня были такие надежды! – Лицо матери выражало муку. – Я тебя наказывала за проступки, чтобы ты не навредила себе. Она же тебя терзала. Не давала спать, давала тебе ровно столько еды и воды, чтобы ты не умерла. И ни с кем, кроме нее, ты не могла разговаривать. Я молилась, чтобы ты умерла, ведь мне казалось, что ты лишишься рассудка. Теперь ты себя ведешь так, будто она…

У Мены так сжало горло, что она не могла больше говорить.

– Будто она моя мать? – Джалита погладила по щекам склонившуюся перед нею пожилую женщину. Роли неожиданно поменялись. Теперь утешала она.

– Я была готова к тому, чтобы сойти с ума. Или умереть. Слезы Нефрита знала это. Это ей доставляло удовольствие. Но ее путь оказался правильным. Я это понимаю. Ты слышала, что она сказала, – я буду править. На что я, девушка из народа Фор, могла надеяться? Получить больше рыбы? Лучшую лодку? Единственные светлые воспоминания из моей прошлой жизни – воспоминания о тебе. Но теперь мне нужно побыть одной, хорошо?

Испуганная Мена схватила ласкавшую ее щеку руку дочери.

– Тебе больно?

Поднимаясь и натягивая медвежью шкуру, Джалита улыбнулась.

– Нет, мне не больно. Просто я хочу подумать.

Что-то бормоча, Мена ушла, не споря.

Джалита осмотрела свои руки, будто надеялась что-то узнать, изучив порезы.

– Твои планы, мама, умерли под мечами Скэнов. Планы Слез Нефрита – ее тайна. Никому в голову не приходит, что у Джалиты имеются собственные планы. «Ты будешь править». – Это был голос Слез Нефрита, скрипучий до смешного. Она даже карикатурно изобразила появление старухи, согнувшись и тряся головой. Джалита выпрямилась. С удовольствием потянулась. Ее немой смех был подобен предупреждению из самого темного закутка неизвестной комнаты.

Глава 10

Вдоль узкой тропы, ведущей на север, в Олу, росли огромные ели. Обломки коры и густые ветви поглощали свет и звуки, окружив Сайлу и ее друзей угрюмой тишиной. Самым опасным в таком окружении была кажущаяся открытость. Видно было очень далеко. Это напоминало какой-то парк. На самом же деле огромные стволы и тень представляли опасность. Все они видели, как отряд Волков из ста воинов рысцой вбежал в такой лес и тут же исчез из виду.

Вдруг из леса на вьючную тропу прямо перед ехавшим во главе группы Конвеем выскочила Микка. Она посмотрела на своего хозяина, а потом снова в лес. Шерсть на ее загривке встала дыбом. Конвей знаком подозвал к себе Тейт и Налатана. Троица сошла с тропы. Сайла и Ланта тоже покинули тропу, оставив между собой своих вооруженных спутников.

Поравнявшись с Миккой, Конвей всмотрелся в лес.

– Я чувствую запах дыма, – прошептала Тейт.

Расширив ноздри, Налатан утвердительно кивнул.

– Не только дерево горит. Кожа, мясо.

Образовав цепь, они последовали за настороженной Миккой. Она привела их к Карде, который лежал на берегу довольно широкого ручья.

Конвей первым приблизился к горящей хижине. Огонь еще не вырвался из нее наружу. У задней двери хижины лежала женщина. Из открытой двери и окна клубами вырывался дым. У дальнего угла хижины двое верховых со смехом боролись за кусок яркой ткани, вырывая его один у другого. Один из них что-то кричал. Спереди хижины ему отвечали голоса других мужчин.

Снова раздался крик.

Конвей дважды выстрелил. Кони шарахнулись в сторону, а разнесенные в клочья седоки выпали из седел. Кликнув собак, Конвей бросился в атаку. Обогнув хижину, он наткнулся на группу растерявшихся пеших воинов. Они уставились на убегавших коней.

Еще два выстрела сразили одного из них. Посреди группы появилось что-то бело-красное. Конвей избегал туда смотреть. Ему удалось еще раз выстрелить. Еще один воин упал.

Наиболее агрессивный из застигнутых врасплох воинов повернулся и сделал выпад окровавленным мечом, пытаясь достать Конвея. Карда тут же бросился на его открывшееся горло. Собака и человек упали на землю, затем Карда снова последовал за своим хозяином.

Появились спешившиеся Тейт и Налатан. Тейт уже вела огонь. Налатан издал боевой клич. В левой руке он держал свой странный железный посох, на середине которого был прикреплен щит, а на каждом конце – шар. Меч в его правой руке выписывал в воздухе серебристый шипящий круг. Конь Налатана, врезавшись в группу людей, свалил на землю двоих, а третий упал под мечом.

Тейт убила еще двоих.

Когда они развернули коней, чтобы вернуться на свои исходные позиции, единственный оставшийся на ногах воин, отшвырнув свой меч, со всех ног бросился в лес. За ним помчался Налатан. Раздался резко оборвавшийся вопль. Возвращаясь, Налатан свесился из седла, вытирая свой боевой посох о землю.

Конвей не мог поверить, что стычка окончена. Так жестоко и так быстро. Его шею сковал нервный спазм. Налатан подъехал к нему. Тейт перед хижиной наклонилась, рассматривая маленькую обнаженную фигуру, окруженную телами ее мучителей.

Один из поверженных воинов зашевелился. Другой со стоном двинул рукой. Конвей поручил их охрану собакам.

Тейт поднялась. Встретив взгляд Налатана, она покачала головой и вымолвила:

– Слишком поздно. Это был просто маленький мальчик.

Галопом на лошадях примчались Сайла и Ланта. Едва взглянув на павших воинов, они поспешили в хижину. Огонь набирал силу. Из левого окна показались языки пламени, но дверь еще не занялась. Конвей заглянул сквозь дым и пламя в хижину. Там он увидел еще два тела – мужчину, так и не выпустившего из рук лопату, и еще одного мальчика. Рядом с ним лежал до смешного крошечный ножик. Конвей и Налатан вошли в хижину. Осмотревшись, они заметили молодую обнаженную женщину. Конвей вспомнил о воинах, дурачившихся с куском яркой ткани.

Жрицы подошли к двум оставшимся в живых воинам.

– Видите, что они натворили? – спросил Конвей.

– Сайла – военная целительница, я – целительница, – ответила Ланта. – Ты свои обязанности выполнил, теперь дай нам выполнить свои.

На этом Ланта повернулась к Конвею спиной, давая понять, что тема исчерпана.

Ланта занялась воином, который пострадал от зубов собаки. Его правая рука была разорвана от локтя до кисти.

– К какому народу вы принадлежите? – спросил его Конвей.

– Мы – Ква, – простонал тот в ответ, потом закричал от боли и обмяк.

– Ква?! Но ведь ваши земли так далеко на севере! – встревоженно отреагировала Сайла.

У Конвея сжался желудок.

– Вы напали на Олу? Прошли на юг через Харбундай?

На лице раненого сквозь боль проступило торжество.

Мы заключили союз с Людьми Гор. Эпидемия не выпускает Людей Собаки из их лагерей, поэтому они не смогут оказать помощь. Сегодня мы завоюем Олу.

– Сколько вас? Что происходит в Оле?

Раненый сглотнул. Его молчание красноречиво свидетельствовало, что положение Олы скверное. Налатан так близко наклонился к пленнику, что их носы едва не соприкасались.

– Мародеры и трусы, оставленные здесь, чтобы совершать набеги на таких бедняков, как эти люди!

Ква завизжал и попытался отползти.

Сайла осторожно, но решительно оттолкнула Налатана.

– Перевяжи его получше, – велела она Ланте. – Я перевяжу ногу второму.

– Мы оставим вам еду и воду, – сказала она раненому.

Встревоженный Ква попытался приподняться.

– Острая Скала не сможет держать в руках оружие. Я не смогу идти. Наши лошади исчезли. Кто-нибудь нас обнаружит! – Он скосил глаза на пылающую хижину.

– Здесь почти никто не живет, – ответил ему Конвей. – Вас скорее всего найдет какой-нибудь тигр или волки. Они с вами обойдутся лучше, чем вы с этой семьей!

Помогая Ланте подняться, Конвей со злобным удовольствием многообещающе улыбнулся Ква.

Сайла и Ланта настояли на том, чтобы с убитыми поступили как положено. Конвей сложил в небольшом сарае валежник для погребального костра. Налатан с интересом посмотрел на своего друга.

– Ты как будто страшно торопишься. Эти Ква тебя обеспокоили?

– И немало! Если они в Оле, Гэн попал в беду. Наши друзья в беде.

– Им нужна наша помощь?

Улыбнувшись тому, как Налатан автоматически воспринял сказанное как относящееся и к нему, Конвей ответил:

– Боюсь, что да. Мы должны спешить!

Когда они покидали это место, над ревущим огнем поднимался густой черный дым. От жара огня свисавшие ветви растущих вблизи елей беспорядочно поднимались и опускались. Они напомнили Конвею беспомощную жестикуляцию плакальщиков у открытой могилы. Оставленные двое Ква жались друг к другу на фоне пылающего огня.

Ланта ехала рядом с Конвеем перед Сайлой. Он попытался отослать ее назад, ведь впереди – опаснее всего, но ее улыбка заставила его умолкнуть.

Наконец они взобрались на гребень горы. Между ними и сверкавшими вдали в утренних солнечных лучах стенами осажденной Олы возвышались несколько гребней. Среди скученных строений были видны языки пламени. Подхваченный ветром дым образовал плоскую траурную мантию. Даже на этом расстоянии были слышны звуки труб и барабанов.

Налатан, у которого было почти соколиное зрение, заметил: – Затишье. К стенам не приставлены осадные лестницы.

– Красное и желтое, – с волнением сказала Сайла, схватившись за спину куртки Налатана. На коже оставались царапины от ее ногтей. – Красное и желтое – цвета Гэна!

Сощурившись и наклонившись вперед, будто такое мизерное сокращение расстояния имело какое-нибудь значение, Налатан сосредоточенно вглядывался. Неожиданно он с улыбкой выпрямился.

– В центре, около тех сверкающих ворот!

– Тогда мы не опоздали! – воскликнула Тейт, поправляя «вайп» на своем плече. – Десантники! К затворам – заряжай!

У Налатана был обескураженный вид.

– Ты и раньше такое говорила. Когда ты ждала неприятностей. Что это? Молитва?

– Эгей-й-й! Не совсем молитва, любимый, не совсем. Возможно, почти молитва!

Она снова рассмеялась. Налатан посмотрел на Конвея, который беспомощно пожал плечами.

– Наше оружие и внезапность могут дать преимущество, – сказал Конвей. – Мы можем напасть с тыла на этих людей, прежде чем они поймут, что случилось. Ну как, Доннаси?!

– Чем скорее, тем лучше. Единственное, что нам мешает, – эти гребни. Мы должны пересекать их с осторожностью, чтобы наши силуэты не стали видны на фоне неба.

– Вон там и там: деревья и кустарник. Мы двинемся тем путем и появимся не прямо в тылу, а на фланге противника. И вообще нам не нужно оказаться прямо напротив них: мы же не хотим, чтобы они нас затоптали, когда побегут!

Конвей послал собак вперед. Помчавшись во весь опор, они пересекли поле и скрылись в первой рощице. Через несколько мгновений Микка выскочила назад и посмотрела на Конвея.

Тейт промолчала, когда Налатан и Конвей намеренно сблизились и поехали впереди, оттеснив ее назад. Она постаралась спрятать довольную улыбку. Она знала, что из них троих она лучше всего натренирована и лучше вооружена для данного случая. Каждый из этих двоих мужчин был физически сильнее ее, а следовательно имел перед ней преимущество в рукопашном бою. У Конвея был определенный тактический опыт, приобретенный во время его непродолжительного пребывания в Летучей Орде. Тем не менее ни у одного из них не было ее подготовки к бою с огнестрельным оружием. Поэтому она позволила им ехать впереди. Пусть думают, что защищают ее!

Они без приключений достигли последнего перед городом хребта. Невдалеке воины набирались боевого духа, барабаня по щитам и завывая.

Налатан пригнулся. Эта простая предосторожность для Тейт изменила все. Впереди были враги. Они хотели смерти Налатана.

Острые укусы страха попытались нарушить ее решимость.

Она его любила. Он не должен пострадать. Он будет сражаться. Бой – главное в его жизни. Но он сам – ее жизнь. Слабый внутренний голос нашептывал, что жизнь изменчива, а смерть – всегда наготове. Тейт прогнала этот голос. Она и ее мужчина были воинами. Рожденные друг для друга, рожденные для этого мига.

Никто не повредит Налатану. Она этого не допустит.

Ритмические крики Ква перешли в нестройные вопли. Раздался разноголосый рев боевых труб. Видимо, под стенами Олы кипело сражение.

Тейт впитывала этот хаос в себя. Ее лицо покрылось потом. Она так крепко сжала в руках свой черный «вайп», что хрустнули суставы пальцев. Нервная дрожь мешала как следует привязать коня к деревцу.

Фланговый караул Ква состоял всего из трех человек. Они неосторожно покинули свой пост на южном склоне горы, зачарованные зрелищем проходящего мимо них потока воинов. Обнажив мечи, Налатан и Конвей налетели на них.

В голосе Тейт зазвучал металл.

– Налатан, там для тебя хорошее укрытие. Они нападут на нас. Отгони их. Конвей, мы сосредоточимся на основных силах. Твой сектор – от той боевой трубы на север; бей их из «бупа». Мой сектор – южный. Когда они бросятся на нас, отход прикрываю я – у меня самый быстрый конь.

Усмехаясь, Конвей кивнул.

– Принято, кроме последнего, дорогуша!

Он уже распластался на земле и занимал положение для стрельбы.

– Вы с Налатаном отступаете первыми. Без тебя он ни за что не покинет этот хребет, и ты это знаешь. – Резким движением он прекратил ее возражения. – Замолчи и стреляй! Они уже у стены.

Треск «вайпов» и глухие выстрелы «бупов» защитников стен перекрыли шум боя, пока Тейт с Конвеем не открыли огонь. Воины Ква завертелись, падая на землю.

Что-то золотистое мелькнуло перед Тейт. Шлем. Воин размахивал мечом. Тейт пальнула из «бупа». В толпе образовалась дыра, которая немедленно затянулась. Предводитель высматривал, откуда возникла эта новая угроза. При вспышке от следующего выстрела Конвея воин в шлеме схватил за руку стоящего рядом с ним человека и указал на хребет. Гонец, увертываясь от воинов, устремившихся в атаку, помчался в южном направлении.

Тейт снова выстрелила по человеку в шлеме. Перезаряжая оружие, она увидела, как Конвей вел огонь на максимальной дальности. Он нанес противнику ощутимые потери. Северное крыло сил Ква заметно замедлило свое продвижение. Небольшие группы воинов искали спасения под своими щитами и боком отступали.

С восточного направления троицу атаковала стоявшая до сих пор в скрытом резерве кавалерия. Отдельные кавалеристы подались в сторону и заехали за хребет, отрезая им таким образом путь к отступлению. Одновременно пешие воины отделились от южного фланга Ква и двинулись в сторону нового противника.

Никто не замечал урона, который наносили стрелы Налатана. Воины с криками приближались короткими перебежками от укрытия к укрытию.

– Мэтт! Займись пехотой! – крикнула Тейт.

Она присоединилась к Налатану, отражавшему нападение двигавшейся вверх по склону кавалерии.

Она увидела, как копье ударило Налатана. Его боль, его удивление отозвались внутри Тейт. Она почувствовала, как длинный треугольник наконечника вонзился в правый бок Налатана, ощутила его неверие в то, что произошло, и мгновенный привкус смерти.

Для Тейт над полем боя нависла тишина. Мимо медленно проплывали стрелы, медленные, обыденные. Налатан вырвал копье из своей брони и отшвырнул его в сторону. Его лицо заливал пот. Расставив ноги, он готовился встретить приближающегося к нему воина, метнувшего копье. Дьявол в маске Смерти нацелил на него свой длинный меч – содал.

Тейт не могла выстрелить: мешал Налатан. Она закричала. Содал рассек воздух. В последнее мгновение Налатан отпрянул в сторону, увернувшись от удара за коня. Если бы Дьявол захотел воспользоваться мечом как копьем, ему пришлось бы направить его из-под горла коня.

Дьявол оказался превосходным воином. Он нанес мечом удар сверху вниз. Налатан отразил его своим боевым посохом. Горец по инерции промчался мимо. Налатан бросил посох и схватил лук. Когда Дьявол развернулся, чтобы продолжить атаку, стрела Налатана уже была в воздухе. Она впилась врагу в лицо. Воина, как щелчком, выбросило из седла.

Теперь уже все кавалеристы достигли их. Мелькание стрел, огонь «вайпов». Прижавшись спиной к стволу дерева, Тейт стояла рядом с Налатаном. Взбешенные Ква, побросав свои луки, ринулись в атаку, размахивая мечами и жутко вопя.

Боковым зрением Тейт заметила, что Конвея стали теснить назад. Собаки кидались на нападавших и отступали. Откуда-то появился невероятно высокий воин, который набросился на Конвея. На нем был бронзовый шлем в форме головы медведя. Медведь как бы держал голову человека в своей пасти.

Услышав боевой клич своего лучшего воина, прочие расступились. Конвей поднял «вайп».

От выстрела бронзовый шлем, будто взрывом, сорвало с головы воина и подбросило высоко в воздух. Он медленно кувыркался, подобно какой-то кошмарной игрушке. Воин растянулся на спине. Вонзившись в землю, его меч медленно покачивался, как тростинка.

На этом все кончилось. Еще несколько выстрелов по убегавшим пехотинцам и кавалерии превратили отступление в безудержное бегство. Наступившее облегчение перешло в тошноту, когда они оглядели место побоища. Тейт с трудом успокоилась. Сайла уже была рядом с Налатаном и осматривала его рану. Он улыбнулся обеим женщинам. Блеск его глаз показывал, чего ему стоило это самообладание.

Ланта бросилась к Конвею.

– Ты ранен? Они тебя ранили?

Отрешенный, все еще находящийся на грани помешательства, Конвей ответил:

– Ни одной царапины. Повезло. Посмотри собак. Они лежат там, у них небольшие порезы. Вот и все. Еще одно дело сделано.

– Действительно, сделано. – Она указала в сторону Олы: – Смотри, Ква побеждены!