Текст книги "Ведьма"

Автор книги: Дональд Маккуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 49 страниц)

Глава 40

Конвей заорал на собак, останавливая их. Карда затормозил, подогнув задние ноги под себя. Микка отреагировала не так молниеносно – она врезалась в Карду, и тот отлетел в сторону. Не удержав равновесие, Микка тоже покатилась по земле, вздымая тучи пыли.

Две огромные собаки на всей скорости сбили Ланту с ног, крик ее внезапно оборвался, и она потеряла сознание. Конвей подбежал к ней, едва успев подхватить обмякшее тело.

Неуклюже он посадил ее на землю. Не произнося ни слова, Тейт помогла ему устроить Ланту рядом с камнем и притащила теплое одеяло, притороченное к седлу. Она укутала маленькую провидицу. Понемногу ее щеки порозовели.

Взгляды Тейт и Конвея встретились. Они долго смотрели друг на друга. Наконец Конвей почти шепотом проговорил:

– Я чуть не убил ее.

Тейт склонилась над Лантой и подоткнула одеяло.

– Я должен вернуть ее назад. Она – отверженная. Любой имеет полное право убить ее – Церковь больше не защищает ее.

Тейт онемела. В ней клокотала злоба. Из всех людей именно Конвей должен понимать важность их задачи. А он, вместо того чтобы помочь, с самого начала скептически отнесся ко всему. Теперь он и вовсе стал препятствием. Это было просто нечестно с его стороны.

Понимая, как важен этот поход, она оставила Налатана в Оле. Быть может, это даже расстроит их брак. Все же Налатан уступил ее просьбе. Ланта разорвала все отношения с Конвеем, а теперь все, что нужно Конвею, – защищать ее. Единственное спасение для Церкви – да и всей цивилизации – спасти Три Территории. Ланта поставила все под угрозу.

Ланта захотела быть рядом с возлюбленным во что бы то ни стало. Конвей устраивает свои личные дела в то время, как Доннаси Тейт может запросто потерять мужа.

Ланта задрожала, глубоко вздохнула и приоткрыла глаза. Увидев Конвея, она радостно улыбнулась. Внезапно глаза ее округлились, и она подскочила, дико озираясь кругом.

Тейт и Конвей подхватили ее. Конвей сказал:

– Успокойся. Все в порядке. Ты не ранена, просто потеряла сознание. Теперь уже все хорошо. Через несколько дней мы вернемся в Олу. Мы всегда будем вместе.

Ланта настояла, чтобы ей дали подняться. Тейт и Конвей с болью наблюдали, как она встает, ухватившись обеими руками за камень. Наконец Ланта оправилась и произнесла:

– Я приехала сюда, чтобы вместе с вами продолжить путешествие.

– Это невозможно. Никто, кроме людей из нашего племени, не может сопровождать нас в этой поездке, – голос Тейт был твердым. Она посмотрела на Конвея, ожидая поддержки.

Глядя Тейт прямо в глаза, Конвей произнес:

– Это ничего не меняет. Я уже сказал, что Церковь изгнала ее и ее жизнь в опасности. Я возвращаюсь с ней в Олу.

– Я не поеду в Олу, – в голосе Ланты слышалась решимость. – Я поеду с тобой, Мэтт Конвей. Мне нет никакого дела до ваших секретов. Мне нет никакого дела до фальшивой Церкви, которая отвергла меня. Моя жизнь ничего не стоит, пока я не найду свое место в этом мире. Я не смогу жить спокойно, пока не выясню отношения между нами – либо мы будем вместе, либо нет. Эта поездка расставит все по своим местам.

Колкие, резкие слова так и вертелись в голове у Тейт. Но когда они уже были готовы сорваться с ее губ, Тейт вновь взглянула на Ланту и сдержалась. В побледневшем, измученном лице бывшей Жрицы было что-то такое, что заставило Тейт погасить свою неприязнь.

Конвей сказал:

– Тейт права, Ланта. Слишком много веских причин оставить тебя в Оле. И самая главная из них – моя любовь к тебе.

Тейт тяжело вздохнула, но Ланта и Конвей не обратили на это внимания или просто не заметили. Ланта произнесла:

– Это опасно для нас обоих. Если ты сейчас уйдешь и не вернешься, как я буду жить без тебя? А если ты сейчас вернешься со мной в Олу, то чего стоит твоя дружба с Тейт? Если ты запретишь мне пойти с вами, то о каком доверии ко мне можно говорить?

Как воин, который не в силах отразить все удары, Конвей мог только уходить и уклоняться. Устав от всего этого разговора, он мог настаивать на одном:

– Я беспокоюсь о твоей безопасности.

– Я же тебе говорила, что мне нет никакого дела до моей безопасности. Я не ищу смерти, но я люблю тебя и в то же время боюсь, люблю и боюсь… – Она отвернулась, слезы выступили у нее на глазах. Она резко смахнула их рукой.

Конвей умоляюще посмотрел на Тейт.

Недавняя злость Тейт пропала без следа. Она пожала плечами.

Конвей сказал:

– Слишком много опасностей ждет нас. Мы не можем полностью посвятить тебя в наши дела. Но если ты нам поверишь, то я постараюсь сделать все, что от меня зависит.

Казалось, Ланта вспорхнула и подлетела к нему. Она обхватила его лицо:

– Я же уже говорила, что мне нет ни до чего дела, если оно не касается нас обоих.

Конвей выдавил из себя улыбку:

– Ну почему у нас все не так, как у других людей? Почему мы не можем просто любить друг друга, быть глупыми, говорить друг другу всякую чушь?

Внимательно посмотрев Конвею в лицо, как будто видела его впервые, Ланта ответила:

– Есть такие вещи, которых мы не в состоянии понять. Это испытание выпало нам, чтобы мы могли успешно с ним справиться. Мы потерпим неудачу, чтобы набраться опыта и попробовать снова. Во всем есть какая-то цель.

– Ты – моя цель.

Ланта покраснела, вся засветившись от радости.

Прежде чем заговорить, Тейт прочистила горло:

– Мы и так потратили много времени. Может, пора уже отправляться?

Ланта повернулась к ней:

– Мой конь. Я совсем забыла про него. Он пасется возле дороги.

Конвей уже вскочил в седло:

– Останься с Тейт. Я приведу его. – Конвей пустил коня рысью, собаки последовали за ним.

Ланта встала перед Тейт:

– Я знаю, о чем ты думаешь.

– Ну и о чем же? Ты тоже об этом думаешь?

– Да. И еще о Налатане. – Она вздрогнула, увидев, как Тейт сдвинула брови, но потом продолжила: – Я почти уговорила его поехать со мной и найти вас. О, у вас с Налатаном нет таких проблем, как у нас с Мэттом. Но ты боишься чего-то в своей любви к Налатану. Возможно, в этом путешествии ты тоже найдешь ответ на то, что тревожит тебя. Я не могу сказать тебе точно. Но я точно знаю, что я – твой друг. Все, что важно для тебя и твоего мужа, будет и моей заботой.

Негодование вновь овладело Тейт.

– Попридержи-ка при себе свои замыслы насчет меня и моего мужа. Занимайся своими личными делами и оставь нас с Налатаном в покое.

Ланта нисколько не обиделась.

– Я только хочу, чтобы ты знала об этом. Прости меня. Помоги мне, а я помогу тебе.

Тейт подошла к своей лошади. Она так дернула подпругу седла, что бедное животное захрапело от неожиданности. Лошадь повернула голову и посмотрела на хозяйку своими огромными, удивленными глазами. Тейт тем временем бормотала себе под нос:

– Хоть бы ты вела себя спокойно. Я хочу только подтянуть ремень. Я собираюсь поехать туда-не-знаю-куда вместе с Мисс Одинокое Сердце и Сэром Сверхтупая Башка. И я не нуждаюсь во всяких печальных взглядах ходячей печки для сена. Как только у нее язык повернулся сморозить такую глупость? Налатан и я. Какие общие проблемы могут быть у нас с ними? Тра-ля-ля.

Услышав разговор, Тейт прекратила извергать свои проклятья и присоединилась к остальным спутникам. Конвей с собаками ехал впереди. Тейт замыкала отряд.

Доннаси молча размышляла над словами Ланты. Возможно ли, что в ее отношении к Налатану была какая-то напряженность? Недоверие?

Нет. Она всей душой любила этого человека.

Черная женщина. Белый мужчина. Эти слова стучали у нее в голове. Черная женщина. Белый мужчина.

Может быть, из-за этого она так настаивала, чтобы он остался? Может быть, в глубине души, она хотела испытать его?

Что-то вывело ее из состояния задумчивости. Конвей остановился. Обеспокоенная, Тейт обернулась назад.

Флейта. Где-то позади них, совсем близко. Звук был более низким, более глубоким, чем прежде. Тихая, грустная мелодия разносилась по лесу. Привстав в стременах, Тейт глазами искала музыканта. Но вокруг была только музыка.

Затем звуки флейты стали подниматься вверх – все выше, выше, и наконец мелодия оборвалась на высокой, пронзительной ноте. И вновь воцарилась тишина, как будто и не было никакой музыки.

Глава 41

Слезы Нефрита куталась в мантию из шкуры белого медведя. Ее унты и шапка также были из медвежьей шкуры. Шарф закрывал почти все лицо – открытыми оставались только глаза. Женщина всматривалась в водную гладь – на море был шторм. Дул сильный ветер, и ей приходилось часто моргать: из глаз текли слезы.

Когда она в очередной раз открыла глаза, то не смогла разглядеть линию горизонта – небо и море сливались в одну темно-серую массу. Женщина что-то сердито забормотала себе под нос – внезапно выглянувшее из-за туч солнце ударило ей в глаза.

Вдруг, все еще ослепленная солнцем, она увидела совсем другую картину.

Слезы Нефрита это ничуть не испугало. Получше закутавшись в свои теплые одежды, она решила предаться этому удовольствию, предмету ее гордости. В конце концов, видения были даром божества, а оно не отличалось особой щедростью.

Она видела, как к востоку от поселка тонул небольшой акулий челн – судно Скэнов. Ветер уже пел похоронную песню в снастях. Моряки, знающие море лучше, чем иной мужчина свою жену, припали к планширам и молча слушали треск и скрежет своего брошенного на растерзание стихии судна.

Только одинокая фигура капитана гордо возвышалась на капитанском мостике. Слезы Нефрита затаила дыхание и всмотрелась в этого человека своим внутренним взором. Это был Лорсо.

Вначале ей показалось, что она увидела испуг на лице Лорсо. Но приглядевшись, поняла – это злоба: глаза широко раскрыты, нижняя челюсть выпячена вперед. Побелевшие от холода руки сжаты в кулаки. Капитан наперекор стихии прокладывал свой путь прямо к дому. Челн, управляемый твердой рукой, почти перелетал с одной огромной волны на другую, еще более крутую и огромную. Казалось, капитан и корабль составляют вместе одно целое – акулий челн послушно подчинялся каждому движению человека.

Лорсо что-то кричал прямо в лицо разбушевавшейся стихии, голос перекрывал плеск воды и шум ветра. Волны испуганно расступались перед безумной храбростью человека и корабля, а ветер стихал и дул именно так, как того требовал моряк.

Схватив свою палку, Слезы Нефрита принялась колотить ей о землю, пытаясь отогнать свое видение.

Старуха осторожно открыла глаза – мир был таким же, как всегда.

Что значит это видение? Никогда еще она не видела Лорсо таким озлобленным. Даже когда его везли для ритуального жертвоприношения Сосолассе.

Слезы Нефрита с трудом распрямилась, боли в костях и сухожилиях давали о себе знать и требовали от этой хрупкой женщины недюжинной силы воли.

С моря налетел ветер, чуть не сбив ее с ног. Черные глаза Слез Нефрита озорно заблестели. Она начала напевать себе под нос какую-то мелодию без слов так матери убаюкивают своих младенцев. Новый, не столь сильный порыв ветра заставил ее пошатнуться. Женщина рассмеялась от счастья, игриво погрозив ветру кулаком. Это Сосоласса так играет с ней. А сейчас она будет играть со своими рабами.

Слезам Нефрита показалось, будто далеко в море гребень одной из волн идет не так, как все остальные. Она приставила руку к глазам. Парус – зарифленный до предела, еле заметный. Идя против ветра, судно приближалось с юго-востока.

– Лорсо, – голос женщины был полон гордости. – Только сын Слез Нефрита может выжить в такой шторм. – Она замолчала. Женщина знала, что в этом было нечто большее, чем просто ловкость человека.

Слезы Нефрита начала спускаться со своего наблюдательного пункта – невысокого холма на берегу моря. Внизу, у подножия холма, ее ждали люди – ее рабы. Они нервно зашевелились, заметив ее приближение.

Поспешив к старухе, Домел спросил:

– У тебя было видение? Божество что-нибудь сказало нам?

Подождав, пока двое из носильщиков помогут ей сесть в богато разукрашенное кресло на носилках, Слезы Нефрита произнесла:

– Лорсо возвращается. Мы должны поторопиться, чтобы успеть на пристань.

Домел уважительно поклонился. Он взглянул на носильщиков, и те поняли его без слов. Рабы молча взвалили на плечи свою нелегкую ношу. Они прекрасно понимали, что их ждет, если хоть один из них собьется с шага или споткнется, и старались не думать об этом.

Дойдя до гавани, рабы остановились, чтобы передохнуть. Пот ручьем бежал по спинам носильщиков. Их начальник хриплым голосом выкрикивал команды. Послушные им, рабы дружно взялись за шесты носилок обеими руками. Затем так же дружно по команде они опустили носилки на землю, от их тел валили клубы пара. Носильщики отдернули занавеси паланкина, чтобы помочь Слезам Нефрита встать с кресла. Она принялась рассматривать их. Рабы встали навытяжку. Их тела дрожали от напряжения, они тяжело дышали. Один из них изо всех сил пытался подавить душащий его кашель.

– Всыпьте им хорошо. Сделайте припарку правому переднему – он пытался скрыть, что хромает. Отделите их от остальных – пусть немного поостынут. Это безголовые жеребцы, и я не хочу, чтобы они тратили свою силу на рабынь, пока я не разрешу им.

Домел повернулся к одному из мальчишек, что столпились вокруг процессии:

– Ты. Отведи этих рабов к конюшням Слез Нефрита.

Мальчик выпучил глаза от удивления. Затем он с радостью принялся исполнять поручение. Паренек подскочил к паланкину и вскарабкался на кресло. Посмотрев оттуда на Слезы Нефрита, он осклабился, на его лице отражалась сложная смесь гордости и страха. Домел весь напрягся, рабы вздрогнули, уставившись на эту сцену.

Заботливо расправив свою мантию, Слезы Нефрита рассмеялась:

– Хочешь испытать фортуну, верно? Убирайся с глаз и хорошенько проследи за моим стадом.

Подросток принялся выкрикивать приказы рабам, у него был ломкий, надтреснутый от возбуждения голос. Рабы молча повиновались. Их наездник одарил своих сверстников победоносной улыбкой; при этом он продолжал осторожно коситься на старую, сгорбленную женщину. Слезы Нефрита тихонько обратилась к Домелу:

– Узнай имя этого молодого выродка. Я хочу поближе познакомиться с ним. Ну а где же мой сын? – уже громче спросила старуха.

Будто отвечая на ее вопрос, в гавань вошел акулий челн Лорсо. Гавань представляла собой небольшой залив, укрепленный и превращенный в порт. Скэны называли залив Глоткой. Несмотря на сильный ветер, челн потихоньку сбавлял ход. От носа корабля шел пенистый след, заставляющий волноваться спокойную гладь вод залива. В умелых руках Лорсо челн был лишь послушной игрушкой, а гавань – комнатой для игр. Корабль слегка накренился, тихо ударившись в причал.

Домел произнес:

– Он управляет челном великолепно. Ты можешь гордиться своим сыном.

Слезы Нефрита повернулась к нему. Домел улыбнулся и, указав на челн, произнес:

– Благословение Сосолассы ниспослано ему. Шторм уничтожил бы любого из наших моряков, он же всегда возвращается. Люди говорят, что божество помогает ему. Наверное, это очень удобно.

– Ты и представить себе не можешь, как это удобно. – Слезы Нефрита рассмеялась. Обернувшись к Домелу, она убедилась, что он не понял сарказма ее слов.

Швартовка корабля тем временем была в самом разгаре. Одни рабы раскладывали на земле катки – маленькие обтесанные бревнышки, в то время как другие, зайдя в воду, прикрепляли лини к корпусу судна. Старый портовый надсмотрщик, весь седой, с морщинистым лицом, говорящим о его нелегкой жизни, подгонял своих подчиненных с помощью кнута из тюленьей шкуры. Специальная система для вытягивания акульего челна на берег состояла из вкопанных в землю бревен с прикрепленными к ним рычагами и блоками. После того как челн втащили, рабы принесли длинные крепкие шесты и вставили их в отверстия для весел. Затем они подняли корабль на шестах и, расклинив подпорки, оставили его висеть над землей. Теперь, вдали от воды, акулий челн представлял собой жалкое зрелище – он беспомощно колыхался под напором ветра и его днище, поросшее водорослями и ракушками, жалобно поскрипывало.

Специальный кран с помощью сети вытащил груз из трюмов судна. До земли оставалось совсем немного, когда груз отпустили, и он с глухим звуком упал, что привело Лорсо в неописуемую ярость. К сети подбежали рабы и освободили груз от ее крепких объятий. Оттуда посыпались люди – будущие рабы Скэнов. Многие из них пытались встать на ноги, но веревки на ногах и руках заставляли их вновь опуститься на землю. Портовый надсмотрщик послал своих рабов распутать их. Рабы принялись ловко развязывать новоприбывших собратьев по несчастью – так умелая хозяйка очищает початки кукурузы.

Лорсо выместил свою злость на крановщике:

– Ты заплатишь мне за каждого раненого. – Стремительно повернувшись, он пошел к пленникам. Лорсо внимательно осмотрел людей, бесцеремонно расталкивая их и разглядывая их тела. Судя по всему, никто сильно не пострадал, и Лорсо оставил крановщика в покое. После объятий с матерью и обмена формальными приветствиями он произнес: – Двадцать взрослых мужчин. Называют себя Людьми Реки и жили на Матери Рек. Знают о воде не больше прибрежных камней. – Голос его от возбуждения дрожал. От него так и веяло силой, молодостью. Он спросил: – А где Джалита?

Домел произнес:

– Поздравляю тебя с благополучным возвращением, Лорсо. Я покину вас с матерью – пойду посмотрю на рабов. – Он было направился к баракам, но Слезы Нефрита схватила его за рукав. Домел замер. Костлявые пальцы старухи цепко держали его.

– Домел знает обо всем, что произошло.

На лице Домела появилось недоумение.

Лорсо грубым голосом повторил свой вопрос:

– Где Джалита? Я не вижу ее.

– Девчонка обманула меня. Она обманула Скэнов. – Слезы Нефрита отпустила Домела. Повернулась, чтобы удержать Лорсо. Тот схватил ее за плечо и повернул к себе лицом. Не обращая внимания на раздражение старухи, он прорычал:

– С ней все в порядке? Где она?

Слезы Нефрита пристально посмотрела ему в глаза – хватка сына ослабла, пальцы разжались; и рука отпустила одежду матери. Старуха произнесла:

– Никто и никогда не обманывал меня так и не причинял столько неприятностей. – Она высоко подняла голову – гордая, оскорбленная женщина. – Я так доверяла ей. А она такая злая – никогда не любила свою мать. Я верила в нее. Но я стара, наверное, слишком стара. Она была такой молодой и красивой. Я надеялась… – Чувства переполнили Слезы Нефрита.

– Где? Когда? – слова Лорсо походили на стон.

Домел продолжал неподвижно стоять. Он старался не шевелиться, боясь тем самым привлечь к себе внимание. Слезы Нефрита продолжила:

– Каким-то образом ей удалось сбежать. Увела лодку и сбежала. Мои разведчики донесли, что она сейчас в безопасности, в замке Гэна Мондэрка.

– В безопасности? В замке у нашего главного врага? Он убьет ее, если мы снова нападем на них, – она теперь заложница.

– Заложница? Она предала нас. Никого из Скэнов, кроме меня, не волнует ее судьба.

Лорсо онемел. Тяжесть его прегрешения вместе с обманутой любовью – все это разом навалилось на него, тяжким камнем легло на душу. Глаза его бессмысленно блуждали, перебегая с одного предмета на другой. Лицо посерело. Слезы Нефрита взяла свою палку и тихонько ударила сына. Лорсо вскрикнул и схватился за ушибленный лоб. Боль вернула его к действительности.

Слезы Нефрита сказала:

– Незачем так убиваться, сын мой. Я знаю, как сильно ты любишь меня, но не стоит терять рассудок из-за какой-то рабыни, оскорбившей мое достоинство. Да, я была без ума от нее, но сейчас я должна думать о Скэнах. Она почти ничего не знала о наших планах, и неважно, что она обманула нас. Джалита – моя забота и моя ошибка. Только я должна отвечать за нее перед Домелом и всеми остальными Скэнами. Ты согласен?

Лорсо посмотрел в глаза старой женщины, которая умела разговаривать с божеством:

– Она – предательница. Ты доверяла ей, а она предала тебя.

Не в силах больше смотреть на все это, Домел отвернулся. Он боялся Лорсо, и даже теперь, когда тот находился в подавленном состоянии, в нем было что-то отталкивающее.

У Слез Нефрита было иное мнение о сыне – это был полностью подчиняющийся ее воле раб. Женщина улыбнулась, услышав ненависть в голосе Лорсо. Она сказала ему:

– Ну и черт с ней. Если даже Гэн Мондэрк или кто-то из его приспешников захотят воспользоваться полученным преимуществом, то у них ничего не выйдет. Все-таки нам не помешало бы захватить ее, после того как мы сокрушим Три Территории. – Она сделала паузу, переводя дух, и вдруг засияла от осенившей ее идеи: – А что, если мы поймаем ее и устроим публичную казнь?

Краем глаза Слезы Нефрита заметила, как рука сына инстинктивно потянулась к рукоятке меча – это привело ее в восторг. Даже самый наблюдательный человек не придал бы этому жесту такого значения, какое придавала ему Слезы Нефрита – только она могла по достоинству оценить этот жест. В этом движении были годы ее кропотливого труда и терпения.

Лорсо хотел убивать. Он рвался убивать ту, которая, сама того не подозревая, еще сильнее привязала его к матери – единственной из людей, понимавшей истинное его предназначение.

Хвала Богу. Хвала Сосолассе.

– Зайди в мою хижину. Нам необходимо о многом поговорить.

Лорсо последовал за ней.