355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дональд Маккуин » Ведьма » Текст книги (страница 10)
Ведьма
  • Текст добавлен: 3 октября 2016, 23:50

Текст книги "Ведьма"


Автор книги: Дональд Маккуин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 49 страниц)

Глава 17

Лорсо побледнел.

– Командовать акульим челном? Отправиться в поход? – Это прозвучало скорее не как вопросы, а как мольба.

Домел старательно сохранял сочувственное и вместе с тем твердое выражение лица.

– Этот сброд из Трех Территорий все еще боится селиться около побережья.

– Я не могу отправиться на Мать Рек. Не теперь, когда…

– Не теперь? А в чем дело?

Лорсо едва не сболтнул правду. На языке вертелось имя Джалиты. У него перехватило горло. Заикаясь, он выдавил:

– Приближается время штормов.

– Ты – Поработитель. Что решат Навигаторы, то и будешь делать. Это не похоже на тебя, так противоречить.

– Да, Поработитель. И дитя Слез Нефрита. Посмотрим, как отнесется моя мать к плану Навигаторов! – опустив голову, пробормотал Лорсо.

Домел обратил внимание, что со скул Лорсо исчезли красные пятна. Более того, выражение раненого зверя сменилось хитроватым прищуром. Домел увидел в этом мрачном лице смерть и вдруг почувствовал груз своих годов, тяжесть в голове. У него внутри все сжалось.

– Это не мой план, Лорсо. Это план всех Навигаторов. Его подробно обсудили.

– Но не со мной. Поработитель должен присутствовать на всех заседаниях совета.

– Совета не было. План мы обсудили так.

Лорсо выпрямился. Он бросил на Домела испытующий взгляд.

– Кому-то было нужно назначить меня ответственным за выполнение обоих заданий. Я узнаю, кому именно. А пока поговорим с моей матерью.

По дороге Домел пытался завязать разговор. Лорсо отказался поддержать беседу.

Лорсо вошел в хижину Слез Нефрита. Окна были завешены медвежьими шкурами, полностью закрывавшими дневной свет. Старуха сидела перед жаровней, установленной на четырех ножках, изображавших драконов. В своих челюстях они держали поднос, на котором пылали жаром угли. Над углями был подвешен небольшой котел. Пар, густой как сироп, поднимался из глубин сосуда и растекался, как щупальца по грубому потолку хижины.

Не отрывая взгляда от своего огня, Слезы Нефрита приказала:

– Быстро закройте дверь, не то пропадет то, что вы уже потревожили! Садитесь на пол возле кровати, оба!

Она запустила руку в лежавший у ее ног плетеный мешок с сухими травами. Из повалившегося набок мешка высыпалась какая-то неприятная масса. Кривым пальцем Слезы Нефрита стала выуживать из нее что-то для своего котла. Лорсо обратил внимание на то, что теперь, после того как дверь была закрыта, дым устремился в окно за его и Домела спинами.

Едва слышным голосом Слезы Нефрита молилась:

– Сосоласса, помоги своей рабыне. Помоги мне объединить то, что ты открыл мне, открыл моей матери, открыл моей бабушке. Возношу тебе свою молитву, отец штормов, охотник из Глубокого Покоя.

В темноте на стенах хижины мягко светились полированные маски. Чучела животных наблюдали за происходящим своими агатовыми глазами, отсвечивавшими рубиновым огнем от пылавших углей.

Лорсо втянул щеки и крепко их закусил. Слезы Нефрита обращалась к божеству, и, как ему было известно из собственного опыта, она не могла в полной мере контролировать происходящее. После ее общения с Сосолассой появлялись странные микстуры и порошки. Слезы Нефрита никогда не говорила, для чего они. Тем не менее Лорсо рос и видел, как враги Слез Нефрита становились ее союзниками. Кроме тех, которые чахли и умирали. В клубящемся дыму было нечто зловещее. Чувствуя это, Лорсо бессознательно сопротивлялся. Рядом с ним Домел заметно терял самообладание.

– Этот запах, – протяжно проговорил он. – Он мне не нравится. Он проникает мне в голову. Он не раздражает. Он пугает. Но мне хорошо. Я настроен дружелюбно, понимаешь? Мне хочется говорить с тобой, Слезы Нефрита. Ты хороший человек. Гораздо лучше, чем все думают. Я люблю тебя. Когда мы с твоим сыном беседовали…

Протянув руку, Слезы Нефрита ударила его по голеням своим посохом. Домел вскрикнул и сказал:

– Ты это сделала потому, что я тебе нравлюсь, да? – Он повернулся к Лорсо: – Разве не замечательно то, как мы все любим…

– Закрой свой рот! – Слезы Нефрита еще раз ударила Домела, на этот раз сильнее.

– Вынеси котел наружу, – обратилась она к Лорсо. – Быстро. И не дыши около него.

Когда Лорсо вернулся в хижину, Домел трясущимися руками снимал с окон медвежьи шкуры. Солнечный свет прямоугольным светлым столбом сиял в остатках дыма. Лорсо смотрел, как в этом столбе поднимался, опускался и завивался дым. Протянув руку, он отогнал тоненькую струйку и счастливо засмеялся.

Потом он вспомнил о чем-то, что его беспокоило. О чем-то злом. Он был очень зол. Нет, не был. Все было прекрасно. Какой замечательный этот дым! Он играл с его клубами. Его рука превратилась в рыбу. У рыбы вырос рот.

Посох щелкнул его по лбу, как кнут. Он тяжело шлепнулся на землю у двери в хижину, держась обеими руками за выраставшую на лбу здоровенную шишку. Над ним, держа Домела за ухо, как нашкодившего ребенка, стояла Слезы Нефрита. В другой ее руке была миска. В ней тлели смятые листья. Отпустив Домела, который с глупой улыбкой немедленно растянулся на траве, она глубоко вдохнула этот новый дым и потом сунула миску Лорсо.

– Дыши. Глубоко. Быстрей.

Лорсо повиновался. Дым щипал и отдавал горечью во рту. Он вспомнил о драгоценном порошке, который доставали у Коссиаров и называли сушеной апельсиновой кожурой. Потом дым вдыхал Домел. На какое-то мгновение Лорсо стало смешно: голова старика болталась на шее, как зрелая тыква на лозе.

Потом к Лорсо возвратилась прежняя злость. В его воображении возникла Джалита с издевательским выражением на лице. Затем она стала уменьшаться и вовсе исчезла.

Слезы Нефрита передала миску Лорсо, чтобы тот отнес ее на место. Он направился было в хижину, но потом, передумав, поставил ее на лавку у двери. Когда Лорсо повернулся обратно, Слезы Нефрита нежно прикоснулась к шишке на его лбу.

– Боль обостряет ум. Я видела, как ты соединяешься с дымом. Это меня напугало. Ничто не должно к тебе прикасаться, сын мой, ничто.

Он посмотрел на ее сухое, сморщенное лицо. Он рассмотрел в этих древних чертах то, что никто другой никогда не видел. Любовь. Любовь к нему.

Ему было знакомо то зло, та враждебность и алчная жажда власти, которые отражались на этом лице. Все Скэны знали это лицо так же хорошо, как они знали море. И только Лорсо знал о ее любви.

Это выражение любви уводило страх, успокаивало. Лорсо чувствовал, что оно его защищает.

Но не в этот раз. По его лицу стекал пот.

– Случилось что-то плохое.

Ему страстно хотелось взять ее руку и приложить к своей щеке.

– Расскажи мне, что случилось. Мы всегда разрешали твои проблемы. Позволь мне еще раз оказать тебе помощь, сын мой.

Лорсо повернулся к Домелу. Ему было проще говорить, глядя на другого мужчину.

– Навигаторы провели без меня тайное собрание. – Он вкратце пересказал принятое решение. – Пусть переговоры о заключении союза поручат кому-нибудь другому, лучше подготовленному, чем я. Пожалуйста, мать, разреши мне остаться здесь, – закончил Лорсо.

Безразлично слушавший Домел посмотрел на Слезы Нефрита.

– Почему моему сыну не позволили присутствовать? – спросила она.

– Собрания не было. Люди просто встретились и обсудили этот вопрос. Они обратились ко мне и попросили, чтобы я передал их решение Лорсо. Никакого заговора не было. Все было сделано с полным уважением и для того, чтобы обеспечить славу и могущество Скэнов.

Слезы Нефрита долго хранила молчание. С каждым ударом сердца у Лорсо нарастала тревога. Наконец женщина сказала:

– Навигаторы – мозг Скэнов. Это сказал первый предок. Моему сыну, Поработителю, это известно. – Казалось, что Лорсо стал ниже ростом. Слезы Нефрита ласковым тоном продолжила: – Поработителю приказали. Поработитель может подать в отставку. Такое случалось, в этом нет ничего позорного.

– Тогда я пойду в отставку. Навигаторы меня обманули. Поработитель сражается. Прочие болтают. Спасибо, мать. Ты мне указала путь. Спасибо. – У Лорсо сдавило горло.

– Не принимай поспешных решений, – сказала Слезы Нефрита, взяв Лорсо под руку. Она повернула его лицом к заливу, где, освещенные солнцем, грациозно покачивались акульи челны. – Уйди на небольшой лодке туда, где Скэны получают ответы на свои мысли. Выслушай море и небо. Постись два дня. Потом мы поговорим, и ты примешь решение.

Лорсо открыл рот, чтобы что-то сказать, но его остановил взгляд Слез Нефрита. Старуха подтолкнула его по направлению к заливу. Лорсо ушел, опустив голову и шаркая ногами.

Домел подождал, пока Лорсо не отошел достаточно далеко.

– Это очень рискованно. Мы пытаемся вытащить кита, пользуясь снастями для ловли окуней. Я знаю, что дым размягчает мозг, заставляет воспринимать твои слова как собственные мысли, но каждый раз я боюсь, что когда-нибудь это может не сработать.

Слезы Нефрита осторожно опорожнила котел, тщательно растирая крошечной ступней остатки варева.

– Ты бы лучше больше беспокоился о другом – когда-нибудь станет известно, что мы работаем с тобой вместе. Племени не понравится, что мы манипулируем им. А что касается этого плана – он надежен. Там, где речь идет о славе Скэнов, не может быть большого риска. Лорсо поступит именно так, как я пожелаю.

– Ты, старая, всех нас держишь в руках, не так ли? Ты когда-нибудь слышала о культе Медведя у северных Ква? Они украшают стены своих ритуальных домов черепами медведей. Некоторые даже держат медведей как духовных наставников. Они как домашние животные. Живут в доме и так далее. Огромные гризли. Я знал одного такого человека. Его медведь ни на шаг не отходил от него, выполнял все его команды. Но однажды медведь убил своего хозяина. Съел его голову и удрал. Ква берут медвежьи головы, медведь взял голову Ква. Они были так напуганы, что переселились всей деревней в другое место. Мы их застали прежде, чем они смогли подготовить оборону. Этот набег дал нам сорок рабов.

Слезы Нефрита безразлично фыркнула.

Домел еще не вернулся в форт, а Лорсо уже вышел из залива. Направляя лодку вдоль побережья, он наблюдал за стариком и улыбался, невзирая на легкое головокружение. Он был уверен, что дым Слез Нефрита каким-то образом был с этим связан. Она явно использовала дым, чтобы унять его злость. Она была очень мудрой.

И Домел, и Слезы Нефрита считали себя весьма искушенными интриганами. Но они забыли о силе любви. Лорсо громко рассмеялся. Казалось, его смех наполняет парус и становится частью ветра. Два дня, сказала Слезы Нефрита. Это означало три ночи.

Для человека с опытом Лорсо причалить и скрытно подойти к хижине Джалиты было не труднее, чем прогуляться в звездную ночь.

Она ждала его, белея в ночи. Переступая через порог, он поразился этому совершенству образа их любви – этим потаенным формам, скрытым от посторонних глаз, почти не различимым их собственными глазами. Им принадлежала любовь в ночи – чувство, не допускающее света, но расплавлявшее без огня. Их время отмеряли звезды, беседа ограничивалась жаркими вскриками страсти.

Однако сегодня протянутые руки Джалиты удерживали его на расстоянии. Она зарыдала. Лорсо так резко отступил, что его подвела хромая нога, и он неуклюже оступился. Он подошел к сидевшей на краю кровати Джалите и обнял ее колени, но она снова удержала его.

– Как ты мог это сделать? Я думала, что ты меня любишь. Ты говорил, что любишь. Ты лгал мне!

– Лгал? Я? Когда? Конечно, я люблю тебя.

– Ты говоришь просто так, чтобы получить, что хочешь. Ты себя так же вел сегодня со Слезами Нефрита, да? Ты думаешь только о себе!

Совершенно сбитый с толку, Лорсо присел на корточки.

– Что она сказала?

– Она сказала, что ты больше не будешь Поработителем.

– Чтобы мы могли быть вместе, Джалита. Чтобы мне не нужно было отправляться на Мать Рек. Чтобы на время штормов я мог быть вместе с тобой.

– И что случится со мной? Когда ты попросишь меня у Слез Нефрита, Навигаторы отдадут меня простому воину? Или даже капитану акульего челна? Слезы Нефрита говорит, что Навигаторы решают, кому достается рабыня для постели, лишь бы этот человек внес плату за рабыню. Ни у одного капитана нет достаточно мехов, нефрита или золота, чтобы заплатить за меня. Поработитель мог бы владеть мной бесплатно, ведь он встречается с Навигаторами. Но ты меня не хочешь!

– Хочу. И ты это знаешь. – Он двинулся вперед. Тихо взвизгнув, она перекатилась на другую сторону кровати.

– Меня хочешь ты, а не Поработитель. Я люблю только Поработителя!

В душе Лорсо, подобно волне, гонимой северным ветром, бушевали и разбивались о его «я» ярость, сила, гордость. Он вскочил, готовый зареветь, но превозмог это желание, вложив все свои чувства в хриплый шепот, обжигавший его горло:

– Что бы ты ни хотела, что бы тебе ни было нужно, я тот, кто тебе это даст. Любой, кто скажет иначе, кто скажет, что дотронется до тебя, погибнет. Если ты любишь Поработителя, иди ко мне!

Ее расплывчатый белый силуэт зашевелился. Кожаные ремни кровати вздохнули. Как и Джалита, приглашая Лорсо в свои объятия.

Глава 18

Найонский капитан выбрался на берег из небольшой гребной лодки с осторожностью оленя, пришедшего на водопой. И эта настороженность была нелишней. Вокруг него затаились хищники. И первые среди них – пловцы Скэны, готовые отрезать ему путь к отступлению морем. Слезы Нефрита и Домел ждали у разложенного на берегу небольшого костра. Домел с непокрытой головой сидел нарочито спокойно, обняв колени, на бревне у самого огня. Позади него на подобающем ее сану кресле расположилась Слезы Нефрита. Она была в темном платье, сшитом из какой-то блестящей материи, переливающейся в свете костра. Ее лицо скрывала низко надвинутая широкополая шляпа с темной вуалью, а руки прятались в складках широких рукавов.

Найон был одет как для боя. Его одеяние из вареной кожи сплошь покрывали блестящие узоры. На груди был нарисован свирепый демон с клыкастой пастью, державший в каждой из своих когтистых рук по кричащему воину. К внутренней стороне кожаного одеяния были искусно пришиты стебли бамбука, прикрытые тонкими стальными пластинами. Эти доспехи хорошо защищали, но очень стесняли движения. На левом боку капитана в разукрашенных ножнах висели два меча – длинный и короткий. На голове у него красовался позолоченный шлем в виде кричащего петуха. Распростертые петушиные крылья были из настоящих перьев, а хвостовые перья – из стали и соединялись со шлемом стальными кольцами. Свисавшие хвостовые перья петуха прикрывали шею капитана.

Ростом капитан Найонов был ненамного выше Слез Нефрита. Зато он был значительно шире, с бочкообразной грудью и крепкими конечностями. Его ноги защищали кожаные латы.

Обнаженные руки бугрились мышцами. Темноволосый, весь золотисто-красный в свете костра, он постоянно косил своими странно-темными глазами. Правую руку капитан держал на рукоятке своего длинного меча.

Слезы Нефрита из-под своей вуали поддразнила Найона:

– Ты так нервничаешь, Хада? Тебя так напугали древняя жрица и старик, которому требуется помощь, чтобы зашнуровать сапоги?

В тишине непроницаемого мрака ее шелестящий вкрадчивый голос, казалось, был рожден самим лесом.

Хада приветливо улыбнулся. Но его правая рука осталась на рукоятке меча.

– В лесу может скрываться опасность, о которой жрица даже не подозревает. Я предпочитаю осторожность.

– Это всегда безопаснее, – с мудрым видом кивнул Домел. – Тебя наш план устраивает?

Хада взмахнул свободной рукой.

– Что может быть проще? Я скажу, что обнаружил девушку в дрейфующей лодке, после того как она убежала от вас. Доставлю ее в Олу. Она даст мне предмет, подтверждающий, что я ее благополучно доставил на место. Его я возвращаю вам, а вы мне дадите тот нефрит, о которым мы договорились.

– И еще мы отдадим тебе твоего сына, которого ты нам оставишь в подтверждение своей искренности.

Впервые за все время в речи Хады послышался сильный акцент. Он натянуто ответил:

– Мой сын ждет в лодке. Где ваша девушка?

Домел свистнул. За спиной Слез Нефрита зашелестел кустарник. Хада напрягся. Из кустарника показались Джалита и ее мать. На старшей женщине были кожаные штаны, юбка и блузка. На Джалите была накидка, как у Слез Нефрита. Вместо шляпы ее лицо закрывал капюшон. Хада улыбнулся и расслабился.

– Нет никакой нужды так ее укрывать. Мои люди дисциплинированны. Она будет в безопасности.

Слезы Нефрита наклонилась и предупреждающе подняла палец. Внезапно пламя костра осело, превратившись в жалкие, едва светящиеся язычки. Гаснущие угли зашипели, как умирающие пресмыкающиеся. Все, кроме Слез Нефрита, испуганно вскрикнув, отшатнулись. Едва оправившийся от испуга Домел протянул руку жрице, чтобы помочь ей встать, но Слезы Нефрита раздраженно ее оттолкнула. По мере того как она поднималась, костер оживал вновь. Казалось, что крошечная фигурка тянет за собой пламя вверх. Когда она, отбросив вуаль, уставилась на Хаду, пламя горело в полную силу.

– Найонам наше божество безразлично, но я тебя предупреждаю: обидеть ее – значит нанести обиду Сосолассе. Он властитель моря. Он пригасил костер, чтобы ты знал о его присутствии. – После небольшой паузы она добавила: – Обмен, Хада. Покажи мне мальчика.

Хада посмотрел на Домела.

– Мы зря теряем время, – сказал Скэн. – Чтобы выбраться отсюда до рассвета, тебе нужно воспользоваться приливом. А нам предстоит долгий путь на западный берег острова.

Глядя в спину удалявшегося Хады, Слезы Нефрита прошептала Домелу:

– Мои приказания, Домел, не нуждаются в одобрении кого бы то ни было, а такому отребью, как этот Хада, я не объясняю свои мотивы. Помни, кто я!

– О тебе никто никогда не забывает, – ответил Домел. – Не забывай, что Хада – не Скэн. Он не понимает твоей исключительности! – заключил старик, хитро усмехнувшись.

Хада возвратился в сопровождении найонского мальчика лет четырнадцати, с остриженными в кружок волосами. Он был очень похож на своего отца и немного выше его ростом. Мальчик был в блузе и штанах из грубой саржи, на ногах сапоги прекрасно выделанной кожи. На боку висел в простых ножнах обычный меч. Он изо всех сил пытался глядеть на Слезы Нефрита без страха. Когда эта невысокая женщина направилась к нему, шагнув прямо сквозь пламя костра, он содрогнулся. Если бы у него хватило присутствия духа посмотреть на окружавших его взрослых мужчину он увидел бы, как они, потрясенные, стоят с открытыми ртами. Джалита и ее мать схватились друг за дружку.

Из-под воротника накидки Слез Нефрита сочился дым. Развевая подол своей достававшей до земли юбки, она дважды обошла вокруг обоих Найонов. Тело мальчика сотрясала дрожь. Низким грудным голосом Хада издал предупреждающее рычание.

Возвращаясь на свое место, снова сквозь пламя костра, Слезы Нефрита старательно обошла лежавшую перед ее креслом ветку папоротника, которая отмечала место, где под тонким слоем мягкой земли был спрятан наполненный водой тюлений пузырь. Вспомнив ошарашенный вид и испуганный возглас Домела, она едва не разразилась смехом. Она не переставала удивляться тому, как такой маленький фокус мог неизменно производить сильнейшее впечатление на окружающих. Просто наполненный водой пузырь и короткий кусок тюленьей кишки, проложенный под землей между пузырем и центром кострища. Если наступить на этот сосуд, вода поступала в костер и временно заливала пламя. Влажная нижняя юбка, защитившая ее от огня, была неудобна, но вряд ли была настоящим чудом.

Слезы Нефрита взглянула на священную вершину. Выдуманное ею волшебство являлось даром Сосолассы, ниспосланным ей для того, чтобы она прославляла его божественность. Это развлекало божество. Она смеялась вместе с божеством, но никогда не смеялась одна. Никогда.

Слезы Нефрита повернулась к Хаде.

– Прекрасный юноша, делающий честь своему отцу. И матери, – при последних словах Хада переменился в лице. Лицо старухи, казалось, затряслось, как от смеха. Она продолжила: – Как его зовут?

Хада согласно улыбнулся и с еще более сильным акцентом сказал:

– Ты не смогла бы выговорить его имя. По-вашему его зовут Топор, – для ясности он взмахнул рукой, будто что-то рубил.

– Я отойду в сторону, чтобы попрощаться с девушкой, – сказала Слезы Нефрита. – Ты можешь попрощаться наедине с сыном, если пожелаешь.

– В этом нет нужды, – Хада гордо выпрямился, и его лицо приняло суровое выражение. – Сыновья Найонов знают свои обязанности!

– Я в этом не сомневаюсь. – Слезы Нефрита взяла Джалиту за локоть и отвела ее на самый край освещенного костром участка берега. – Отбрось сомнения и страхи. Я тебе рассказала обо всем, что нам известно об окружении Гэна Мондэрка и этой ведьмы Сайлы. Делай то, что я приказала. Ты будешь такой богатой, у тебя будет такая власть, какая тебе никогда не снилась! Если ты предашь меня, я об этом узнаю. Ты понимаешь, что я тогда сделаю?

– Да, – содрогнувшись, ответила Джалита.

Слезы Нефрита положила руку на рукав Джалиты, захватив между суставом указательного пальца и большим пальцем складку материи и тело под ней. Поворачивая кисть, старуха с силой ущипнула ее. Судорожно втянув ртом воздух, Джалита отпрянула. Старуха усилила свою хватку, и девушка тихо застонала от боли.

– Что значит это «да», дура? Тебе никогда не дано знать, что я буду делать, как я стану действовать. Ты должна повиноваться. Тебе не дано «понимать»!

– Да. Да, я пони… Я знаю. Я буду точно следовать твоим указаниям, клянусь!

– Само собой. Потому, что здесь остается твоя мать. Ей будет хорошо, если тебе будет сопутствовать успех. – Слезы Нефрита разжала пальцы. Она стала поглаживать руку Джалиты в том месте, где ее разрывала боль. – Бедняжка, – старуха пыталась придать нежность своему голосу, но он звучал как шелест осиных крыльев. – Иногда мне кажется, что ты надеешься в один прекрасный день попытаться меня обмануть. Все на это надеются. Они приходят ко мне со своими мечтами, своей затаенной враждой. Они ждут, что я им помогу. А я их использую. Всех. Так, как того желает Сосоласса. Теперь я использую тебя. Божество повелевает. Оно обещает награду. Будь послушна, прекрасная Джалита. Будь послушна, и тебе будет хорошо. Идем, твое приключение начинается.

* * *

Три дня спустя под серыми тучами, из которых сеялся надоедливый мелкий дождь, низкое найонское торговое судно опустило паруса и, тяжело переваливаясь, остановилось за каменным молом Олы. Матросы бросили концы в поджидавшие гребные лодки, которые отбуксировали судно к деревянной пристани. Как только наладили сходни, Хада и Джалита поспешили на берег. При свете дня можно было ясно различить на накидке девушки красно-черные геометрические узоры Скэнов. Что-то похожее на спазм ненависти молниеносно пронеслось по всему порту. За каждым шагом этой пары следили десятки глаз. Привычный портовый шум затих, и стало слышно, как в снастях шумит ветер и дерево трется о дерево.

Гэн появился на стене замка задолго до того, как Хада и Джалита прошли через Южные ворота Олы. Рядом с ним стояли Нила и юный Колдар. Справа от него Сайла, Бернхард, Картер и Анспач также наблюдали за приближением Найона, уверенно шагавшего через лужайку, разделявшую замок и город. Вслед за ним, отстав на несколько шагов, поспешала укрывшая голову капюшоном Джалита.

– Это женщина с ним, – сказала Картер. – Я в этом уверена. Да она же почти бежит! Невоспитанный олух!

– Может, это мальчик, – поддразнивая ее, сказал Гэн. – Под этой накидкой невозможно…

– Тебе виднее! – На лице Картер промелькнула усмешка, которую все заметили. Гэн подумал о том, насколько эта усмешка типична для Картер. У нее был острый, как клинок, ум, она всегда готова проявить свой характер. Среди них она олицетворяла любовь и нежность. Наблюдая за ней в окружении ее подопечных, Гэну помимо воли приходил в голову образ снежного барса с его выводком. Картер проявляла такую же деликатную заботливость и любовь. Гэну было известно также, как эти свойства Картер мгновенно переходили в дикую ярость при малейшей угрозе ее подопечным.

В то же время он никогда не забывал о том, как однажды Картер сломалась. Это воспоминание возникло, как неприятная тень.

Гэн постарался отогнать его. Всегда чувствительная к настроению своего мужа, Нила, нахмурившись, взглянула в его лицо.

– Найон уже почти здесь, – сказал Гэн.

Нила схватила его за руку, когда он собрался уйти. Несказанно удивленный, он обернулся. Она рассмеялась:

– Ты же не собираешься разговаривать с этим загадочным Найоном и его спутником Скэном наедине?

Гэн в полнейшем недоумении оглядел всех присутствующих.

– Вас разбирает любопытство? Невероятно. Никогда не мог бы подумать. Конечно, вы можете пойти со мной. Только не забывайте об обычаях. Найоны никогда не ведут никаких дел в присутствии женщин. Они считают, что это приносит неудачу. Я часто думал…

– А я думаю о том, – прервала его Сайла, – какой будет твоя жизнь, Гэн Мондэрк, если ты произнесешь еще одно слово. Хотя бы одно!

Гэн усмехнулся.

– Вы спрячетесь за занавесом, который разделяет комнату на две части. Но только без него, – и Гэн указал на Колдара. – Вам ни за что не удастся заставить его молчать!

Колдар совершенно не обратил внимания на смысл слов своего отца. Его вполне удовлетворило привлеченное к его особе внимание присутствующих. С торжествующим воплем он схватил отца за его указующий перст. Отец и сын обменялись заговорщическими взглядами.

– Вот, видите! – воскликнул Гэн.

– Идите, – с деланной досадой сказала Нила. – Я поищу кого-нибудь, кто смог бы присмотреть за этим непоседой, а потом к вам присоединюсь.

Вместо того чтобы удалиться, служительницы Церкви, окружив Нилу, ушли вместе с ней. Проходя мимо Гэна, они все как одна насмешливо ухмыльнулись.

Веселое выражение лица Гэна сменилось серьезным, как только он остался один. Подозвав Шару и Чо, он направился к лестнице.

Не приходилось ждать ничего хорошего от той женщины, сопровождавшей Найона, кто бы она ни была. Скэны не послали бы женщину вести официальные переговоры. Отношения между Скэнами и Найонами всегда оставляли желать лучшего. Гэн подумал с сожалением, что его собственные отношения с Найонами были очень шаткими. Найоны были агрессивным народом, готовым рьяно защищать то, что они считали своим. Хуже всего, они были очень вольны в определении того, что им надлежало защищать.

С другой стороны, любые взаимоотношения со Скэнами были связаны с кровопролитием. С ними торговали из-за их нефрита и розово-красного камня. В отличие от других людей, рассматривавших море как кратчайший путь из одной точки в другую, Скэны относились к морю как к своему дому. Их поселения существовали только для того, чтобы пополнить запасы возвратившихся из плавания акульих челнов. Нередко их челн мог отсутствовать и год, и два, занимаясь торговлей, набегами или просто в ожидании того, что принесет им следующий день.

В глубине души Гэн вынужден был признать, что завидует им.

Однако на этот раз ему предстоит иметь дело с одной из их женщин. Вполне возможно, что она пленница Найонов.

В коридоре перед Залом собраний ждал Волк из стаи Джалайла. На фоне бело-черной домотканой блузы резко выделялись свисавшие концы красно-желтой нарукавной повязки.

Ответив на салют, Гэн спросил:

– Знает ли этот Найон наш язык или мне потребуется переводчик?

Молодой Волк ответил, скорчив гримасу:

– Он хорошо владеет нашим языком хотя сильно коверкает слова.

– Вот как? Что он рассказал?

– Немногое. Его поведение говорит больше, чем слова. Он сказал: «Расскажите самому могущественному воину по эту сторону Великого Моря, что представитель могущественнейшей в мире державы просит о беседе с ним». Если бы меня спросили, я сказал бы, что на его устах мед, а в руке – кинжал.

– Я не спросил, но должен был спросить, – сказал Гэн. – А как насчет женщины?

– Ни звука. Никто не видел ее лица, она укутана в эту накидку Скэнов. Наверно, она настоящая красавица, раз не снимает ее в такую жару.

Когда Гэн вошел в зал собраний через боковую дверь, Хада и Джалита стояли у массивного стола, перед разделявшей зал занавесью. На занавеси были нарисованы стилизованные волки, каждый был окрашен в цвет соответствующей стаи. Расположенные полукругом, они, оскалившись, взирали на стоявших перед столом.

Гэн обратился к Найону:

– Знай, я – Гэн Мондэрк.

Повернувшись к нему лицом, Найон вытянулся, а затем поклонился в пояс, протянув вперед обе руки. Гэн понял этот жест как доказательство того, что у того нет намерения выхватить оружие. Найон выпрямился и правой рукой сжал кулак левой под, своим подбородком.

– Я тебя знаю, Гэн Мондэрк. Знай же, что я – Хада из Найонов. Мы – островной народ Меча, подданные императора Маса-Победителя! – с тем Хада опустил свои руки.

– Я тебя знаю, Хада. Ты прекрасно владеешь нашим языком. Приношу свои извинения за то, что не знаю твоего, – сказал Гэн.

– Это предполагалось, – ответил Хада. Гэн уловил в тоне Хады, что иначе он удивился бы больше, чем если бы вдруг запел дикий буйвол. Вспомнив о молодом Волке в коридоре, Гэн решил про себя, что позаботится, чтобы этого способного юношу повысили в звании.

– Твои суждения я понял и принял, – вежливо сказал Гэн. – Ты первый Найон, с которым мне приходится встречаться, первый, который попросил о встрече со мной. Чем могу быть тебе полезен?

– Я прибыл, чтобы помочь тебе. – Снова в словах Найона явственно почувствовалась скрытая снисходительность. – Моему императору известно о войне, которую ты ведешь со Скэнами. Втайне он желает оказать тебе помощь, но это очень затруднительно. Может, лучше сказать «сложно»? Это подходящее выражение? Хорошо. Так вот, по пути сюда на море мне повезло. Три дня тому назад, на рассвете, мои люди заметили небольшую лодку. К северу, между островом Скэнов и материком. – Он указал на Джалиту. – Она была в этой лодке.

– Мне не нужна пленная женщина Скэнов. Тебе должно быть известно, в Трех Территориях нет рабства. Отвези ее туда, где ей подобает быть.

Хада улыбнулся.

– Я так и поступил. Она принадлежит вам, – полуобернувшись, он сказал Джалите: – Говори, женщина.

Джалита покачала головой. Из-под капюшона послышался ее робкий голос:

– Я тебя знаю, Гэн Мондэрк. Знай, что я – Джалита, женщина племени Фор.

Джалита отбросила назад капюшон. Гэн был уверен, что при этом стоявшие за занавесью зашевелились. И неудивительно: Джалита оказалась восхитительной красавицей. Ее зеленые глаза смотрели на него с надеждой и страхом, а на алых губах играла робкая вопрошающая улыбка. Ее белые зубы и белая кожа были обворожительны на фоне ниспадающих длинных волос цвета наилучшего вулканического стекла.

– Я была пленницей жрицы, ужасного создания по имени Слезы Нефрита. Она служит ложному божеству, которого зовут Сосоласса. Я украла лодку, чтобы убежать, и Хада меня нашел.

Стараясь продать голосу отеческие интонации, Гэн сказал:


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю