Текст книги "Ведьма"

Автор книги: Дональд Маккуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 49 страниц)

– Ведьма. Ведьма! Ведьма!

Отпустив Джалиту, настоятельница стала ее внимательно изучать. Джалита почувствовала, как этот холодный взгляд прощупывает, заглядывает в сокровенные уголки ее мозга.

– Ты боишься, – сказала настоятельница. – Это хорошо. Ты испугалась назвать Сайлу ведьмой. Иначе я бы поняла, что ты лжешь. Она ведьма, как и ее маленькая подруга провидица Ланта. Но Церковь их победит! Будет боль. Огонь очищает все!

Джалита заметила, как изменилось выражение лица настоятельницы. Оно стало таким, каким часто бывало выражение лица Слез Нефрита: смесь ненависти, предчувствий и радости.

Это поразило Джалиту. Точное такое выражение было у Слез Нефрита, когда она рассказала о своих планах относительно бедного глупого Лорсо. Бедный пылкий Лорсо!

Сейчас настоятельница Фиалок наверняка считала себя грубой и жестокой. Это вызывало у Джалиты смех По сравнению со Слезами Нефрита, настоятельница казалась растолстевшей от сливок кошкой. Лорсо запросто перерезал бы ей горло ради развлечения.

Всем им еще предстояло многое узнать о Джалите.

Присев на один из стульев, настоятельница жестом приказала Джалите занять второй.

– Я буду тебе доверять, – сказана настоятельница, – потому что у меня нет другого выбора. Тебе открыли доступ в замок, к Ниле и даже к Гэну Мондэрку и тем отбросам, которые его поддерживают. Церковь их низвергнет, восстановит порядок. Ты мне поможешь.

Джалита отшатнулась. Это была измена.

– Мурдат меня приютил, настоятельница, Нила меня приняла как подругу. Остальные…

– Враги. – Поднявшись, настоятельница подошла к Джалите. Рука, схватившая Джалиту за подбородок и заставившая ее поднять голову, была сухой и горячей. – Когда ты расскажешь все, что знаешь о Скэнах, они тебя бросят, отдадут замуж за какого-нибудь старика, который будет тобой пользоваться, пока не надоест. Они предали Церковь. Они предадут тебя. Я твоя единственная надежда.

Джалита покачала головой. Неожиданно настоятельница отпустила ее, снова усевшись на стул. Она приняла грустный вид.

– Я говорила слишком жестоко. Я стара, Джалита, имею свои привычки, привыкла к Церкви, привыкла к окружению тех, кто любит ее так же, как и я. Борьба и страдания сделали меня старше моих лет и горькой, как неудавшийся урожай. И теперь я встретила тебя, молодую лань, уставшую и запутавшуюся. Мое грубое рвение способно загнать тебя на тропу волков. Я боюсь за тебя, как боюсь за Церковь и то место, которое ей надлежит занимать. Церковь – это красота, Джалита, а ты красавица. Ты думаешь, что они ценят твои знания. Ты страшно заблуждаешься. Они быстро их высосут. Они будут развлекаться долгие годы, высасывая твою красоту. Один из них будет наслаждаться, а прочие будут получать удовольствие. Ты познаешь агонию полной беспомощности и одиночества. И все из-за того, что я тебя подвела. – С трудом поднявшись, настоятельница подошла к двери и остановилась. – Посмотри на Эмсо. Да, он стар и некрасив, но он единственный из окружения Гэна, кто противостоит проповедям этой ведьмы Сайлы. Церковь обойдется с ним гораздо милосерднее, чем с остальными. Однако храни молчание. Повторить хоть одно из сказанных мной слов значит обречь себя.

Прикрыв уши ладонями, Джалита прижалась спиной к стене.

– Я не хочу слушать!

Криво усмехнувшись, настоятельница снова кивнула.

– Опять я слишком прямолинейна. Я не хочу ввести тебя в заблуждение. Не думай, что Эмсо нелоялен. Он просто старомоден и против этого нового учения, которое так нравится Гэну.

– Церковь все еще сильна и станет еще сильнее. Я слишком молода, слишком слаба, чтобы ввязываться в эти дела, настоятельница. Я причинила бы больше вреда, чем пользы. Но я люблю Церковь и верю в нее. В конце концов она победит. Ты увидишь.

– Спасибо. Твоя вера столь же хороша, как и велика. Я учусь у тебя, – с тем, тихо закрыв за собой дверь, настоятельница вышла. Шаркая ногами, она повернула за угол. Там она остановилась и, потягиваясь, выпрямилась. Когда она улыбнулась, ее глаза были прищурены, как у человека, заглядывающего в печь, где железо превращается в сталь.

А Джалита стояла у окна в своей комнате. Откинув голову назад, она почти беззвучно смеялась. Ее радость казалась зловещей. Потом она сжала в руках воображаемое удилище. Снова рассмеявшись, она отклонилась назад и рывком подняла это удилище.

– На крючке! Вместе с наживкой!

На этот раз раскаты ее смеха были слышны далеко вокруг в ярком свете солнца.

Глава 20

В Зал аудиенций развязной походкой вошел вестник. На скулах у Гэна проступили яркие красные пятна. Эмсо, стоявший рядом с Гэном, успокаивающе притронулся к его руке.

С трудом сдерживая себя, Гэн спросил:

– У тебя для меня сообщение?

Вестник поклонился. На голове у него была мягкая кожаная шапка в форме длинного конуса. Сорвав шапку с головы, он швырнул ее на пол и выпрямился, отставив в сторону одну ногу, как бы приглашая полюбоваться на себя. Его рубашку покрывали красные, белые и зеленые вертикальные полосы, зеленые брюки – красные квадраты размером с ладонь.

– Я имею честь доставить сообщение Мурдату, правителю Трех Территорий.

– Тогда знай, я – Гэн Мондэрк, называемый Мурдатом. Говори.

Вестник сделал шаг к нему. Собравшись с духом, он заговорил хриплым шепотом. Гэн почти услышал голос женщины, которая теперь стала Сестрой-Матерью:

– Мы с тобой разные, Гэн Мондэрк, но нет ничего, о чем бы двое практичных людей не могли договориться. Мне предложен союз с человеком, который поклялся тебя уничтожить. Я вынуждена согласиться потому, что я слаба. Если только ты сам не сделаешь мне иного предложения. Церковь должна быть единой. Она не может быть такой без тебя. Не заставляй меня сделать выбор не в твою пользу. Не заставляй меня уничтожить тебя, объединив усилия с твоими врагами.

Какое-то время вестник продолжал стоять, вытянувшись в струнку. Черты его лица были искажены от усилий, затраченных на пересказ сообщения именно теми словами и в той тональности, как оно было сообщено ему. Его лоб покрылся капельками пота. Дрожа всем телом, он принял свой прежний вид.

– Все? Это все сообщение?

– До последнего слова, так, как оно было сказано мне.

– Ты об этом ничего никому не говорил?

Посланец надменно ответил:

– Нам доверяют потому, что мы ничего не раскрываем, ни посылающему сообщение, ни его получателю, никому! Я бы никогда ничего не открыл о тебе.

Это был заслуженный упрек, который Гэн принял молча. Он отпустил этого человека, кратко, но вежливо его поблагодарив. Гэн скорчил гримасу и, повернувшись к Эмсо, поднял вверх руки.

– Он сказал правду. Сообщение таково, что я должен сохранить молчание. Я бы очень хотел обсудить его. Мне кажется, что ты бы быстро нашел ответ пославшему его. Ты мне всегда давал верные советы. Прости.

– У каждого свои секреты. Есть они и у Гэна, у Мурдата их больше. Мне кажется, что даже у меня найдется парочка. Иногда я просто не могу вспомнить, – и Эмсо с удовольствием подмигнул.

Гэн рассмеялся.

– Ты все понимаешь. Меня это всегда удивляло!

– Меня это самого удивляет. Иногда я думаю, что это из-за страха. – Эмсо вдруг стал совершенно серьезным. – Вокруг тебя запахло безрассудством. Я не могу этого объяснить. Это как если бы ты каждый раз делал ставку, ставя на кон все, что тебе принадлежит, понимаешь? Тем, кто тебя любит, приходится повторять твои ставки.

Гэн осенил себя Тройным Знаком, подразумевавшим Того, чье имя никогда не произносилось.

– Конечно, я хочу, чтобы меня окружали верные друзья. Я веду за собой, но не приказываю, Эмсо. Я командую Волками, но это потому, что мы все сражаемся за одно и то же.

– Люди идут за тобой потому, что ты им даешь надежду. Даже теперь, когда мы окружены племенами, которые намерены нас уничтожить, ослабленные мором и войной, народ Трех Территорий знает, что Мурдат приведет их к победе, миру и изобилию. Они будут сражаться насмерть, веря, что уцелевшие все это увидят. А что касается меня, то я знаю, что война такая игра, которая никогда не кончается.

– Тогда зачем вообще сражаться?

– Я был потерпевшим поражение человеком, который сражался за побежденную страну, жаждущим только смерти, когда ты пришел к Джалайлу. Что-то подсказало мне, что ты, побитый, отверженный мальчишка, найдешь способ спасти нас от Алтанара. Мне не верилось, но я должен был верить. Ты дал мне больше, чем жизнь. Поэтому я и сражаюсь.

– Ты мне ничего не должен.

– Никто не говорил о долгах, – голос Эмсо стал резким. – Я тебе благодарен, но не настолько, чтобы жить ради тебя. Я живу так, как считаю нужным, Мурдат, и умру я по-своему. Моя жизнь принадлежит мне. Снова и навсегда.

Гэн широко улыбнулся. Он прижал свой правый кулак к правому уху в салюте Волков.

– Я слышу. Я понимаю. Эмсо принадлежит самому себе. Пусть вестники спешат во все стороны с этой вестью!

Эмсо забормотал, прокашлялся и наконец выдавил усмешку, подтвердившую, что он понял шутку Гэна.

– Это довольно серьезный вопрос. Я не могу легко об этом говорить, поэтому я становлюсь грубоватым. Все, молчу. Обещаю. Одного раза достаточно. Но замечу, что почти каждый воин в стае разделяет это чувство.

– Они тоже опасаются моего «отчаянного» поведения?

– Я вижу больше озабоченности, чем страха. У тебя на уме нечто такое, чего ты опасаешься больше поражения, больше смерти. Я ожидал, что ты атакуешь Ква. Я видел, как мужчины уходили в бой, решив погибнуть, видел, как мужчины использовали бой как средство умереть. В твоем теперешнем поведении есть что-то от этого, но не совсем. Когда я впервые тебя увидел, ты сражался за справедливость, за надежду. Теперь я вижу только надежду, но больше не понимаю, на что ты надеешься.

– Я надеюсь на свободу. Мне не нужна ответственность. Никогда не думал, что ее будет столько.

– Если бы ты был просто искателем власти, другим Алтанаром или как тот Капитан, о котором рассказывает Конвей, тебя бы это не волновало. А так, я думаю, что ответственность тебя погубит.

Прозвучавшее в последней фразе деланное безразличие заставило Гэна резко обернуться. Тем временем Эмсо невозмутимо продолжил:

– Ты не будешь знать, когда остановиться. Даже если бы ты захотел остановиться, созданное тобою процветание привлечет новых врагов. И ты всегда будешь начеку. Ради своих друзей, ради своего народа.

– Это самые жестокие слова, которые я когда-либо слышал, – Гэн почти незаметно принял боевую стойку.

– Ничего не изменится, если ты меня убьешь. Просто потеряешь друга.

– Не говори так, – Гэн быстро выпрямился, будто ничего не произошло. – Я на тебя полагаюсь.

Обратившись к Эмсо, Гэн продолжил разговор, прерванный появлением вестника:

– За всеми послано. Бароны прибывают завтра. Так же как и этот Вал, пират из Форов. Конвей, Тейт и Леклерк будут здесь. Кто-нибудь еще нужен?

– Нет, это все.

– Мы не сможем иметь дело с таким множеством врагов без того, чтобы каждый четко знал обязанности каждого. Координация, Эмсо. Вот что делает Волков непобедимыми. Сейчас это важнее, чем когда бы то ни было.

Эмсо собрался уходить:

– Я распоряжусь об ужине.

– Позаботься о том, чтобы были развлечения. Спорить будем завтра. Сегодня будем развлекаться в свое удовольствие.

Фыркнув, Эмсо с грохотом закрыл за собой тяжелую дверь.

Вскоре он стоял в дверях огромной кухни, обслуживавшей замок. Руководившая кухней женщина обратилась к нему с приветствием. Поверх домотканых блузы и штанов на ней был надет красно-желтый пояс замковой прислуги. Когда женщина стала вытирать руки о передник, от него отделились и поплыли в воздухе маленькие облачка муки.

– Доброе утро, Эмсо. Сколько у Мурдата будет гостей сегодня на ужине?

– Разве в Трех Территориях нет больше секретов? Я же только что от Мурдата!

Кухарка пожала плечами.

– Сын женщины, доставляющей мне зелень, послан за бароном Галмонтисом. Дочь моего второго пекаря…

– Остановись! – Эмсо поднял руку. – И так неприятно, что у нас не соблюдается секретность. Каждый зеленщик и каждая кухарка в стране болтают о наших делах!

– Единственный, кто болтает, – это ты. Мои повара и поставщики не представляются тебе столь опасными, когда ты садишься за мой стол.

Эмсо раскрыл рот, чтобы выяснить, в чем связь еды с государственными секретами, но, отчаявшись осилить связанные с этим умозаключения, просто пробормотал, сколько будет гостей, и постарался достойно покинуть поле боя.

Его отступление было прервано появлением Нилы. Эмсо неуклюже остановился. Протянув руку, чтобы убедиться, что он не задел Нилу, он нечаянно толкнул Джалиту. Он схватил Джалиту за плечо, чтобы та не упала, но при этом сам потерял равновесие. Пошатнувшись, он практически обнял молодую женщину. При этом Эмсо потерял последние остатки присутствия духа. Отскочив, будто обжегся, он врезался в стену.

Эмсо не любил выражения сочувствия. А вперемежку с неудержимым смехом они были вообще невыносимы.

Когда Ниле удалось между приступами смеха простонать: «Что тебя привело на кухню?», он ответил: «Ужин Мурдата» – с таким видом оскорбленного достоинства, что едва не вызвал новый приступ неудержимого смеха.

– А вы что здесь делаете?

Вместо Нилы ответила старшая по кухне:

– Я буду готова показать тебе и Джалите кухню, как только проверю свои хлеба, Нила. Я как раз отправлялась за вами, когда пришел Эмсо. – При этом она указала на поднимающееся на столе тесто, и Нила понимающе кивнула.

– Я совершенно позабыла, что должны прибыть бароны, – обратилась Нила к Эмсо. – У Джалиты будет возможность с ними познакомиться. У нас будут и развлечения, не так ли?

Джалита отступила.

– Я не могу пойти на ужин.

– Почему? Ты моя гостья, моя и моего мужа. Бароны просто мужчины. Там будет Сайла, и Ланта, и Тейт. Конечно, ты можешь прийти.

– Дело не в этом, – она взглянула на Эмсо.

– Мы с Гэном доверяем Эмсо как самим себе. И ты должна.

– Спасибо, – высказал свою признательность Эмсо. Он кивнул Джалите, которая просияла радостной улыбкой, быстро сменившейся озабоченностью.

Обращаясь к Ниле, Джалита решительно отклонила приглашение:

– Разве ты не понимаешь, Нила, что при мне нельзя говорить ничего, что я не знаю, или сделать какое-нибудь невинное замечание, которое позже что-то раскроет? Позволь мне помогать Сайле и Жрицам Церкви с Избранными. Слезы Нефрита посчитает, что я увиливаю, но мне это безразлично.

– А как она об этом узнает? – злобно спросил Эмсо.

Не отрывая взгляда от Эмсо, Джалита придвинулась к Ниле. Опередив ее, Нила сказала:

– Джалите сказали, что ее найдут. В Трех Территориях есть шпион, который должен передать сведения Слезам Нефрита и Скэнам. Но Джалита не знает, кто он.

Пытаясь сдержаться, Эмсо скорчил гримасу.

– Я хочу сказать, что она довольно умна. И очень храбрая. Ты и Гэн, вы родом из страны к востоку от Гор Дьявола, и вы не знаете всего о Скэнах. Здесь, по западную сторону, мы слишком хорошо знаем Слезы Нефрита. Эта старуха – само Зло. – Обращаясь к Джалите, он сказал: – Не рискуй. Поступай так, как сказала Нила, иди на ужин. Ты не услышишь никаких секретов, но зато сможешь создать у того, кто должен связаться с тобой, впечатление, что знаешь о всех наших действиях. Не беспокойся, мы позаботимся о том, чтобы тебе было о чем рассказать этому человеку.

Улыбающаяся Джалита сначала застенчиво протянула руку, а потом, смутившись, спрятала ее. Она повернулась к Ниле.

– Не знаю, смогу ли я. Встретиться с этим человеком и рассказать ему то, что нужно. Это значит лгать. Я уже доказала, что не очень хорошо справляюсь с этим, – и она покраснела.

– Не волнуйся, – сказал Эмсо. – Все будет просто, мы тебя подготовим.

– Ты очень добр. Неудивительно, что Гэн и Нила столь высокого мнения о тебе. Я рада, что ты всегда рядом. Иногда я думаю о том, что случится, если Слезы Нефрита прознает о том, что я ее обманываю. Может, она просто решит избавиться от меня?

Эмсо нахмурился.

– Ты одна из нас, Джалита. Мы оберегаем друг друга.

Нила прочитала во взгляде Джалиты мольбу и, подтолкнув Джалиту по направлению к кухне, сказала Эмсо:

– Я обещала Джалите показать ей кухню. Извини нас, пожалуйста.

Нила с удивлением заметила, что при прощании старый воин был скорее серьезен, чем сердит. Отдавая салют, он задержал взгляд на Джалите. То, что Нила прочитала на его лице, просто поразило ее.

Глава 21

Акулий челн боролся с течением. Тяжело разбивая носом крупную зыбь, он продвигался вдоль громоздившихся отвесных скал и огромных деревьев. Словно горячий конь, судно иногда так отвечало на порывы ветра и изменения течения, что экипаж не мог не посчитать его неожиданные выкрутасы проявлением строптивого характера. Судно вставало на дыбы и почти изгибалось, паруса вяло опадали, а потом с неожиданным громовым ударом снова наполнялись ветром. Экипаж болезненно морщился при каждом порыве ветра. Они страшились и не доверяли неизвестным духам этого беспокойного пресноводного моря. Они хорошо знали, как опасно управлять рассерженным судном.

Спустя два дня, после изнурительного преодоления отмели у устья реки, Лорсо понял, что Слезы Нефрита серьезно ошиблась, оценивая положение дел. Деревни Людей Реки разделяли большие расстояния, а разница между их разнообразными союзами была еще значительнее. Многие отвергали союз с Летучей Ордой, и это было первым, что неприятно поразило Лорсо. Кроме того, эти люди были враждебно настроены по отношению к Скэнам.

Однако самое неприятное открытие было совершенно неожиданным.

Оказалось, что необходимо считаться с племенем, жившим к югу от Матери Рек и называвшимся Малые, которое Скэны до того рассматривали просто как источник рабов. Эта лесные жители всегда предпочитали бегство бою. Лорсо был потрясен, узнав, что Малые заняли северные земли, принадлежавшие Людям Реки. Те деревни Речных, которые были против союза с Летучей Ордой, даже приветствовали захватчиков – ведь они служили буфером между этими деревнями и теми, что были сторонниками союза. Все это стало ясно Лорсо и его экипажу после того, как они попробовали высадиться вечером на только что занятую Малыми территорию.

Атака Малых была не слишком напористой. Они просто хотели отогнать чужаков. И хотя трое Скэнов погибли от стрел, выпущенных невидимым противником, морские пираты отнеслись к этой засаде как к доказательству неполноценности Малых. Вместо того чтобы уничтожить экипаж, те только нанесли незначительные потери. Скэны поклялись вернуться.

На этот раз, получив сигнал Лорсо пристать к берегу, экипаж челна спрятался под защиту бортов и приготовил луки и стрелы. Оказавшись в тихой бухте, они спустили с носа и кормы челна по небольшой лодке, чтобы на них доставить на берег причальные концы и береговую охрану. Готовили пищу и ели на борту челна, а костер потушили до наступления темноты. Часовые заняли посты. Несмотря на проникающую сырость, шкура, что обычно расстилалась от борта к борту и под которой спали воины, на этот раз осталась в трюме. Лучше потерпеть неудобства, чем беспомощно барахтаться в темноте под шкурой в разгар атаки. Лорсо ненавидел это время суток. Управление челном сейчас не отвлекало его мысли, и на него всей своей тяжестью обрушился груз ответственности за успех дела.

Слезы Нефрита понятия не имела, как трудно поддерживать связь с Летучей Ордой, забравшейся так далеко вверх по течению Матери Рек. Она просто назначила срок, когда они должны прибыть на место.

Кроме того, у Церкви и у этой Жрицы Роз Сайлы здесь имелись свои приверженцы. Этот поселок ненавидел Коссиаров, тот ненавидел Летучую Орду. Некоторые деревни, особенно на северном берегу, открыто поддерживали Три Территории. На южном берегу присутствие Малых означало беспорядочные атаки на приближающиеся к их владениям акульи челны. При каждом посещении берега Скэны узнавали о возникновении все новых союзов и распаде старых. В голове у Лорсо все перепуталось.

Сидя после ужина в темноте, Лорсо отбросил все эти политические заботы. Страдая от бессонницы, он смотрел на звезды и прислушивался к тихой беседе реки и челна. Он был один у руля, как и подобало капитану. Отсюда лучше всего слышна любовная беседа реки и судна. Вообще говоря, лишь капитан имел право слушать ее. Но к ней прислушивались все, стараясь обнаружить недовольное ревнивое завывание, означающее, что ослабло крепление досок бортов, или раздражающий скрип перетираемой у основания мачты. Взаимоотношения судна и воды всегда были деликатными, значительно тоньше, нежели отношения между мужчинами и женщинами.

Растянувшемуся на досках палубы Лорсо был слышен каждый звук, он чувствовал малейшую дрожь гибкого киля. Для него судно было воплощением женственности. Сейчас оно грациозно и застенчиво, и вдруг становится мятежным и яростным, добиваясь своего. Но при этом оно всегда оставалось прекрасным.

Еще он постоянно думал о Джалите. Кровь несла по его жилам яростную страсть, и ей были безразличны божества и жрицы, и даже судьбы государств.

Когда ему удавалось заснуть, он видел один и тот же сон. Акулий челн бросился в бегство под тучей стрел. Одна из стрел, огромных размеров, позвала его по имени. Как всегда, стояла лунная ночь. У жуткой стрелы появилось лицо. Черты его были искажены яростью боя, блестящие зубы скрежетали, сумасшедший взгляд уставился в одну точку. Выкрикивая его имя, это лицо по дуге спускалось все ниже и ниже. Его охватила боль. И холодная черная вода. Чернота.

Задыхаясь, Лорсо проснулся.

Тот Лорсо, из сна, знал имя того, кому принадлежало это лицо.

Подойдя к ограждению борта, Лорсо помочился. На звуки явился часовой с мечом в руке. Поняв, в чем дело, часовой улыбнулся. Лорсо велел ему приготовить сигнал для возвращения на борт береговой охраны. Убедившись, что он снова в одиночестве, Лорсо достал небольшой нож и уколол им палец. Склонив голову, выдавил из него несколько капель жертвенной крови. Капли упали в воду. Лорсо молил Сосолассу о снисхождении.

Слезы Нефрита уверяла Лорсо, что все речные божества – подданные Сосолассы и его бесконечного моря. Лорсо ей верил.

Но божество этой реки яростно отказывалось подчиниться. Слезы Нефрита никогда не видела отмель у устья реки, где пресная вода бесконечно штурмовала владения верховного божества. Конечно, река проигрывала, задыхалась. Но что это за смерть, не знающая конца борьбы, не знающая прекращения жизни?

Когда он обернулся, его воины уже зашевелились. Они просыпались более угрюмыми, чем обычно. Лорсо нахмурился. В жизни на судне не было места для настроений. В последней дружелюбно настроенной деревне им сказали, что их путь к лагерю Жреца Луны займет пять дней. Сегодня наступил шестой, но нет никаких признаков поселка.

Настроение воинов говорило о необходимости расслабиться. Лорсо приказал коку приготовить овсяные блины и открыть один из бочонков с медом. Как только экипаж увидел, что огромная сковорода опустилась на очаг, настроение людей заметно улучшилось. Горячий завтрак вместо обычной солонины и сухарей был всем по душе. Мед был угощением, сберегавшимся для особых случаев.

Пока над судном носились соблазнительные запахи еды, Лорсо обратился к своему экипажу:

– Это было утомительное путешествие. Вы хорошо справились. Я горжусь вами, но знаю, что для вас этого недостаточно. Сегодня мы должны прибыть к Жрецу Луны. Если нет, то мы продолжим свой путь. Так велит Сосоласса. Но после того, как я закончу свои дела со Жрецом, мы – вольные пташки. Мы приняли слишком много обид от этой сосущей грязь береговой мрази. Дебло, ты отвечаешь за трюмы. Приготовь место для рабов. У нас достаточно длинных крепких веревок!

Это были именно те слова, которые утешили и развеселили его воинов. Восход солнца принес крепкий бриз. К середине утра впередсмотрящий прокричал о появлении деревни. До Скэнов докатился хриплый рев трубы, отразившийся от окружающих гор. Образованно закричав, Скэны налегли на весла. На реке появились нетерпеливые подростки в каноэ и странных парусниках, рассчитанных на одного человека. Парусники, казалось, летели над водой. Управлявшие ими показывали недюжинную сноровку. Им нравилось, набрав скорость, оседлать гребень волны и поднять свое судно в воздух. Как только челн пристал к берегу и был надежно пришвартован, Скэны бросились к борту и дружно стали аплодировать мореходам-акробатам.

Лорсо сошел на берег. Его рубашка была украшена серым узором, изображавшим замковые камни. Штаны были заправлены в сапоги из пегой тюленьей кожи. На шее на золотой цепи висел нефритовый амулет длиной в ладонь. Амулет изображал выпрыгнувшую из воды касатку.

Но самым удивительным предметом была шляпа Лорсо. Сплетенная из окрашенной в черный цвет блестящей кедровой коры, она была высотой в две пяди и изображала голову ворона, смотревшего вперед своими сверкающими золотыми глазами. Сзади была изображена оскалившаяся голова животного, с глазами из золота и заостренными зубами из раковин. Из шляпы во все стороны торчали тюленьи усы. Серебряные колокольчики, укрепленные на кончиках усов, издавали едва слышный мелодичный звон при каждом движении Лорсо.

Приветствовавший его в безукоризненных белых одеяниях, в тюрбане и с серебряным диском луны на шее, Жрец выглядел аскетом.

– Рад видеть тебя, Лорсо, в моем скромном лагере! Наши разведчики донесли о вашем приближении только прошлой ночью, поэтому прости за недостаточно торжественную встречу.

Несмотря на слова Жреца, деревья вокруг были украшены яркими полотнищами. Жители оделись в новые лучшие одежды. В глазах рябило от перьев и цветов. И что приятнее всего, лагерь окутывали насыщенные запахи готовящейся пищи.

Вдали от реки, за спиной Жреца, виднелся огромный белый шатер, несомненно его собственный. К открытому входу в шатер, над которым был устроен навес, вела широкая аллея. Полуобернувшись, Жрец подождал, пока к нему присоединится Лорсо. Вместе они направились к шатру.

– Шатер доставили несколько дней тому назад, – сказал Жрец. – Старый сгорел. В ту ночь многие в Летучей Орде потеряли свои шатры. Это было наказанием. Мы приютили самозванца, пригрели человека, который утверждал, что он наш брат, дитя Луны, как и я. Он убил моего военачальника, уничтожил наш лагерь. Его послал Гэн Мондэрк и эта церковная ведьма, которая называет себя Цветком. – Он остановился у входа в шатер и повернулся к Лорсо. – Я ищу союзников. Для меня добыча или рабы не главное – они нужны, только чтобы возместить мои потери и удовлетворить справедливые требования моих воинов. Все остальное Летучая Орда и Жрец Луны отвергают. Но ведьма должна быть моей.

– Торговцы рассказывали об уроне, нанесенном твоему лагерю. Мне велено передать сочувствие наших Навигаторов. И сочувствие нашей жрицы, Слез Нефрита. Она служительница культа, как и ты, и понимает великую боль, которую приносит вероломство.

Мелькнувшее на лице Жреца неудовольствие хорошо контролировалось, но оно было весьма многозначительным. Ему не нравилось, что его считали «служителем». Втайне Лорсо был очень доволен. Кем бы ни был Жрец – очевидно, что он вождь свирепого народа, – он верил ложным божествам. Ему не достанется божественного руководства свыше, как Слезам Нефрита, поэтому победа Сосолассы неизбежна. Трудности могли отдалить ее, но не предотвратить.

Прежде чем войти в шатер, Жрец повернулся на запад. Солнце только прошло зенит. Он приподнял серебряный диск, висевший у него на груди, и, немного наклонив его, чтобы поймать лучи солнца, направил солнечный зайчик на ближнюю возвышенность. Немедленно раздались громкие крики, которые заставили волосы на голове у Лорсо встать дыбом.

За криками послышался отдаленный гром. Он становился все четче и наконец вырвался из-за возвышенности, превратившись в лавину скачущих всадников. Поднявшись на вершину и спускаясь по склону, они издавали боевые кличи. Некоторые ревели низкими голосами, другие пронзительно вопили.

За спиной у них были короткие изогнутые луки, каких Лорсо прежде никогда не видел. Каждый держал в руках длинное копье со стальным наконечником. К седлам крепились мечи в ножнах. Лорсо ничего не понимал в лошадях и верховой езде. Но он оценил доспехи и обратил внимание на то, как много всадников было одето в доходившую до колен кольчугу. У всех были одинаковые металлические шлемы на кожаной подкладке. С тыльной стороны на шлемах имелись гнезда, из которых торчали маленькие цветные флажки. Они развевались на ветру, деля всадников на группы: белые, красные, желтые и синие.

Наконец скрылся из виду в туче пыли последний конник. Лорсо вздохнул почти с отвращением – он ненавидел запах пыли, свежих лошадиных экскрементов и пота.

Внутри шатра заиграл сложную успокаивающую мелодию спрятанный где-то незнакомый струнный инструмент в сопровождении барабана. Над головой воздух, насыщенный ароматами цветов, зашевелил прямоугольный вентилятор. Засуетились рабы, доставляя в шатер подносы с ягодным сиропом в керамических сосудах. В значительно более толстом и большом сосуде с тяжелой крышкой был колотый лед. По примеру Жреца Лорсо смешал сироп с водой и льдом из большого сосуда. Он почти вскрикнул от удовольствия, вдруг осознав, как ему было жарко в плаще и шерстяной одежде.

– Снимай свой плащ, – сказал Жрец. – Нам нет нужды испытывать неудобства. Мы с тобой станем друзьями. Так мне сказала моя Мать.

Лорсо едва не ответил, что не получил такого сообщения от Сосолассы, но решил, что это было бы политической ошибкой. Кроме того, этот столь странно одетый маленький человек с лицом, которое казалось обтянутым высушенной рыбьей кожей, явно старался угодить ему. Лорсо решил поладить с ним. Снимая плащ, он сказал:

– Для меня будет честью считаться твоим другом. Твоя репутация заслужила тебе великое уважение среди Скэнов. Наши Навигаторы ответят на твои победы на востоке своими атаками с запада.

Располагающая улыбка Жреца вдруг стала колючей. Лорсо подумал о той белой холодной стране далеко на севере, где непосвященный мог лишиться кожи на ладони, просто прикоснувшись голой рукой к куску металла.

– Атака Летучей Орды будет направлена с юга на север. Нам потребуется несколько акульих челнов, чтобы отгонять мятежных Людей Реки. Мы просим о малом, так как я уверен, что Скэны хотят напасть на самые населенные части страны, вблизи Олы и Харбундая, чтобы добыть побольше рабов.

– Скэны воины, а не сторожа.

– Только Скэны сражаются одинаково хорошо как на воде, так и на суше, – покачав головой, сказал Жрец. – Если Летучая Орда нападет на Людей Реки, то они попрыгают в свои лодки и просто уплывут от нас. Нам нужна помощь, чтобы предотвратить нападение с тыла.

– Мать Рек остается просто рекой. Если у Летучей Орды есть несколько лодок…

– Летучая Орда признает, что ничего не знает о лодках. Хотели бы Скэны отправиться в бой на наших лошадях?