Текст книги "Ведьма"

Автор книги: Дональд Маккуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 49 страниц)

Глава 26

– Ты прекрасна! – Сайла отступила от Ланты, уперев кулаки в бока и наклонив в сторону голову. – Хотелось бы мне увидеть тебя одетую в яркие хлопковые ткани, которые ткут женщины Людей Собаки, или в оленью кожу, привычную для женщин Харбундая. Вот та цена, которую мы платим за свою принадлежность Церкви. Черная одежда и еще раз черная одежда. Если мы проживем достаточно долго и займем высокое положение, нам дадут кусочек цветной отделки, чтобы отметить наше звание. – Сайла с отвращением вздохнула. – Теперь мне придется вымаливать прощение за грех тщеславия, а затем просить прощение за ложь. Ладно, не обращай внимания. Мы с тобой решили скроить накидку для женщины, желающей обратить на себя внимание своего возлюбленного, и нам это полностью удалось! Конечно, нам помогло, что у тебя такая хорошая фигурка!

Маленькая провидица покраснела. Сайла продолжала ее дразнить.

– Бедняга, конечно, пропал! Я предвкушаю прелестный скандал, когда сегодня вечером он бросится через комнату к твоим ногам!

Казалось, что на лице Ланты вспыхнуло пламя. Но выражение удовольствия сменилось тревогой.

– Ты действительно так считаешь, Сайла? Честно? Он знает, что я в него влюблена. Я считала, что все будет хорошо, когда мы сюда вернемся. Но он, кажется, не знает, что делать, – и она слабо взмахнула рукой.

– Почему бы вам не поговорить? Ни один из вас не признает то, что известно всем вашим друзьям: между вами что-то произошло, что-то ужасное. Понятно, что вы оба хотели бы это преодолеть. Позвольте своим друзьям вам помочь.

Ланта покачала головой.

– Что бы я ни говорила, это причиняет нам обоим боль. Я полагала, что он будет… будет более настойчив, наверное. Может, мне просто что-то померещилось. Все так сложно! Я в него влюбилась с первого взгляда. Почему же он этого не заметил? Что же я должна была делать?

– Лучше спроси меня, сколько звезд на небе. Или попроси объяснить, почему стоит именно такая погода. Не жди от меня ответов на вопрос, что такое любовь!

– Кстати, ты не обратила внимания, как Леклерк смотрит на эту девушку из Форов – Джалиту?

Хорошее настроение Ланты мигом испарилось.

– Нет, не обратила. Но зато я заметила, как она смотрит на других. Будто прикидывает, насколько они могут ей пригодиться. Почему ею так дорожит Нила? Можно подумать, что Джалита ее младшая сестра!

– Нила была очень одинока без нас. Ей почти не с кем было разговаривать. Она никому не доверяет так, как доверяет тебе, мне или Тейт. Теперь мы возвратились, но все мы очень заняты. Джалита всегда рядом с ней, а мы – нет. Благодаря Джалите Нила чувствует, что в ней кто-то нуждается.

– У нее есть ребенок. И Гэн постоянно всем говорит, как много для него значит Нила. Гэн советуется с ней насчет баронов, переговоров, помощи женам погибших или раненых Волков. Он превратил ее в свою бесценную помощницу. Сколько других мужчин поступило бы так же?

– Очень немногие. Но ты бы хотела этого? С учетом всего остального? Если Гэн не отсутствует, занимаясь тем или другим делом, он постоянно с кем-то обсуждает их проблемы день и ночь напролет.

Ланта нежно прикоснулась к рукаву Сайлы.

– В этом вся ты. Твой Клас далеко на востоке с племенем Людей Собаки, а ты беспокоишься о других, хотя у тебя самой проблем больше, чем у всех нас.

– Ты слишком высокого мнения обо мне, – Сайла сжала руку Ланты. – На самом деле я просто любопытная сплетница, которая следит за тем, что делают другие. Ладно, нас ждет работа. Не Конвей, а то, о чем ты сказала раньше. Джалита. Боюсь, что она способна причинить вред Ниле и Леклерку тоже.

– Ты считаешь, что она действительно шпионка?

– Возможно. Ты сказала, что она наблюдает. А сама ты за ней наблюдала?

– Зачем? Что я должна увидеть?

– А ты понаблюдай. Потом расскажешь.

Ланта с готовностью кивнула. Сайла взглянула на солнце.

– Скоро ужин. Кейт, Дженет и Сью готовят торжество, что-то связанное с книгами из Врат и Избранными. Удачное время, чтобы начать внимательное наблюдение за Джалитой. Садись рядом со мной. Будем сравнивать свои выводы.

Вдали первые закатные лучи позолотили покрытые снегом вершины гор. Ланта будто не замечала эту красоту.

– Ты хочешь, чтобы я попробовала увидеть ее будущее?

Нервно сплетя пальцы, Сайла постаралась ответить с уверенностью, которую сама не испытывала:

– Если я действительно схизматик, как утверждает Сестра-Мать, то у меня есть все основания призвать на помощь твои способности. Но я не верю, что я схизматик. Просто я хочу поступить правильно. А коварство Сестры-Матери нам известно. Но если я попрошу тебя использовать твои способности, а потом Хранительницы аббатств решат, что я поступила неправильно, тебя накажут. На это, Ланта, я не могу пойти.

– Об этом не беспокойся. Не сейчас. Идем готовиться к ужину. У нас будет чем там заняться.

– Особенно тебе – флиртовать с этим Конвеем! – Сайла закатила глаза. Ланта попыталась ее схватить, но Сайла увернулась, и обе они, беззаботно смеясь, убежали.

Спустя какое-то время, уже сидя в обеденном зале, Сайла вдруг вспомнила радостное настроение, охватившее их тогда, и пыталась сравнить настоящее время со временем правления Алтанара. Убранство зала было прежним. У одной из стен стоял короткий стол, во главе которого на месте мертвого тирана сидел Гэн. Вдоль двух других стен расположились два длинных стола. Собравшихся было не так много, как во времена Алтанара, но все же не менее шестидесяти человек.

Позади каждого стола в стене был большой камин. Свет от горевшего в каминах огня дополнялся светом от квадратной люстры с гремя каскадами свечей и стоявшими на столах канделябрами. Узкие, похожие на щели окна позволяли скопившемуся у потолка горячему воздуху выходить наружу. Несмотря на эту вентиляцию, в воздухе висел дым, придававший свету приглушенный розоватый оттенок. Сайле это нравилось.

На Гэне было одеяние из лосиной кожи, украшенное неяркой вышивкой. Сидевшая рядом с ним Нила была прекрасна в темно-синей накидке, выгодно оттенявшей ее золотые волосы. По левую руку от Нилы сидела надетая в легкую кожаную блузку и кожаные брюки Джалита. Склонив друг к другу головы, они все время разговаривали между собой. Темная красота молодой женщины из племени Фор бросала вызов яркой солнечной красоте Нилы. Как и Нила, Джалита надела неброские украшения: квадратик вулканического стекла свисал с ее шеи на серебряной цепочке, а в ее густых черных волосах поблескивал украшенный жемчугом гребень. Как заметила Сайла, все это принадлежало Ниле.

Слева от Джалиты сидел Леклерк, ссутулившийся и неудобно выкрутившийся, чтобы смотреть ей в лицо. Сайле он напоминал раненую цаплю.

По другую сторону Гэна почетное место занимал Эмсо. Как и Гэн, он был одет скромно. Одежда Эмсо будто подчеркивала его неотесанное, почти грубое поведение за столом. На нем была простая шерстяная рубашка. Даже сидя на своем месте за одним из длинных столов, Сайла обратила внимание на бахрому на рукавах. Заплаты на локтях не были редкостью, но у Эмсо они лоснились от носки. Его короткая стрижка (так подстригали овец) вызывала у Сайлы улыбку. В городе, в котором было достаточно парикмахеров, эта прическа была простым жеманством. Он старше Мурдата и самый верный его воин. Перед мысленным взором Сайлы предстал образ Класа на Бейла. Не желая, чтобы отсутствие мужа испортило ей еще один вечер, Сайла прогнала этот образ. Ее успокаивало, что в отсутствие Класа Эмсо следил за всем, что делалось за спиной Гэна.

Затем Конвей. Сайла помнила, как он был одет сначала, его странную пятнистую одежду из невероятно прочной ткани, которой была нипочем любая непогода. В то время все чужеземцы были одеты одинаково. Теперь Конвей одевался почти так же, как всадник Людей Собаки, хотя и не так броско.

Рядом с ним сидела Тейт. Как всегда, на ней было нечто особенное. В этот вечер она надела черную облегающую блузку и черную куртку с серебряными пуговицами, в ушах у нее висели серьги из вулканического стекла и серебра. Ее брюки с лампасами шириной в палец были скрыты столом, но Сайла знала, что они тоже облегающие. Ни один из мужчин в замке не мог не обратить внимание на Доннаси Тейт.

Ее это совершенно не трогало. Собственной воинственной отваги Тейт было более чем достаточно, чтобы охладить пыл самых несдержанных ухажеров. А о свирепости Налатана ходили легенды.

Сайла напомнила себе, что этим вечером предстояла трапеза в приятном обществе. Эта мысль вызвала у Сайлы кривую усмешку. Какое бы развлечение ни запланировали Бернхард, Картер и Анспач, оно не шло ни в какое сравнение с впервые выставленной на всеобщее обозрение Джалитой. Нила, как хлопотливая наседка со своим птенцом, хорошо подготовила Джалиту. Особенно смешным было то, что Нила была старше Джалиты всего года на два.

Как ни странно, Джалита выглядела старше Нилы. Нет, не по возрасту, а по своей опытности. Уравновешенная, расчетливая. Ее глаза напоминали острия мечей: пронзительные, уверенные.

Слуги внесли подносы с едой. Вошли музыканты и заняли свои места на небольшой сцене. Слуги расставили глиняную посуду с зеленью и последними летними помидорами. На столе появились глиняные бутылки с настоянными на травах маслами и уксусами, быстро наполнившими помещение своими ароматами. Потом последовали два тяжелых блюда с кусками запеченного окорока. Все передавали друг другу тарелки с овощами – кукурузой, фасолью, картофелем. Возникший в зале ровный приглушенный шум сидевших за трапезой людей, по мнению Сайлы, совершенно отличался от трапез при дворе Алтанара. В те времена больше пищи выбрасывалось, чем съедалось. Теперь, когда с едой стало трудно, Гэн требовал, чтобы в замке подавали достаточно пищи, но не больше. А еще в прошлые времена в зале звучала музыка с металлическим нотками, с ревом труб и пронзительным звоном бубенцов, а не такая мелодичная струнная музыка в сопровождении приглушенных небольших барабанов. Люди при дворе Алтанара смеялись, выражали одобрение и удивление через силу. Воздух был пронизан фальшью. Сейчас же тут собрались друзья.

Вдруг Сайла напряглась, насторожилась, как олень, почуявший охотника. Здравый смысл подсказывал, что ей нечего опасаться среди этих празднично настроенных людей, что ей нечего учуять среди ароматов яств и питья.

Ее внимание привлекло какое-то движение. Со своего места в противоположном конце зала поднялась настоятельница Фиалок. Зеленая подкладка ее откинутого капюшона сверкала в свете огней, как драгоценный камень. Будто почувствовав на себе взгляд Сайлы, женщина остановилась. Стоя позади сидевших за столом людей, которые ничего не замечали, она медленно повернулась и посмотрела Сайле прямо в глаза.

В это мгновение для Сайлы больше никого другого в зале не существовало. Пропал шум застольной беседы, исчезла музыка. Были только злые глаза настоятельницы Фиалок.

Глава 27

Настоятельница Фиалок натянула на голову капюшон. С побледневшим злобным лицом, через всю залу она сверлила взглядом Сайлу. Ее глаза будто пригвоздили Жрицу Роз к месту, как взгляд сверкающих глаз змеи сковывает птицу.

Нахлынувшая злость помогла Сайле освободиться от действия этого гипнотического взгляда. Она уверенно посмотрела в глаза этой женщине. Взгляд настоятельницы Фиалок требовал покорности одной воли другой. Это была беспощадная схватка, и касалась она не только Церкви. Сайла насмешливо улыбнулась в ответ на это высокомерие.

Настоятельница Фиалок дрогнула. Повернувшись, она пошла дальше, будто ничего не случилось.

Довольная своей маленькой победой, Сайла удобнее устроилась на стуле. Кто-то коснулся ее локтя.

– Я видела, – дрожащим шепотом проговорила Ланта. – Этот взгляд. Она никогда прежде не показывала так открыто своих чувств. Церковь уже отвергла нас. Мы этому никогда не противились и не оспаривали это. Отчего же так явно показывать свою ненависть именно сейчас?

– Это хороший вопрос, – автоматически и рассеянно ответила Сайла. Внутри у нее бушевали противоречивые чувства. Удивительные. В то же время она ликовала. С каждым ударом сердца она осознавала, что в ее душе что-то изменяется. Ее мысль работала с поразительной ясностью. То, что она увидела своим внутренним взором, было настолько точным, что это вызывало у нее буквально отвращение.

Образы.

Прежде чем нанести удар мурдатом, Тейт всегда отводила в сторону свою левую руку.

Прежде чем отдать своим собакам команду, Гэн всегда почти незаметно кивал головой.

Настоятельница Фиалок всегда дважды моргала сразу после того, когда она делала заведомо ложное заявление. Прежде чем произнести ранящие обидные слова, она всегда облизывала губы.

Почему сейчас? Какая польза от этих наблюдений?

В чем сущность этой неизвестной, неодолимой силы, растущей в ней? В этом была какая то причина, она это чуствовала. Если в происходящем есть какой-то смысл, то какой?

Сила. Воля. Хитрость.

Качества, а не чувства. И все же Сайла ощущала их в себе. Наверно, так земля ощущает движение семян, подумала Сайла. Она взглянула на свои руки. Они несли исцеление, устраняли вред. Сайла, военная целительница, несла жизнь. Ее врагом была смерть.

Наконец Сайле все стало ясно. Она это осознала каждой своей частицей. Молчаливый ужасный вызов настоятельницы Фиалок заставил Сайлу превзойти все обычные уровни восприятия.

Сайле были знакомы страдание и борьба, то волшебство, которое переполняет сердце избежавшего страшной опасности. Но это новое ощущение было совсем другим. Его не могли понять те, кто только боится смерти и никогда не соблазняется ею. Ставки были неизмеримо больше, чем одна жизнь против другой жизни. Победитель в этой схватке будет определять добро и зло для многих будущих поколений. Эта ответственность подавляла. И все же Сайла испытывала восторг. Все ее существо ликовало в радостном предвкушении.

Вот почему Клас всегда поет перед лицом врага.

Сайла взглянула на Тейт, свою подругу, которой она так часто завидовала и которой было известно чувство ужасной смертельной опасности. Эта отвлеченная мысль быстро покинула Сайлу, и она сосредоточилась на источнике своих размышлений – на настоятельнице Фиалок.

Начиналась настоящая война за власть в Церкви. Сейчас.

На кон были поставлены души неисчислимого множества, неизвестных людей, но людей, заслуживающих веры, проповедующей надежду, а не подчиненность. Не могло быть никакого компромисса. Сайла подумала, а возможно ли тут хоть милосердие, чувство сожаления.

Завет Апокалипсиса гласит:

«Выбор между защитой Церкви и торжеством мира среди человечества проверит души всех, любящих Церковь. Церковь не может умереть и не умрет, но ей лучше исчезнуть для людей на сотню лет, чем быть забытой в мгновение ока».

Сайла решила никогда не забывать об этом предостережении.

Остановившись там, где соединялись два стола, настоятельница Фиалок уселась в темном углу. Завернувшись в свою накидку, она стала почти невидимой.

– Она собирается устроить сцену, – прошипела, как рассерженная кошка, Ланта. – Что она задумала?

Сайла покачала головой.

– Кажется, я знаю. Что меня удивляет, так это время, которое она для этого выбрала. Ты об этом сама говорила. Когда мы только прибыли в Олу, ей не терпелось схватиться с нами потому, что мы стали отверженными. Мы пробыли здесь достаточно долго, чтобы она могла высказать свою личную неприязнь. Но показала она ее только сейчас. Действительно, почему сейчас? Смотри, что это?

Прервав ужин в самом его конце, Кейт Бернхард, Дженет Картер и Сью Анспач ввели в зал Избранных, построенных в две колонны. У Сайлы, как и у остальных женщин, невольно вырвалось восторженное восклицание. Все замолчали в ожидании продолжения. Девочки плыли по залу, источая почти ангельскую серьезность, возможную только благодаря их детской невинности. Их ноги были скрыты длинными черными накидками, а головы – капюшонами, из-под которых были видны только возбужденные лица. Эти маленькие фигурки были обуты в мягкие комнатные туфли. Они будто по волшебству проплыли мимо обитых железом дверей через выложенный каменными плитами пол, который вдруг показался грубым и некрасивым.

Образовав полукруг напротив столов, дети в ожидании остановились. Сью Анспач отошла от своих двух подруг. Рядом с детьми взрослые в своих накидках выглядели огромными. Анспач прочистила горло.

– Мурдат! Друзья! С тех пор как наша сестра, Жрица Роз Сайла, возвратилась с сокровищами Врат, многие утверждают, что эти сокровища не принесут нам ничего, кроме вреда. Другие говорят, что они бесполезны. Мы в аббатстве Ирисов верим, что в книгах заключены великие блага. Мы верим, что обучение полезно.

Несколько человек ахнули. Еще больше нахмурились, бросая неуверенные взгляды на Гэна, невозмутимо наблюдающего за происходящим. Анспач продолжила:

– Тем, что могут делать целительницы, они обязаны обучению. Может ли кто-нибудь возразить против того, чтобы ему спасли жизнь? Те, что занимаются строительством, выделкой кож или изготовлением стали, могут делать это благодаря обучению. Разве преступно жить под крышей, носить обувь, рубить дрова острым топором? Никто не будет так утверждать. Плохо, когда люди не учатся. Отказавшись от обучения, мы лишаем добрых людей еще больших достижений. Если мы отвергаем такое доброе, то не является ли это поощрением зла?

При этом от многих последовали возражения. Одного привставшего со своего стула мужчину рывком посадила обратно его явно перепутанная жена. Сайла узнала в этой парочке барона и его супругу, которые остались еще со времен Алтанара. В Оле было несколько представителей такой знати, многих из которых считали не совсем благонадежными. Жена явно беспокоилась, чтобы ее мужа не записали в их число. Сайла подумала, а нет ли у этой женщины других причин для беспокойства.

Анспач покачнулась, будто под порывом сильного ветра. Сайле понравилось, с какой решительностью та продолжила свою речь.

– Аббатство Ирисов хочет, чтобы обучение стало доступно всем. Мы верим, что Учителя спрятали свое сокровище для того, чтобы его обнаружила Сайла – Цветок – тогда, когда к этому будет готов мир. Это время настало. Мурдат, для начала мы предлагаем, чтобы ты издал декрет, как проводить измерение. Единая система мер позволит многое улучшить. Это еще больше увеличит ценность книг. – Снова в среде собравшихся людей послышалось сердитое жужжание, которое стихло, когда Анспач подняла вверх узкий брусок. – Мы предлагаем, чтобы ты, Мурдат, назвал эту вещь «единицей длины». На ней двенадцать малых делений. Если ты это сделаешь, то все в Трех Территориях можно будет измерять в единицах. Человек сможет тебе сообщить, что стена имеет пятнадцать единиц в высоту, и ты будешь точно представлять себе, что это означает. Мы просим позволения продемонстрировать два преимущества.

Гэн коротко кивнул. При этом у него был слегка озабоченный вид, и Сайла поморщилась, увидев, как он на мгновение нахмурился. Сердцем Сайла была с Гэном. Ему предлагали поступить наперекор законам и обычаям многих поколений. Он уже разрешил девочкам нарушать эти принципы, позволив им учиться чтению и письму, а теперь Анспач предлагала уж совсем из ряда вон выходящее.

Целые королевства (и короли!) уничтожались за меньшие провинности.

Анспач подошла к столу и взяла большую пустую тарелку. Подойдя к Избранным, она ее высоко подняла, чтобы все могли ее рассмотреть.

– Все вы видите эту тарелку. Если вы захотите еще одну такую, точно таких размеров, как вы это объясните гончару?

– Это совсем просто! – выкрикнул кто-то. – Нужно просто смотреть на нее и делать вторую тарелку.

Его поправил другой:

– Это не так, если тебе нужно соблюсти ее точные размеры. Можно использовать бечевку: проложить ее по верху тарелки и обрезать в том месте, где ее концы соприкоснутся. И отдать ее гончару. Другая бечевка расскажет ему о глубине тарелки. Даже женщина с этим может справиться!

У Анспач выступили желваки.

– Если бечевка не сожмется от воды или не потеряется. Или не порвется. Но как быть, если тебе нужно, чтобы сотня гончаров изготовила по одной такой же тарелке? Дать каждому по бечевке? Возможно, но теперь посмотрите, как Избранные справятся с этой задачей!

Откуда-то из-под своих накидок девочки достали деревянные дощечки, покрытые слоем воска, и острые писала. По очереди каждая измерила при помощи единицы длины диаметр тарелки. Потом они вычислили ее периметр. Анспач собрала дощечки и отнесла их к столу.

– Смотрите, те из вас, которые умеют читать. Избранные между собой не переговаривались, но все они написали на дощечках одинаковые цифры. Размеры тарелки записаны в единицах длины. Мы можем послать эти цифры в любой уголок Трех Территорий, и гончар, у которого есть такая же единица длины, изготовит нужную тарелку.

Перемещение Анспач вдоль стола сопровождалось сердитым ворчанием, напоминавшим шум нарастающего водного потока. Тем не менее проявлялось и любопытство. На многих увиденное произвело сильное впечатление. Запрет обучения не искоренил разум, и среди присутствовавших было немало людей с острым умом, которые оживленно обсуждали возможные выгоды этого предложения.

Одна женщина неуверенно подняла руку, когда к ней приблизилась Анспач.

– Но они не мерили вокруг тарелки. Только поперек. Как можно… – И она умолкла под свирепым взглядом своего мужа.

– Научиться может каждый. Вот посмотрите еще! – Тут воодушевленная Анспач обернулась, хлопнула в ладони и пронзительно свистнула. Одна из Избранных неуклюже вошла в комнату, неся большую коробку, которую затем поставила на пол. Девочки извлекли из нее кучу бечевок и палочек и начали из них что-то сооружать. Сидевшие за столом поднялись, некоторые забрались на стулья. Несколько человек влезли на стол. Вскоре Избранные отступили, открыв взорам собранную ими модель подвесного моста.

Оставив девочек, Анспач подошла к Гэну и, положив руки на стол и наклонившись к нему, сказала:

– Мурдат, что происходит с большинством наших мостов каждую весну?

– Что происходит? Их смывает водой.

– Этот не смоет. Его концы будут покоиться на высоких берегах. Ничего не соприкасается с водой. Леклерк может построить такой мост, Мурдат, потому что сокровище Врат учит нас, как это сделать. Люди смогут доставлять товар на рынки. Вестники смогут спешить во все концы, не ожидая, пока вода спадет. Подумай о весне, Мурдат. Никто не предполагает, что ты способен быстро сманеврировать, чтобы встретить их. Леклерк не сможет перекинуть мост через Медвежью Лапу или Оленью там, где эти реки слишком широки. Но есть места, где он сможет построить через них мосты, Мурдат.

К Анспач приблизились Картер и Бернхард. Взяв друг друга под руки, они встали перед Гэном. Анспач продолжила:

– Мы полагаем, что ты – главная надежда Церкви, ты поможешь ей пережить предстоящий конфликт. Мы работаем вместе с Леклерком. Мы обещаем тебе могущество. Мы обещаем тебе лояльность. Мы предлагаем тебе все сокровища Врат. Но не даром. Аббатство Ирисов должно стать новым Домом Учителей.

Сайла была ошеломлена. В ней бушевали противоречивые чувства. Удивление, обида, замешательство и благодарность.

Если Гэн отвергнет предложение этих трех женщин, их жизнь окажется в серьезной опасности. Почти все из Трех Территорий в силу традиций считали бы их ничтожествами, худшими даже, чем торговцы. Еще хуже было то, что, какое бы решение ни принял Гэн, Сестра-Мать никогда не простит этого оскорбления. Она объявит чужестранцам анафему. Теперь, когда Сестрой-Матерью стала Жнея, это было равносильно смертному приговору.

Сайла видела, что пришельцы прекрасно понимали, что они делают. Они сохранили свои намерения в тайне, потому что не хотели вмешивать в это дело Сайлу, Ланту и их друзей. Это был невероятный риск.

Это было опасно и для Гэна. Согласившись с предложением, Гэн полностью отверг бы Дом Церкви. Он создал бы действующую анти-Церковь.

Какое-то движение привлекло внимание Сайлы. Настоятельница Фиалок выходила из своего темного угла. Ее неожиданное появление заставило Сайлу снова пережить замешательство. Она неподвижно сидела, наблюдая за происходящим.

Став в том месте, где столы соединялись, настоятельница подняла указующий перст. Даже до того, как она заговорила, ее обнаженная ярость прекратила всякий разговор.

– Мурдат! – Это единственное произнесенное ею слово прозвучало, как ломающаяся кость. Избранные бросились прочь от своей модели моста и окружили троих чужеземок. Картер и Анспач наклонились и обняли их. Бернхард встала между ними и настоятельницей.

Старая женщина снова заговорила:

– Гэн Мондэрк! Слушай слово Церкви и повинуйся!

При этих словах в зал вошел вестник. Сняв плоскую алую шапку, он поклонился, сверкнув плащом того же цвета, что и его шапка. Выпрямившись, он окинул взглядом весь зал и закрыл глаза. Черты лица вестника стали жесткими. Прямо держа спину и отведя назад плечи, он открыл глаза и заговорил:

– Я обращаюсь к Гэну Мондэрку и всем его последователям.

Посланец сделал паузу. Ланта прошептала Сайле на ухо:

– Это Жнея. Как им это удается? Его вид и голос совершенно похожи на нее!

Сайла молча нетерпеливо кивнула. Язык жестов и интонации, схваченные вестником, могли сказать ей почти столько же, как если бы перед ней стоял тот, кого тот имитировал. Вестник продолжал:

– Женщина, которую прежде знали под именем Жрицы Роз Сайлы, была отвержена по ошибке. За это несу ответственность только я одна.

В зале послышался взволнованный шепот. Нила с облегчением радостно заулыбалась. Сайла заметила это краем глаза, но инстинкт подсказывал, что она должна сосредоточиться на своем враге. Искаженное ненавистью лицо настоятельницы Фиалок выражало удовлетворение.

Посланец продолжал:

– Та, которую зовут Сайлой, заставила гору сгореть. Она заставила жену Капитана – правителя Кос – совершить самоубийство. Но перед этим Сайла сговорилась с темными силами, чтобы заставить жену Капитана назвать своего первого младенца Джессаком по имени злого духа. Сайла навлекла мор. Сообщницей Сайлы является мятежная провидица, которая продает свои способности ради выгоды Сайлы и собственной. Сайла наложила на меня, Сестру-Мать, знак.

При этом обвинении присутствовавшие в зале невольно вздохнули. Сайла на миг отвернулась от настоятельницы Фиалок, пытаясь буквально рассмотреть этот печальный вздох.

Снова заговорил вестник:

– Женщинам запрещено налагать знак. Это известно всем, и Сайле в том числе. И все же она это сделала. За все свои прегрешения она была объявлена отверженной. По согласованию с Хранительницами Орденов Церкви решено, что этого наказания недостаточно. Слушайте меня все, кто может быть вылечен или исцелен или благословлен или прощен Церковью! Сайла! Слушай меня, пока ты способна слышать. Все имеющие с тобой дело – прокляты. Все, кто тебе помогает, – отвержены. Церковь тебя будет искать. Церковь тебя уничтожит, как того требует ритуал. Я – Сестра-Мать, я объявляю тебя ведьмой. Ведьмой!