Текст книги "Ведьма"

Автор книги: Дональд Маккуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 49 страниц)

– Я приглашу кого-нибудь, с кем ты сможешь поговорить и успокоиться. Должно быть, тебе не слишком приятно рассказывать о своих приключениях двум мужчинам.

Он прошел за занавес, где ждала вся группа, бывшая вместе с ним на стенах замка, и присоединившийся к ним Леклерк.

Жестом Гэн приказал всем сохранить молчание и отойти от занавеса. Восстановив некое подобие порядка, Гэн сказал:

– Нила, ты выйдешь вместе со мной. Отведи ее в сторонку и расспроси.

– Ты что, в чем-то подозреваешь эту несчастную девушку?!

– Я ничего не подозреваю. Просто ничего не принимаю на веру. И хочу побольше узнать.

Нила с оскорбленным видом прошмыгнула мимо него. Гэн посмотрел на остальных в надежде встретить хоть какое-нибудь понимание с их стороны, и поспешил прочь от их холодных неодобрительных взглядов.

Хада терпеливо ждал. Нила и Джалита, устроившись на стульях в самом дальнем от мужчин углу, уже вели оживленную беседу. Гэн указал Хаде на стул рядом с собой. Прежде чем развязать ремешок, на котором у пояса висел его меч, Хада подозрительно посмотрел на занавес. Церемониально положив на стол свой меч в кожаных ножнах, Хада крепко схватился за его середину. Гэн наблюдал за ним с откровенным любопытством.

– Так, – сказал Хада, – Найонский воин клянется говорить правду, положив руку на самый важный в его жизни предмет. Я солгал тебе. Женщина не крала никакой лодки, она не совершала никакого побега. Мне ее передали, чтобы я доставил ее к тебе. Заплатили разными товарами.

– Скэны тебе заплатили, чтобы ты ее сюда доставил? Она больна?

Побледневший Хада еще сильнее сжал в своем кулаке ножны.

– Нет, не думаю. Я не подумал, что… – Чудовищность этой мысли вызвала у него приступ удушья.

– Так зачем ты мне об этом рассказал сейчас? – спросил Гэн.

– Скэны считают, что Найоны просто торговцы без чести, что они готовы на все ради выгоды. Я думаю, что женщина – шпионка. Гэн Мондэрк хороший человек, настоящий воин. Я тебе помогу. Один раз. После этого ты – Мурдат, а я буду Найоном. Между нами будет честь, но не дружба. Но ты еще ничего не сказал. Слезы Нефрита удерживает у себя моего сына до тех пор, пока ты не примешь эту женщину.

– Твоего сына? Заложником?

Хада бесстрастно пожал плечами, но, несмотря на этот жест, он явно испытывал чувство гордости.

– Он Найон. Он храбрый.

– Джалита из народа Фор, – сказал Гэн, – они извечные враги Скэнов. И каким образом она смогла бы передать какие-то сведения отсюда Слезам Нефрита? Это невозможно. Джалита не может быть шпионкой. – Он рассеянно подергал себя за мочку уха. – Если только среди нас нет предателя, работающего на Скэнов. Даже в этом случае, что бы она могла разузнать?

– Мне больше ничего не известно, – ответил Хада. Я должен отправляться. – Поднявшись, он надел на пояс свой меч. – Теперь я должен поговорить с женщиной. У нее есть знак для меня. Я его должен передать Слезам Нефрита, а она вернет мне моего сына.

Гэн и Найон приблизились к Ниле и Джалите. Нила холодно взглянула на подошедших мужчин. Джалита благодарно улыбнулась. Из кармана своей накидки она достала какой-то предмет и передала его Хаде.

– Это все, что я могу предложить, – сказала Джалита. – Это не плата, а просто на память от спасенного тобою человека. Если ты когда-нибудь будешь торговать со Скэнами, пожалуйста, передай им следующее: «Джалита из народа Фор навечно проклинает Скэнов». – Гэн подивился неожиданной твердости, появившейся в выражении ее лица, горящему ненавистью взгляду ее зеленых глаз. Сдержанность Хады была поколеблена. – Пожалуйста, точно запомни то, что я сказала! – закончила Джалита.

Спрятав переданный ему Джалитой предмет, коротко поклонившись Ниле, Хада удалился. Гэн сопровождал его до дверей. Когда они оказались одни, Хада показал Гэну переданный Джалитой предмет. Это оказался маленький золотой осьминог. Поморщившись, Хада спрятал его в карман.

Нила держала руку Джалиты, когда к ним присоединился Гэн. Без всяких предисловий Нила заявила:

– Джалита будет жить в замке. Она смертельно боится той женщины, Слез Нефрита. – Нила содрогнулась. – Какое ужасное имя! Такое холодное.

Широко открыв глаза, Джалита с невинным видом сказала:

– Я призналась Ниле. Я не совершила побега. Слезы Нефрита заплатила Найону, чтобы тот меня доставил сюда. Она взяла в заложники его сына. Я должна за вами шпионить. Она сказала, что если я не смогу найти способа, чтобы жить здесь в замке, то она накажет мою мать.

– Как она узнает, где ты живешь? Разве она способна так далеко видеть? – Гэн сам почувствовал прозвучавшее в его словах недоверие и заметил упрек Нилы.

Джалита восприняла это как должное.

– Кто-то свяжется со мной. Может, завтра, может, через много лун. Я должна быть готова. Но больше всего на свете я хочу уничтожить Слезы Нефрита. Всех Скэнов. Они вырезали всю мою семью. Всех. Слезы Нефрита говорит, что я – ее оружие, которое ей вручило их ужасное божество, чтобы я явилась сюда и ослабила вас. А потом Скэны, Люди Реки и кочевники Летучей Орды могли бы поработить народ Трех Территорий. – Неожиданно Джалита поддалась эмоциям. И все же с огромным усилием ей почти удалось сохранить самообладание. Она всхлипнула только один раз и упрямо подняла подбородок.

Нилу очень огорчила недоверчивость Гэна.

– Теперь, Мурдат, она может удалиться? Больше не будешь подвергать проверке ее храбрость или честность?

Гэн покачал головой и неосознанно грубым взмахом руки отпустил их. Потом, запоздало спохватившись, он подумал, что, может быть, грубость была инстинктивной?

Глава 19

Леклерк не отрываясь смотрел, как рядом с Нилой легкой женственной походкой удаляется по коридору Джалита. Гэн с интересом следил за выражением его лица, пытаясь отвлечься от недобрых предчувствий, вызванных появлением странной гостьи.

В Леклерке было что-то необычное, будто он взирал на мир не прямо, а под каким-то странным углом. Гэн подумал, что, может быть, именно эта особенность отличала его от остальных чужеземцев, а не только удивительная способность изготавливать самые разные вещи?

Позволив себе улыбку, которую, как он знал, Леклерк не заметит, Гэн предположил, что в данный момент он размышляет, как бы похитрее произвести на нее впечатление. Любой мужчина, столь потрясенный чарами женщины, готов был стену прошибить, чтобы познакомиться с нею. И пусть другие позаботятся собрать осколки!

Сайла однажды сказала, что Леклерка всегда окружает атмосфера одиночества. Нила с ней немедленно согласилась и добавила:

– Мне кажется, что он одинок, но думаю, что он этого не осознает.

Это замечание вызвало у Гэна смех. В ответ женщины удостоили его взглядами, говорившими, что мужчины не способны разобраться в вещах более сложных, чем собачьи слюни или лошадиный пот.

Спохватившись, Гэн позвал его:

– Леклерк? Ты хотел со мной побеседовать.

Леклерк дернулся, будто обжегшись.

– Ах, да! – Он покраснел и нахмурился. – Я уверен, ты помнишь, что все говорили о той штуке, которую в Косе называют «убийцей крепостных стен». Та штука, которая довольно далеко бросает большой груз. Я хочу построить что-то вроде нее, чтобы бросать заряды черного пороха. Только другого типа.

– Другого типа?

Размахивая руками, Леклерк стал объяснять Гэну свой замысел. Куда подевалась его озабоченность!

– Нам не нужна такая неуклюжая и громоздкая конструкция, как «убийца стен». Но это не будет и просто огромным луком. Это оружие должно быть мобильно, чтобы Волки могли его легко разбирать и перетаскивать с места на место. – Он остановился и заулыбался. – Ты был бы не прочь стрелять стрелами обхватом в два больших пальца и длиной с руку мужчины? Стрелять на расстояние по крайней мере трехсот шагов? И наносить при этом удар такой силы, который разорвал бы эту дверь, как сухой листок?

Пряча нарастающее возбуждение за серьезностью, Гэн ответил:

– Мне бы это очень понравилось. Ты сказал, что эта штука сможет бросать и заряды черного пороха?

Леклерк нахмурился.

– Это несколько сложнее, но думаю, что справлюсь. Я не очень четко все помню… То есть я хотел сказать, что обещать не буду, ведь я никогда не делал такое оружие.

– Если кто-нибудь способен это сделать, так это ты! Нам понадобится любое преимущество, которое сможем заполучить. Весной начнут наступать наши враги. Три Территории измотаны. Волки нуждаются в тебе и твоих друзьях. Вы – наша надежда.

Леклерк в смущении затоптался на месте, а потом сказал:

– Если ты согласен, я начинаю работать над этим проектом. Мне потребуются материалы.

– Используй все, что тебе нужно.

Леклерк бросил взгляд в сторону, куда скрылась Джалита, и вышел через противоположные двери.

Гэн думал о новом оружии. Триста шагов. Стрела, более тяжелая, чем копье воина племени Людей Собаки. Он ощутил тяжесть в желудке, когда подумал о бойне, учиняемой черным порохом. Колдовские средства не годились для выяснения отношений между людьми.

Правящий Тремя Территориями Гэн Мондэрк пользовался колдовством. Он его ненавидел, но собирал по крохам, как скупец копит богатство.

Выходя из комнаты, Гэн был в плохом настроении. Как всегда, отлично чуявшие настроение своего хозяина, Шара и Чо далеко отстали. Перешагивая через две ступени, Гэн поторопился в ванную комнату, расположенную на том же этаже, что и его покои. Для него было неожиданностью застать там Нилу. Она же, напротив, встретила его спокойной приветливой улыбкой. Несмотря на обуревавшие его мысли, при виде обнаженной Нилы в большой обложенной камнем ванне Гэн почувствовал, как быстрее побежала кровь по его жилам. Поднимавшийся над водой пар искажал очертания ее скрытого под водой тела, но ему и не требовалось хорошо все видеть. Ее неясный образ еще больше распалял Гэна.

– Я ждала тебя, – сказала Нила.

– Ждала? Да я и сам не знал несколько минут назад, что приду сюда.

Она беззаботно рассмеялась.

– Ты обычно приходишь сюда, чтобы обдумать проблемы. Эта девушка, Джалита, – проблема.

Закрывая за собой дверь, Гэн сказал:

– Значит, я получу совет, не так ли?

Он стал раздеваться.

– Они убили всю ее семью, Гэн. Ее мать заложница у той старухи.

– Какой старухи? – Гэн опустился в ванну так, что его уши оказались под водой.

Нила подняла его голову за чуб.

– Держи свои уши над водой, я хочу сказать тебе кое-что! – И она поведала Гэну о Сосолассе и религии Скэнов, а также о том месте, которое занимала в ней Слезы Нефрита, потом о пленении Джалиты и о ее жизни в рабстве. Свой рассказ Нила закончила так:

– Если бы кто-нибудь пленил твою мать, разве ты не притворился бы, что готов выполнять все, что тебе прикажут?

С закрытыми глазами, Гэн ответил:

– Я никогда не знал своей матери. Как я могу ответить…

Нила окунула его с головой. Гэн поднялся, кашляя и отфыркиваясь. Прочистив горло, он капитулировал:

– Глубокая убедительность твоих доводов меня покорила. Мне очень хочется рассказать тебе, почему Джалита меня так настораживает. Потому, что она не рассказала всей правды о себе и почему она оказалась здесь. Она прожила с этой жрицей – Слезы Нефрита, ты сказала, какое странное имя, – более четырех лет. Она не рассказала тебе, какую работу ее заставляла выполнять эта женщина? Я так и думал, что нет. И разве тебе не показалось странным, что столь красивую женщину не забрал себе какой-нибудь мужчина? Вот еще одна причина. – Гэн поднял руку, чтобы предотвратить яростные возражения Нилы, а затем продолжил: – Да, она утверждает, что Слезы Нефрита послала ее шпионить за нами и передавать ей сведения через неизвестного человека. Но какие сведения? О наших беседах? О том, что мы едим на ужин? О наших любимых цветах? Возьмем этого неизвестного сообщника. Поверив Джалите, я должен подозревать всех вступающих в контакт с ней. Одно это подозрение поможет нашим врагам.

– Она уже пообещала открыть мне имя того, кто к ней придет! – Улыбка превосходства на лице Нилы сверкала, как острый нож.

– Из того, что ты рассказала мне о Слезах Нефрита и из того, что я знаю о Скэнах, меня не удивит, если они решили пожертвовать ложным заговорщиком ради того, чтобы сохранить настоящего.

В ванной повисла длительная тишина. Протянув руки, Гэн положил их на плечи Нилы. Она никак не реагировала и отвела свой взгляд.

– В чем дело? Что я сказал? – спросил Гэн.

Покачав головой, Нила ответила:

– Дело не в том, что было сказано, а в том, кто это сказал. – Она тревожно посмотрела на него. – Тот Гэн, которого я полюбила, мой Ночной Дозорный, мой верный мечтатель, никогда не подумал бы о подобном двуличии. Теперь ты должен думать о таких вещах. Ты к этому привык. Что же мы с тобой сделали?

– Никто ничего не сделал. Я делал то, что должен был делать. Человек из народа Людей Собаки правит тремя королевствами. – Гэн отпустил Нилу и, откинувшись с закрытыми глазами, сел.

– Пророчество…

Гэн ее резко перебил:

– Пророчество! Я помню, как ты мне говорила, что тебе безразлично пророчество моей матери.

– Я говорила, что если это не то, чего ты хочешь, то просто уйди, и что я буду рядом с тобой.

Гэн прислонился плечом к ее плечу.

– Я в западне. Бароны Харбундая – Фир, Галмонтис, Джалайл, Малтен, все они воевали друг с другом, будучи членами одного или другого союза на протяжении многих поколений. Единственное, что у них общее, – это вполне обоснованное недоверие к Оланам. Я единственный, кому они все доверяют. Стоит мне уйти, и они начнут междоусобные распри и будут перебиты, как только наступившая весна принесет Скэнов, Летучую Орду и Людей Реки.

– Их судьба – не твоя забота.

Гэн резко повернулся и посмотрел на нее сверху вниз.

– Повтори это глядя мне в глаза.

Нила отвела взгляд и сделала движение, будто собираясь уйти. Гэн нежно, но крепко удержал ее за плечи. Их окружали струи поднимавшегося пара. Наконец Нила сказала:

– Это несправедливо.

Гэн усмехнулся. Наклонившись, он поцеловал ее в щеку.

– Я скажу тебе, что несправедливо. Я один, за закрытой дверью, голый в ванне вместе со своей красавицей женой, и мы разговариваем.

Бросив на Гэна быстрый взгляд, Нила сжала челюсти.

– Это… Это так похоже на мужчину. Нам нужно поговорить об этих вещах. Это серьезно.

– Я никогда не был более серьезен!

– Нет, Гэн, я действительно так считаю. Прекрати!

Она попыталась схватить его руки, которые стали скользить вниз по ее плечам. Намереваясь выйти из ванны, она стала подниматься, но, перехватив взгляд Гэна, поняла, какая именно часть ее тела показалась из воды, и быстро опустилась обратно.

На какой-то миг она действительно рассердилась, говоря себе, что на все есть свое время и свое место, что то обстоятельство, что они были одни и обнажены, ничего не имело общего с действительно серьезными вопросами. По крайней мере, не должно было иметь, и кому-то нужно об этом помнить.

Но он был рядом. Он гладил ее волосы, обнимал ее. Еще было не поздно проявить твердость, оттолкнуть его и настоять на разговоре.

Дело не в том, что он не делился с ней, не спрашивал ее совета. Он все это делал. Он доверял ей.

У них действительно было мало времени, чтобы насладиться… Это опасное слово. Отдать должное. Чтобы отдать должное друг другу. Нет, насладиться лучше. Действительно. Нужно быть честной. А он такой красивый. Сильный. Сильный? Как туда попали его руки, которые она так крепко держала за запястья?

Она отвернула свое лицо, непонятно как очутившееся у его плеча, и спросила:

– Ты уверен, что дверь заперта?

Подмигнув и ухмыльнувшись, Гэн ответил:

– Это первое, что я сделал, войдя сюда!

Он знал, что она снова рассердится. Он уже выходил из ванны, держа ее на руках. Обхватив его за шею, Нила с деланным неудовольствием произнесла:

– Ты стал таким вероломным!

Широко улыбаясь, Гэн ответил:

– Это так похоже на мужчину!

На следующее утро, согнувшись над столом Бернхард, Леклерк яростно что-то писал. Используя птичье перо, он быстро покрывал грубыми чертежами кусок кожи. Продолжая работать, он ворчливым тоном говорил Бернхард:

– Ненавижу работать с этой несчастной смесью из древесного угля и воды. Я бы душу продал дьяволу за шариковую ручку и блокнот!

Похлопав его по спине, улыбающаяся Бернхард упрекнула:

– Следи за своим языком, Луис. Здешний народец может позаботиться, чтобы освободить твою душу от мирских забот как раз за такие разговорчики.

– Знаю, – сердито ответил Леклерк. И тут же просиял. Он выпрямился и ткнул своим импровизированным пером в чертеж. – Вот, готово! Да, это будет работать. Все так, как я запомнил. Эти стержни крепятся жилами. Они натягивают поперечину, видишь? Конечно, для этого потребуется лебедка, но это несложно. Спуск. Вот что будет сложнее.

– Что вас обоих так заинтриговало? – прервал их чей-то голос. Вслед за Дженет Картер в небольшую комнату Бернхард в аббатстве Ирисов вошла Сью Анспач. Присутствие четверых взрослых полностью перекрыло всякую вентиляцию между узким окошком и щелью двери в каменной стене. В комнате стояла лишь самая необходимая, грубо сколоченная мебель: узкая кровать, крошечный столик, на котором едва помещались тазик для умывания, кувшин и чертеж Леклерка. Единственный стул, на который уселся Луис. Коробка под кроватью вместо сундука. Трехрожковый канделябр в углу. Прямо за ним на деревянном колышке как невозможный анахронизм висел «вайп» Бернхард.

Казалось, что черные церковные одеяния пришедших поглотили весь свет в комнате. Бернхард пояснила:

– Конвей рассказал Луису, что Жрец Луны использует огромный лук. Луис утверждает, что лучшие катапульты имели другую конструкцию. Он собирается построить несколько штук.

Картер обратилась к согнутой спине Леклерка:

– А я думала, ты учишь людей строить своды, лучшие дороги, акведуки. Войной занимаются Конвей и Тейт. Пусть они занимаются этой катапультой.

– Поверь, мне не хотелось бы конструировать оружие, но ни один из нас не достигнет своих целей, если Гэн потерпит поражение. Помнишь Жнею? Представь себе, что бы она сделала с твоими маленькими Избранными, которые научились читать и писать!

– Дженет просто хотела сказать, – заговорила Анспач, – что ты слишком хорош, чтобы напрасно тратить свое время. Этот мир нуждается во многом, что ты мог бы ему дать.

– Спасибо, Сью, я могу помочь, я это знаю. Однако и это важно. Весной на нас обрушится весь мир.

Картер не поддавалась.

– Неужели более мощное и крупное оружие что-нибудь даст? А как насчет переговоров? Логики и заинтересованности?

Леклерк сказал:

– В этих культурах почти не существует традиций переговоров, по крайней мере в нашем понимании. Здесь любые переговоры начинаются после драки, а не до нее.

– Мы собираемся это изменить, – выставив вперед подбородок, сказала Анспач. – Избранные монастыря Ирисов растут образованными. Выйдя отсюда как миссионеры Церкви, они станут не просто целительницами и военными целительницами. Они понесут с собой учение.

– Гэн требует, чтобы все его офицеры учились чтению и письму, – сказал Леклерк.

– Это не очень радует, – сказала с потемневшим лицом Картер. – Мы знакомились с правящей элитой каждого племени, с которым нам пришлось общаться. Меня пугает мысль о концентрации оружия и знаний в руках немногих. Это способ создать касту.

– Разумеется, – примиряюще сказал Леклерк. – Мы должны взять на себя ответственность за обеспечение справедливости. Нежностью и просвещением этого не добиться. Ставку нужно делать на руководство и грубую силу.

У дверей появилась Избранная, одетая в уменьшенного размера церковные одеяния.

– Приближается жена Мурдата, – сказала маленькая девочка. – Она ведет с собой Джалиту.

Бернхард поблагодарила ребенка. Четверка решила встретить своих гостей на свежем воздухе, благо погода стояла прекрасная. Познакомившись друг с другом, группа прошла в сад, где выращивались целебные растения и где Джалита на каждом шагу вскрикивала от изумления.

– Все говорят о могуществе Олы, но оно еще больше. Никто никогда не видел таких высоких и толстых стен. А этот огромный сад! Как много цветов!

– А как в деревне Скэнов? – спросила Картер. – Как они живут?

Джалита бросила тяжелый настороженный взгляд на задавшую вопрос.

– Жестокие люди. Они говорят, что другие люди существуют для того, чтобы служить Скэнам.

Пока они гуляли по тропинкам сада, Джалита рассказала им о своем пленении. Повествуя о перенесенных ею и матерью в деревне Скэнов пытках, она расплакалась.

Ее немедленно сочувственно окружили и стали уверять, что нет необходимости продолжать свой рассказ. Однако Джалита настояла на своем.

– Иначе как вы сможете понять, почему я притворялась, что согласна предать свой народ, что согласна шпионить за тем единственным человеком, который может помочь мне и моей матери? Вы должны знать, каковы они. Они поклоняются осьминогу, которого называют Сосоласса. Это религия страха и ужасного колдовства. Жрица, Слезы Нефрита, старая, старая, старая. И отвратительная. Она никогда не знала любви и ненавидит тех, кому это чувство ведомо, – она неожиданно взяла руку ближайшего к себе человека, руку Леклерка. – Пожалуйста, все мои новые друзья, я вам верю. Я знаю, что вы меня защитите, и я готова отдать за вас свою жизнь. Никогда не дайте ей снова завладеть мной! Прежде убейте меня. Я поцелую руку, наносящую мне смертельный удар, клянусь!

– Хватит таких разговоров! – Нила подлетела к Джалите и оттолкнула Леклерка в сторону. – У нас есть собственное волшебство. Например, Луис Леклерк. У него больше секретов, чем звезд на небе. Эти женщины владеют чтением и письмом. Конвей и Тейт – великие воины. Наша подруга из Церкви, Сайла, – тот Цветок, который был нам обещан на протяжении многих поколений. – Нила с уверенной улыбкой немного отступила, не отпуская Джалиту и встряхнула головой. На ее золотистых волосах, достигавших пояса, заиграли лучи солнца. Что-то заметив позади Джалиты, она добавила: – И еще у нас есть такие вожди!

Джалита и все остальные обернулись. Нила замахала рукой, приглашая Эмсо и Вала присоединиться к ним.

– Тот, который хмурится, – Эмсо, – пояснила Нила, – Тот чернобородый медведь происходит из Форов, он твой соплеменник.

С радостным воплем Джалита бросилась к Валу и обняла его. Пораженный Вал замер на месте. Эмсо засмеялся с завыванием. Одновременно смеясь и плача, Джалита, подняв лицо к Валу, сказала:

– Вал Стоунбич – морской разбойник и торговец. Я – Джалита, дочь Нарома Сейлмана. Разве ты не помнишь меня?

– Ты же умерла! – И без того широко раскрытые от удивления глаза Вала, казалось, выскочат из орбит. – Весеннее пробуждение… Скэны…

– Они схватили меня, отдали Слезам Нефрита. Я убежала.

Отрывочными фразами она поведала ему о своих приключениях. Наконец слезы исчезли, уступив место улыбке. В конце ее рассказа Вал завертел ее в бешеной пляске. Ее капюшон соскользнул с головы, освободив каскад черных волос, блестящих, как крыло ворона.

– Только взгляните на нее! Ты была худенькой, маленькой, глазастой и вертлявой девочкой, любившей кататься на волнах, а сейчас тебя невозможно узнать! И ты жива!

Из голоса Вала постепенно исчезли возбужденные интонации. Он погрустнел. Поняв значение его взгляда, Джалита промолвила:

– В живых остались только я и моя мать. Ее удерживает у себя Слезы Нефрита, чтобы я не предала ее.

Вал мрачно кивнул.

– Мы тебя защитим. Когда мы раздавим Скэнов, то вызволим и твою мать.

– Этого никто не может обещать, – сказала Джалита, высвободившись из его объятий. – Они могут ее убить в любую минуту. Скэнам даже не требуется повод для убийства, я это видела. Ничего не обещай мне. Кроме мести. Я об этом прошу тебя.

– Клянусь!

– Джалита, – вмешалась Картер, – ты должна познакомиться сейчас еще с одним человеком – Эмсо. Он с самого начала вместе с Гэном. Эмсо единственный, кроме Гэна, который командовал силами Трех Территорий.

Эмсо покраснел. Обычное кислое выражение на его лице сменилось неловкой улыбкой. Он вежливо кивнул.

– Вал сказал тебе правду. Здесь ты будешь в безопасности.

– Весной здесь появятся Скэны. Мне не полагается об этом знать.

Эмсо бросил быстрый взгляд на Вала.

– Нам это известно. Мы готовимся к встрече с ними.

– Они хорошо знают море. У них множество челнов, воинов. Они думают, что им помогут Люди Реки.

На этот раз Эмсо посмотрел на Вала долгим многозначительным взглядом. Чернобородый Фор придвинулся поближе.

– Что тебе известно о Людях Реки? – спросил Эмсо. Его голос звучал непривычно мягко. В сузившихся глазах явно читалась тревога.

Джалита нервно отступила.

– У Слез Нефрита есть приемный сын Лорсо. Он – Поработитель. Это как Вождь Войны. Она послала его на Мать Рек вести переговоры с Людьми Реки и с Летучей Ордой.

– Ты об этом рассказала Мурдату? – спросил Вал.

Джалита обратилась к Ниле:

– Но ведь меня расспрашивали только обо мне самой, не так ли? Я что-то не так сказала? Почему все так недовольны мной?

– Это не так, – неодобрительно взглянув на Эмсо, выступил вперед Леклерк. – Просто ты нам рассказываешь о том, чего мы не знали. Это неприятные новости для нас. – Заметив встревоженное выражение, мелькнувшее на лице Джалиты, он торопливо добавил: – Однако это очень важные новости. Мы должны рассказать Гэну. Все рассказать.

– Ты будешь при этом?

Леклерк кивнул, и, прежде чем он успел что-либо промолвить, Джалита сказала, указав на Эмсо:

– А ты? Дженет Картер говорила, что Гэн доверяет вам обоим, а меня он не знает.

– Из всех людей в Трех Территориях у тебя меньше всего причин лгать нам о Скэнах, – ответил Эмсо.

– Спасибо. И тебе спасибо, Нила, за то, что ты меня привела к своим друзьям. Я чувствовала себя в безопасности еще до того, как увидела вас. Теперь у меня такое чувство, что я способна, пусть только по-женски, даже сопротивляться.

Три одетые в черное женщины наблюдали, как остальные поспешили в замок. Повернувшись было, чтобы возвратиться в монастырь, Бернхард остановилась, услышав размышлявшую вслух Картер.

– Она весьма сложная и хитроумная штучка. Вы заметили, как она обломала всех трех мужчин? В свое время мне приходилось видеть некоторые женские уловки, но это – самая настоящая Ева в ударе!

– Чепуха! – презрительно протянула Бернхард. – Она молода, красива и напугана. Против этого не устоит ни один мужчина.

Взяв Бернхард за локоть, Картер нежно подтолкнула ее по направлению к монастырю.

– Нет, ты не права. И потом, она вовсе не напугана.

Анспач была не согласна:

– Она действительно боялась. Я это заметила.

– Мы кое-что видели. Например, когда Луис упомянул о необходимости поговорить с Гэном, все с ней было в порядке до тех пор, пока он не сказал «рассказать все». Она вздрогнула, клянусь. Может, и не вздрогнула, но что-то с ней произошло. Это длилось мгновение, но я заметила.

– Чушь! – сказала Анспач. – Просто девушка напугана. Вот и все.

Картер не уступала:

– Нет, не так, не так. Она не напугана, по крайней мере не так, как мы бы испугались на ее месте. И вот еще, что я хочу вам сказать: если вы считаете, что наша темноволосая очаровательница просто ребенок, а не искушенная женщина, то вам лучше провести несколько часов на лужайке, наблюдая за птичками и пчелами. Поверьте мне, это так.

– И когда только ты успела стать экспертом по утраченной невинности? – саркастично спросила Кейт Бернхард.

Выпрямившись, жилистая Картер ответила:

– Ты видишь перед собой женщину, чья глупость бросила нескольких мужчин в утешительные объятия женщин, подобных Джалите! – Она резко повернулась и широко развела в стороны руки. – Представляем Дженет Картер – новичка в этом мире, но тем не менее единственного авторитета в области неподвластных времени принципов уничтожения любовных взаимоотношений! Я сразу распознаю сердцеедок. Если ей позволить поступать по-своему, мы обречены на вечное девичество!

Анспач и Бернхард стали шутливо нападать на Картер. Схватив ее за руки, они повели ее как под конвоем. При этом Бернхард старательно избегала смотреть на своих подруг.

* * *

Джалита стояла посреди своей комнаты, сложив руки у пояса. Стремительно вошедшая к комнату женщина буквально отпихнула ее в сторону. Стоя в центре комнаты спиной к Джалите, она сказала:

– Я настоятельница Фиалок. Ты была в плену у неверных. Тебя подвергали пыткам. Ты жила вместе с колдуньей. Ты сохранила верность Церкви? Скажи мне правду. Солгав, ты станешь отверженной. Честно признайся в своих грехах, и твое наказание будет смягчено.

– Помилуй, настоятельница, – обратилась Джалита к спине гостьи. – Я отвергла их божество. Они не смогли заставить меня ему молиться. Я верна Церкви.

– А-а-а! – Настоятельница быстро повернулась и, обвиняюще вытянув руку, указала на Джалиту. – Кому ты верна? Даже Скэны знают о расколе Церкви, ровно половина наших сестер восстали. Кого ты поддерживаешь?

Опустив глаза, Джалита задумалась. Эта женщина олицетворяла власть. Силу. Джалита однажды уже пережила такое. Схватив руку настоятельницы и прижав ее ко своему лбу, она упала на колени. От неожиданности настоятельница пошатнулась. Джалита завыла:

– Она меня била! Они мучили мою мать и заставляли меня на это смотреть! Она говорила, что отдаст мою мать Глубокому Покою. Но я никогда не молилась, настоятельница. Клянусь, никогда!

Настоятельница высвободила свою руку. Ее умные глаза рассматривали лицо Джалиты. Проницательность этого взгляда напугала молодую женщину, она почувствовала, что даже поры кожи могут ее выдать. Слезы сами потекли по ее щекам.

Взяв Джалиту за подбородок, настоятельница сказала:

– Твой страх говорит мне, что ты сохранила честность. Но ты не ответила на мой вопрос. Какую часть Церкви ты поддерживаешь?

– Скэнам известно только то, что Жрица Роз Сайла обнаружила секрет Врат и что новая Сестра-Мать объявила Сайлу отверженной. Они не знают из-за чего, этого не знаю и я. Но они говорят, что Сайла самая могущественная женщина в Церкви. Наверно, я поддерживаю ее.

Звук пощечины поразил Джалиту, больше чем боль от удара. В маленькой комнате с каменными стенами этот звук раздался как удар кнута. На какое-то время ее глаза затуманились. Когда они прояснились, настоятельница снова стояла, скрестив руки и спрятав кисти в рукава.

– Ты неверно угадала. Как Сайла может быть могущественнейшей, если она отвержена? Она противник Церкви.

– Она же военная целительница. Она сохраняет людям жизнь. Разве это против Церкви?

– Кем является человек, выполняющий святые обязанности Церкви, но не принадлежащий к ней? Как мы называем тех, кто занимается колдовством?

Глаза Джалиты расширились. Она закачала головой, отказываясь сделать то, что от нее потребовала настоятельница.

– Скажи. Скажи, дитя. Скажи, кто Сайла, или будь проклята вместе с ней!

– Ведьма.

– Громче! – Настоятельница стала трясти Джалиту за плечи, отчего ее голова начала болтаться из стороны в сторону. Капюшон свалился, освободив ее черную гриву блестящих волос. – Я хочу слышать, что говорит твое сердце. И я это узнаю! Настоятельница Фиалок узнает!