Текст книги "Ведьма"

Автор книги: Дональд Маккуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 49 страниц)

Глава 38

Леклерк вскрикнул удивленно и испуганно, когда стремительно бежавшая Джалита споткнулась и, падая, почти опрокинула его на камни. Ее лицо выразило обеспокоенность:

– Ой, я тебя не ушибла, Луис? Прости, я, кажется, подвернула лодыжку.

Она по-прежнему крепко прижимала Леклерка к земле, упав в его объятия.

Внезапно она огляделась и, отступив на шаг, дразняще рассмеялась:

– Мы так неосторожны! Могут подумать, что мы занимаемся чем-то непристойным.

– Пусть думают. Лишь бы это было правдой.

Игриво шлепнув Луиса по руке, Джалита склонилась помассировать лодыжку. Это движение позволило ей заглянуть за выступ каменной стены. Эмсо, по-видимому, ничего не заметил – он уходил, не оборачиваясь, поддерживая Сайлу, и девушка успокоилась. Меньше всего ей хотелось бы сейчас вызвать вражду между Леклерком и Эмсо. Выпрямившись, Джалита поморщилась, словно от боли, и сказала:

– Я скорее испугалась, чем ударилась.

– Ты испугалась? – Леклерк засмеялся. – Разве Скэны уже осаждают эти стены?

– Не шути так. Ты не знаешь Скэнов. Гэну посчастливилось провести их. Скоро они поймут, как он был слаб тогда. Они сметут все на своем пути, узнав, как их обманули и оскорбили. Три Территории почувствуют запах смерти.

– Даю слою, у тебя будет защита.

Джалита понурилась:

– Ты очень мил, но никто не может пообещать спасти от Скэнов. Прошу тебя, если Скэны победят, если ты увидишь, что они собираются меня…

– Перестань, – взяв девушку за подбородок, Леклерк заставил ее взглянуть на себя. На мгновение он залюбовался ее красотой. – Ни Скэны, ни кочевники Летучей Орды не приблизятся к тебе.

Джалита потянула Луиса за собой к огороженному саду.

– Когда ты успокаиваешь меня, я чувствую себя такой сильной.

Они вошли в сад. Чувствовалось, что ножницы садовников тут основательно потрудились.

Неожиданно повернувшись, Джалита заставила свою красно-оранжевую юбку превратиться в волны пламени, окружившие стройные ноги. Блестящие черные туфли сверкнули в коротко подстриженной траве. Джалита откинула капюшон, белая замшевая подкладка которого выгодно оттенила непокорные черные волосы, старавшиеся вырваться из надоевшего плена, и затанцевала в тусклом, пробивающемся сквозь вновь набежавшие облака свете.

Радостно рассмеявшись, Леклерк произнес:

– Ты удивительная. Еще секунду назад ты испугалась из-за лодыжки, а сейчас уже танцуешь. И я не знаю, чего еще от тебя ожидать.

Кружась и изгибаясь, она приблизилась к нему, затем вновь бросилась прочь. В ее глазах блестела насмешка, полные губы полыхали.

– Ожидай неожиданного. Именно так я выжила и так собираюсь жить дальше. Джалита должна жить! – Она резко остановилась. Юбка, уже не подхваченная стремительными движениями, чопорно закрывала ее до пят. Набросив капюшон, девушка взглянула на Леклерка.

Требовательное выражение лица Джалиты ошеломило его.

Быстро нахлынувшая печаль так же быстро прошла, и девушка вновь воодушевилась.

– Я собираюсь быть счастливой. Почему бы и нет? Ты ведь обещаешь мне, что все будет хорошо.

– О, нет; – возразил Леклерк, – я обещал только, что Скэны тебя не достанут, что мы их победим. Обязательно.

Озадаченная, Джалита приблизилась к Луису.

– Ты так уверен в себе. Говорят, что ты знаешь магию – умеешь делать черный порошок. Это колдовство направлено против Скэнов?

– У нас есть планы обороны, но они не имеют отношения к магии или колдовству.

– Расскажи мне, – Джалита ластилась к нему, как ребенок. Это движение соблазнительной женщины, знающей свои силы, произвело на Леклерка эффект землетрясения.

Выражение превосходства на его лице сменилось глуповатой хвастливой улыбкой.

– Я могу многое рассказать тебе об оружии. Я кое-что делаю сейчас для Мурдата. У Летучей Орды уже есть похожая штука, но я сделаю получше. Выстрел из нее сможет достать человека и за пределами дальности полета стрелы. Скэны посыплются, как… – Не закончив фразы, он ударил ребром ладони по высохшему плоду высокого растения. Хрупкая оболочка с легким треском прорвалась, и стайка семян упала прямо в пруд.

Сдерживая волнение, Джалита прижалась щекой к руке Леклерка.

– Ты такой славный. Я не думаю, что Тейт вообще помогала тебе. Мне кажется, ты и сам прекрасно разбираешься во всем, да еще и делишься своими знаниями с друзьями. – Девушка прикрыла глаза и добавила почти с разочарованием: – У Летучей Орды и Скэнов куда больше людей, чем у Мурдата.

– Сейчас я не могу открыть тебе все, но ты вскоре увидишь такое, о чем будешь рассказывать внукам.

Джалита пристально вгляделась в лицо Леклерка. Она напомнила себе, что у нее есть еще остаток осени и зима, чтобы разузнать все подробности. Слезы Нефрита учила: «Наживка лишь приманивает рыбу к крючку, остальное должен сделать рыбак». Толкнув носком пустую головку сухого плода, девушка сказала:

– Ты все понимаешь, Луис. Все так говорят, и Мурдат часто рассказывает Ниле о тебе.

– Я пытаюсь быть полезным.

– Он говорит – ты его незаменимый помощник.

– Друзья всегда помогают друг другу. Ты помогаешь мне, ведь ты – мой друг.

Джалита в сомнении широко раскрыла глаза:

– Я? Я помогаю тебе? Но ведь я ничего не делаю.

– Ты единственная, кто помогает мне осознать свое место в жизни.

– Спасибо. – Девушка всматривалась в воду. В глубине, по мусору, разбросанному на дне, какое-то животное переползало от укрытия к укрытию. Ее туфля пошевелила палую листву. – Многие хорошо ко мне относятся, но настоящего, близкого друга у меня нет, понимаешь? Такие друзья у меня были когда-то, когда я была еще совсем маленькой девочкой и жила в своем племени. У меня не было друзей среди Скэнов, Слезы Нефрита не любила меня по-настоящему.

Осторожно подвинувшись, Леклерк встал позади Джалиты, вдыхая запах ее волос, аромат розовой воды и угасающей осени, разгоряченный ореолом жизненной силы, исходившей от нее. Он был зачарован изящной формой ее плеч, неосознанной грацией гибкой шеи.

– Ты мне даже ближе, чем Мурдат. Я хочу, чтобы ты так же относилась ко мне, чтобы делилась со мною своими проблемами и тревогами.

Девушка отклонилась от Леклерка. Его сердце бешено колотилось в груди. Произнесенные слова показались ему смешными, а хотелось сказать еще так много, показать, как он заботится о ней, как волнуется за нее.

Слабая дрожь пробежала по ее телу, передавая Леклерку ощущение недосказанности и скрытого смысла. Что-то было мистическое в притяжении одного человека другим, во влечении одной плоти к другой.

– Я действительно хочу поговорить с тобой, Луис. И не потому, что ты спас мне жизнь, когда я упала в стремительный поток, а потому, что мне как женщине нужна крепкая мужская рука. Я не могу занимать тебя слишком долго, ведь ты так важен для Гэна. Но есть неразрешимые для меня проблемы, и я не знаю, что с ними делать. – Джалита повернулась к Леклерку лицом, и боль, метавшаяся у нее в глазах, передалась и ему.

– Расскажи мне, что тебя тревожит, и мы сможем преодолеть трудности вместе.

Бледная улыбка осветила печальное лицо и бесследно пропала. Тонкие сильные пальцы нервно мяли край плотной накидки.

– Когда ты ушел, Тейт мне сказала, что женщины могут сами выбрать себе мужей. Но у меня нет права выбора. Я должна быть осторожна, чтобы не оскорбить кого-нибудь. Недавно я поняла, что я… нравлюсь двум мужчинам. Они много времени проводят со мной. Но я хочу сказать, что они меня совсем не интересуют. Я просто должна быть приятной им. Услужливой и, – с досадой добавила она, – достойной женщиной.

Леклерк продолжал обнимать ее, пробуждая воспоминания о всех женщинах, какие сейчас жили в ней:

– Скажи мне, кто они, и я запрещу им беспокоить тебя.

Встревоженная, она положила руки ему на грудь.

– Не нужно. Их внимание не будет беспокоить меня, пока ты относишься к этому с пониманием.

Несколько мучительных минут они спорили. Джалита осталась непреклонной, немного театрально надув губы. Она намекнула, что Леклерк ничуть не отличается от досаждавших ей мужчин. Он с удивлением услышал свой голос:

– Я совсем не такой, – и осознал, что он беззащитен перед обаянием Джалиты. Луис позорно сдался. – Хорошо, хорошо, я сделаю все по-твоему. Мне это не нравится, но свою жизнь ты определяешь сама.

– Я не забыла, что жизнью я обязана тебе. И не забуду. Но я отвечаю за свои поступки – неужели ты можешь представить, что у меня возникло влечение к Эмсо или к барону Ондрату?

– Эмсо? – Леклерк почувствовал себя обманутым.

Эмсо был его другом и близким другом Гэна. «И старым, – думал Луис. – По крайней мере на пять, а то и семь лет старше меня».

Что касается Ондрата, Леклерк испытал радость, осознав, что тот никогда по-настоящему ему не нравился. Напыщенная жаба с бегающими глазами. И не отличается умом. Если бы он захватил напавшего на Сайлу торговца, а не зарубил его, этот человек мог бы многое рассказать.

Джалита вмешалась в раздумья Луиса:

– Я должна идти домой. Нила берет меня с собой к гончарам. Пойдешь со мной в замок?

– Куда угодно. – Он, улыбаясь, предложил ей руку. Джалита прижалась щекой к сильному плечу. Они пошли к выходу. Девушка тихо произнесла:

– Если мы не хотим упреков и обвинений, мы должны сохранять осторожность.

Быстрый взгляд ее сверкающих черных глаз и дразнящий намек, скрывающийся за словами, обожгли Леклерка. Он отогнал беспокойство, строго напомнив себе, что эта молодая женщина перенесла ужасные испытания и лишения. Ей нужны забота и понимание, а не нажим. Он должен доказать Джалите, что не похож на Эмсо и Ондрата.

Полностью захваченный своими мыслят, Леклерк чувствовал, что его уносит течением. Ничего, кроме предстоящего похода и щеки, прижавшейся к плечу, не занимало его. Он старался найти романтические слова для прощания с любимой.

Кейт Бернхард, рассматривая удаляющуюся пару, представила себя рядом с Луисом Леклерком. Слишком высокая, ей пришлось бы неловко изогнуться, чтобы положить голову на плечо Луису. Она улыбнулась про себя – при чем здесь удобство? Да и пряди ее волос не могли бы так непринужденно и капризно развеваться на ветру – Кейт предпочитала практичную короткую стрижку. Но если ее волосы не были черны, как эбеновое дерево, они напоминали темный мед своим глубоким коричневым цветом. Нежная чувствительность и неукротимая чувственность – сила стальной пружины – не были присущи ей. Красота Кейт Бернхард была неяркой привлекательностью правильных черт лица, едва различимым обещанием страсти, изящной походкой, говорящей о женственной слабости. И еще в ее красоте был таинственный внутренний жар любви.

Кейт наблюдала за Леклерком, пока он не вышел через замковые ворота. Неожиданно налетевший резкий западный ветер обжег ее глаза, заставив выступить горячие слезы.

Глава 39

– Ты делаешь из меня посмешище, ставишь в глупое положение.

С испугом Тейт заметила отчаяние и мольбу в голосе Налатана.

Она хорошо обдумала свои поступки. Она знала, что правильно все решила. Но Тейт хорошо знала и своего мужа – ему не всегда достаточно одной логики. Его предположения и предположения других должны быть прочувствованы им. Чтобы сохранить свое лицо, Налатан был способен на все.

Тейт это пугало. Два разных чувства заставляли бешено колотиться ее сердце. Как бы там ни было, она ведь любила его.

И она должна была рисковать этой любовью ради того, чтобы выжить.

Налатан лежал рядом с ней. Отблески огня отражались в его тревожных глазах. Они напоминали Тейт сражение, в котором она должна была выиграть, но не могла. Тейт положила руку Налатану на грудь, но он даже не пошевельнулся. Приподнявшись на локте, она посмотрела ему в глаза.

– Кто посмел называть моего Налатана глупым?

Его взгляд перестал блуждать по потолку. Он посмотрел на Тейт:

– Я бы хотел взглянуть на того, кто посмел бы это сделать. Я знаю, как поступать в таких случаях. Но я не знаю, как мне дальше жить с разговорами за моей спиной, двусмысленными взглядами и усмешками.

– Все это потому, что я поеду с другим человеком? Я права?

Налатан снова закрыл глаза.

– Я забочусь о твоей безопасности. Не придаю большого значения всяким сплетням. Но все-таки это меня раздражает – ни один нормальный человек не способен спокойно переносить чужие сплетни, особенно если они о его собственной жене.

– Оставь это. Какое нам дело до сплетен?

– Мне есть дело. Не потому, что люди сплетничают, а потому, что они клевещут на тебя.

– Но ведь ты же не слышал, чтобы кто-нибудь прямо говорил об этом. Не обращай внимания. Будешь продолжать в том же духе – кончится тем, что убьешь кого-нибудь.

Глаза Налатана жестко сверкнули:

– Да.

– Не делай этого ради меня. – Тейт слышала, как стучит сердце ее мужа – ровно, уверенно. Тейт показалось, что так часто оно еще никогда не билось. Она знала, каков он в гневе. Этот хладнокровный дикарь не будет драться, когда этого потребуют обстоятельства. Он будет убивать.

Тейт заставила себя быть поласковей:

– Пообещай мне, что не будешь драться, пока меня не будет. Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я буду волноваться за тебя.

– Тогда разреши поехать с тобой. Мы сможем волноваться друг о друге вместе. Пошли Конвея одного. Мы побеспокоимся о нем вдвоем.

– Ты совсем не хочешь меня понять.

– Неправда. Я очень хорошо все понял. Мне просто ненавистна эта поездка, и все.

– Я же уже говорила тебе, что это связано с религией. Это миссия. Она нужна для того, чтобы усилить Три Территории. – Тейт пошевелилась в кровати, нервничая оттого, что солгала.

Как будто угадав ее мысли, Налатан произнес:

– Вы долго учили меня правильно понимать учение Церкви – ты, Сайла и Ланта. Церковь была смыслом моей жизни, пока я не встретил тебя. Церковь и сейчас очень важна для меня, но все-таки мое место в ней изменилось. И я прекрасно это сознаю. Ты не можешь просить меня оставаться счастливым, когда моя жена в опасном походе.

Медленно, как будто боясь резкого движения, Налатан обнял ее. Тейт отбросила все сомнения и тревоги и замерла, прижавшись к нему. Она чувствовала мягкую силу его рук. Наконец женщина полностью доверилась этим сильным мужским рукам – рукам ее любимого мужа.

* * *

Ночной страж стоял навытяжку. Его только что сменили на посту. Прибывший дневной страж проводил церемонию открытия Восточных ворот. Люди, ждавшие, пока откроют ворота, расположились на расстоянии полета стрелы, как того требовал порядок. Они затушили ночные костры – вокруг слышалось шипение углей и плыли клубы пара. Отовсюду доносилось ржание лошадей, рев ослов, кудахтанье кур – сплошная стена шума навалилась на городских стражей. Во всем этом гаме можно было расслышать крики пастухов. Среди суетившихся животных гордо шествовали груженые ламы. Их погонщики вели себя более сдержанно, чем пастухи, – казалось, что они набрались спокойствия от своих лам.

Тейт тихонько подтолкнула локтем Налатана, который бесстрастно восседал на своем коне, заняв центральное положение в их группе из трех всадников – между своей женой и Конвеем.

– Мне всегда нравились эти животные, – кивком она указала на лам. – Они здесь самые красивые из всех.

– Я бы не хотел оказаться на спине одного из них во время сражения, – произнес Конвей.

Тейт бросила на него гневный взгляд, а затем улыбнулась Налатану:

– Теперь ты понимаешь, почему мы постараемся вернуться как можно быстрее? Кто может долго выдержать такое отношение к себе?

Налатан натянуто улыбнулся:

– Ваше путешествие не из коротких. Надеюсь, что ничего серьезного не случится.

– Тан, мы же уже обо всем договорились, все решили, – в голосе Тейт послышалась обида.

Налатан вздрогнул, услышав, как Тейт произнесла его ласкательное прозвище.

– Мы обо всем договорились, но решение принимала ты. Ладно. Выполняй свой долг. Но, пожалуйста, постарайся вернуться быстрее.

– Я тебя люблю. – Тейт быстро наклонилась и крепко поцеловала его, прежде чем он успел хоть как-нибудь отреагировать. Несколько людей вокруг зааплодировали и заулюлюкали. Увидев это, Тейт выпрямилась и посмотрела в глаза Налатану. Лицо мужа залила краска. Затем он озорно улыбнулся и поцеловал Тейт – женщина чуть не выпала из седла, оказавшись в пламенных объятиях мужа. Толпа одобрительно зашумела. Когда они расставались, Тейт выглядела смущенной.

– Ну, пора, – голос Конвея был сухим и не выражал никаких эмоций. Его слова вывели Тейт из задумчивости.

– Да, поехали, – проговорила она с трудом.

Лошади вклинились в толпу входящих в город, с трудом находя себе дорогу в этом муравейнике из людей и животных. Карда и Микка потихоньку трусили рядом, косясь на проходящих рядом животных и выискивая себе дорогу. Конвей потихоньку произнес:

– Не оборачивайся. Ни разу не оборачивайся – ему и так тошно, а эти длинные прощанья сделают еще хуже.

* * *

Это произошло четыре дня спустя – Микка, спокойно трусившая впереди, внезапно залаяла в сторону леса. Ни минуты не колеблясь, Конвей и Тейт натянули поводья и перешли на разные стороны дороги. Как только путники достигли леса, они расчехлили «вайпы» и осмотрелись. Лошади возбужденно озирались по сторонам и поводили ушами из стороны в сторону.

Вдалеке закаркал ворон. Ветер, прилетевший с гор, зашелестел в кронах деревьев.

Высокий, пронзительный звук разнесся в прозрачном холодном воздухе – чистая, высокая нота. Он прозвучал для Тейт и Конвея как сигнал тревоги. Когда он кончился, превратившись в звенящие трели, перемена стала почти видимой, как если бы музыка превратилась в мерцающие искорки.

Потом все исчезло.

Микка затаилась. Карда же прислушивался изо всех сил, пытаясь понять, откуда этот звук.

Возбужденный до предела, Конвей знаками показал, что поедет вперед. Тейт последовала было за ним, но он нахмурил брови и покачал головой. Конвей махнул ей, указывая на дорогу позади. Тейт неохотно кивнула.

Конвей спешился – тут нужна была не скорость, а скрытность. Если надо, Вихрь примчится быстрее ветра, стоит только свистнуть. Перебегая от дерева к дереву, Конвей приблизился к тому месту, где только что стояла Микка. Он передернул затвор «вайпа».

Собака почти слилась с камнем – она заметила Конвея гораздо раньше, чем он ее. Но она не поднялась – так и лежала, вжимаясь в землю и уставившись вверх. Взглянув на нее, Конвей решил, что она в замешательстве – шерсть на ее загривке встала дыбом. Конвей вздрогнул, посмотрев вверх – там никого не было.

Появился Карда. Легко, как дымка, его темное тело скользило от укрытия к укрытию. Конвей был взволнован – как и Микка, Карда не был уверен в том, что нечто находится над их головами.

Какой-то внутренний голос подсказывал Конвею, что там кто-то есть. Он увидел аккуратно ухоженную рощицу деревьев – священную рощу Церкви. Там бродила Ланта, печальная и одинокая. Она играла на флейте. Но это было давно. Мелодия и звуки были совсем другими. Конвей потряс головой. Ланта была в Оле, далеко отсюда.

Подозвав собак, Конвей вернулся к Тейт.

– Я пойду разведаю. Там, повыше, есть несколько камней, за которыми ты могла бы укрыться, пока я выясню, в чем дело.

– Забудь об этом, я пойду с тобой. Кто бы это ни был, он уже знает, что мы здесь. Я чувствую это. Он проделал долгий путь, чтобы сыграть на флейте. Он наблюдал за нами и всего лишь дал нам это понять.

Не соглашаясь с доводами Тейт, Конвей рассказал, как вели себя собаки.

– Я никогда не видел их такими, – закончил он.

Тейт кивнула, приняв решение своего напарника. Дорога вела вверх по холму. Наконец они остановились, чтобы передохнуть и обождать собак. Вокруг тускло мерцал снег. Спешившись, путники вновь старательно осмотрели окрестности. С обеих сторон их окружал дремучий лес – огромные стволы деревьев стояли сплошной стеной. Впереди их ждала гора, а слева от нее виднелись склоны Отца Снегов. Немного выше по склону лес заканчивался – дальше было безраздельное царство камней и снега.

Ведя коней за уздечки, Конвей и Тейт двинулись дальше. Собаки ждали их наверху. Демонстрируя свое безразличие ко всему происходящему, Карда сел и почесал за ухом.

На свежем снегу были хорошо видны чьи-то следы – кто-то вышел из леса и направился вверх к плоскому камню. Этот кто-то сидел на камне – снег там был примят. Конвей произнес:

– Он не боялся, что мы настигнем его. Посмотри на следы: четко отпечатались и носок и пятка – он не спешил.

Тейт шагнула, чтобы сравнить свои шаги с шагами незнакомца:

– Это небольшой человек. У него шаг почти как у меня.

У Конвея вытянулось лицо:

– Кое-кто не согласился бы с такими выводами.

Тейт сузила глаза:

– Кое-кто мог бы посочувствовать мужчине, делающему глупые замечания о длине женского шага. Я не буду.

– Предположение принято. – Конвей пошел по следам загадочного флейтиста. Тейт последовала за ним. Собаки бежали чуть впереди. Они отдыхали. Когда снег закончился, Конвей произнес: – Мы должны пустить собак по следу.

– Зачем? Он не сделал нам ничего плохого. И если он хочет заманить нас в засаду, то это ему как раз на руку. Кроме того, у нас есть свои собственные дела.

– Мне кажется, ты права. – Конвей потер подбородок. – Собаки не знают, что делать дальше. Что меня волнует – я уверен, что кто-то будет ждать нас на обратном пути. И это будет связано с этим странным пришествием.

– Мы не можем быть уверены, что кто-то нас преследует. Мы видели огонь ночью и дым от огня под утро. И все.

Конвей упрямо не соглашался:

– Там, наверху, никто не живет. По крайней мере со времени последнего землетрясения. Ты же видела, как собаки набросились на след, как они принюхивались, когда ветер дул с запада. Они чуют его.

– Ни черта они не чуют. Вспомни, как они себя вели, когда подул ветер со стороны чужака. Разве они подняли тревогу? Нет. Потому, что там никого нет. – Тейт, отчаянно жестикулируя, указала в направлении, откуда они пришли. – Не меньше часа мы смотрели в оптический прицел, и все равно ничего не заметили.

– Мы еще увидим его. Но в одном ты права: нам надо убираться отсюда. Я не хочу, чтобы с нами здесь что-нибудь случилось.

Они уже почти вернулись, когда собаки вдруг почуяли кого-то впереди. И вновь они вели себя как-то странно. Оглядываясь то на Конвея, то на чащу впереди, они испуганно жались к ногам своего хозяина.

Конвей приготовил свой «вайп». Глянув через плечо, он увидел, что Тейт сделала то же. Она заняла позицию рядом с ним. По сигналу Конвея собаки пошли вперед, перебегая от укрытия к укрытию. За ними последовали всадники, держа оружие на изготовку.

Впереди появилась одинокая фигура. На мгновение Конвею показалось, что это медведь. Только когда фигура пошевелилась, он понял, что это одетый в шкуру медведя человек, маскирующийся таким способом среди камней. Это было то самое место, где пряталась Микка.

Тейт встала за дерево, приготовившись прикрыть Конвея, а тот спешился и пошел навстречу незнакомцу.

Неподвижная ранее фигура внезапно зашевелилась. Рефлекторно Конвей поднял свой «вайп». Он едва не выстрелил. Но в момент, когда Мэтт уже был готов спустить курок, он с удивлением обнаружил, что человек, одетый в медвежью шкуру, спит. Теперь, подойдя ближе, он рассмотрел незнакомца – тот спал, положив голову на колени и обхватив ноги руками.

Тейт предупреждала о возможной засаде. Оглянувшись, Конвей увидел, что он открыт со всех сторон. Если здесь устроили засаду, то ни Тейт, ни собаки не смогут помочь ему – их всех перестреляют, как цыплят.

Вновь раздался пронзительный звук свирели. Близко.

Опять, как и час назад, одинокая нота превратилась в звенящие трели. Фигура в медвежьей шкуре зашевелилась.

Собаки смотрели на Конвея, ожидая приказа хозяина. Тяжело дыша, они припали к земле: пасти открыты, красные языки висят.

Конвей наконец принял решение – если это засада, то начало сражению положит он, а не противник. Он спустил собак. Зарычав, они бросились вперед. Расстояние между ними и фигурой в медвежьей шкуре таяло на глазах.

Вдруг медвежья шкура отлетела в сторону. Оттуда показалось побелевшее от ужаса лицо. Вытянув вперед руки, Ланта закричала от ужаса.