Текст книги "Ведьма"

Автор книги: Дональд Маккуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 49 страниц)

Глава 30

Девушка закусила губу, но уголки ее рта все же дернулись в чуть заметной улыбке.

С этим почти невозможно бороться. Даже Слезы Нефрита боялась Эмсо.

Джалиту переполняла гордость: с омерзительным Эмсо не будет проблем… Все мужчины одинаковы. Одинаково опасны и, конечно, одинаково глупы.

Однако она понимала, что Эмсо не настолько прост, как могло показаться. Хитрый и вспыльчивый, этот человек раздавит ее, как комара, при малейшей ошибке. Джалита представила Эмсо – взбешенного, с диким взором – и его мурдат, с жадностью несущийся ей навстречу. Но даже вся дрожа от страха, она смогла рассмотреть печаль в сердце этого воина, всегда верного своему долгу убивать и поэтому всегда угрюмого. Идеальный образец мужественности.

В следующее мгновение ее грезы оборвались. Слезы Нефрита показала Джалите истинный образ мужской натуры.

Самец тюленя, ревущий и раздирающий на куски все вокруг и соперника. Для чего? Он дерется за самок, беспомощно ожидающих победителя. Потом грубо займется ими и, сделав свое дело, оставит в конце брачного сезона, как ненужный хлам.

Слезы Нефрита объяснила, как женщина может использовать в своих целях эту сумасшедшую стихию слепой мужской похоти. Подобно парусам, отбирающим у ветра часть его силы, чтобы приводить в движение тяжелые суда, женщина может воспользоваться мужчиной и защитить себя.

Иногда Джалите казалось, что она понимает больше, чем хотела сказать ей Слезы Нефрита. Они никогда не говорили о самом главном: Джалита должна выжить. Любой ценой.

Она подавила в себе дрожь и быстро огляделась вокруг. Ставить личное выживание выше целей Слез Нефрита – сущее безрассудство. Дерзость собственной мысли на мгновение лишила ее присутствия духа. Где-то в Оле у древней ведьмы был по крайней мере один свой человек. Кто он? На мгновение Джалите стало жаль той боязливой девочки из племени Фор, которой она некогда была. Это дитя не ведало зла. Ему не нужно было постоянно озираться.

И все-таки Джалита должна жить. Она стиснула зубы: должна жить хорошо. Судьба швырнула ее в этот котел ненависти и лицемерия. Пусть судьба и отвечает за нее.

Однако простого выживания всегда мало. Джалита слишком хорошо представляла судьбу женщины, сумевшей просто выжить. Конечно, если не за что цепляться, кроме собственной жизни, нет причин проклинать дни своего существования. Каждый верит, что ему предначертано быть свободным. И Джалита мысленно благодарила Скэнов, заставивших ее еще ребенком понять, что женщине от рождения предопределено быть рабыней. Отец, брат, муж, сын – все будут ей судьями. Простые женщины молились, чтобы мужчины хорошо обходились с ними, молились за своих детей, молились за постоянный кусок хлеба. Радость была мимолетной, человечное обращение запретным.

Простые женщины выживали. Преуспевали коварные.

Погруженная в раздумья, она совсем забыла про Эмсо. Встревожившись, Джалита посмотрела на него, пытаясь угадать его мысли. Грубые черты лица тронула печальная улыбка:

– Ты не одинока. Конечно, сейчас для тебя все мы чужаки, но ты очень отважная девушка. Все тобой восхищаются.

– Все так добры. Я чувствую себя неблагодарной, но… А, ладно. Глупости.

– Ты вовсе не глупа. – Джалита встрепенулась от резкого тона заявления, но в следующих его словах слышалось сочувствие. – Глупец не выжил бы у Скэнов. Ты помогла нам лучше их понять, и мы тебе благодарны за это. А теперь скажи, что тебя тревожит и чем я могу помочь?

Он взял ее за руку и повел к неприметной боковой двери. Девушка, опустив глаза и чуть замешкавшись, смиренно пошла за ним.

– Немного странно так разговаривать с мужчиной, – вздохнула она. – У меня не возникает сомнений насчет твоего достоинства. Но почему молодая неопытная, женщина должна доверять такому мужчине? Однако мне хочется тебе верить. Глупо ведь?

Эмсо возмутило то, что под вопрос ставится его честь:

– Это естественно, что ты легко поверила мне. Я много старше тебя. И ты не должна видеть во мне молодца, только и думающего, как… Меня интересует не твоя красота… В любом случае, сначала ты для меня человек, который как-то может помочь моему повелителю. Гэн Мондэрк должен завоевывать и покорять, и я рожден, чтобы помогать ему делать его дело.

– Пророчество?

Джалита отпрянула, освобождая руку.

Они вышли наружу. Стояла кромешная тьма, и ничего не было видно, кроме равнодушно мерцавших звезд. Не различая его лица, она протянула руку и взяла Эмсо за запястье, как учила Слезы Нефрита. Словно ночной мотылек, чуткий к малейшему движению, большой палец Джалиты нежно коснулся его пульса. Рука воина напряглась, удары участились. Он шелохнулся, как если бы хотел вырвать руку, но не сделал этого.

– На мне нет пророчества, – медленно произнес он. – Это Гэну предсказана судьба. Он рожден для славы и триумфа своего племени. И он создает из всех нас единое новое племя. Сайла, Тейт, Конвей, Нила, Ланта и я помогаем Гэну в его возвышении. А он использует все племена и народы для возвышения своего королевства. Его жизнь – это моя жизнь, а моя – его.

– Ты ему очень предан.

– Он спас мой народ, вернул мне достоинство. Я был бы предан любому за это. Он верит мне, дает воинов под мое командование. Что делает завоеватель? Он выбирает меня, Джалита, и дает возможность сделать в жизни то, о чем я не мог и мечтать. За него я пошел бы на смерть.

В последних словах Джалите послышалась печаль. Пульс стал размеренным, и она выпустила его руку. Ей захотелось проверить эту, казавшуюся на первый взгляд самозабвенной, привязанность офицера к своему хозяину:

– Все видят твою преданность Гэну. Но на его месте я бы задумалась о верности остальных друзей.

Эмсо разразился неожиданным смехом, в котором чувствовалась снисходительность. Лицо Джалиты вспыхнуло. Она гневно нахмурилась и уже благодарила темноту, скрывающую ее от глаз Эмсо и дающую возможности успокоиться.

– Ты попала в самую точку, – Эмсо не обратил внимания на ее укол. – Это и есть его слабость. Вы с Гэном одного поля ягодки, но у тебя хватило ума увидеть это. Он думает, будто ему одному дано знать, кто достоин доверия. В этом его проблема.

– Но почему он такой? Разве у него есть повод для недоверия?

Этот разговор начинал раздражать Джалиту. Эмсо был равнодушен к ее мелким укусам. Ей захотелось, чтобы он замолчал, но он продолжал:

– Его защищают такие, как я. Мы знаем его врагов.

Наконец-то. Девушке захотелось петь и танцевать. У старика действительно кто-то стоял поперек горла. Но кто? Она открывала и закрывала рот, ей очень хотелось услышать имена всех врагов, настоящих или подозреваемых. Однако страх разоблачения удерживал от неверного шага. Она не забывала прощальных слов Слез Нефрита, сказанных в ночь перед уходом Джалиты: «Я отправляю тебя в Олу уничтожить Гэна Мондэрка и Церковь ведьмы Сайлы. Я словно подсыпаю врагу яд. В нем коварство, обман, предательство. Стань такой, моя Джалита, и все будет у твоих ног. Разве любовь и отвага позволяют выжить среди Скэнов? Разве эти качества дают старухе власть над сильными, жаждущими крови воинами? Или же слежка, выжидание, стравливание людей друг с другом? И все ради достижения собственных целей. Ступай с моим духом, с моей мудростью. Думай о том, что ожидает тебя в случае успеха. Думай обо мне и о том, что принесет тебе поражение. Убей их, мой яд, мой восхитительный яд. Заставь их корчиться на земле. Сделай это подло и предательски, пока мы будем стоять в тени и хохотать».

Потом был долгий переход через весь остров и встреча с Найоном. Джалиту переполнило сладострастное удовлетворение, когда она невольно подумала о своей холодной тайне, слушая глупую болтовню Эмсо.

– Твое появление здесь поначалу мне не очень понравилось. – Они подошли к воротам аббатства. Остановившись под ярко пылавшими факелами, Джалита посмотрела вверх. Его нежный взгляд словно что-то искал в ней. Голос оставался мягким. – Я не сторонник больших перемен, если это, конечно, не касается победы в сражении. И даже тогда… Ладно. Во всяком случае, когда Нила привязалась к тебе, это уже означало какую-то перемену, затрагивающую Гэна. Меня это тревожило. Сейчас я вижу, что ты – смелая девушка, но такая же обыкновенная, как и все. Ты придерживаешься старых традиций. Ведешь себя учтиво и с уважением. Такой человек нужен Ниле. Держись основных добродетелей. Тебе они известны. Все так страстно желают сейчас перемен и нового в жизни. Ниле нужен кто-то рядом, чтобы напоминать ему… то есть ей, как все было раньше. И должно оставаться сейчас.

– Ты хороший человек. Гэну повезло с другом. Я с вами совсем недавно, но вижу, как он тебя ценит. Равно как и Нила. Все друзья Гэна хорошо к тебе относятся, потому что видят, как ты важен для него.

Внезапно Эмсо сделался тем мрачным, противным стариком, которого Джалита запомнила с самой первой встречи. Но в следующий момент прежний Эмсо продолжал:

– Мы все – очень близкие друзья. Мы сплавились вместе, как плавится сталь в горне, понимаешь? Хотя у нас есть и отличия. Однако это не важно. Значение имеет лишь путь Гэна Мондэрка и его возможность следовать своей судьбе. Для этого мы и живем.

Джалита прислонилась к массивным воротам аббатства. Полностью надвинутый капюшон позволял наслаждаться ощущением скрытности. Внимательно посмотрев на неподвижно стоящего, освещенного неровным светом дрожащих факелов Эмсо, она взяла его за руки. Он часто заморгал и весь напрягся, на ладонях тут же проступила испарина. Девушку позабавил такой неожиданный прилив смущения, и она улыбнулась. Был раскрыт еще один его секрет: называя ее «девочкой», он думал сейчас о женщине. Джалита почувствовала его возбуждение.

Чопорные целительницы любили бахвалиться своим умением определять состояние человека по мимике, движениям рук и ударам пульса. Джалите это было ни к чему. Настоящая женщина создает движения, а не читает их. Так же ей безразлична и способность ведьм видеть будущее. Настоящая женщина создает будущее.

Как это делает яд. Он попадает внутрь и все переворачивает там. Яд отравляет мягко и приятно.

– Надеюсь, мы тоже сможем стать друзьями, – Джалита сжала его влажные ладони. – Я верю тебе. Пожалуйста, не упрекай меня за то, что я сейчас скажу. Это действительно важно. Мне очень одиноко, и, хотя все так добры, я чувствую какую-то неуверенность. Мне нужен здесь кто-то опытный, способный дать дельный совет. Ты поможешь мне? Мы станем друзьями?

– Конечно. Ты ничего плохого не сказала. Есть разница между дерзостью и честностью. И ты была честна. Ты сильнее, чем я предполагал, и мне понятны твои чувства. Можешь положиться на меня. – Он не спеша опустил руки. Джалита позволила им уйти, с наслаждением ощущая, как его грубые, шершавые ладони медленно проходят под пальцами.

– Спасибо, Эмсо. Ты именно тот, кого я искала. Со временем мы станем еще ближе. Сегодня ты согрел меня. Надеюсь, однажды моя дружба сможет согреть тебя и сделать счастливым. – Она развернулась и скрылась за воротами.

Глава 31

На следующее утро Джалиту разбудил серый холодный дождь. Уже рассвело. Как удар, пришло ощущение, что она проспала. Еще наполовину сонная, девушка села на кровати и вскрикнула – прикосновение босых ног к сырому каменному полу после теплого пледа из волчьей шкуры было слишком резким. Несколько шагов по холодной комнате привели ее мысли в порядок.

Слезы Нефрита уже не стоит рядом с кочергой в руке, ругая за потухший огонь. И матери, выговаривающей за пропущенную утреннюю молитву, тоже нет.

Та Джалита умерла.

Эта Джалита должна жить, и жить достойно.

Удерживающая кровать веревка возмущенно скрипнула, а тяжелая рама жестко ударилась о каменную стену, когда девушка прыгнула обратно на свое ложе. Со смешком Джалита забралась под плед, в уютную, таинственную темноту. Запахи щекотали ей нос – дикий, вольный аромат волчьей шкуры, выделанной до шелковой мягкости по секретным рецептам племени Нилы. И ланолиновый аромат шерстяного одеяла, сотканного тем же племенем. Хрустящие льняные простыни источали запах, навевавший мысли о полях, захваченных морским народом, – острый резкий дух вымоченного льна. Она подумала о других ароматах, исходящих от ложа, – возбуждающих и волнующих. Не мягких, как лен или шерсть. Грубых. Ошеломляющих, сильных, как запахи листьев и веток Слез Нефрита, которые та рассыпала на угли жаровни, разговаривая с другим миром, закрытым для непосвященных.

Как расплывчатый призрак, в ее памяти всплыл Лорсо. Пальцы покалывало при воспоминании о его упругих мышцах, перекатывавшихся под ее ладонями, в то время как его руки ласкали и нежно гладили ее тело. Дыхание Лорсо касалось ее щеки, заставляя трепетать от приступов острого желания.

– Довольно!

Она вскочила, сбрасывая покрывала, и, не обращая внимания на холод каменного пола, поспешила к наружной стене комнаты, к небольшой металлической печи. Следовало хоть на время отвлечься от опасных мыслей. Открыв глиняный горшок рядом с печью, она поворошила кочергой угольки, насыпанные туда накануне вечером. Брошенные в горшок кусочки истолченных сухих листьев сразу же задымили. Помедлив, Джалита бросила остатки трухи в огонь, быстро охвативший мелкие веточки, и, когда они вспыхнули, высыпала содержимое горшка в топку. Несмотря на свои размеры, печь хорошо согревала комнату и не дымила. Только иногда, при перемене ветра, помещение превращалось в удушливую коптильню.

Когда согрелась вода в поставленном на печь котелке, Джалита стянула бесформенную ночную рубашку и тщательно умылась. Затем достала шкатулку в виде распустившейся розы, изящно вырезанную из цельного куска дерева. Нащупав почти неразличимую линию, отделявшую крышку, открыла коробочку. Тонкий аромат свежих роз наполнил комнату. Джалита погрузила палец в содержимое, нанесла благовоние на гребень и, глядя в отполированное медное зеркало, стала укладывать и умащивать волосы. Услышав стук в дверь, девушка отложила гребень.

– Я не одета, подождите.

Она подошла к деревянному гардеробу. Натянув льняное белье, сдернула с крючка тонко выделанную рубашку из козлиной кожи, окрашенную в голубой цвет, вышитую алыми розами и сдвоенными зелеными виноградными листьями. Выбрала плотные темно-зеленые шерстяные брюки. Пока Джалита застегивалась и приводила себя в порядок, ее раздражение усилилось; стучавший был груб и даже не удосужился назвать себя. Она затолкала ботинки в сумку, надела комнатные туфли и, бросившись в кресло, приготовилась встретить посетителя.

– Войдите, – рявкнула хозяйка, не считая нужным скрывать злость.

Настоятельница Фиалок резко распахнула дверь. Разгневанная так же, как и Джалита, скрестив руки на груди, она свирепо глядела на молодую женщину.

– Бывшая рабыня, пусть даже фаворитка нашей Нилы, очаровавшая высокочтимого Гэна, не смеет заставлять настоятельницу ждать под дверью. Ты высокомерна. Это оскорбительно.

Язвительный ответ жег язык Джалите, но она сдержала себя.

Настоятельнице Фиалок не хватало реальной власти, сейчас Гэн оказывал предпочтение Сайле, но, раздражая ее, все равно ничего не добиться.

– Я никогда не оскорбляла Церковь, настоятельница. Я стишком хорошо воспитана. Даже в плену у Женщины-Духа Скэнов я находила возможность возносить должные молитвы.

– Действительно? – Вопрос настоятельницы обдал холодом. Ее тяжелый взгляд удерживал Джалиту. – Не лги. Я знаю больше, чем тебе кажется.

Страх коснулся Джалиты. Старая женщина быстро шагнула в комнату, по-звериному улыбаясь и наклоняясь вперед. Ее тяжелая накидка распахнулась, словно темные крылья. Девушка представила птицу, фиолетовую, зеленую и черную, падающую стрелой на жертву. Хриплое требование настоятельницы звучало словно треск жесткого оперения.

– Скажи мне правду. Скажи мне все. Скажи мне честно. Ты не можешь лгать Церкви. Истинной Церкви, ты понимаешь?

Джалите нужно было время, и она изобразила смущение:

– Но Гэн сказал… В трапезной, когда ты…

– Гэн отлучен от Церкви! И эта непристойная ведьма Сайла, которую он назвал Церковью на своих Трех Территориях. – Слюна пузырилась на тонких кривящихся губах.

Мерцающая влага зачаровывала Джалиту. Она встала. Это движение заставило настоятельницу выпрямиться и против воли сделать шаг назад.

– Чего ты хочешь от меня, настоятельница? Я признаю, что было грубо заставлять тебя ждать, но это случайность. Твои же старания запутать меня – умышленная грубость. Я уцелела у Скэнов. Ты думаешь, что, накричав на меня, заставишь меня заволноваться? Полагаешь, я заплачу и расскажу тебе все? Что? Ты думаешь, что я почему-то предам Гэна Мондэрка, после того как он приютил меня? Я не настолько глупа, да и ты тоже. Говори откровенно, чего ты хочешь?

Некоторое время противостояние сопровождалось лишь тяжелым прерывистым дыханием. Зубы соперниц были стиснуты. Вены вздулись и пульсировали. Вдруг настоятельница рассмеялась.

Откинув голову и раскрыв рот, она сжала руки у подбородка и застонала от восторга. Мгновенно успокоившись, она схватила испуганную Джалиту за плечи и мягко встряхнула.

– Я поняла, я поняла это только сейчас. И эта ведьма – Слезы Нефрита – тоже поняла то, что стучит у тебя в висках, заставляет твои пальцы сжиматься в кулаки. Эти твои амбиции, непреодолимое самомнение. Морщинки у глаз, упрямые складки у рта. Темные пронзительные зрачки… – Пожилая женщина словно очнулась и убрала руки с плеч Джалиты. – Прости, я забылась: радость ошеломила разум и открыла мои уста.

– Расскажи мне, что ты увидела, – попросила Джалита, даже не пытаясь скрыть свое любопытство.

– Только то, что видела Слезы Нефрита.

– Тебя там не было. Церкви тоже. Как и в деревне Скэнов.

– Скэны путешествуют. Они рассказывают, а Церковь слушает. Я знаю, как покорно ты работала на свою госпожу. – Тон настоятельницы Фиалок вновь стал обвиняющим.

– Я делала все возможное для спасения жизни матери и своей собственной, но никогда не отрекалась от Церкви.

– Или от самой себя, – сухо добавила настоятельница. – Церковь знает также, как удачно удалось тебе удрать.

После долгой паузы Джалита наконец произнесла:

– Я уже спрашивала у Тебя, настоятельница, чего ты добиваешься?

– Помоги Гэну вернуться в Церковь. Говори только правду и ему, и Сайле, и всем остальным. Скажи им, что мне запрещено преодолевать этот ужасный разрыв между нами, но я жажду увидеть их в лоне Церкви. Постарайся, дитя. Помни, Скэны идут. И Летучая Орда тоже. Все те, кто погибнет без благословения Церкви, попадут в ад.

Джалита с трудом освободилась от власти пронизывающего взгляда, устремленного, казалось, прямо в ее мозг. От легкого дуновения ветра шелковистые волосы на затылке девушки зашевелились, словно мурашки поползли по телу.

– Нет, я не смогу. Я одна, я чужеземка. Они ничего мне не скажут. А если узнают, что помогаю тебе, вообще могут меня отослать.

– Ты не одна. Все восхищаются твоей храбростью, твоим характером. Эмсо скорбит из-за ошибки Сайлы, боится за бессмертную душу Гэна. Доверься ему. Между нами говоря, именно ты можешь спасти Гэна Мондэрка от греха.

Джалита застыла с открытым ртом, ее глаза округлились от удивления:

– Эмсо скрывает свое истинное лицо от Гэна Мондэрка?

– Ты не права. Эмсо выслеживает души его друзей в лесу зла. Он осторожен, но не коварен. А Гэн будто ослеплен. Растормоши его, пусть он избавится от страха и непонимания. Ты должна помочь Эмсо, он будет содействовать тебе.

– А ты в этом уверена? Ты считаешь меня достаточно сильной и ловкой?

Не принимая отказа, настоятельница шагнула вперед, испугав Джалиту. Затрудненное дыхание царапало горло девушки, когда черные крылья накидки заслонили весь мир. От одежды настоятельницы исходил слабый аромат дыма, фиолетовым глазом блеснула аметистовая брошь. Девушка почувствовала запах костров Скэнов и преданных огню прибрежных жилищ ее погибшей семьи; в пурпурных отблесках самоцвета увидела мерцание пламени, блеск стального лезвия. Воспоминания о поражении, позоре и ужасе охватили ее.

Настоятельница освободила Джалиту, удерживая на расстоянии вытянутой руки. Сначала тревога, а затем странное торжествующее сочувствие появились на ее лице.

– Бедное дитя. Ты была свидетелем чудовищного преступления. – Настоятельница подняла лицо к небесам. – Вездесущий, благослови это дитя, помоги ей привести грешника к прощению. Отомсти врагу! – И в ответ на колебания Джалиты доверительно улыбнулась: – Хочешь, я побуду с тобой еще немного?

– Нет, не стоит. Теперь я знаю, что должна делать. Рассчитывай на меня.

Она поцеловала руку настоятельнице и осталась стоять со склоненной головой до тех пор, пока женщина не исчезла из виду. Затем захлопнула дверь и единственным стулом заклинила ручку. Девушка подбросила в печь дрова и еще долго грелась, съежившись и дрожа всем телом, несмотря на сильный жар.

– Она хочет отправить меня к грешнику, – бормотала она. – Говорит о Гэне и Сайле, и всех их товарищах, но нужна ей только Сайла. А как же Гэн? «Ты должна помочь Эмсо, а он поможет тебе». Ха!

Презрительный выкрик Джалиты отскочил от каменных стен. Жизнь вернулась в ее черты. Она распрямилась и медленно встала, отряхивая и приводя в порядок одежду.

– Наша дорогая настоятельница и наш честный Эмсо надеются заставить меня вернуть Гэна Мондэрка. О, как смеялась бы Слезы Нефрита. Она хотела лишь отравить своим ядом врагов, а эти глупцы стремятся поделиться им с другими.

Девушка высунулась из окна почти до пояса, стараясь охватить взглядом как можно большее пространство на север и запад. Дождь хлестал ее по лицу, капли стекали по подбородку. Длинные темные пряди отяжелели от воды, падавшей непрерывным потоком. С безумной усмешкой она хрипло прошептала:

– Слезы Нефрита. Услышь меня. Мы побеждаем.

Упоенная силой и уверенностью, она опасно качнулась, бросая вызов судьбе.

Утомившись, Джалита вновь почувствовала холод и вернулась к огню. Сбросив рубашку, насухо вытерлась и надела другую, желто-красную.

– Мы побеждаем, – повторила она. – Джалита побеждает, ты, старая сумасшедшая ведьма. И я смогу сохранить достаточно яда для тебя.

Она радостно рассмеялась. Подняв медное зеркало, девушка снова принялась расчесывать длинные блестящие волосы, пока они сладко не запахли розами и не засверкали, как океанская ночь.