Текст книги "Все застрелены. Крутая разборка. А доктор мертв"

Автор книги: Дональд Гамильтон

Соавторы: Честер Хаймз,Крейг Райс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 34 страниц)

9

– Поскольку я не на службе, – произнес Фланаган, – то выпью джина с пивом.

Мэлони наблюдал, как Фланаган осторожно размещает свою тушу на табурете у стойки.

– Полицейский всегда на службе, – заметил он.

– Так или иначе я выпью джина с пивом, – отозвался Фланаган, следя за тем, как Джой Ангел протягивает руку к бутылке.

– Слышал, вы уезжали на свадьбу, – сказал Мэлони.

– Угу. Вернулся вчера утром.

– Что случилось с вашими сиамскими близнецами?

– Я уезжал на неделю, так что они помогали капитану Спенсу там, на юге Стейт-стрит.

– Знаю, – сказал Мэлони.

Фланаган неодобрительно посмотрел на него.

– Если знаете, так чего спрашиваете?

– Я подумал, они, наверное, выбивают трубку мира после трюка, который они учинили с одним из моих клиентов.

То обстоятельство, что это был один из клиентов Мэлони, не удивило Фланагана. У Мэлони имелись клиенты повсюду. Он пожал плечами.

– Просто небольшая оплошность. Так зачем вы хотели увидеться со мной? – поинтересовался Фланаган.

Мэлони ответил вопросом на вопрос:

– Как вы думаете, кто убил Зубастого Спаатца?

Фланаган снова пожал плечами, затем залпом выпил джин и потянулся за пивом.

– Так расскажите мне!

– Это не моя работа.

Мэлони наблюдал за тем, как Фланаган поднимал стакан с пивом. Когда стакан оказался в двух дюймах от большого рта полицейского, спросил:

– А тот шутник, которого ухлопали в проулке возле моего отеля, – что с ним случилось?

Стакан с пивом застыл в воздухе, не достигнув рта Фланагана, но только на секунду – как раз настолько, чтобы Мэлони убедился, что он застыл в воздухе.

– Какой еще шутник?

– Будь я проклят, если я знаю. Вы работаете в бригаде по расследованию убийств, а не я. Люди, застреленные из револьверов на улице, – это ваше ведомство.

– Ничего не знаю об этом, – сказал Фланаган, – так, может, будет лучше, если вы расскажете мне. – Увидев, что Мэлони не отвечает, он спросил: – Что вы там такое слышали?

– Только слухи.

– Значит, это были фальшивые слухи! Никого не убивали в проулке возле вашего отеля.

Мэлони усмехнулся про себя. Его интересовало не только что говорил Фланаган, а как он говорил. Эта крупная птица из бригады по расследованию убийств сейчас чувствовала себя растерянной. Мэлони слишком давно знал Фланагана, чтобы разобраться в его реакции. Если Фланаган очень осторожно поставил стакан на стойку и забыл вытереть пот тыльной стороной ладони – значит, он не уверен в себе.

Мэлони проговорил:

– У вас есть несколько минут? Я хочу вам кое-что показать в своем офисе.

– У меня нет времени, – проворчал Фланаган.

– Это не займет и десяти минут.

– Это важно?

– Может быть.

Тон Фланагана выражал неохоту.

– О’кей, но давайте побыстрее.

Когда они вошли, Мэгги О’Лири читала роман в бумажной обложке и даже не сделала попытки спрятать его.

– Что новенького? – весело поинтересовался Мэлони.

– Ничего важного, – ответила Мэгги.

– Прекрасно, – произнес Мэлони, – это значит, что сегодня преступность не особенно свирепствует. Послушайте, милочка, вы не занырнете в соседний кабинет и не одолжите на несколько минут магнитофон у Клинта Кейна?

– Нет, – холодно ответила Мэгги.

Брови Мэлони поднялись.

– Вы хотите сказать?..

– Да. Я видела, как они входили.

– О’кей. Я сам позабочусь об этом.

Мэлони постучал в дверь соседнего офиса. После небольшой паузы Кейн открыл со скрипом дверь и выглянул наружу.

– Хочу временно воспользоваться вашим магнитофоном, Клинт.

– О’кей, но какого черта вы не купите себе собственный?

– Я должен его скоро заказать, – небрежным тоном соврал Мэлони. Спиной к нему стояла маленькая брюнетка и смотрела в окно. Молния на ее платье была расстегнута наполовину на спине. Расстегнута должным образом.

Вернувшись к себе в офис, Мэлони сказал Мэгги:

– Мы некоторое время будем заняты. Отсылайте всех, кто бы ни пришел, – и закрыл дверь.

– Что это значит, черт возьми? – проворчал Фланаган.

– Спокойствие… спокойствие… – Мэлони вставил пленку, нажал на пуск и сел, чтобы обрезать сигару. Тут раздался голос Фланагана, однако говорил не он сам. Его голос выплывал из магнитофона, в то время как настоящий Фланаган сидел, свирепо глядя на аппарат. Он вышел из оцепенения, когда проиграла четверть пленки. Фланаган стремительно пересек комнату и выключил магнитофон. Резким движением вытащил кассету и, кипя от ярости, остановился посреди комнаты.

– Где вы это достали?

– У меня имеются конфиденциальные источники информации. Так называемые сведения, сообщаемые адвокату его клиентами.

– Но их, черт возьми, нельзя инкриминировать!

– Разумеется, нет, – успокоил его Мэлони.

– Кроме того, я сейчас заберу у вас пленку. И если вы полагаете, что сможете вернуть ее обратно, Мэлони, то вы сумасшедший.

– Будьте же моим гостем. Это – подарок.

– Значит, вы сделали копии!

– Вы считаете, что я могу унизиться до чего-нибудь настолько вульгарно?

– Мне чертовски хорошо известно, на что вы способны!

– Но как вы сами сказали, тут нечего инкриминировать, – Мэлони долго, задумчиво затянулся сигарой. – Хотя скажу вам одну вещь. Вы ведете чертовски интересную половую жизнь. И до сих пор я не знал, что на пленке может так отчетливо получаться голос. Кстати, он у вас приятный, Фланаган. Любой, кто однажды услышит хоть десяток слов, произнесенных вами, сможет его сразу узнать.

– Вы этого не сделаете, – простонал Фланаган.

– Безусловно, нет, Фланаган, – снова успокоил его Мэлони. – Но я все время думаю, как удачно вы дурачите этих Ключески и Скенлона. Но нет худа без добра. Если бы они получили ордер на обыск, то эта пленка как улика была бы утаена на Соут-Стэйт-стрит. И во время слушания дела моего клиента мне, наверное бы, пришлось проиграть ее в суде.

Эта мысль заставила Фланагана снова затрепетать.

– Молли уйдет от меня, – пробормотал он. – Мои дети будут смотреть на своего отца, как на…

– …как на старого развратника, – перебил Мэлони.

– Что вы хотите от меня? – прохрипел Фланаган.

– Ничего. Только мне кажется, что два старых приятеля должны быть друг с другом на равных.

– Сколько у вас экземпляров этого? – спросил Фланаган.

– Только один, – невинным тоном ответил Мэлони.

– И вы отдадите мне его после того…

– …после того, как мы будем на равных.

Плечи Фланагана обмякли.

– О’кей, что вы хотите узнать?

– Ну, как старого приятеля я хотел спросить, какого черта вы делали в кабинете этого психоаналитика?

– По долгу службы, – мрачно произнес Фланаган.

– Расскажите вкратце.

– Мы следили за этим парнем, Барнхоллом. Это началось с запроса из Нью-Йорка. Там скончался один из его пациентов. Они не смогли арестовать Барнхолла, однако, когда он открыл здесь свое заведение, они попросили нас последить за ним, поэтому я и приходил, чтобы иметь о нем хотя бы беглое представление. Он… ну… довольно… убедительный парень. Я приходил к нему в качестве будущего пациента, и он дал мне понять, что разбирается в своем деле.

– Вы назвались своим настоящим именем?

– Черт возьми, конечно, нет! Я – Джой Джексон из Эльмхоста. Так или иначе, мне почти ничего не удалось разузнать о нем, поэтому я решил, что мне не помешали бы несколько сеансов. Вот и все.

– Вы изумляете меня, Фланаган.

– Вы что, критик или еще что-нибудь в этом роде? Ну как, теперь мы на равных? Теперь вы скажете, откуда у вас эта пленка?

– С Соут-Стейт-стрит. Женщина по имени Мэссей попросила меня помочь ее сыну. Это сопляк, которого двое ваших помощников тормознули без ордера на арест. Я встретился с капитаном Спенсом и вернул эту добычу обратно. А пленка – часть этого дела.

– Мальчишка грабанул офис Барнхолла?

– Он это отрицает. Утверждает, что обчистил соседний офис.

– Значит, пленка записана вне пределов офиса Барнхолла – через стену! – Это определенно встревожило Фланагана, и Мэлони понял почему.

– Не думаю, что кто-то собирается шантажировать вас. Тут, черт возьми, нечто гораздо большее.

– Почему это вас так заинтересовало?

– Одна из пациенток Барнхолла – Элен Джустус.

– Бог мой, ну и что?

Мэлони не намеревался щедро разбрасываться своей информацией. И он сказал:

– Ну а теперь по поводу того парня, которого укокошили ночью в проулке?

– О нем мы получили распоряжение свыше. Замять это дело. Он был правительственным агентом.

У Мэлони расширились глаза. Он тихо присвистнул.

– Дела начинают приобретать все меньше и меньше смысла. Кто ж его убил?

– Будь я проклят, если мне известно. Мы, конечно, интересовались, но ушли ни с чем.

– Вам нет смысла ломать мозги. Пристрелил этого парня Зубастый Спаатц. По ошибке. Он преследовал меня.

– Вы хотите сказать, что находились на месте преступления?

– Зубастый шел за мной следом от казино. Этот парень вышел из проулка, и Зубастый…

– Зубастый мертв.

– Угу.

– Его убили, потому что он сглупил?

– Его устранил Кете Гэвин.

– Кете тоже мертв.

– Безусловно. Он взорвал себе башку при помощи сигары с «сюрпризом», которая, кстати, была предназначена мне.

Фланаган уставился на Мэлони так, словно тот являл собою некое потустороннее явление.

– А не впутаны ли вы вообще во все убийства в городе?

– Эти взаимосвязаны, – сказал Мэлони.

– Кто же преследовал вас? Вы что, встали поперек дороги Кетсу?

– Нет. Я не такой дурак. Кто-то просто заключил с ним на меня контракт. А тот в свою очередь передал его Зубастому.

– Парень пытается пристрелить своего собственного адвоката… – пробормотал Фланаган. – Теперь я узнал все…

– А вот мне хотелось бы узнать гораздо больше, черт возьми. Я хочу узнать, кто настроен против меня. И почему?

– Вы думаете, что с этим связан Барнхолл?

– В чем-то связан.

– Как вы считаете, кто ведет тайное наблюдение из соседнего с его офисом помещения?

– Хотел бы я это знать.

У Мэлони имелось кое-что. Правда, ничего определенного. Только часы с чьими-то инициалами. Ничего, что можно предъявить на суде, как вещественное доказательство «А».

– Этот кабинет примыкает к офису Барнхолла, – проговорил Фланаган. – Может быть, нам стоит прийти туда и последить за этим психоаналитиком.

Мэлони нахмурился.

– Мне кажется, Барнхоллу известно про глазок.

– Вы хотите сказать, он позволяет им подглядывать за собой?

– Я пока не могу наверняка ответить, однако глазок в стене имеется. Трудно предположить, что Барнхолл не знает о нем.

– Звучит дико.

– Нам надо тщательно обследовать его офис – посмотрим, что нам удастся обнаружить среди его записей.

– Это незаконно, – тихо произнес Фланаган.

– Там может оказаться нечто посерьезнее, чем ваши сеансы в постели, записанные на пленку.

– Нам лучше сделать это сегодня ночью, – решительно сказал Фланаган.

Мэлони выдвинул ящик письменного стола.

– Не знаю, как вы, – сказал он, – а мне необходимо выпить.

– Пока я не при исполнении, я тоже могу позволить себе это удовольствие…

10

– Как я понимаю, миссис Джустус, ваш муж – владелец ночного клуба?

– Совершенно верно.

– Значит, вы очень богатая женщина?

– Наверное, могла бы отнести себя к таковым.

– Тогда скажите мне – зачем вам работать на неинтересной работе, причем за ничтожное жалованье?

Бидди Пенроуз произнесла эти слова так, словно Элен совершала что-то непристойное. Она провела ее в свой просторный, удобно обставленный кабинет и уселась за письменный стол, не предложив Элен сесть. Возможно, осознавая свое богатство, придающее ей уверенность, Элен выбрала один из двух свободных стульев и без приглашения села. Бидди Пенроуз не возражала. Позади раздался легкий треск, и открылась дверца для желоба для пленок. Три пленки вместе с белым конвертом упали в специальную корзину.

Не дожидаясь ответа Элен, Бидди достала конверт и вскрыла его. Нажала на кнопку. Появилась девушка.

– Джейн, будьте добры, принесите мне пузырек аспирина из помещения «Скорой помощи».

Секретарша удалилась, и мисс Пенроуз обратила к Элен красивое суровое лицо, выражающее готовность выслушать ответ на заданный вопрос. Для Элен все это выглядело как продолжение проверки благонадежности. Она была удивлена. Ей казалось, что все уже улажено.

– Естественно, жалованье меня не интересует, – сказала она. – По-моему, лучший способ ответить на этот вопрос – это заверить вас, что мне захотелось быть полезной. Я услышала, что здесь было трудно заполнить кое-какие вакансии из-за низкой оплаты. Поэтому я и подумала, что могла бы оказаться полезнее здесь, нежели в каком-нибудь другом месте.

– Кто внушил вам, что нам тут в «Уолдене» нужны работники? И что у нас нет подходящих людей?

– Я не говорила этого.

– У нас в «Уолдене» есть несколько видов младших сотрудников. Вероятно, они тоже желали бы служить, но они очень плохо справлялись со своими обязанностями. Мне известно из опыта, миссис Джустус, что женщины, которые не зависят от своего жалованья, превращаются в очень плохих работников.

– Почему?

Этот наивный вопрос несколько вывел мисс Пенроуз из равновесия. Ее строгое обращение с Элен стало еще более суровым.

– Что вы подразумеваете под этим «почему»?

– Я не понимаю, почему любая женщина не может заинтересоваться работой в «Уолдене», а когда начнет работать, то станет делать это плохо.

– Эта работа слишком монотонна. И состояние людей отнюдь не улучшается от строгого распорядка с девяти часов до пяти. Работа им быстро надоедает, и они начинают относиться к ней легкомысленно.

Элен не заметила обручального кольца на пальце этой женщины. Она спросила:

– Мисс Пенроуз, могу я задать вам вопрос?

– Разумеется.

– У вас есть возможность уволить меня?

– У нее, конечно, нет.

Это прозвучал новый голос. Внутренняя дверь офиса открылась, и из нее появился худой долговязый мужчина. Лицо Бидди Пенроуз покраснело от гнева.

– Профессор Водсворт! Вам известны правила безопасности! Эта дверь должна быть постоянно заперта, за исключением непредвиденных случаев!

– Именно сейчас непредвиденный случай, Бидди. Где же мой аспирин?

– Я послала за ним секретаршу. Должно быть, она задержалась где-то.

– А чем вы занимаетесь? Морочите голову еще одной из этих бедных малюток?

– Это не ваша область – подвергать сомнению мои действия!

– О, перестаньте, Бидди! Вы – необходимы, и мы нежно любим вас, однако кончайте воспринимать себя настолько всерьез.

Мисс Пенроуз еле сдерживалась. Поза Водсворта, его насмешливо-снисходительный тон, по-видимому, приводили ее в бешенство.

Водсворт не обращал внимания на ее гнев, он вел себя так, словно Бидди вовсе не сердилась. У профессора было худое мертвенно-бледное лошадиное лицо, и когда он поворачивал глаза к Элен, его губы кривились в улыбке.

– А вы здесь новенькая, не так ли, дитя мое?

Элен, зрелая молодая женщина, вдруг почувствовала себя девочкой-подростком.

– Я приступила к работе сегодня утром.

– У меня дочь примерно вашего возраста, дорогая. В сущности, вы немного похожи на нее. – Его глаза смотрели на нее весело-рассеянно. – Она на следующей неделе выходит замуж – за боксера-профессионала, который преподает атлетику то в одной, то в другой школе. Наверное, последние годы своей жизни я потрачу на то, чтобы содержать их.

В дверном проеме появился молодой человек – полная противоположность профессору Водсворту. Он производил странное впечатление. Приковывали внимание беспокойно бегающие глаза на его довольно обычном пухлом лице.

– Миранда задает нам кое-какие вопросы, – сказал вошедший.

– Миранда, – объяснил Водсворт, – это наш компьютер.

– Надеюсь, что нам удастся добиться определения, – продолжал молодой человек. – Я планировал вывести определение сегодня после полудня.

Водсворт явно не спешил.

– Бидди, – проговорил он, – вы должны быть поприветливее и представить нам нового члена нашей небольшой семьи.

– Это – миссис Элен Джустус, – подчеркивая слово «миссис», сказала мисс Пенроуз.

Водсворт вздохнул.

– Все прелестные женщины оказываются замужними. Миссис Джустус, это – Феликс Бассетт.

Бассетт протянул руку.

– Зовите меня просто Ученик Волшебника, – проговорил он.

Водсворт добавил:

– Бассетт – мой ассистент. Он полагает, что это комплимент, когда он называет меня волшебником, но я не уверен.

– Это, безусловно, подтверждается вашей репутацией, – любезно заметила Элен.

– Без Миранды и без остальных компьютеров ее поколения, которые обдумывают данные и выдают информацию, мне пришлось бы очень долго оправдывать свою репутацию, – сказал Водсворт. – Компьютер заставляет человеческие мозги выглядеть ничтожными по сравнению с ним.

– Однако ведь человеческие мозги создали компьютер.

Повернувшись к Бассетту, Водсворт произнес:

– Бога ради, сынок, перестань корчиться, словно маленький мальчик, которому нужно в туалет.

Бидди Пенроуз оскорбилась:

– Профессор Водсворт! Будьте добры, оставайтесь в рамках приличия!

– Чепуха! – ответствовал профессор. – Ладно, Феликс, пойдем-ка посмотрим, что там решила Миранда.

Дверь закрылась. Элен и мисс Пенроуз остались одни.

– Не заблуждайтесь, – проговорила последняя, – в том, что профессор Водсворт предложил вам дружбу, которой вы сможете злоупотреблять. В следующий раз, когда вы встретите его, возможно, он пройдет мимо и даже не узнает вас.

Элен ничего не могла понять.

– Почему вы решили, что я собираюсь злоупотреблять его дружбой?

– Это все.

– Почему она мне понадобится?

– Я сказала – это все.

Без дальнейших комментариев Элен вышла и возвратилась в свою комнату. «Наверное, теперь мною будут пренебрегать, – размышляла она. – Не знаю, почему эта женщина возненавидела меня, однако это так. По-видимому, она заставит меня сидеть без дела, надеясь, что я сама уберусь».

Элен собиралась уйти в полдень, но передумала. Было бы неплохо со стороны Блейна рассказать заранее, как ей поступать, если Пенроуз будет наседать на нее, но уже было поздно. В дверях стоял Кент Фарго, одаряя ее легкой, очаровательной улыбкой.

– Слышал, что Бидди Пенроуз устроила вам тяжелые времена.

– Да, она вызывала меня к себе в кабинет.

– Не берите в голову. Бидди обязана принуждать. Но ничего личного здесь нет. Так она обращается практически со всеми. Не тратьте зря времени, злясь на нее.

– Постараюсь.

Он облокотился о притолоку двери, улыбка исчезла, и его лицо стало серьезным.

– Хотя, мне кажется, возможно, вскоре вы будете полностью вне ее досягаемости.

– Каким образом?

– У меня есть идея. Я имею право на личную секретаршу, но мне никак не удавалось выбрать ее: слишком беспокойное дело – хорошо управлять здесь всем.

Для такого заявления не было основания. Фарго нравилось самому управлять этим участком. Для того чтобы заниматься этим с большей свободой, он оставался «без оков», чувствуя, что «жена по офису» могла нарушить его «стиль». Однако он решил, что Элен возместит ему отказ от свободы.

– Не хотели бы вы стать моей личной секретаршей?

– Я… я не знаю.

– Мы должны это обсудить. Что, если вы придете сегодня вечером ко мне домой? – Его улыбка подразумевала то, что она уже как бы посвящена в интимные секреты. – Разумеется, строго по делу.

– Постараюсь.

– Прекрасно. Почему бы вам сейчас не сделать перерыв на кофе?

Из своих комнат выходили девушки, и Элен последовала за ними, предвидя унылое времяпрепровождение после полудня от того, что мисс Пенроуз будет пренебрегать ею из-за унижения, которое она пережила во время их беседы. Элен хотела уйти с работы пораньше, но теперь решила провести здесь весь остаток рабочего дня.

Какая-то девушка с приятным кругленьким личиком попыталась пригласить ее присоединиться к их группке, но у Элен не было настроения, и через пять минут она возвратилась к себе. Там она с удивлением обнаружила, что ее не забыли. В ящике лежал коричневый конверт. Он был меньше того, что она получила раньше – в нем находилась всего одна-единственная пленка.

Элен надела наушники и приготовилась заняться письмом. Она включила магнитофон. Голос казался каким-то приглушенным, однако слышался достаточно отчетливо.

Конфетти – конфетти. Справа в ящике вашего письменного стола пакетик с конфетти и желтая лента. Возьмите конфетти, повяжите желтую ленту в волосы и снова отправляйтесь на условленную встречу. А также уберите эту пленку в конверт, затем положите конверт в сумочку и захватите с собой. А теперь идите…

Глаза Элен постепенно стекленели, пока она тщательно выполняла эти приказы. Она покинула свою комнатку и направилась вниз по коридору, но повернула к парадной двери, а не к служебному входу. Когда она шла через вестибюль, через боковую дверь как раз проходил профессор Водсворт.

– Уже закончили, миссис Джустус?

Элен не обратила на него внимания даже тогда, когда он находился в каких-то трех футах от нее.

– Послушайте, миссис Джустус…

Элен молча продолжала идти вперед. Она даже не обернулась. Водсворт остановился, внимательно наблюдая за ней. Затем взглянул на вахтера, пожал плечами и отправился своим путем.

На стоянке автомашин то же самое повторилось между новой машинисткой и Феликсом Бассеттом. Он направлялся к своей машине из засекреченной части здания после того, как предъявил у выхода свой портфель для проверки охраннику.

– Бездельничаете в ваш первый день, миссис Джустус?

Он смотрел прямо на Элен, когда она шла мимо него. Бассетт слегка нахмурил брови, когда она, не задерживаясь, прошла вперед, и продолжал с ней разговаривать. Элен не обращала на него никакого внимания. В конце концов он остановился и стал наблюдать за тем, как она выводит свою машину со стоянки. Потом, по-видимому, все еще заинтригованный, быстро завел свою массивную машину и выехал за Элен на Гранд-авеню. По-прежнему задумчиво хмурясь, он повернул в том же направлении, что и она, к железнодорожному узлу и последовал за ней по пятам.

Но он проехал всего несколько кварталов. Когда на перекрестке свет сменился на зеленый, Бассетт надавил на акселератор, и ничего не произошло. Его машина заурчала, вздрогнула и осталась стоять на месте.

Пробормотав про себя проклятье, Феликс Бассетт теперь задумался о собственной проблеме – об испортившемся автомобиле…