Текст книги "Все застрелены. Крутая разборка. А доктор мертв"

Автор книги: Дональд Гамильтон

Соавторы: Честер Хаймз,Крейг Райс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 34 страниц)

Эд Гроб в уме пытался подыскать слова, какими можно было бы выразить его вопрос.

– Ну хорошо, – сказал он. – Дело в том, что мы хотели бы знать, кем был Болл – чем он занимался.

– Модельером одежды. Он изготовлял изделия из кожи.

Она заметила, что Эд Гроб смотрит на ее пояс, и слегка поежилась.

– Это он сделал ваш пояс? – спросил он.

Она заколебалась, словно решая, не избежать ли ей ответа, затем неохотно ответила:

– Да.

Могильщик рассматривал золоченые рисунки, окаймляющие пояс. Они изображали серию Панов, на рога которых наколоты обнаженными мужчины и женщины в самых гротескных позах. Внезапно Могильщику пришла в голову мысль, что Джуниора Болла забодал один из его собственных Панов.

Эд Гроб пытался нащупать концы:

– Боллу приходилось когда-нибудь работать на Барона? Он конструировал что-нибудь для него?

– Я сказала вам, что не знаю этого Барона, – ее голос все еще оставался грубым. – Что вообще между ними могло быть общего?

– Хорошо, я расскажу вам, как это произошло, – сказал Эд Гроб и передал ей все, что узнал от Романа. – Видите, как все это выглядит. Ваш двоюродный брат, Болл, и этот человек, Барон, проделали это мошенничество.

Она нахмурилась, но на этот раз не слишком сильно.

– Это возможно, – согласилась она. – Но вместе с тем я не вижу, зачем Джуниору понадобилось быть замешанным в такого рода мошенничестве. Он хорошо работал в своей собственной области и ни в чем не нуждался. И я все еще не понимаю, как этот человек, Барон, может помочь вам поймать подонков, которые ограбили Каспера.

– Он хорошо их рассмотрел, это одно, – объяснил Эд Гроб. – А другое: он беседовал с ними, он знает их голоса.

– А кроме того, у нас есть подозрение, что он знал их до того, – добавил Могильщик.

Она театрально вздохнула.

– Я уже привыкла к массе странных вещей, поскольку мой муж занимается политикой, – сказала она. – Но это страшное, ужасное насилие – для меня уже чересчур.

Дрожь пробежала по ее телу, заставив все его затрепетать.

Могильщик облизал свои перекошенные губы. Он думал о тех одиноких женщинах, которых встречал на городских улицах и которых не остановил, чтобы увидеться с ними позже.

Она знала, о чем он думает, и бросила на него взгляд исподлобья, ее большие коричневые глаза на мгновенье сделались совершенно беззащитными; затем она отвернулась и принялась смотреть на огонь, лицо ее стало печальным.

– Ему плохо придется, если я схвачу его на темной улице, – прошепелявил Могильщик так, что едва можно было разобрать слова.

Она обернулась и посмотрела на него.

– Ах! – красный отблеск на ее лице, казалось, проступал из-под ее коричневой кожи. – Я думала, вы сказали…

Ей послышалось, что он сказал: «Вам плохо придется, если я схвачу вас на темной улиц». На мгновенье она взволновалась, и это заставило ее рассердиться на саму себя.

– Я помогла вам всем, чем сумела, – сказала она внезапно. Сейчас она начала дрожать всерьез. – Пожалуйста, уходите. Я не могу больше говорить об этом. – Ее глаза наполнились слезами. Так она выглядела гораздо более желанной, чем в своей бесстыдной манере.

Эд Гроб встал и похлопал Могильщика по плечу. Могильщик начал выходить из своего транса.

– Еще один только вопрос, – сказал Эд Гроб. – Вы не знаете, видел ли Джуниор Болл вашего мужа в последнюю ночь?

– Не знаю. Больше не спрашивайте меня ни о чем, – сказала она слезливо. – Все, что я знаю, это то, что прочитала в газетах. Я не говорила с Каспером. Он все еще в коме, – она остановилась, словно в голову ей пришла внезапная мысль, а затем сказала: – Если вас интересует бизнес Джуниора, спуститесь на Девятнадцатую улицу и поговорите с его компаньоном Зогом Зиглером. Он должен знать.

– Зог Зиглер, – повторил Эд Гроб ровным голосом. – Вы знаете его адрес?

– Где-то на Восточной Девятнадцатой улице, – сказала она. – Просто идите вниз и смотрите. Вы узнаете дом, когда увидите его.

Это звучало истерической просьбой наконец уйти.

– До свидания, миссис Холмс, и большое вам спасибо, – сказал Эд Гроб.

А Могильщик добавил:

– Вы помогли нам больше, чем вы думаете.

Она слегка поежилась от легкой насмешки, звучавшей в этих словах, но не подняла глаз.

Парень с широким ртом в белой куртке появился в дверях словно по волшебству. Он проводил их наружу.

После бесконечных задержек появился наконец разболтанный лифт. Старый лифтер с головой, напоминающей комок хлопка, по каким-то своим причинам избегал смотреть на них. К его облегчению, они ушли.

Когда они вышли на улицу, с плотного серого неба падали жирные снежные хлопья. Неподвижный воздух сделался заметно теплее, и хлопья оставались на асфальте там, где приземлились, слишком тяжелые, чтобы куда-то катиться.

– Она знает, что я имел в виду, развратная сучка.

– Все мы хороши.

– Она никогда на ответит прямо на твой вопрос.

– Она сказала достаточно.

Они постояли, глядя на развалины своего автомобиля, прежде чем забраться вовнутрь.

– Нам лучше сменить кабриолет до того, как ехать в город, – сказал Могильщик. – Нас могут принять за бродяг.

– Мы можем вернуться в участок и взять мою машину.

– Нам стоит остановиться у Жирняга и принять рюмку-другую.

– Виски не поможет нам думать лучше, – предостерег его Могильщик.

– Черт возьми, я так разбит сейчас, что это не имеет значения, – сказал Могильщик.

15

Было четыре часа, когда Каспер закончил борьбу со своими посетителями. Его посетили шеф-инспектор, ответственный инспектор отдела по расследованию убийств, лейтенант Броган с детективом-стенографом из отдела по расследованию убийств и два лейтенанта из центрального бюро.

Они обращались с ним мягко, со всем почтением к особой чувствительности политикана, действующего в столь ответственной области, как голосование на выборах, но тем не менее пропустили его сквозь пресс для выжимания.

Все они били в одну и ту же точку, а именно – загадочную утечку информации о поступлении денег. Все они, один за другим, настаивали на том, что налетчики получили от кого-то наводку, что все это не могло свалиться с неба – до тех пор, пока Каспера не прорвало.

– Я навел их! – заревел он. – Утечка идет от меня! Я сказал им: приходите и берите деньги. Вышибите из меня к такой-то матери мозги и убейте пару людей! Это то, что вы думаете?

– Это мог быть кто-то из вашей организации, – сказал шеф-инспектор.

– Отлично, это мог быть кто-то из моей организации. Тогда идите и арестуйте их. Всех до одного! Начните с двух моих секретарей. Возьмите моих компаньонов, не забудьте моих рабочих. Не упустите мою жену. Отвезите их всех к себе. Устройте им допрос третьей степени. Пройдитесь по ним вашими чертовыми утяжеленными шлангами. И посмотрите, чего вы в итоге добьетесь. Вы не добьетесь ничего, потому что они ничего не знают. И наконец, если кто-то из них и знал, то он не мог узнать это от меня, потому что мне самому не было известно, когда поступят эти чертовы деньги…

Во время этой вспышки никто не поднял на него глаз.

– Гровер Лайтон сказал, что он несколько дней назад сообщил вам, что доставит их ночью в субботу, – успокаивающе произнес шеф-шеф-инспектор, – Точного дня он не помнит.

– Он не помнит, потому что он не делал этого, – бессвязно заговорил Каспер. – Может быть, он и думает, что говорил мне это. Но у Гровера под присмотром целых пятьдесят штатов, о которых он должен думать, и если вы полагаете, что он способен запомнить каждую чертову мелочь, которую он делает, то вы даете ему кредит на обладание механической головой.

С тем они и ушли.

Теперь у Каспера началась головная боль, которая заставила его признать, что он предпочел бы ей кому.

Темнокожая сиделка-стажер вошла, чтобы оправить постель и убрать тарелки, полные сигарных окурков. Она открыла французское окно, чтобы проветрить комнату, и порыв ветра со снегом, влетевший в палату, прибавил Касперу ярости.

– Теперь они пошлют за канадскими следопытами, – пробормотал он.

Миниатюрная девушка растерянно смотрела на него, не зная, следует ли ей отвечать ему или нет. Она начала пятиться по направлению к двери.

На ночном столике зазвонил телефон. Он схватил трубку и заорал:

– Скажите им, что я умер.

Прохладный, сдержанный голос сестры из регистратуры спросил:

– Вы будете встречаться с прессой? Наш вестибюль набит репортерами и фотографами.

– Скажите им, что я все еще в коме.

– Они видели, как уходила полиция.

– Тогда скажите им, чтобы убирались к черту. Скажите им, что у меня начался рецидив. Скажите им, что у меня развилась лихорадка мозга. Нет, не говорите им этого. Скажите, что я сейчас отдыхаю и приму их в восемь часов.

– Да, сэр. А еще вам звонят из детективного агентства Пинкертона. Соединить вас с ними?

Он на мгновение заколебался, ожидая, что заработает шестое чувство, но оно притаилось, как мертвое.

– Хорошо, соединяйте.

Спокойный голос произнес:

– Мистер Каспер Холмс?

– Да, это я.

– Я Херберт Петерс из детективного агентства Пинкертона. Мистер Гровер Лайтон связался с нами и нанял нас, чтобы обеспечить вашу доставку под охраной на карете «скорой помощи» из госпиталя домой.

– А почему не в детской коляске? – прорычал Каспер.

Петерс неясно хохотнул.

– Если вы сообщите нам приблизительное время, когда вас выпишут из госпиталя, мы подготовим все необходимое для доставки.

– Когда я буду выписываться, я поеду на своем собственном транспорте, – сказал Каспер. – Но не думаю, что я выйду отсюда раньше, чем через два-три дня.

– Стало быть, вы думаете, что вас выпишут во вторник?

– Да, так я думаю. Но не думаю, что я нуждаюсь в ком-нибудь из вас. Если я не в состоянии переехать отсюда в свой собственный дом, то мне необходимо отправиться в детские ясли.

– Это не вполне соответствует ситуации, сэр, – сказал Петерс. – Дело не в вашей способности самому позаботиться о себе. Один из наших людей убит, и, к несчастью, вы являетесь свидетелем убийства. И коль скоро вы остались живы, то убийцы находятся в опасности…

– Больше не надо объяснять, – прервал его Каспер.

– Итак, мистер Лайтон считает необходимым, чтобы мы взяли вас под защиту, необходимую общественному деятелю, чья жизнь в опасности.

– Мистер Лайтон уже совершил одну ошибку, явившись ко мне с деньгами без предупреждения, – сказал Каспер.

– Именно поэтому он не хочет делать еще одной, – сказал Петерс. – Вот почему мы просим вашего сотрудничества в этом деле, – он помолчал мгновение, а потом добавил: – Мы будем прикрывать вас в любом случае, независимо от того, нравится вам это или нет, но значительно лучше, если вы станете сотрудничать с нами.

Каспер уступил:

– Хорошо. Я позвоню вам завтра и скажу, когда меня выпишут. Вы будете у себя?

– Если меня не будет, то вам ответит кто-нибудь, кто в курсе дела.

– Отлично. Скажите мне ваш номер.

Повесив трубку, Каспер подождал минуту и затем набрал номер, который ему назвали.

Незнакомый голос сказал:

– Детективное агентство Пинкертона.

– Я хотел бы поговорить с мистером Петерсом.

– Простите, кто звонит?

– Каспер Холмс.

Минутой позже спокойный голос Петерса ответил:

– Да, мистер Холмс.

– Я всего лишь проверяю, – сказал Каспер. – Поскольку я не мог видеть по телефонному проводу, мне надо было убедиться, кто со мной разговаривал на самом деле.

– Понимаю, мистер Холмс. Это все, сэр?

– Это все.

Каспер опустил трубку на рычаг и сел на кровати, размышляя. Сестра-стажер закончила уборку, закрыла окно и ушла, но он не заметил этого.

Он поднял трубку и сказал телефонистке на коммутаторе, чтобы с ним больше никого не соединяли.

– Если кто-нибудь позвонит, что мне сказать?

– Скажите, что я сплю, и попросите позвонить еще раз после восьми часов.

– Да, сэр.

– И переключите меня на внешнюю линию.

Затем, когда послышался зуммер центральной сети, он набрал номер.

Женский голос ответил:

– Ал-о-о-о-о-о?

– Мария?

– Да. Это ты, Каспер?

– Да. Джо дома?

– Да. Я позову его. Как твоя башка?

– Пульсирует. Дай-ка мне поговорить с Джо.

Слышно было, как она зовет: «Джо-о-о-о-о! Это Каспер».

Джо Грин был самым крупным банкиром в Гарлеме, он имел свою долю в трех лотереях.

– Каспер, как ты, парень? – раздался его хриплый голос.

– Нормально, немного в сон клонит, не волнуйся.

– Ну тебе не повредишь, ударив тебя по голове, – сказал Джо. – А вот то, что у тебя выхватили кипу зелененьких, это должно вызвать у тебя припадок.

– Деньги не были моими, – сказал Каспер. – Так что это не принесло мне вреда, если не считать самочувствия.

– И ты никогда не простишь подонков за это?

– Это уж точно. Но вот зачем я тебе звоню: я хочу позаимствовать сегодня чуть позже пару твоих ребят.

– Телохранителей или посыльных?

– Я собираюсь отбыть отсюда в семь тридцать вечера в одном из катафалков Клея…

Джо хохотнул.

– Только смотри, не попади попутно на кладбище, папочка.

Каспер рассмеялся.

– Попутно никогда! Нет, я собираюсь домой. И хочу, чтобы твои ребята сопровождали меня.

– Будет сделано, – сказал Джо. – Как насчет Большого Сикса и Джорджа Дрейка на «кадиллаке»? Они способны справиться с любой ситуацией, которая может возникнуть. Или ты хочешь кого-нибудь другого?

– Нет, они подходят. Я хочу, чтобы они присоединились к катафалку возле конторы Клея и следовали за ним, но только не слишком близко. Не хочу, чтобы это выглядело, как процессия.

– Понял тебя, папочка. В какое время?

– Я уеду отсюда в семь тридцать. Значит, им лучше приехать к Клею к семи.

Джо засомневался:

– А не назначить ли раньше, папочка? Если этот снегопад будет валить так же, как сейчас, то ты можешь не успеть к семи тридцати.

– Я уеду в семь тридцать, – сказал Каспер.

– О’кей, папочка, я прикрою тебя, – сказал Джо. – Не делай ничего, что смогу сделать я.

– Ну тогда все, – сказал Каспер. – Увидимся в церкви.

Когда Джо отсоединился, Каспер, не кладя трубки, принялся набирать другой номер.

Вежливый мужской голос произнес:

– Погребальная контора П. Экседеса Клея. Добрый день. Что я могу сделать для вас?

– Я не хочу, чтобы меня похоронили, если вы это имеете в виду, – сказал Каспер. – Мне всего лишь надо поговорить с мистером Клеем.

– Мистер Клей отдыхает; он удалился, как обычно, вздремнуть после полудня. Возможно, я могу помочь вам.

– Разбудите его, – сказал Каспер. – Говорит Каспер Холмс.

– О, мистер Холмс! Да, сэр, сию минуту, сэр.

Несколько мгновений спустя раздался тонкий пронзительный голос Клея:

– Каспер, я всегда надеялся сделать с тобой какое-нибудь дело.

– Может быть, Пит. Но дело совсем не того рода, какого тебе хотелось бы, – всего лишь несколько человек в Гарлеме знали, что под инициалом «П» в имени Клея скрывается Питер, большинство же думали, что это может быть как «парадиз», так и «преисподняя». – Я хочу нанять катафалк.

– Для себя или для друга?

– Для себя.

– Я вот почему спрашиваю, Каспер: у меня сейчас три катафалка. Старый я использую для бедных, средний – для богатых, а новый катафалк – для избранных. Тебе я дам новый.

– Нет, дай мне средней новизны. Я не хочу привлекать к себе лишнего внимания. Хочу ускользнуть из госпиталя так, чтобы меня никто не видел. И пошли Джексона, чтобы он вел экипаж; никто не станет смотреть на него дважды.

– Джексона, – повторил Клей. – Послушай, Каспер, я не испытываю сентиментальных чувств по отношению к моим экипажам, но никогда не забуду того раза, когда Джексон промчался через весь город, удирая от полиции на моем катафалке, полном мертвых тел.

– Чем ты недоволен? – сказал Каспер. – Он сделал для тебя немалый бизнес.

– Мне по душе более нормальный бизнес; я не испытываю упадка в делах.

– Хорошо, Пит, делай свои дела как сам знаешь. Я всего лишь хочу, чтобы этот катафалк был здесь у задних дверей точно в семь тридцать.

– К этому времени улицы будут покрыты снегом, – пожаловался Клей. – Ты не можешь перенести это на более ранний час на следующий день?

– Нет. Слишком много завязано на этот срок. Туда должны подъехать несколько ребят Джо Грина, они будут сопровождать катафалк. Пусть это тебя не беспокоит.

– Ребята Джо Грина! – с опасением воскликнул Клей. – Слушай, Каспер, если с моим катафалком что-нибудь случится, я подам счет на него в национальную партию.

– О’кей, так и сделай. И скажи Джексону, чтобы он сначала завез меня в мой офис на Сто двадцать шестой улице.

– Скажешь ему сам, – сказал Клей, потеряв интерес и уже погружаясь обратно в сон.

Каспер бросил трубку на рычаг и взял свои наручные часы. Было тринадцать минут шестого. Через щель в задернутых шторах он взглянул на падающий за окном снег. Все, что видел его глаз, было белым, за исключением серого неба. Он выбрал сигару, тщательно обрезал ее, сунул один конец в рот и покатал ее меж губ. Затем положил ее на край ночного столика, вновь поднял телефонную трубку и начал набирать номер.

– Вы хотите выйти во внешнюю линию? – спросила его телефонистка.

– А как вы думаете, за коим чертом я набираю номер? – сказал Каспер.

Дождавшись гудка, он принялся набирать опять. Он слышал, как на том конце провода звонит телефон.

Прохладное контральто ответило:

– Да.

– Лейла, Каспер, – сказал он.

– Как ты там, сахарный? – сказала она тем же самым тоном, каким произнесла до этого «да».

– Послушай, я буду дома около восьми часов, – сказал он. Его голос был так же безлик, как и ее: – Я хочу, чтобы ты оставалась дома до тех пор, пока я не приеду, или, говоря примерно, до девяти часов. Затем можешь убираться к черту, куда тебе хочется. Поняла?

– Не глухая.

– Да, но ты иногда и не бываешь немой.

– Этот удар по голове не изменил твоего характера, – заметила она.

– Если кто-нибудь мне позвонит, говори, что я все еще в госпитале и не буду дома до вторника. Говори им, что у меня рецидив и что я опять нахожусь в коме. Поняла?

– Да, мой сахарный, поняла, – слышалось ее дыхание, затем она добавила: – И постараюсь запомнить.

– Что такое?

– Ничего. Я ничего не говорила.

– Ладно. И хоть раз подержи рот на замке.

– Это все?

Он опустил трубку и потянулся к своей сигаре. Но не успел он взять ее, как зазвонил телефон. Он опять взял трубку.

– Что там?

– Звонят из Вашингтона, – сказала телефонистка. – Мистер Гровер Лайтон. Соединить вас с ним?

– Да.

Донесся солнечный, дружеский пенсильванский голос:

– Каспер, как вы себя чувствуете?

– Отлично. Всего лишь отдыхаю. Это все, что я могу делать в данный момент.

– Это как раз то, что надо делать. Так и продолжайте. Мы все беспокоимся о вас.

– Нечего обо мне беспокоиться. Такому старому псу, как я, ничем повредить невозможно, – в голосе Каспера появились легкие нотки подобострастия.

– Вот и я им то же самое говорю, – сказал Гровер весело. – И вы тоже ни о чем не беспокойтесь. Мы вскоре продолжим наши дела с того места, где остановились.

– О, я об этом не тревожусь, – сказал Каспер. – Но вот тут кое-кто из городской полиции взялся за дело немного грубовато.

– Грубовато с вами? – голос Гровера звучал слегка растерянно. – Но почему?

– Они пытаются представить, как налетчики получили наводку, – сказал Каспер. – И шеф-инспектор утверждает, что вы говорили ему, что вы якобы на прошлой неделе назвали мне срок, когда приедете ко мне с деньгами.

Наступила пауза, словно Гровер пытался вспомнить.

– Ну, мне кажется, что я говорил вам что-то в этом роде, – сказал он наконец. – Думаю, что предупредил вас об этом в среду, или это было в четверг, когда мы по телефону говорили об избирательных участках.

– Послушайте, Гровер, я прошу вас подумать, вспомнить. Я уверен, что вы не говорили мне этого. Вы можете забыть такую мелочь, но я-то забыть не могу. Все, о чем мне приходится думать, это моя маленькая группа в Гарлеме, вам же приходится держать в уме целую страну. И я уверен, что не мог бы забыть, если бы вы сказали мне об этом, потому что это пускало в действие весь мой механизм.

– Возможно, вы правы, – согласился Гровер. – Я собирался сказать вам, но это, должно быть, как-то ускользнуло. Но ведь это не важно, не так ли?

– Не важно для нас с вами, но полиция намекает, что утечка может идти от меня.

– Боже мой! – Гровер был по-настоящему шокирован. – Они, должно быть, сошли с ума. Но они не пытаются повесить это на вас, не так ли?

– Нет, пока нет. Но мне не нравятся все эти намеки, особенно в начале кампании.

– Вы правы. Я позвоню шефу-инспектору и положу конец всему этому. А потом, когда этих людей арестуют, мы разберемся, откуда они взяли эту информацию. Но я звоню вам по другому поводу. Я попросил агентство Пинкертона в Нью-Йорке присматривать за вами, мы не хотим повторения происшествия и ни в коем случае не хотим, чтобы с вами что-нибудь случилось. И теперь они тоже задействованы, тем более что они потеряли одного из своих людей.

– Вы знаете, я готов сотрудничать, Гровер. Я рад. Это больше в моих интересах, чем в чьих-либо еще.

– Именно это я и сказал им. Я просил устроить карету «скорой помощи» с охраной, чтобы отвезти вас домой, когда вас выпишут – если, конечно, вы сами не предпримете что-нибудь другое.

– Нет, я ничего не буду предпринимать, – сказал Каспер. – Это отлично мне подходит. Один человек из агентства звонил мне и сказал, что вы беседовали с ним. Я сказал ему, что дам им знать заранее, когда рассчитываю уезжать отсюда.

– Отлично, тогда все решено, – в голосе Гровера звучало облегчение. – Берегите себя, Каспер. Мы не хотим, чтобы с вами что-нибудь произошло. Голосование в Гарлеме обещает быть чрезвычайно важным в предстоящих выборах. Оно может иметь значение для баланса голосов во всем штате Нью-Йорк.

– Я отныне собираюсь чертовски хорошо беречь себя, – сказал Каспер.

Гровер рассмеялся:

– Отличный парень! Дайте нам знать, если мы что-то сможем сделать для вас.

– В данный момент ничего, Гровер. Спасибо за все.

– Не стоит. Это мы должны были благодарить вас прежде всего.

Закончив разговор, Каспер зажег сигару и сел, медленно ее покуривая, погрузившись в размышления.

– Кажется, все, – сказал он в пустоту и вновь поднял телефонную трубку.

– Соедини-ка меня с линией, дорогуша, – сказал он и набрал номер.

– Ну кто бы это мог быть такой? – спросил с деланной шепелявостью голос неопределенного рода.

– Дай-ка мне поговорить с Джонни, – сказал Каспер.

– Ах, а почему не со мной?

Каспер не ответил.

– А что ему сказать, кто звонит, дорогой?

– Не твоего чертова ума дело.

– Ах! Какой вы невоспитанный.

Он услышал, как трубку положили на стол. После ожидания, которое показалось ему длиннее, чем необходимо, приятный мужской тенор сказал:

– Привет, Каспер, это не может быть никто иной, как ты. Кто еще так нелюбезен с Зогом.

– Я собираюсь домой приблизительно в восемь часов, – сказал Каспер. – Я хочу, чтобы ты пришел попозже.

– Я знал, что они не смогли причинить тебе вреда, – сказал Джонни, а затем: – Во сколько позже прийти к тебе?

– Около десяти часов. Открой дверь своим ключом и входи.

– Сделаем, – сказал Джонни.

Когда Джонни повесил трубку, Каспер постучал по рычагу аппарата и попросил телефонистку передать сестре-хозяйке, чтобы она пришла к нему в комнату.