Текст книги "Все застрелены. Крутая разборка. А доктор мертв"

Автор книги: Дональд Гамильтон

Соавторы: Честер Хаймз,Крейг Райс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 34 страниц)

ГЛАВА ПЯТАЯ

Ни один из нас ничего не сказал. Он медленно подошел и поставил свой стакан на бар, не пролив ни капли. Рука у меня тоже не дрожала, я спокойно положил камеру.

– «Вецлар, Германия», – прочитал он надпись на фотоаппарате и поднял голову. – Не могу сказать, чтобы мне очень нравились немецкие вещи, но они делают отличную оптику, не так ли?

– Совершенно верно, – ответил я.

Выражение его лица было озабоченным. Ему, очевидно, очень хотелось бы знать, не попытаться ли со мной объясниться, чтобы убедить меня его понять. Он не знал, что уже это сделал. Я понял его очень хорошо. Я сам когда-то пережил переход от жестокостей войны к мирной жизни. Я был респектабельный, в известной степени процветающий гражданин, у которого были чудесный дом и семья, но только кое-что произошло, и все это исчезло. С ним тоже что-то произошло, иначе он не стал бы снова носить при себе пистолет.

Возможно, это был тот самый пистолет, который сохранился с минувших крутых деньков. Он сберег его, мы все так поступаем, говоря себе, что теперь это просто сувенир, воспоминание о жизни, оставшейся позади, что это просто старый приятель, оставшийся не у дел после нескольких лет преданной службы. И у меня был пистолет, пролежавший запертым в ящике в течение пятнадцати лет, после того как закончилась война, пока однажды мне не пришлось его достать. Я применил его по назначению и потерял, теперь у меня в ботинке была спрятана новая безжалостная модель 38-го калибра. Несомненно, однажды я попытаюсь положить в ящик и его вместе со всеми воспоминаниями, которые, возможно, к тому времени будут с ним связаны… но я все-таки уберу его заряженным и готовым к использованию.

Возможно, Лоуган тоже неохотно вставил ключ в замок, открыл ящик и, расправив кожаную кобуру, засунул в нее пистолет. Я все еще не знал, по какой веской причине он это сделал… вполне возможно, что, когда он почувствовал холод металла, взяв оружие в руку, он испытал позабытое волнение. Конечно, он постарел. Возможно, он позабыл об этом. Некоторым людям это удается, или, во всяком случае, они так говорят.

Я прекрасно его понимал. Поэтому даже почувствовал к нему симпатию. Это не означало, что я стал бы ему помогать или что, возможно, не отобрал бы у него то, о чем не брал на себя обязательств… и у меня не сложилось впечатления, чтобы Бет особенно сильно настаивала на выполнении мной своего обещания.

– Вы что-то хотели мне сказать, – напомнил я.

– А, да, – ответил он, отпил глоток из стакана, быстро на меня взглянул и снова поднял глаза кверху. – Моя жена написала вам письмо.

– Да.

– Позже, – произнес он, – не уверен, что ее поступок был правильным, она сообщила об этом письме мне, вам об этом известно?

– Понятно.

На мгновение он замолчал, а затем резко заявил:

– Мне не требуется ничья помощь, чтобы позаботиться о своей семье, мистер Хелм.

– Понятно, – ответил я.

– Мне очень не хотелось бы показаться негостеприимным, – продолжил он, – но вы не похожи на человека, который сильно обидится, если ему придется перенести обед на более позднее время. Вы сможете хорошо поесть в Рино, когда туда вернетесь. В будущем, если вы пожелаете видеть ваших детей, но не слишком часто… я не буду иметь против этого никаких возражений, конечно… дадите мне тогда знать, и я все организую, чтобы вы могли с ними встретиться где-нибудь в другом месте, а не здесь. Я ясно изложил свою позицию?

– Абсолютно, – подтвердил я.

Он улыбнулся.

– Мой акцент легко передразнить, не так ли? Я сам в некоторой степени его утрирую. Назовем его своего рода камуфляжем. Думаю, вы понимаете, что я имею в виду. Я намерен сохранить его точно также, как и другие аспекты моей жизни здесь, без каких-либо изменений.

– Это – прекрасная работа, если вы можете этого добиваться, – заметил я. – Мне это не по силам.

– Знаю, – заявил он. – Как я уже отметил, мне многое о вас известно, а еще больше угадано, скажем так. Я намерен учесть ваши ошибки. Вы знаете, что ошиблись несколько раз.

– Каждый ошибается, – сказал я.

– Возможно, – заметил он. – Но каждый может попытаться делать их возможно меньше, вы понимаете? Я не намерен совершить ошибку и позволить вам здесь остаться. Это очень печально. Из того, что я о вас слышал и понял, вы из тех людей, которые мне нравятся. Я хотел бы, чтобы мы, например, вместе поохотились. По крайней мере, это был бы интересный эксперимент. И, конечно, в этом случае нами обоими были бы соблюдены все нормы приличий. Но в некоторых случаях приходится от них отказываться. Пожалуйста, не думайте, что мне нравится быть грубым. Вы – первый человек, который уезжает из этого дома голодным. Но, по крайней мере, вы выпили мартини. – Он жестко улыбнулся. Это была не очень приятная улыбка. Она указывала на то, что при известных обстоятельствах этот человек может быть опасен. – Я так решил, старина, – пробурчал он. – Я, в самом деле, этого хочу.

Когда он снова вышел на улицу, солнце в западной стороне неба опустилось над горами ниже. Я не позаботился о том, чтобы привезти с собой экспонометр… освещение на открытом воздухе несложно прикинуть на глаз, так что я просто установил подходящую экспозицию. В то время, когда я этим занимался, из-за угла дома до меня донесся голос Питера Лоугана.

– Если ты была в Гаудалайаре, ты могла остановиться в нашей усадьбе, расположенной неподалеку от озера Чапала.

– Я не знала, что вы там живете. Во всяком случае, я не очень люблю наносить визиты. – После небольшой паузы девушка сказала: – Я говорила тебе, что получила новую машину? Полагаю, в качестве утешительного приза. Кроме того, кто же станет отказываться от «Мерседеса-190» SL? Обивка из натуральной кожи, да и багажник не маленький. Классная машина!

Молодой человек рассмеялся:

– А что в этой классной машине сделано неважно?

– Ты что, не слышал? Нет ничего, что доставляло бы хлопоты. Все самого лучшего качества. Следует быть в курсе, парень!

Этот диалог заставил меня почувствовать, насколько же я их старше. Я отошел, чтобы не слышать их разговора, собрал детей напротив фасада дома и сделал групповой снимок. Затем я перешел к индивидуальным фотографиям, начав с мальчиков, так как я не собирался тратить на них много времени. Достаточно снять мальчиков по одному разу, и можете считать, что фотография уже почти у вас в бумажнике. Однако с маленькой девочкой необходимо подловить момент, чтобы она выглядела на фотографии привлекательной.

Бетси держалась неспокойно и напряженно и вслед за тем сразу же убежала играть с собакой, напоминавшей по ее словам обезьяну… большую серую обезьяну с длинным хвостом и мордой, обрамленной шерстью. Та мирно лежала под прицепом, к раме которого была привязана. Я полагал в тот момент, что ребенку там ничего не угрожает, и повернулся в противоположную сторону, туда, где были мальчики. Потом я услышал, как закричала Бетси, и увидел отчаянно пятящуюся собаку. Видимо, очнувшись от глубокого сна, она была напугана криком Бетси, поэтому вскочила и рванулась в сторону. Туго натянувшийся поводок сбил Бетси с ног, а животное, в ужасе вставшее на задние лапы вблизи от нее, кроме того, еще ее и напугало.

Собака скулила, борясь с душившим ее ошейником, и выла, как грешник в аду. Девушка в ярко-зеленых брюках выбежала из-за угла дома. Я убрал фотокамеру и тоже пошел туда, не особенно торопясь. В настоящее время отцовские обязанности лежали не на мне, но я мог все-таки сказать, какая существует разница между ребенком, которому сделали больно, и тем, который просто напуган и негодует.

Девушка схватила поводок, отвязала его и отвела беспокойно метавшуюся собаку в сторону, пытаясь уговорить ее лечь. Собака поднималась на задние лапы, так что становилась выше девушки, но похоже, та не беспокоилась, что ее модный костюм немного запылится. С другой стороны, она также не воспринимала слишком серьезно непонятное беспокойство своей любимицы.

Я услышал, как она спокойно смеется над шалостями животного в тот момент, когда склонился над Бетси, затем кто-то сильно оттолкнул меня в сторону. Бет была здесь, она схватила ребенка, крепко сжала его в объятиях и оглянулась, чтобы увидеть девушку.

– Уходи отсюда, – прошипела Бет. – Уходи и возьми этого… этого зверя с собой!

Смех девушки оборвался, и она сказала:

– Но, миссис Лоуган, Шейх вовсе не хотел…

– Уходи! – крикнула Бет. – Мы не хотим, чтобы ты здесь была, ты можешь это понять? Ни ты, ни кто-либо другой, носящий фамилию Фредерикс!

В тот момент мне потребовалась чуть ли не целая секунда, чтобы припомнить, где я слышал эту фамилию прежде!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Я мысленно вернулся в Вашингтон, в комнату с проектором, расположенную в цокольном этаже, и услышал голос Смитти: «Мартелла недавно видели в Рино на службе в качестве телохранителя у рэкетира по фамилии Фредерикс». Фамилия распространенная, это могло быть и совпадением. Я работал на Мака слишком долго, чтобы хоть на мгновение представить, что это может быть совпадением, но в тот момент я как-то упустил это из виду.

Бет все еще стояла на коленях передо мной, сжимая Бетси в объятиях и свирепо смотря на дочь Фредерикса. Я решил бы, что она поступает очень неблагоразумно, если бы не вспомнил о карабинах, прикрепленных к седлам, и о пистолете под мышкой у Лоугана, и ее уклончивый разговор о похитителях скота, Боже милостивый! Очевидно, на всех находившихся на ранчо оказывалось сильное давление.

– Уходи! – крикнула Бет.

Затем установилась небольшая пауза. Девушка резко повернулась.

– Шейх, за мной! – скомандовала она и направилась прочь по дороге вместе с большой собакой, послушно пошедшей рядом с ней.

Мы проводили их взглядами. Бет резко подняла голову и сказала:

– Питер, ты куда собрался?

Молодой человек как раз направлялся через двор в сторону навеса для машин, пристроенному к дому, рядом с которым стоял выглядевший впечатляюще двухместный зеленый «ягуар» и один из тех полноприводных четырехколесных фургонов марки «лэндровер», которые используют для охоты в Африке… Видимо, хозяин усадьбы испытывал определенную слабость к британским машинам. Питер остановился и вызывающе оглянулся. Пришло время мне вмешаться, прежде чем разразится серьезный семейный кризис.

– Все в порядке, Пит, – сказал я, направляясь к пикапу. – В любом случае, я уезжаю. Полагаю, что девушка направляется домой.

Молодой человек был в нерешительности. Ясно, что ему самому хотелось сыграть роль спасителя. Голос Лоугана остановил его в тот момент, когда он уже собрался заговорить.

– Все в порядке, Питер. Мистер Хелм позаботится о ней.

– Да, сэр.

Я открыл дверь машины и оглянулся. Лоуган в своем вылинявшем костюме цвета хаки, стоял рядом с Бет. Под курткой пистолет был совсем не заметен. Он выглядел как великий белый охотник. Я махнул ему рукой, и он ответил тем же. Когда я садился в пикап, то услышал, как он сказал Бет:

– Не надо было устраивать сцены, дорогая. Девушка ничего не сделала бы…

– Откуда ты знаешь? – возразила Бет. – Она его дочь, не так ли? Он мог послать ее, чтобы…

Я вынужден был закрыть дверцу машины, прежде чем стало бы очевидно, что я их слушаю, так что продолжение разговора осталось мне неизвестным. Я включил стартер и без дальнейших церемоний тронул машину с места. Когда я разворачивался во дворе, то проехал вблизи молодого человека. Он бросил на меня подозрительный взгляд. Было очевидно, что он мне не доверяет и принимает меня за соблазнителя невинных девушек. Я его ничуть не осуждал. В отношении женщин я сам себе не очень доверял.

Я нагнал ее через четверть мили и поехал медленнее, чтобы оценить обстановку, прежде чем остановиться рядом. Я никогда в своей жизни не видел более необычного зрелища; большая афганская борзая с мохнатыми лапами и длинным тонким хвостом и рядом с ней небольшая, удивительно хорошо сложенная девушка в плотно облегающих зеленых брюках. Она шла широкими шагами, не снижая темпа, несмотря на неподходящие для такой ходьбы сандалии, солнце светилось в ее золотисто-рыжих волосах, а ее прическа начала постепенно рассыпаться по плечам. Так всегда происходит, когда молодые девушки носят подобные прически. В зрелом возрасте женщинам, кажется, нравится надежно укладывать свои волосы в высокие прически.

Собака шла рядом с девушкой, в движении это было совсем другое животное, ничем не напоминавшее того шута, которого мы видели на ранчо. Я никогда прежде не видел ничего подобного, двигаясь, она походила не на собаку, а на чистокровную скаковую лошадь. Чистопородная, пугливая и, может быть, темпераментная, и, вероятно, также и глупая, но, черт возьми, в движении она смотрелась прекрасно.

Ни собака, ни девушка не оглянулись, когда я подъехал. Животное резко рванулось в сторону, но девушка что-то ему сказала, и пес снова пошел рядом с ней. Они продолжали упорно идти по бесконечной горной дороге, подняв головы кверху и глядя прямо перед собой.

Я высунулся из окна машины:

– Собаке, вероятно, ничего не стоит добраться до города, – сказал я, – но сомневаюсь, чтобы вы были в состоянии это сделать в своих сандалиях.

Она прошла еще немного. Внезапно остановилась и повернулась ко мне лицом. Я был изумлен, увидев на ее щеках маленькие сверкающие дорожки от слез. Я не предполагал, что она была плаксой. Она заговорила не сразу. Похоже, что сначала она составила свое мнение обо мне. Мне впервые представилась возможность хорошенько ее рассмотреть. У нее был большой рот и курносый нос, который плохо вписывался в это одновременно миловидное и умное лицо. Живи она в мусульманской стране и носи просторное платье и чадру, то и тогда ее глаза заставили бы мужчин сходить по ней с ума.

Спустя мгновение она подняла руки, быстро уложила волосы и бросила взгляд на собаку, очаровательно сидевшую рядом и глядевшую ей в глаза.

– Его лучше поместить сзади, – сказала она.

– Если он испачкает мои постельные принадлежности, – заявил я, – то вы будете за ним убирать.

– Он – очень хороший, – произнесла она твердо.

Внезапно она нагнулась и обвила руки вокруг шеи собаки. Я услышал звук, который можно было принять за всхлипывание. Я поставил машину на ручной тормоз, выбрался наружу, отстегнул сзади тент и опустил задний борт. Вскоре она подвела собаку ко мне и с озлобленным выражением на лице заглянула внутрь.

– Что в этой коробке? – спросила она.

– Немного продуктов.

– Вам лучше забрать хлеб и бекон в кабину, – заметила она. – Это искушение немного выше его сил.

– Конечно, – согласился я.

Чтобы погрузить собаку, нам пришлось работать сообща. Он опять испугался, и мы должны были буквально поднять его и засунуть внутрь, весил он около семидесяти фунтов, из которых основная тяжесть приходилась на ноги. Я убедился, что боковые окна в кузове открыты, и собака не задохнется, и закрыл задний борт.

Когда мы сели в кабину, я сказал:

– Странная же у вас собака. – И тронул пикап с места.

Она бросила на меня косой взгляд.

– Если бы вы провели лучшую часть своей жизни в собачьих питомниках, вы бы тоже немного боялись людей. Когда он мне достался, то никогда до этого не бывал ни в одном доме, никогда не покидал ограды питомника. На самом деле он – очень послушный. – Она немного засопела. – У вас случайно нет бумажной салфетки? Похоже, у меня аллергия к пыли или еще к чему-то.

– Да, – сказал я, следя за дорогой. – Это бывает. Поищите в перчаточнице.

Она чихнула и быстро продолжила:

– Он, действительно, – прекрасный пес. Очень послушный. Очень чистоплотный. Мне не пришлось его приучать проситься на улицу, когда у него возникает такая необходимость. И он почти никогда не лает и не беспокоит людей. – После небольшой паузы она сказала: – Знаете, есть определенный вызов в том, чтобы взять такую почти дикую собаку и научить ее вам доверять. Знаете, у меня была сука малого колли, которую я очень любила… я едва не умерла, когда ее сшибла машина… но с ней было совсем по-другому. Она была просто рождена для того, чтобы служить людям, понимаете, что я имею в виду. Она положительно была помешана на том, чтобы обучиться тому, что могла бы для вас сделать. Шейх просто не интересуется людьми или делает вид, что не интересуется. Сначала он приходил ко мне, только когда хотел есть. Словно полуприрученный олень, появляющийся около усадьбы… Когда вам достанется такой пес, то считайте, что вы кое-чего добились, если он однажды просто помашет вам хвостом, потому что, в конце концов, решит, что безопасно немного вам понравиться. Он уже прошел большой путь, кроме того, мы не остановимся на достигнутом.

Я ничего не говорил, а просто вел пикап и не мешал ей рассказывать. Она взяла еще одну салфетку из перчаточницы и снова высморкалась.

– Он – именно то, что мне надо, – пояснила она. – Это своего рода терапия, понимаете, что я имею в виду. Знаете, я жила в Нью-Йорке и выполняла небольшую работу в фирме «Коламбиа», затем я сделала так, чтобы меня уволили… но это неважно. Так или иначе, но у меня был роман с женатым мужчиной, и это внесло полную неразбериху в мою жизнь, понимаете, что я имею в виду. А затем моя прежняя собака попала под машину, и я была близка к тому, чтобы броситься с какого-нибудь моста, просто надо было решить с какого, в этом проклятом Нью-Йорке их большой выбор, а потом, просто объезжая Лонг-Айленд, случайно увидела около дороги собачий питомник. Я зашла туда и попросила показать самую дикую, непослушную, самую трудную собаку, которая у них есть, одну из тех, которую никто не хочет брать. Я даже не знала, собак какой породы они разводят или дрессируют. Привели Шейха. Он не был диким… у него никогда и мысли не было меня укусить… но он, конечно, был боязливым и трудным. Вы бы видели, как он помчался, когда на нем впервые порвался поводок. Честно говоря, я тогда подумала, что нам потребуется вертолет, чтобы за ним угнаться… Вас зовут Хелм, не так ли? – спросила она внезапно.

– Да.

– Раньше вы были женаты на мачехе Пита. Он рассказал мне об этом.

– Это правда.

– Вы – счастливый человек, – прокомментировала она. – Вы – счастливый, счастливый человек. – Она снова высморкалась.

Я произнес:

– Если у вас закончатся салфетки, то за сиденьем есть еще одна пачка.

Она заметила:

– На самом деле, я обычно не плачу. Все-таки… Шейх – очень хороший, он только не умеет себя подать, понимаете, что я имею в виду. Очень приятно поговорить с кем-нибудь для разнообразия. Я так часто покидала этот город, что у меня нет здесь друзей, за исключением тех, с которыми знакомишься в барах и играешь на игральных автоматах.

Я мельком бросил взгляд на сидевшую в моей машине девушку.

– Готов поспорить, что они хотят с вами не только играть на игральных автоматах…

– Вы надо мной издеваетесь? Никто из этих пресмыкающихся даже не осмелится пристально на меня посмотреть. Они все так боятся отца, что никогда не бывают у меня дома, из страха, что он может неверно истолковать…

Ее голос заметно напрягся и замер. Она повернулась, чтобы увидеть мое лицо.

– Мой отец – Большой Сол Фредерикс. Рэкетир, полагаю, вы его навещали. Кроме того, вы об этом все знаете, не так ли?

– Что вы имеете в виду?

– Я видела ваше лицо, когда вы услышали мою фамилию. Она что-то для вас значила, не так ли? Что именно?

– Очень мало, мисс Фредерикс. Я слышал эту фамилию прежде, вот и все, – пожал я плечами.

Она коротко рассмеялась:

– Не будьте таким осторожным, вы не такой человек… Отец думает, что я все еще верю в то, что он занимается гостиничным бизнесом. По крайней мере, мне нравится притворяться, что я в это верю. – Она снова рассмеялась. – Гостиничный бизнес! Классно, не так ли? Мне все уже было известно с девяти лет… Во всех этих проклятых школах на другом конце страны, повсюду и всегда узнавали и начинали шептаться… У Пита Лоугана было то же самое, но, конечно, ему было немного легче. Его отец не был так широко известен, просто телохранитель Большого Сола и его правая рука. А затем внезапно Дюк Лоуган[11]11
  Дюк (англ.) – герцог.


[Закрыть] перестал у нас появляться, а его место занял грубый человек с перебитым носом, и я больше не ездила на ранчо Лоугана, а зимой больше не посещала усадьбу в Мексике, затем они помирились, и я смогла снова туда ездить, но Дюк больше не работал на отца и никогда не говорил, почему это произошло. Теперь его жена выкинула меня из этого дома, проклиная Фредериксов. Однако! Но если бы ваша фамилия была Фредерикс, то и вам бы захотелось узнать причину, не так ли? – Она глубоко и возмущенно вздохнула. – Я имею в виду вовсе не слова вроде рэкетира и гангстера, которые я слышала всю жизнь. Просто я хочу знать, почему меня прогнали?