Текст книги "Мах-недоучка"
Автор книги: Дмитрий Гришанин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 45 (всего у книги 47 страниц)
Ответом троллю было дружное злобное шипенье.
– Я что-то не расслышал, – улыбка слетела с лица тролля, он чуть приподнял палицу и громыхнул ею по столешнице.
Все четверо орков вздрогнули и друг за дружкой торопливо пробормотали:
– Понял! Понял! Понял! Понял!
– Как славно, люблю сговорчивых добрых господ, – снова улыбнулся тролль. – Тогда, в подтверждение своих добрых намерений, будьте любезны, сдайте мне на хранение свои сабельки. Не беспокойтесь, на выходе из ресторана я их вам верну.
Орки послушно выложили на стол свои ятаганы.
– Спасибо, добрые господа, – тролль сгреб сабли свободной рукой. – Ну, не буду вам больше докучать. Отдыхайте. – Он отвернулся и отошел в дальний угол зала. Где швырнул ятаганы на пол и брезгливо вытер державшую их ладонь о штаны, после чего встал в углу безмолвной статуей.
– Ну, что я тебе говорил! – ликовал дед Пузырь. – Ловко он их уделал!
– Отличная работа, – кивнул Мах. Он давно уже отпустил меч и, отвернувшись от присмиревших соседей, снова, как ни в чем не бывало, пил вино и ел сыр.
Меж тем напуганный орком гоблин, несмотря на уговоры официанта, счел за благо рассчитаться и поскорее покинуть ресторан.
Рассчитав толстяка, официант подошел к столику орков и обратился к ним со своей коронной фразой:
– Чего изволят добрые господа?
«Добрые господа» заказали по большому бифштексу с кровью и пару кувшинов простой воды. Гоблин ушел выполнять заказ, а орки стали о чем-то увлеченно друг с другом перешептываться.
– По-моему, эти злыдни опять затевают какую-то пакость, – покосившись на соседей, шепнул призраку Мах.
– Да пусть себе затевают, – беспечно отмахнулся дед Пузырь. – Здесь-то они точно ничего не отчудят. Тролль, вон, глаз с них не сводит. Они даже с ятаганами забоялись выступить против него, а уж теперь-то, безоружные, и подавно не посмеют.
– И все же мне как-то не по себя от такого соседства. Глянь, как вон тот на меня скалится.
– Да брось, ну что ты, как девица, панику тут разводишь. Подумаешь, ну глянул уродец один на тебя косо, и что с того? Ты, между прочим, тоже совсем не ласково на них таращишься.
Официант принес оркам их заказ. Расставил перед каждым по тарелке со здоровенным кусищем недожаренного мяса, выставил в центр стола два кувшина с водой, четыре каменных кубка и четыре вилки. Орки взялись было возмущаться из-за отсутствия ножей, но тролль в своем углу громко кашлянул в кулак, и все четверо мгновенно угомонились. Опустошив поднос, гоблин пожелал «добрым господам» приятного аппетита и отвернулся, чтобы уйти. Но ближний к нему орк удержал официанта за рукав рубашки и потребовал жгучий танец человеческой самки. Гоблин расцвел в улыбке и заискивающе заверил, что эта прихоть «доброго господина» будет сию минуту исполнена, после чего чуть ли не бегом припустил к потайному проходу в стене.
– Ой, Махуня, чую сейчас мы с тобой увидим потрясающее зрелище, – радостно зашептал дед Пузырь, наблюдая, как из образовавшегося в стене проема в зал выходит молоденькая, практически голая девушка лет семнадцати. Вся ее одежда состояла из одной единственной коротенькой полупрозрачной юбочки, на ногах у нее были туфли на высоком каблуке, а глаза скрывала непроницаемая черная повязка. Все тело девушки, включая лицо и ладони, было окрашено в ярко-зеленый цвет, что делало ее немного похожей на гоблинов Лабиринта.
– Как ты можешь на это смотреть!? – прошептал возмущенный Мах. – Это же отвратительно! Бедняжку сейчас заставят танцевать для этих уродов!
– Не нравится – не смотри! Чего ты сам-то на нее так таращишься?.. Видишь, никто ее не заставляет. Ого, похоже ей самой все это нравится. Глянь, как призывно она заулыбалась оркам. Вот ведь шальная девка! Смотри, что вытворяет бесстыдница! О Создатель! Ну почему я бестелесный призрак!
Меж тем девушка, плавно покачивая бедрами, приблизилась к столу орков и, опершись о плечо заказавшего ее злыдня, легко вскочила на каменную столешницу. Где, отодвинув в сторону кувшины с водой, опустилась на колени, лицом к заказчику, и стала извиваться перед ним в беззвучном танце, откровенно демонстрируя все свои прелести.
Орки, завороженные жгучим танцем юной прелестницы, позабыв о мясе, переключили все свое внимание на извивающуюся красотку. Вдруг заказавший танец орк наотмашь ударил девушку по груди. Бедняжка вскрикнула от боли, но не прервала танец, продолжая извиваться перед мучителем. Сидящие за столом орки радостно заржали. Удар товарища послужил сигналом к действию для остальных орков, и вскоре на хрупкое тело несчастной танцовщицы со всех сторон посыпались хлесткие болезненные удары.
– В чем дело, почему тролль бездействует? – возмущенно зашептал Мах.
– Да я сам ничего не понимаю, – отозвался дед Пузырь. – Все было так славно. Девчушка так мило дергала своей роскошной попкой. И вдруг, ни с того ни с сего, эти скоты начали ее колошматить.
Тролль продолжал спокойно стоять в своем в углу и равнодушно взирать на избиение человеческой самки. Девушка уже не танцевала, а, прикрыв руками лицо и грудь, скрючилась на столе.
– Добрые господа, пожалейте, я больше не могу, – молила она орков. Но злобные твари лишь еще больше распалялись от ее криков. И уже кулаками дубасили несчастную жертву по беззащитной спине.
– Слушай, нужно что-то делать, так ведь они бедняжку до смерти забьют, – шепнул призраку Мах.
– А может это все понарошку, и на самом деле они ее не больно бьют, – засомневался дед. – Тролль прекрасно все видит, но…
– Какое, на фиг, понарошку, – перебил Мах. – Вон как зверюги ее лупцуют. А тролль, похоже, точно такой же живодер, как и эти четверо… Эй, а ну-ка прекратите! – рявкнул он на весь зал, вскакивая со стула.
Орки остановились и затравлено оглянулись на тролля, который, отвернувшись от них, теперь мерил недобрым взором выскочку-рыцаря.
– Не вмешивайся, добрый господин, – прогремел тролль из своего угла. – Это их жгучий танец! И им решать, когда он должен остановиться! Рабыня в их власти!
Воспользовавшись короткой передышкой, девушка попыталась слезть со стола, но успела опустить на пол лишь одну ногу, когда заручившиеся поддержкой тролля орки снова взялись за нее. Сильным ударом по раскрытому лицу ее опрокинули обратно на стол, она неудачно упала на спину, крепко приложившись затылком о каменную столешницу, и потеряла сознание. Но орков это совершенно не смутило, они продолжила мутузить уже бесчувственную девушку по незащищенному животу и груди.
– Ах вы, тупые ублюдки! – взревел Мах, срываясь с места. – Я вам покажу, как измываться над человеком! – Он в два прыжка подлетел к ближайшему орку и от души врезал ему кулаком в глаз.
Застигнутый врасплох орк взревел, зажимая правой рукой подбитый глаз, а левой хватая со стола каменную вилку. Разнимать дерущихся клиентов тут же рванулся изрыгающий проклятья тролль, он как ураган понесся по залу, расшвыривая на своем пути столы и стулья. Между тем обиженный Махом орк, не вставая с места, попытался ткнуть вилкой в бок рыцарю, но, к счастью для последнего, промахнулся. А второй попытки Мах ему не дал. Защищаясь, барон выхватил меч и отсек орку пол-руки с зажатой в кулаке вилкой. Взвыв от боли, орк перехватил здоровой рукой культю, из которой фонтанировала кровь, и без сознания свалился со стула на пол..
Все случилось за считанные секунды. Тролль наконец добежал до человека и попытался сцапать его за шиворот. Но под его протянутой рукой человек вдруг исчез и тут же появился вновь, уже с противоположной стороны стола.
– Я никому не позволю больше измываться над этой несчастной! – рявкнул на присмиревших орков и растерянного тролля Мах.
– Успокойся, человек, – прорычал орк, заказавший жгучий танец, – забирай эту полудохлую самку, если она тебе так глянулась. Я объявляю конец жгучего танца.
Мах перевел взгляд на тролля, тот пожал плечами и нехотя выдавил из себя:
– Она твоя, добрый господин. Но зря ты все это затеял, добром для тебя это не кончится. – После чего отвернулся и поплелся обратно в свой угол.
– Так-то лучше, – сказал рыцарь ему в след. – А вы чего расселись! – прикрикнул он на орков. – Ну-ка живо все пять шагов от стола. И раненого с собой оттащите.
Орки послушно повскакивали со своих мест и попятились от стола. Двое подхватили раненого. Один прихватил со стола кувшин с водой, и на ходу стал жадно хлебать воду прямо из узкого горлышка.
Мах убрал меч в ножны и, склонившись над столом, стал аккуратно перекладывать бедняжку себе на плечо, при этом он внимательно следил за орками и троллем. Когда, отягощенный ношей, он поднимался, хлебающий воду орк вдруг оторвался от кувшина и ни слова не говоря швырнул его в рыцаря.
Связанный ношей Мах не успевал отклониться от увесистого снаряда. Все, что ему оставалось, это вскинуть над головой свободную руку (второй он придерживал девушку у себя на плече) и разбить кулаком летящей в голову кувшин.
Приняв на себя всю силу удара, кулак онемел от боли. Вместе с градом осколков на голову Маху вылилась и вся вода из кувшина, залив все лицо. И, разумеется, глаза. Из которых мгновенно выскочили два маленьких плоских, как монетки, камешка, и рыцарь тут же оказался в кромешной тьме.
Когда до Маха дошел весь ужас произошедшего, он взвыл, как раненый зверь.
– Что, не нравится? – раздался рядом радостный голос орка. – Ща мы тебя так же, как эту самку отделаем! – И на лицо Маха обрушился жестокий удар. Рыцарь инстинктивно попытался прикрыть его разбитой о кувшин рукой, но следующий удар пришелся по печени.
– Эй, добрые господа, – раздался стремительно приближающийся голос тролля, – нет, так дело не пойдет. Не знаю, как вам удалось обезвредить этого славного воина, но убивать его в моем заведения я вам не позволю.
– Да мы его не убьем, – раздался рядом голос второго невидимого орка, – так, покалечим немножко, в отместку за то, что он сотворил с Сааббом.
– Нет, я передам его в руки закона! – объявил невидимый заступник, уже нависая над рыцарем, как курица над цыпленком.
– Эй, сейчас… – Мах хотел пригрозить невидимым врагам другом Гобулом, который должен был здесь появиться с минуты на минуту. Но тролль не позволил ему договорить, обрушив на затылок несчастного свой громадный кулак. Сознание Маха померкло, ноги подкосились и, придерживаемый троллем, он аккуратно осел на пол.
* * *
Пробуждение Маха было ужасно. Очнулся он лежащим на ледяном каменном полу и, по всей видимости, уже достаточно долго лежащим, потому как чувствовал, что основательно продрог. Ушибленная троллем голова раскалывалась от боли, сломанный орком нос ужасно распух и все время чесался, но дотрагиваться до него было невыносимо больно. Опираясь на руки, Мах сел.
– Ну слава Создателю, очухался наконец! – приветствовал рыцаря верный призрак.
– Где это я? – спросил Мах на всякий случай шепотом.
– В тюремной камере, разумеется.
– А почему разумеется?
– Ну а где ж еще быть такому славному герою-освободителю, как ты?
– Ой, вот только не начинай, и так тошно.
– Говорил же, не ввязывайся ты не в свое дело. Но куда там, мы же благородные рыцари. Не послушал старого мудрого дедушку, и вот результат. Зрения магического лишился. И ладно бы причина была стоящая, а то девку какую-то продажную пожалел…
– Кстати, не знаешь, что с ней стало, когда меня вырубили?
– Да не дергайся, все нормально, тут она, вместе с тобой на полу прохлаждается. Живучая оказалась, как кошка. Когда вас красные шапки сюда тащили, она у них на носилках ожила и попыталась встать, ну они ее, понятное дело, дубинками да ботами урезонили.
– Какой кошмар! Ей снова досталось. Бедняжка.
– Во-во, я тоже думал, что после повторного избиения она уже точно не жилец. Но уже тут в, камере, она повторно очухалась, встала на ноги, походила взад-вперед, постучала в стенку, повыла о суровой доле рабыни, ну а когда надоело без толку колобродить, легла и заснула. И до сих пор дрыхнет.
– Погоди, а меня она, что же, не заметила? Ну, когда по камере разгуливала?
– Да она ж теперь такая же слепая, как и ты. Помнишь черную повязку, что была у нее на глазах? Вероятно, она для девчонки была чем-то вроде твоих глазных камешков. Глядя через нее, девица могла видеть в темноте. Но когда красные шапки вас забирали из ресторана, тролль снял с девчонки туфли и эту повязку. Хорошо хоть юбку оставил.
– Да толку-то от этой юбки, она же ничего не скрывает. Стыдоба одна.
– Ну, какая-никакая, но одежда.
– И далеко от меня она сейчас находится?
– Шагах в пяти… Чую, тебе уже невтерпеж познакомиться с барышней поближе. Понимаю, темно, холодно, хочется прижаться к кому-то теплому…
– Прекрати.
– Да ладно, меня-то чего стесняться. Эх, Махуня, как же я тебе завидую… Ну так как, надумал знакомиться?
– Ладно, пошли. – Мах, кряхтя, как столетний дед, поднялся на ноги.
– Иди на мой голос, – донеслось до него с некоторого отдаления. – Ну чего стоишь, иди говорю. Вот так, отлично. Второй шаг. Да чего ты руки-то вперед выставил, нет тут никакой стены. Четвертый шаг. А сейчас осторожненько, так-так, да тяни ногу смелей, не бойся. Есть! Ха-ха-ха!
– Пузырь, гад! – зашипел Мах, угодивший ногой во что-то мягкое, и пригрозил окружающему мраку кулаком.
– Эй, кто здесь? – донесся с полу испуганный девичий голосок.
– Это я, Мах, – представился рыцарь, чувствуя себя при этом полным идиотом.
– Что тебе нужно, Мах? – едва не плача, простонала, девушка.
– Не бойся меня, я не сделаю тебе ничего плохого, – заверил рыцарь.
– Вы все сперва так говорите! – уже ревела несчастная. – Пожалуйста, не делайте мне больно!
– Да что ж такое… Говорю тебе, не стоит меня бояться, я такой же человек, как и ты.
– Правда?
– Махуня, поздравляю, ты делаешь успехи. Она тянет к тебе руку. Честное слово! Боится, очень боится, ее просто колотит от страха! Хотя, может, это и от холода. Впрочем, не важно. Главное, что она тянет! – азартно комментировал происходящее в темноте дед Пузырь. – Да не туда, детка, правее надо! Вот-вот, сейчас все верно! Цель близка! Махуня, приготовься!..
Трепетные пальцы девушки коснулись сапог Маха, рыцарь нагнулся и взял ее холодную маленькую ладошку в свою руку, потянул на себя и помог девушке подняться.
– Ты правда человек? – донесся из темноты запуганный голосок.
– Конечно, – Мах прислонил ладонь девушки к своей щеке.
Осторожно перебирая хрупкими пальчиками, она не спеша исследовала его лицо. Когда пальцы касались носа, рыцарь стискивал зубы от боли, но не издавал при этом ни звука, чтобы не пугать своими стонами и без того до полусмерти запуганную девушку. Наконец исследование закончилось, рука исчезла в темноте.
– Да, ты человек, – подтвердила девушка.
– Как тебя зовут? – спросил Мах.
– Гавила, – отозвалась девушка. – У меня ужасно кружится голова, не могу стоять, может, мы сядем?
– Конечно, – кивнул Мах, забыв, что в темноте его жест останется незамеченным. Подавая пример, он первым сел на пол. Девушка тоже села и придвинулась к нему, так что их ноги коснулись. Мах даже через плащ почувствовал ледяной холод исходящий от бедра девушки.
– Ты замерзла? Может, тебе дать мой плащ? – спросил он.
– Не нужно. Я уже полгода живу в Лабиринте и привыкла к холоду. От холодных камней быстрее заживают синяки.
Но рыцарь все же пересадил бедняжку к себе на колени, чем вызвал бурю восторгов в свой адрес от наблюдающего со стороны деда Пузыря, и укрыл своим плащом.
– Мах, почему мы здесь? – спросила девушка. – Где моя рагта? Без нее я ничего не вижу.
– Рагта – это черная повязка, что была у тебя на глазах? – догадался рыцарь.
– Да. Ты ее видел? Знаешь, куда она подевалась?
– Ее забрал тролль.
– Что!? Какой тролль? Что это за место? Как я сюда попала?
– Ты что, совсем ничего не помнишь?
– А что я должна помнить?
– Как танцевала жгучий танец для орков, и как во время этого танца они стали тебя избивать.
– Так этот ужасный кошмар случился со мной наяву?
– Разумеется, наяву. Не понимаю, как такое можно забыть?
– Я выпила эликсир веселья и была не в себе. Перед жгучим танцем его всегда дают танцовщицам, чтобы не боялись клиентов. Выходит, я попала на орков. Ужасно! Понятно, почему так болит все тело. Но как же я смогла выжить? Ведь эти злодеи обожают убивать.
– Они бы тебя и убили, если бы я не вступился.
– Ты? Но как же, ведь это был их жгучий танец. Я была в их власти.
– На твое счастье, я не знаток здешних порядков. Мне не понравилось, что вытворяли орки, и я их остановил. Пришлось отрубить одному руку, и остальные тут же от тебя отступились. Но позже орки мне отомстили, лишив меня глазных камней – ну это что-то вроде твоей рагты. Без них я перестал видеть в темноте и стал беспомощным слепцом. Тролль-охранник из твоего ресторана оглушил меня и сдал красным шапкам, тебя он тоже почему-то им сдал. Красные шапки отвезли нас в тюрьму и бросили в эту камеру. Вот, собственно, вкратце и вся история.
– Господин Мах, что же теперь с нами будет?
– С чего это ты вдруг начала величать меня господином?
– Потому что теперь, выходит, я ваша рабыня.
– Это еще с какого перепуга?
– Раз Тритул снял с меня рагту…
– Тритул, надо полагать, это тролль-охранник ресторана?
– Да. Так вот, раз он снял меня рагту и туфли танцовщицы и отправил вместе с вами, значит, вы меня выкупили из ресторана…
– Вот это номер! Ну-ну, продолжай.
– Значит, теперь вы мой новый хозяин, а я ваша рабыня. Так что. же теперь с нами будет, добрый господин?
– Понятия не имею, кошель мой с золотом сперли, пока я был без сознания. И я даже не знаю, на кого думать, это могли сделать и орки, и красные шапки, и Тритул. Меч у меня тоже забрали, впрочем слепому мне от него сейчас немного проку. Правда, в Лабиринте у меня есть золото, оно припрятано в надежном месте, но чтобы добраться до него, нужно выйти из этой темницы и где-то раздобыть ну хотя бы рагту.
– Рагты продаются. Их можно купить в любой лавке. Стоит одна рагта три золотые монеты.
– Это хорошо. Теперь придумать бы, как отсюда выбраться. Гавила, ты что-нибудь о тюрьмах Лабиринта знаешь?
– Нет, ничего.
– Это плохо. Ну да ладно, не вешай нос, подружка, чего-нибудь придумаем. Рано или поздно кто-нибудь из красных шапок придет к нам. Должны же нас тут кормить. И я с ним попробую договориться. А пока расскажи-ка мне, Гавила, как это тебя угораздило в рабыни к гоблинам угодить?
– Слушаюсь, мой господин, – кротко пискнула девушка и тут же начала свой рассказ: – В моей истории нет ничего интересного. Она скучна и обыденна. Я из Слемпа, это город Смегвейской империи, там я родилась и росла до семнадцати лет. У меня было четверо братьев и пятеро сестер, все младше меня, а жили мы всегда очень бедно. Я ходила, как нищенка, в обносках, и удачно выдать меня замуж не было никакой возможности. Вот мои родители и решили, когда мне исполнилось семнадцать лет, продать меня приезжающим на наш базар купцам-гоблинам, чтобы на вырученное за меня золото, поднять и вывести в люди остальных братьев и сестер. Отец договорился с гоблинами, ночью отвез меня в условленное место, получил за меня золото, и больше я его не видела. Соседям родители, должно быть, сказали, что оправили меня к каким-нибудь дальним родственникам. А гоблины той же ночью отвезли меня под землю. Вот так я попала в Лабиринт и стала рабыней. Мне еще повезло, что я глянулась хозяину «Камня и монеты», у него умерла рабыня-танцовщица, и он подбирал ей замену. Хозяин ресторана выкупил меня у гоблинов-купцов. Другие рабыни-танцовщицы ресторана выучили меня жгучему танцу, и я стала выступать перед клиентами нашего заведения. Конечно, в ресторане тоже порой приходилось несладко, но все же здесь я смогла протянуть целых полгода, прежде чем хозяин решился отдать меня на растерзание оркам. В вертепах Фляузли рабыни погибают гораздо раньше.
– И что же, тебя во время выступления каждый раз жестоко избивали?
– Ну что вы, нет, конечно. Слава Создателю, орки не частые гости в «Камне и монете». Убийство рабыни-танцовщицы – это дорогое удовольствие. Если обычный жгучий танец стоит два золотых, то с убийством его цена подскакивает до двадцати. Орки предпочитают развлекаться в вертепах Фляузли. Ну а наши клиенты – это, в основном, состоятельные гоблины. В большинстве своем они незлые и редко бьют танцовщиц. Вот щипаться они мастаки, да и то не все. Большинство моих клиентов просто гладили меня во время танца, иногда это было даже приятно.
– Тьфу, мерзость какая, – возмутился Мах. – Как ты можешь так говорить, они же гоблины, а ты человек.
– Я рабыня, – ответила девушка и тяжело вздохнула.
Они оба замолчали. Согревшаяся в объятьях Маха девушка начала потихоньку клевать носом. Вдруг издалека донеслись чьи-то приглушенные стеной шаги, они быстро приблизились, кто-то вставил ключ в замочную скважину невидимой двери, открыл замок, и раздался скрип отворяемой двери.
– Эй, ну чего расселись, живо на выход! – зловещим полушепотом прошипел совсем рядом злобный голос. И, перейдя на совсем тихий шепот, тут же заторопил: – Ну живей, живей, поднимайтесь, и пошли отсюда, пока в коридоре никого нет. Если кто увидит, что это я помогаю вам сбежать, меня на ваше место посадят!
Гавила и Мах торопливо вскочили на ноги, на всякий случай рыцарь поддерживал девушку за плечи, бедняжку все еще пошатывало.
– Ну чего встали? Валите отсюда, – снова зашипел на них невидимый благодетель.
– Издеваешься, что ли, – так же шепотом ответил Мах. – Какое валите? Мы ж в темноте не видим ничего.
– Тьфу, забыл совсем, на вот, держи. – Маху в руку благодетель вложил какую-то тряпку. – Ну чего ты ее в руках треплешь, завязывай давай.
– А что это? – спросил Мах.
– Да рагта, что же еще, завязывай, говорю, быстрее. О Создатель, если бы я знал, что с вами будет столько мороки, в жизни бы на эту сделку не согласился.
Мах торопливо повязал тряпку вокруг глаз, и окружающий мир мгновенно расцвел пестрыми красками. Он увидел свою камеру (тесную каменную коробку двухсаженной длинны, примерно такой же ширины и саженной высоты) с приоткрытой дверью, бедняжку Гавилу, с подбитым правым глазом и распухшей нижней губой, всю в безобразных зеленых разводах сползающей с кожи краски, и, наконец, благодетеля-гоблина в нахлобученной чуть ли не до подбородка красной шапке с каменной дубинкой в руке.
Гавилу в очередной раз повело в сторону, она тихо застонала:
– Ой, моя голова…
– Твоя самка не сможет быстро идти, лучше брось ее тут, – посоветовал гоблин.
– Еще чего, – фыркнул Мах, подхватывая девушку на руки, – говори, куда идти.
– Да все просто. Тебе повезло, что угодил в камеру на первом этаже. Сейчас, как выйдешь из нее, поворачивай направо и дуй по коридору, никуда не сворачивая, он приведет тебя к выходу. Там тебя будет ждать мой приятель, он тебя выпустит. Главное, в коридоре не попадайся другим шапкам на глаза, иначе нам обоим несдобровать, – заканчивал фразу гоблин уже в одиночестве, рыцарь сорвался с места, как только услышал про выход.
Маху повезло, коридор оказался пустынным, он благополучно добежал до выхода, где очередной благодетель-гоблин, ни слова не говоря, открыл перед ним очередную каменную дверь. Оказавшись в туннеле, он тут же услышал до боли знакомый голос:
– Друг Мах, скорее сюда!
Повернувшись на крик, рыцарь увидел приятеля Гобула, важно восседающего в одном из пассажирских кресел колесницы, стоящей у бордюра, напротив выхода из тюрьмы.
Как только Мах занял свободное кресло рядом с другом, возница принялся разгонять выродка. Через несколько секунд они уже стрелой неслись к выходу из туннеля.
– Спасибо, друг, что вызволил из темницы, – поблагодарил товарища барон.
– Какие пустяки, – отмахнулся тролль и тут же спросил, указав на спящую на коленях у барона девушку: – Это та самая самка, из-за которой тебя сцапали?
– А ты откуда знаешь? – удивился Мах и тут же сам ответил на свой вопрос: – Впрочем, ты ведь был в «Камне и монете». И, раз уж ты меня разыскал в тюрьме, тебе, должно быть, рассказали о моей стычке с орками.
– Точно, так все и было, – кивнул Гобул, – мне все рассказал славный Тритул.
– Тролль-охранник?
– Он из соседнего с нашим племени. Кстати, вот, держи, – Гобул нагнулся и, сдвинув в сторону лежащую под ногами палицу, извлек из-под нее рыцарский меч, – Тритул припрятал его до появления красных шапок.
– Спасибо, дружище, что бы я без тебя делал, – счастливо рассмеялся Мах, принимая оружие из рук тролля. – Выходит, ты встретил старого знакомого? Ну и что же было дальше?
– Узнав от меня, что ты барон Великостальского королевства и мой славный друг, Тритул очень огорчился, что передал тебя красным шапкам, и вместе с мечом отдал мне и твой кошелек. Извини, но все золото, что было в нем, мне пришлось отдать красным шапкам, устроившим тебе побег.
– Так вот кто его с меня снял, – покачал головой Мах, принимая из рук тролля опустевший кожаный мешочек. – Ай да Тритул.
– Напрасно ты плохо о нем думаешь. Между прочим, это он заставил орков расплатиться за твою самку.
– Ну спасибо ему, благодетелю.
– Правда, друг Мах, Тритул достойный, честный тролль. Он просто выполнял свою работу.
– Защищая орков, на его глазах убивающих беззащитную девушку?
– Таковы здешние порядки. Орки были в своем праве…
– Гобул, пожалуйста, ты то хоть меня не доставай. Они убивали бедняжку у меня на глазах. Я не мог оставаться в стороне.
– Я понимаю и разделяю твои чувства, друг Мах. Конечно, нельзя было позволять оркам заказывать жгучий танец в твоем присутствии. Но никто не знал, что ты из Великостальского королевства, в ресторане тебя приняли за купца из Смегвейской империи, знакомого с местными развлечениями. Ты не возмутился, когда орки заказали при тебе жгучий танец, а когда самка начала свой танец, она оказалась в их власти. Тритул очень сожалел о случившемся. Он видел, как орки лишили тебя твоих глазных камешков, но не успел их подобрать, орки тут же их растоптали. Но, в качестве компенсации за причиненный тебе ущерб, он попросил передать тебе рагту, что сейчас на тебе. И еще Тритул помог мне разузнать, в какую тюрьму тебя увезли. Без него я бы потратил на твои поиски не один день, потому что в Лабиринте аж пятьдесят шесть тюрем, и все они находятся в разных туннелях.
– Ну, ежели так, тогда он и впрямь неплохой тролль. Ладно, уговорил, я прощаю Тритула и больше не держу на него зла.
– Вот и славно, – кивнул тролль.
– Кстати, дружище, мы проехали уже семь туннелей, не пора ли нам остановиться, или ты приказал вознице отвезти нас в какое-то конкретное место?
– Да, я приказал везти нас в пятьдесят третий северный туннель.
– К твоему отцу?
– Ну да, ты ведь хотел с ним познакомиться, вот я и подумал… К тому же, освободившие тебя тюремщики просили, чтобы я спрятал тебя на денек-другой в надежном, безопасном месте. А у богача Птувка, на которого работает мой отец, огромный четырехэтажный дом, там тебя никто не станет искать.
– Отличная идея, дружище, спасибо тебе. Одна беда, мой кошель опустел, и мне нечем будет расплатиться с Птувком за гостеприимство. А мешок я отдал шерифу на хранение…
– Так ты все же пробился к нему на прием? – перебил тролль.
– Разумеется, – не без самодовольства ответил Мах.
– Как же тебе это удалось?
– Ну, сперва, я перемахнул через ограду. Потом влез в раскрытое окно…
– Ну ты даешь!
– В общем, встретился я с Затыком, поговорил с ним о своем деле. Он обещал мне помочь. И я решил оставить золото у него. Но, боюсь, теперь, после драки с орками и побега из тюрьмы…
– Правильно боишься, – неожиданно встрял в разговор пассажиров возница. – Извините, уважаемые, – от повернулся к Маху с Гобулом лицом, – само собой вырвалось. Я поневоле, вынужден был прислушиваться к вашему разговору…
– Ты за дорогой следи, а не нас слушай! А то твой выродок нас сейчас о стену размажет! – рявкнул на наглеца тролль.
– Погоди-ка, Гобул, – осадил товарища Мах. – Эй, любезный, чего это там у тебя вырвалось?
– Ну, вы говорили, что доверили свое золото шерифу и боитесь за него. Так вот, правильно делаете, что боитесь. Теперь не видать вам этого золота, как своих ушей. Что к Затыку попало, то пропало, это всем в Лабиринте хорошо известно, – охотно пояснил гоблин, после чего отвернулся и вновь уставился на дорогу.
– Да что ж сегодня за день-то у меня такой неудачный! За что не берусь, все только порчу! – в сердцах воскликнул Мах. – Эй, любезный, а ну живо разворачивай выродка, и гони ко дворцу шерифа!
– Не смей разворачиваться! – тут же рявкнул на возницу Гобул. – Вези нас куда я велел!
– Дружище, ты чего? – растерянно обернулся к троллю Мах. – Там же все мое золото. И твое, между прочим, жалованье за этот день тоже!
– Плевать! Свобода дороже! – возразил Гобул. – Друг Мах, не горячись, рассуди здраво. Если шериф тебя надул, он уже наверняка принял меры, чтобы во второй раз ты до него не добрался.
– Да он уверен, что я в тюрьме! Ему наверняка уже доложили.
– Тем более. Вся дворцовая охрана знает, что ты в тюрьме, а ты вдруг появляешься как ни в чем не бывало. С тобой же даже разговаривать никто не станет, мигом скрутят, снимут рагту и снова под замок посадят. И боюсь, что с новыми твоими тюремщиками мне уже вряд ли удастся договориться.
– Так я им и дамся, пусть сначала скрутят, – все еще храбрился Мах, но в его голосе уже не было слышно прежней уверенности.
– Собираешься устроить во дворце грандиозное побоище? Перебить всю охрану? Пролить реки крови? Тогда ты настроишь против себя и своего королевства всех жителей Лабиринта! Ты этого хочешь!?
– Ну ладно, ладно, уговорил. Едем к твоему отцу.
– А за проживание не беспокойся. Мой кошель, друг Мах, благодаря твоей щедрости, полон золота. Нам с лихвой хватит снять угол в доме Птувка. Кроме того, мы поговорим с моим отцом, и, быть может, он посоветует, как вернуть мешок золота.
– Кстати, забыл спросить, как прошла твоя встреча с отцом? Небось он порадовался, когда узнал, что старший сын стал добытчиком?
– Вот сам у него и спросишь. Давай, друг Мах, буди свою самку, мы вроде бы подъезжаем.
Пятьдесят третий северный туннель, как впрочем и все остальные северные туннели Лабиринта, шириной и длинной мало чем отличался от виденных Махом ранее восточных туннелей, но высотой он заметно их превосходил.
Дом богача Птувка стоял в самом начале туннеля, потому вознице пришлось резко натягивать вожжи сразу же после прохождения очередной мелькающей границы.
Выйдя следом за Гавилой из колесницы, Мах накинул на плечи практически голой девушки свой плащ и, взяв под локоток, повел ее следом за Гобулом в большой четырехэтажный дом.
Дом Птувка, так же как и дворец шерифа, был окружен высокой каменной оградой. Но здешние привратники прекрасно знали Гобула, поэтому каменные створки ворот гостеприимно раскрылись перед ними после первого же удара тролля. Гобул обменялся приветствиями с троллями-привратниками, и они двинулись дальше. Не спеша пересекли широкий просторный двор и вошли в дом. Поднялись на третий этаж, прошли треть длинного коридора, и тролль постучал в закрытую каменную дверь.
