Текст книги "Мах-недоучка"

Автор книги: Дмитрий Гришанин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 47 страниц)

– Этого мало, Мах, ведь он же даже не догадывался. О Создатель!

Силика остановился на середине комнаты и вдруг перешел на пугающий шепот:

– Он пребывал в неведении, начал ее перелистывать и нежданно-негаданно – всего-навсего читая какую-то безобидную книжку! – составил мощное заклинание разрушения. Сообразив, что стряслось нечто из ряда вон, и ситуация стремительно выходит у него из-под контроля, он принял единственное верное в подобной ситуации решение: наложил на все вокруг заклинание «Слепая радуга». Так все, скорее всего, и произошло… И это ужасно, Мах, просто ужасно!

– Но разве вы не можете составить контрзаклинание на заклинание разрушения отца? – спросил Мах.

Силика подошел и сел на кровать.

– Чтобы составлять контзаклинание нужны не предположения, а точные знания, – пояснил он. – Я же даже не уверен, что Верд составил именно заклинание разрушения. Очень может быть, созданное им заклинание вызывает какой-то ядовитый газ, опасный для жизни живых существ, или потоп… Да даже если заклинание разрушения – какое именно разрушение оно вызывает?.. Я могу лишь гадать.

– Но что же нам теперь делать? – безнадежным голосом спросил Мах. – Мы же не можем закрыть глаза и оставить все, как есть!

– Разумеется, не можем, – задумчиво поддакнул Силика. – Если все оставить, как есть, то замок Верда очень скоро попросту растворится в воздухе и безвозвратно исчезнет из нашего мира.

– Час от часу не легче, – пробормотал побледневший Мах. И спросил: – А это еще почему, вы же сами говорили, что замок околдован заклинанием «Слепая радуга»?

– Именно поэтому. – Силика тяжело вздохнул и пояснил: – Видишь ли, практическая польза заклинания «Слепая Радуга» отнюдь не бесконечна. Останавливая время вокруг околдованного им предмета или человека, заклинание как бы выводит их из окружающего реального мира – поэтому околдованный «Слепой радугой» замок и сделался полупрозрачным. Но даже оказавшись вне реальности предметы и люди некоторое время сохраняют память о ней. Однако с каждым часом воспоминаний остается все меньше и меньше – соответственно, замок становиться все более и более прозрачным. И вот, наконец, исчезают последние воспоминания, околдованный предмет навсегда забывает об окружающей действительности… Если все оставить, как есть, околдованный «Слепой радугой» замок очень скоро станет полностью прозрачным – и бесследно растворится в воздухе. В нашем распоряжении всего три дня, чтобы отыскать достойное спасение. По истечении этого времени я буду вынужден снять с замка заклинание «Слепая радуга», и будь что будет.

– А если замок исчезнет раньше, чем вы думаете? – забеспокоился рыцарь.

– Не паникуй, Мах. Основываясь на своем немалом практическом опыте, заверяю тебя, что в девяносто девяти случаях из ста околдованным заклинанием «Слепая радуга» людям и предметам в течение первых трех дней ничего не угрожает.

– Но один процент риска вы все же допускаете? – не унимался рыцарь.

– Это очень маловероятно! – покачал головой барон.

– Силика, хоть убейте меня, но я не понимаю, к чему этот бессмысленный риск! – гнул свое непоколебимый Мах. – Ведь вы же все одно не сможете догадаться, какое именно заклинание составил отец с помощью Книги Мудрости курасов. А раз так – какая разница: тремя днями раньше, тремя позже… Силика, дружище, быть может, мы прямо завтра отправимся к замку, а? Вы снимите заклинание «Слепая радуга» и, вместе с отцом, объединенными усилиями, попытаетесь остановить разрушение и взять ситуацию под контроль.

– А если у нас не получится? – возразил рыцарь-маг. – Неизвестная магия очень опасна, и действий в слепую она не прощает! Вот если бы вместе с тобой удалось спастись из замка и твоей невесте. В образе дракона – ведь на дракона магия не действует – Лула могла бы без труда проникнуть в околдованный замок, отыскать Книгу Мудрости курасов, принести ее мне, и, изучив прочитанную Вердом страницу, я бы, наверняка, смог составить контрзаклинание.

– Ну это вы загнули! – покачал головой Мах. – Во-первых, Лула не может по своему желанию менять личину. Значит, даже если бы она и спаслась – толку бы от нее было немного. А во-вторых, даже если бы она спаслась и даже если бы у нее получилось вновь поменять личину – она бы стала тупым драконом, убедить которого лететь в замок за книгой у нас с вами вряд ли получилось бы… Поэтому давайте оставим глупые надежды. Как не крути, а риск неизбежен.

– Да, да, все так, – задумчиво согласился Силика.

– Отлично, значит решено. Завтра…

– Постой, постой, – вдруг решительно перебил барон. – Знаешь, у меня, кажется, возникла идея, как мы сможем избежать риска. Давай-ка отложим принятие решения до завтра. За ночь я все как следует обмозгую, покопаюсь в бумагах, сделаю кое-какие расчеты и утром подробно изложу свою задумку… Ты же пока отдыхай, набирайся сил – завтра они тебе понадобятся. Сейчас я распоряжусь насчет ужина. Ну, до завтра.

И, не дав Маху опомниться, барон встал с кровати и быстро вышел из комнаты.

Взбудораженный дневными событиями Мах, не в силах заснуть, почти всю ночь бестолково и тревожно проворочался с боку на бок. Постоянно напоминали о себе, отвлекая ото сна, подживающие шишки и ссадины – они болезненно зудели. Рыцарь сколько мог терпел невыносимый зуд, потом вскакивал с кровати и под аккомпанемент злорадных шуток невидимого деда начинал остервенело чесаться.

Лишь под утро на молодого человека нашла легкая дремота, но, увы, наслаждаться долгожданным отдыхом ему посчастливилось лишь часа полтора. С первыми лучами восходящего солнца безжалостный призрак что есть мочи заорал в ухо своему рыцарю:

– Подъем!

– А?.. Где? Что? Когда? Почему? – залепетал спросонья перепуганный Мах.

– Да все нормально, – успокоил дед Пузырь и, предвидя град упреков в свой адрес, поторопился объясниться: – Вчера вечером сам ведь просил разбудить тебя на рассвете, вот я и выполнил твою просьбу. Ну как, Махуня, тебе почивалось на мягких перинах Силики?

– Отвратительно, – зло бросил в ответ Мах и громко зевнул.

– Да, видок у тебя совсем не бодрый, – согласился призрак и исполненным оптимизма голосом продолжил: – Ну да ничего, сейчас я тебе такое покажу – мигом вся сонливость улетучится! – И как бы между делом добавил: – Кстати, заодно и умоешься.

– О чем это ты? – лениво полюбопытствовал Мах, в очередной раз выворачивая челюсть в мощном зевке.

– Сейчас сам все увидишь, – обнадежил призрак. – Давай-ка живенько вскакивай с кроватки и подползай к окошечку. Отсюда такой расчудесный вид открывается! Прямо глаз не оторвать!

– Да какой там вид, – брезгливо поморщился Мах. – Заросшие кустарником и травой склоны низины, да несколько кривых берез у стен башни. Это уродство мне еще вчера опостылело.

– О, ты не видел березовую рощу на рассвете, – горячо возразил дед Пузырь. – Уверяю, зрелище потрясающее! Я не я буду, если при виде этого великолепия у тебя челюсть до пола не отвиснет.

– Вот привязался! – простонал Мах и оторвал наконец голову от подушки. – Ладно, встаю, встаю. Сейчас посмотрю в твое окошко, только отстань.

Он встал с кровати и приблизился к призраку.

– Ну и что в этих убогих березках…

От увиденного у Маха слова застыли на губах. Вместо ожидаемых стволов берез и склонов низины, перед взором Маха нежданно-негаданно предстал огромный пруд, ровная гладь которого в рассветных лучах сверкала разнообразием оттенков от ярко-розового до нежно-голубого. Впрочем, склоны и березы не исчезли без следа – склоны низины теперь стали берегами пруда, а на месте берез из воды торчали их зеленые макушки.

Больше всего рыцаря поразило, что водяная гладь находилась всего в двух-трех вершках от карниза его распахнутого окна.

– Ну, а я что говорил! – победоносно улыбнулся дед Пузырь. – Как тебе преображение рощи в утренних лучах? И спать уже больше совсем не хочется, не так ли? Ха-ха-ха!

– Но как такое возможно? – изумился Мах.

– Если думаешь, что это очередное магическое наваждение, то глубоко заблуждаешься, – заверил призрак. – Пруд самый настоящий. На моих глазах вода полночи заполняла низину.

– Откуда взялось столько воды? – спросил рыцарь, продолжая таращиться в окно.

– Да ты не стесняйся, ополосни личико-то, – посоветовал дед Пузырь. – Смотри, как удобно. Просунул руки в окошко – и все дела, и нет нужды к кадушке тащиться.

Мах безропотно подчинился и, склонившись над озером, как следует умылся.

– Ну как тебе водичка? – полюбопытствовал дед.

– В самый раз, – похвалил рыцарь.

– А ведь не хотел вставать, – тут же укорил бесплотный ворчун.

– Пузырь, но ты мне так и не ответил, откуда вдруг столько воды? – напомнил Мах.

– Разумеется, из реки, – объяснил призрак.

– Как так?

И дед Пузырь рассказал, как было дело:

– Ночью, заметив, что под башней начинает собираться вода, я заинтересовался происходящим. А поскольку магии в данном случае, как уже говорил, я не почувствовал – отправился изучать окрестности низины Силики. Вскоре мне удалось выяснить, что примерно в версте от низины протекает широченная река, из которой к низине ведет узкий канал. До сегодняшней ночи он надежно отделялся от реки каменной запрудой, но ночью кто-то ее взломал. Речная водица устремилась в низину – и сегодня утром ты получил замечательную возможность умыться прямо из окна.

– Кому же, интересно, взбрело в голову сломать запруду и превратить низину в гигантский пруд?

– Извини, Мах, но чего не знаю – того не знаю… Но, Уверен, очень скоро тебе удастся это выяснить. Обернись и поприветствуй барона, он уже на пороге твоей комнаты.

* * *

– Доброе утро, Мах.

– Взаимно, Силика.

Мах с Силикой обменялись вежливыми полупоклонами.

– Ну, как твое самочувствие? – поинтересовался хозяин башни. – Раны беспокоят?

– Скажете тоже, раны, – фыркнул молодой рыцарь. – Всего-то пара шишек. Я о них уже и думать забыл.

– Так уж и пару? – усмехнулся Силика. – Видел бы ты вчера себя со стороны, места живого не было. Ладно, герой, давай-ка я посмотрю, как там твой затылок.

Мах наклонился. Барон быстро размотал повязку и осмотрел его голову.

– Моя целебная мазь просто чудеса творит, – похвалился Силика, закончив осмотр. – Еще вчера была глубокая рана, и вот, всего за одну ночь, превратилась в едва заметный рубец.

– Силика, вы потрясающий лекарь, спасибо вам, – поблагодарил рыцарь, выпрямляясь.

– Болван, за что ты ему спасибо говоришь? – тут как тут, встрял невидимый дед. – Ведь это его ифриты из тебя вчера чуть было калеку не сделали!

– Ну, сэр Мах, как настроение, готов к подвигам и свершениям? – с улыбкой спросил Силика.

– Готов-то готов, вот только… – Мах запнулся и замолчал.

– Что только, договаривай, – попросил барон.

– Сегодня утром как раз перед вашим приходом я посмотрел в окно и увидел…

– Не правда ли, очаровательный получился пруд! – перебил Силика.

– Но, барон, ради Создателя, скажите, что все это значит? – взмолился Мах.

– Помнишь, вчера вечером я обмолвился, что у меня появилась идея? – вопросом на вопрос ответил барон.

– Но как этот пруд может быть нам полезен? Какое он имеет отношение к исчезающему замку?

– Терпение, мой друг, терпение, очень скоро ты все поймешь, – заверил Силика и вдруг спросил: – Любезный Мах, не желаешь ли искупаться?

Пораженный столь неуместным предложением молодой рыцарь отшатнулся от Силики, как от сумасшедшего.

– Да полноте, Мах, решайся. Порадуй старика, составь мне компанию, – не унимался барон. – Можешь даже не раздеваться. Вот только, прежде чем прыгнешь в воду, надень пожалуйста себе на шею этот амулет.

Силика протянул рыцарю массивную серебряную цепочку с крохотным хрустальным кулоном в виде падающей капли.

– Да вы с ума сошли, барон! – прорвало, наконец, Маха. – Что это за блажь пришла в вашу голову? Я вовсе не хочу купаться!

Улыбка слетела с лица толстяка-барона, и он резко спросил:

– Ты хочешь спасти свой родовой замок и тех, кто там находится?

– Да, но…

– Тогда делай то, что я тебе говорю. И никаких «но»! – решительно осадил гостя барон и, вновь нацепив на круглое лицо добродушную улыбку, добавил: – Дружище, тебе понравится. Уверяю, тебе еще никогда в жизни не приходилось так купаться.

Защелкнув на шее Маха цепочку, Силика взобрался на подоконник, а оттуда, не раздумывая, шагнул прямо в воду… И тут же камнем пошел на дно.

– Вот те на, неужели этот умник даже плавать не умеет! – схватился за голову рыцарь.

– Мах, ну что же ты стоишь, он же сейчас захлебнется! – заволновался дед Пузырь. – Быстрее, спасай его!

Маху ничего не оставалось, как прыгнуть следом за Силикой.

В отличие от барона, Мах был великолепным пловцом. Набрав полную грудь воздуха и задержав дыхание, он нырнул и, умело загребая руками и ногами, устремился ко дну.

К счастью, глубина возле башни была не более девяти аршин. Вода в пруду за утро успела отстояться, и видимость была великолепная. Мах без труда разглядел на траве тучную фигуру барона. Он подплыл к Силике, крепко-накрепко ухватил того за волосы и потащил к спасительному воздуху. Но не тут-то было.

В следующее мгновение Мах чуть было не оглох от недовольного вопля:

– Мах, поганец ты эдакий! Пусти сейчас же, мне больно!

«Как же так? – недоумевал про себя молодой рыцарь. – Ведь под водой, вроде бы, невозможно разговаривать, тем более кричать». Но, несмотря на удивительное происшествие, хватки он не ослабил, продолжая тащить барона за волосы к поверхности.

Между тем, сидящий на дне барон, осознав, что одним криком себе не поможешь, обеими руками схватился за сцапавшую волосы руку Маха и стал ее заламывать, вынуждая рыцаря разжать пальцы.

Мах, скрипя зубами, терпел невыносимую боль, но тащил строптивого барона к поверхности воды. Из-за яростного сопротивления Силики всплывать рыцарю было очень тяжело, его легкие разрывались от недостатка кислорода, вместе с остатками воздуха уходили и силы. Между тем силы «утопающего» барона, запасы воздуха у которого, по расчетам Маха, уже давно должны были сойти на нет, наоборот, с каждым мгновением противостояния возрастали.

За полторы минуты изнурительной борьбы Маху удалось лишь оторвать барона на пару аршин ото дна. Чтобы пополнить запасы воздуха, рыцарю пришлось временно уступить и отпустить волосы Силики. Барон тут же отпустил его руку и упал на дно. Мах же из последних сил взмыл к спасительной поверхности.

Наконец, вырвавшись из водяного плена, Мах сделал глубокий вдох и…

…стал задыхаться. Перед глазами несчастного рыцаря замельтешили разноцветные круги, а в легких у Маха поселился целый рой чем-то ужасно раздосадованных пчел – тысячи безжалостных ядовитых жал дружно впились в его трепетную плоть, требуя глотка воздуха.

Мах задышал часто-часто, но несмотря на все его старания, в легкие почему-то не проникало ни частички кислорода. Вопреки логике, с каждым вздохом ему становилось все хуже и хуже. Лицо молодого рыцаря болезненно искривилось, из носа и ушей потянулись тонкие струйки крови, глаза безобразно вытаращились…

– О, Создатель! Мах, что с тобой стряслось? – в отчаянье заламывая руки, заголосил где-то рядом дед Пузырь.

– Я ннне зннна-а-а-а-а… – едва ворочая языком прошипел задыхающийся рыцарь.

Вдруг кто-то под водой ухватил ступни его ног и потащил на дно озера. Мах и не подумал сопротивляться, теперь ему было уже совершенно все равно. Сознание рыцаря медленно, но верно, опутывала кровавая пелена забвения…

– Дыши! Кому говорю, немедленно дыши! – донесся издалека чей-то знакомый голос.

– Эттто ннне вввоз-мммож-ннно! Ссслиш-ккком ббболь-ннно… – сумел выдавить из себя умирающий Мах.

– Ну еще разок, заклинаю, попытайся! – взмолился едва слышимый голос. – Ты же призрачный воин! Герой! Ну же, вздохни еще разок! Ради отца, ради твоей Лулы!

– Лллу-ллла! Да!

Знакомое имя на миг прояснило затуманенное сознание Маха, он порывисто вздохнул и зажмурился в предвкушении ужасной боли в груди.

Но боли не последовало.

Крохотный вздох принес ему ни с чем ни сравнимое, огромное облегчение – наконец-то в легкие проник долгожданный кислород. Уже более уверенно, но все еще с опаской, Мах сделал второй осторожный вздох. Потом третий, четвертый, десятый – и задышал полной грудью, наслаждаясь разливающимся по телу блаженством.

Спустя пару минут, сведенное страшной судорогой боли, тело рыцаря начало помаленьку оживать. Кровавый туман в глазах стал проясняться, а далекий голос Силики – уже после шестого вздоха Мах узнал голос друга-барона – приближаться.

– …Не отрицаю своей вины в приключившейся с тобой… м-м… неприятности, – вещал голос барона, – но и ты, Мах, должен меня понять. Я хотел, чтобы ты не понаслышке, а на собственном опыте убедился в опасности подводного амулета…

– У-у, прохиндей! Умник недоделанный! Чуть парня моего не угробил! – заглушая раскаянья барона, возмущался где-то поблизости дед Пузырь.

Меж тем Силика, к счастью для себя, лишенный удовольствия слышать призрака, продолжал:

– …И теперь, имеешь четкое представление, о том, какая мучительная гибель ожидает тебя с амулетом на шее за пределами водной стихии.

Взгляд Маха полностью прояснился, он приподнялся на локтях и огляделся.

Перво-наперво он увидел деда Пузыря, который сидел на травке справа и изо всех сил старался испепелить взглядом Силику, который так же сидел рядом с Махом, но по левую руку. Седые волосы на голове призрака, аккуратно причесанные, лежали ровно и неподвижно. А вот чернявые кудряшки барона, как впрочем и его плащ, все время как-то странно колебались из стороны в сторону; точно такие же непонятные колебания происходили и с травой, на которой лежал Мах, и с его собственной одеждой. Да и окружающий Маха воздух теперь приобрел какой-то странный зеленоватый оттенок, причем необычная зеленоватость никоим образом не отразилась на его качестве, напротив, воздух был идеально свеж, разве что чуток влажен, как будто после дождя.

Увидев, что Мах наконец пришел в себя, Силика засыпал его вопросами:

– Дружище, ну как?.. Как ты себя чувствуешь? Голова не болит? Нет? Отлично!.. А как спина, руки, ноги?.. Ты должен быть со мной предельно откровенен! Это очень важно!

– Да все в порядке, – заверил Мах. – Голова не болит. Только вот все вокруг кажется каким-то непривычным. И во всем теле, знаете ли, какая-то, ну совершенно потрясающая легкость.

– Это нормально. Ведь подводный амулет практически на нет сводит давление окружающей воды.

– Но позвольте! – пролепетал пораженный рыцарь. Только теперь, после слов барона, Мах начал понимать причину необычного колебания всего и вся вокруг. – Мы что же, сейчас находимся на дне пруда?

– Разумеется, – спокойно кивнул Силика. – Где же еще нам быть с подводными-то амулетами на шее?

– Но ведь кругом вода, а мы разговариваем, дышим! Как такое возможно?

– Все объясняется просто, Мах. Разговаривать и дышать под водой нам позволяет подводный амулет – та серебряная цепочка, которую сегодня утром я надел тебе на шею. Точно такая же есть и у меня, – объяснил барон.

– А чтобы выбраться отсюда на поверхность пруда и вновь дышать обычным воздухом, нужно снять этот подводный амулет, не так ли? – предположил Мах.

– Не угадал, – с улыбкой возразил Силика. – Если ты расстегнешь амулет под водой, то тут же начнешь точно так же задыхаться, как задыхался несколько минут назад. И будешь задыхаться до тех пор, пока вновь не защелкнешь амулет на шее.

– Разумеется, под водой я начну захлебываться, – согласился рыцарь. – Ну а если я без амулета всплыву на поверхность, то ведь смогу дышать обычным воздухом?

– Нет, – покачал головой барон, – даже если сумеешь всплыть, это не поможет, ты по-прежнему будешь задыхаться.

– Как же так? – озадачился Мах. – Если вас послушать, выходит, мне теперь до гробовой доски не расстаться с амулетом? Что же, теперь по вашей милости я буду вынужден пребывать на дне озера до конца своих дней, а обычный воздух запрещен мне под страхом смерти?

– Ну что ты, Мах, как ты можешь так плохо думать обо мне, – поторопился успокоить Силика. – Даю тебе честное слово рыцаря-мага, что через полчаса я тебя освобожу от подводного амулета, и ты сможешь вновь совершенно спокойно дышать за пределами Подводья, – обнадежил барон.

– А почему только через полчаса? – насторожился Мах.

– Нам с тобой нужно еще кое-что здесь проверить.

Мах нахмурился:

– Жаждете еще разок полюбоваться, как я корчусь от боли? Предупреждаю, я буду защищаться!

– Ну вот опять, – Силика с досады хлопнул себя по ляжкам. – Как ты жесток! Мах, я же перед тобой извинился, – укоризненно покачал головой барон.

– Молодец Махуня, так его, – поддержал рыцаря верный призрак. – Ты тут только что чуть ноги не протянул, а он, видишь ли, извинился – и все, и делу конец. Не на таких напал! Нас теперь не проведешь! Мы твою подлую, жаждущую криков боли и ужаса, садистскую душонку теперь насквозь видим! Давай, Махуня, зададим ему жару!

– Замолчи Пузырь! – цыкнул на призрака Мах и, повернувшись к барону, смилостивился: – Ладно, забыли. Я вам верю, говорите, что мне еще нужно сделать.

– Во-первых, я хочу знать, как здесь, под водой, действуют твои способности призрачного воина.

– Нет ничего проще, – кивнул Мах. Он сделал знак деду Пузырю подготовиться к перемещению и через мгновенье был уже в дюжине шагов от Силики. Еще через мгновенье он оказался за спиной барона и, как ни в чем не бывало, подытожил:

– Для моего призрака что воздух, что вода, что каменная стена – все едино. Он с одинаковой легкостью проходит как сквозь первое, так и сквозь второе, и третье. Единственная сложность: здесь, под водой, видимость немного похуже, чем там, наверху, – от этого сокращается расстояние перемещения.

– Ничего, на двенадцать шагов вон смог переместиться – этого вполне достаточно, – удовлетворенно констатировал барон.

– Сейчас я смог, потому что вода в пруду отстоялась и стала прозрачной. А вот, окажись я в мутной воде…

– Ну это мелочи, – отмахнулся Силика, – воздух тоже порой бывает запыленный, задымленный или затуманенный. Главное по-прежнему можешь перемещаться!.. Так, с этим разобрались, теперь… На-ка, Мах, примерь эти галоши, одевай прямо на сапоги. А на руки эти перчатки, – Силика извлек из внутреннего кармана плаща небольшой сверток и протянул его рыцарю.

Мах развернул кусок кожи и обнаружил внутри пару галош и пару перчаток, изготовленных из какого-то серого, очень прочного, упругого и в то же время необычайно легкого материала.

И галоши, и перчатки показались Маху слишком маленького размера, но Силика его заверил, что, несмотря на твердость материала, вещи легко растянутся на ногах и руках.

Покорившись настойчивым просьбам барона, Мах кое-как натянул на сапоги обновку, после чего, скривившись от боли, собрался было обвинить барона в обмане, как вдруг галоши прямо на глазах расширились аккурат по ступне. Но на этом удивительные метаморфозы не закончились. Носки галош сделались полупрозрачными и, вытянувшись на добрый аршин, стали похожими на рыбьи хвосты.

Заинтригованный Мах торопливо натянул на руки крохотные перчатки, которые, в свою очередь, через несколько секунд так же расширились аккурат по ладоням. В отличие от галош, с перчатками произошли более скромные изменения, всего лишь появились полупрозрачные перепонки между пальцами.

– Замечательно! Великолепно! Бесподобно! – ликовал довольный барон.

– Но зачем все это, – удивился Мах. – Ведь в подводном амулете я не чувствую воды? Сейчас она для меня, как воздух. А по воздуху я плавать не умею.

– Совершенно верно, – отозвался Силика, – ты воду не замечаешь, но плавники на твоих галошах и перчатках ее ощущают. Да еще как! Сейчас ты сам убедишься в этом. Давай-ка подпрыгни и попробуй поплыть.

Мах последовал совету барона и вдруг воспарил на четыре аршина над травой и полетел!

Умом-то рыцарь понимал, что всего лишь плывет под водой, но испытываемые им при этом ощущения были сродни именно полету. Его тело не чувствовало жесткого сопротивления воды, он парил в зеленоватом «воздухе» и, если бы не постоянные мощные толчки рук и ног, пальцы которых действительно ощущали воду и отталкивались от нее, его стремительное движение вперед прекратилось бы, и, увлекаемый силой тяжести, рыцарь непременно рухнул бы на застилавшую дно озера травку.

Мах несся над землей, как выпущенная из тугого лука стрела. Под животом трава и мелкий кустарник слились в сплошную зеленую массу. Пьянящее чувство свободы переполняло рыцаря и выплескивалось счастливым смехом.

– Эй, Мах, не так быстро! Сбавь обороты! – донеслись до ушей рыцаря быстро удаляющиеся взволнованнее крики барона. – Осторожнее! Берегись!!!

Он увидел опасность, но, к сожалению, слишком поздно.

С непривычки, не рассчитав полет, Мах чересчур разогнался, и на очередном крутом вираже его вынесло из спасительной толщи воды.

В этот раз, пребывание в «безвоздушном» пространстве продлилось не дольше секунды. Мах даже не успел испугаться. Подобно большой щуке, он совершил изящный кувырок над неподвижной гладью пруда и вновь ушел под воду.

Неожиданная неприятность поубавила пыл рыцаря. Летать ему расхотелось. Он развернулся и осторожно поплыл обратно к башне, где спокойно дожидался его возвращения Силика.

– Мах, ты был великолепен, – похвалил барон. – Теперь, как и обещал, я выведу тебя из подводного плена. Для начала разуйся и сними перчатки.

После того, как Мах сделал это, Силика аккуратно завернул галоши и перчатки в кожу, убрал сверток обратно в карман плаща и приказал:

– Следуй за мной. И делай то же, что и я.

Барон подошел к башне и, переставляя ноги с одного выступающего камня на другой, начал медленное восхождение наверх. Мах послушно полез следом.

От подножия башни до нужного барону окна было девять аршин. Силика с Махом оказались ловкими стенолазами, и уже через пять минут они оба живые и невредимые были в спальне.

К удивлению Маха, одежда после длительного пребывания под водой не промокла насквозь, а стала лишь чуть-чуть влажной.

– Почему мы не мокрые? – перво-наперво поинтересовался молодой рыцарь.

– Нас защищала магия подводного амулета, – ответил барон. И предупреждая следующий вопрос друга, задал его себе сам: – Наверняка, тебе не дает покоя вопрос: почему, не сняв с шеи подводные амулеты, мы вновь можем свободно дышать вне воды?

– Вы читаете мои мысли, – кивнул Мах.

– Все очень просто: мы находимся в той башне, где были созданы наши амулеты, соответственно – это единственное место, где их власть теряет силу. Здесь и только здесь, без вреда для здоровья, можно снимать и одевать подводные амулеты, – раскрыл секрет барон. И без паузы предложил: – А теперь пойдем завтракать – в столовой нас уже дожидается накрытый стол. Пока мы будем есть, я расскажу тебе о своей идее спасения замка Верда. И ты сам поймешь, зачем этим утром я затащил тебя под воду.

Силика направился к двери. Маху ничего не оставалось, как идти следом.

В коридоре хозяина башни поджидала уже небезызвестная Маху парочка. При появлении Силики слуги вытянулись по стойке смирно. Вчера, едва живой от побоев, Мах не смог толком их рассмотреть. Сейчас он получил такую возможность.

Слуги были похожи друг на друга, как две капли воды, – наверное, близнецы, догадался Мах. Высокие, пожалуй даже чуть повыше самого Маха, статные, широкоплечие, волосы на головах черные, как смоль, и слегка кучерявые. Одеты оба были в одинаковые синие ливреи, на поясах висели длинные кинжалы. В лицах слуг Мах уловил некое сходство с чертами лица барона Силики, но благоразумно сделал вид, что ничего не заметил.

– Вот, Мах, позволь тебе представить, это мои доверенные слуги и телохранители – Гаран и Траб, – отрекомендовал Силика гостю своих молодцов. – Живут у меня в башне с рождения, люблю их, как собственных детей, и они отвечают мне преданной службой.

Гаран и Траб низко поклонились рыцарю.

– Лихие парни, смельчаки. Как они вчера на меня со своими кинжалами поперли! – похвалил Мах.

– А ты разве что-то помнишь? – удивился барон. – Ты был, как в бреду.

– Смутно, но помню, – заверил рыцарь.

Силика с Махом зашагали дальше.

Пропустив господ чуть вперед, слуги двинулись следом.

Вчетвером они быстро прошли короткий коридор и, спустившись по узкой винтовой лестнице на первый этаж, подошли к дверям столовой. Господа вошли, Гаран и Траб остались дожидаться их в коридоре.

Мах оказался в небольшой уютной комнате, большую часть пространства которой занимал длинный стол – как и обещал Силика, сейчас он был заставлен всевозможной снедью. Кроме стола и дюжины стульев вокруг него, никакой другой мебели в столовой не было. У стен, в молчаливом ожидании приказа, застыли четверо слуг тоже в синих ливреях, но без кинжалов. Все три окна в столовой были наглухо закрыты ставнями и дневного света не пропускали, но помещение освещалось доброй сотней горящих свечей, так что – в отличие от мрачного коридора башни, освещаемого чадящими факелами – здесь было светло, как днем.

– Итак, – обратился к барону Мах, когда с завтраком было покончено и прислуживающие им во время утренней трапезы слуги удалились, оставив на столе только вино и фрукты.

– Как ты помнишь, дружище Мах, – начал обещанные пояснения Силика, – вчера поздно вечером нам с тобой на ум пришла великолепная идея: воспользоваться невосприимчивостью к магии дракона.

– Но, барон, я ведь еще вчера сказал вам, что Лула…

– Терпение, друг мой, дай мне закончить, все вопросы потом, – не терпящим возражений голосом осадил молодого собеседника хозяин башни. – Для вызволения из беды Верда нам нужен дракон… И я вовсе не имею в виду твою милую непредсказуемую кураску, ведь, слава Создателю, в нашем мире есть и обычные драконы. Но проблема в том, что острова, где обитают эти грозные властелины небес, находятся отнюдь, не под боком у Великостальского королевства и, чтобы добраться до ближайшего драконьего острова, необходимо пересечь добрую треть Веселого океана. А это, как минимум, две недели при попутном ветре – и это только в одну сторону! У нас же в распоряжении, как мы вчера решили, на все про все лишь три дня.

– Уже только два! – уточнил Мах.

– Совершенно верно, – кивнул Силика и невозмутимо продолжил: – Принимая во внимание вышесказанное, я уже совсем было решил поставить крест на замечательной идее использования дракона, но тут меня осенило! Я вспомнил о стремительных подводных полетах моего деда, барона Круса, которые он очень красочно описывал в своих дневниках… Кстати, кувшин с ифритами, твоими вчерашними знакомцами, дед нашел на океанском дне во время одного из таких полетов… Так вот, дед утверждал, что скорость его подводного полета была настолько велика, что он пересекал Веселый океан от берега до берега всего-то за день. Но поскольку чтением бумаг деда я увлекался давно, еще в ранней юности, и за давностью лет запросто мог что-то позабыть или напутать, вчера вечером я не решился тебе об этом рассказать. Первую половину сегодняшней ночи я посвятил повторному ознакомлению с дневниками деда и теперь…