Текст книги "Мах-недоучка"
Автор книги: Дмитрий Гришанин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 47 страниц)
– Да ну, скажешь тоже. Во-первых, в Иглах Смерти проживают около трехсот племен троллей, поэтому жаждущие славы бойцы не переводятся никогда. А во-вторых, на Ристалище Вечной Славы бьются лишь уже практически полностью окаменевшие тролли, по сути ни на что другое, кроме боев на Ристалище, не годные.
Они вышли в широкий коридор-зал, и тролль приложил палец к губам, призывая хранить молчание в этом главном помещении городища. На сей раз к появлению человека дети отнеслись спокойнее, лишь единицы повернули любопытные мордочки в сторону чужака, большинство же продолжали играть как ни в чем не бывало. Следом за Гобулом Мах пересек широкий центральный коридор и исчез в другом его ответвлении на противоположной стороне. Новый боковой коридор мало чем отличался от предыдущего, снова по обе стороны от идущих друзей потянулись занавешенные коврами проемы жилых помещений. Здесь Гобул возобновил прерванный разговор:
– Помнишь окаменевших троллей у входа в городище?
– Ну? – отозвался Мах.
– Так вот они, каждый в свое время, одерживали по восемь побед на Ристалище Вечной Славы и стали легендарными чемпионами племен троллей, поэтому мы чтим их и по сей день. Наш Борвул одержал уже три победы… Ага, ну вот мы и пришли. – Гобул остановился у пятого с начала коридора стенного проема и откинул ковер, предлагая Маху войти.
Переступив порог, Мах оказался в стандартной подземной комнате, показавшейся ему гораздо больше других, из-за отсутствия здесь массивных каменных кроватей. В самом центре комнаты одиноко возвышалась статуя окаменевшего тролля, точно такая же, как и семнадцать легендарных героев у входа в городище. Рядом со статуей топтался отвратительно жирный тролль, на фоне которого толстяк Гобул выглядел просто стройным красавцем. Живот жирдяя, раздутый до невероятных размеров, тягучей каплей свешивался аж до самых коленей. Так же безвольно свисали вниз и заплывшие жиром щеки, и его дряблые груди. Голова его была наголо обрита, из-за чего казалась непропорционально маленькой на мощной толстой шее. Большегубый рот постоянно находился в движении, как будто тот все время что-то пережевывал. Кроме штанов из козьих шкур, которые у этого индивидуума почему-то были вывернуты наизнанку и носились мехом внутрь, на тролле была еще короткая безрукавка, сшитая из тех же шкур, тоже почему-то надетая мехом к телу, вероятно когда-то она застегивалась у хозяина на животе, о тех счастливых днях напоминали крючки и петли на ее краях, теперь же всей ее немалой ширины едва хватало, чтобы прикрыть заплывшую жиром спину. Толстые запястья жирдяя были унизаны кожаными браслетами с закрепленными на них фигурками зверей и птиц. Браслетов на каждой руке было не меньше десятка, фигурки были в основном каменные, но встречались и деревянные. Еще бесчисленное количество каменных и деревянных амулетов, подвешенных на переброшенных через шею тонких нитях, болталось на груди у тролля.
– Приветствую мудрого Тылтула, – обратился к жирдяю Гобул, дважды ударяя себя ладонью по животу. – Ты тоже зашел проведать славного Борвула?
– Как видишь, – пропищал шаман неожиданно тонким для своих внушительных объемов голоском. На приветствие Гобула он ответил лишь пренебрежительным взмахом руки. – Через две ночи ему предстоит биться. Вот, начинаю готовить.
Вдруг статуя ожила, вытянутые вдоль тела каменные руки придвинулись к объемистому каменному животу и стиснули его с двух сторон, каменные ноги чуть согнулись в коленях и окаменевший тролль сделал широкий медленный шаг в сторону гостей.
– Эй, славный Борвул, ты чего это задумал? – вдруг занервничал Гобул. – Тылтул, ты что, не видишь, что он вытворяет!? Останови его, он же нас с другом Махом сейчас по стенке размажет!
Меж тем за первым шагом последовал второй, гораздо более быстрый, потом третий – еще быстрее… Расстояние между сорвавшимся с места Борвулом и гостями таяло с пугающей быстротой.
– Валим отсюда! – крикнул Гобул и, подхватив под руки друга, выпрыгнул с ним обратно в коридор.
– Тылтул! Что за нелепые шутки!? Он же мог нас убить! – крикнул взбешеный Гобул в опущенный ковер уже из коридора.
– Извини, я еще плохо контролирую его бойцовские инстинкты, – донесся из комнаты писклявый насмешливый голос. – Говорю же, только начинаю его готовить. Оставайтесь там, сейчас я сам к вам подойду.
Из-за ковра донеслись грузные приближающиеся шаги, ковер на мгновение откинулся в сторону и из комнаты в коридор высунулась унизанная браслетами рука. При колебании занавески Мах успел заметить, что окаменевший тролль снова как ни в чем не бывало неподвижно стоит в центре комнаты.
– Гобул, ты кажется собирался мне что-то передать? – донеслось из-за ковра. – Я жду.
Тролль снял с плеч тушу грифона и вложил ее в протянутую руку.
– Я убил его… – начал он было объяснять.
– Знаю, – перебил его недружелюбный шаман. – Все знаю. Ты честно заработал право стать добытчиком. Этой ночью ты будешь посвящен. До встречи на Ристалище.
Послышались удаляющиеся от ковра шаги. Гобул тоже отвернулся и, понурив голову, поплелся обратно в сторону центрального коридора. Мах, разумеется, пошел вместе с ним.
– Почему он так со мной? – простонал Гобул, когда они отдалились от комнаты Борвула на безопасное для откровенного разговора расстояние, и в бессильной злобе пнул ногой стену коридора.
– Да ладно, дружище, плюнь и разотри, – утешал пригорюнившегося товарища рыцарь. – Если хочешь знать мое мнение, по-моему, Тылтул просто тебе завидует.
– Думаешь? – тролль недоверчиво покосился на барона.
– Конечно, – уверенно кивнул Мах. – Суди сам, ты молодой красивый тролль, вон уже, считай, добытчик! Должно быть, и тролльчихи местные тебя привечают.
– Ну есть маленько, – подтвердил засмущавшийся Гобул.
– А этот Тылтул уродец, каких мало, без слез не взглянешь…
– Друг Мах, ты бы потише, – перебил товарища тролль, испуганно озираясь по сторонам.
– Ну, в общем, ты меня понял, – перейдя на загадочный полушепот, продолжил барон. – Глядя на тебя, Тылтула завидки берут, что он не такой же удалой молодец. Ему невыносимо находиться рядом с тобой, вот он и старается поскорее тебя спровадить.
– Ну ежели так… – Они вышли в центральный коридор, и тролль тут же примолк.
На этот раз кроме детенышей-троллей Мах заметил здесь трех невиданных доселе существ. Все они были невысокого роста и внешне очень напоминали эльфов, но, в отличие от последних, у них была ядовито-зеленая кожа и не было при себе совершенно никакого оружия. Еще, в противоположность спокойным эльфам, эти существа постоянно гримасничали и, двигаясь по просторному центральному коридору, подобно малым детям, постоянно пихались, толкались, и всячески задирали друг друга. Троица зеленокожих забияк прошествовала совсем рядом с Махом, совершенно не обратив на него внимания, и скрылась в боковом коридоре, соседнем с тем, откуда они с Гобулом только что вышли.
Распираемый любопытством Мах едва дождался, пока они в очередной раз пересекут коридор-зал и войдут в уже знакомое ему ответвление, и, как только они оказались в узком боковом коридоре, тут же озадачил приятеля вопросом:
– Кто эти зеленые уродцы, что встретились на нашем пути?
– Ну ты даешь, друг Мах, – покачал головой Гобул, – собираешься спускаться в Лабиринт и даже не знаешь тамошних жителей.
– Так это и есть гоблины, – догадался рыцарь.
– Они самые, – подтвердил тролль.
– А чего они делают здесь, в городище твоего племени?
– Работают, чего же еще. Они ведь великолепные мастера-камнерезы. Эти, которых мы увидели, сейчас расширяют боковой туннель и выдалбливают в горе новую комнату – для разбогатевшего Рокула. Их труд стоит недешево, поэтому желающим обзавестись новым жильем приходится раскошеливаться. Но гоблины работают не только на отдельных троллей. Они также подряжаются поработать и на целое племя, а то и на несколько соседних племен, объединяющихся для оплаты какого-то крупного заказа. Помнишь ту сквозную пещеру в скале? – это тоже работа гоблинов, заказанная им нашим племенем. И горную тропу, по которой мы шли после пещеры, тоже они вырубили в скале.
– Теперь понятно, почему она такая узкая. Аккурат им по лапе будет.
– Вообще-то мы заказывали гоблинам тропу вдвое уже, но они не умеют так же ловко, как тролли, удержаться на скалах, вот и сделали тропу в расчете на свои ноги. За это свое самоуправство они вернули нам десятую часть заплаченного за тропу золота. А еще гоблины налаживают мосты между горами, это самая трудоемкая работа, и оплачивается она, как правило, в складчину несколькими племенами.
За разговором друзья незаметно добрались до жилища Гобула и друг за другом вошли в комнату. Народу за время их отсутствия заметно прибавилось: кроме Трембы теперь здесь были еще семеро ее детенышей, один другого младше. Причем четверо были настолько малы, что Мах не сумел распознать их пол. С тремя постарше барон худо-бедно определился, двоих обозначив мальчиками и одну девочкой. Очевидно настало время семейного обеда, потому что все в комнате, в том числе и сама грозная тролльчиха, сидя каждый на своей кровати, что-то торопливо уписывали за обе щеки из больших глиняных мисок.
– Почему опаздываете? – Хозяйка жилища недовольно зыркнула на вернувшегося сына. – Ну-ка живо на место, а то без пайки останетесь!
Подхватив Маха под локоть, Гобул отвел его к своей кровати и усадил рядом с собой, шепнув ему при этом на ухо, что отказываться от предложенного угощения никак нельзя, для хозяйки это будет смертельным оскорблением.
Тремба достала из-под своей кровати еще пару мисок доверху заполненных вареной козлятиной, молча передала их сыну и его гостю и, вернувшись на место, продолжила пожирать свое мясо.
– Дружище, мне эдакой прорвы мяса и за неделю не съесть, – едва слышно прошептал Мах, ковыряясь огромной каменной вилкой в блюде, больше похожем на таз для стирки белья.
– Ну ты ешь, пока можешь, – так же едва слышно просипел в ответ тролль, – я буду незаметно от мамы у тебя прихватывать помаленьку. Глядишь, вдвоем как-нибудь одолеем.
И Мах начал есть…
В тот знаменательный миг, когда его блюдо, наконец, опустело, до одурения обкушавшийся барон даже пустил скупую мужскую слезу, на прочие эмоции у него уже, попросту, не хватило сил. Заботливый Гобул уложил осовевшего от еды товарища на свою кровать, для удобства подложив ему под голову мешок с золотом.
Засыпая, Мах с изумлением обнаружил, что его сомкнувшиеся веки уже совершенно не ощущают присутствия инородных камней, как будто те стали неотъемлемой частью его глаз.
Мах проснулся оттого, что кто-то большой и сильный ухватив его под мышками, поднял над кроватью и несколько раз ощутимо тряханул. Распахнув глаза, он обнаружил, что висит на руках у силача Гобула и кроме них двоих в комнате уже почему-то больше никого нет. Маху бросилось в глаза, что многочисленные царапины на руках, плечах, лице и груди тролля были обработаны какой-то полупрозрачной розовой мазью, распространяющей терпкий аромат горных трав. Большая часть мази уже подсохла, превратившись в едва заметную розовую пленку, но в тех местах, где она была нанесена особенно густо, часть мази еще сохранилась в первоначальном виде.
– Все, все, я проснулся! – заверещал Мах, опасаясь очередного встряхивания. – Поставь меня на пол, и не вздумай больше трясти.
– Хорошо, друг Мах, – кивнул тролль и выполнил просьбу рыцаря.
– А где Тремба? И вообще все остальные? – спросил Мах, растерянно оглядываясь по сторонам.
– Они все ушли на Ристалище Вечной Славы. Ведь сегодня такая важная ночь – я стану добытчиком, – объяснил Гобул.
– А ты почему с ними не пошел, ты же главный участник представления.
– Не мог же я оставить тебя одного. Ты крепко спал, и я сторожил твой сон. Но мне пришлось тебя разбудить, потому что до начала торжественной церемонии остался час, и нам нужно спешить. А после посвящения в добытчики на Ристалище состоятся традиционные бои, и ты увидишь потрясающее зрелище.
– Как же мы доберемся за час? Ты же знаешь, из меня никудышный ходок по горам. Даже если ты согласишься нести мой мешок…
– Тебе не придется идти, – перебил тролль, – я понесу тебя на плечах, так же как недавно нес тушу грифона. Бери свой мешок и как можно крепче прижми его к телу обеими руками.
Мах подчинился и прижал мешок к животу.
– Вот так, отлично! Главное, не вырони мешок, а в остальном доверься мне и ничего не бойся. Ну, друг Мах, ты готов прокатиться на моих плечах?
– Готов, поехали.
Тролль легко, как пушинку, закинул отягощенного мешком человека себе на загривок и, легонько придерживая его за бок левой рукой, проворно выскочил из комнаты. В боковом коридоре тролль сразу же перешел на стремительный бег и преодолел его за считанные секунды. В центральном он слегка сбавил темп и на выходе из городища даже перешел на шаг.
– Приветствую славного Гобула! – в один голос воскликнули два сильно окаменевших тролля, с дубинами в руках стерегущие выход, и по три раза ударили свободными руками по животам.
– Приветствую доблестных стражей и славных героев, Пробула и Осула – в свою очередь ответил Гобул и, остановившись перед стражниками, так же трижды ударил себя ладонью по животу.
– А это с тобой, я так понимаю, и есть тот самый барон из Великостальского королевства, о котором нас упреждал славный Ватул? – спросил один из стражей, кивнул на сидящего на закорках Маха.
– Да, это мой друг Мах, – кивнул Гобул. – Извините, уважаемые, но нам нужно спешить.
– Понимаем, – за обоих ответил тот же страж.
– Счастливый путь славному добытчику, – добавил второй.
Гобул быстро зашагал по склону в незнакомую Маху сторону.
– Почему теперь у входа в городище появилась стража? – спросил соскучившийся по разговору Мах, когда Пробул и Осул остались далеко позади.
– Потому что большинство троллей ушло на ристалище, и опустевшее городище нуждается в охране, – охотно разъяснил Гобул.
– Но кто ж позарится на ваше городище? Там же совершенно нечем поживиться.
– Ошибаешься, друг Мах, раз ты не был в сокровищнице племени Скаловалов, это не означает, что ее вообще нет. Просто эту секретную комнату городища не принято показывать гостям. Но, можешь поверить мне на слово, там есть чем поживиться ворам. Ведь в сокровищницу племени каждый добытчик обязан отчислять по четверти от заработанного золота – вот и мне придется четверть полученного от тебя золота отдать в сокровищницу. Но и кроме сокровищницы в городище найдется чем поживиться. В жилище шамана хранятся драгоценные магические талисманы нашего племени, каждый из которых на вес ценится гораздо дороже золота. И в обычных жилых комнатах троллей имеются потайные укромные места, где они хранят семейные сбережения. В общем, поживиться ворам есть чем, и надежная стража у входа в опустевшее городище необходима.
– А поче… м… м… му… – Мах вынужден был замолкнуть, так и не договорив вопрос. Потому что удалившись от входа примерно на полторы сотни саженей, тролль вдруг без предупреждения перешел на стремительный бег, и дальше беседовать стало невозможно.
Гобул без остановки бежал добрую треть часа. Во время бега тролля, его несчастного седока бесчисленное количество раз отчаянно подбрасывало вверх, и если бы не сильная рука, удерживающая Маха, бедолага рыцарь наверняка бы сорвался с плеч исполина и ухнулся бы вниз с полуторасаженной высоты.
Перейдя с бега на быстрый шаг, Гобул стал взбираться вверх по склону по крутой горной тропе.
Малость отдышавшись после бешеной скачки, Мах продолжил задавать вопросы:
– А почему на страже городища стоят такие сильно окаменевшие ветераны? Ведь в племени полно молодых троллей.
– Такой обычай, – отозвался тролль. – Пробул и Осул– будущие бойцы нашего племени, смена Борвула. И им нельзя теперь ходить на Ристалище зрителями, потому что все бойцы других племен отныне для них смертельные враги.
– А что происходит с погибающими на Ристалище бойцами?
– Они разлетаются на множество маленьких камешков.
– И что дальше?
– Тролли их племени собирают рассыпавшиеся по арене осколки и уносят в свое городище, а потом, справив по герою тризну, сбрасывают его остатки со скалы Смерти в пропасть. Так же хоронят и остальных умирающих членов племени. Избегают скалы Смерти лишь легендарные чемпионы Ристалища.
– А что такое арена?
– Это большой каменный круг в центре Ристалища, на котором происходят бои.
– А скала Смерти, она далеко отсюда?
– Примерно с полночи пути. Она находится на окраине Игл Смерти, высоченная черная скала. Ты наверняка ее видел, когда летел сюда на орле.
– Да, кажется припоминаю. У нее еще двойная вершина?
– Точно, она самая.
– И что же, все племена троллей сбрасывают с нее своих умерших?
– Нет, конечно, только близлежащие. В разных уголках Игл Смерти находятся свои скалы Смерти и, кстати, свои Ристалища. Всего на Иглах Смерти двадцать две скалы Смерти и шесть Ристалищ Вечной Славы.
За разговором Гобул по горной тропе незаметно вскарабкался на почти отвесный склон, и остановился у начала длиннющего подвесного моста, перекинутого между двумя горами над бездонной пропастью. По сути мост представлял собой ту же самую веревочную лестницу, по которой Мах несколькими часами ранее спускался с отвесной скалы, только на сей раз подвешенную не вертикально, а горизонтально. На нем не было никаких боковых поручней, за которые можно было бы ухватиться руками. По сравнению с этой подрагивающей на ветру конструкцией, узкая горная тропка, на которой сейчас стоял тролль, казалась самой надежной опорой в мире.
– Ты ведь не собираешься по этому идти? – прошептал Мах, осипшим от ужаса голосом.
Почувствовав, как напрягся и часто задышал барон, тролль поспешил его успокоить:
– Доверься мне, друг Мах, все будет хорошо. Я замечательно балансирую на подвесном мосту. От тебя потребуется на минутку затаить дыхание и не шевелиться. Если боишься, можешь закрыть глаза, я объявлю, когда мост окажется позади.
– Я не б-б-боюсь, – кое-как выдавил из себя рыцарь и крепко-накрепко зажмурился. С исчезновением бездонной пропасти перед глазами дыхание его стало потихоньку выравниваться.
– Вот и славно, – кивнул Тролль. – Тогда двинули.
Мах набрал полную грудь воздуха и, как учил Гобул, задержал дыхание. Опора под ним колыхнулась – тролль сделал первый гигантский шаг по зыбкому мостику и непонятным образом удержался. За первым сразу же, без паузы, последовал второй, за ним третий… Гобул шагал по мосту точно так же широко и уверенно, как будто двигался по устойчивому пологому склону. Постепенно сковавшее барона напряжение улетучивалось, уступая место жгучему любопытству. Примерно на двадцатом шаге тролля Мах осмелел настолько, что рискнул приоткрыть глаза… Уж лучше бы он так и оставался в блаженном неведении!
Оказалось, что тролль добрался ровно до середины моста, и теперь под их обоюдным весом веревочная конструкция основательно прогнулась и, превратившись в некое подобие гигантских качелей, медленно раскачивалась из стороны в сторону. Сохранять равновесие на хрупкой опоре Гобулу помогала его массивная палица: искусно балансируя ею из стороны в сторону, тролль удерживал их обоих на шатком мостике и шагал практически не глядя себе под ноги, каким-то чудом каждый раз попадая на тонкую перекладину почти невидимого моста. От вида раскачивающейся под ногами пропасти у Маха мгновенно закружилась голова, руки и ноги сделались ватными и он стал ползать с шеи тролля. К счастью, Гобул продолжал страховать седока свободной рукой и вовремя его подхватил.
– Друг Мах, немедленно закрой глаза! – прогремел снизу повелительный рык. – И не смей их открывать, пока я не разрешу!
Мах подчинился, но на сей раз это не принесло ожидаемого облегчения. Перед глазами продолжал стоять вид раскачивающейся пропасти.
– Ой, дружище, что-то мне нехорошо, – простонал он, продолжая как безвольная кукла опираться на широкую ладонь тролля.
– Потерпи, совсем чуть-чуть осталось, – тут же резанул по ушам Маха до отвращения бодрый голос тролля. – Главное, ни в коем случае не разжимай руки, а то твой драгоценный мешок улетит в пропасть. Самого-то тебя я удержу, а подхватить золото у меня уже рук не хватит.
– Кажется, меня сейчас вырвет.
– Терпи, друг Мах, не поддавайся. До горы осталось всего восемь шагов. Уже семь…
– Не могу терпеть, мне совсем хреново!
– Всего пять шагов, уже только четыре…
– Буэээ… – И на голову тролля, уже бегущего по последним ступеням моста, обрушился зловонный поток рвотной массы.
– Гадость какая! – взревел тролль, из-за занятости обеих рук не имеющий возможности стереть с головы и лица быстро растекающуюся маслянистую жидкость. – Ну удружил, друг Мах, спасибо тебе! – Наконец он сделал последний шаг по мосту и перескочил на очередную горную тропу. – Все, кончился мост, можешь открывать глаза, – добавил он, тяжело переводя дух.
Близость надежного горного склона в одно мгновенье исцелила Маха, головокружение и тошнота исчезли, на смену им пришел мучительный стыд. Открыв глаза, рыцарь обнаружил, что его одежда была изгажена блевотиной не меньше, чем волосы Гобула. Больше всего, разумеется, пострадали штаны и нижняя часть рубашки, мешок с золотом тоже был весь перепачкан вонючей жижей, плащ, развивающийся за спиной во время финишного ускорения тролля, сохранился, к счастью, относительно чистым (пара мелких пятнышек, ясное дело, не в счет), и теперь Мах первым делом закинул обе его полы себе за спину. От отвращения к самому себе несчастный рыцарь сейчас готов был под землю провалиться, он уже жалел, что не сорвался с плеч тролля и не улетел в пропасть.
– Извини, дружище, если сможешь, – собравшись духом, прохрипел опозорившийся барон.
– Да ерунда это, не казнись, с каждым может случиться, – неожиданно спокойно ответил тролль. – По большому счету, если уж кто и виноват в случившемся, так это я сам. Знал ведь, что ты недавно мясом до беспамятства укушался. Нужно было прихватить миску какую-нибудь в дорогу, а я, ротозей, не сообразил… Ну да ладно, не горюй, друг Мах. Сейчас мы устроим здесь короткий привал и приведем себя в порядок.
– Не опоздаем?
– У нас в запасе еще почти что полчаса, а идти тут осталось совсем ничего. Времени предостаточно, успеем к началу церемонии. У тебя голова-то как, не кружится больше?
– Не кружится.
– Сам пару минут на тропе сможешь устоять?
– Смогу.
– Тогда приготовься, сейчас я тебя сниму с плеч и поставлю рядом. Готов?
– Да.
Приладив палицу к почти отвесному склону горы и поддерживая ее правой ногой, Гобул обеими руками подхватил рыцаря за бока и, стащив с шеи, поставил на тропу.
– Молодчина, что не потерял мешок, – похвалил он мрачного, как тучу, барона. – Кстати, давай-ка его сюда, передохни малость, – тролль буквально выдернул из сведенных судорогой усталости рук товарища тюк с золотом и, подложив его под левое колено, тоже прижал к стене.
Удостоверившись, что Мах надежно держится за стену, Гобул извлек из-за пояса чистый кусок козьей шкуры и стал энергично оттирать им блевотину сперва с лица, потом с волос, затем с рук, плеч, груди, живота и, наконец, со спины, докуда смог дотянуться. Через минуту тролль имел уже относительно благополучный вид. Швырнув в пропасть испачканную шкуру, он достал из-за пояса другую и занялся чисткой одежды друга Маха. Разумеется, полностью избавить ее от следов рвоты он не смог, ткань рубашки и штанов успела впитать в себя часть зловонной жижи, несмотря на все усилия тролля, на них так и остались большие жирные пятна. Единственное, в чем Гобул преуспел, это в оттирании сапог барона – после чистки козлиной шкуркой сапоги просто засияли. Жирные пятна, которые ни в какую не хотели оттираться, ужасно раздражали тролля, но как только он догадался закутать Маха в плащ, все сразу встало на свои места.
Осмотрев со стороны свою работу, Гобул остался доволен.
– Отлично, вот так и ходи, – похлопав Маха по плечу, объявил он.
– Да что толку маскироваться, от нас же за версту блевотиной разит, – горько усмехнулся барон.
– Это мы тоже сейчас исправим, – неожиданно пообещал тролль и, с ловкостью ярмарочного фокусника, выудил из-за пояса небольшой кожаный кошель.
– Сколько же у тебя там, в штанах, барахла всякого хранится, – не удержался от насмешки Мах. – Просто сума какая-то бездонная, а не штаны… Ну и что у тебя там в кошеле?
– Порошок из смеси молотых лекарственных трав. Его мне мама дала в дорогу, пока ты спал. У него очень острый приятный травянистый запах. Надеюсь, им удастся заглушить запах рвоты.
– Что ж, давай проверим.
Тролль аккуратно извлек из кожаного мешочка щепотку порошка и стал втирать его в свои влажные волосы, от них тут же запахло терпким ароматом горных трав.
– Кажется, получилось, – поделился он своими ощущениями и наклонил голову к Маху, чтобы невысокий барон тоже смог удостовериться в истинности его слов.
– Точно, запах отличный, – похвалил Мах.
– На-ка вот, втирай в одежду, – Гобул достал очередную щепотку из кошеля и пересыпал ее в протянутую руку товарища.
Порошок оказался бурого цвета. Мах стал макать в ладонь с порошком пальцы другой руки и тут же тщательно вытирать их о маслянистые пятна на одежде. Когда порошок закончился, он нагнулся и принюхался – от штанов и рубашки теперь приятно пахло свежескошенным сеном. Точно так же пахло и от тролля, который натер порошком все открытые участки своего тела, до которых смог дотянуться.
– Ну что, друг Мах, продолжим путь? – спросил Гобул.
– Разумеется, – ответил заметно повеселевший барон.
Тролль снова вручил рыцарю мешок, предварительно обтерев его козьей шкуркой и чуть-чуть присыпав ароматным порошком, и, закинув Маха обратно себе на загривок, как ни в чем не бывало продолжил восхождение по очередной горной тропе.
По тропе тролль забрался на самую вершину горы, где в огромной чаше давным-давно потухшего кратера и располагалась краса и гордость троллей – их пресловутое Ристалище Вечной Славы. Путешествие по горам, к безмерному облегчению Маха, закончилось. Гобул снял рыцаря с плеч и поставил на ровную каменную площадку, окаймляющую гигантскую чашу Ристалища со всех сторон.
Вот что увидел Мах, приблизившись к самому краю чаши и глянув вниз.
Не очень широкая, но достаточно глубокая, она уходила вглубь горы на полсотни саженей. В ее почти отвесных стенах были вырублены каменные ряды-скамейки, которые, амфитеатром возвышаясь одна над другой, занимали собой все пространство внутренних стен чаши. Рядов-скамеек было очень много. Мах взялся было их сосчитать, но дойдя до сорока трех примерно на половине стены, он сбился со счета, потому что ниже все сливалось в единую неразличимую массу. Считать их было неудобно еще и потому, что сейчас все ряды-скамейки, с самой нижней до самой верхней, были густо облеплены десятками тысяч зрителей. Наряду с хозяевами Ристалища – троллями, которых здесь была просто тьма тьмущая и самых разных возрастов от мала до велика, – здесь присутствовало и очень много гоблинов. Среди зрителей лишь немногие молча сидели на своих местах в ожидании начала зрелища, подавляющее большинство, не умолкая ни на мгновенье, о чем-то яростно спорили со своими соседями. От этой беспрерывной многоголосицы над чашей стоял оглушительный гвалт.
Внизу, на дне чаши, имелась круглая ровная площадка диаметром примерно саженей тридцать, и в самом центре этой площадки, на некотором возвышении, был выложен ровный круг из красного гранита диаметром примерно десять саженей – Мах догадался, что это и есть та самая арена Ристалища, на которой происходят бои окаменевших добытчиков. Ярко-красная арена была прекрасно видна с любой скамейки – хоть самой нижней, хоть самой верхней. По окружающей арену площадке сейчас прохаживались какие-то тролли, отсюда, с самой верхотуры, кажущиеся не крупнее кузнечиков, – должно быть это были организаторы и участники предстоящей церемонии. Они о чем-то друг с другом оживленно переговаривались и задирали крошечные головы к звездному небу, вероятно определяясь с точным временем начала торжества.
– Ну что, досыта налюбовался? – спросил Гобул. – Все, друг Мах, нам пора начинать спускаться, а то время поджимает.
– Конечно, конечно, – откликнулся рыцарь, отворачиваясь от впечатляющей панорамы. – Ты спускайся, а я, пожалуй, тут на площадочке постою.
– С ума сошел, тебя ж здесь затопчут! – возмутился тролль. – Как только последний бой закончится, народ знаешь как схлынет со своих мест! И если ты не побежишь впереди всех, тебя в два счета собьют с ног и раскатают по этой площадке так, что потом и не соскребешь. Самое безопасное для тебя – сесть на нижних скамейках. Да и арену оттуда видно лучше всего.
– Но, разве ты не видишь, все нижние скамейки забиты до отказа. Если и остались еще свободные места, то только на самых верхних.
– Ничего, подвинутся, – беспечно отмахнулся Гобул. – Мама обещала нам места занять, она с братьями и сестрами должна быть внизу.
– И как же мы их сыщем в такой толпе?
– Об этом не беспокойся, они сами нас углядят. Не возражаешь, я понесу твой мешок, пока будем спускаться?
– Конечно нет. Неси.
Тролль поднял брошенный Махом мешок и, пристроив его на плече, весело объявил:
– Все, я готов. Можем начинать спуск.
– Пошли, – обреченно кивнул рыцарь.
Следом за троллем Мах спрыгнул на самую верхнюю, относительно свободную скамейку, с нее на следующую, тоже не шибко занятую, потом на другую… Первые девятнадцать скамеек дались им относительно легко, Гобул находил прорехи в нижнем ряду зрителей и вклинивался туда, одновременно высвобождая место и для двигающегося следом Маха. Но двадцатый ряд оказался уже забитым до отказа, сидящие на нем тролли буквально вминались плечами друг в друга, не оставляя между собой ни малейшего зазора. Но Гобула это, казалось бы, непреодолимое препятствие нисколько не смутило, он поменял тактику и, вместо того чтобы отчаянно прорываться, постучал по плечам двух нижних троллей, а когда те, прервав беседу, повернули к Гобулу свои головы, наклонился к ним и что-то быстро прошептал. Оба тролля радостно закивали и сдвинулись в стороны, освободив проход для Гобула и Маха. Далее Гобул повторил тот же нехитрый маневр, и снова сидящие рядом ниже зрители охотно освободили необходимый им двоим проход. Потом раздвинулась очередная парочка нижних троллей. Потом еще одна. И еще, еще, еще… Так, перемещаясь с ряда на ряд, тролль с рыцарем спускались все ниже и ниже. Они благополучно миновали тридцатый ряд, а примерно через минуту и сороковой, скоро у них за спиной остался и практически неразличимый сверху сорок третий ряд, на котором Мах сбился со счета… На шестьдесят пятом ряду, когда Мах собрался уже было шагнуть следом за Гобулом на шестьдесят шестой, барона вдруг сцапали сзади за бока и, подняв высоко над скамейками, тут же швырнули куда-то вправо. Все случилось настолько быстро, что Мах даже не успел разглядеть лица своего обидчика: ясно, что это был тролль, но за его спиной в тот момент находилось с добрую дюжину троллей, каждый из которых мог запросто его сцапать. Пролетев сажени три, Мах был ловко пойман очередным невидимым троллем и через мгновенье усажен к нему на колени.
