Текст книги "Мах-недоучка"

Автор книги: Дмитрий Гришанин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 47 страниц)

– Сзади! Берегись! – разрезая окружающее безмолвие, стеганул по ушам отчаянный крик призрака.

Мах мгновенно отпрыгнул шагов на пять в сторону, в прыжке извлекая из ножен меч.

В следующую же секунду на место рыцаря плюхнулось черное нечто. У страшилища не было ни лап, ни хвоста – лишь огромная, отдающая матовым блеском голова, из нижней части которой выходило множество здоровенных длинных щупалец.

– Так вот, значит, какие они, злобные чудища Необъятных Просторов, Черные Спруты, – пробормотал себе под нос ошарашенный коварным нападением Мах.

– Не боись, Махуня, прорвемся, – подбодрил верный призрак.

Подводное чудище, никак не ожидавшее от тихоходной двуногой жертвы подобного проворства, после неудачной атаки несколько секунд пребывало в растерянности.

Воспользовавшись заминкой, Мах со всех ног бросился к спасительному берегу.

Осознав, что законная добыча пытается подло ускользнуть, Спрут оттолкнулся от песка и кинулся вдогонку.

– Внимание, Мах, он настигает, – тут же предупредил рыцаря призрак.

Маху удалось пробежать всего шагов пятнадцать. Он развернулся и, выставив перед собой меч, приготовился защищаться.

Пятиаршинные черные щупальца Спрута, с внутренней стороны, как бородавками, густо усеянные сотнями розовых присосок, обрушились на рыцаря все одновременно. Чудище попыталось заключить жертву в свои смертельные объятья, но не тут-то было. Ни одна из присосок не достала тела Маха, потому что за мгновенье до удара призрачный воин исчез – и снова возник, но уже в тылу у злобного страшилища. И что есть мочи рубанул по беззащитной голове твари.

От страшного удара правая рука Маха по локоть отнялась, а на твердой, как сталь, шкуре Спрута осталась лишь крохотная ссадинка, из которой выступила капелька грязно-желтой крови чудовища.

Спруту удар по голове очень не понравился. Он издал звук, похожий на рев разъяренного быка, и выбросил пять щупалец в направлении обидчика. Оставшиеся три – урок явно пошел на пользу! – он благоразумно оставил охранять тылы.

Мах отскочил на безопасное расстояние и что было сил рубанул мечом по самому длинному щупальцу. Удар вышел славный, единым махом булатный клинок отсек сразу три присоски. Из ран брызнула грязно-желтая кровь и непривычно заклубилась в невидимой воде. Чудище аж передернуло от боли. Покалеченное щупальце повисло безвольной плетью.

– Ага, не нравится! – в запале крикнул Мах и снова замахнулся мечом.

Спрут торопливо поджал к голове все восемь конечностей, плавно опустился на дно и затих.

– Ура! Победа! – возликовал Мах. – Тоже мне, гроза Подводья: один удар – и вон как его перекорежило! – не без гордости добавил рыцарь, убирая меч в ножны.

– Погоди радоваться, – осадил призрак. – Чует мое сердце, что это еще не конец!

– Да полно, Пузырь, – беспечно отмахнулся рыцарь. – Ведь ясно же, что этот Черный Спрут осознал, что я ему не по зубам. Да ты только взгляни на него.

Вдруг грязно-бурый воздух вокруг чудища стал быстро-быстро темнеть. Не прошло и полминуты, а вокруг Спрута уже висело абсолютно непроглядное черное облако.

– Пузырь, а это еще что за ерунда? – занервничал Мах. От былой самоуверенности рыцаря и следа не осталось.

– Я же тебя предупреждал, что еще ничего не кончилось, – озадаченно пробормотал старик. – Ох, не нравится мне все это! Пойдем-ка отсюда подобру-поздорову.

И, будто услыхав слова призрака, черное облако оторвалось от песка и стало быстро-быстро подниматься вверх, при этом стремительно сокращаясь в размерах. Если на песке облако составляло в поперечнике примерно с десяток аршин, то, достигнув саженной высоты, оно сократилось на половину. А еще через два аршина зловещее черное облако полностью растворилось в окружающем полумраке.

– И где Спрут? – первым очнулся от увиденного и забил тревогу Мах.

Дед Пузырь торопливо оглянулся и тут же завопил:

– Мах, берегись! Сзади!

Тут-то Мах и сплоховал. Вместо того, чтобы найти взглядом призрака и переместиться на безопасное расстояние, он обернулся лицом к опасности и с ужасом увидел надвигающиеся смертоносные щупальца. До самого ближнего было не более локтя, присоски на нем уже расширились, приготовившись ухватить жертву.

Мах очень пожалел, что минуту назад поторопился убрать меч в ножны – достать его сейчас он уже не успевал. Все, что оставалось бедолаге-рыцарю, это пустить в ход свои кулаки.

Он ударил одновременно обеими руками по ближнему щупальцу. Кулаки с сочным чавканьем врезались в присоски – и тут же в них намертво увязли. Под мощным молодецким ударом щупальце прогнулось и инстинктивно отмахнулось от обидчика. И – о чудо! Мах вдруг взмыл в воздух и отлетел от Спрута на добрую пару саженей.

Упав на песок, рыцарь тут же вскочил обратно на ноги и перво-наперво обнажил меч.

– Мах, я здесь! – раздался из-за спины отчаянный крик деда Пузыря.

Рыцарь проворно обернулся на зов, сверкнула оранжевая молния, и он наконец оказался на безопасном от чудища расстоянии.

От отчаянного удара по щупальцу до спасительного перемещения все произошло очень быстро, всего-то секунд за пять.

За спиной удравшего Маха снова разочарованно взревел Спрут.

– Махуня, а ты у меня, оказывается, смекалистый парень! – похвалил подопечного дед Пузырь. – Это ж надо: так ловко все сообразить, прикинуть, просчитать и так блестяще воплотить! Вот уж не подумал бы, что мой размазня-рыцарь способен на подобное!

– Но, но, полегче! Кого это ты называешь размазней? – одернул призрака Мах, не отрывая глаз от Спрута, который тем временем вновь преспокойно укладывался на песок.

– И, вообще, о чем это ты? – спросил рыцарь.

– О твоем великолепном ударе, о чем же еще, – охотно пояснил призрак. – Какой блестящий, точный расчет! Один удар кулаками в нужное место – и птичка вырывается из клетки!

– Какая птичка? Какая клетка? – недоумевал Мах. – Ты меня совсем запутал!

– Это я образно.

– Не надо никаких образов, и так голова кругом идет.

Говори проще.

– Да куда уж проще! – всплеснул руками дед. – Ведь Спрут-то тебя сам отбросил!

– Вот, вот, и я о том же. Может хоть ты мне растолкуешь, как так получилось? Ведь я точно помню, что кулаки намертво прилипли к его присоскам и вдруг – лечу! Как это он меня отпустил?

– Как? – настал черед изумляться деду. – Хочешь сказать, когда лупил по щупальцу – понятия не имел, что будет дальше?

– Ну да, – кивнул рыцарь. – Просто вдарил что было сил со страху.

– А теперь, значит, никак не сообразишь: что стряслось? Почему так легко оторвался от Спрута, так, что ли?

– Так, так! Сколько можно повторять! – теряя терпение, раздраженно закричал Мах.

– Как это похоже на тебя, Махуня, – осклабился вредный дед.

– Пузырь!

– Мах, да ты на руки-то себе посмотри… Где твои расчудесные перчатки с перепонками, подарок Силики? Никак потерял! Ай-яй-яй!

– Так вот в чем причина…

– Ну наконец-то, дошло. К присоскам Спрута прилипли лишь твои перчатки. И, когда щупальце тебя отбросило, руки выскочили из них, и ты отлетел, – объяснил призрак.

– С этим ясно, – подытожил Мах. – Теперь о черном облаке? Может и это чудо растолкуешь? Как это: Спрут на наших глазах укрывается облаком, потом облако рассеивается, и Спрута нет, а через секунду он меня атакует со спины?

– Здесь сложнее, – нахмурился дед. – Понимаешь, это представление с черным облаком очень напоминает примитивный магический гипноз. В магии же, тем более подводной, я плохо разбираюсь и, увы, яснее сказать не могу. Похоже, Черные Спруты немного умеют колдовать.

– Час от часу не легче! Этот и без того ужасный Спрут еще, оказывается, и колдун!

– Ну уж, скажешь тоже, колдун. Так, кое-какие дохленькие способности, типа, фокуса с облаком – и все, – заверил призрак.

– Ну и чего мне теперь делать? Гляди, он, кажись, снова начинает немного колдовать!

Действительно, воздух вокруг затаившегося на песке Спрута стал стремительно чернеть.

– Пузырь, сражаться с этим гадом бесполезно. Еще пара таких фокусов, и тварь меня точно захомутает! – запаниковал рыцарь.

– Согласен, – кивнул призрак. – Давай-ка, разворачивайся и дуй со всех ног на берег.

– Да Спрут же меня в два счета догонит! – возразил рыцарь. – Вцепится в спину присосками, и мне конец!

– А я, по-твоему, на что? Главное, во время… гм… отступления не паникуй, четко выполняй мои команды, и все будет хорошо, – заверил дед. – Помнишь, как в замке? Тогда ситуация была гораздо паршивее и ничего, выбрались.

– Выбрались-то выбрались, но я тогда едва идиотом не стал.

– Ну не стал же…

– Брр! Даже вспоминать не могу без содрогания, – поежился рыцарь.

– Все, решено, будем перемещаться! – категорическим тоном заявил дед. – Ого, наше страшилище созрело для новой атаки, – предупредил он. – Готов к перемещению? Тогда вперед!

– Я никуда не побегу, – вдруг твердо возразил Мах и, гордо выпятив грудь, добавил: – Не пристало призрачному воину убегать от какого-то там Черного Спрута!

– Ты чего задумал, бедовая твоя голова! – всплеснул руками призрак. – Перед кем ерохоришься, передо мной, что ли?

– Поверь мне, дед, сейчас мы его сделаем, – пообещал рыцарь.

Между тем зловещее черное облако уже оторвалось от песка и начало растворяться в воздухе.

Чтобы не поддаться гипнотическим чарам Спрута, Мах закрыл глаза. Обнаженный клинок он спрятал за длинной полой плаща.

– Значит так, внимательно гляди по сторонам и, как увидишь Спрута, дуй ему наперерез, – шепотом приказал Мах призраку.

– Махуня, – жалобно проблеял дед, – может одумаешься пока не поздно, ну чего ради так рисковать?

– Да, и меня не забудь упредить, – не удостоив призрака ответом, уточнил Мах. – Все понял?

– Понял, как не понять, – отозвался смирившийся дед Пузырь.

Оба застыли в напряженном ожидании.

Черное облако растаяло и Спрут тут же атаковал с неожиданной стороны. На этот раз призрак не сплоховал, вовремя заметив врага.

Мощные щупальца устремились к застывшей на месте жертве. Но вновь бестолково пронзили пустоту.

Мах же, раскрывший глаза лишь на зов деда Пузыря, переместился аккурат под брюхо Спрута и что было сил ударил мечом в его зловонную пасть. Острый клинок легко вошел по самую рукоять в мягкое нутро страшилища, Мах провернул рукоять, расширяя смертельную рану. Спрут захрипел, все восемь щупалец рефлекторно дернулись к источнику боли. Но опять чуток не успели, оставив меч торчащим в ране, рыцарь переместился из-под Спрута на безопасное расстояние.

В грязно-желтом облаке крови Черный Спрут грохнулся на песок и забился в предсмертных конвульсиях.

– Браво, браво, браво! – вдруг раздалась справа от рыцаря чья-то восторженная похвала, сопровождаемая звонкими хлопками в ладоши. Мах повернул голову и обомлел. В десяти шагах от него, отрезая дорогу на берег, едва не касаясь хвостовым плавником дна, «парил» Симбуль Пятнадцатый собственной персоной.

– Ловко вы его, – снова похвалил водяной. И, страшно оскалившись безгубым ртом, пояснил: – Я видел вашу схватку с самого начала.

Меч Маха остался в пасти поверженного Спрута. Рыцарь был безоружен, а перед ним стоял подводный колдун, встреча с которым не сулила ничего хорошего. Никогда еще Мах не чувствовал себя таким беспомощным.

– Ну вот, Махуня, ты и доерохорился, – печально вздохнул невидимый дед Пузырь. – Не послушался старого мудрого призрака, сделал по своему. А я ведь предлагал: ноги в руки и дёру. Теперь этот кривоносый урод тебя прищучит за надругательство над дочуркой. Э-эх!

– Симбуль, не верьте ей, она сама меня уговорила, – залепетал в свое оправдание, очнувшийся от столбняка, Мах и медленно попятился к притихшему Спруту.

Почувствовав напряжение собеседника, Симбуль елейным голоском попросил:

– Мах, вам не надо меня бояться.

– Чего эта морда хвостатая там бормочет? – спросил глухой дед. И на всякий случай добавил: – Не верь ему, Махуня!

– Вот, видите, у меня нет никакого оружия. – Водяной картинно развел руки в стороны, демонстрируя пустую правую ладонь – в левой он держал свои жемчужные четки.

– А я и не боюсь, – храбро ответил Мах и сделал еще один маленький шажок назад.

– Мах, я не держу на вас зла, – продолжил увещевать чешуйчатый. – Более того, за то что вы только что сделали, я, пожалуй, даже должен вас как-то отблагодарить.

– Издеваетесь? – улыбнулся в ответ рыцарь, продолжая отступать к мечу. – Что ж, понимаю и не осуждаю. Но, видит Создатель, я не причинял ей боли, все было добровольно, и ей очень понравилось.

– Вы мне не верите, – укоризненно покачал головой Симбуль.

– Ну что вы, конечно верю, – подыграл Мах, оттягивая час расплаты.

– Нет, не верите, – стоял на своем водяной. – Но я вам сейчас докажу. – И он неожиданно предложил: – Поднимите свой меч, рыцарь, надеюсь с ним в руках вы почувствуете себя увереннее.

Не веря своему счастью, Мах одним прыжком преодолел оставшееся расстояние и рывком выдернул меч из развороченной пасти мертвого Спрута. Вокруг перепачканного кровью клинка тут же заклубился грязно-желтый туман.

– Ну теперь мы этому выродку хвостозадому наваляем! – загорелся дед Пузырь. – Давай, Махуня, врежь ему как следует по макушке и побежали. – Он сделался видимым и устремился к водяному.

Но призыв призрака остался безответным. Мах не спешил перемещаться. Только теперь с мечом в руке до рыцаря дошел смысл сказанного водяным.

– Как? Как вы меня назвали? – уточнил потрясенный Мах.

– Рыцарем, – спокойно подтвердил водяной и, подмигнув человеческим глазом, огорошил: – Я знаю, вы – человек. Что, разве я не прав?

– Нет… То есть… Я ведь… вроде бы… этот… как его?.. водёнок, – сбивчиво пояснил Мах.

– Махуня, ты чего это? – нервничал выглядывающий из-за плеча водяного призрак. – Давай, перемещайся сюда и вали гада.

– Тихо, Пузырь, – не разжимая губ, цыкнул на деда Мах.

– Скажи еще: мавка, – усмехнулся Симбуль.

– Как же вы догадались? – ошарашено выпялился на него рыцарь.

– Очень просто. Во-первых, – чешуйчатый отщелкнул на своих четках одну жемчужину, – да будет вам известно, водёнки в бою пользуются одной лишь магией, а за меч не знают с какой стороны браться. Во-вторых, – отщелкнул вторую, – у вас на шее висит хорошо знакомый мне кулон. Ну и, в третьих, – третью, – у вас на руках я не вижу характерных для водёнка перепонок. Кстати, Мах, как вы от них избавились – при первой нашей встрече они были, я точно помню?

– Тогда на мне были перчатки с перепонками – их сорвал и сожрал Спрут, – разъяснил Мах.

– Я так и подумал, – удовлетворенно кивнул Симбуль.

– Так вы что же, с самого начала догадывались кто я? – продолжал удивляться Мах. – Как же тогда допустили мою женитьбу на своей дочери?

– Какая женитьба, Мах, ведь ничего же не было, – возразил водяной и снова заговорщицки подмигнул.

– Да, мне повезло ускользнуть, – кивнул рыцарь. – Чудом повезло!

– Ага, как же, повезло, – осклабился Симбуль. И пояснил: – Если хотите знать, это с моей подачи к вам ночью Твоха пожаловала. Конечно, я ей не приказывал – это было бы нелепо. Но при ней я произнес ключ-заклинание от вашей темницы… Смекаете?

– А вы знаете, что потребовала от меня ваша Твоха за свободу? – спросил рыцарь.

– Полноте, Мах, Твоха умелая мавка, я думаю вы получили удовольствие, – спокойно ответил водяной.

– Так вы знали!..

– Махуня, мы теряем время, а этот кривоносый специально тебе зубы заговаривает, – напомнил о себе дед Пузырь.

– Отвяжись, дай разобраться, – строго цыкнул Мах.

– Что, простите? – насторожился слухастый водяной.

– Симбуль, я возмущен вашими нравами! – нарочито громко отчеканил рыцарь.

– Мах, мои мавки уже давным-давно не девочки. По вашему людскому времяисчислению Твохе уже перевалило за седьмой десяток.

– За сколько??? – не поверил своим ушам Мах.

– И это моя самая младшенькая, – подтвердил Симбуль. – Сколько думаете мне лет?.. А, все одно не отгадаешь. Двести одиннадцать лет я прожил будучи уже водяным. И еще до этого сто семнадцать – водёнком.

Оправившись от шока, Мах задал очередной вопрос:

– Симбуль, скажите, зачем вам был нужен весь этот цирк с женитьбой? Неужели нельзя меня сразу было отпустить подобру-поздорову?

– Нет, нельзя. На свою беду вы нарвались не на меня, а на моих славных мавок. Они вас приняли за водёнка. Вы им приглянулись. А Квоха так вообще разум потеряла, выбрала вас своим избранником…

– Что значит выбрала, я был против, вы тоже, вроде бы, не в восторге? – перебил Мах.

– Таков наш Закон, – покачал головой водяной. И объяснил: – Мавка однажды выбирает себе избранника из водёнков – никто не в силах этому помешать. Сами видели, на ваших глазах я пытался ее вразумить, но не смог. На ее стороне был Закон… После церемонии сочетания, водёнок становится водяным, мавка же теряет свою свободу, становится албастой и остаток жизни проводит в заточении, прислуживая только своему водяному.

– А у вас есть такая албаста? – вопрос вырвался у Маха сам собой.

– Разумеется, я же водяной, – кивнул Симбуль. – Только она одна видит меня прежним, не изменившимся. Я для нее постоянно желанный, а она для меня.

– Как это: видит не изменившимся?

Симбуль охотно пояснил:

– Когда водёнок становится водяным, он сильно изменяется. Как внутренне, так и внешне. Мах, ведь я не всегда был таким уродом в рыбьей чешуе – когда-то я был писаным красавцем… Я и теперь им остаюсь, но увидеть меня прежнего может лишь моя албаста. Когда я возвращаюсь к своей единственной, рыбий хвост, чешуя и прочие мои уродства исчезают. Я предстаю перед ней в облике водёнка. Но только перед ней одной.

– Ну дела, – присвистнул Мах. – И в Подводье, оказывается, тоже есть оборотни.

– Но мы с вами отвлеклись от сути, – продолжил водяной. – Так вот, если бы я раскрыл перед своими мавками ваш секрет, Квоха, конечно, тут же от вас бы отступилась, и никакой женитьбы не было бы, но вам бы тогда не поздоровилось. У нас в Подводье, знаете ли, людей не очень-то привечают… А так, глядишь, ничего страшного не произошло – вы развлеклись, и дочки мои получили удовольствие.

– Раз у вас людей не привечают, чего же вы со мной такой добренький? И откуда вы знаете про мой кулон? – продолжил допрос рыцарь.

– Я добр к людям, потому что среди них у меня есть один очень хороший друг, – пояснил Симбуль. – Некто барон Крус… Может слышали?

– Конечно слышал, – кивнул Мах. Имя деда Силики прозвучавшее из уст собеседника разом перечеркнуло все его опасения. Он поверил водяному и убрал меч в ножны. Этот его доверительный жест вызвал бурю негодования у деда Пузыря. Но, помня строгий наказ Маха: не докучать болтовней, призрак сдержался и промолчал, испустив лишь парочку тяжких осуждающих вздохов.

Симбуль, между тем, продолжал объясняться:

– Правда, я его очень давно не видел. Но точно помню – у Круса на шее был точно такой, как у вас, кулон. Он, кажется, называл его подводным амулетом.

– Барон Крус погиб пятьдесят лет назад, – сообщил Мах.

– Так вот почему от него ни слуху, ни духу, – пригорюнился водяной. – Жаль. Славный был человек. Добряк и весельчак. Мы с ним часто подолгу беседовали. От него я много узнал о вашей надводной жизни. Он меня расспрашивал о нашей – подводной. А какой он был замечательный колдун – все схватывал на лету… А вы, Мах, значит, его родственник?

– Нет, я друг его внука, барона Силики. Воспользоваться наследием барона Круса меня вынудили крайние обстоятельства… – И Мах рассказал Симбулю о своем заколдованном родовом замке и его многочисленных заложниках. О том, как обратился за помощью к Силике. Как с его помощью попал в Подводье, где почти сразу нелепо угодил в рыбацкую сеть и, оставшись без полезных галош, вскоре привлек к себе внимание мавок.

– М-да, не повезло, – подытожил услышанное водяной, – И времени-то у вас совсем в обрез… Мах, не возражаете, если в дальнейшем мы перейдем на «ты»? После сегодняшнего откровенного разговора мы уже, как минимум, добрые приятели.

– Разумеется, – кивнул Мах. – Но только, как ты правильно заметил, времени у меня совсем мало осталось. Разговоры разговаривать некогда. Прошу, не задерживай меня Симбуль, мне надо спешить.

– Даже если бы захотел задержать – ничего бы у меня не вышло, – признался водяной. – Ты рыцарь вон какой умелый, с Черным Спрутом в одиночку сумел справиться, а в Подводье Необъятных Просторов, или, как говорят у вас, людей, океана, водяной колдовать не может. Как видишь, я безоружен перед тобой… Но все же, я бы не советовал тебе сейчас выбегать на воздух… – Последние слова Симбуля утонули в раскатах оглушительного кашля.

– Это еще почему? – удивился Мах. – Сам же говорил – времени в обрез, надо торопиться.

– Кх-кх-кха… Дума-кх-кха-ешь та-кх-м Па-кх-учий… кха-кха… Ост-кх-кх-ров? – сквозь мучительный кашель кое-как прохрипел водяной, указывая пальцем в сторону близкого берега.

– Ну да, а что же там? Твоха обещала бултыхнуть к острову, – ответил рыцарь.

Приступ кашля прошел, но на смену ему пришла тяжелая одышка. Лицо Симбуля пошло болезненными зелеными пятнами.

– Она тебя, – два глубоких вдоха, – обманула, – еще вдох, – никогда не верь мавкам! – окончание фразы водяной выпалил скороговоркой и задышал так, как будто только что пробежал верст двадцать без единой остановки.

– А почему я должен верить тебе? – пожал плечами Мах.

Одышка перешла в надсадный хрип. Водяной скривился в мучительном спазме, из носа побежали две тонкие струйки ярко-зеленой крови.

– Симбуль, что с тобой? – забил тревогу рыцарь.

– Быстр… ее, за… мно… й, – кое-как прохрипел Симбуль и, оттолкнувшись хвостом от невидимой воды, «полетел» вдоль склона.

Водяной проплыл саженей пятнадцать, потом его резко повело в сторону, хвост свела судорога и, обессиленный, он рухнул на песок. Мах без труда его догнал, поднырнул под руку и дальше практически потащил болезного на своем плече.

– Сам… уви… дишь… и я… глот… ну чис… той во… ды из… ре… ки, – протявкал едва живой Симбуль на ухо спасителю.

Действительно, шагов через сто пологий склон сделался заметно круче и резко повернул влево.

В Подводье сделалось заметно светлее, по всей видимости там, наверху, уже забрезжил рассвет. Да и вода вокруг Маха по мере продвижения вдоль склона становилась все более прозрачной. Очень скоро рыцарь с изумлением обнаружил напротив своего – противоположный склон, правда, до него было очень далеко, он еле виднелся – но был! И между двумя склонами простиралось целое поле рыжих водорослей. Вода над ними была какая-то полосатая: то полоса грязно-бурого оттенка, то зеленоватого.

Дыхание водяного более-менее выровнялось.

– Отпусти, дальше сам, – попросил он. И, оттолкнувшись от рыцаря, одним движением хвоста спустился со склона вниз, к водорослям.

Мах двинулся было следом, но Симбуль на него строго прикрикнул:

– Стой, где стоишь. Тебе нельзя входить в русло Серебрянки.

Ноги рыцаря подогнулись и он рухнул на песок. Так вот почему он увидел противоположный склон – они зашли в устье реки. Он подло предан и коварно обманут. И это совершенно точно – может обмануть водяной, но собственные-то глаза врать не будут.

Воспользовавшись тем, что Мах наконец-то остался один, с ним осмелился заговорить дед Пузырь:

– Махуня, чего-то я не пойму, куда это нас затащил хвостозадый? Откуда на Паучьем Острове такая здоровенная река?

– Это Серебрянка, – едва сдерживая слезы, пояснил Мах.

– То-то я гляжу, берега как будто знакомые, – призрак всплеснул руками и смешно хлопнул себя по лысой макушке: – Во ведь ротозей!

Но удрученный рыцарь даже не улыбнулся. Он сидел понурив голову, совершенно убитый своим горем.

– Ну, ничего, ничего, ты главное не раскисай, – вновь заговорил Пузырь. – Чего-нибудь обязательно придумаем. Может, кривоносый что-то дельное посоветует. Ну же, Мах, возьми себя в руки, ты же призрачный воин, спаситель Великостальского королевства, герой!

Рыцарь лишь тяжело вздохнул в ответ.

Немного поколдовав внизу, Симбуль приплыл обратно на склон и, изогнув хвост, плюхнулся на песок рядом с Махом.

У водяного снова был здоровый цветущий вид – зеленые пятна с лица бесследно исчезли, кровь из носа течь перестала.

– Даже если бы очень захотела, Твоха все одно не смогла бы тебя бултыхнуть к Паучьему Острову, – первым нарушил тягостное молчание Симбуль. – Я ведь тебе уже говорил, в Подводье океана колдовство водяных не действует.

– Что же мне теперь делать? – спросил Мах.

– М-да, не простой вопрос, – покачал головой водяной. – Но не кручинься, чего-нибудь придумаем.

– Не успеем. Завтра утром я должен быть с драконом у родового замка, – обреченно вздохнул Мах.

– Успеем! У тебя день и ночь в запасе! – возразил оптимист Симбуль.

– А ты? Ты тоже не сможешь меня бултыхнуть к острову? – без особой надежды уточнил рыцарь.

– Тоже не смогу, – подтвердил Симбуль.

– И далеко отсюда до Паучьего Острова?

– Дай-ка карту Круса…

Мах вытащил ее из сумки, протянул водяному и ткнул пальцем в нужный остров.

Глядя на карту, Симбуль что-то зашептал себе под нос, стал отщелкивать жемчужины четок.

– Ага, понял, – наконец выдал он. – По моим подсчетам выходит до острова верст пятьсот с гаком – и это если по прямой. Но по прямой не получится, на пути множество бездонных провалов. Их все придется обходить – а это еще триста верст. Вот и считай.

– Этак мне и за три месяца до острова не дойти, – покачал головой рыцарь.

– Точно, не дойти, – кивнул Симбуль. – Этот способ не подходит.

– Остается одно: возвращаться к барону Силике, может у него отыщутся запасные подводные галоши…

– Мах, ты же, вроде, говорил, у него они единственные? – перебил водяной.

– Ну, мало ли, вдруг отыщутся… – пожал плечами смущенный рыцарь.

– Внук Круса не станет врать своему другу, – твердо возразил Симбуль.

– Да я тоже не сомневаюсь в честности барона, – согласился Мах. – А о запасных сказал так, в порядке бреда.

Собеседник осуждающе покачал головой.

– Силика может отобрать мои галоши у рыбаков – те, ведь, скорее всего, его крестьяне, – предложил другу версию Мах.

– Вот это дело, – одобрил водяной.

– А коль так, давай-ка, скорее бултыхни меня в пруд Силики – это-то, надеюсь, ты можешь? – заторопил окрыленный надеждой рыцарь.

– Легко, – заверил водяной. И тут же прибавил: – Но я не стану этого делать.

– Почему?

– Мог бы и сам догадаться… Как только ты окажешься в Подводье Серебрянки – а пруд твоего друга входит в ее Подводье – мои мавки тебя тут же почувствуют. В их присутствии я не только не смогу тебя защитить, но и должен буду тебя сурово покарать.

– Тогда, я просто выйду на берег и по суше самостоятельно доберусь до башни барона, – заявил Мах, поднимаясь на ноги. – Уж амулетов-то подводных у Силики точно навалом, он мне сам говорил.

– Чего вскочил-то, успеешь еще, набегаешься, – сказал Симбуль, усаживая рыцаря обратно на место.

– Не понял.

– Чего ж непонятного, – пожал плечами водяной и пояснил: – Этот твой план еще хуже первого. Во-первых, – он отщелкнул жемчужину, – отсюда, с берега океана, до башни твоего друга далеко и по суше добираться очень долго, я знаю это точно – барон Крус так однажды делал и мне потом рассказывал. У тебя же в запасе только день и ночь! Ты не успеешь… А, во-вторых, – вторую жемчужину, – добравшись до башни и отобрав у рыбаков галоши, тебе все равно придется начинать свой путь в Подводье Серебрянки – а для тебя это смерти подобно.

– Выходит, полная безнадега, – в очередной раз приуныл Мах. – На остров я не успеваю. Родовой замок обречен. Отца с невестой теперь может спасти лишь чудо.

– Мах, спасибо тебе, ты доброе дело сделал, избавил мою Серебрянку от опустошительных нашествий Черного Спрута, – вдруг поменял тему водяной. – Этот Спрут целых десять лет мне покоя не давал. Лежбище себе гад устроил тут, рядом с устьем Серебрянки. И, как проголодается, сразу «в гости» жалует. Видишь как там тихо, – Симбуль указал рукой на водоросли, – десять лет назад тут гомон стоял о-го-го какой – всех извел проклятущий, до последнего малька. А я с Черным Спрутом совладать не могу, на это страшилище мое колдовство не действует. Уж чего только я не делал, и щук саженных, и сомов десятипудовых на него насылал, никто с ним совладать не мог. Счастье еще, что Спрут не может долго находиться в речной воде, так же как я в океанской, задыхаться начинает…

– Симбуль, твой рассказ, конечно, очень интересен, но зачем ты мне все это говоришь, – раздраженно перебил Мах. – Я рад, что оказал тебе услугу, но, извини, сейчас не в настроении разделить твой восторг.

Водяной спокойно пояснил:

– Это я к тому рассказал, что… Мах, я бы и без этого тебе помог, просто в память о своем друге. А уж за такой подвиг… В общем, есть один способ быстро добраться до Паучьего Острова. Правда рискованный!

– Я не боюсь риска, – сказал Мах.

– Зато я опасаюсь! – тут же донесся из-за его спины недовольный возглас бдительного деда. И Пузырь запричитал: – Эх, не бережешь ты себя, дитятко бестолковое!..

Между тем водяной втолковывал рыцарю:

– К острову ты полетишь на гарсате – это такая огромная, серо-белая в полоску рыбина с вот такими зубищами, – показывая длину зубов водяной развел ладони на добрый локоть. – Его еще называют хозяином Необъятных Просторов. Он плавает невероятно быстро и домчит тебя до цели часов за пять, – подытожил Симбуль.

– …А потеряешь буйну головушку, что ж я без тебя делать-то буду!.. – продолжал гнуть свое невидимый призрак.

– Ничего себе зубки, – присвистнул Мах, – это не рыба, а настоящий дракон получается. А она, часом, человечиной не закусывает?

– …Себя не жалко, меня, старика, пожалей! – издал дед последний вопль и, к облегчению Маха, замолчал.

– Насчет людей не знаю, врать не буду, а водёнков с мавками от зубов гарсатов пострадало тьма-тьмущая, – ответил водяной. – Этих грозных рыб даже Черные Спруты побаиваются.

– Куда же ты меня толкаешь? – возмутился Мах. – Я же на этом твоем гарсате не то что полететь – подступиться к нему не сумею. Он же меня не жуя проглотит!

– Еще как сумеешь, – решительно возразил водяной. – Ты к нему не с пустыми руками подступаться будешь. Сейчас я тебе секрет открою, как грозного гарсата сделать послушным, – пообещал Симбуль.

– Вот это дело, – кивнул рыцарь.

– Секрет этот, правда, не мой, а опять же барона Круса, – продолжил водяной. – Но другу его внука, пожалуй, можно открыть…

По сплетенной из водорослей удивительно тонкой, но крепкой, веревке Мах медленно спускался в бездонный провал.

Его окружал абсолютный, непроницаемый мрак – сюда на многосаженную глубину солнечные лучи не проникали. Единственным источником света был защелкнутый на правой руке рыцаря браслет – его дал ему перед спуском Симбуль.

Браслет был составлен из кусочков светящихся прутьев, точно таких же, из которых были сплетены кресла в ракушечной комнате подводного дворца. И от него исходило приятное глазу голубое свечение.

Этого свечения едва хватало, чтобы увидеть крохотный пятачок гладкой стены, вдоль которой происходил спуск. Поэтому Мах часто останавливался, убирал правую руку с веревки и начинал водить ею вдоль стены, освещая браслетом большую площадь.