Текст книги "Край Ветров: некроманс"

Автор книги: Диэр Кусуриури

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 39 страниц)

Майна я нашел.

– На свою беду, – протянул Камориль.

– Ну, как сказать… Мне, естественно, не сказал никто, что именно я огребу, разыскав тот кедр. Мол, для дела надо – иди, иначе Войны Причин не остановишь, и мама-папа тебя не похвалят. Когда ритуал был совершен и Мартин, кгхм, вошел в меня, прости за неуместный юморок, – дергаться оказалось поздно. Мартин попытался завладеть единолично моим телом, но я сопротивлялся ему. Умозрительно. Упрямо и весьма сурово. И, главное, успешно. Продолжаться это могло бесконечно. В итоге мы с ним пришли к соглашению: он выполняет мою миссию (завершает Войну Причин) и позволяет мне в последний раз увидеться с Даньславом и Варамирой (а я их все-таки очень любил), а я взамен складываю лапки и позволяю ему властвовать над этим телом единолично. Я даже готов был умереть там, внутри, и исчезнуть совсем – ну, я ж достаточно расстроенный был из-за Варамиры тогда… В итоге мы с Майном, используя Дух Огня, сделали всё, что надо. И вернулись к Даньславу. А там… вся эта беда с преждевременным старением и похабно ведущая себя Варамира.

У меня случился эмоциональный срыв. Он выступил этаким катализатором… Дух Огня, наглотавшись моих эмоций, отравился, переел, не переварил. Он как будто бы вспыхнул, или взорвался, в общем, вышел из-под контроля. Он был – словно неудержимая приливная волна… Ни я, ни Майн не смогли справиться с этой бушующей силой. Потом, я так понимаю, Дух Огня как-то сам все разрулил. С твоей помощью. Ну и… когда я очнулся, то понял, что этой исконной силы во мне, почитай, и нет больше… Только чуть осталась. А еще – Мартин Майн все еще был частью меня, я чуял его присутствие у себя в голове. Но он был в отключке. И я, воспользовавшись моментом и последними крохами былой силы, которая, будучи настолько ограниченной, мне подчинилась, запер бессознательного Майна на восемнадцать золатунных замков. И практически всю свою лишнюю память, заодно.

Камориль смотрел на меня и молчал. Проговорил, наконец, поставив бокал на стол:

– И где Майн теперь?

– Точно не могу сказать, – я неопределенно повел плечом. – Кажется, проявившийся на мгновение в Ромке истинный судьбоплет заставил его уйти.

– Куда уйти?

– Может быть, обратно к себе?.. Ах, да. Сам Майн тоже был не прост, – я ухмыльнулся. – Сволочь он, на самом деле, та еще. Его целью было уничтожить и судьбоплета, и судьбоеда, дабы остаться здесь, в этой реальности, самым могущественным существом… Может быть, даже чем-то вроде современного бога. По крайней мере иногда в его мыслях скользило это слово, хотя обычно он его избегал. Майн придумал хитрый план, согласно которому должен был обманом заставить Ромку увести Варамиру в другой мир, а потом уничтожить его извне вместе с ушедшими туда судьбоплетом и судьбоедом.

– А он мог?..

– С Духом Огня и ключом от всех дверей, кроме одной? Как знать. Мне кажется, мог. Иначе б зачем это все?

– А если он там, куда ушел, найдет какую-нибудь еще силу и попробует уничтожить вообще всех нас?.. Типа там, месть и все дела.

Я покачал головой:

– Нет. Это не его вариант. Я… помню, как все ощущалось, когда он был мною… или я был им… Ну, сознания в этот раз оказались как будто бы сцеплены, переплетены, а не как в прошлый раз… Ну так вот. Он слишком любит эту реальность.

– Хоть я знал его всего ничего, но я бы не был так уверен на твоем месте, – Камориль поджал губы. – Надо было его прикончить – раз и навсегда!

– А в том-то и дело, что эти сущности, насколько я понял, неубиваемы практически, – я развел руками. – Они могут сдохнуть только вместе с каким-нибудь миром.

– Но почему они тогда так боятся смерти?.. – задумчиво проговорил Камориль. – Налей мне еще!

– У меня нет приемлемого ответа на твой вопрос, – сказал я, исполняя его просьбу. – Может, это потому, что у них не было шанса со смертью свыкнуться. Вот ты – боишься чего-нибудь?

Камориль ответил быстро, не задумываясь:

– Да.

– Чего? – я протянул ему вермут.

– Прямо сейчас я боюсь, что ты уйдешь, – сказал он, принимая бокал, и наши пальцы соприкоснулись.

– Ты знаешь, что я не уйду, – сказал я, не отнимая руки и не отводя глаз.

– Ничего я не знаю! – вскипел Камориль. Смутился, побыстрее забрал свой вермут и сделал большой глоток, первым прервав зрительный контакт.

– Ну вот, может, у них так же… – я откинулся на мягкую диванную спинку. – А может, они страшатся конца из-за его неопределенности. У человека хоть какие-то рамки есть. И у меня теперь есть, как ты говоришь. А у них… вдруг их невосприимчивость к смерти сломается неожиданно в самый неподходящий момент?

– А может, они знают что-то такое, чего не знаем мы, – предположил Камориль, – что-то о том мире за последней чертой. Что-то такое, о чем даже некромантам не ведомо и чего не сыскать в самых древних и запретных книгах. И да, Мйар… – Камориль замялся. Помолчал секунду, и потом все-таки произнес: – Мартин, уходя, сказал мне кое-что… кое-что странное, – Камориль поднял на меня взгляд. – Он сказал, что если все пойдет, как он задумал, ты вернешься ко мне. Может, он на самом деле… хотел уйти?

– Да кто ж их поймет, этих недобожественных сущностей, – я покачал головой, отпивая из своего бокала.

– Или, может, ему ты был тоже не безразличен…

Я фыркнул:

– Он выбросил меня, как пустую коробку из-под пылесоса. Я, кажется, вспомнил, чем все это кончилось. Точно. Это он, моей же рукой распотрошил нам нутро. И из меня тот час же что-то белое полезло-поползло-поперло, светящееся и волшебное по самое «не балуйся». Тут-то я и отключился…

– Наверное, это был Дух Огня и сам Майн, – резонно предположил Камориль. – Потому что, когда я тебя нашел, ты был… ох. И Ромка сказал, что в тебе больше нет Духа Огня.

– Наверное, так оно и было, – согласился я.

Помолчал, вспоминая все произошедшее и немедленно понимая, что, раз уж отныне во мне нет Духа Огня, жизнь моя переменится. В частности, насколько я могу теперь знать, именно из-за той странной, своенравной силы Камориль Тар-Йер и был ненормально, болезненно привязан ко мне всю эту бездну лет. Сейчас Духа Огня во мне нет. И все, что случится (или может случиться) между нами – теперь на самом деле только между ним и мной.

– А вот скажи-ка мне, Камориль, – проговорил я спокойно и медленно, – если бы вся эта эпопея была бы, например, приключенческим романом… – я улыбнулся, – как думаешь, кто бы у нас был главным злодеем?

Некромант, отведя в сторону руку с бокалом и приняв расслабленную и, в то же время, до неприличия вызывающую позу, с достоинством ответил:

– Конечно, я!

Я хмыкнул:

– А если серьезно?

– Мне кажется, об этом серьезно не стоит, – Камориль покачал головой.

– Твоя правда.

– И зачем ты смотришь на меня, как кот на сковороду с котлетой?.. – спросил Мйар, склонив голову на бок.

Он сидел, свободно облокотившись на диван, и щеки его были чуть розовыми от выпитого, а глаза блестели.

– Да как же на тебя не смотреть, – честно признался Камориль. – Мне это и так всегда нравилось, а после всего произошедшего… Я ж уже мысленно с тобой попрощался. И, хотя я все еще на тебя зол, но… ты не представляешь, как это было… это было ужасно больно, хоть я и понимаю, что физически тогда было больнее тебе.

– Камориль, – Мйар поставил свой бокал на стол, – знаешь что…

– А?..

– Я слишком не люблю людей, чтобы еще хотеть что-то с ними делать, – он сложил руки замком у себя на коленях. – Вот что я понял, познав метод мышления Майна. Мартин – он да, он любит всех, и считает, что все любят его. Он готов был принять вообще все, что мог бы ему этот мир дать. Владение чем-либо, что правда, в его голове никоим образом не коррелировало с несением ответственности за это. Он хотел всех и вся, и единственное, чего я не смог понять совсем – это как он себя контролировал. Его желания были иррациональными и немотивированными, хотя само мышление полным отсутствием логики, вроде бы, не страдало. Так вот… Я – вообще не такой. Я, сам по себе, искренне и неудержимо ничего не хочу. Разве что есть и спать. Да и с этими желаниями я борюсь на ура, если надо… Но я не об этом, – Мйар прочистил горло. – В общем… я понял, что это слишком. Что-то со мной не так. Очень не так. Может, от этого и жизнь моя до определенных событий была пресна, как вода из-под крана – от того, что я запретил себе желать чего-либо по-настоящему.

Помолчав, Мйар добавил:

– И даже девушек.

– Вот как? – некромант удивленно перегнул брови. Откинулся на спинку кресла. – Но как-то же ты что-то с ними… делал, правда? Стоп, Мйар, подожди, – Камориль встрепенулся, – неужели мы, наконец, выпили достаточно, чтобы поговорить об этом?

– Гм, – Мйар отвернулся, желая, видимо, спрятать проступивший на щеках румянец. – Ну, с девушками оно как-то на инстинктах больше, ты должен понимать… Это, как еда или сон, больше желание тела, а против него не попрешь. Все работает и включается, как ему положено. Но я немного не к тому. В общем…

Мйар замолчал и стал расстегивать рубашку, глядя на свои пальцы, путающиеся в пуговицах.

– Э-э… – протянул Камориль, – тебе не нравится эта? Что ж ты сразу не сказал…

– Не тупи, – произнес Мйар каким-то сдавленным голосом, сам не свой на вид. А следующая его фраза прозвучала почти что жалобно: – Пожалуйста.

Камориль выпил залпом то, что осталось в бокале. Позабыв приличия, вытер рот рукавом, завороженно глядя на то, как Мйар расправляется с последней пуговицей на белой хлопковой рубашке и затем несмело, медленно и очень неуверенно спускает ткань с плеч так, что рукава остаются все еще на нем, собравшись частыми складками в локтях.

Мйар застыл с видом умирающего лебедя, пряча от Камориль взгляд.

Некромант сам не понял, когда начал улыбаться – широко, во весь рот, покачивая головой и не веря своим глазам. Он зачем-то закатил свои рукава и, вдохнув глубоко, как перед нырком, спустился с кресла на пол. До Мйара было рукой подать. Камориль положил правую ладонь ему на колено, а левую – на руку, которой Мйар закрывал обнаженный живот. Камориль легонько сжал его предплечье и заставил отвести в сторону, плавно и осторожно.

Поняв, что Мйар его не отталкивает, Камориль подвинул правую ладонь чуть дальше по бедру и немного его сжал. Он чувствовал, как напряжены мышцы под плотной тканью. Мйар вот-вот задрожит.

Камориль положил вторую руку на левое бедро Мйара. Поглаживая оба, попросил:

– Посмотри на меня.

Мйар с видимым трудом повернул голову и уставился на Камориль сверху вниз. В глазах его читался ужас.

Камориль взял его руку в свою и поднес к губам. Поцеловал в ладонь.

– Мйар, я люблю тебя. Я же уже говорил тебе множество раз. Целую тысячу раз, а то и больше. И это ничто не изменит. Если ты… Если я правильно тебя понимаю, то… Не надо бояться. Я не сделаю с тобой ничего… такого… что ты не сможешь перенести. Уже не сделаю.

– В таких ситуациях, Камориль, – Мйар покачал головой со странной улыбкой, выражающей сразу всё, на что улыбки вообще способны, – говорят что-то вроде «я не причиню тебе боли, если ты сам этого не попросишь».

– Я сказал то, что сказал, – деловито отметил Камориль.

Мйар молчал и смотрел на некроманта сверху вниз. Тревожная, черная, ледяная печаль читалась сейчас в Мйаровых глазах. Он произнес спокойно и коротко:

– Может, нам и не суждено было быть вместе.

Камориль замер. Вслушиваясь, как в гулкой глухой тишине колотится его собственное сердце, он смотрел на Мйара, боясь сказать хоть слово. Шутки кончились, кончились признания, пропали смыслы.

– Но мы с тобой сумели вырваться из замкнутого круга, – произнес Мйар. – Ты сумел. У тебя получилось вытащить меня, хоть это и кажется чередой случайностей. Нам, глупым, невезучим, недальновидным, как-то удалось обойти неизбежность и пересесть на другой маршрут. Но я не знаю точно, хорошо это или плохо.

– Мйар, ты… – прошептал Камориль, – ради всего, что еще осталось святым, – не мучай меня больше. Я не понимаю, что ты… что вообще…

– Раньше мы бежали по кругу, Камориль. Ты – за мной, я – от тебя. И это могло бы длиться вечно. Но круг разомкнут, и я… И я говорю тебе: я буду с тобой.

– Мйар…

– Но, пересев на другую ветку, мы должны полностью осознать: когда-нибудь будет конечная.

– Пускай так, – Камориль втянул воздух сквозь зубы. – Я все равно люблю тебя больше жизни, и это ничто, ничто не изменит!

Мйар протянул к Камориль вторую руку и погладил пальцами его приоткрытые губы. Заставил чуть поднять подбородок и, посмотрев в золотые глаза, сам наклонился ближе. Прикрыл дрожащие веки, коснулся лба Камориль переносицей. Некромант чувствовал его горячее дыхание и от одного этого уже внутренне трепетал. Он боялся даже слегка пошевелиться. Ему очень не хотелось спугнуть этот удивительный, тихий, напряженный и совершенно невероятный миг, так похожий на вечность, за крупицу которой ничего не жалко отдать. Он тоже закрыл глаза, пытаясь прочувствовать и запомнить все, что происходит, в мельчайших деталях: и шероховатость ткани под вмиг вспотевшими ладонями, и тепло больших ласковых рук на своей шее справа и на щеке слева, и то совершенно немыслимое, от чего бросило сначала в холод, а потом в жар – едва ощутимое прикосновение горячих сухих губ к его собственным, долгожданное, как лето, как зимний рассвет, как первый порыв теплого весеннего ветра. Камориль ответил на этот невесомый поцелуй так же кротко. Он касался губ Мйара своими осторожно, медленно, хотя сердце его стучалось в ребра, как выставленный на высокую частоту метроном. А потом Мйар поцеловал Камориль глубоко, крепко и горячо, так, как никогда до этого не целовал, впиваясь в губы некроманта страстно, мучительно и долго, отчего у Камориль захватило дух. Он сначала, от неожиданности, даже уронил руки с Мйаровых колен, но потом вернул их на место и стал поглаживать напряженные бедра. Едва справляясь с потоком оглушительных чувств, нахлынувших приливной волной откуда-то из самых глубин естества, Камориль осмелел и позволил себе проникнуть в рот Мйара языком. Тот принял вызов и в ответ слегка прикусил Камориль нижнюю губу, оттянул, отпустил, а потом снова стал целовать его, зарываясь руками в мягкие длинные волосы. Поцелуй становился все жарче, превращаясь из медленного и нежного в страстный, похожий скорее на неистовое противостояние. Он лавировал от глубокого, когда Мйаров язык норовил достать до мягкого нёба, к ласковому, трепетному, крайне сдержанному, от которого Камориль все равно хотелось или разрыдаться, или начать вычурно сквернословить, или приняться беззастенчиво стонать. Но ему казалось отчего-то, что любой лишний шорох подобен теперь смертельному приговору.

Но сдерживаться больше не было никаких сил.

Чуть приподнявшись и прервав самый яркий и страстный поцелуй в своей жизни, Камориль надавил Мйару на плечи и уложил того на диван. Сам забрался сверху, приник к Мйару всем телом, выгнулся кошкой, а потом сел и стал тереться об него бедрами совершенно бесцеремонно.

– Если ты не прекратишь… – начал Мйар, обхватывая некроманта ладонями за худые бока пониже ребер, – высоким небом клянусь… мне придется познать твой внутренний мир гораздо… гораздо глубже.

– Да ну, – протянул Камориль, и не думая останавливаться. Глаза его блестели, а тело пылало и всецело алкало исполнения этой смешной угрозы. Камориль хохотнул беззлобно: – Испугал гомосексуалиста эрегированным членом!

А потом замер. Нет, правда. Это что же получается… Они сейчас… вот прямо сейчас все и случится? Камориль смотрел на Мйара: на его раскрасневшиеся гладкие щеки, на лоб и скулы в испарине, на часто раздувающиеся ноздри, на пересохшие губы, по которым скользнул влажный красный язык, на гнутые рельефные ключицы, в выемке между которыми блестит капелька пота, и на острые розоватые соски, стоящие торчком. Камориль положил ладони Мйару на живот и провел ими вверх, к груди. Скользнул пальцами по соскам, легко и быстро. Когда он сделал так – Мйар закусил губу, прерывисто вдохнул и прикрыл глаза на мгновение.

– Да ты не врал, – удивленно проговорил Камориль, – ты и правда чувствителен, как шестнадцатилетка.

– Ну, все-таки не настолько, – Мйар улыбнулся.

Камориль принялся ощупывать его пальцами, как слепец, пытаясь для себя уразуметь, не сон ли это все. Мйар отзывался на его осторожные прикосновения на удивление чутко.

Нет, это явно не сон, и теперь Камориль это знал. Так не сыграешь. И это не обман зрения и не утренняя эротическая фантазия, явившаяся крайне осязаемой на исходе ночи. Мйар здесь, сейчас, под ним, и он совершенно точно возбужден, иначе б с чего ему быть таким чувствительным. Камориль все еще до конца не верил в происходящее, хоть и ощущал, что напряжение ситуации растет. Но ему нужны были все возможные доказательства. Чтобы наверняка. Чтоб Мйару уже не отвертеться. Потому что не верилось ну совершенно.

– Ты передумал совращать меня? – спросил Мйар с улыбкой, приподняв голову.

– Нет, что ты, – в ответ ему улыбнулся Камориль, – я, как всегда, засмотрелся на тебя… ты… у тебя щеки раскраснелись, и вообще, ты невообразимо соблазнителен, когда смущен… А еще я прикидываю, где у меня лежат нужные зелья.

– Что за зелья? Зачем зелья? – Мйар приподнялся на локтях.

– Ну, во-первых, – Камориль стал пальцем обводить Мйару пупок, – я думаю, мне стоит выпить кое-что, останавливающее рост моих рук. Не знаю, как после всего приключившегося с ними будет, но, на всякий случай, думаю, стоит. Чтобы на практике не проверять. Я, несомненно, верю в тебя, но боюсь, что ты не сможешь… ну… все-таки это…

– Хорошо, а во-вторых что? – перебил его Мйар.

Да неужели он… спешит? Неужели это – нетерпение? Когда Камориль представил на секунду, чем это нетерпение ему грозит, то почувствовал совершенно нестерпимое желание немедленно этому подвергнуться. И еще ему хотелось куда более смелых прикосновений, и это ожидание было пряным и острым, а оттого, пожалуй, даже приятным.

– Второе – это настой пяти трав, который поможет мне расслабиться, – Камориль, тихо постанывая, снова начал двигать бедрами.

Мйар выгнулся навстречу движениям некроманта. Камориль заметил, как ходит его кадык, когда он сглатывает какие-то слова, которые, наверное, стесняется говорить. Надо же. Все еще стесняется!

– Тебе… расслабиться, – наконец произнес Мйар, крепко сжимая ладонями бедра Камориль, затянутые в тонкую черную кожу. – Это значит?..

– Да, пожалуй… – лукаво улыбнулся некромант. – И я намереваюсь продолжать то, что делаю, чтобы ты, наконец, смог осуществить свою ужасающе свирепую угрозу. Она, веришь или нет, повергает меня в трепет.

– А есть ли какое-нибудь третье зелье? – улыбнулся Мйар.

– Ну, если можно назвать зельем подкрашенный глицерин с запахом айвы… – Камориль издал низкий смешок. – Как ты на это смотришь?

Мйар, глядя некроманту прямо в глаза, притянул его к себе за шею и снова поцеловал. Камориль пришлось опереться на локти и приподняться так, что это позволило Мйару начать расстегивать ему ремень.

– Да что ж ты делаешь, – проговорил Камориль, оторвавшись от поцелуя. – Мйар, я едва себя сдерживаю! Сейчас полезут же!

– Ну, так пей свое зелье скорее, – жарко прошептал Мйар ему на ухо, расстегивая пуговицу на кожаных штанах. – Я хочу тебя.

Камориль заглянул Мйару в глаза, в бездну расширившихся черных зрачков, и отчетливо осознал: хочет. Это было так волнительно, что по спине Камориль побежали мурашки. Он впервые видел Мйара настолько возбужденным, так близко, что можно было различить, как бешено колотится венка у него на шее. Камориль казалось даже, что он не вправе видеть Мйара таким, что он взглянул на что-то запретное, слишком личное, вторгся чересчур далеко. Подошел настолько близко, что еще чуть-чуть – и будет больно.

Мйар притянул Камориль к себе и крепко обнял. Горячие, голые, они сидели, прислонившись друг к другу, в обнимку.

– Ты столько всякого наговорил во время, – наконец произнес Мйар. – Да и я тоже. Вот уж чего-чего… а этого я как-то от себя совершенно не ожидал.

– Да ладно. Это было так… волнительно. Когда все эти непристойности срывались с твоего языка… меня это не по-детски заводит, знаешь ли.

– Да уж.

– Ну и… – протянул Камориль нерешительно, – каково это?.. было… в первый раз…

– Ты сделал все, чтобы я не почувствовал себя неудачником, – сказал Мйар. – Знаешь, это было… очень… очень жаль, что мы… что я… Ох. Я хочу сказать, что ты – потрясающий любовник, Камориль. Слова криво как-то звучат, но ты меня пойми. Большинство тех, с кем я был… ну, девушек, я имею в виду… куда менее… Так, нет, это решительно невозможно вербализировать, я лучше уж помолчу.

– И это мы еще мало поз попробовали и я был без рук, – посчитал важным заметить Камориль. – Ты учти.

– Учел.

– И вообще, довольно быстро получилось! Можно дольше!

– Я понял, понял.

Помолчали.

– Не жалеешь? – спросил Камориль.

– Нет, – ответил Мйар.

Он повернулся и поцеловал Камориль в макушку. Прижал к себе покрепче.

– Я предлагаю передислоцироваться в спальню, – заявил некромант.

– Там места побольше?..

– Нет, Мйар. В спальне можно спать. Я хочу… то есть, мои самые заветные мечты осуществятся, если ты еще… будешь… греть меня ночью и мы проснемся в объятиях друг друга, и не надо так ехидно лыбиться! И ты меня поцелуешь в нос… или в губы…

Мйар поцеловал Камориль и в нос, и в губы, и в шею, и в мостик тонких ключиц, и в выемку под ними, в плечо и в запястье.

– Ты чего творишь, эй? – успел возмутиться некромант, когда Мйар легко подхватил его на руки. – Я слишком стар для всего этого! И ни разу не трепетная барышня, будь уверен! Даже учитывая мою роль в произошедшем! Это ж только с тобой… И вообще, я здоровый угловатый мужик! Мйар, поставь!

– Ага, – кивнул Мйар, и не думая подчиняться. – Но ты меня тоже пойми правильно. Во-первых, зачем мне нечеловеческая сила и выносливость, если не использовать их в корыстных целях? А во-вторых, у меня на самом деле очень, очень, о-очень давно никого не было. И если ты успел причаститься к одному из парнишек из «Негорюй», (да-да, не делай такие глаза, я всегда по запаху чую, был ли у тебя секс) буквально намедни, то я хранил свой пыл на черный день, или – для какого-нибудь особенного случая. Вот, например, сегодня – как раз такой и, к тому же, еще темно.

– То есть, ты намереваешься…

– Ты сам меня спровоцировал, – Мйар сделал большие глаза. – Сам. Это полностью твоя вина и оплошность. И ты сам, своими руками дал мне какое-то мутное зелье, созданное, чтобы возвращать былую прыть старикам, извращенцам и неудачникам. Зачем оно тебе, кстати? И ты дал мне его, не зная, как оно на меня подействует. Так что, здоровый угловатый мужик, смирись со своей судьбой и немедленно радуйся. Этой ночью мы высокочастотно взаимореализуем либидо еще минимум раза два, и ты понимаешь, о чем я.

– Да это ж просто праздник какой-то. Я же помру от счастья.

– Какая это будет нелепая смерть, – улыбнулся Мйар, укладывая Камориль на кровать. Некромант не захотел отпускать рук, которые обвил Мйару вокруг шеи.

Мйар наклонился и еще раз поцеловал Камориль, и тогда некромант руки отпустил.

– Почему… почему с тобой так хорошо? – спросил Камориль. – Мйар… почему невозможность быть к тебе ближе так мучила меня? Почему я так… несмотря ни на что, столько лет, и, особенно – прямо сейчас… почему я люблю тебя до беспамятства?..

Мйар улыбнулся. Он хотел, было, повторить слова Духа Огня, которые тот однажды уже сказал Камориль, мол, «быть со мной и не любить меня невозможно для человека» – но не стал. Потому что теперь дела обстоят иначе. Обнимая и целуя в висок теплого, разомлевшего от ласк и объятий Камориль, Мйар осознавал, что на душе, наконец, стало светло и спокойно, счастье, о котором можно только мечтать, давно уже найдено, и, собственно, вот оно. Теперь остается лишь беречь его, любить его и отдаваться ему без остатка, благо, принято это будет достойно и со всей душой.

Да, народные мудрости порою оказываются на самом деле мудрыми, хотя понять их не так-то просто. Мйар дивился тому, как все в итоге сложилось, и спрашивал себя, куда же он смотрел раньше, точнее, зачем отворачивался с упорством, достойным лучшего применения.

Все переживания, страсти, ужасы, потусторонние силы, безликие многоглазые монстры и эгоистичные, себялюбивые «злодеи» поблекли, выцвели, не выдержав конкуренции настоящей, живой реальности, теплой, близкой, ни разу не хрупкой, непобедимой, упорной, гибкой и притом несгибаемой. Таков Камориль Тар-Йер, беда его и спасение.

И Мйар знал теперь кое-что еще. Кое-что очень важное открылось ему, доселе – непостижимое, а сейчас – главное, нужное, необходимое.

– Камориль, – шепнул он на ухо некроманту, который, кажется, почти уже задремал, – я тут вот к какому умозаключению пришел…

Камориль молчал, дышал ровно, и Мйар не знал, спит он или просто лежит с закрытыми глазами, и все равно произнес:

– Бог с ними, с древними сущностями и со мной. Но не любить тебя – слышишь? – вот что действительно невозможно.

КОНЕЦ

© Copyright Диэр Кусуриури ([email protected]) 27/04/2013